[DH1] Крысиные бега. | Партия

Ну такой... Обычный парень. Рассеянного вида, почти всегда крутит в руках каллиграфическое стило. В зеленых робах Администратума. За спиной сума, в руках металлокерамический посох "нестирайка", а на поясе письменные принадлежности. Точно! Его-то вы и видели на краю рыночной площади, где он бубнил что-то вроде "Зааполяяю бумааги! Надписывааю открытки! Пишу с кружаавчиками!" Правда, порой складывалось ощущение, что покупатели открыток пытались их лизнуть не далеко отходя от Сильваниса, — вызывая, кстати, громкие возмущенные вопли, – но ладно уж. Показалось, наверное. На людей с датаслейтами или чем еще поинтереснее смотрел он с плохо скрываемой завистью и даже как-то пытался заплатить за них травяным сбором и открытками, но так и не сошелся с покупателем о цене.

Улыбчивый, философский и невозмутимый. С удовольствием пообщается с вами об этике и эстетике угрюмого будущего, – особенно, если вы его покормите в процесса.

Сильванас во все времена слышал, что Империуму нужны герои. Космодесант героически сражался с пришельцами (и своими прошлыми собратьями). Инквизиторы героически искоренняли ересь (в основном в своих собственных рядах). Псайкеры героически пытались успеть сделать хоть что-то, прежде чем их пристрелит излишне параноидальный комиссар неподалеку. Гвардия героически просто умирала, но хотя бы во имя Императора. Адептус Механикус героически клепали титанов и переводили уран с железом как не в себя, заменяя собственные яйца деталями от списанных мотороллеров... Чем героически занималась Экклесиархия, на планете Сильванаса особенно не знали, но шутки про смазливых послушников ходили исправно.

На самом деле, на планете, представляющей собой один огромный датацентр, можно было заниматься только двумя вещами, – совершенствовать алгоритмику и стебать все известные науке меньшинства строго по рассписанию, раз уж кому-то пришло в голову разбить их на почти четыре сотни подгрупп и занести в базу данных. К счастью, до rand инквизиция так и не добралась, так что каждое утро начиналось с лотереи, а заканчивалось протиркой контактов спиртом тонким слоем. Выдерживали не все. Особенно учитывая, что пару дюжин лет назад, кому-то наверху пришло в голову, что на хранении данных можно экономить. Сыпалось все и каждый день. Массивы уходили в дегрейд, базы данных замедлялись, запросы тормозили, а сверху, разумеется, орали, что Лесник и его коллеги плохо работали.

Когда один из запросов принес Сильванасу куда больше, чем он мог переварить, а заодно и возможность свалить с уже изрядно ненавидимой железной планеты навстречу лесам и солнцу иных миров, он и предположить не мог насколько сильно ему захочется вернуться. И на свою планету, и к той жизни, что – раньше, внутри, – его так радовала. Здесь, в космосе героев, его встретили только боль, смерть и ужас, замешанные на предательстве и ереси, коррупции и нищете. Ведь даже возлюбленная, – та, с кем он считал себя единым целым, – оставила его, использовав как последнего сервитора. Ну а что Сильванас? Он поступил как настоящий мужчина, – хорошенько напился, чудом не записался в имперскую гвардию, а потом отважно ударился в религию, прошатавшись пару лет галактике, м наконец спикировал куда придется. К сожалению, это оказался ганпоинт.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Невзрачный на вид, со взглядом исподлобья. Согбенная осанка, что скрывает высокий рост. Хромота на одну ногу, типичная для рожденного в пустоте, старый деревянный посох для опоры - вот и весь неказистый портрет имперского псайкера.

Имперский псайкер старается держать приличную дистанцию между собой и остальными людьми, предпочитая оставаться со своими причудами и странностями наедине. Близость с варпом - это не благословение, это тяжкая ноша. Немногословный аколит может часами мариноваться в своих мыслях, может и поддержать разговор - лаконично и по делу. Характер имеет абсолютно нейтральный в вопросах морали, политики и людских отношений. У каждого псайкера есть проблемы гораздо важнее мирских страстей - вечный контакт с тонкой завесой между реальностью и Имматериумом. Прагматик в отношении материальных ценностей, иногда может проявлять цинизм - сказывается непростая жизнь на нижних палубах во время бесконечного цикла транспортных перелетов в пустоте. Относительно Имперского Кредо псайкер совершенно лоялен. Для него Золотой Трон и Он Сам является путеводной звездой в беспокойных водах Великого Океана.

Как можно уместить историю одного психически одаренного человека среди неисчислимой толпы обычных людей? Насколько резко контрастирует жизнь такого индивидуума по сравнению со многими? Как описать мистические видения и рвущие душу с рассудком психические воздействия на личность, может, одного-единственного на всей планете человека, что отличается от остальных коренным образом с поправкой на индивидуальность восприятия? Будет ли такой гражданин Империума нормальным? Сможет ли жить обычной, пусть даже отягощенной ужасами мрачного сорок первого тысячелетия, жизнью? Нет, ни при каких обстоятельствах.

Юлиан слабо помнил свое детство на захолустном аграрном мире. Тогда, родители поспешили отдать его на черный корабль, получив жалкую компенсацию по условиям Великой Десятины, они смогли прокормить черными спрессованными питательными брикетами себя и маленькую сестру с братом. Маленький Юлиан не проронил ни слезы, когда пришли таинственные женщины, что напугали его сильнее, чем сам варп. Само их присутствие вызывало такую слабость, что он не мог держаться на ногах. Но никаких эмоций - лишь прагматичная мысль, что его семья теперь сможет прокормиться. Он покидал этот мир безо всякого сожаления или страхом перед грядущим. В этом обществе его никогда не принимали - настолько он отличался от остальных. Никогда отличие от других не вызовет восхищения или дружелюбие. Люди сторонятся всего необычного, всем сердцем и жесткой подошвой ботинок отталкивают то, чего не могут до конца понять, даже когда реалии кровавых времен трубят каждому об угрозе тотального уничтожения.

Черный корабль по воспоминаниям полнился разными людьми: старики-калеки, беременные женщины, дети-сироты, зажиточные мужчины, молодые преступники и любой другой социальный класс - все они теперь сидели в пласталевых клетках, а дозор над ними несли женщины, что не проронили за полет ни слова, лишь нагоняя животный ужас на всех до единого пассажира корабля.

И наконец, Терра... Многие молились при одном упоминании этого слова. Многие боялись ужасающих слухов, что преследовали организацию Астра Телепатики. Но Юлиан тогда знал точно - перед ним разлился столп великого света, исходящий от самого Золотого Трона. И путеводная звезда, Он - Повелитель Человечества, что вел своих детей через бурные воды имматериума, через еще большие ужасы, чем был сам Империум. Таков был текущий миллениум, таковым был сам мир. И юный псайкер принял этот факт, как данность. Отринул собственные невзгоды. Кто был ближе - Император или его семья, знакомые, что по-настоящему никогда не принимали его, каким он был?

Когда начались бесчисленные тесты и испытания, что прикрывали своим невинным названием откровенные пытки над разумом и плотью, над самой человеческой душой - Юлиан был готов. Он знал, к чему идет и стремится. Он знал, что силен и может управлять этим даром. Что бы ни говорило общество раньше - это было неправдой. Потому что слабые всегда боялись сильных, если не могли управлять последними. Это точно был дар от Него, потому что Юлиан чувствовал прямое родство с этой психической силой. И он ждал и терпел. Точкой кипения стало испытание десятого круга, когда бритоголовая женщина в простой монашеской робе прикоснулась к нему... Мысленно. Он помнил обжигающие ветвистые искры, что голубой змейкой поползли по его правой руке. И хуже всего была не испытанная физическая боль: раны наносились его душе, которая была вполне осязаема. Тогда Юлиан был близок к тому, чтобы сломаться. Ибо злые сущности, что называли себя Нерожденными, проявились в его мысленном взоре наиболее явно. Они шептали, они просили и умоляли сдаться на милость более щедрым хозяевам. Они рвали на части его сущность, но и это испытание он выдержал.

Тогда, его взяли на полноценное обучение, на тренировку ежедневных медитаций, что позволяли успокоить рассудок. На то, как распознавать и управлять потоками варпа. Здесь же его обучили стрелять из лазпистолета и орудовать клинком. Здесь его обучили грамоте. Время шло: первый год, первый десяток лет - все это прошло незаметно, одинаковыми буднями. Никакого личного времени, кроме короткого сна и однообразных тренировок, а затем прохождение обязательных тестов. Но этот период жизни Юлиан смело мог назвать самым счастливым: он занимался тем, чем ему хотелось; он был среди своих и его понимали.

За долгие годы последующей службы он принял участие во многих заданиях, что в том числе включали поиск и устранение врагов Империума. Он выявляли и пленил других, себе подобных - с особым рвением, ибо предательство Золотому Трону простить не мог. Лояльность выливалась даже в редкие припадки ярости, когда обнаруживалась причастность того или иного человека в преступлении против Империума. Служба Юлиана протекала в пустоте, на кораблях одной из бесчисленных транспортных цепочек, что пронизывали Империум по всему галактическому пространству. Он изредка помогал астропатическому хору, в основное время занимаясь поиском психических угроз со стороны сограждан. В условиях замкнутых пространств и постоянных засад, что чинили загнанные в угол люди и враги Империума, Юлиан научился прислушиваться к своим инстинктам - он стал чрезвычайно мнительным. Его кожа приобрела характерный для пустотников бледный оттенок, а кости изменили свою нормальную конфигурация в условиях искусственной гравитации. Он жил среди корабельной команды, среди простых матросов на нижних ярусах. Часто гадал по картам имперского таро. Не брезговал палочками лхо, что позволяли на короткое время забыться и выпасть от изнурительной реальности. Теперь уже санкционированный имперский псайкер, о другой жизни Юлиан и не мечтал.

В один совершенно обыденный день в зал для медитаций вошел незнакомый человек. Бросив короткий оценивающий взгляд, он растворяется в рокритовых залах Адептус Астра Телепатика. Юлиан не ожидал большего - для него молчание было естественным в реалиях этого мира. Далее поступил официальный приказ о переводе на службу к некоему Аррону Квиллу. Недолго думая, имперский псайкер собрал свои скромные пожитки и отправился на место встречи. Новое будущее расстилалось перед ним десятками тысяч вариантов, что нашептывал изменчивый варп. Оставалось лишь нанести удар по наковальне своей судьбы и посмотреть, куда его прибьют бушующие имматериальные волны.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Невысокая темноволосая девушка, ещё недостаточно освободившаяся от гнета несовершенной плоти, в пользу благословенного металла, а потому ещё могущая считаться привлекательной, в глазах таких же несовершенных рабов собственного тела. Лицо и руки покрыты сложными электротатуировками. Одета в слегка выцветшие алые робы адептов Культа Машины, поверх которых наброшен бронежилет. При ходьбе опирается на стальной посох, увенчаный "Шестерней Механикум".

Лазкарабин (с лазерным же целуказателем) и лазпистолет, почти всегда на виду и расстается с ними Комис очень редко.

В сознании рядового обывателя Империума (если о подобном можно вообще говорить, в контексте сверхгосударства, объединяющего миллионы разных планеты, на которых обитают миллиарды разных людей) техножрецы представляются как загадочные, а для многих и пугающие существа, лишенные эмоций и следующие лишь холодной логике, что фанатично преследуют знания в мире, где неведение считается добродетелью, и строго следуют таинственным заповедям своего жуткого культа.

На первый взгляд может показаться что Комис вполне соответствует этому образу. Она немногословна и держит дистанцию в общении, предпочитая разгвоору с живыми людьми, контакт с духами машины, регулярно читает литании и цитирует священные тексты своей веры, и с искренним интересом и рвением подлинного зелота изучает тайны техномагии, особенно те, что связаны с оружием вообще и с сакральными мистериями лазера и фотона в частности.
Однако при более пристальном рассмотрении, Сано оказывается куда более эмоциональной и куда менее склонной к холодным и рассудочным решениям, нежели этого можно ожидать от Адептус Механикус. Отстраненность и малообщительность объясняются смущением, неуверенностью в себе и бесчисленным множеством комплексов, а вовсе не чувством превосходства или чрезмерным погружением в техномагические секреты и Поиск Знаний. На самом деле, в глубине души Комис отчаянно жаждет признания окружающих, уважения и восхищения – то есть всего того чего она была лишена, где её лишь признали способной выполнять полученную ей работу на должном уровне. Шестеренкой в огромной системе.

И (к тайному стыду Сано), волнение и возбуждение охватывающее её при виде чудес технологии и в частности благославленных Богом Машиной орудий уничтожения, особенно тех из них, что несут смерть бренной плоти посредством сфокусированного света, также приличествует не столько ученому и мудрецу, постигающему секреты Вселенной, но скорее юной девушке из какого-нибудь мира-улья или даже агро-мира, при виде дорогих украшений, красивого платья или очаровательного пушистого домашнего животного. Что разумеется вполне объяснимо, потому что Комис именно что юная девушка, пускай и из мира-кузни, а также потому что она считает лазганы и им подобное оружие прекрасным и очаровательным, но тем не менее крайне фрустрирует техножрицу, из-за несоответствия с тем, как она хочет выглядить в чужих глазах.

Комис происходит с Латэ-Хэш, одной из трех крупнейших планет-кузниц, в Секторе Каликсида, являющей собой настоящий портрет того, как должен выглядеть мир-кузница. Колоссальная фабрика и в тоже время гигантский храм посвященный Богу-Машине, где под бинарные песнопения, на свет появляются чудовищные машины войны для сотен сражений по всему сектору и всей галактике. Будущая техножрица росла под сенью величественной Курии Механикум, грандиозного бастиона из черного базальта и бронзы, пронзающего своей вершиной ядовитые облака, что застилают небеса Латэ-Хэш, поднимаясь из труб бесчисленных заводов. Слышала как славословия Омниссии, нараспев повторяемые процессиями из сотен праведных, сплетаются с индустриальной симфонией гудения, рева, скрежета, лязга и стука бесчисленной машинерии, вместе достигая крешендо. Со священным благоговением взирала на то, как обслуживаются огромные орудия Центурио Ординатус – священные артефакты, вступающие в бой едва ли раз в столетие. То, что для многих жителей Империума было загадочным, чужеродным и непостижимым – технология и загадочная религия Адептус Механикус, было для Сано не просто нормальным, а естественным и составляющим неотъемлемую основу жизни. И в свою очередь многое что для обитателей иных миров Империума, было естественным и понятным, Комис было неведомо – так о том, что кто-то именует Омниссию "Богом-Императором", она узнала когда ей было уже четырнадцать лет.

Судьба Сано была решена если и не до её рождения, то уж точно в первые годы жизни. Генетический потенциал девочки и её выдающиеся успехи в учебе, определили что однажды она наденет красную робу и примкнет к числу священников Бога-Машины, что и сама Комис и её родители разумеется приняли с радостью, поскольку вступить в ряды избранных Омниссией и несущих Слово Его, было несомненно величайшей честью (пускай и согласно "Rerum Novarum", труд техножрецов и труд простых Латэмастеров, к которым принадлежала мать Комис, был одинаково священен и угоден Богу-Машине). Но если на многих других планетах принадлежность к Культу Механикус, принесла бы с собой уважение, страх и главное внимание толпы, под ядовитыми облаками Латэ-Хеш, Сано была только ещё одной фигурой в алой робе, среди тысяч и тысяч других подобных ей фигур.

Присоединение к тайному ордену Божественного Света Солекса, тоже не было в полной мере решением Комис, хотя она также горячо его приветствовала. Сложились вместе: собственное увлечение юной техножрицей мистериями сфокусированного света, тот факт что последователи Божественного Света, всегда считали Латэ-Хеш (как оплот наиболее консервативных и воинственных Адептов Механикус в секторе), одним из "центров" и, не в последнюю очередь, связи отца Комис – воина Алой Гвардии, из Официо Вигилис, шестеренки пусть и мелкой, но крутящейся там, где её скрип мог донестись до ушей сильных мира сего.
Юная техножрица охотно и с интересом впитывала открывшиеся ей тайны Божественного Света, горя желанием применить их в деле. Однако вместо этого, ей выпала служба в забытом Богом (как его не называй, хоть Машиной, хоть Императором) углу Галактики под названием Ганпойнт. Хуже всего было то, что она, в каком-то роде оказалась здесь по собственной воле, из глупого желания отправится куда-то, где она будет выделяться из серой массы.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.