Лимес | ходы игроков | IV — "Сила предательских кубков вина, разом одним выпьет душу"

Ты почувствовал что что-то пошло не так, ещё когда Татион вызвался лично проводить тебя до палатки.

Осторожно выглянул наружу — Гектор уселся сторожить у входа. Трибун римской армии, а заняться больше нечем... Или ему Луций приказал? Значит, подозревает... Подозревает, сука.
Но он не знает с кем связался.
Пусть сколько угодно зовёт тебя идиотом. Пусть солдаты ржут: «Архипка-Косячник».
Ржут — значит недооценивают.
Забывают, что кроме всего прочего — ты отменный разведчик.

От Гектора ты уйдёшь с легкостью. Достаточно тихо пропороть тент кинжалом, и выскользнуть. Вряд ли тебя заметят солдаты — темно, да и люди из-за дождя сгрудились под навесами.

Куда сложнее будет вытащить Фейрузу.
Краем глаза ты видел, что ее охраняют двое — один снаружи и один внутри. Уже непростая задачка, но в теории решаемая — вырубить караульных тебе по силам.

Куда сложнее будет выбраться из лагеря вместе с царицей — по периметру Татион расставил посты.
Можно добраться до лошадей, но тогда вас вероятно будут преследовать — и непонятно, как вы пройдёте пост у брода.
Проще всего будет уйти на лодке — она на берегу озера, и вас не смогут преследовать.

Значит, тебе нужно что-то, что отвлечёт людей пока ты бежишь. Что-то, что они не смогут проигнорировать. Лучший вариант — это пожар.
Например, можно тихо поджечь выгруженные с корабля припасы — в ближайшее время все легионеры будут тушить исключительно их. Сойдёт и пустая палатка, но тогда Татион вряд ли отправит на это дело всех. Можно и корабль поджечь — тогда тушить его точно побегут ВСЕ. Но это вариант скорее для случая с лошадьми...

Одно Луций тебе точно обломал.
Теперь ты не сможешь ни с кем договориться, даже с Аттией, если конечно та не придёт в палатку.

— В любом случае, сейчас с тебя проверка стелса (разведчик работает) по любой ставке и заявка.

...Казнят их всех заодно с Фейрузой или нет, например. Особенно с учётом того, что Архип собирался сделать. И тут принять окончательное решение ему помог вид Аттии, стоявшей посреди его палатки и бережно прижимавшей торбу с латрункулями к груди. Помощник в любом деле важен, а уж в том, какое задумывал Архип, и подавно.

— Не удалось мне магистриана убедить, — начал телохранитель тихо, заменив приветствие лёгким кивком, словно именно здесь и рассчитывал встретить камеристку, — не поверил он в безумие госпожи. Они там сейчас её шатер изучают, и, судя по всему, там и правда что-то скверное творилось. Не думаю, что Фейрузу оправдают. В лучшем случае мы продолжим путь почти что пленниками, в худшем — её казнят, а могут и нас заодно, чтобы свидетелей не осталось, чтобы никто не смог рассказать Аврелиану, как всё было.

Архип говорил так, чтобы карауливший снаружи Гектор не слышал, а попутно быстро переоблачался в самый тёмный свой наряд из имевшихся, замазывая самые светлые участки смоченной дождевой влагой землёй.

— Ты должна знать кое-что про лидера отряда, Аттия. Луций Цельс Альбин — человек необычный. Я встретил его дочь в Новиодуне, когда она пыталась прокрасться в его кабинет, чтобы убедить отца взять её с собой в этот поход. Его дочь умела становиться невидимой. Знаю, уже звучит безумно, но это только начало. Я своими глазами видел, как растворяется она в воздухе, как обретает вид вновь. А потом Тиест увидел своим мистическим взором её свечение, нам, простым людям, незаметное. Сказал, что такое же исходит и от магистриана, а мы тогда ещё не знали про их кровную связь. Тиест рассказал, что никогда не видел ничего подобного, а он изучает магию всю свою жизнь. И Луций постоянно источает какой-то Серебряный Свет. В нём заключена какая-то сила, божественная ли, колдовская ли, мы не знаем. Но совсем недавно Тиест выяснил, что именно она причастна к ухудшению состояния нашей госпожи. Именно после той их беседы на второй день морского пути, когда их нашли в шатре в бессознательном состоянии, и начались у неё эти жестокие припадки. Тиест уверен, что госпожу нужно срочно отдалить от Луция, иначе её разум окончательно покинет её.

В иных обстоятельствах Архипу ни за что не удалось бы проговорить всё это без тени смятения, ни разу не сбившись и не утратив уверенности. Сейчас же, после многократных обсуждений с мистиком, после советов Митры, он уже и сам искренне верил в свои слова. Или по крайней мере таковым выглядел.

— Я собираюсь незаметно вывезти госпожу из лагеря, Аттия, — сагиттарий закончил свои приготовления и заглянул девушке в глаза, встав прямо перед ней, — Если ты не со мной, я свяжу тебя и оставлю здесь, я не могу рисковать, прости. Если же ты мне веришь, помоги. Снаружи трибун Татион, не доверяет мне, следит, но мы выйдем вон там, через дыру в ткани — кинжал у меня не отняли. Дальше я подожгу припасы для отвлечения внимания. Не беспокойся, их быстро потушат, и отряд много не потеряет. Я вооружусь дубинкой и возьму еды. Прокрадусь за охраняемую палатку, где сторожат госпожу. Будь неподалёку, и когда я дам сигнал, подойди и заговори с тем легионером, что снаружи. О чём-то мирном, но важном, мне просто нужен шум. Разрежу ткань и залезу внутрь, оглушу там охранника. Скорее всего это будет слышно, поэтому в этот момент скажи наружному, что видишь дым над складом, огонь к тому времени как раз займётся. Или будь готова повиснуть на легионере, если он всё же рванет внутрь, так мне будет проще справиться и с ним. Я никого не собираюсь убивать, я умею бить осторожно. Дальше я понесу госпожу и пойду тенями, ты же возьмёшь сумку с припасами и пойдёшь напрямую к лодке, она сбоку от корабля. Заговори там с охранником, я оглушу его сзади, и мы уплывём. Если всё пройдёт удачно, все будут заняты тушением пожара, а погони не будет, лодка в отряде одна. Если нам не повезёт, то нас скорее всего казнят за измену. Я скажу, что заставлял тебя помогать силой и угрозами, но... сама понимаешь. Ты со мной?

Вот только зачем Луций в принципе его туда отправил? Разведать обстановку? Но тогда почему не дождался доклада - судя по скорости появления магистриана, отряд отправился в путь чуть ли не сразу после ухода врача. Может замысле был другой: сумасшедшая Фейруза в запале должна была зарезать вторую жертву? Что значит какая-то рабыня? Пыль! А тут уважаемый римлянин, семейный врач самого Флавия Лупицина. Совсем другое дело!
- Смотрите, эта змея укусила руку ее лечившую! - Клавдий ясно представил, как Луций произносит речь перед выстроишимися перед очередным костром солдатами...

«Я уже ухожу», — хотела сказать Аттия, понимая, что слишком задержалась. Может, не осознавая этого, хотела дождаться вестей на месте. И латрункули можно оставить здесь, если Архип вернулся…

Он вернулся, но Аттия уже не спешила радоваться. Хороших новостей сегодня в принципе можно не ждать. Да и по виду Архипа уже понятно было.
А слова и вовсе звучали как странная сказка — дочь господина Луция, умеющая растворяться в воздухе, сияние самого Луция. Но они же христиане! Господин Луций Цельс Альбин читал проповедь на празднике, так хорошо читал! И совсем не выглядел злым человеком. Только вот чем обернулся этот праздник для всех. И Архип явно опасался за них всех. За госпожу Фейрузу особенно. Аттия ведь тоже переживала. Потому ли, что знала ее с тех времен у Тавров? Или потому что это был ее долг?

Но сейчас Архип отличался от того, что будто прощался навсегда. Как будто узнал нечто способное спасти их всех. Или хотя бы увидеть пути. Так и оказалось. Аттия не перебивала, серьезно выслушивая план (наметки плана), стараясь не хмуриться. Она, конечно, была не очень умной, но во всем этом было слишком много того, что могло пойти не так. Они ведь уже пробовали помогать, разрабатывали план, и их было больше, чем сейчас! Что могут сделать двое, тем более, она не воин, не свободный человек, всего лишь рабыня.

«Разве твои планы хоть когда-то срабатывали?» — она не спросила, потому что не имела права судить и рассуждать. Они и с Архипом знакомы всего ничего, не считать же то, что мельком виделись у Тавров когда-то. Как будто в прошлой жизни.

Никого нельзя спасти против воли.

Но разве она могла бросить его сейчас так? Оставить госпожу Фейрузу, мучаясь вопросом: «а если бы получилось?» Терзаться всю жизнь о том, что сделала не все, что могла. Что отступила.

Она могла выбрать бездействие еще тогда, годы назад. Просто не вмешиваться, смолчать и закрыть глаза.

Но если она не сделала этого тогда, разве может отступить сейчас? Наверное, это нельзя было сравнивать, слишком разные ситуации, слишком высокие ставки. Архип так и сказал: «Нас убьют». Но разве каждый день мы не приближаемся к смерти? И смерть — лишь начало истинной жизни души. Душа — бессмертна.

Лучше так, чем продолжать дрейфовать в неизвестности.

— Если я могу помочь, то конечно. Надо подумать, как отвлечь охрану.

Забрать бессознательную госпожу, украсть лодку, ударить легионера.

Во что она ввязывается?

Ночь темна, но и в ней есть просветы. Обычно разведчик им не рад, ему на руку кромешный мрак, но здесь и сейчас улыбка луны вновь согрела душу. Аттия поверила Архипу. В который уже раз, добрая рабыня, в который уже раз...

— Спасибо. Мы делаем это, чтобы госпожа окончательно не обезумела.

Он положил руку на плечо девушки и сжал осторожно, но крепко.
А потом они вылезли из палатки через проделанную в её задней стенке дыру и разделились.
Архип на склад, Аттия — на край лагеря, где сторожили Фейрузу.

Тиесту потребовалось несколько мгновений, чтобы совладать с эмоциями, - Нужно было догадаться, что он все поймет так... Нет, я не говорил, что ты, господин мой, свел Фейзуру с ума... - эллин помедлил секунду и признался, - Но я отметил, что ее поведение изменилось после вашего свидания на корабле, что регина может быть чувствительно к твоей силе. А что Архип дальше додумал, - Метаксас развел руками, показывая, мол, одному Архипу известно, - Он ведь знает про Валерию. Может, он ревнует. Но... почему Аполлон?

– Дело тут не в силе, – отвечает Луций. – Мне удалось узнать, кто её проклял, и я рассказал ей об этом. А она даже не знала, что проклята. Конечно, изменилось, ещё бы! Ладно, разберемся. Я тебя понял.
Насчет остального он только качает головой. Ревнует? Кто кого к кому? Чего, мать твою?Ещё из-за этого голову ломать?

Причем, как Луций с удовлетворением мог заметить, не выпуская из поля зрения угрюмо бредущего в свою палатку Архипа.

Засечь позицию Гектора.
Выбрать слепую зону.
Осторожно воткнуть нож в ткань, пришлось пробовать несколько раз, чтобы избежать характерного хлопка. Затем очень медленно пилить тент, опять же, избегая приметного звука — плотная ткань с трудом поддаётся лезвию, а навалиться на клинок, чтобы использовать вес ты не мог, ведь тогда Татион точно услышит треск...
В ушах стучит кровь.
Ладони потеют.
Каждый раз, когда лопается очередная нить, ты невольно вздрагиваешь, кажется, будто сейчас внутри покажется голова Гектора: «Что ты делаешь, Архип?»
И ещё интонация такая, что сразу понимаешь, он точно знает что ты делаешь...
Но нет. Лёгкая морось падает на ставшую ненужной лежанку.
Пора.

Темнота твой союзник.
Ты избегаешь костров. Крадёшься меж палатками.
Плотная земля еще не размокла, не хлюпают призывно
солдатские сапоги...
Тюки с припасами сложены частью под навесом, частью в палатке. Двое караульных стоят у входа так, чтобы одновременно контролировать происходящее под навесом. Их-то тебе и нужно отвлечь...
Находишь небольшой камешек. Кидаешь так, чтобы тот стукнулся о наиболее удаленный ящик.

— Эй, кто там!
Окликает часовой. Тишина.
— Бля, Тощий, опять ты решил кувшин с вином стырить, имей в виду, на этот раз я тебя сдам!
Снова тишина.
Ты уже знаешь, что главное — не выдать себя раньше срока. Часовые пьяны. Расслаблены. В их голове все ещё продолжается испорченный накануне праздник...

Оба отошли от палатки достаточно далеко, чтобы «вскрыл» палатку. С Фейрузой такой номер уже не пройдёт, ее Татион наверняка поставил стеречь самых лучших — и самых трезвых.

Теперь у тебя появилось достаточно времени чтобы затариться и подготовить диверсию. Как кошка поводишь головой в полумраке! Надо же! Вот везение! Здесь твои луки и меч! Ну конечно, не себе же их легионеры забрали — отнесли на склад! Сюда же, в палатку, поместили то, в отношении чего не доверяли навесу — часть оружия, вино, мясо, масло.

Масло...

Ты вдруг понимаешь, что давно не совершал диверсий.
С самой Готской войны шестьдесят девятого — восемь лет. Тихо подъехать к вражескому лагерю. Проникнуть внутрь. Разлить масло и поджечь. Подрезать лошадям ноги. Отравить общий котёл.
Тогда — была война.
Были враги.
А теперь? Враг ли Луций?
Враги ли те, кто слепо исполняют его приказы?

Масляная лужица игриво растекается по полу палатки. Ты запалишь от фонаря небольшой пучок фуражного сена. Он будет разгораться около минуты. Потом огонь перекинется на масло... Тогда и вспыхнет. Ещё как вспыхнет!

Остаётся надеяться, люди успеют вытащить припасы.
Исчезаешь в ночи.
Время пошло.

Второй раз дорога даётся тебе легче. Ты почти не прячешься. Ещё один солдат в кольчуге, спешащий по своим делам, не привлекает внимания.

Ты даже смог внимательно рассмотреть стерегущего Фейрузу снаружи. Флавий Без Венца — молодой, но уже набравшийся опыта в сарматскую войну Валентиниана. Прозвище получил когда будучи награждён венком за примерную службу, поднёс его Митре.

Но даже это не самое плохое.
Куда хуже — тот, кто внутри.
Юний Змеелов.
Ты помнил Юния — это он услышал как лазутчик подбрасывал яд, и даже донёс Луцию. Он же нашёл кошелёк, выброшенный Валерией под окном, и так доказал, что Воробушек не был вором.
Этот декан явно был в фаворе у Луция, считался наиболее сметливым из трёх — в противовес медлительному Константину и горячему Феликсу.

Этот мигом заподозрит неладное, стоит Аттии только показаться у входа в шатёр!

План норовил полететь к чертям.
Нужно что-то придумать. И быстро.


Дилемма:
Снаружи шатёр стережёт легионер, но внутри охрану взял на себя один из деканов, ещё и параноик. Этот если что зашевелится, мигом позовёт на помощь — просто на всякий случай. И если Аттия вдруг заговорит с легионером, может сложить два и два и будет сильно настороже.

— Хер с ним! Ты снял лук с плеча. Уложишь сначала Юния — стражник невольно повернётся на свист стрелы, пару секунд будет думать что происходит и в это время ты успеешь пристрелить и его. Правда если выйдет хоть секундная промашка, один из оппонентов закричит. (В этом варианте ты получишь +10 к броску по любой ставке — поскольку атакуешь из скрытности)
— Положиться на то, что Аттия сможет привлечь внимание обоих и справится — но в зависимости от броска Аттии на социалку, сложность проверки может повыситься на 10 пунктов по низкой и высокой ставкам. Не говоря уже о последствиях для Аттии и миссии.
— Попробовать определить где именно в палатке находится Фейруза и незаметно просунуть ей нож. Этот вариант не принесёт мгновенного успеха — но если Фейруза в сознании, то повысить шанс успеха всей операции и снизит ее сложность. Жаль так сложно понять наверняка...

Теперь она действительно чувствовала себя воровкой. Даже из палатки уже крались, стараясь не шуметь. Аттии предстояло вернуться туда, где она стояла, ожидая хоть каких-то новостей. Ближе все равно не подойти было. Остановили бы точно, пока госпожа боролась там внутри за свою жизнь. Архип сказал, если они не помогут, то Фейруза сойдет с ума окончательно. А так хотя бы появится надежда… изгнать бесов? Отмолить? Будущее с самого начала было зыбким, даже с намеченным планом лучше не стало, но по крайней мере появились задачи.
Пусть внутри и билась мысль «твое ли дело лезть в чужие дела?» а ее подгоняла другая «особенно против сильных мира сего». Но она уже согласилась помочь и сейчас не могла передумать, отступить. Наверное в словах о том, что нельзя давать клятв и обещаний было гораздо больше смысла, чем до этого можно было понять.
Она проскочила почти к самому посту с охраной Фейрузы. Благо, темно, да и многие разошлись спать, кто-то допивал остатки алкоголя. Вряд ли можно было надеяться на то, что караульный госпожи последует их примеру. Просто не будет.

Аттия была примерно на том же месте, где стояла ранее. Опустилась на колени, пошарила по земле ладонями.

— Да где же? — проговорила с досадой, негромко, как бы в нос. Встала и прошлась неподалеку, опустив голову. Искала, щурясь. Надеясь, что отсвет факелов поможет поймать отблеск драгоценного камня. Обошла еще раз. Кинула взгляд на караульного и несмело подошла.

— Прости, я не хочу отвлекать, но… ты кольцо не находил случайно? С таким вот камешком драгоценным, — пальцами показала каким. — Если нашел, отдай, пожалуйста. Я случайно выронила сегодня, когда с палаткой стояла.

Она и правда там сегодня ошивалась, растерянная. Наверняка видели, Архип говорил, следят за всеми из свиты Фейрузы.

 — Где-то здесь. Мне поручили драгоценности почистить, а если не досчитаются… Скажут, что украла, а я не воровка!

Втянула носом воздух, почти на всхлип похоже. И паника в глазах. Пусть думает, что из-за того, что кольцо проворонила, боится. Страх-то неподдельный совсем.

— Сама не знаю, как так получилось. Выпало… достанется сильно! Ничего не блестело рядом?

Конечно, Луций не враг, уж точно не сам себе, но и не Архипу. Кто он на самом деле — демон во плоти, христианский святой или сам Бог-Император (будущий, кто знает?), этим себе сейчас эксплоратор голову не забивал. Он растворился в ночи, словно слился с ней, перестал волноваться и думать о чём-либо кроме дела. Хорошая диверсия, хорошая инфильтрация — это подводное течение, часть лагерной жизни, в которой часовые бдят на постах, командиры смотрят на карты (бумажные или из окровавленной плоти в шатре безумной спутницы), а рядовые легионеры отдыхают. Ничто не нарушает заведённого порядка, ничто не смущает умы людей. До поры, когда будет уже слишком поздно.

На складе повезло, добрый знак. Архип запасся едой, прихватил свои луки (двояковыгнутый и старый-кавалерийский), колчан со стрелами и гладий в ножнах (быстро прицепил на пояс), снял с подвернувшегося топора лезвие (неплохая дубинка!) и организовал поджог. Дальше.

Ряды палаток, обрывки далёких разговоров и смешков, подвывание ветра. Дальше. Цель уже перед глазами — плотная ткань, обитая кожей, страж внутри и страж снаружи. Дальше.

Задворки подойдут. Архип осторожно сложил на землю всю лишнюю ношу, оставшись налегке, в одной измазанной землёй тёмной одежде и с дубинкой в руках. Выглянул из-за угла палатки и кивнул маячившей неподалёку Аттии. У них получится. Или они умрут. Как всегда в стоящей хоть чего-то важного жизни.

Юний Змеелов парень смышлёный, но и такого можно застать врасплох, особенно подуставшего, после насыщенного событиями дня, отвлечённого наружными разговорами. Аттия умница, нашла правильные слова — зажурчал поток диверсии, близясь к узенькой воронке водоворота.

Архип не спешил, хотя и двигался быстро, зато без резких движений. Сесть на колени перед прибитым уличными гвоздями нижним краем полога палатки. Обмотать рукавом туники, осторожно вывинтить один металлический штырёк (ну два, если иначе никак), приподнять ткань и закрепить подпоркой-дубинкой. Лечь рядом и медленно втечь внутрь, стараясь не шуршать и дышать ровно и тихо. Привстать, не сводя глаз с наверняка обернувшегося ко входу Юния... а потом цапнуть дубинку (этот "выход" больше не понадобится) и с размаху врезать десятнику по затылку, крепко, но не насмерть. Или в висок, если тот в шлеме (да вряд ли), развернув при необходимости за плечо (скорее всего тот сам повернётся на финальный шорох). Убивать Архип точно не собирался.

Дальше дело секунд. Рвануть на выход, не дав опомниться наружному часовому, вырубить с разбега, при необходимости сбив с ног, опрокинув и оседлав. Воздух вылетит из лёгких, может и Аттия поможет, найдёт какой-нибудь камень или хотя бы придушит за горло. Может, понадобится несколько ударов. Потом сразу назад, добить Юния, если тот ещё будет в сознании. И можно вернуться на улицу, чтобы затащить в палатку беспамятное тело Флавия.

Дальше... дальше огонь сделает своё дело и из-под воды вынырнет чуждый лагерю диверсант.
А дальше будет видно.

Ты чувствуешь на себе пристальный взгляд часового.
Запоздало, какая-то часть сознания говорит: «Стоящего в карауле не спрашивают о таком», — Но поздно.
Слова уже сорвались с губ.
Мужчина смеряет тебя тяжёлым взглядом.
Не как человека. Не как женщину.
Как рабыню. Как голодную бродячую собачонку, вздумавшую просить кусок мяса у очень скупого мясника...
— Шла бы ты отсюда, женщина.

Даже копьём погрозил. Не остриём конечно, только символически приподнял древко.

Краем глаза видишь как второй, в доспехе с наградными фалерами, медленно встаёт.
«Он все понял. Точно все понял. Сейчас он арестует тебя. Поднимет тревогу...»
Архип лезет под тент. Бесшумно, как кошка. Но медленно, слишком медленно.

— ПРИПАСЫ ГОРЯТ!!!

Вопль из ниоткуда...

Повинуясь какому-то озарению, Юний начинает оборачиваться...

И тут что-то набрасывается на него.
Человек — не человек.
Зверь — не зверь.
Госпожа.
Фейруза.

Рукой она затыкает декану рот, зубы впиваются прямо в горло.

— Какого...

Часовой начинает поворачиваться, на ходу вскидывает копьё. Сейчас ударит! Или закричит! Или и то и другое!

Сейчас или никогда!

Дилемма:

Фейруза оказалась не такой уж и беспомощной. Она набросилась на Юния и зубами впилась ему прямо в горло. Часовой снаружи поворачивается чтобы вступить в бой. Кажется, кровопролития не избежать.

Архип:
— Боевой бросок. Наброситься на него с дубинкой или метнуть ее.

Аттия:
Видишь, что Архип слишком далеко. Он не успеет. У тебя есть ножницы. Вонзить их ему в горло? Или просто повиснуть на руке с копьём? (Только высокая ставка, работают перебросы помощи) А может отойти подальше и не мешаться? Архип справится, он же такой отменный разведчик.

Митра, да что она творит...

Замах не остановить, и всё переродившееся в недавней мистерии существо Архипа кричит: "ударь её, её, прямо сейчас! По затылку! Пока она повёрнута спиной!", но он всё ещё не выплыл из тёмной реки диверсии. Дальше!

Вместо гашения, перехвата, удара — бросок, прямо в висок развернувшегося на шум Флавия. Дубинка течёт сквозь воздух, подхваченная всё тем же бурлящим потоком, а на деле — скользит льдинкой, летит чайкой, моргнуть не успеешь.

"Не двигайся!", хочет не крикнуть, прорычать Архип Аттии, но захлёбывается в своей проклятой реке, понимает вдруг, что она выходит из берегов, что совсем рядом зарождается буря, которой плевать на диверсантов, которая не хочет даже, а стремится по сущности своей лишь крушить и сметать.

Архип, вероятно, всегда был прирождённым разведчиком, но выбирать реки у него получалось весьма паскудно.

Вопль о припасах был как будто предзнаменованием кошмара, хотя они сами этот поджог и устроили.

Она даже не знала, что можно вцепиться человеку в горло с такой силой. Так сжать зубы. Впрочем, то, что можно вырвать копье у легионера руками с подрагивающими пальцами, Аттия тоже раньше не знала. Хорошо, что здесь темно. Кровь кажется просто темной, можно постараться не замечать. Не слышать хрипов. Они ведь хотели не этого, совсем. Просто мирно вывести госпожу Фейрузу, в надежде, что она придет в себя.

Так кому здесь действительно нужна помощь?

Она отскочила в сторону, убираясь с пути. Иначе зацепят, даже не заметив. Да про нее, кажется, вообще все забыли. И к лучшему. Еще немного и шум поднимется. Все ли побегут тушить пожар?

Сейчас лучше не метаться, не кричать и пытаться что-то делать. Как бы не усугубить. Архип сильный, а она только помехой будет. И испортит все еще больше, чем уже было сделано.