Последний Человек
| Описание игры
| # | Игрок | Рейтинг | Присутствие | Имя персонажа | Класс | Ходов | Последний ход | Статус |
|
1
|
Akkarin
|
1665/4042
|
offline
|
Леон Хоффман
|
Специалист корпуса
|
27
|
09.09.2019 22:23
|
В игре
|
|
2
|
Jazz
|
42/742
|
offline
|
Паскаль
|
Рыцарь, Мыслитель, Киберхирург
|
15
|
24.08.2019 18:54
|
В игре
|
|
3
|
Деркт
|
411/2017
|
offline
|
Джош Борге
|
Агент министерства
|
4
|
22.09.2019 14:46
|
В игре
|
|
4
|
Wolmer
|
326/1274
|
offline
|
Рейнард Нёльф
|
Специалист корпуса
|
4
|
03.07.2019 19:25
|
В игре
|
"Ницше считал, что современная Демократия есть не освобождение бывших рабов, а безоговорочная победа раба и рабского духа. Типичным гражданином либеральной демократии является "последний человек", который, будучи вышколен основателями современного либерализма, оставил гордую веру в собственное превосходящее достоинство ради комфортабельного самосохранения. Либеральная демократия порождает "людей без груди", состоящих из желаний и рассудка, но не имеющих "тимоса", умело находящих новые способы удовлетворять сонмы мелких желаний путем расчета долговременной выгоды для себя. Последний человек не имеет желания быть признанным более великим, чем другие, а без такого желания невозможны достижения. Довольный Своим счастьем, неспособный ощутить какой бы то ни было стыд за неумение подняться над своими желаниями, последний человек перестает быть человеком.
Следуя мыслям Ницше, мы вынуждены задать следующий вопрос: разве человек, который полностью удовлетворен всего лишь универсальным и равным признанием, не является чем-то меньшим, чем человек, — объектом презрения, "последним человеком" без стремления и вдохновения? Разве не заложено в человеческой личности некоторое сознательное стремление к борьбе, опасности, риску и дерзновению, и разве не останется эта сторона нереализованной в "мире и процветании" современной либеральной демократии? Разве для некоторых людей удовлетворенность не требует признания по самой сути своей неравного? И разве не составляет жажда неравного признания основу живой жизни не только в былых аристократических сообществах, но и в современных либеральных демократиях? Не будет ли само выживание этих демократий в некоторой степени зависеть от того, насколько их граждане стремятся быть признанными не равными другим, а выше других? И не может ли этот страх превращения в презренного "последнего человека" повести людей по новым, непредвиденным путям, пусть даже эти пути приведут туда, где снова человек станет бестиальным "первым человеком", ведущим кровавые битвы за престиж, только теперь — современным оружием?"
Фрэнсис Фукуяма, "Конец истории и последний человек"