[D&D5] Бессветная Крепость | ходы игроков | 1. Последние лучи

Хотя на стрелах немёртвого лучника давно превратилось в прах их оперение, хотя их наконечники затупились от шершавой ржавчины, буграми покрывшей их некогда гладкие стальные грани, и едва держались в ссохшихся древках, хотя они и чуть ли не целиком рассыпались в щепу, едва попав в цель или ударившись о стену, каждый его выстрел всё же мог ранить или даже оказаться смертельным — терять бдительности не стоило. Но, по крайней мере, всё это явно не лучшим образом сказывалось на точности упрямо продолжавшего свою бессмысленную битву противника: каким бы хорошим стрелком он ни был при жизни, сейчас качество его оружия не могло не ограничить его навыка. Впрочем, когда очередной снаряд пролетел в полуфуте от Абделя, эта неудача никак не сказалась на стратегии неупокоенного стража Бессветной Крепости — в его костлявых пальцах тут же появился новый...

– Да упади ты, наконец – дерганым голосом сказал полуэльф, вновь замахиваясь булавой – во Имя Света!
И снова с оружия сошёл лучистый протуберанец, и, наконец, ему удалось поразить восставшую нежить.
Жуткие всполохи прорезали все тело скелета, оставляя за собою мистическое свечение, подсвечивающее его кости.

С шипением кошколюд прижал вновь давший о себе знать бок, скривился и подался вперёд. Всё о чём он сейчас мог думать это о то, как бы по скорее завершить эту стычку живых с мёртвыми, и получить лечение. Боль тем и отвратительна, что наглухо отрезает все прочие чувства, заполняя собой всё сознание и оставляя лишь инстинкты. У старых ветеранов Восток вызнал, что большая часть тренировок военных направлены не на то, чтобы разум солдата противился боли и не терял контроль, а на выработку подходящих инстинктов - видеть цвет и бить, если форма чужая; слышать приказ, и исполнять, если язык понятен; чувствовать рукоять под ладонью, и бить точно и без жалости. В каком-то смысле воин дерётся лучше, когда не отдаёт себе отчёта о том, что делает. По тому, как темнели шрамированые лица, когда речь заходила об этом феномене, ВоСуРд предположил, что не осознавая что творят солдаты делают многое, чего в обычной ситуации не совершили бы. Он не солдат, и рефлекс у него лишь естественный - бей, или беги. Он не будет раскаиваться, когда боль отступит.
Проковыляв ко входу, табакси одним движением выхватил длинный, тонкий клинок рапиры, и нанёс им точный колющий удар в безглазый череп.

И снова маг из Калимшана сложил пальцами жест, призывающий ночную стужу пустыни на иссохшие кости, оживленные черным колдовством. Впрочем, для появления такой мелкой нежити иногда достаточно было только одной темной энергии старого подземелья, а вовсе не чьей-то злой воли. Словно бы телам было невыносимо лежать вечность непогребенными, и они вставали и двигались в отчаянной попытке вырваться из затхлого забвения и найти покой. Досадная помеха на пути, и только. Лишь бы не повторить судьбу этих бедолаг по неосторожности.

Узкий клинок Востока должен был пробить сухую кость скелета насквозь, но вместо этого череп отклонился под углом, который сломал бы шею живому человеку, и остриё просто скользнуло по нему, оставляя длинную царапину на пыльной поверхности. Как будто бы в ответ на эту попытку, немёртвый противник повернулся в сторону своего обидчика, опуская челюсть в беззвучном боевом кличе, и рубанул ржавым клинком воздух перед к счастью успевшим вовремя отскочить табакси.

Падение очередного скелета от руки клирика не могли не радовать рыцаря - последствия скверны сходили на нет, а значит мертвецы смогут упокоиться с миром. Замахнувшись, Вальтер ударил наотмашь в плечо костянного воина, стараясь побыстрее окончить его страдания

– Фух – Тариол выдохнул накопившееся напряжение. Он истратил немало телесных сил, проворачивая эту дверь, и не менее мистических сил, швыряя два заряда. Сейчас он был практически истощён.
Но дело Света вовсе не было завершено. Для успеха требовалось разогнать всю сгнившую до костей нежить.
Поэтому полуэльф вновь занёс свою булаву - и отмахнулся ею от скелета. Ударить более точно силы уже не было.

Уклонившись от удара кошколюд скривился - из раны брызнула, окрапляя пол древнего зала, кровь. Оперевшись на ближайшую стену, Восток повторил попытку добить мертвеца, нанеся укол тому в подбородок, надеясь проломить череп насквозь. К этому моменту он уже многократно сбился со счёта, каждый раз срываясь на чувство боли. Как правило от врага можно было убежать, договориться или ещё как-то уклониться от прямого боя, но теперь табакси только и оставалось, что бить и бить и бить, пока один из присутствующих не упадёт, перестав шевелится. Востоку эта ситуация была сильно не по нраву - в ней, у него было так мало свободы.

* * *
К счастью, именно этот его выпад оказался последним... для скелета. Рапира прошла сквозь щель между локтевой и лучевой костью в поднятой для защиты руке, с громким треском сломала одно из рёбер и выбила несколько позвонков, тут же упавших на пол, сухо застучав. Тускло-красные огоньки в глазницах потухли, будто остывшие угольки, и остальные кости задержались ненадолго, вскоре посыпавшись следом.

– Ффух – выдохнул жрец, бессильно опуская оружие к низу – наконец. Но к чему тут существует только одна маленькая комната? Друг ВоСуРд, может статься, именно тут запрятан ключ, тебя не затруднит найти его?
Тариол потеснился, чтобы дать табакси возможность зайти в проход, и протянул вперёд булаву, заливая ярким, почти солнечным, светом крошечный закуток.

Зыркнув на жреца мрачным, чуть мутным взгляд, Восток матнул хвостом и неспеша прокавылял к полю боя, в которое приключенцы превратили старинную комнату. Видно было, что кошколюд хотел что-то ещё ответить полуэльфу, но толи из вежливости толи из нежелания разводить конфликты в их небольшом отряде промолчал.

– Обожди, почтенный Восток, не спеши навстречу новым напастям, не отведав прежде этих чудесных ягод! – Абдель кинулся наперерез табакси, протягивая горсть иссиня-лиловых шариков, тускло блестевших в свете лампы, – Они восстановят твои силы и помогут заживить раны.

В глазах табакси шолохнулся знакомый огонёк любопытства. Приняв от чародея ягоды, он внимательно осмотрел их, покатал одну между подушечек пальчецев, обнюхал и наконец съел. По ухмылке, сменившей на морде кошколюда угрюмое изнеможение, можно было предположить что угощение пришлось ему по вкусу. Одну за другой употребив предложенные ягодки, табакси облизнулся и сказал: - Я благодарю почтенного Абделя. Я чувствую себя куда лучше. -

Пока остальные были заняты рассматриванием комнаты, поиском трофеев и зализыванием ран, Вальтер склонился над костями поверженных скелетов. Они точно смогли их угомонить - конечности развалились на части, валяясь грудой на полу, а черепа безжизненно чернели пустыми глазницами. Сложно было сказать, смогут ли они вновь восстать или нет - хоть они и имели контакт с его отчищающим серебряным мечом, против некромантии этого могло не хватить

- Нужно похоронить их, - глухо заметил рыцарь из под своего шлема,- или хотя бы предать священному огню. После такого длительного и изнурительного заточения, им всем пора на покой

Возможно, до сих пор именно эта крошечная комната и была их могилой — замкнутое пространство глубоко под землёй, словно склеп... Но, разумеется, когда эти несчастные погибли в ней, вероятно, ещё когда крепость поглотили скалы, никто не провёл обрядов проводов... Быть может, их души и смогли покинуть эти древние руины, но какие-то остатки, эхо, тень их существования были заперта за этой потайной дверью, иссыхая, искажаясь, быть может оставляя за собой лишь ныне бесполезное стремление защитить цитадель, вероятно последнюю цель, которую они помнили при жизни, или, возможно, просто превращаясь в бессмысленную ненависть всего живого...

Так или иначе, в пыльных костях, обломках камней и высохшей земле нашлись, кроме ржавых ошмётков доспехов и обломков оружия, растрескавшиеся кожаные кошели с древними, незнакомыми монетами. К счастью, сделаны они были из золота и серебра, а потому то, что именно на них было вычеканено, вряд ли всерьёз заинтересовало бы кого-либо кроме ценителей истории. Куда более неожиданной находкой оказались стрелы в валявшемся неподалёку от первого поверженного скелета колчане — на первый взгляд они выглядели совершенно обыденно, но именно это-то и было необычно, ведь нашла четвёрка их не в лавке только что выковавшего и собравшего их кузнеца, а здесь, где блестящая сталь их наконечников должна была быть покрыта толстым слоем ржавчины, а древесина — сгнить. Маги в отряде легко смогли заметить тонкие, аккуратно собранные нити Плетения — да, эти три стрелы явно были зачарованы, пусть и самым простейшим заклинанием, всего лишь сохранявшим их остроту в любых условиях.

***
Не отвлекая остальных от осмотра комнаты, Вальтер аккуратно собрал иссохшие кости, убедившись, что ничего не забыл, после чего оставил содержимое своего рюкзака возле группы, после чего кивнул Тариолу и отправился обратно к каменной площадке. Обвязавшись веревками, он не торопясь поднялся на вверх, предусмотрительно оставив средства подъема на месте. Воздух на поверхности после затхлой пещеры казался таким свежим и цветущим, что рыцарь невольно застыл на минуту, просто стоя посреди развалин остатков крепости и вдыхая запахи, что отлично распространялись в прогретом воздухе. После чего, паладин приступил к делу: осмотрев руины и прилегающие стены, он подыскал место недалеко от крепко дерева, после чего приступил к выкапыванию ямы. Он не стал рыть сильно глубоко - могила была ровно такой, чтобы остатки защитников сооружения смогли поместиться и не быть были на поверхности после первых же ветров. Отыскав среднего размера булыжник, Вальтер водрузил его на место захоронения, начав выцарапывать на ней знак кинжалом с пояса. Отец, как и все прочие наследники рода Сноурок, всегда предпочитали погребению очищение серебряным огнем - после него не оставалось ничего, что могло бы быть осквернено и душа, больше не могла быть сдерживаемая от перерождения. Но родственники по материнской линии считали, что при захоронение необходимо как дань почтение к усопшему. Закончив с высеканием, он прочитал короткую молитву церкви Латандера за упокой, после чего достал свой меч, и одним вертикальным ударом высек сноп искр, завершая руну, что нередко использовалась многими идейными охотниками на нечисть. Их дозор был окончен и ничто не потревожит их заслуженный покой



Возвращался обратно к крепости рыцарь с тяжелыми думами. Он отлично понимал, что всех достать из этого оскверненного места у него не получиться, а значит кого то придется опалить серебром, дабы разрубить цепи нечестивых сил. Это было жестоко, но по сравнению с муками бремени влечения своего отжившего существования, это было единственное милосердие, которое он помочь страждущим. Добравшись до соратников, Вальтер притащил с собой небольшое кол-во валежника, что просто сбросил в пропасть, не таща на своем горбу. Он развел небольшой костер недалеко от ворот крепости и провел свое оставшееся время отдыха в полном молчании - нужно было настроиться на будущую зачистку катакомб

Решение хоронить истлевший прах оживших мертвецов не вызвало одобрения у калимшанского мага, но вслух возражать он не стал. Всего лишь старые кости, давно покинутые изначально обитавшими в них душами, которые ушли неведомыми путями, назначенными им высшими силами по итогам содеянного при жизни. Но служителям Светоносного так спокойнее, к тому же они явно тяжело переносят поход в своих стальных латах, и нуждаются в отдыхе. Сам же Абдель, хоть и был готов продолжать путь немедленно, отнесся к досадной заминке с философским терпением.

Пока рыцарь ходил наверх, маг доел вчерашние ягоды, быстро сотворил новую порцию, а после – приступил к тщательному осмотру помещения с дверями. Его интересовало все: и особенности местной архитектуры, и надпись на неведомом языке, и древние монеты. Записи и рисунки быстро покрыли еще один листок пергамента – часть будущей монографии, которую южанин планировал закончить по возвращении. Закончив свои изыскания, Абдель уселся скрестив ноги, прикрыл глаза и предался сладким грезам о беззаботной жизни, несомненно ожидающей вельможу, когда он вернется с добычей и славой в родные края. Легкая улыбка осветила его лицо.

Когда воины достаточно отдохнули, маг вновь призвал незримого слугу, вручил ему заново зажженную лампу и отправился осматривать последнюю закрытую дверь, осторожно пощупав ее призрачной рукой на расстоянии.

Последняя дверь легко поддалась касанию невидимой руки мага, отворившись с сухим скрипом. По ту сторону лежал короткий коридор, вновь разделявшийся на три двери, одна из которых уже была открыта и вела в практически пустое помещение, в котором не было ничего, кроме пыли, обломков камней, гнилых досок, и старых, серых паутин.

Восточный чародей не был одинок в своём любопытстве - отведавший чудесных ягод ВоСуРд присоединился к исследованиям с таким рвением и азартом, словно не истекал минуту назад кровью. Игриво помахивая хвостом, табакси използал очищенную от нежити залу, запоминая каждую щербинку и каждый засохший побег, некогда тщетно пытавшийся прорости сквозь камень стены. Он считал и начинал счёт заново, каждый раз ставя мысленную метку на той или иной вещице. В итоге кошколюд объявил, присаживаясь не подалёку от товарищей и вынимая тряпицу, чтобы почистить кинжалы и рапиру.
- Мы пришли в эту комнату, и в ней было шесть вещей: четыре по пять чувств, и две по шесть. Мы унесём отсюда две вещи, по шесть чувств в каждой, и ещё одну вещь с пятью чувствами. -
Хвост и подбородок задумчивого плута указали на стрелы, монеты и кости.
- Мы будем ворами, если не сможем оставить здесь три другие вещи. Я был бы очень рад, если бы мы оставили три вещи по шесть чувств, чтобы эта комната была лучше, чем когда мы пришли в неё, а не хуже, как сейчас. Я прошу друга Тариола начертать символ своего светлого бога, и наделить его тем волшебным светом, каким он наделял своё оружие и шлем друга Вальтера. Я также прошу достопочтенного Абделя оставить одну из своих чудесных ягодок в этом месте. Я свою вещь уже оставил. -
Табакси кивнул на лежащие близ порога капельки крови, упавшие когда кошколюд по просьбе Тариола шёл в комнату.

"Наверное, это сумасшествие – подумал про себя Тариол – или какая-то расовая особенность, заставляющая маниакально пересчитывать предметы на своём пути. Как жаль, что я не проходил этого по медицине!"
Продолжая в душе скорбеть, жрец ответил табакси:
– То, что мы совершаем, не воровство, поскольку вороват бздесь просто не у кого. С тем же успехом можно именовать "воровством" сам наш поход за Яблоком - ведь раньше им торговали гоблины! Ресурсы этого подземелья ничейны, как их хозяева покинули свои крепости. Что же касается моего Бога – он поправил перевязь оружия на боку – я слишком ценю оказываемую Им милость, чтобы без пользы чертить Его символ в каких попало катакомбах, видевших рассвет тысячелетия назад, тем более, что мы уже потратили множество времени, хороня остатки наших предшественников. Сейчас путь наш ясен, и Латандер благословляет этот поход. Идём.
И Галанодель, прошагав вперёд, отворил среднюю дверь.

Помещение за дверью оказалось куда больше остальных, хотя наверняка его размер пока определить было и нельзя — куда-то дальше уходил коридор, предоставлявший доступ к другим комнатам, но от входа не было видно, где он оканчивался. В середине той части, куда сейчас заглядывал отряд, тихонько танцевали, мягко потрескивая угольями, рыжие языки костра, желтоватый дым от которого растекался по потолку, уходя в ржавую решётку. Пол и стены (по крайней мере, до высоты плеч обычного человека) были исписаны неровными символами иохарического алфавита, выведенными ярко-зелёной красной в странных конфигурациях. У левой стены стояла крупная стальная клетка, в которую можно было бы поместить нескольких человек, но её стальные прутья были погнуты, и внутри никого не было.

Зато кое-кто был снаружи: у скамейки с каким-то хламом лежала куча старого тряпья, из которой доносилось неровное, чуть хрипловатое дыхание, перемешанное с редкими всхлипами и тихим поскуливанием. Первым шагнув в комнату, Вальтер сразу среагировал на странные поскуливания, на всякий случай положив руку на клинок.

— Кто ты такой и что с тобой случилось? — стальным голосом поинтересовался рыцарь, осторожно двигаясь в сторону страной кучи, которая определенно была живой и чувствовала себя не очень

Шум на мгновение прекратился, но тут же начался снова. Кроме того, паладин заметил, что дыхание было частым и неровным сопением, как будто незнакомец под тряпьём... спал? Осмелившись подойти поближе, он слегка толкнул живое... в это хотелось верить, существо носком сапога, держа меч наготове.

— Эй, я с тобой говорю! Ты понимаешь меня?

Куча дёрнулась, приподнялась, и из под ветхой рухляди показалась покрытая кирпичного цвета голова с несколькими парами коротких прямых рогов, длинной зубастой пастью, большим чёрным кожистым носом, напоминающим собачий, и глубоко посаженными непонимающе озирающимися по сторонам жёлтыми глазами с узкими зрачками-щёлочками. Кобольд! Сомнений тут быть не могло. На его лице — или морде? — легко можно было разобрать несколько глубоких шрамов, некоторые из которых явно были оставлены чьими-то клыками.



— Wo los hi..? — начал было он, но проморгав почему-то влажные глаза, и поняв, кто стоит перед ним, спросил уже на сильно ломаном, но всё же куда более понятном всеобщем: — Кто разрыв сна?

— Паладин союза Серебряного Щита, Вальтер из Сноуроков. Как тебя зовут и что ты здесь делаешь? Один или с тобой еще есть кто-то? — сурово спросил Вальтер.

— Я — Мипо, — ответил ящер, скосив глаза в сторону стоявшей позади рыцаря троицы. — Я — хранитель дракона для Yol-sinak, моё племя... — он замялся, опустив взгляд в пол. — Только зеленые шкуры кража наш дракона! — дрожащим голосом добавил он, всхлипывая. — Я провал мою работу! Не сохранение дракона!

Вылезши из под тряпья, он показал пустой ошейник с поводком из нескольких слоёв толстой кожи. Как оказалось, всё его жилистое тело тоже было покрыто множеством шрамов, видимо, являвшихся частью его роли в племени...

С очевидным интересом табакси мягким, бесшумным шагом подшуршал к кобольду, держа руки на уровне груди, ладонями к маленькому гуманоиду.

— Я хотел бы услышать побольше о вашем драконе. Я и мои компаньоны могли бы помочь его вернуть, если ваше племя поможет нам получить одну вещь, — промурлыкал кошколюд внимательно осматривая маленького драконида, и поводя усами, чтобы лучше улавить его запах. — Я также прошу разрешения погладить тебя по голове, — добавил он, подернув ушами, запоминая ритм дыхания и тон кобольдского голоса.

— Почему вы желанье помощь находка дракон? — недоверчиво спросил Мипо, чуть отклоняясь назад, но внимательно наблюдавший за малейшими переменами в нём табакси заметил, что предложение явно заставило его замешкаться: затуманенные глаза уставились на Востока, прерывистое дыхание замерло в ожидании ответа, а вместе с ним прекратилось и частое всхлипывание.

Абдель не спешил выходить из-за спины компаньонов, вместо этого отправив вперед себя незримого помощника с лампой. Одинокий кобольд рядом с пустой клеткой вызывал у него подозрения. Благословив себя силой пустыни и ступив лишь пару шагов в комнату, маг стал по своей привычке тщательно ощупывать помещение взглядом, стараясь зацепить малейшие детали, способные пролить свет на происходящее. Размеры клетки и зазора между прутьями, следы и царапины на полу и стенах, содержимое костра, дополнительные предметы обстановки — ничто не могло укрыться от его цепкого взора. В который уже раз он пожалел, что не удосужился изучить ритуал, позволяющий понимать незнакомые языки.

Первым, что заметил волшебник, были стоявшие среди всевозможного хлама на скамейке перед клеткой четыре небольших жадеитовых статуэтки, изображавшие драконов... или одного и того же дракона? Сказать наверняка было сложно — вырезаны они были грубо и неумело, впрочем, явно не без любви к делу. Лежавшие неподалёку инструменты и пыль намекали на то, что где-то должна была быть свежая поделка, но все четыре уже были покрыты пылью, а пятой нигде не было видно.

Сама же клетка тоже не спешила открывать своих секретов: через разогнутые прутья мог легко пролезть даже упитанный южанин, так что если там кто-то и находился, то вылезти оттуда мог без всяких затруднений. На месте изгибов, кажется, не было следов когтей, но тут уже Абдель не мог быть уверен, как не мог быть уверен и в том, кому принадлежали крупные, с монету размером, белые чешуйки, заметные среди гнилой соломы внутри.

— Скажи ему, — в комнату вошёл жрец, шурша белоснежными одеждами. Щит все ещё был прикреплён за его спиной, а булава болталась на поясе. Галанодель был максимально расслаблен, и его лицо не выражало ничего кроме ангельского спокойствия. — Нам нужна помощь в переводе одной фразы, и потому мы сможем помочь ему. Бедное затравленное создание не поверит в простую доброту и заботу разумного существа о другом разумном, увы.

Всё это Тариол прожурчал на чистейшем эльфийском языке, видимо, желая остаться нераскрытым перед кобольдом. Дернув ухом и зыркнув в сторону своих недоверчивых компаньонов, табакси продолжил переговоры:

— Мы нуждаемся в переводчике. Мы нашли в той комнате одну надпись на языке драконов, но не можем её прочитать. Мы поможем вам вернуть вашего дракона, если вы переведете её на общий. Я также не услышал ответа на мою просьбу о голове. -

— Мы? — непонимающе осмотрелся по сторонам Мипо. — Я один здесь. Остальные в других пещерах этого места. Племя изгон меня — пока не исправление моя ошибка... Если вы помощь мне, я дело всё, что приказ! — с отчаянной надеждой во взгляде, кобольд подскочил с места, разбрасывая тряпьё в стороны, и чуть не вцепился в ВоСуРда, которому, как оказалось, доставал едва до пояса. — Перевод, что желанье! Не знание, зачем нужность касание моей головы... но если касание нужность — я готовность! Только помощь находка Calcryx, дракона! Я проход вас через пещеры племени, Yusdrayl, вожак, пропуск вас, чтобы вы бой с зелёными шкурами!

— Кобольды могут быть злобным племенем, — все так же на эльфийской продолжал Тариол, — но немилосердно отказать в просьбе этому малышу. Я за то, чтобы отправится к гоблинами в его компании, но постараться решить дело бескровно. В этом мире наше оружие может перевернуть равновесие между этими кланами, и спровоцировать полное уничтожение одной из сторон.

— Я готов помочь, — уже на Общем заявил полуэльф, приветливо улыбнувшись Мипо. — Воля Лорда Утра не прекословит помощи во благо. Но скажи, как долго ваше племя воюет с зеленошкурыми?

Не поняв ни слова из щебетания жреца, Абдель вновь раздосадованно качнул головой. Ну что ему стоило выучить тот простенький ритуал в свое время? Но со словами, обращенными к кобольду на Общем, он был согласен. Улучив момент, когда его могли слышать только соратники, маг вкрадчиво зашептал:

— Собакоголовые враждуют с гоблинами, и нам тоже предстоит пересечь им путь, ведь такова суть нашей миссии. Поможем этому найти то, что он ищет, но пусть сперва расскажет об этом подземелье все, что знает. И будьте начеку, друзья, кобольды могут быть вероломны!

Кобольд задумчиво почесал чешуйки между рогами.

— Я не знание много про эту крепость, — смущённо пояснил он. — Я работа только здесь, — Мипо указал когтистым пальцем вниз, на пол комнаты. — Хранитель дракона не нужда знание других мест, только как проход до Yusdrayl на её драконьем троне... Больше никуда не отклонение с дороги — везде опасность! Если вы желание знание, наверное, она ответ на ваши вопросы лучше меня. Я провод вас до неё. Другие Yol-sinak не напасть на вас, пока я с вами. Согласие?

Все время разговора, Вальтер простоял молча, отдав инициативу общения коту и святому брату. Он не встрял даже тогда, когда пообещали кобольду помощь в поиске потерянного дракона. Дракона, мать твою! Зачем им спасать дракона? Хотя... Возможно, они решили найти его не столько ради спасения монстра, сколько для спасения людей, которых чешуйчатое чудище может сожрать без присмотра. Пока можно отложить все странности, а вот как он будет найден... В крайнем случае, всегда можно прикончить его

— Что ж, показывай, где зеленоухие у вас тут обитают, — зычным голосом обратился он к кобольду, — нанесем им визит, может, у них и получится найти твоего дракона...

Как оказалось, далеко идти не пришлось — тронный зал был буквально на расстоянии одного коридора от них. Впрочем, хотя архитектура и была впечатляющей — колонны с искусно вырезанными из камня драконами подпирали нервюры высокого потолка, расписанного теперь еле видимыми красками, в контрасте с почти не утратившими цвета мозаичными плитами пола, с которого явно намеренно была убрана пыль и обломки — это не было похоже на тронный зал. Скорее, некогда это было храмом... вот только кому?



Мипо бодро шлёпал босыми когтистыми лапами вперёд: похоже, неожиданная возможность всё же выполнить свой долг перед племенем весьма оживила его дух. Когда путь ему преградили другие кобольды, он резво подбежал к ним первым и уверенно выкрикнул:

— Vod rot!

Недоверчиво окинув взглядом своего собрата и шедшую следом четвёрку, ящеры переглянулись и всё же опустили свои сточенные кинжалы.

— Следование, — поманил рукой один из них.



— Это — слова-пропуск, — тут же довольно пояснил Мипо. — Если сказ их, то никто из Yol-​sinak не нападение!

Позвавший их за собой кобольд хмуро глянул на него, но, покачав головой, промолчал. Проведя отряд до конца зала с колоннами, он вместо со своим сотоварищем остановился перед явно сделанным уже не изначальными строителями крепости троном, до этого, кажется, бывшего алтарём, как и колонны, изображавшим дракона. Теперь же на нём были разложены какие-то свитки, стеклянный пузырёк с розовато-красным зельем, а также корешок с привязанным к нему алой нитью пером, в каменной пасти поблескивал огромный серебряный ключ, а к его передней части были принесены и расставлены в форме кресла с подлокотниками обломки плит из других частей цитадели. Для человека он был бы слишком низким и маленьким, но вот для сидевшей в ней фигуры он был в самый раз.

— Yusdrayl, daar muz, gein fahliil, gein kaaz, ahrk fin dukaan vaat-kren, Meepo, los het wah koraav hi, — обратился к ней приведший их ящер, указывая на собравшихся.

— Kogaan, — кивнув, ответила она скрипучим, как древний дуб, голосом. Для людей, эльфов и табакси сложно было оценить её возраст по внешности — да что там, не скажи об этом Мипо, они бы даже вряд ли могли быть уверены, что перед ними была женщина — но почему-то она производила впечатление старости, древности... но не дряхлой и немощной, а умудрённой опытом, повидавшей жизнь, и оттого лишь более опасной. — Меня зовут Юсдрайл, чужаки, — произнесла она на почти совершенно чистом Всеобщем, приподнимая четырёхпалую когтистую лапу, обнажая из под просторного рукава белого балахона огромный для её размера перстень. — Кто вы и зачем вы здесь?



Шагая под сводами древних чертогов, Абдель не мог не дивиться искусству зодчих и богатству народа, что построили такое. Ясно, что жалкие кобольды заселили это подземелье уже после исчезновения его истинных хозяев. Что же случилось здесь, кто были эти древние драконопоклонники, и как давно покинули они свой дом или погибли? Какие тайны хранят эти плиты и колонны, чему им довелось стать безмолвными свидетелями? Абдель напряг память — быть может, ему доводилось слышать о чем-то подобном во время длительного служения в архивах?

Тщательно запомнив пароль, необдуманно произнесенный их недалеким проводником, калимшанец проследовал за ним к трону. Предметы на алтаре весьма заинтересовали его, они наверняка были волшебными и относились к его ремеслу. Но любопытство может подождать. Вопреки своему обыкновению, он выступил вперед спутников и обратился к повелительнице кобольдов:

— Приветствую тебя, почтенная Юсдрайл, — толстяк отвесил учтивый поклон, лишь самую малость скривившись. — Мы явились с поверхности за чудесными яблоками, что находятся в распоряжении здешних гоблинов, — маг решил не осквернять свои уста недостойной ложью, предположив, что кобольды вряд ли будут возражать против такой цели. — Также мы разыскиваем родственника одного из нас, — он кивнул в сторону табакси. — Будем благодарны за любую помощь в оговоренных делах, и готовы оказать ответную услугу в пределах наших возможностей.

Задумчиво приподняв безымянный палец, глава племени некоторое время молчала, оглядывая четвёрку. Её взгляд был холодным и оценивающим, но, по крайней мере, в нём не было той испуганной жестокости, которая часто двигала другими представителями её рода.

— Да, чужаки, возможно, мы сможем помочь друг другу... — наконец ответила Юсдрайл. — Если вы пришли за Плодами, то ваш путь пересечётся с Изгоем. Гоблины, похитившие Калкрикса, работают именно на него. Если вы вернёте нам нашего племенного дракона, я вознагражу вас — любые две вещи на поверхности этого алтаря будут вашими. Если вы согласны, Мипо отправится с вами — он поможет вам, если не в сражении, то в том, чтобы доставить Калкрикса обратно без происшествий.

Клирик, наконец, выступил вперёд.

— Разумны и упорядоченны ваши речи, великая Юсдрайл — его слова казалось текли сладким мёдом, и даже на фоне речей мага казались почтительными — повелительница драконидов! Мы будем рады работать вчетверо для достижения вашей цели, возвращения дракона, но даже величайшие сокровища не смогут заменить познания. Не можешь ли ты после блистательной победы уступить Мипо нам, на время, которое мы пребываем в Крепости, дабы он раскрыл нам её секреты и опасности?

— Но Мипо не знать... — начал было кобольд, но его неуверенное возражение перекрыл кряжистый голос его вожака:

— Он — хранитель дракона. После возвращения Калкрикса он будет необходим здесь. Кроме того, он и в самом деле не знает почти ничего о других частях этой Крепости, а уж тем более о пещере под ней...

— Я уверен, в великом племени мудрой Юсдраил найдётся подходящий знаток этих мест, — почтительно промурлыкал табакси, пожирая взглядом продольных зрачков всё и всех в зале. Тон его речи не казался излишне подхалимским лишь благодаря двум предыдущим ораторам, а хвост подергивался и мотался, выражая азарт и интерес. — Нам ведь нужен проводник, не более.

— Мой клан может направить вас к обходному пути во владения гоблинов, но не более того, — сухо ответила Юсдрайл. — Сейчас мы слишком малочисленны, чтобы рисковать своими жизнями ради вылазок.

— Справедливо, — разбавил сахарные пляски стальной чеканкой в голосе паладин, — мы постараемся найти вашего дракона, но нам надо лучше понимать, против кого мы идём. Кто такой это Изгой? Давно ли он обитает в этих пещерах? Насколько он опасен?

— Мы никогда не видели его, — пояснила кобольд. — Всё, что нам известно — скупые крохи, полученные от его слуг-гоблинов, с которыми он заключил сделку ещё до того, как мы пришли сюда. Он живёт внизу, под этой крепостью, в Сумеречной Роще. Именно там он выращивает Плоды, которые отдаёт своим союзникам в обмен на их службу и защиту, хотя он не беззащитен и без них — странные существа, живые растения, тоже подчиняются ему. Но вряд ли гоблины рискнули бы преподнести Калкрикса ему в пещеру: в крепости есть много помещений, где можно запереть дракона, а под ней — нет.