В интересах короны | Партия

Молодой мужчина, высок, статен, благородный профиль так и просится на королевские монеты. Кровь аристократа не спрячешь, даже если завернуть Роберта в рубище попрошайки с блошиных ям Третогора, как не скроешь врожденную стать породистого верхового коня, загнав его под ярмо пахаря. Многие поколения тщательно согласованных браков между лучшими представителями королевской знати привели к тому, что Роберт столь же разительно отличается от обычного простолюдина, как породистая гончая придворного егеря от облезлой дворовой шавки. Прямой нос, светло-серые глаза, густая каштановая грива, волевой подбородок с фамильной ямочкой и решительная линия рта - кровь и кость знати Альянса, настоящий символ аристократии королевства.
Благородный образ только подчеркивает безупречный костюм в черно-красных тонах дома Грейхоук, а также сочетание чопорной аристократичной манерности и небрежной вальяжности человека, для которого не существует повседневных проблем.

Возраст – 21.

Роберт порывист, импульсивен, грезит битвой и славными победами, видя себя непременно на острие кавалерийской атаки, с мечом в руке и с красиво падающей на лоб прядью волос. Война представляется ему батальным полотном, которых было в достатке в замке его благородной семьи, где главный герой картины сияет в лучах славы, а лица умирающих врагов задумчивы и печальны. Для Роберта, как и многих молодых аристократов, война овеяна ореолом романтизма и является единственно подходящим занятием для мужчины столь высокого происхождения.
Пускай инцидент с казнью мятежников слегка попортил романтический настрой рыцаря, он по-прежнему жаждет славы и ратных подвигов, не задумываясь особо о том, кто будет их оплачивать своей кровью.

- Итак, какова же была главная ошибка генерала Кройцеха при штурме северного оборонительного рубежа ноксианцев?

Монотонный голос мастера-наставника повергал Роберта в сон, и последние пятнадцать минут он был занят охотой на жирную кухонную муху, которая зачем-то настойчиво пыталась забраться в чернильницу. Гусиное перо играло роль копья, которым юному лорду предстояло повергнуть атакующего башню дракона. Все это, несомненно, было куда увлекательней, чем скучный разбор очередных тактических просчетов ноксианской кампании.

- Эм... Генерал пренебрег разведкой? - наобум брякнул Роберт.

- Именно так, ваше сиятельство. Полагаясь на общий отчет о характере обороны ноксианцев, генерал Кройцех сделал ставку на внезапность и послал людей на прорыв самого слабого, как он считал, места во вражеской обороне. В результате измотанные форсированием горного перевала солдаты угодили...

Точный выпад копья сбил жужжащее чудовище на лету, и оно плюхнулось прямо в чернила, взметнув темный фонтанчик. Радость победы омрачил неодобрительный взгляд мастера-наставника на безобразную кляксу, оставленную гибнущим драконом на рукописной странице бесценного исторического труда.

- Повнимательней, прошу вас, ваше сиятельство.

- Да, мастер, - уныло отозвался Роберт. Других драконов в округе не водилось, и оставшиеся до конца урока полчаса обещали стать настоящей пыткой. Юный Грейхоук не мог дождаться, когда наконец покинет запыленную аудиторию и займется настоящей наукой на ристалище, где...

... копыта коней выбивали гулкую дробь по аккуратно подстриженной траве арены. Прорезь турнирного шлема оставляла не так много места для обзора, но противник в ней был виден прекрасно. Он несся навстречу Роберту, и плащ за спиной рыцаря развевался подобно крыльям охотничьего сокола. Он был хорош, этот парень, но Роберт знал, что сегодня у его противника нет ни единого шанса. Еще никогда юный Грейхоук не чувствовал себя настолько полно контролирующим течение схватки. Он с точностью видел, куда нацелено копье рыцаря, и знал наверняка, что в последний момент тот попытается ударить в плечо, поверх щита. Пламя грыз удила и рвался в бой, захваченный тем же азартом, что его хозяин. Ветер свистел в ушах и плюмаже шлема, расстояние до сшибки стремительно сокращалось. Роберт улыбался - это был момент его триумфа. Все многочасовые изматывающие тренировки вели к нему. Момент славы, окупающий всё.
За секунду до столкновения Грейхоук качнулся влево, а копье в идеально выверенном выпаде ткнуло противника в правый край щита. Роберту даже не нужно было оглядываться - рев толпы на трибунах сказал все, что было нужно.
Он заложил победный круг по арене, глядя, как подбежавшие слуги пытаются вытащить запутавшегося в стременах рыцаря. Под копыта Пламени летели цветы, в воздухе кружили надушенные платки придворных дам. Грейхоук ловко поддел один из них кончиком копья и отсалютовал им хозяйке платка, прячущей лицо за искусной выделки веером. Ее огромные темные глаза, подведенные черненой тушью по последней придворной моде, расширились еще больше, а ресницы затрепетали, словно пытались взлететь с лица две изящные бабочки. Роберт откинул забрало шлема и...

...С грохотом обрушил кулак на импровизированный стол, сооруженный из положенного поперек двух бочек осадного щита.
- Вы чудовище, Грейвер! Да как вы посмели!? - гремел он. - Да кто...кто дал вам право??

Бледные, рыбьи глаза Грейвера, главного дознавателя секретной службы его величества, даже ни разу не моргнули, словно перед ним был не охваченный гневом молодой лорд, а пытающийся кусаться беззубый щенок.

- Указ составлен виконтом Нойфелем и подписан рукой короля, ваше сиятельство, - невозмутимо ответил Грейвер, - цитирую, измена есть преступление против короны и лично монарха, а посему не может и не будет являться поводом для амнистии.

Он развернул и подтолкнул к Роберту бумагу, которая и впрям была визирована вензелем королевской печати и размашистой подписью его величества.

- Но я!... Я обещал им ссылку, если они сдадут позиции! Черт возьми, я поклялся перед своими солдатами! Перед нашими подданными! Что теперь обо мне будут думать??

- Что вы герой, ваше сиятельство, - в каменной физиономии дознавателя невозможно было найти даже намек на эмоцию, - Сегодня вы спасли много жизней, в первую очередь солдат Альянса. Вас ждет слава, а ваших чудовищ - еще много неприятной, но нужной работы.

Роберт выбежал из палатки, кипя от бешенства и жалея, что не может хлопнуть дверью. Раньше ему не доводилось испытывать таких эмоций, как бессильная ярость. Проходившие мимо палатки пехотинцы, увидев его, поспешили исчезнуть, блеснув испуганными глазами на запыленных лицах.
С востока потянуло свежим ветром, приносящим запахи цветущей степи в пропахшее гарью предместье. У дороги весело переругивались солдаты, вкапывающие новые столбы для виселиц. Далеко, насколько хватало взгляда, уже протянулась длинная тоскливая цепь повешенных. Многие из них еще вчера смотрели на блистательного лорда, обещавшего им жизнь в обмен на капитуляцию.
Игривый утренний ветер со скрипом покачивал ближайшего мятежника, а с его плеча, с любопытством склонив алую головку набок, на Роберта глядела малиновка. Наступала весна.

Благородная кровь
+ «Великолепная подготовка» – +3 мощи, +1 к интеллекту (с раннего детства тебя готовили к этой должности, ты прекрасно фехтуешь и ездишь верхом, а также, кажется, изучил все тактические военные хитрости, которые великие маршалы прошлого потрудились запечатлеть на пожелтевших страницах запыленных фолиантов)
+ «Благородные связи» – +3 к влиянию (ты занимаешь достаточно высокое положение в дворянской иерархии Объединённого Королевства, и даже герцоги центральных провинций и члены их семьи относятся к тебе без презрения. У тебя много друзей в Третогоре, у твоего отца ещё больше друзей во всём королевстве)
- «Паркетный маршал» – -2 к авторитету (ты не можешь похвастаться впечатляющей историей боевой славы за исключением нескольких фиктивных побед, и толком не понимаешь, что делать с внезапно оказавшейся в твоём распоряжении армией; твою неуверенность чувствуют как подчинённые офицеры, так и солдаты)

1. Королевский турнир (+3 к славе, +3 к мощи)
Полностью оправдав возложенные на тебя ожидания, ты выиграл один из королевских турниров.

2. Разгром мятежа (+1 к славе, +1 к авторитету, +1 к интеллекту)
Ты разгромил один из таких мятежей. Превосходя противника в количестве почти пятикратно, ты произнёс перед солдатами речь, предоставив верным и опытным офицером организовать тщательно спланированную атаку. Мятежники оказались разбиты, а твой отец, потирая руки, присоединил ещё один кирпичик к стене твоей блистательной военной карьеры.

Тактические преимущества:
– кавалерийский наскок (однократно – ты лично возглавишь небольшой отряд оставленной в резерве тяжёлой кавалерии, и проведёшь молниеносное блистательное наступление с высоким шансом переломить исход сражения в выбранной точке);

Первичные (4 – стартовое)
Здоровье – 2\2
Мощь – 10
Воля – 4
Харизма – 6
Интеллект – 6

Вторичные (3 – стартовое)
Авторитет – 4
Слава – 6
Влияние – 5


Приобретенные навыки (перки)

Фехтовальщик
+2д6 при фехтовании мечом в дуэлях и малых сражениях.
  - стойкость (безусловно отменяет накопление усталости в ходе сражения).

Длинный меч "Рассвет"
Кинжал
Латы, красивые и блестючие
Щит с фамильным гербом (черные скрещенные мечи и сокол на фоне красного восходящего солнца)
Сюрко, опять же, с фамильным гербом
Мундир лорда-маршала Альянса
Боевой жеребец Пламя

Адьютант-паж Мартин Панграт

Разнообразная прислуга, личный обоз со всякими буржуазными излишками, нормальной едой, вином, такими вот вещами

– Лорд-​маршал, – снова тихий голос Мартина позади.
Адъютант, нахмурившись, кивком указывает на неприметную фигуру, что прячется в тенях дальнего угла штаба. Незнакомый Роберту человек стоит, сложив руки за спиной и слегка приподняв подбородок. Молчаливый, сосредоточенный, в накинутом на плечи потрёпанном сером плаще, он представляет собой крошечный островок военной выправки и спокойствия в охватившем высший командный состав пожаре ожесточённого спора.
– Здесь капитан Хардвик из Верного.

– Лорд-​маршал, – тихий голос позади заставляет повернуть голову.
Там стоит Мартин с кувшином и хорошо знакомым виноватым выражением на лице.
– Ваши запасы вина ещё не прибыли, застряли с обозом. Здесь только, – он тупится и смотрит в сторону. – Вино, поставленное лордом Ройсом.
Брайтвиндская кислятина, другими словами.

– Перед нами река, за ней дикий север, – Мортеган первым берёт слово в образовавшейся тишине.
Аристократически бледный, черноволосый, в тёмном бархатном камзоле, искусно расшитом золотыми фамильными лилиями, генерал выглядит так, будто только вчера покинул столицу. Роберт не в первый раз отмечает, насколько сильно сын похож на отца – в более утонченных и менее грузных чертах отчётливо угадывается, тем не менее, характерный птичий профиль старого герцога. Грейхоук слышал, что старый Мортеган когда-​то был блистательным полководцем – возможно, лет через десять, таковым имеет шансы стать Ульрих. Проблема лишь в том, что у корпуса не было этих десяти лет, а принимать решения необходимо было уже здесь и сейчас.
– Лесистая местность на том берегу способна незначительно затруднить продвижение. Тем не менее, дальше, на подходах к Стормхолду – равнины, чрезвычайно благоприятные для наступления и кавалерийских манёвров.
Поджав губы, Мортеган замолкает с чрезвычайно многозначительным видом. Как будто не просто озвучил и без того очевидные всем собравшимся вещи, но внёс неоценимый вклад в исход совещания. Роберт не в первый раз подмечает за генералом привычку озвучивать очевидное. Всего на год старше самого Грейхоука, Ульрих придерживается мнения, что пассивность – это лучший способ избежать ошибок, непростительных для его высокого положения.

На этом совет можно было бы считать завершённым, но Ульрих Мортеган не был бы собой, если бы не попытался взять последнее слово.

– Я полагаю, – он выдерживает многозначительную паузу. – Что так называемые «свободные земли» не имеют никакого стратегического значения для Объединённого Королевства, кроме желания нашего дальновидного блистательного монарха закрасить синим ещё несколько дюймов своей любимой политической карты.

Чем дальше от столицы, тем смелее речи верных сторонников короля.

– Тем не менее, – ещё одна пауза. – Мы все здесь люди военные, и мы получили вполне конкретный приказ. Взять Стормхолд – наша задача, значит мы возьмём Стормхолд. Проведём несколько карательных рейдов, если увидим необходимость.

Лишняя кровь, способная настроить против альянса и без того не слишком лояльное местное население.

– После этого мы сможем с чистой совестью начать триумфальное возвращение – в Третогоре нас будут чествовать как победителей и героев, а то, чем будет заниматься барон Ройс со Стормхолдом, – Мортеган холодно улыбается. – Нас уже не касается.

– Брехня! – барон Ройс подрывается, грохнув кулаком по столу. – Так мы провозимся с этими шавками до зимы! Я воюю с клятыми дикарями больше десяти лет, и уж я точно знаю…

Роберт смотрит на раскрасневшуюся морду Эдмунда Ройса, задумываясь о том, что этот, пожалуй, самолично давно ни с кем не воюет. Если представить, что нос барона загнут кверху чуть больше, а измазанные редкой рыжей щетиной пухлые щёки венчают массивные бивни, то сходство Ройса с огромным боровом становится совсем уморительным.

Изо рта Ройса вырывается облачко пара.

– Кровь за кровь, – повторяет он эхом. – Здесь, на севере, всегда так, лорд-​маршал. На каждого убитого кельта приходится с десяток братьев, сыновей и отцов, каждый из которых принесёт клятву на крови отомстить, чего бы оно ни стоило. Местные очень серьёзно относятся к клятвам такого рода.
Барон говорит тихо, спокойно, не отводя глаз от двух по-​прежнему раскачивающихся в воздухе тел.
– Ваш умник прав, гнаться за кельтами нужно было три, а ещё лучше четыре часа назад. Но люди не поймут, если не предпринять какие-​то меры. Я отдал Стерну распоряжение, лорд-​маршал. Мы схватим кельтов – этих, или любых других, которые попадутся моим молодчикам под руку.
Ройс ухмыляется.
– Эти животные понимают только один язык – язык силы. И чего-​чего, а силы у нас здесь, – барон пространно обводит лагерь рукой. – Хватает с лихвой.

Вперёд выезжает другой всадник из его свиты.
Чёрная дождевая накидка облегает хрупкую фигурку в седле, скорее подчёркивая, чем скрывая, волнительные изгибы. Из-​под капюшона выбиваются длинные пряди светло-​русых волос, серые глаза жестокими озёрами полыхают на заострённом лице.
Чувственные губы девушки подрагивают в надменной полуулыбке – она направляет лошадь правее, объезжая Роберта с другого бока и, в паре с Конрадом, заключает лорд-​маршала в своеобразные клещи.

– Вы знакомы с леди Вирантой? – спрашивает кронпринц. – Она – моя спутница в этих холодных краях.

Виранта звонко смеётся, натягивая поводья. Неуловимая озлобленность несколько уродует её, искажая асимметрией правильные черты.

– Лорд-​маршал, – томно произносит, облизнув губы, девушка. – В столице и дня не проходило без упоминания ваших подвигов.

Заинтересовавший Роберта мрачный рыцарь осаживает коня. Сбросив капюшон, исподлобья осматривается – тяжёлый взгляд буравит спины бредущих мимо солдат, безразлично скользит между ровными рядами чёрных палаток, уделяя пристальное внимание постам дозорных и наспех возведённым фортификациям. В глаза бросается густая чёрная борода с сединой, бритый налысо череп с несколькими прилипшими прядями жидковатого чуба, и бугрящаяся мышцами бычья шея. Замешкавшись, Роберт несколько секунд вглядывается в хмурое сосредоточенное лицо – бывает непросто сходу распознать человека в отличных от его привычного окружения обстоятельствах.

И всё же из глубин памяти всплывает хорошо знакомое имя. Хенсельт Брок – бессменный лорд-командующий королевской гвардии на протяжении последних двадцати лет, цепной железный пёс короля и, общепризнанно, один из наиболее грозных фехтовальщиков Объединённого Королевства. Грейхоук привык видеть Брока не иначе как по левую руку от королевского трона – тот факт, что Хенсельт лично последовал за кронпринцем на север казался одновременно и необычным, и впечатляющим.

Блэкхоук, одна из младших ветвей дома Грейхоук. Можно сказать, почти родственники. Моргана Роберт знал с самого детства, тот всегда был таким - здоровенным, как медведь, и мрачным, как старый ворон. В борьбе на руках с ним мало кто мог посоперничать, а с годами Морган как будто еще больше окреп. Но в груди этого сурового здоровяка билось доброе сердце. Когда они были юнцами, это чуть не обернулось крупными проблемами для семьи - Морган тогда расквасил нос сыну герцога, когда тот со своими приятелями ради смеха повесил щенка. Повезло, что герцог оказался не склочным дворцовым интриганом, а воином старой закалки - вместо того чтобы употребить придворное влияние дабы покарать обидчика своего отпрыска, даровал нерадивому чаду еще и крепкую затрещину, добавив, что не потерпит в своих наследниках сопляка, не способного дать сдачи.