I'm Still Alive | ходы игроков | Happy Fucking Birthday

Рик

Даёшь девочке воду. Она, как ни странно, затыкается и берёт стакан, но пить не спешит – сидит и смотрит на воду. Возвращаешься к столу, решительно пододвигаешь ближе к себе микрофон. Вдавливаешь кнопку и начинаешь говорить, время от времени задумываясь о том, как звучит твой собственный голос.

– Давай сюда! – орёт Керриган, но ты знаешь, что не тебе.

Продолжаешь вещать, слыша, как в комнату с пыхтением заваливается ещё один выживший. Сразу следом начальник захлопывает дверь, и тяжёлый стальной засов встаёт на место с оглушительным лязгом. Ты продолжаешь говорить, в глубине души надеясь, что твоё сообщение кому-нибудь да поможет. Хоть кому-нибудь.

– Знатно тебя отделали, парень, – слышишь голос начальника позади. – Эй, милочка, там, за диваном, аптечка. Подай-ка.
– Эта ссука… Набросилась, – грубый мужской голос. – Ненормальная блядь. Хорошо хоть… Ссука… Старикан успел снять наручники.

Договорив, оборачиваешься. На полу возле двери сидит, зажимая горло рукой, рослый мужчина. Неопрятная борода с проблесками седины, жёсткий колючий взгляд серых глаз, клетчатая рубашка с коротким рукавом, джинсы и ремень с массивной металлической бляхой – хорошо знакомый тебе образ типичного местного реднека. Сквозь стиснутые пальцы толчками пробивается кровь – отделали его действительно знатно.

Керриган вырывает медицинский кейс из дрожащих рук девушки.
Деловито распаковывает на полу, начиная копаться внутри.

– Если бы… Не… Наручники…
Реднек кажется тебе опасно бледным, его голос слабеет. Рука соскальзывает и безвольно падает на бедро, кровь весёлым ручейком сбегает под рубашку по шее.
Остекленевший взгляд ковбоя пронзает ткань времени и пространства.

Керриган, подняв глаза, вздыхает.

– Он же не..? – дрожащим голосом спрашивает девушка, отступая на шаг.

В следующее мгновение гаснет свет, и в охранное помещение без окон погружается в полную темноту. Керриган отчаянно матерится, девчонка визжит, и только ты оторопело стоишь столбом около обесточенной системы оповещения.

Страх сковывает, но действуя, разрываю цепи ужаса и подогреваемый адреналином, что кричит бей или беги, не коченею столбом. Хорошо, ведь остальные, кажется, тоже проснулись. Вот толстяк помогает забаррикадировать дверь.
Женщина появилась внезапно, аж заставила вздрогнуть от неожиданности. Что делать? Впустить? Нет, слишком долго, не успеем. Машу руками, словно отмахиваясь от комара и кричу ей уходить.
Поздно. Все кончено.

Но не для нас. Другие обезумевшие появляются возле кафе и начинают ломиться внутрь.
- На кухню, быстро! - откуда у меня эти командирские нотки в голосе?

Бегу сам на кухню, мозг же отчаянно соображает. Сковорода. Сойдёт. Наверное даже лучше ножа. Но хуже мясницкого топора.
Холодильник. Слишком тяжёлый, но можно попробовать, втроём, сможем сдвинуть, забаррикадировать дверь.

Такер

Белобрысый вновь проявляет смышленость и бросается на кухню быстрее, чем ты успеваешь договорить. Келли заходит следом, обхватив себя руками и испуганно вжимая голову в плечи. Её трясет – то ли от страха, то ли от рвущихся наружу сдавленных всхлипов.

Ты чуть задерживаешься. Вместе с Реджи продолжаешь смотреть за инфицированными, которых отделяет от вас только полупрозрачная стеклянная стенка. Есть что-то пугающее и завораживающее одновременно в их зверином упорстве. Наблюдаешь за взъерошенной девушкой в летнем платье, которая неподвижно стоит по ту сторону стекла и смотрит, кажется, тебе прямо в душу. Она решительно разрывает зрительный контакт секундой позднее – с силой ударившись лицом о стекло. На поверхности остаётся кровавый развод, а она продолжает ожесточенной колотить по перегородке разбитым лбом. С таком силой, что от места удара начинает расползаться, змеясь ещё одна трещина.
Бьёт снова. Снова. И снова.

Реджи отступает на шаг, трясёт головой так, словно не может поверить. Ты уже у самого входа на кухню, в то время как твой несостоявшийся начальник по-прежнему медлит. Смотрит за тем, как расцветают и расползаются множественные глубокие трещины. Дверь не выдержит, перегородка не выдержит – сомневаться в этом уже не приходится.

Очнувшись от забытья, Реджи влетает на кухню. Ты захлопываешь дверь – хлипкую межкомнатную дверь с единственной выглядящей исключительно ненадёжно защёлкой. Из торгового зала приглушенно доносится транслируемое по громкой связи сообщение.

Это не учебная тревога.
Немедленно закрыть все окна и двери.
При встрече бежать.

Следуешь совету и закрываешь защёлку.

– Мы умрем, мы все умрём здесь, – Келли, рыдая, дрожит возле скворчащей плиты.

Хватит ли у инфицированных сил и стремления выбить дверь? Отчего-то не сомневаешься, что хватит и того, и другого.

Сделав знак Реджи, наваливаешься вместе с ним на массивный двустворчатый холодильник. Толстяк пытается помочь, но лишь неловко топчется рядом и лезет под руку. Ты никогда не был атлетом, а эта хрень выглядит почти неподъёмной. Но, тем не менее, со скрежетом сдвигается с места и начинает ползти. Реджи пыхтит, налегая всей массой на борт. Келли завороженной наблюдает за движением хромированной громады.

Сердце бешено колотится, дыхание сбито. Страх подстегивает тебя, налегаешь изо всех сил. Чувствуешь, как беспомощно скользят по плитке подошвы кроссовок. И, тем не менее, холодильник всё-таки занимает отведенное ему место и, подпирая дверь, теперь почти полностью преграждает проход. Вы с Реджи отступаете в сторону, тяжело дыша.

Он смотрит на тебя, после – на Келли.

– Бухло осталось снаружи, – говорит, недовольно поморщившись.

Пошатываясь, начинаешь обшаривать кухню. Пот заливает глаза. Может от паники, может от перенапряжения, но мир перед глазами двоится – ты почти не различаешь предметы. Кое-как нащупываешь рукоять большого кухонного ножа. Тоже оружие.

В наступившей тишине отчётливо слышен звон, с которым ссыпаются на пол осколки внешней перегородки.

На лице, не сразу, но с осознанием, возникает возмущенное выражение. "Бухло?! Ты, блять, серьезно?!" разрывают мысли черепную коробку, но молчу, ведь вскоре приходит осознание, что с помощью алкоголя, можно и раны обработать и зажигательную смесь изготовить, хотя применять ее в помещении, я бы не стал. Да и все же, пока слишком рано, работают ещё сдерживающие факторы, препятствующие живьём жечь, пускай безумных, но людей.

Пытаюсь восстановить дыхание после нагрузки и заодно сообразить как дальше быть?
- Отсюда есть ещё один выход? - спрашиваю Реджи, бросаю испуганный взгляд на паникующую официантку, но не нахожу успокаивающих слов, поэтому просто молчу.

Такер

– Выхода нет, – отвечает Реджи, мотнув головой.

Он ухмыляется, в то время как ты решительно не способен найти происходящем хоть что-то смешное. Вооружившись ножом, под аккомпанемент прерывистых всхлипываний рыдающей Келли, смотришь на дверь.

Момент, когда дверь вздрогнет под первым ударом, кажется неизбежным. И она вздрагивает. Что-то с силой налетает на хлипкую створку с той стороны, и пластик выгибается вместе с защёлкой. Толстяк зачем-то бросается вперед и плечом налегает на неподвижный холодильник. Удары снаружи становятся чаще и свирепее.

Чувствуется, что инфицированные мешают друг другу. Чувствуется, что у них не достаётся интеллекта для того, чтобы по-настоящему эффективно использовать отсутствие боли и звериную силу. Чувствуется, что это пластиковое подобие двери не выдержит и минуты. И оно действительно не выдерживает.

Защёлка выдрана с мясом, приоткрытая створка упирается в холодильник. Холодильник подрагивает, но толстяку и Реджи удаётся удерживать его неподвижно. Оторопело смотришь за тем, как в щель между приоткрытой створкой и холодильником бесцельно просовываются мельтешащие мертвенно-серые руки. Появляются, исчезают. В следующую секунду какой-то старик предпринимает попытку просунуть лицо.

У него получается – голова кое-как протискивается в щель, сдирая в кровь уши. Седые волосы и борода покраснели, багровые глаза навыкате буравят тебя. Он рвётся вперед, словно пытается вынести плечевым поясом стену. Брызжет слюной, пытается податься назад, но уже не может – застрял.

Да, вот так, Рик надеялся, что его слова помогут кому-то выжить. Вот только выживать похоже, придется им самим. Мужчина с рваной раной врывается в их комнату, лязгает замок. Рик ошарашено смотрит на действия своего начальника. Он разве не понял, что происходит? Он же нас всех погубит! Рик почти кричит.
- Сэр, он же сейчас станет таким же как они. Монстром! Зачем вы...

Свет гаснет, не дав закончить тираду. Чертыхнувшись, Рик полез за мобильником и двойным кликом по кнопке врубил у него фонарик.

Рик

Визг девочки смолкает уже в темноте.

– Что ты несёшь, солдат, – слышишь недовольное пыхтение начальника рядом.

Шаришь непослушными пальцами в кармане. Телефон, как назло, цепляется за ткань брюк. Некоторое время борешься с блокировкой – дисплей ослепляет, выжигая сетчатку, на контрасте со сгустившейся темнотой.

В конце концов включаешь фонарик. Луч света выхватывает из темноты стоящего рядом Керригана, который, раздражённо цокнув, закрывается ладонью от фонаря. Выхватывает заплаканное лицо застывшей около дивана девчонки.

И, наконец-то, луч фонаря выхватывает истекающего кровью ковбоя. Остекленевшие глаза теперь смотрят именно на тебя. Что-то изменилось в его позе – понимаешь за мгновение до того, как могучую грудную клетку реднека сотрясает новая судорога. Явственно видишь, как багровеют белки выпученных глаз, как тянутся к вискам, взбухая на мощной шее, напоминающие червей под кожей чёрные вены.

Всё внутри обмирает. Ты уже видел такое в торговом зале, но теперь всё иначе. В темноте, в замкнутом пространстве, двухметровый верзила вместо хлипенькой девушки. Медлишь, оказываясь не в силах сбросить оцепенение. Есть что-то необъяснимо чудовищное, жуткое, в том, как елозят по плитке, разжимаясь и сжимаясь в кулак, пальцы восстающего мертвеца.

Девушка рядом сдавленно выдыхает, и ты приходишь в себя. Керриган тоже оторопело наблюдает за судорогами ковбоя – вздрогнув ещё раз, тот отлипает от стены и резко садится. На этот раз трансформация занимает считанные секунды.

- Сэр, вы же сами сказали - биологическое оружие. Они кусают других людей и покусанные сами становятся такими! Неужели вы не видели по камерам? Вот сами смотрите, он поднимается! Подымается!!! О боже, что нам делать?! Он сейчас сожрет всех нас!

Рик схватил кресло Керигана и выставил его между собой и поднимающимся реднеком, светя уже куда-то чуть вбок из-за неудобного хвата телефона. Нервно поглядывал на начальника

- Сэр! Он сейчас будет нас убивать. У вас есть какое-то оружие?

Страшно. Особенно страшно стало от известия что они тут в ловушке и им предстоит, в самом деле бороться за свою жизнь. Когда в щель между холодильником и дверным косяком протискиваются руки, а затем и голова какого то старика, что содрал кожу и даже уши, но совершенно не обратил на это внимания, стало страшно до усрачки. Спина вспотела и вместо того что бы бить ножом, я медлю. Знаю почему, потому что с первым ударом, будет разорвана незримая нить, отличающая человека от убийцы и неважно чем ты оправдываешь, самообороной или вынужденной необходимостью, убийство есть убийство.
Перехватываю нож обратным хватом, так удары будут сильнее и целюсь в макушку, где череп тоньше или в глазницу. Ударил и резко отдернул руку назад, что бы не схватили.

Рик

– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ! – рявкает Керриган, отступая на шаг. – Визга больше, чем от девчонки.

Девушка и правда молчит. С ногами забралась на кожаный диван и дрожит.

– Посвети мне!

Одной рукой фиксируешь спинку стула, второй – сжимаешь смартфон. Стараешься держать так, чтобы освещать Керригана и, одновременно, держать в поле зрения и ковбоя.
Не выходит. Марк выдвигает ящик стола и сосредоточенно копается там. Боковым зрением замечаешь, как дергано распрямляется в полумраке ковбой в полный рост.

В свете фонарика холодно вспыхивает сталь. В руке начальника – переливающийся серебристым металлом внушительный револьвер. Отчего-то ты с самого начала не сомневался, что такой человек всегда будет носить с собой пушку.
Сосредоточенно сопя, Керриган откидывает барабан и начинает сноровисто вгонять в каморы пули. Твоё сердце бешено колотится, дергающийся силуэт ковбоя на периферии делает первый шаг.

– СЮДА СВЕТИ! – рычит Керриган, и, тоже заприметив движение, защёлкивает, ограничившись всего несколькими пулями, барабан.

Реднек бросается вперёд с почти сверхъестественной скоростью. В замкнутом пространстве оглушительным эхом гремит первый выстрел. Сквозь плывущий мир и звон в ушах, возвращаешь на место луч фонаря.

Твой начальник лежит на полу, на его животе уже сидит рендек. Со своего ракурса видишь, как ковбой, хищно клацнув зубами, подаётся вперёд, и как отставной полковник подставляет под пасть безумца предплечье. Сквозь гул в ушах гремит ещё один выстрел, на спине реднека расцветает новое пятно тёмной крови.

Керриган и фрик борются – отчётливо видишь, как зубы ковбоя выдирают из предплечья начальника кусок мяса.

Такер

Перехватил нож обратным хватом. Вроде бы так сподручнее. Походишь на шажок, примеряешься. Сложно с непривычки поверить, что кухонный нож можно вот так просто вогнать в человеческое лицо. Пусть даже окровавленное и изуродованное лицо, но лицо.

И, тем не менее, выбора нет. Сзади доносятся сдавленные всхлипы Келли. Реджи и белобрысый, пыхтя, что есть сил налегают на холодильник.

Что касается тебя… Ты просто опускаешь вниз нож.

Голова старика беспрестанно дергается и вращается – вместо выпученной глазницы лезвие входит глубоко в ухо. С хрустом ломает хрящи и перепонки, проникает всё глубже и глубже. Интуитивно надавливаешь до тех пор, пока в ухо не упирается уже рукоять. Вытаскиваешь нож и отпрыгиваешь назад, по-прежнему тяжело дыша.

Стараешься не смотреть на лезвие. Стараешься не смотреть в глаза старика. Замечаешь одно – голова больше не дергается, замерла неподвижно. Да белки глаз краснеют, словно наполняясь изнутри невесть откуда хлынувшей кровью.

Но штурм продолжается. В щель просовывается чья-то рука – недолго думая, протыкаешь и её тоже. Удачно вскрываешь вены – кровь потоком стекает на белую плитку. Они продолжают ломиться. Кажется, щель слегка расширяется.

В ней то и дело возникают новые лица. А ты просто бьёшь. Глубоко вгоняешь нож в глазницу какой-то девчонки. Промахнувшись, вскрываешь кому-то сонную артерию. С размаху пробиваешь череп тщедушного худенького мужчины.

Абстрагировавшись, перестаёшь обращать внимание на хлещущую во все стороны кровь. Работаешь до тех пор, пока копошение по ту сторону двери не становится тише. Они продолжают рваться в щель – буквально ползут по телам и головам предыдуших. Вгоняешь кухонный нож в широко распахнутый рот какой-то старухи. И, выдохнув, прислушиваешься.

В ответ – тишина. Новые удары не обрушиваются на дверь. Шаркающие шаги не доносятся до слуха из торгового зала.

Отступаешь назад, невольно выпустив из рук нож. Тот с лязгом падает на пол, а тебе на плечо опускается рука Реджи.

– Отличная работа, парень, – хлопает. – Умыться бы тебе теперь, чтоли.

- О нет, проклятье, держитесь сэр!

Поспешно отложив телефон на стол Рик схватил двумя руками стул и поспешил на помощь мистеру Керригану.

Судорожно киваю, не глядя на Реджи и не моргая смотря на затор из мертвых тел. Перевожу взгляд на нож на полу, потом на собственные окровавленные руки и находясь мысленно не здесь, а где то далеко, иду к раковине и начинаю отмывать кровь с рук. Это долгий процесс и когда крови уже не осталось, все равно продолжаю тереть ладони, по медицинской привычке. Закончил.
Выключив воду, упёрся руками в края раковины и обрушил голову себе на грудь. Я справлюсь. Переживу. Переварю это и продолжу жить. А они, те кого я убил, нет. Убийца? Да.
Посмотрел на Реджи, Келли и белобрысого толстяка. Спаситель? Что ж, мы все делали общее дело, кроме девчонки, но ирония в том, что черному досталась самая черная работа.

Ноги предательски подкашиваются, адреналин ушел, а вместе с ним и силы. Сажусь на пол, тут же, возле раковины. Нам надо ждать помощь. Она обязательно придёт.

Рик

Бросаешь смартфон на стол – луч фонарика теперь беспомощно бьёт в потолок, наполняя комнатушку полутенями. Выдохнув, поднимаешь массивное кресло за ручки и бежишь, выставив на манер тарана вращающиеся колесики.

Пока бежишь, не без труда различаешь в глубоких тенях, как реднек с наслаждением вырывает зубами из предплечья Керригана куски мяса. А после – неловко врезаешься ножками кресла в спину ковбоя. Но вместо того, чтобы сбить заражённого в сторону, ты только неуклюже толкаешь его на начальника – и тот с удовольствием впивается в горло Марка зубами. И рвёт, рвёт, рвёт.

Сквозь гул в ушах ты не слышишь, как гремит ещё один выстрел, только замечаешь ослепительный сполох. Продолжаешь бить инфицированного колесиками кресла по позвоночнику, но тот, не обращая на твои потуги никакого внимания, продолжает с аппетитом рвать горло старого ветерана. Керриган раскидывает в стороны руки – видишь, как револьвер выскальзывает из его пальцев и катится в сторону, исчезая за подлокотником кожаного дивана.

Отступаешь на шаг, опуская на пол колесики кресла. Словно в фильме ужасов или кошмарном сне, наблюдаешь, как ковбой поднимается. Он медленно оборачивается, и кровь Керригана потоком стекает по густой многодневной щетине. Чёрные вены вздуваются на шее и скулах, выкаченные глаза не отражают даже намека на свойственную обычно людям осмысленность.

Полковник выстрелил трижды, и трижды попал. Рубашка реднека прорвана в трёх местах на груди, там же стремительно расцветают, набухая, кровавые пятна, но чудовищу всё равно.
Он смотрит на тебя будто бы с интересом. Не сомневаешься – в любое мгновение тварь сорвётся с места и бросится на тебя. Свирепее и быстрее, чем бешеное обезумевшее животное.
Но пока – затянувшаяся секунда спокойствия. Ты смотришь на него. Он смотрит в ответ.

Позади, на диване, дрожит, обхватив колени руками, девчонка. Револьвера Керригана где-то там же, в густом мраке возле дивана. Но между тобой и диваном – ковбой. И едва ли удастся проскользнуть незамеченным.

Такер

Едва ты успеваешь без сил опуститься на пол, как вокруг гаснет свет.

Лишённая естественного освещения кухня погружается в кромешную темноту, в которой раздаются сдавленные проклятия Реджи. Прислушиваешься к шагам вокруг, отчего-то даже не вздрогнув. Один за другим в помещении вспыхивают фонарики на смартфонах. Отмечаешь, как Реджи машинально выключает электроплиту, котлеты на которой, судя по запаху, всё же начали подгорать. С телефоном в руках мимо проходит Келли.

Чувствуя физическое и моральное опустошение, ты просто ждёшь. Келли садится рядом на пол. Её плечо касается твоего плеча и, в другое время, тебя бы это, вполне возможно, обеспокоило. Но только не здесь, не сегодня, и совершенно точно не сейчас.

Время идёт. Келли сидит на полу и рассматривает старые фотографии на экране смартфона. Взглянув на её экран видишь селфи, снятое на какой-то вечеринке. Широко улыбаясь, девушка смотрит в камеру, а на заднем плане в несколько ярусов на полу и диване разместились десятки гостей. После недавней резни обычное фото выглядит странно.
Украдкой заглядываешь в лицо официантке, и видишь застывшие в глазах слёзы.

Отворачиваешься, прислушиваясь к Реджи. Белобрысый представился Томом, и Реджи, вальяжно забравшись на стол, негромко рассказывает ему про свою любимую Калифорнию.

– Понимаешь, бро, в чём подвох. Спрингфилд настолько скучное место, что даже гребаный апокалипсис здесь – форменное уныние, – усмехнувшись, он неопределённо указывает ладонью на окружение. – Если бы мы были сейчас в Калифорнии, можешь мне верить, вокруг бы уже катались зараженные тёлки. На роликах и в бикини. Нет, ты только представь – они бы гнались за нами и постоянно падали, потому что разучились кататься. И, при этом, в бикини!

Реджи заходится в приступе безудержного смеха. Некоторое время хихикает – после, отчего-то загрустив, умолкает.

Кухня на какое-то время погружается в тишину. Адреналин отступает, ему на смену постепенно приходит холод.

Время шло. В темноте и воцарившейся тишине, было сложно следить за его ходом. Сколько уже прошло времени с начала этого безумия? Час? Два? Пять? Сколько ещё времени должно пройти, прежде чем прибудет помощь? А прибудет ли помощь? Что если люди начали сходить с ума не только в торговом центре, но и во всем Спрингфилде? Во всей стране? А что если весь мир сошел с ума?
От размышлений становится только хуже. Нужно действовать что бы не сойти с ума. Но нельзя действовать опрометчиво. На кухне полно еды, мы сможем продержаться тут некоторое время, но что если помощи ждать не откуда? Нужно будет куда то идти. Что бы не идти в неизвестность, надо совершать вылазки наружу, по два человека и постепенно исследовать торговый центр, постараться выбраться на крышу, что бы осмотреть город с высоты и может оттуда удастся связаться с другими выжившими, с полицией и властями.
Как бы оно ни было, я обязательно выживу...

О боги, да этот монстр просто бессмертный! Он убил Керригана и сейчас доберется до Рея. Надо срочно бежать. Девушка за спиной охранника кажется будет вот вот съедена, но Рея это уже мало волновало.

Рей бросил стул поперек монстра, прямое ему под ноги, чтобы выиграть секунды. Рванулся к закрытой двери. Керриган захлопнул засов, значит надо дернуть его в сторону, открыть дверь и бежать.

Рик

И снова бежишь. Продаёшь девчонку на диване, как уже продал Джо. Лишь бы не видеть этого пустого остекленевшего взгляда ковбоя. Лишь бы не находиться с ним в одной комнате, что тонет в полумраке гротескных полутонов. Не выдержав напряжения первым, ты толкаешь на чудовище стул и рвёшься к двери. Слышишь позади грохот отлетающего в сторону кресла, низкое сдавленное рычание. Трясущимися руками нащупываешь засов, тянешь в сторону – и уже понимаешь, что не успеешь. Он пришёл в движение одновременно с тобой, в то же мгновение, когда ты запаниковал и сорвался. И он уже рядом, стоит позади.

С силой, которой не ожидаешь от человека, он разворачивает тебя за плечо и впечатывает лопатками в стену. Обдираешь кожу на костяшках и пальцах, отчаянно цепляясь за закрытую дверь. Ковбой наступает – окровавленная щетина уже совсем рядом. Тёмный дрожащий силуэт на фоне лежащего далеко позади и бьющего концентрированным лучом в низкий потолок фонаря.

В одно мгновение он оказывается уже совсем рядом, и ты, инстинктивно заслонившись, поднимаешь руки к лицу. Инерционный толчок плечом сминает твою неуверенную защиту, все отработанные в армии приёмы в одно мгновение вылетают из головы, и ты, отшатнувшись, врезаешься в стену затылком. Бьёшь ему в мошонку коленом, упираясь локтем в кадык. Но он напирает рывками, вдавливает тебя в стену.

Ковбой отшатывается назад, потом снова рвётся вперед, и зубы клацают в опасной близости от лица. Чувствуя, как подошвы скользят по окровавленной плитке, начинаешь сползать по стене вниз. Он снова отступает и снова бросается. С хрустом рвёт зубами хрящ уха. В этот момент заканчивается борьба и начинается паника.

Извернувшись, ты переворачиваешься на живот и пытаешься рвануть с низкого старта, но мощная туша уже висит на тебе, придавливают к земле. Когда зубы раздирают шею около уха, ты и без того уже почти теряешь сознание.

Такер

Понятия не имеешь, сколько времени успело пройти. Сидишь в темноте, не задумываясь о необходимости свериться с часами на телефоне. Реджи давно замолк, Том соорудил несколько бургеров из котлет и обнаруженных в холодильнике булок. Попытался раздать их каждому, но Реджи только махнул рукой, а Келли помотала отрицательно головой.

Ты взял. Не потому, что хочется есть – кусок в горло почти не лезет, но есть всё же нужно. Перекусив, снова закрываешь глаза. Думаешь. Вспоминаешь вчерашний вечер, прошедшие недели лета, учебу до этого. Размышляешь о том, что совершенно точно не мог ожидать ничего подобного от возвращения в Спрингфилд.

Пытаешься заснуть, но сон не идёт. Келли, обессилев, спит – её голова теперь у тебя на плече. Стараешься не двигаться без лишней необходимости, но заснуть сам не можешь. Вспоминаешь утро, предшествовавшие события. Ярмарку, выступление мэра, толпу и сцену. Вспоминаешь свой разговор с Реджи по поводу работы на лето и удивляешься тому, насколько нелепыми теперь кажутся недавние опасения. Как не прислушиваешься, не слышишь воя сирен. Ни полиция, ни армия не спешат. Случилось что-то серьёзное, очень серьёзное.

Возможно, тебе повезло чуть больше, чем остальным.