Террариум | Партия

35 лет. На голове покоятся множество косичек из жёстких волос. Кожа иссиня-чёрного цвета. Глаза блестят кровавым пламенем. На спине три ряда роговых наростов. Средний ряд крупнее, а боковые одинаковые. Чёрные кожистые крылья. Рельефная мускулатура. На ногах обычные штаны, на груди кожаная куртка на голое тело, с пришитыми к ней металлическими бляхами.

Злой. Решительный и злой. Это два качества, которые больше всего в нём выделяются. Не очень жаден, но и не обделён этим грехом. Молчалив. Вспыльчив и не любит критики. Любит всех остальных критиковать. А если нарывается на драку, то необычайно бывает рад такой возможности почесать кулаки. Вобщем гавнюк ещё тот.

Сейх был взращен в одном из прилегающих к Интре Райхе – Кас’саннер. Он был похож на другие купола крагеров, но отличался еще более жестким надзором со стороны правителей, ибо тут, совсем рядом, пребывал Накх’ал.
Жизнь крагера была тяжела и полна боли. Ему достался не самый лучший наставник, который норовил убить еще не окрепшего ребенка с самого начала момента обучения. Но Сейх умело обходил все выставленные опекуном ловушки, и добился реванша – месть в момент своего совершеннолетия позволила молодому крагеру умыть кровью наставника ринг.
Добившись хорошего статуса среди сородичей, Сейх добился уважительных взглядов, что было уже уникально само по себе. Тут уважали силу, а ему ее досталось с лихвой. Жрецы говорили, что сам Макор отметил этого ребенка. Впрочем, кто их знает, этих жрецов. Сейх не задумывался об этом, он горел желанием выпить эту жизнь до дна. И учитывая туманные слухи, которые начали до него доходить, скоро ему предстанет возможность выделиться.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Гуманоид невысокого роста(около 1.5м). Серебристо-голубая гладкая кожа выглядит слегка скользкой и похожей на рыбью. Сходство дополняет лазурная чешуя, выглядывающая кое где из под доспехов. Продолговатая, абсолютно лысая голова с огромными жёлтыми глазами, которые покрыты тонкой сероватой плёнкой. Несколько длинных щупалец выходящих изо лба закинуты за спину, образуя своеобразную косу, перевитую лентой. На нём одеты тонкие пластинчатые доспехи состоящие из какого-то серебристо-зелёного метала. Тонкая сеть трубок порывает их во многих местах, образуя своеобразный узор. Доспехами покрывают всё тело, оставляя открытым лишь лицо и ладони.

Т'Сари очень спокоен по меркам других расс, но по сравнению с сородичами он всё ещё довольно импульсивен. Этот мир очень интересен ему и он стремится его полностью изучить его и главное понять философию всех кого он встречает. Понять почему они живут так, как живут хотя это ведёт к саморазрушению. При этом он старается не вмешиваться в происходящее, так-как чем больше вмешиваешься тем менее реальную картину ты видишь. Хотя уже само появление технума само по себе довольно сильное вмешательство. Да и бездействовать когда чья-то жизнь находится под угрозой он не может.

Т'Сари родился уже в этом мире окло полутора сотен лет назад в Теян’Анэ. Это третий остров Наяда, являющийся главным узлом жизни технумов. Тут до сих пор стоит их главный корабль – величественный, напоминающий вытянутые, двойные жвала и готовый в любой момент отправиться в космос. Именно тут выращиваются в биотических теплицах самые редкие ингредиенты для материалов доспехов. Тут стоят самые крупные мастерские по производству роботов и тут проводятся испытания новых имплантатов оружия. Т’Сари рос под надзором своего родителя – Кос’Таро. Первые пол сотни он уже практически забыл. Юнных технумов тогда многому обучали, оставляя внешний мир практически недоступным. Много было хорошего и не очень. но ничего выделяющегося. И вот однажды им начали рассказывать историю этого мира, и написана она была по большей части войнами. Войнами между разными рассами, или же дележом територии. Но война оставалась неизменной. Вначале он даже не мог толком понять что это такое, ведь в языке технумов не было такого слова. Но спустя ещё десяток лет им показали голографическую запись. Единственный вопрос который возник у всех увидевших это был: "зачем". Многие успели забыть этот вопрос, но не Т'Сари. Он провёл много времени исследуя материалы в библиотеке, но так и не нашёл ответа. И тогда он стал готовиться к путешествию. Жизнь юнного технума никогда не была обременена особой опекой, так что он мог спокойно готовиться к этому. И вот наконец он достиг возраста когда сам уже смог принимать решения. Все приготовления обещали быть завершены в течении пары дней и он смог бы наконец осуществить свою мечту.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Огромных размеров антип, словно морской дьявол наводит ужас на окружающих одним своим видом. Чешуя цвета голубой лагуны изрядно потрепана. Повсюду видны следы естественного отбора и борьбы за выживание. Левая часть широкой груди обезображена огромными шрамами, через плечо, грядой переходящие на мощную спину. Создается ощущение словно Слаана пыталось съесть ещё более огромное морское чудовище. Несколько сгорбленая крепкая спина вся усеяна шипами и наростами, некоторые из них сломаны. Чешуя на левой части морды словно стесана об камень. Глаз на этой части представляет тобой простой белок. В пасти нехватает двух-трех зубов.

Весьма жестокий ящер. Легко злиться по поводу и без, а когда злится предпочитает бить и ломать. Слаан производит впечатление не слишком далекого антипа. Но в нем находится достаточно 'подводных камней'. Не любит находится долго на суше и панически боится отходить далеко от океана. Презирает технумов. Неестественные существа не вызывают у Слаана доверия.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Возраст: 106 лет
Рост: 143 см

Темный, практически матовый доспех, навсегда сросшийся с телом, сразу же выделяет меня, как технума, покрывая практически все тело. А серая кожа, заросшая короткой и гладенькой шерстью - как темного технума, что постоянно глотает свой лариосик.
Левой голени нет - точнее, вместо нее установлен механический протез, соединенный с доспехом, из-за которого я немного прихрамываю, шурша гидравликой.
На плече практически всегда красуется метровая винтовка с деревянным прикладом. На правом боку - кобура с револьвером, а на левом - ножны с черным боевым тесаком. Через плечо перекинута портупея с ровными рядами патронов, которыми забиты также и многочисленные подсумки на поясе.
Лицо, способное выразить практически любую эмоцию, кроме, конечно, сострадания и сочувствия, обычно спрятано под маской, что продолжается дыхательным шлангом, уходящим к подсумку на поясе, где спрятан полумагический фильтр.

- Итак, Л’айри, ты готов к включению наноскопического энцефалоплазмографа, снабженного протоядерным усилителем новейшего, пятого поколения? – торжественно спросил Хоурт Найсоннер, поудобнее устраиваясь в кресле.
- Дада, Хоурт, готов, - раздраженно бросил тот, в очередной раз проверяя показатели аппаратуры: легкая неполадка, нарушение контакта, переразгон протоядерного комплекса – и все, конец эксперименту… как и подопытному, наверное. Но последнее молодого технума сейчас не особо интересовало, ведь они вместе со знаменитым Хоуртом Найсоннером, новатором третьей степени оказались на пороге открытия неизведанных доселе сктруктур мозга!
- Нет, Л’айри Кралехт, - недовольно покачал головой новатор. – Я хочу, чтобы ты отвечал, как подобает, поскольку сейчас наступает один из тех моментов, что мы, технумы Наяды, неизменно записываем в нашу историю. Сейчас, Л’айри, именно сейчас мы с тобой узнаем - верен ли был наш путь в изучении микроструктур головного мозга? Верно ли мы решили, Л’айри, восемь лет назад использовать плазмические гронтофорфаторы вместо конъюгационных? Ошиблись ли мы или нет? Разгадем ли мы загадку, над которой бились столько лет? Или не разгадаем?
Сведя свои брови к переносице, молодой подмастерье тем временем не слушал заносчивого бреда отчасти выжившего из ума ученого, подправляя уровень прогрева усилителя, ибо тот опасно гулял на самой границе нормы…
- Таквот, Л’айри, именно потому, что этот момент так важен для нас, я хочу, чтобы ты все-таки ответил мне, как полагается великим первооткрывателям микроструктур нашего головного мозга. Итак, ты готов к включению наноскопического энцефалоплазмографа, снабженного протоядерным усилителем новейшего, пятого поколения, Л’айри?
- О да, господин новатор третьей степени, - пафосно отвечал ему подмастерье, не удержавшись от ноток издевки. – Я готов к включению наноскопического энецефалоплазмографа, снабженного протоядерным усилителем новейшего, пятого поколения!
- Ну что ж, Л’айри, тогда включай!
- Пять, четыре, - меланхолично начал обратный отсчет молодой технум. В действительности, он, конечно же, жутко нервничал, понимая, сколько всего было вложено в этот плазмограф, но выдавать свои эмоции Л’айри не любил, а потому привычно делал вид скучающего за рутиной ученого.
- Три, два… - в случае ошибки их ждал жестокий провал восьми лет напряженной работы, но все зависело от одного лишь момента – когда Л’айри ткнет в сероватую кнопку активации протоядерного усилителя.
- Один, - кратко закончил он и, не медля, нажал на кнопку.
Аппаратура в небольшой комнате заработала вовсю: загудела объемная коробка усилителя, завращались над креслом испытуемого коррегирующие дуги, завизжал плазмограф, набирая мощность, прямо напротив светло-голубой головы, что он должен был просканировать…
Не выдержав, Л’айри отвернулся от приборов в сторону Найсоннера – тот напряженно сидел в своем кресле испытуемого, надежно притянутый к подлокотникам ремнями, и всматривался в нависший над ним плазмограф. На голове новатора, что сам вызвался принять главную роль в эксперименте, красовался сложный металлический каркас, что не позволял ему шевельнуть шеей, поскольку это могло исказить результаты.
Плазмограф завизжал еще сильнее: Л’айри увидел, как задрожали худые руки новатора, напрягая ремни, а потому, вспомнив о своей обязанности, он вернулся к самому интересному – показаниям, что вот-вот должен был начать считывать аппарат. На черном экране видны были лишь ориентировочные метки, но скоро, совсем скоро, здесь должны были проступить микроструктуры, рассказав великую тайну своей работы…
Неожиданно все пошло не так – ползунок разгона усилителя, на который Л’айри забыл обратить внимание, вдруг скакнул наверх, за норму и принялся выплясывать там невероятно опасные цифры: 120, 140.
- Треклятье, - прошипел молодой ученый, понимая, что сейчас все накроется – плазмограф при перегреве способен был выжечь хрупкое тело технума до пепла, а этого нельзя было допустить! Но микроструктуры…
Он попытался активировать дополнительные охладители, но те тормозили, не понимая, насколько опасным становился усилившийся визг плазмографа – а тот уже резал уши, разгоняясь до безумных скоростей. Тем временем на экране считываемых показателей начали проступать первые «увиденные» плазмографом структуры – сложные системы клеток, связующие мосты, капиллярные сети, ветвящиеся в строгом порядке. На мгновение это даже отвлекло внимание Л’айри от насущных проблем с усилителем, и тот заворожено вгляделся в разворачивавшуюся перед его глазами красоту.
- Что там происходит?! – прохрипел Хоурт, сообразивший, что все идет не по плану.
- Усилитель обнаглел вконец, но сканирование уже прошло две седьмых! Скоро мы получим результаты! – встревожено проорал Л’айри, перекрикивая безумный визг плазмографа.
- Ты с ума сошел?! А ну экстренно отключай плазмограф!
- Мы тогда потеряем все наши протоядра! – бросил в ответ опешивший парень, панически перебрасываясь взглядом по приборной панели. – Чертовы охладители – они тупят, Хоурт! Сейчас что-нибудь придумаю!
- Какой придумаю?! Я же тебе сказал – отключай!
А тем временем на экране все яснее и четче проступали микроструктуры – геометрически правильные ряды зернистых клеток, многоядерные тяжи, скреплявшие сектора друг с другом… Л’айри снова отвлекся, заглядевшись на это зрелище, но ненадолго – разгон усилителя дошел до критических 160ти. Все.
Дальше уже было слишком опасно – испускаемые пазмографом волны буквально поджарят новатора. Отключать надо было прямо сейчас, но погибшие протоядра придется восстанавливать, наверное, годами… И все же – это могло убить, лишить старого технума его многосотлетней жизни, самого важного, самого ценного и дорогого для всех них. И Хоурт это прекрасно понимал:
- Л’айри, мать твою! А ну выключай! – ремни разъяренно заскрипели за его спиной. – Ты ж меня сейчас поджаришь!
- Четыре седьмых!
- Включи мозги, придурок! Убьет же!!!
- Пять седьмых!
- Ты свихнулся! Ааа!!! – Найсоннер вдруг заорал от боли, перекрывая жуткий визг плазмографа – по лаборатории разошелся запах горящей кожи. – Отключай эту хрень! Она меня сжигает!!!
Но Л’айри не отключал – он все глядел на проступавшую информацию. Охладители уже давно включились, попытавшись что-то исправить, но у них ничего не получалось – плазмограф обещал взорваться в ближайшую минуту, если его не отрубить, но это убивало протоядра, это убивало несколько лет кропотливого труда, это лишало его, Л’айри, того впечатлящего вида подробнейше отсканированных микроструктур мозга технума…
- Шесть седьмых… - тихо скрипнул зубами Л’айри Кралехт, стараясь не обращать внимания на вопли своего наставника, вонь от кожи которого уже ощутимо била в серебристо-голубые ноздри молодого парня.
«Семь седьмых», - сразу отключив аппарат, проговорил про себя технум и принялся сбрасывать полученную информацию на переносной накопитель. Хоурт хрипел и визжал на пару со взбесившимся плазмографом, что отказался останавливаться. Лабораторию наполнил едкий дым, а перегрев уже зашкаливал по всем возможным показателям… Но Л’айри это мало волновало – информация быстренько скинулась на накопитель, и хладнокровный технум, не глядя на сгоравшего и вопившего сородича, выдернул его, резво уносясь из лаборатории.
Секунда - и взрыв. Вся аппаратура, собиравшаяся на протяжении многих лет превратилась металлолом, а старый, заслуженный новатор третьей степени – в пепел, осыпавшийся на переломанные ударной волной кости. Но самое главное, подробнейший снимок микроструктур головного мозга был спасен, а вместе с ним и сам Л’айри Кралехт.

В каждом обществе каждой расы есть общее, нормальное большинство, что устанавливает свои нормы, правила, стандарты. А есть – исключения, отдельные случаи, которые в силу своей отличной от большинства природы выбирают для себя другие нормы и правила. Потому что они другие: смотрят по-другому, видят по-другому, понимают по-другому и думают также.
В большей части социумов, что я исследовал, такие находят себе свое место, примиряются, подгибаются и привыкают к чуждому мышлению большинства. Или же, наоборот, - они не смиряются и открывают свой протест, зачинают конфликт и устраивают и себе и им, большинству, большие проблемы.
Это, конечно же, глупо и нелогично – нет смысла в том, чтобы пытаться переубедить большинство и доказать им их неправоту, ибо это невозможно. Они думают по-другому и для них правда будет другой. Нет, также, и смысла в том, чтобы подгибаться под большинство – ведь тогда ты теряешь свою суть, свои стремления и таланты. Ты вместо того, чтобы ходить на своих хорошо развитых и мощных ногах, опускаешься на четвереньки, как большинство, чьи ноги слабоваты, и начинаешь ползать еще медленнее, поскольку руки твои к этому не готовы. Ты рожден ходить на ногах и в мире «своих» начинаешь биться лбом о низковатые косяки, не находя себе должного пути и места.
Наиболее рационален здесь выбор третьей дороги – уйти от них туда, где косяки высокие или даже туда, где ты сам их строишь. Там, на свободе от чуждого тебе большинства ты найдешь свой путь и реализуешь все свои стремления.

Об этом знают все технумы, а потому, когда в их рядах заводятся такой вот «прямоходячий», они открыто предлагают ему уйти туда, где ему будет хорошо, особо не переживая и не устраивая скандалов. Просто это нормально, когда кто-то ненормален, и лучше дать ему спокойно уйти, чем пытаться заставить ходить по-другому.
Так поступили и со мной после случившегося с Хоуртом Найсоннером – меня просто попросили уйти. Нет, я еще какое-то время пытался доказать, что плазмограф можно восстановить, что я смогу отыскать неполадку, приведшую к такому исходу, но меня никто и слушать не хотел – наше исследование погубило жизнь технума, а это ставило крест на самих мыслях о каком-либо продолжении проекта.
Я, конечно же, не говорил им, что новатора можно было на самом деле спасти – я же не псих. Но и «несчастного случая» хватало с головой. Меня отвергли, не поняли – ведь я же хотел поставить под удар еще одну драгоценнейшую жизнь технума! Хотя наша разработка могла спасти тысячи жизней больных энцефалической ортомегалией и к тому же продвинуть далеко вперед изучение структур мозга, но это только мне казалось достаточным оправданием для риска. Для большинства же это было безумием. А потому я с ними согласился и ушел – так было действительно логичнее всего.
Таких, как я, в мире называют «темными технумами». И не потому, что мы злые, коварные и опасные, а лишь из-за другого цвета кожи – он у нас темно-серый, благодаря лариосику. Но лариосик – это отдельная тема, а пока речь идет о конкретно моей судьбе, которая после изгнания с Наяды поскакала мелким камушком по скалам.
Поначалу я долгое время скитался, пытаясь сориентироваться в чужом и непонятном мне мире, но вскоре меня нашла одна из организаций темных технумов, что занималась интереснейшими разработками, продавая их всем подряд. Называлась она «Темная машинерия и производство исследований Горна Тортенса», и не случайно – ее организатор, Горн Тортенс оказался талантливейшим ученым, что в компании пары десятков темных технумов искал удачные сочетания механики и темной магии.
Что они только не придумывали – и самостоятельно открывающиеся ворота, грозно спрашивающие имена у входящих, и ужаснейшие ловушки для королевских дворцов, и хитроумнейшие приборы для обнаружения вражеских войск на колоссальных расстояниях. В общем, спектр их услуг был широчайшим и я там оказался весьма кстати, учитывая мой внушительный опыт в исследовании воздействий различных полей на живой организм.
Проработал я там довольно-таки долго – почти 30 лет, научившись владеть магией, сменив свое имя и доспех, заряжавшийся теперь не от Данора, а от лариосика. Да, вот теперь о лариосике – это наркотик, получаемый из нескольких редких минералов, что в своем смешении дают поразительный эффект, что позволяет получать из него большие объемы энергии.
Темные за счет него поддерживают свой доспех и используют в качестве топлива для собственных роботов, но у лариосика есть свои минусы: во-первых, как и любой другой наркотик, он вызывает довольно ощутимую зависимость; во-вторых, он имеет свои побочные эффекты, такие как слабая интоксикация организма, чувство эйфории и нарушение воспроизводства и окраски кожных покровов.
Вместо того, чтобы блистать серебристо-голубым, я через пару лет его применения потемнел и посерел, а кроме того оброс гладкой и коротенькой шерсткой на спине и конечностях. Но это все – мелочи, ибо главное то, что, благодаря ему, я избавился от зависимости от Данора и получил возможность хорошенько расслабляться каждый второй вечер своей жизни.
Дальше шло лучше – я разрабатывал роботов и различные генераторы, улучшая свое искусство владения магией и внедрения его в механику. Доходы росли, организация процветала и мы буквально купались в лариосике, но что-то меня все равно смущало. Это было не мое – мне было скучно сидеть в лаборатории неделями, изобретая одно и то же, но в разных вариациях. Я хотел изучать, исследовать, знать. И через тридцать лет работы в «Темной машинерии и производстве исследований» я снова ушел бродить в поисках своей стези. А точнее улетел – к тому моменту я уже собрал свой собственный левитирующий аппарат, обозвав ее «плюсной», и создал даже полуразумного мелкого робота по вполне логичной кличке Мелкий.

К счастью, искал я свое «дело» недолго – вскоре, узнав о моей репутации в «Темной машинерии», антипы наняли меня на разработку средств для поиска и отлова различных преступников государственной важности. И здесь я раскрылся – вместо того, чтобы придумать какой-нибудь «бандитоскоп», я принялся искать их сам с помощью магии хитрости.
И вот здесь меня уже не стесняло в моей свободе: я гонялся по лесам за несчастными жертвами на протяжении месяцев, изучая их психологию и поведение в самых отчаянных ситуациях. Частенько существа удивляли меня своими решениями – ведь мало кто может предсказать, что станет делать антип в момент страшнейшей паники. А я научился понимать, что творилось в их голове, я сам угадывал, куда рванет беглец, значительно ускоряя время его поисков, и увеличивая свои гонорары.
А чем больше денег – тем больше лариосика. А чем больше лариосика, тем жизнь кажется спокойнее и приятней, что, конечно, не удивительно.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Эльфы - высокие, сильные, гибкие и гармоничные создания.. В среднем. Наш герой, увы, немного отошёл от этого идеала. Невысокий, вечно норовящий вмазаться в прохожего или споткнуться на ровном месте - не столько из за неуклюжести, сколько из за вечно пребывания не здесь и не сейчас. Взгляд отсутствующий - или крайне злобный и завистливый, когда ушастый всё таки соблаговолит вернуться ненадолго в этот мир - впрочем оный взгляд крайне трудно разглядеть, эльф обдаладает просто паранормальным даром избегания смотреть кому либо в глаза, да ещё и раздражжающей привычкой совершенно теряться в обстановке, стоя и хамелеонясь где нибудь в уголке - а то и посреди улицы - и вызывать кучу не самых позитивных эмоций у на него наткнувшихся.
Ах да, никто и никогда не видел дракона Луэстро.. впрочем учитывая характер парня никто не удивляется, с него станется и о собственном драконе позабыть.

По большей части отсутствующий, до Луэстро трудно докричаться - и даже когда это таки случается эльф чаще всего отмазывается от кричсащих максимально быстро и возвращается в никуда - там намного уютнее, да и не мешает никто. Впрочем светскую болтовню поддерживать способен, порой даже остроумен - сиё не требует вмешательства сознания по большому счёту. "В никуда" эльф впрочем уходит не от лени или глобального пофигизма, хотя и без них не обходится, у него есть причины там прятаться, в первую очередь от себя.. точнее себя от.. ну вообщем стать причиной кучи смертей, а потом умереть самому ему совсем не охота, лучше уж так

Луэстро брёл по лесу изредка натыкаясь на деревья(что тем даром не проходило - молния изо рта быстро превращала невинные стволы в кучку пыли) в сторону города - эльфу уже порядком надоело "лоно природы" с его элементарным отсутствием бытовых удоств, да и Гринв в качестве единственного собеседника уже начинал действовать на нервы - вот и сейчас
-Ну что, домой идёшь, да? Наконец то.. Этот лес уже в печёнках сидит. В прямом, между прочим, смысле!
-А нечего листья жевать, знаешь же что от них несварение
-Голод не тётка, а из тебя охотник - как из меня эльфийка.. кстати, я тут такой рецепт в мировом эфире перехватил, наверное опять перегорворы этих чернокрылых - что то про эльфийское фрикассе
"для более нежной и приятной на вкус эльфятины, следует отловить молодую самочку. Желательно мага или друида, это придаст вкусу пикантности. Далее разомните мясо, лучше всего делать это круговыми движениями начиная с вымени" - во как! Давай попробуем потом!
-Ты что?! Нет, каннибализм это уж слишком!
-Ха, это для тебя каннибализм, а для меня просто реализация своей натуры хищника. Да не бойся - я сам убью и даже зажарю, ты нужен только шкуру снять и отбить мясо. Эльф.. а лучше эльфиечка.. свежая, молодая, сладкая.. с хрустящей корочкой..
Тут не выдержавший Луэстро прижал языком дракона, перекрыв ему доступ кислорода - Гринв тут же заорал в ментальном диапазоне про то, что он же просто шутил - а когда оказался на свободе поспешил переползти на плечо и начал ворчать что то про то что у всех эльфы как эльфы, а ему идиот без чуства юмора достался. Ещё час пути или около того прошёл в молчании, разбавляемом лишь треском молний и падающих деревьев, наконец вдали показались шпили столицы
-Прячься, не хочу что бы тебя видели.. Позориться не охота.
-Тебе когда нибудь говорили что размер не имеет значения?
-Заткнулся бы ты и лез на место!
-Эх глупый ты эльф, своего счастья не понимаешь, по крайне мере ты никогда это не услышишь разочарованно-успокаивающим тоном от эльфийки на утро - и всё спасибо мне!
-Зато ты услышишь - от несчастной, которая не влезет тебе не сковородку.

Меж тем Луэстро усилием воли заставил кожу и одежду принять цвет окружающего ландшафта и вошёл в город, изредка натыкаясь на прохожих и отделываясь едва слышными "извините"

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Эльфы - высокие, сильные, гибкие и гармоничные создания.. В среднем. Наш герой, увы, немного отошёл от этого идеала. Невысокий, вечно норовящий вмазаться в прохожего или споткнуться на ровном месте - не столько из за неуклюжести, сколько из за вечно пребывания не здесь и не сейчас. Взгляд отсутствующий - или крайне злобный и завистливый, когда ушастый всё таки соблаговолит вернуться ненадолго в этот мир - впрочем оный взгляд крайне трудно разглядеть, эльф обдаладает просто паранормальным даром избегания смотреть кому либо в глаза, да ещё и раздражжающей привычкой совершенно теряться в обстановке, стоя и хамелеонясь где нибудь в уголке - а то и посреди улицы - и вызывать кучу не самых позитивных эмоций у на него наткнувшихся.
Ах да, никто и никогда не видел дракона Луэстро.. впрочем учитывая характер парня никто не удивляется, с него станется и о собственном драконе позабыть.

По большей части отсутствующий, до Луэстро трудно докричаться - и даже когда это таки случается эльф чаще всего отмазывается от кричсащих максимально быстро и возвращается в никуда - там намного уютнее, да и не мешает никто. Впрочем светскую болтовню поддерживать способен, порой даже остроумен - сиё не требует вмешательства сознания по большому счёту. "В никуда" эльф впрочем уходит не от лени или глобального пофигизма, хотя и без них не обходится, у него есть причины там прятаться, в первую очередь от себя.. точнее себя от.. ну вообщем стать причиной кучи смертей, а потом умереть самому ему совсем не охота, лучше уж так

Луэстро брёл по лесу изредка натыкаясь на деревья(что тем даром не проходило - молния изо рта быстро превращала невинные стволы в кучку пыли) в сторону города - эльфу уже порядком надоело "лоно природы" с его элементарным отсутствием бытовых удоств, да и Гринв в качестве единственного собеседника уже начинал действовать на нервы - вот и сейчас
-Ну что, домой идёшь, да? Наконец то.. Этот лес уже в печёнках сидит. В прямом, между прочим, смысле!
-А нечего листья жевать, знаешь же что от них несварение
-Голод не тётка, а из тебя охотник - как из меня эльфийка.. кстати, я тут такой рецепт в мировом эфире перехватил, наверное опять перегорворы этих чернокрылых - что то про эльфийское фрикассе
"для более нежной и приятной на вкус эльфятины, следует отловить молодую самочку. Желательно мага или друида, это придаст вкусу пикантности. Далее разомните мясо, лучше всего делать это круговыми движениями начиная с вымени" - во как! Давай попробуем потом!
-Ты что?! Нет, каннибализм это уж слишком!
-Ха, это для тебя каннибализм, а для меня просто реализация своей натуры хищника. Да не бойся - я сам убью и даже зажарю, ты нужен только шкуру снять и отбить мясо. Эльф.. а лучше эльфиечка.. свежая, молодая, сладкая.. с хрустящей корочкой..
Тут не выдержавший Луэстро прижал языком дракона, перекрыв ему доступ кислорода - Гринв тут же заорал в ментальном диапазоне про то, что он же просто шутил - а когда оказался на свободе поспешил переползти на плечо и начал ворчать что то про то что у всех эльфы как эльфы, а ему идиот без чуства юмора достался. Ещё час пути или около того прошёл в молчании, разбавляемом лишь треском молний и падающих деревьев, наконец вдали показались шпили столицы
-Прячься, не хочу что бы тебя видели.. Позориться не охота.
-Тебе когда нибудь говорили что размер не имеет значения?
-Заткнулся бы ты и лез на место!
-Эх глупый ты эльф, своего счастья не понимаешь, по крайне мере ты никогда это не услышишь разочарованно-успокаивающим тоном от эльфийки на утро - и всё спасибо мне!
-Зато ты услышишь - от несчастной, которая не влезет тебе не сковородку.

Меж тем Луэстро усилием воли заставил кожу и одежду принять цвет окружающего ландшафта и вошёл в город, изредка натыкаясь на прохожих и отделываясь едва слышными "извините"

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Добавьте обычному, в меру симпатичному эльфу нездоровую бледность кожи, светящиеся глаза, отпадывание изредка рук и/или ног и скелетоподобное телосложение и вы сможете примерно представить себе теперешний вид Луэстро.. впрочем проверять воочию правильность своей фантазии не советую, ибо, как любит говорить сам Луэстро, "сумасшедший маньяк с фаерболом определённо принаджлежит к тому редкому типу людей, которых обычно встречаешь лишь раз в жизни".

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.