Аткатла.. Столица Амна.. Город Монеты.. Город Греха.. Первые воспоминания Гаррета относятся именно к её улицам. Из родителей своих он помнит лишь мать. Черноволосую женщину удивительной красоты. От отца в памяти осталось лишь ощущение крепких рук, которые ни за что не сделают тебе больно. Мать вроде бы рассказывала, что их семья пришла в этот город потому, что отец был могучим чародеем и ему предложили служить на благо одной семьи из Совета Пяти. Гаррет лишь много позже осознал насколько это почетно.. И опасно.
Еще мать говорила, что он ушел на какое-то задание и вот-вот должен вернуться. Но он не вернулся. А потом они с Гарретом каким-то образом оказались в городских трущобах. Он помнил, что она много плакала. А потом тоже пропала. Красивые одинокие женщины не могут долго протянуть в трущобах Аткатлы. Это он тоже осознал намного позже. Все, что от неё осталось - изящный серебряный браслет с зеленым, в цвет её глаз, камнем, который он до сих пор носит у сердца в нагрудном кармане.
Следующие несколько лет сплелись в его памяти в тугой комок из голода, страха, боли, стучания зубами от холода и безумного желания стать сильнее. Он не очень хорошо помнит, как уцелел. И каким образом сохранил подарок матери. Видимо родился под счастливой звездой, если можно так сказать. Или помогла крохотная искра волшебства, тлевшая где-то в глубине его сущности. Единственное наследство пропавшего отца, который, хотя бы таким образом, берег своего сына.
В следующий раз он как следует осознал себя на пропитаном кровью песке арены для подпольных боев насмерть, которую организовал себе один из местных успешных торговцев, когда срубал голову очередного врага. Гаррет всегда был силен телом и духом, поэтому нет ничего странного в том, что путь привел его именно сюда. Скорее всего, там бы он и остался, истекая кровью на алом песке, подколотый кем-то из бесконечной череды противников, если бы не случился самый важный поворот в его жизни и он не встретил того, кто в ближайшем будущем станет для него вторым отцом.
В одну из ночей, когда он сидел в гладиаторской комнате после своего боя и зализывал раны, слушая, как арена вздрагивает от воплей восторга толпы, разгоряченной кровью, к нему подошел дварф. Был он рыж, дюже волосат и ширина его плеч была чуть ли не больше его немаленького(по меркам дварфов) роста.
--Я Тордек Унгард, - без предисловий громогласно заявил он юнцу. - Лейтенант и первый после Темпуса в сотне Серых Горностаев. Самых, мать их за ногу, крутых и отмороженных вояк от Хребта Мира до Звёздных гор! Видел несколько твоих последних боев. Клянусь своей рыжей бородой, из тебя может выйти толк, салага! Лорд Битв явно благоволит тебе, так как я не вижу другой причины, по которой необученный щенок смог пережить столько поединков насмерть! Хотя, буду честен, не так уж и часто доводилось мне встречать щенков со взглядом матерого волка! Идем со мной, парень, если не хочешь сдохнуть в пыли этой зачуханой арены, а желаешь чего-то большего!
И Гаррет пошел. Молча. Без разговоров. И ни разу об этом не пожалел. В тот вечер он познакомился с тремя побратимами: Тордеком Унгардом по прозвищу "Рыжий Молот", капитаном наемной сотни Браном Брайтвудом и сварливым стариком(а по совместительству сильнейшим магом сотни и командиром десятка магической поддержки) Кхемедом Джассаном. В тот вечер он обрел новую семью.. Горностаев. И это вправду оказались "Самые, мать их за ногу, крутые и отмороженные вояки от Хребта Мира до Звёздных гор"!
Все последующие годы Гаррет провел с Горностаями. Он заматерел. Заработал звание сержанта. Кхемед, почуявший в нем магическую искру, давно, казалось, позабытую, помог раздуть её. Хоть и плевался при занятиях, утверждая, что "толкового волшебника из тебя, обормота, не выйдет потому, что слишком ты привык махать своими желязяками". Тордек, оказавшийся жрецом Темпуса, много рассказывал своему молчаливому воспитаннику о Лорде Битв и, в итоге, после одного из ожесточенных боев посвятил его в сан. Время вместе с Горностаями летело незаметно. До того рокового дня.
В тот день в ставку сотни на взмыленном коне прискакал запыхвшийся гонец. После короткого разговора с ним капитан был мрачнее тучи. Оказалось, что через Нетерские Горы по направлению к Невервинтеру идет крупная орочья орда, состоящая из нескольких десятков племен. Взять сам город у них сил наверняка не хватило бы, но если они смогут перейти горы, то, прежде чем армия Невервинтера и союзников сможет их остановить, они прокатятся по северу Побережья Мечей такой волной хаоса и разрушения, что это будет аукаться всему краю еще долгие годы голодом и разрухой. И как назло, Серые Горностаи - единственное более - менее крупное и боеспособное воинское соединение на многие и многие мили вокруг.
Гонец умолял их марш-броском добраться до Перевала Филина и принять бой. Задержать многотысячную орду хотя бы на день. Этого времени армии хватит, чтобы добраться до предгорий и принять в мечи спускающуюся орду. Конечно же он обещал золотые реки с бриллиантовыми берегами. Вот только зачем золото мертвецам? Север побережья мечей спасло то, что Горностаи комплектовались только бывшими военными. Солдатами и офицерами армии и городской стражи, которые в большинстве своём были родом из этих мест. Они уже давно смирились с мыслью, что умрут в бою, защищая других. Ни один не дезертировал из сотни. Трусов среди Горностаев не водилось. Капитан тщательно вышелушивал их. Отскабливал, как отскабливают малейшие признаки ржавчины с меча, чтобы он не терял своей остроты. Их просили об одном дне. Горностаи простояли три.
Орда волна за волной накатывалась на вцепившуюся в перевал зубами одинокую сотню, каждый раз оставляя у их ног горы трупов. Оркам не повезло дважды. Во-первых, враги встретили их на узком перевале, где они не могли использовать три своих основных преимущества: численное превосходство, скорость и обходной маневр. Во-вторых, встретили их Горностаи - "самые, мать их за ногу, крутые и отмороженные вояки от Хребта Мира до Звёздных гор!". И сейчас они дорого продавали свои жизни. Сверкали мечи щитовых пехотинцев. Свистели стрелы, собирая обильный урожай смерти в рядах серокожых. Орки выли от ярости, орки лезли впеперд и раз за разом откатывались к подножью перевала. Не помогал даже колдовской круг. Десяток магов, хоть и чуть не валясь от усталости, давил все начинания колдунов орды на корню.
Но как бы опытны и злы в драке не были солдаты, сотня воинов - это сотня воинов. И они, увы, не бессмертны. Меняя одну свою жизнь на десятки орочьих, Горностаи умирали. В концу первого дня погиб капитан. Его сразило шальное метательное копье, насквозь пробившее голову. Тордек принял на себя командование и повел сотню в бой. Так он и погиб к середине второго дня, в первой линии, круша черепа орков своим огромным молотом. Хорошая смерть. Темпусу понравится. Сам Гаррет первый день провел на передовой, но после этого товарищи оттерли его во вторую линию, раненого и измочаленного. На третий день от наемничьего боевого клича "Бар-р-рааа!", что всё время этой битвы гремел над перевалом, тряслись поджилки даже у самых опытных воинов орды. Хоть и ревела его уже жалкая горстка человек.
На исходе третьего дня орки пошли на решающий штурм, стремясь любой ценой сломить, смять, растоптать остатки так оскорбившей их одинокой сотни. Тогда пришло время Кхемеда. Он и еще три оставшихся мага образовали круг и вложили все свои оставшиеся силы, в том числе и силы жизни, в своё последнее заклинание, нарывая накатывающуюся лавину орков огненным дождем колоссальных размеров.
"Ну вот и всё" - подумал в тот момент Гаррет, сидя на вершине перевала. Он смотрел вниз на клубящуюся орду. Он истекал кровью из многочисленных ран. Он готовился умереть. Пальцы на правой руке не слушались, поэтому он плотно примотал к ней скользкий от крови меч кожаным ремешком и с большим трудом поднялся на ноги. От Горностаев остался дай Темпус, недобиты десяток израненых в лоскуты бойцов. Гаррет еще раз посмотрел вниз, вздохнул, готовясь вознести прощальную молитву Лорду Битв и в этот момент ему на плечо опустилось что-то тяжелое. Он обернулся и увидел седовласого мужчину в офицерском доспехе Невервинтера.
--Вольно, сынок.. - с невероятной смесью тоски и теплоты в голосе произнес он. - Вы справились. Теперь наш черед. Отдыхай.
Гаррет бросил взгляд ему за спину, увидел стройные шеренги воинов и из него словно выдернули стержень. "Мы выстояли" - с этой мыслью он потерял сознание.
Следующие несколько дней он пребывал в беспамятстве, а когда пришел в себя узнал, что благодаря Горностаям армия успела бешеным броском достичь гор, выравнять порядки и добраться до перевала, спустившись с которого они переломили деморализованной орде хребет и гнали орков после этого еще несколько дней. Горностаи были отомщены. Вот только это не помогло Гаррету разжать зубы, стиснутые от невыносимой тоски. Он потерял свою вторую семью.
Город честно расплатился, разделив между выжившими бойцами сумму, что была обещана целой сотне и в виде бонуса выделив солидный процент от денег, что были выручены с продажи трофеев, взятых в том бою. Только легче Гаррету не стало. Деньги жгли руки. Он отказался от щедрого предложения поступить на службу в королевскую гвардию и много дней беспробудно пил, но так и не сумел забыться. В итоге, он простился с оставшимися в живых Горностаями и отнес почти не тронутое состояние, полученное от города, в храм Темпуса, где возложил его на алтарь. Развернулся и пошел куда глаза глядят.
Почти год он скитался по Побережью Мечей, продавая свой клинок. Пытаясь вновь обрести себя. Найти новый путь. Нигде он не задерживался надолго. Так продолжалось, пока один из старых знакомых не порекомендовал его услуги двум непоседливым мудрецам, которые любили совать свои носы во всякие темные и опасные места. Чтобы эти носы им там не прищемили, нужна была помощь опытного бойца, и Гаррет `Сержант` Бладхорн на эту роль подходил как нельзя лучше. Отправившись с ними в путь, он проникся уважением и симпатией к этим необычным людям. И в итоге, с удивлением для себя, почувствовал что в его, казалось бы, намертво промороженной, душе затеплился ставший уже непривычным огонек. С тех пор он сопровождал этих товарищей в их странствиях и не брал за это золота, перебиваясь между делом случайными заказами(которых, к слову, всегда было с избытком).