[PF/Словеска] Лес Юдэ | ходы игроков | N1. Оуквелл

Ограждение
- Броня мага - цель окружает броня, сотканная из маны. Она защищает как кольчужка, но при этом способна блокировать удары призраков.
- Разорвать чары - заклинатель наполняет своей силой плетение чар цели и выдергивает ее, разрушая последние. Возможна критическая неудача
- Быстрая преграда - раз в 10 минут маг может моментально создать барьер перед собой, чтобы отразить одну физическую атаку
Огонь
- Огненная стрела - выстреливает огненной стрелой из руки
- Костер - в указанном месте вспыхивает пламя высотой до метра.
- Огненный взрыв - в небольшой области с грохотом взрывается огненная материя
Прорицание
- Подсмотреть - создает сенсор в известном магу месте или в месте до 10 м от мага, которое он может назвать (за стеной, за углом) маг может наблюдать из сенсора до 10 минут.
- Видение - маг может вызвать видение прошлого в месте, где он стоит. Для этого он должен назвать час дня, который хочет увидеть. Маг может пользоваться этим раз в день и видит весь час за 1 минуту.
- Подсказка - вы можете увидеть примерный результат названного вами действия. Действие должно быть возможным к исполнению в течение следующих 10 минут. Подсказку можно использовать дважды в день.

Молодая человеческая девушка двадцати трех лет. Рост 175 см, худощавая фигура, вечно находящиеся в растрепанном состоянии длинные пепельные волосы, изумрудные глаза с более узким разрезом, нежели типично для обычных жителей средневекового европейского фентези. Выражение лица обычно производит вмечатление сильной усталости, если не измождения. Цвет кожи- гораздо бледнее обычного здорового оттенка.

Агнесса родилась в обычной крестьянской семье в деревне, спутнике небольшого провинциального городка, где единствеными достопримечательностями были башня старого мага на окраине, да храм. И жить ей непримечательной жизнью простой крестьянской дочки, если бы не старый маг из той самой башни, что пришел купить у ее отца молока и сыра. По традиции многочисленные братья и сестры Агнессы попрятались, когда страшный бородадый волшебный дядька переступил порог дома и лишь любопытная пятилетняя Агнесса вылезла из-за печки, что бы поглазеть на того, что обращает в позорное бегство даже старших братьев одним своим присутствием. Чем-то девченка заинтерисовала старика- профессиональный нюх, не иначе, или просто "магическое зрение". В общем маг прошептал себе под нос какое то заклинание и девочка засветилась золотистыми огоньками, словно какая-то елка. Как итог- покинул крестьянский дом маг не только с сыром и молоком, но и с приемной дочерью, а бывшие теперь уже родители девочки неплохо озолотились. Тогда она и получила свое имя.

18 лет старый маг обучал девушку магической науке. Особой любви к подопечной не проявлял, оставаясь в роли строгого учителя, плохо воспринимающего неудачи ученицы. Знай его программу обучения кто-то из коллег, любой сказал бы что от девченки тот требует слишком многого, даже не возможного, однако эта истина была не доступна Агнессе и она, веря своему наставнику, исеренне считала себя неумелой и плохой ученицей. Впрочем до знаний та была жадна не только в стремлении угодить наставнику, но и из-за своей врожденной жажды знаний. С 15 лет маг начал отпускать ее на самостоятельную полевую работу, что мог предложить городок, где могла требоваться помощь хоть кого-то владеющего тайными знаниями.

Единственным, кого Агнесса могла назвать другом, был жрец из храма в центре города. Сошлись на почве общих интересов и похожих проблем: когда жизнь не сахар, хочется принять немного сладкого, полусладкого и сухого... старший храмовник был не меньшим мудаком, чем учитель магички. Да и компания интеллигентного харизматичного жреца была куда приятней обычных барных завсегдатаев- крестьян и лавочников, которых девушка с первых дней приучила держаться подальше от ее стола при помощи пары магических фокусов и разьяренной шипящей куницы.

В ходе одного из рутинных заданий, подходящих скорее охотнику, а не начинающей магичке, Агнессе пришлось ползать по лесу в поисках некого крупного хишника, повадившегося задирать коз, пасущехся у кромки леса. Но это было всяко лучше, нежели сидеть в башне и слушать брюзжания учителя о том, что она опять не старается и отлынивает от практической работы. Благо поиск был ее профильным магическим направлением и в конце концов она таки вышла на огромного голодного медведя.

Какого же было удивление Агнессы, когда при попытке подстрелить медведя из арбалета, тот начал отстреливаться из лука... как показалось по началу. Однако когда разьяренный мишка с касательной раной в боку вылез из кустов, на пару с не менее разъяренной следопыткой, стало понятно, что зверек вовсе не дикий и у него есть хозяйка, а пуму те на пару, по следу которой и пришла Агнесса, они уже прикончили. Каким то чудом конфликт не зашел дальше взаимных оскорблений и угрожающего рычания мишки и шипения Агнессиного фамильяра. Магичка поделилась запасами красных зелий в качестве компинсации ущерба, на том и разошлись.
............

Однажды, во время отсутствия учителя, Агнесса в очередной раз засунула свой любопытный нос его кабинет в надежде найти утаиваемые от нее наставникам знаниям. Как это обычно бывает у молодых магов- всем им кажется, что учителя прячут от них самое интересное в своих сундуках... что в общем то не было таким уж и бредом. Вот и Агнессе повезло. В этот раз учитель сильно торопился и не стал прятать по тайникам свои записи, из которых магичка и узнала много нового. Например- что учителю уже далеко за две сотни лет, а еще, что причина по которой он взял ее к себе- вырастить достойный ингридиень для одного темного ритуала, в следствии которого ей предстояло расстаться с жизнью. Если верить записям, оставалось ей около трех лет...

Сама не понимая зачем, девушка скопировала всю информацию о ритуале, после чего покинула кабинет.

Агнесса рассудила, что просто сбежать от могущественного мага не выйдет, а если и получится, жить в пострянном страхе было ей совсем не по душе, потому девушка решила, что когда прийдет время, даст бой, как бы глупо это не звучало, однако у нее в запасе было целых три года и она знала, когда ждать кинжала в спину.

Спустя пол года Агнесса уже знала как противостоять ритуалу, обратив его силу против создателя и поменяться с ним местами, однако силенок ей явно не хватало, что бы противостоять даже ослабленному подготовковкой ритуала наставнику. И вот одно очередное задание от города- городской глава велел ей оказать магическую поддержку следопыту из гильдии в разоборке с ведьмой, что поселилась в лесной глуши и безнаказанно терраризирует окрестности. Напарницей оказалась старая знакомая...

Бой оказался не простым, на столько не простым, что напарнице пришлось вытащить из рукавов пару магических козырей, чему Агнесса была не на шутку удивлена, но удивляться долго возможности не было, ибо пока магия эльфийки удерживали ведьму, магичке нужно было успеть воспользоваться шансом.

Тяжелый бой был закончен, но какое-то странное предчувствие не давало Агнессе покоя. Не долго думая, магичка использовала на теле заклинание, которое узнала из записей учителя и которое уже однажды использовали на ней самой. Странная догадка подтвердилась, ведьма подходила для того темного ритуала. Это был ее шанс. Отбросив моральные терзания в сторону, по поводу своего право играть с чужими душами, девушка решилась провести ритуал, предварительно соврав следопытке, что собирается окончательно упокоить ведьму, дабы та не воскресла в виде нежити. Будучи уверенной, что Алит ушла, Агнесс приступила к темнейшему ритуалу. Все прошло удачно, душа ведьмы было поглощена и часть ее знаний и силы перешла к Агнессе, однако плененная душа полностью не распалась, какая то ее частичка осталась с Агнессой и теперь иногда она будет слышать чужой шепот своей жертвы...

Алит без труда поняла, чему стала свидетелем. И если весь смысл ритуала она, возможно, не распознала, однако то, что он был однозначно темным, было ясно как день. Спустя пару недель она намекнула "подруге", что вкурсе ее маленького секретика. Прижатая к стенке Агнесса выложила все как на духу и в ответ, и не слабо удивилась, получив предложение о помощи в обмен на небольшое возгаграждение в виде "пары безделушек" из башни мага.

В судьбоносный день, в ритуальной комнате после проникновенной речи учителя, которую Агнесса и не пыталась слушать, готовя защиту, магичка выиграла битву за свою душу. Маг оказался не готов к тому, что ученица найдет способ перенаправить ритуал, как не был готов и к кинжалу в спину от Алит, а самой большой неожиданностью стала огненная магия, что Агнесса овладела благодаря ведьме, которой сожгла учителя за живо.

Когда на пожар, охвативший верхний этаж башни сбежался народ, пламя уже угасло, удовлетворившись сожранной деревянной надстройкой двух верхних этажей и не решишимся побадаться с камнем пяти нижних каменных. Ходиди слухи, что прежним ее владельцем был алхимик, потому и башня строилась с расчетом на поввшенную пожароопасность, однако новый хозяин этим принебрег, когда расширял жилплощадь.
Одним из первых появился Селл, заставший Агнессу, уже оседлавшей своего коня. Магичка обьяснилась, что ее учитель погиб, а сама она должна уйти... прямо сейчас. Ему лишь удалось вытянуть у нее что направляется она через лесной тракт в Оуквелл- деревню на побережье Талдора- самое дальнее обжитое людьми местечко, куда она умудрилась забраться в своей жизни. Нормально что-то объяснить Агнесса не успела, т.к. подоспели другие люди. Попрощавшись со жрецом, девушка пришпорила коня.

Пройдя с пол мили, магичка была нагнана Алти. Она заявила, что за Агнессой еще числется небольшой должок и она решила составить ей компанию пока не предоставиться возможность взять плату. Не сказать, что магичка была рада такой компании, за время знакомства с эльфийкой она успела ее немного узнать и, откровенно говоря, та ее пугала, однако...выбора особо не было. Алти слишком много про нее знала и Агнесса так просто не могла от нее отмахнуться, чего та прекрасно понимала. Друзей не выбирают... не в ее случае.

На третьи сутки путешествия по тракту, девушек догнал Селл и заявил что присоеденяется к их путешествию. Агнесса сделала вид, что совсем не удивилась внезапно начавшемуся поломнечеству друга... или он тетю навестить отправился? Кажется, она забыла спросить или просто мимо ушей пропустила.

Одной невероятно темной ночью в домике лесника родился ребенок с смешанной кровью, от союза человеческого мужчины и эльфийской девушки. Их дом находился достаточно далеко от города и сюда редко приходил кто-то чужой, поэтому Селлатиэль рос в покое и достатке. У них было все что нужно для жизни, его мать работала в городе и каждый день возвращалась с полными корзинами различных яств. Иногда в гости к ним приходил бородатый мужичок с огромной книгой на поясе, отец говорил что это его старый друг, паладин своей веры. Этот дядя всегда приносил с собой какие-нибудь классные штучки для Селла и тот всегда радовался его приходу. В будущем мальчишка хотел стать жрецом того же бога что и дядя, поэтому просил того учить его различным магическим штукам, на что тот лишь отсмеивался и говорил что сначала мальчику нужно принести обед верности и только потом он сможет изучить подходящие заклинания. Селлатиэль мечтал о том что однажды он станет крестоносцем и будет нести свою веру с пылающим мечом своей души..пока однажды на их дом не напали рыцари из города под предводительством какого-то там барона. Они убили отца и мать, сначала поиздевавшись над ними и Селл мог лишь смотреть на это из леса, в котором он гулял. Он понимал что ничего не может поделать и ему оставалось лишь запомнить лица своих врагов, что он и сделал. Юный полуэльф не понимал за что такая жесткость и лишь позже он узнал о том что его мать отказалась стать любовницей этого вельможи, поэтому он и сделал все это, надругавшись над её телом вместе с десятком других солдат. Селлатиэлю повезло что никто в городе не знал о его существовании, поэтому рыцари не стали искать его. Похоронив родителей и откопав свой тайник, он отправился к единственному человеку которого знал, к своему дяде. Он рассказал ему о случившемся, после чего попросил принять в храм и дать ему шанс отомстить став жрецом Солы. Богиня исцеления и войны была не самым популярным божеством и количество её воинов не было таким уж большим, но все они были сильны и крепки духом. Дядя принял мальчика и обратил в свою веру, после чего тот принес все обеты и стал обучаться у одного из старших храмовников. Тот оказался тем ещё ублюдком и в отличии от дяди не давал парню никакого спуска. Единственной отрадой для Селла были походы в город, где он познакомился с одной ученицей мага, с которой они весело и с пользой проводили время. Не редко за веселой беседой они перебирали косточки своим учителям, и однажды полуэльф даже рассказал ей о своей цели в этом городе. Она стала вторым человеком который знал о его желании отомстить, а первым был дядя. Вместе с ним Селлатиэль постепенно избавлялся от каждого из тех рыцарей, находя способы тихо и без пыли убрать их. После каждого раза они молились своей богине о прощении, взвывая к её милости и пониманию, при этом истязая свои тела, дабы показать свою верность ей. И шанс поквитаться с последней целью, тем самым бароном выпал в день когда Агнесса бежала из города. Эльф не сомневался в том что это именно она виновата в пожаре в башне, который видели все жители. Этой же ночью пожар накрыл и здание барона, а так же несколько близлежащих. Старый и жирный урод не смог покинуть свою комнату, закрытую заранее подкупленным слугой который так же не шибко любил своего господина, и сгорел заживо в этом очищающем пламени. На этом месть была закончена и принеся последний обет своей богине, Селлатиэль отправился в паломничество вслед за своей подругой, к которой испытывал некоторые теплые чувства. Теперь он должен был нести веру дальше и искупить все свои грехи, служа на пути верным слугой своей богини.

Родился в речном городке близ торговой переправы. Отец - капитан дальнего плавания, мать - Ида, больная портниха. После рождения ребенка женщина начала быстро терять зрение. Дела в лавке шли все хуже и хуже. Работы стали грубее, зато мелкие детали, которые вышивала почти уткнувшись в ткань, оказывались славно проработаны. Но здоровье Иды всё ухудшалось, не позволяя подолгу работать. Всё чаще она засыпала с изделием в руках, всё реже укладывалась в сроки. Именно этот образ - усталой, сидящей в старом плетеном кресле женщины запечатлен в сердце Рейли. Сколько раз он тихо подкрадывался к ней, гася оплывшие свечи? Укутывал шерстяным одеялом и убирал изделия?

Мать как могла содержала старый домишко и сына, но всё чаще брала в долг и подолгу не возвращала деньги. Поначалу мальчишка пытался помогать в её ремесле, но не был достаточно усидчив и аккуратен и быстро понял, что усилия его не приносят особой пользы. Так Рейли-Портняжка быстро сменил свое прозвище на другое, менее звучное - Рейли-Заплатка. Он прибился к стайке бродячих детей и почти все дни проводил на улицах, чаще всего близ складов и причала. Именно там и начались их вначале безобидные вылазки. Часть детей были из таких же, а то и более бедных семей, в которых вечно не хватало ни еды, ни денег. Бойкий, яркий и при том сметливый, Рейли быстро заручился их поддержкой и, пожалуй, будь чуть старше, мог даже стать вожаком этой разношерстной банды. Но в то время место это уже было занято долговязым, но скорым на расправу крепышом лодочника. Старик-выпивоха его частенько гонял ребятню с причала, а на главаре их то и дело расцветали новые синяки и ссадины. Что не мешало ему с остервенением тащить домой лакомые кусочки. Рейли с трудом понимал эту больную привязанность.

Именно знакомство с этой компанией и не самые честные их занятия обогатили опыт мальчишки воровским ремеслом. Роль щипача, слишком фиглярская и тонкая, никак ему не давалась, но мало кто из "уличной стаи" мог сравниться с ним во взломе. Талант к замкам обнаружился в нем совершенно внезапно. Амбарные замки, старые внутренние запоры, хитроумные задвижки и всяческие попытки оградить чужое добро увлекли рыжего. Это было как вызов, как его жизнь - его не пускали, он находил путь, его пытались поймать - он убегал.

Финалом карьеры послужил разыгравшийся в порту скандал. Тогда Рейли спасли отчасти нежный возраст, отчасти рыдания матери и её старые знакомства, а хуже всего - деньги, которых им и так не хватало. Но с того момент, как его тайна была раскрыта, он лишился прежней свободы и не прикасался к отмычкам вплоть до её смерти.

В тот день мир перевернулся в одночасье. Лавку, как и скудное имущество, отобрали в счёт уплаты долгов, и Рейли внезапно оказался на улице, предоставленный собственным заботам. Мальчишка был уже в том возрасте, чтобы идти в подмастерья, даже старше, но дурная слава отталкивала людей. Его не брали в доках, а у мастеров уже было достаточно ртов. Старые знакомые матери находились в том же бедственном положении, в каком прозябали в последние годы Ида с сыном. Они предложили мальчишке кров и дело, но кропотливая работа не давалась Рейли. С годами он все хуже управлялся с ней, и больше портил материал, чем помогал делу. Пальцы, так ловко обращавшиеся с отмычками и позволявшие карабкаться, хватаясь за едва приметные выступы, становились непослушными и будто чужими. Он не высиживал и часа, начиная вертеться и отвлекаться. Задача, не требующая от него умственных усилий и не подстегивающая адреналином была слишком скучной. Рейли стискивал зубы, терпел сколько мог, но всё равно срывался. "Бестолковый", "безрукий","неумеха" - мальчишка бежал от колких слов и таившегося в глазах осуждения. Не смотря на все старания, он был точно выброшенная на лёд рыба - беспорядочно бился, желая вернуться под воду и выжить.

Он таскал еду на рынке и выуживал у беспечных заезжих монетки. Подвешенный язык, сметливость и цепкий взгляд позволяли заработать мелочь, отвечая на вопросы или бегая по поручениям. Теперь ему не составляло труда отгонять от своей кормушки детвору. Малыши были падки до монеток, но опасались рыжего. Он стал выше, похудел ещё сильнее, чем прежде, волосы отрасли и растрепались, но в глазах зажёгся опасный огонёк. В драках он и вовсе становился диким, точно вкладывал в удары всю боль и отчаяние. С неохотой, но его оставили в покое. Он по прежнему уступал место старшим и более сильным, но домашняя детвора больше не вставала на пути. Те, с кем он раньше проводил дни, теперь старались не замечать Рейли. У них появились дела поважнее - почти все они осваивали подходящее ремесло или помогали в семье.

Уйдя от приютивших его людей, Рейли ночевал на чердаках или пробирался на склады. Он облазил город вдоль и поперек, найдя множество подходящих уголков и лёжек. Лето пролетело как дурное мгновение. Парнишка отвыкал от людей и вместе с тем привязывался к ним ещё сильней. Набор отмычек, выкопанный после смерти Иды, вновь пошёл в дело. Старая одежда быстро износилась и пришла в негодность. Большую роль в этом сыграли драки и непогода, к тому же ночевал он в местах далеко не самых чистых и благопристойных. В ту пору главным в жизни было набитое брюхо и теплое местечко, где он мог свернуться и закрыться от мира. Рейли раздобыл всё необходимое, но после случая с доками стал осторожнее - не брал ничего ценного и не таскал все из одного места. Тихо, исподволь, предмет за предметом, увеличивал он свои богатства. В основном это были вещи, необходимые для новой жизни - старый широкий нож, забытая на чердаке много лет назад обувь, леса с крючками... Нитки и иголки он утащил ещё из лавки матери. У него не было ничего, что напоминало бы о ней. Все вещи и украшения, годные на продажу, она давно обменяла на их жизни. У Рейли осталась лишь его память.

Лето оказалось щедрым, а осень мягкой, но подступающая зима сломила гордость. Рейли выкрал теплые вещи, но был пойман и бит, его убежище оказалось разорено, а лаз запечатан и забить досками. Он потерял всё, что успел приобрести. С первыми заморозками он, как побитая шавка, вернулся под кров тех, кто однажды открыл для него двери. И в ту, самую первую зиму, безропотно выполнял все указания. Ему вернули человеческий вид - заставили отмыть въевшуюся в кожу грязь, подстригли и вычистили. А кроме того - дали одежду взамен того тряпья, что осталось после разорения тайника. Парнишка вновь вынужден был вспомнить о манерах и правилах поведения. Днями он занимался ненавистным плетением корзин, пытаясь приносить пользу. Получалось скверно, и зачастую больше времени уходило на переделку, чем само плетение. Лишний рот в зимнюю стужу оказался тяжелой ношей для семьи.

С приходом весны все смогли вздохнуть свободнее. Рейли избавил дом от своего присутствия, вновь став уличным мальчишкой. В этот раз он был умнее и обустроил себе не одно, а десяток мест, в которых мог укрыться. С новыми силами и животным упрямством он занялся пополнением собственных запасов. Ещё с прошлой осени он приноровился рыбачить с лесой и крючками. И вновь наведался за ними в дом старика-лодочника, чудом избежав встречи с его сыном. Тот вырос и разросся в плечах, а жестокий нрав во всем напоминал отца. Рейли испытывал смешанные чувства. С одной стороны Дакс не раз бил и насмехался над рыжим, с другой - не был трусом и часто поддерживал даже самые безумные затеи. И все же красть снасти у старого Линна было проще, чем пробраться к рыбаку-Маккипу.

Рейли отправлялся на рыбалку вверх и вниз по реке, заходя все дальше и дальше от родного городка. Ему нравилось бывать вдали от людей и их взглядов. Часть улова в качестве собственного долга от относил в приютившую его семью. Но не передавал лично, а оставлял на видном месте и караулил, пока кто-нибудь из них не забирал подарок. Даже в том случае, если клева почти не было, он не нарушал установленного ритуала.

За зиму Рейли ещё подрос, и теперь воровать на рынке стало куда сложнее. Торговки привыкли к нему и тут же поднимали гвалт, стоило только завидеть воришку. Они не забывали поносить его колкими словами и щедро раздавали пожелания. Однако он все ещё мог подобраться к лоткам конкуренток и тайком стянуть что-то у одной из них. По-видимому те испытывали извращенное удовольствие при виде чужих убытков.

И все же парнишка был упрям и быстро приспосабливался. Вероятно, рано или поздно он натворил бы куда больше шума, чем в детстве, если не подвернувшийся случай. Одной из зим, когда Рейли вновь вернулся в семью, у них остановился охотник. Мужчина приплыл издалека, собираясь обжиться на новом месте. Но не здесь, а южнее, ближе к главным трактам. Он уже слышал, что поголовье волков за последние годы заметно увеличилось, и за серые шкуры в тех краях теперь платили серебром. Охотники теперь не сидели без дела, а в городах собирался люд для загонных вылазок. Рейли навострил уши. Загонщики получали не в пример больше тех, кто жил у реки. И сейчас, в разгар облав, это были легкие деньги. Нужно ли говорить, что променяв опостылевшую рутину на шанс заработать, рыжий ничуть не жалел?

Хорошо подвешенный язык, сметливый ум, и бедственное положение приютившей семьи сыграли ему на руку. Он сумел завоевать доверие и мужчина сдался, решив, что лучше юноша пойдет с ним, чем попытается проделать тот же путь в одиночку. Упрямство и решительность Рейли не вызывали сомнений в его выборе.

Охота оказалась не такой, как предполагал юноша - более тяжёлой и... необычной. Ему с трудом удалось набиться в команду загонщиков, чьей обязанностью было как можно больше шуметь и пугать животных. Рейли старательно выполнял свою работу, но, когда вместо того, чтобы бежать прочь, старый зверь залёг у него на глазах, юноша и не подумал кого-то предупредить. Люди шли редкой цепью, разбивая лесное спокойствие диким шумом, но ни один не приметил на снегу белой шерсти.

Рейли прошёл совсем рядом от него. И это было странно. Волк не кинулся, не попытался бежать и казался... тогда юношу поразило это предположение, но он будто почувствовал родство со зверем. Впервые в жизни он столкнулся с чем-то подобным и не знал, что делать. Ему стало противно то, чем он занимался. Когда группа вернулась в город, принеся с собой окровавленные туши, Рейли забрал деньги и покинул охотников. Он старался не смотреть на убитых животных, но невольно вспоминал сложенные на санях туши, и белого великана, лежавшего в снегу.

Возвращаться в родной городишко и вновь плести ненавистные корзины Рейли не собирался. Он обосновался на новом месте и принялся тщетно искать работу. Мужчина, пришедший с ним, собирался идти дальше на юг и по началу юноша хотел пойти с ним. Но что-то словно держало его здесь. Слишком часто взгляд его устремлялся к лесу и терял осмысленность. Тогда Уолт, подумав, свел его с местным лесничим, с которым успел сойти взглядами за праздничным столом. В ту пору к полновесному серебру за шкуры добавляли кружку темного в любой таверне.

Сефтон был не так и стар, как показалось юноше. Затворник и калека, он часто прихрамывал на ногу, из-за чего казалось, что присущая в молодости ловкость покинула его. Это было обманчивое впечатление. Он сторонился людей, но не был лишен манер и своеобразного такта. Но не отказался бы от помощника, если тот, разумеется, будет отрабатывать свою еду и место у огня. Рейли заверил обоих, что об этом не стоит и волноваться.

У него снова появились обязанности и крыша над головой. Но теперь они соседствовали с тайной и непреодолимой тягой к лесу. Мальчишке и раньше доводилось бывать под его сводами. Он нередко гулял после рыбалки или выбирался за ягодами. Но встреча с волком перевернула в нем что-то. Точно прозревший слепец, он с удивлением смотрел на мир.

Тем, кто научил его стрельбе из лука и обращению с кинжалами был Сефтон. В молодости тот был военным и служил в охране. Получив ранение он предпочел остепениться и выбрал себе новую стезю. Поначалу, как с усмешкой уверял наставник, это было довольно сложно. Здесь все было иначе, не так, как в открытом бою. Но он смог, не смотря на старые раны и многолетнюю выучку. А значит и такой обалдуй, как Рейли, способен постичь эту науку. Тем более, что не так и много знаний занимают его пустую голову.

Пренебрежение наставника лишь подстегивало Рейли. Он старался изо всех сил и каждый раз доказывал - не просто может, он будет лучшим! Наконец-то у него было занятие по душе и ясная цель впереди. С тем же восторгом, с каким раньше взламывал замки, он пристрастился к изготовлению ловушек. Долгие часы работы над западней не казались ему утомительными - это был всего лишь этап, необходимая часть плана. Кипучая энергия, долгие тренировки и хорошая еда сделали свое дело. Юноша окреп, сменил детские повадки на подобающие возрасту и ремеслу. А вскоре сделал открытие, расставившее по местам все недомолвки - он пробудил в себе магию. И жизнь заиграла новыми, неведомыми прежде красками.

Позже, уже освоившись со своей ролью, Рейли предпочел ремесло охотника, стал чаще и дальше уходить от нового дома. Но частенько возвращался с первым снегом. Хотя бы что-то в его жизни осталось прежним.

Вырос без отца, мать, Ида, - больная портниха, с годами терявшая зрение. Имела свою лавку, но влезла в долги, разорилась и вскоре умерла. Имущество конфисковали в уплату долга. Рейли предложили кров её знакомые, но тот вскоре сбежал на улицу. Найти пристойную работу не смог, поскольку будучи ребенком стал взломщиком и засветился в крупном инциденте, а для тяжелого труда был еще слишком мал и слаб.

Долгое время жил за счет воровства и рыбной ловли. Теплые сезоны, как и хотел, проводил на улице и лишь зимой возвращался под кров. Однажды у семьи остановился заезжий охотник. Так Рейли узнал о готовящихся к югу облавах и щедрых наградах за волчьи шкуры.

Во время охоты юноша ощутил родство со зверем и отказался от такой работы. Но лес звал его. Оставшись на попечении у лесника, Рейли обучился владению оружием и его ремеслу, а также раскрыл способность к магии. А позже - стал охотником и не редко путешествовал, возвращаясь к зиме.

Огромный медведь, один из тех, что специально "разводит" и обучает мать девушки, друидка, специально для того, чтобы служить своим "хозяевам". Связь с животным очень сильная, потому что строится не только на подчинении как старшему, но и на своеобразной любви, впитываемой с молоком матери. Впрочем, как и боевые навыки, потому занимается этим уже не одну сотню лет. Эльфийка специально приезжает домой к матери, когда медведь состарится, чтобы вернуть его доживать свой век с необходимой ему заботой, и берет нового, молодого, обучать его работать с ней в паре.

Трофей, добытый при уничтожении древнего темного мага. Старинная редкая книга, в кожаном потертом переплете и с металлическими замками, заперта на ключ. Читает иногда, тайно ищет на этот антиквариат покупателя.

На теле есть "татуировки", в виде причудливых узоров, больше похожих на тайные символы темного культа. В отличие от обычных татуировок, они светлые, потому что их "рисовали" тонким острым лезвием. Сейчас зажили и чем-то напоминают зажившие шрамы. Центральная точка (словно начало узора) расположена в области солнечного сплетения. Две параллельные вьющиеся линии, украшенные завитушками и точками, поднимаются вверх и над грудью расходятся в стороны, проходят вдоль ключиц до суставов, спускаются вниз вдоль рук и заканчиваются словно браслеты на запястье. Третья такая же линия, идущая между ними, оканчивается на "выемке" горла, в этой точке разветвляется и далее уходят по шее в обе стороны, не доходя артерии поднимаются вверх до висков, на которых конечной точкой является узор, похожий на цветок. Вниз также отходят две вьющиеся, также украшенные завитушками и точками, линии, которые расходятся в стороны над пупком и по диагонали уходят к внешней стороны бедер, затем вдоль ног спускаются вниз и заканчиваются в нижней части икр словно браслеты. Сзади центральная точка находится на пояснице. От нее вверх идут две линии вверх, через лопатки и сливаются с передними в области ключиц. Вниз тоже спускаются, уходя сразу в стороны и сливаются с передними в области бедер. По каким-то непонятным причинам иногда напоминают о себе ноющей болью, но если расслабится и помассировать виски, то боль уходит. Иногда светятся, но переливами. Разумеется, все это скрыто под одеждой. И прической.

Пожалуй, стоит начать с детства. Мама Алитрэль, начинающая охотница за головами, довольно-таки рано вышла замуж, влюбившись до безумия. Избранник ее был намного старше, но свою тягу к нему, когда мир сужался до одной точки, она смогла понять лишь спустя годы. Во время одного из заданий, когда ее целью оказался оракул, тот перед смертью бросил простую фразу, что ее муж из мира тьмы, и которая ее мучила долго, прежде чем она решилась выяснить, правда ли это, у него напрямую. Но объяснять что либо, он не стал. И только утром она поняла, что это была их последняя страстная ночь любви. С тех пор она его больше не видела, хотя и первое время пыталась его найти. А когда оставила поиски, то свое занятие оставила тоже, да и с животом особо не поохотишься. К тому времени, когда родилась Алит, ее мать была уже ученицей друида, жившего отшельником в самой глуши леса. Поэтому ее детство прошло в лесах, среди животных и птиц, обучаясь общению с ними, и, конечно же, таких же лесных эльфов, как и она.

Когда девушка стала подрастать, по эльфийским меркам, разумеется, ее мать стала замечать, что, несмотря на отличные успехи на поприще друида, желания пойти по этому пути у Алит не было. Как уж тихо и спокойно было в лесу, было видно, что ее место не здесь, что ее куда-то тянуло, только непонятно куда. В итоге, мама стала обучать ее основам своего старого ремесла, а спустя время, когда передала ей все, что сама знала, отправила ее к своему кузену. Сказать, что кузен был от этого не в восторге, это ничего не сказать. Впрочем, жилье ей нашел, как и учителя тоже. Учитель, который, как оказалось, был должен денег дяде Алит, причем приличную сумму, потому что при всем его потрясающем таланте следопыта, был на редкость невезучим. Постоянно у него то заказ из-под носа уведут, то деньги украдут, то оружие сломается и нужно тратиться на новое, вот и занимал у того постоянно, но был настолько обаятельным, что эльфу-ростовщику он очень нравился. Эльфийке он тоже очень понравился. В отличие от дяди, с которым у нее была взаимная антипатия и оба были рады, что почти не пересекались. Она этого растяпы, как она его ласково за глаза называла, училась не только определять следы, ориентироваться на местности и прочим премудростям этого дела, но искусству влиять на людей и нелюдей. А заодно и в команде работать, что немало важно было в таком деле. Потому что ни одна, ни вдвоем против серьезного противника не пойдешь, а вот присоединившись к отряду, можно набираться опыта сражений не только один на один. Хоть, она и быстро поняла, что в гуще сражений, махать мечом ее совсем не прельщает. Поэтому сосредоточилась и больше стала тренироваться стрельбе, решив не размениваться на несколько, а владеть одним оружием, но зато владеть отлично.

Зависть. О, боги, как же завидно! Как же хочется быть магом. Хоть немного. Нет, зачем себя обманывать? Хочется много, хочется силы. А ведь если чего-то очень хотеть, оно ведь исполняется, так? Так! Потому что оказывается, что в тебе это есть, просто сказать тебе об этом некому. Или было некому. Или по какой-то причине мать решила сначала это скрыть, чтобы дочь осталась в лесу с ней, потом либо просто забыла, либо из вредности не раскрыла дочери ее талант. Впрочем, есть еще кое-что: Его Величество Случай. Когда совсем нет сил бороться, когда придавлен к земле более сильным противником, когда охватывает страх, потому что начинает казаться, что это конец, а страх, как известно самая сильная эмоция, и делаешь рывок, чтобы оттолкнуть, вкладывая все, что в тебе осталось. И вдруг понимаешь, что получилось. Пытаешься понять, что точно получилось. В теле слабость, ладони горят, будто ты из самой своей сути через них выпустила мощный заряд. Удивление. Нет, изумление. А потом радость, что ты это умеешь. Еще не поняла как, но оно работает. И ты продолжаешь это делать. Встаешь и добиваешь этим противника. Потом пробуешь с этим работать, изучая себя, свои новые «фокусы», постепенно увеличивая их силу и мощь. Потрясающее ощущение. А еще понимаешь, что теперь можешь соревноваться с другими, такими же как ты.

Но, похоже, на открытии природного волшебства сюрпризы не закончились. Хотя и с той поры прошел не один десяток лет, и Алит уже довольно хорошо управлялась со своими магическими способностями. Однажды ей пришло очень странное письмо, в котором было лишь примерное месторасположение того, кого надо найти, пара примет и неплохая предоплата, а еще условие, что работа должна остаться в тайне, хотя заказчик и так не пожелал назваться. Не то, чтобы у нее в данный момент работы не было, но таинственный заказ привлек ее. А может, интуиция где-то глубоко внутри звала ее в неведомое. И интуиция ее подвела. Тот, кого надо было найти и заказчик оказались одним и тем же человеком. Хотя, правильнее сказать эльфом. А еще правильнее, что в указанном месте он сам ее нашел.

Отец. Действительно, другим способом это было бы сделать сложнее, привести дочь к себе. На протяжении ее жизни он следил за ней тайно. А сейчас решил, что пришло время присоединиться к нему. Присоединиться к темному культу Масок, один из главных жрецом которого он являлся. Так же как и мать, Алитраэль притягивала тьма. А может это ее собственная суть, суть, которая наполовину благодаря отцу была соткана из тьмы, звала ее. И девушка осталась. Обучение магии Теней шло успешно. Новоявленная приспешница темного культа уже освоила некоторые способности и даже применяла их, теперь уже отправляясь на задания с другими членами. Но что отец, что мать, они могли жить долго в одном месте, а Алит нет. Но и уже отпустить дочь, от которой сильно фонило темной магией, было слишком опасно. Тогда она решилась на проведение ритуала над собой, чтобы скрыть магический фон. Очень болезненный. После которого на ее теле появилась «тату» из витиеватых узоров, а фон благополучно спрятан. Впрочем, расплата за это периодически давала о себе знать, вызывая боли в узорах.

Но к счастью или к сожалению, ее жизни с отцом в темном культе пришел конец. Когда Крейтон Шейн, эльф-прорицатель, мастер свитков и капитан-куратор Общества Следопытов со своим отрядом пришел, чтоб уничтожить темный культ. Смертельно раненый отец велел Алите лечь на жертвенный алтарь и успел провести ритуал, стирающий память о жизни в темном культе, прежде чем его жизнь закончилась. С алтаря девушку, уже не помнящую, как она здесь оказалась, уже снял, взяв на руки, один из членов отряд Шейна, Скай, сильф-волшебник, покоривший ее сердце, едва их взгляды встретились. Так начался новый этап ее жизни, уже в качестве члена Общества Следопытов.

Однако, Общество, будучи организацией такой, что являться нужно было по призыву, оставляло достаточно много свободного времени для других дел. В последние несколько лет, эльфийку стали привлекать, особенно после того, как она вновь открыла для себя свои «темные» способности, заказы по истреблению всякой нечисти, типа ведьм и колдунов. Не то, чтобы такие заказы хорошо оплачивались, но после уничтожения частенько перепадали ценные вещички, а иногда даже артефакты, которые можно было сбыть за большие деньги, сложность разве что состояла в том, что покупателя найти было не так просто. Пришлось поездить по глухим уголкам мира. И вскоре она нашла нескольких перекупщиков, которым периодически и сплавляла.

Живя жизнью перекати-поле, так и не обзавелась собственным домом. Лишь иногда наведывалась к матери. Особенно, если пора было привезти постаревшего медведя и начинать воспитывать молодого. Но зато была не обременена заботами о доме, да и поскольку в средствах никогда не была стеснена, то ли снимала себе жилье в разных уголках без проблем. В частности там, где возникала работа для приключенцев. В свободное от работы время встречалась в тавернах со знакомыми, делясь, да и частенько хвастаясь, своими успехами, выслушивая об их успехах, участвовала в турнирах, занималась своими женскими делами и, конечно, же отдавалась романтическим встречам.

Он был Паладином Ордена, охраняющего древний Артефакт. Всю жизнь он преданно служил Ордену, защищая вверенную ему реликвию любой ценой. Но однажды враги нашли слабое звено и смогли проникнуть в тайник. Один за одним стражи погибали. До тех пор пока из защитников не осталось двое: сам Палладин и жрец Ордена. Когда враг ворвался в последнее помещение, жрец наложил на Последнего Стража сильнейшее заклинание забвения. Сам же бросился на вражеские клинки. Как следовало ожидать, артефакта в тайнике не оказалось, а знать о его истинном местоположении мог теперь один лишь выживший воин. По этой причине он был взят живым и доставлен во вражескую крепость. Но память Паладина была теперь под воздействием магической силы, которая блокировала любые воспоминания.

Так он стал заключенным. Каждый день его водили на пытки и требовали рассказать то, о чем он понятия не имел. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Возможно, спустя время он бы сломался от мучений и пыток, стал бы простым тюремным психом. Но к счастью, в одной камере с ним было множество других заключенных, несколько из которых были последователями какого-то монашеского учения. Какого - Найт не знал, поскольку те дали вечный обет молчания и за все время никто из них не проронил ни слова. Монахи сжалились над несчастным узником и стали учить его принципам своего учения. В первую очередь, он учился у них тишине и спокойствию, медитации и погружению в себя. Это быстро стало давать результаты - пытки стали приносить все меньше страданий. Найт как бы отключал болевые ощущения и мог все дольше и дольше терпеть издевательства. В результате, когда в очередной раз палач использовал почти весь свой арсенал, сломав Найту пальцы, перебив ноги и порезав вдоль и поперек тело, но не услышав от новоиспеченного монаха даже звука - каратели решили что пытаться что-то вытянуть из него бессмысленно и забросили в камере с другими заключенными, забыв о его существовании.

Залечив раны, не без заботы своих новых братьев, Найт продолжил постигать их учение. И с годами не только достиг того же уровня, но и намного превзошел учителей. Какая-то внутренняя сила делала его навыки сильнее и страшнее. Но когда однажды во время небольшой внутрикамерной стычки он невзначай, будто играючи, одним ударом убил другого узника, братья-монахи осознали что он стал слишком силен и жесток, потому отдалились от него и больше ничему учить не стали. Другие узники тогда же дали ему его новое имя Найтмар, или коротко Найт.

С тех пор жизнь Найта в тюрьме стала меняться. Монахи его больше к себе не подпускали, а остальные стали испытывать страх и злобу. Никто не смел перечить Найту, но все чаще он стал замечать злые взгляды за спиной. Когда на него случилось первое нападение, он снова убил напавшего. И нисколько не сожалел о сделанном. Это была оборона и этого требовало выживание. Однако, новая смерть окончательно обратила против него всех. Нападения стали повторяться, но всегда он выходил победителем. И с каждым разом Найт понимал, что рано или поздно узники добьются своей цели.

Тогда он и решил сбежать. Решение было спокойным и взвешенным. Почему-то он знал, что способен на это и был полностью уверен в своих действиях. Сначала он изготовил себе оружие, выточив из железных скоб две заточки. Затем заставил охрану открыть дверь камеры, всего лишь заявив одному из надзирателей, из тех что наливали помои в желоб для еды, что вспомнил про тот Ковчег, о котором его так настойчиво спрашивали несколько лет назад. Конвоиры прибежали мгновенно, и Найту понадобилось лишь несколько секунд, чтобы отправить их к праотцам.

Он шел по темным коридорам крепости и убивал каждого, кто попадался на глаза. Но то были лишь простые стражники, не обученные и не подготовленные. Встреча с первым же рыцарем на выходе из крепости сразу поставила все на места - годы в тюрьме не идут на пользу. Сражение было тяжелым, и только каким-то чудом Найту удавалось избегать смертельных ударов клинка. Какие-то неизвестные ему рефлексы помогали распознавать выпады рыцаря и успевать уворачиваться. Сам же он не мог причинить противнику никакого вреда своими заточками, особенно учитывая, что тот подошел к сражению с заключенным со всей ответственностью и не подпускал того на расстояние руки. В итоге, поняв что проигрывает, Найт улучил момент и просто дал деру.

За ним пустили отряды в погоню, с факелами и собаками. Это была очень долгая погоня. Когда его догоняли собаки, он вынужден был убивать их по очереди, руками разрывать глотки, пока остальные их сородичи вгрызались в тело Найта. Когда его окружали, он прорывался, оставляя за собой трупы. А потом вновь бежал, пряча следы и петляя. День. Другой. Третий. И, наконец, охотники кажется стали отставать.

Так началось его новое путешествие. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Только лишь бы скрыться подальше и не быть схваченным вражескими шпионами. Все свое время отдыха он проводил в молчании, тишине и медитации, продолжая развивать те практики, которые выучил у монахов в тюрьме. А еще не спеша точил свои заточки, придавая им поистине идеальный баланс и бритвенную остроту.

К тому же он открыл в себе неожиданные способности. Однажды путешествуя через горы он встретил старика, который был в странных язвах. Вид у того был такой, будто он был покусан кем-то. Старик лежал, прислонившись к камню, и явно приближался к смерти. Вокруг Найт ощущал необычную вонь, по которой отчетливо понимал, что неподалеку нежить. Как он это чувствовал, точно сказать было нельзя, знание было где-то в подсознании. Но еще более удивительным было то, что Найт рефлекторно потянулся к ранам старика и рука, излучая легкое сияние, очистила язвы от гниения. В последствии, он провел много времени, размышляя откуда могли взяться такие таланты и что означать? Но память была надёжно запечатана.

Так герой и скитался по миру, стараясь не задерживаться на одном месте, и не привлекать к себе никакого внимания. Старался ни с кем не общаться. На хлеб зарабатывал попрошайничеством. Убивать ради денег или воровать он не считал правильным - он не бандит и вор. А останавливаться в городах для работы опасался. Поэтому милостыня была его единственным способом собрать на еду. Впрочем, годы в тюрьме отбили у него всякое смущение перед подобной ерундой, главное - получить свой кусок хлеба и продолжить путешествие. К тому же это давало дополнительное время для погружения в себя и познания своей внутренней силы.