Плоть, меч, кровь | ходы игроков | Красное солнце чужбины

Магия? Мумии владеющие магией? Да что это за несуразность! Отец этого Карима видимо действительно накопил большие запасы, прежде чем отойти в мир иной (не без помощи ли сыночка, а?) К тому, что мертвым найдется, чем ответить на магию Рекат готов не был.
К тому, что этот самый торговец превратиться в гиганта, впрочем, тоже. Но чародей нашел время поддержать молодого воина, чтобы тот не вздумал пасть духом.
- Преимущество все еще на вашей стороне Гайир-джи!
Да-да, конечно! Зашипевший от боли маг, покачнулся и отшагнул назад и вытащил из за пояса конвертик со сложенными внутри фигурками и выкидывая несколько на встречу мумии. Всего несколько выкрикнутых слов силы и пара игрушечных солдат закружилась в воздухе, разрастаясь и раскладываясь, пока не приобрели законченный облик, толстолобых, закованных в панцирную броню воинов с острейшим оружием, способным и колоть и рубить. Самое то, против мертвецов.
- Уничтожьте моего врага!

      Дом Карима был полон сюрпризов — пропадающие воины, демонические обитатели, ловушки... да и хозяин оказался с секретом!
      Гайир сам был большого роста и рослого телосложения, и любил побороться против сильного воина. Но тут купеческий сын из вельможи скромных размеров, которого воин собирался разрубить до пупа одним ударом шамшира, превратился в невообразимых размеров великана,
      Это обещало быть интересно!
      Будет он чиркать алебардой по потолку?
      Про других врагов Гайир-джи не думал — ими пусть займутся Рекат и рыцарь. Если последний вообще еще на что-то годится, после того, как сестрнка Удачи с ним поиграла.
      Чтобы уравнять шансы, Гайир решил пощекотать клинком ноги великана. До головы дотянуться было сложно, но ток крови-то у всех примерно одинаковый, хоть будь ты со слона ростом.
      Стоило попробовать.

Девушка-скорпион убедилась, что не может одолеть свою сестру физической силой. Ее клешни бессильно скользили по хитину Многоногой, яд шипел и испарялся на той же преграде. Поэтому асурка решила поднять градус противостояния и потянулась к силе. На кончике жала ее хвоста возникла искра ядовито-зеленовго цвета и стала рости, превращаясь в шар. Умнонтапиешькасадор в ответ разинула пасть и внутри нее загорелась такая же искра, только темно-красная.

Тем временем воины Реката остановили мумий, да еще опомнившийся рыцарь атаковал немертвых с тыла. Маг получил передышку.

Карим успел отдернуть свою ногу, не желая проверять острие шамшира своей кожей. Потом бесхитростно, но быстро и мощно махнул алебардой. Удар обрушился на щит Гайира и заставил все его могучеее тело содрогнуться.

      Вот за боем таких противников Гайир любил смотреть: махнул мечом или палицей — и располовинил, или расшиб голову на куски! Вот это бои! А не то что два недотепы жалятся копьями через щиты. Или два малахольных сынка каких-нибудь купцов выясняют, у кого толще... стоп, но Карим и был купеческим сынком!
      Гайир встретил удар жестко — пусть видит, что перед ним не такой же купеческий сынок. Где-то там, под звериными мускулами и тяжелой челюстью жил все тот же купчишка. Хитрый, умный, расчетливый... но сейчас решало не это.
      Алебарда громыхнула в щит, и сын Джохара, еще даже не до конца придя в себя от удара чудовищной силы, кинул противнику кончик шамшира в лицо. будто невзначай, через щит. Кистью. Легко-легко.

      Гайир сам умел располовинивать мечом и вышибать мозги, как делают бугаи из пехоты, которым платят втрое против обычной серой массы. Умел. Но любил по-другому.
      А надо любить то, что ты делаешь.

Неплохо-неплохо. Рекат удовлетворительно кивнул, глядя на то, как его рогатые бумажные воина кромсают немертвые тела мумий. Да и гвардеец наконец отдышался и снова взялся за меч, осознав, что его смерть откладывается на тот срок, пока он снова будет сражаться.
Тони или плыви, воин. Никто не спасет тебя, если ты сам не приложишь усилий, чтобы уцелеть. Хотя упрекнуть рыцаря в недостатке желания жить не смог бы никто, пусть и как игрушка, но боец продержался достаточно, чтобы надежда выбралась из сосуда.
Рекат тоже рассчитывал пережить это ограбление со взломом, а потому спешил мимо сражающийся к своему "хозяину" на выручку. А то что-то тот стал пропускать удары, еще и голову потеряет случайно, а это нежелательно. Убивать что-то не взрывая все вокруг чародей не мог, но у него было достаточно много и других фокусов в кармане. Например простая белая полоска бумаги с одним лишь только словом на ней. Скользнув с руки бумажной змейкой, белая лента растеклась по доспеху и щиту гвардейца придавая ему крепости.
- Я с вами Гайир-джи!

От места столкновения асурок повеяло чем-то потусторонним, на фоне которого даже мумии казались обычными тряпичными куклами. Сфера на хвосте спорпионки выпустила из себя ослепительный поток разрушительной энергии зеленого цвета. Он обрушился на ее сестру, жадно впиваясь в черную броню. Но Многоногая приняла удар только зажмурив многочисленные глазки. Луч облизал ее, испарил стену комнаты и погас. В воздухе повисло облако пыли. Тем временем противники мумий вовсю били и рубили их, а мертвые сестры отмахивались короткими боевыми серпами и пытались запутать врагов двигающимися как щупальца бинтами.

Карим тем временем оценил подмогу, которая пришла к его противнику и гаркнул:
- Прочь, старик!
Вместо того, чтобы рубить воина, купец использовал очередную колдовскую безделушку. Он указал пальцем на Реката и в волшебника устремился целый поток летучих мышей. Вот только, так как Рекат был за спиной воина, то вначале облако мышей ударило в него.

      Гайир не любил летучих мышей, но и не боялся их. Он выставил свой большой щит и с ухарским гиканьем принялся рубить мелких тварей со всей скоростью, на какую был способен. Сразу в голове всплыла забытая сцена — ему двенадцать, Азрам бросает апельсины, а Гайир рубит их шамширом на лету. Брызжет сок, разрубленные половинки падают в пыль, Джаянти смеется, звенят ее подвески, она накручивает угольно-черный локон на палец. Брат хорохорится и кидает апельсин со всей силы — прямо в лицо Гайира, тот выставляет шамшир в последний момент рукоятью вверх, лезвие смотрит в землю, и плод взрывается красно-оранжевым у него перед лицом. Глаза щиплет, он морщится и вытирает сладкий сок и мякоть, Джаянти смеется еще громче...
      Было ли это на самом деле или только сон? Или вся жизнь — бредовый сон, где все повторяется, просто немного по-другому? Маленькие существа, как зубастые кожаные конвертики, хлопали о щит и шуршали по броне, а он рубил их и рубил, чтобы не сбавлять темпа.
      Да сколько же их!?

Рекат, как бывалый человек, сразу нырнул вниз, пригнувшись и оберегая голову. К счастью, все прошло мимо и чародей смог снова пустить в ход ожившие косы, которые бросились вязать Карима по рукам и и ногам, освобождая мумию. Впрочем, мертвых было кому занять боем.

Схватка асурок была в самом разгаре. Теперь уже Многоногая разинула свою пасть и ударила багровым лучом. Скорлупа ее шебутной сестренки оказалась не такая прочная, и полетела во все стороны. Скорпионка прикрыла голову клешнями и отчаянно забилась в живых канатах тела противницы. Она беспорядочно гвоздила своим ядовитым хвостом во все стороны. От удара охотницы дом ощутимо вздрогнул, а треть стены за спиной спорионки будто корова языком слизнула.

Гайир-джи был слишком близко, чтобы увернуться от стаи летучих мышей. Но великолепная веерная защита создала перед ним почти непроницаемый щит, так что воин отделался царапинами и порванной одеждой. А вот Рекат легко ушел в сторону от вызванных колдовством тварей. Но вот в другом ему не повезло. Ожившие косы чародея поменяли изящную талию мумии, на массивную ногу великана.

Сразу как только закончился поток мышей, Карим ударил противника алебардой, но не преуспел. Огромная сила великана не добавила купцу боевого умения.

      Летучие мыши кончились, словно приснились. Гайир неплохо размял кисть, отбиваясь от них. Ладно, игры кончились. Девочки разошлись на полную, так скоро этот вертеп обрушится им на головы. Надо заканчивать представление.
      Рекату надо было продержаться несколько обменов. Индиец знал, что чародей на самом деле сильнее и выносливее, чем кажется. Да еще ему на помощь должен был прийти рыцарь.
      Плоский клинок алебарды только поднялся, а Гайир уже знал, как он опустится — слишком предсказуемо. Спеси у Карима было предостаточно, да не все он предусмотрел. Боги не дают много талантов в одни руки. Зато дают щит и шамшир! Гайир, пригнувшись больше для порядка, шагнул под клинок, нанося встречный удар. Он уже не метил по жилам — рубил от души по чему придется.

Рекат уйдя из гущи схватки поднял было свой короткий клинок, но сразу же передумал пускать его в дело. Его магическая сила была не бесконечна, а необходимости её сейчас применять у чародея не было. Пока что мумии были заняты его призванными воинамии рыцарем, Гайир-джи одолевал врага умом и а не силой (ему это было полезно), а вот на схватку асурок маг бы с удовольствием полюбовался, если бы здравомыслие не подсказывало, что его же просто зашибут по ходу дела, если он будет нерасторопен. Но маг все равно то и дело посматривал на схватку сороконожки со скорпионой. А заодно и вокруг, выгадав наконец себе момент передышки, чтобы оценить, что вокруг осталось целого и не преподнесет ли сын торговца еще какие-либо сюрпризы, вроде упавших с потолка шипов или саркофагов с новыми живыми мертвецами.
И заодно ему нужно было оружие поуверенней. Чем были вооружены оруженосцы и эфиоп?

Запас силы Унмонтапиешькасадор казался безграничным. Ее луч бил и корежил тело сестры до тех пор, пока не разрушил ее боевую форму до основания. Хвост, клешни, хитин осыпались черным прахом и истаяли черным дымом. В объятиях многоножки оказалась вполне человеческое тело поверженной асурки. Обмякшее, нагое и весьма привлекательное. Только оценивать красоты адской девы у сражающихся бойцов не было времени. Мумии никак не хотели падать под ударами воинов и рыцаря. Благодаря тому, что волосы Реката опутали ногу великана, тот не смог ее вовремя отдернуть и получил сокрушительный удар гвардейца. Тяжелая сабля прорубила толстую кожу и рассекла плоть. Из пореза хлынула кровь, и Керим с ревом упал на одно колено. Торговец отбросил алебарду и выставил в сторону воина руку с растопыренными пальцами. Из них в грудь Гайир-джи ударило сразу несколько стрел праха.
Рекат же заметил на месте павших бойцов один целый меч - бастард и короткое копье.

      Гайир почуял кровь врага, и с этим запахом льющейся по бедру великана крови, пришло адски сильное возбуждение. Краем глаза зацепив картину схватки демонов, Гайир захотел, чтобы "Удача" впилась в роскошное тело своей противница клыками, когтями, стиснула судорожно дергающееся тело в идеальном захвате хитиновых чешуек. И раздавила, и растерзала, и упилась, и насытилась, и все это сделала так, чтобы та все же не умерла, а была бы жертвой и участницей этого действа.
      Нет ничего более различного по сути, чем страсть поединка и страсть соития. Там губы трепещут, скользя по нежной коже, здесь мощные удары грубо крушат кости.
      Но нет и ничего более схожего.
      Гайир часто радовался, что Иштар, в великой милости, открыла ему это еще давно, и он мог наслаждаться и тем, и другим. Ведь даже хорошие воины и хорошие любовники порой не замечают этого волшебного ощущения — все тело одновременно расслаблено, лишено зажатости, но в тот же момент находится в состоянии наивысшего тонуса, а разум чист и в то же время проворен, легок.
      Упиваясь боем, Гайир пожелал не отставать от асурки, и усилил натиск.

Между тем, призванные Рекатом бумажные союзники осели бесполезными лоскутками, исчерпав заложенную в них энергию. Свою роль они сыграли, хотя маг и не был доволен призванными духами, они могли бы оказаться полезней, но ничего страшного не случилось. Чародей просто отошел еще назад и осмотрев оружие погибших лишь поморщился. Ну да, действительно, кто будет брать что-то длинное в здание, это было бы неразумно. Мертвецы хоть и смысли что-то в воинском деле, но в отсутствии чего-то длинномерного Рекат в драку ввязываться не стремился. Гаир-джи мастер меча, рыцарь мастер меча, им и дано крушить врагов силой стали и оружия.
На девицу и многоножку Рекат тоже не отвлекался, больше следя за ходом сражения и тем, чтобы не случилось неожиданно чего неприятного. Раненый и озлобленный противник не менее опасен, поскольку в этот момент цепляется за любую возможность.

Гайир-джи отлично справлялся и без слуги. От новой страшной раны великан покачнулся. Его рев был уже не угрожающим, а походил на крик раненного зверя. Еще бы, такими уларами, что награждал его гвардеец, обычного человека можно было разрубить пополам, хоть вдоль, хоть поперек. Карим попытался сотворить молнию, но разряды окутали только его кулаки, вместо того, чтобы испепелить врагов.

Тем временем Многоногая извернулась, и, одновременно, вернула себе человеческий облик. Только черные ленты взвились вокруг тела, втягиваясь в него и уменьшаясь, пока не превратились в одежду. Сестра ее при этом оказалась на руках Унмонтапиешькасадор, она еще не пришла в себя. Асурка с удовольствием взглянула на гвардейца и кровожадно крикнула:
- Так его! Давай, прикончи колдуна!

Мумии же, когда число противников уменьшилось, бросили рыцаря и устремились на помощь господину.

      Удача сопутствует храбрым, и потому видя, что его противник сейчас сломается, Гайир-Джи не стал терять время на его приспешников.
      С волшебника станется выкинуть под конец какой-нибудь трюк и исчезнуть. Это его дом, и стены ему помогают. Но если рука, которая должна сделать знак, будет отрублена, а рот, который должен произнести заклинание, рассечен — он не уйдет.
      И потому Гайир не ослабил натиска. Пары ударов, даже и в спину, он не боялся, а выглядеть дураком перед асуркой, перед Фаррелом и перед Султаншей совсем не хотел.
      Они пришли сюда за Каримом и получат его голову!

Ну что может быть сложного разрубить мертвяка? Даже мумию. Этому рыцарю же не руки отрубили, а оруженосцев. За все приходится браться самому.
Рекат вынул из потайного отделения бумажного журавлика и сдунул с ладоней к паре мумий, которые собирались окружить Гайира.
- РВИ!
Чародей хлопнул в ладони едва журавлик оказался рядом с неупокоенными и оригами мигом взорвался вихрем магических лезвий.

На этом бой и закончился. После очередного удара Гайир-джи великан опрокинулся назад, фонтанируя кровью из ран. Но на грязные и пыльные плиты пола Карим упал уже в человеческом облике. Он выгнулся дугой, перевернулся на живот, пару раздернул ногами и обмяк. Умер торговец или потерял сознание без осмотра было непонятно. Вслед за своим хозяином мумии тоже рухнули на пол. И почти сразу рыцарь с восторженными ругательствами опустился на одно колено. Он оперся на свою булаву, чтобы не упасть, и склонил голову. Зато асурка чувствовала себя лучше некуда. Она мигом оказалось рядом с телом Керима и улыбнулась победителю:
- Тебе голову, мне душу и разбежались? - широко улыбнулась она.
Беспомощную сестру Унмонтапиешькасадор перекинула через плечо, где та висела как туша зверя у охотника.

      Бой закончился, а Гайир еще под азартом оборачивался назад и в стороны, горящим взглядом ища, кого бы располовинить шамширом или угостить ударом щита. Но не было больше врагов, и взор его рыскал впустую.
      — Займись им, — кивнул воин Рекату на рыцаря. Интересно, остался он в живых благодаря своему доспеху, или потому что был ловчее Джамала? Или просто повезло? Об этом можно будет спросить его за стаканчиком.
      Оставалось проверить, жив Карим или нет. Притащить его живым было бы, пожалуй, еще круче, чем прирезать, да и безопаснее в плане личной репутации. Гайир не собирался становиться верноподданным псом, который рвет на части всех, на кого только покажет перст хозяйки.
      Но тут вмешалась Асурка. Ага, значит, Карим все еще был жив. Спорить с таким предложением могло выйти себе дороже. Но и просто так отказываться от задуманного Гаир не привык:
      — Душа мне его без надобности, — ответил он, ухватывая Карима за волосы и занося над ним шамшир. — Но как-то не поровну получается: мне — одна голова, а тебе и сестра, и душа. Хорошо бы уравновесить. Может, дашь совет, как достать остальных? — он тоже улыбнулся. — Или хоть поцелуешь на прощанье?

- Жить будет, - Рекат отряхнул с одежды пыль и посмотрел в сторону рыцаря и бегло оценил его состояние, внешний вид доспехов и выдал свой вердикт. - Если не умрет.
Например от внутренних повреждений, что недостступны глазу, но когда они пришли его не швыряли в стены, так что скорее все это просто истощение вкупе с парой переломов. Ничего страшного, действительно должен пережить.
Судьба или везение, что одна из дочерей Сета сегодня оказалась на их стороне? Чародей еще раз оценивающе посмотрел на асурку, а заслышав вопрос Гайира-джи закатил глаза. Подсунь тому голую отравленную девку и она справится лучше любого убийцы. Сам же неё и залезет. Лекарь покачал головой и отошел к рыцарю, заняться делом, если у того действительно что-то серьезное. Рекат вытащил из сумки коробочку с мазями и снадобьями и принялся вытаскивать человека из железного гроба, который тот называл броней.

Рыцарь походил на загнанную лошадь. Он хрипел и судорожно глотал, ставший густым, воздух. Когда Рекат снял с него шлем, то увидел, что лицо франка темно - красное, даже багровое. По коже обильно тек пот, прямо на бороду и усы. А из уголка рта текла густая слюна.
Кое-как гвардеец поднялся на ноги и благодарно кивнул. Потом прохрипел:
- Даже когда амазонки штурмовали Массали́ю на Роне, там не было так "жарко".
Потом нашел взглядом тела своих оруженосцев и помрачнел.

Унмонтапиешькасадор улыбнулась, сверкнув идеальными белыми зубками.
- Почему бы и нет?! Тем более, что мой Господин хочет твою Покровительницу поиметь, а не пожрать, как остальных суров.
Ее поцелуй был обжигающим, причем не понятно было, пылали ее губы огнем или были обжигающе холодными. Она впилась прямо в губы Гайир-джи и попыталась протолкнуть в его рот свой язычок. Руки бестии обхватили воина стальными канатами, прижимая тело к телу. Поцелуй длился, длился и длился...

- Всегда есть вариант еще хуже.
Рекат пожал плечами и вытерев руки тряпкой, убрал лекарственные средства обратно в сумку.
- После этой ночи лучше день будет отлежаться. Может, посетить хамам. Но это рыцарь и без моих советов знает.
Вряд ли он первый раз ранен или вымотан на пол брани. Если уж вспомнил битву за Массалию, но теперь Рекат уже был точно уверен, что умрет гвардеец не от того, что бился сегодня здесь. Лекарь поднялся на ноги и задумчиво посмотрел на присосавшуюся к Гайиру сороконожку. Надолго. Чародей поскреб подбородок, задумавшись о том, что не имеет никакого смысла высасывать что-то из его хозяина, ибо там нет ничего, кроме храбрости, похоти и жажды боя. Зачем асурке это все? Тем более она дала слово не навредить. Как только он вообще додумался попросить нечто подобное у той, кто на его глазах обращалась чудовищем и была чудищем по сути, чародей не обльщался на тему того, что дочь Сета не убила их срауу и помогла. Отчаянный молодой человек, уж лучше бы была какая-нибудь из принцесс, куда безопаснее.
- Кхм-кхм. Гайир-джи, да не сочтите что отвлекаю, но голову торговцу надо бы отрубить. А после уже наслаждаться победой, где-нибудь не здесь.

      Гайир на рыцаря внимания не обратил. Все побитые вояки, на которых потопталась смерть, немного похожи. А вот красавицу-сороконожку не каждый день увидишь. Да еще и после боя, который разгорячил кровь. Карим продержался недолго.
      Рекат. Старикан знает, как испортить удовольствие. Он, конечно, был прав. Только вот вырваться было не так легко. Да и разве это не смешно: доблестный воин, выпросивший поцелуй, теперь сбегает от него, как робкий юноша? Да его бы засмеяла вся гвардия! Да что там гвардия, на месте Удачи любая женщина, земная или нет, обиделась бы из-за такого разворота. И если уж Иштар и простит ему временный союз с демоницей Сета, то только за поцелуй.
      От нечеловеческого лобзания и мыслей о богине Любви у Гайир-джи, как обычно, отвердело естество. Если некуда отступать, если позади огонь и впереди огонь — иди вперед! Гайир сам обхватил свою опасную союзницу, которая теперь стала соперницей. Правой рукой он все еще держал шамшир, но щит с левой сполз на пол, и ладонью он прижал ее стан к себе, а сам толкнул язык вперед, прямо в раскаленные, ледяные уста, между идеальных белых зубов. Кто знает, будет ли еще хоть раз в жизни шанс выхватить такой поцелуй?

Рыцарь поднялся на ноги, и пошел закрыть глаза своим оруженосцам.
- Надо будет послать сюда слуг, - уже почти без хрипа, пробасил он, - чтобы вынесли тела и прибрались.
Я тут служу не так давно, чтобы понять, можно ли грабить дом, - хозяйственно добавил он.

Тем временем очнулась девушка - скорпион. Вроде из нее выбили всю пыль, ломали каменные стены и пол, сожгли могучей силой боевой облик, а вот поди ж ты, зашевелилась, пальцами по полу стала скрести.

А ее сестренку поцелуй завел не хуже, чем Гайир-джи. Взметнулись змеями ленты ее одежды, впились в одежду гвардейца и разодрали ее в клочья. Потом ленты мрака взметнулись, перекрутились, сжались в точку, и пропали, вместе с двумя нагими телами. Гайир-джи с асуркой очутились в изнанке мира, на краю нигде и некогда, в пузырьке жемчужной серости посреди тьмы. Эта необычное пространство было упругим, и сцепившиеся тела повисли в нем как в воде. Не прекращая поцелуя, асура опустила одну из рук на ягодицу смертного и впилась в нее пальцами, а животом и грудью стала тереться о кожу мужчины.

      Гайир-джи был не из тех, кто волнуется о тряпках, и порванная одежда была для него лишь поводом заказать новую. Тем более если рвет ее на тебе красавица-полудемон.
      На секунду ему показалось, что его поглотила полная, последняя тьма, но даже если это было и так, кровь настолько ударила ему в голову, что если бы Визареша потащил бы их в Дом Лжи или решил бросить в реку из расплавленного металла, он бы и тогда не выпустил свою искусительницу.
      Но Гайир-джи вместо ада оказался в невесомой пустоте. Здесь не во что было упереться, не на что встать и некуда упасть. А когда нет ничего вокруг, ты не знаешь, замер ли ты в толще времени, как мошка в янтаре, или со страшной скоростью летишь неведомо куда. Сердце Гайир-джи помимо его воли дрогнуло и упало куда-то в область живота, к Свадхиштхане. Язык остановился, руки сжались, но в них не было силы.
      Вполне вероятно, что разум воина, стиснутый с одной стороны волей, а с другой невозможностью находиться в этом месте, потому что и местом оно не являлось, не вынес бы испытания. Но по счастью только в этом безвременном безместье Гайир-джи и мог вспомнить то, чего никогда не видел, потому что тогда глаза его были незрячими — он вспомнил утробу матери, красавицы Падмавати. И словно в утробе ему стало спокойно и безопасно, и все сомнения о том, где он и как он может здесь быть, улетучились. А в памяти, цепляясь друг за друга, возникли чувства его родителей. Нежность и бережность, с которой мать вынашивала плод. Страсть, с которой отец брал ее на свадебном ложе. В тот день, когда еще любил ее.
      И сердце сползло еще ниже, в Муладхару и стало биться ровно, и все сильнее.
      И Гайир-джи уже не думал ни о месте, ни о времени, и неважно было, что "здесь" не на что опереться или упасть — он падал на нее, а она на него. И смысл был только в том, чтобы сплетаться, сплетаться, как мощные стебли, и нагреваться друг об друга, и впиваться, и отступать, и нападать, и изнывать, и быть плотью, которая хочет, и быть мечом, который разит, и быть кровью, которая бежит по венам, наполняет сосуды, и вздыбливает плоть. И быть криком. И быть болью. И быть зверем. И быть началом. И быть силой. И жадно пить ее тело и ее силу. И давать напиться собой и своей силой.
      И в конце закончиться — и умереть.
      А потом воскреснуть.

- Кхм. Я бы сказал, что это не разумно.
Рекат изрядно помрачнел, когда племянник раджи просто взял и растворился в руках у асурки. Может она и не причинит ему вреда, но договора о том, чтобы он вернулся уж точно не было. И кто знает, что может случится, пока он где-то... где-то, да. Может у подножья трона Сета, а может быть в личной койке чудвища. Чародей скривился и встряхнул головой. Мысль о том, что воитель может явиться обратно с парой лишних яиц и потом породить кучу проблем была удивительно неприятной и отвратительной. Даже для видавшего всякое лекаря. Придется провести целую кучу ритуалов, когда... если Гайир-джи сумеет вообще вернуться.

Рекат осмотрел кресло, в котором ранее восседал Карим и проверил, не воткнется ли севшему туда шип в задницу.
- Понятия не имею, что делать, но думаю надо подождать. Она говорила о душе этого - маг ткнул пальцем в сторону тела торговца. - А значит вернутся. Но вот её сестру все же лучше не трогать.
На скорпиониху маг уже косился с опаской. Его силы имели свои пределы и честно говоря он не желал испытывать свои лимиты в схватке с бешеной асуркой. Годы для этого уже не те.