Northern Cross | ходы игроков | Гонец тьмы

- Сыта я, боляр. Что вы! - открещиваясь в непринужденной манере, ламия смотрела на приклонившего колено сверху вниз. В ее взгляде угадывалось снисхождение, но лишь из-за глупого, во многом смешного разночтения, возникшего между ней и советником.
- Давеча осушила целую лошадь... - и снова на ее устах непринужденно просияла усмешка. - О том поцелуе вела я речь, что обмениваются ими влюбленные... Не более и не менее. Не нужно витэ. Не нужно...
По мере произнесения заключительной фразы женщина также приклонилась чуть ниже, направляя выцветшие, немертвые губы к устам ее случайного кавалера для долгого, неумелого поцелуя... Ее лицо вдруг сделалось серьезным, будто девушке предстояло некое весьма непростое испытание...
- И не вздумайте поступить по-своему... - вполне доброжелательно, на первый взгляд, прошептала девушка, завершая небольшое романтическое путешествие к сколнившемуся пред ней "принцу". Огняна прекрасно понимала последствия поцелуя с участием витэ. Оставалось надеяться, что мытарь осознавал их тоже.

- Очень жаль, приятного вечера - коротко ответила девушка, подобной реакции она не ожидала, с другой стороны кажется он на неё не злился, а значит не всё так плохо, но вновь её стало скучно, посему Елена бегло осмотрела всех тех, кто ещё остался. Наибольшее внимание привлекли те трое, двое из которых кажется собирались сделать нечто, что обычно делают в других местах, менее людных. Она подошла, и не смогла удержаться от вопроса.

- Здравствуйте, прошу прощения что прерываю вас, но мне любопытно узнать, что вы собираетесь делать, неужели какое то неведомое мне правило местного этикета? -

Целоваться носферату не умел. Или не хотел. Сухие, как две лепешки, губы почти не шевелились, а язык был прижат к небу перекрывая доступ к горлу. Несколько секунд поцелуя, и Мытарь отпрянул.

- Думаю довольно. Необычно, но все же непонятно зачем. Но надеюсь вы удовлетворена. Нет, нет Елена. Это не местный обычай, а скорее иноземный. А сейчас я ухожу. С вами Мария, если вы хотите моего сопровождения. И с вами Огняна, если и вы нуждаетесь в нем.

Девушка отстранилась, сделав это плавно, как по учебнику грамоте, хотя слова, сказанные ею ранее, были чистой правдой - это был ее первый взрослый поцелуй. Вдобавок, поцелуй с ожившим мертвецом. Уродливым, как демон из преисподней, какими их рисуют христианские рассказчики... И тем не менее внешний облик ее принца вовсе не отпугивал эту смелую, слишком смелую "сумасшедшую", чей взор под маской улыбок оказался безукоризненно холоден и чист. Ни одно море не отразило бы той бездны, что лишь малую долю секунды зияла пред лицом носферату, явившись из-под снова распахнутых век. Казалось, она впитывала в себя саму жизнь. Понять, заполучить, почувствовать нечто доселе незнакомое и чужое - в этом состояла ее цель. И все это теперь стало... Ее.
- Иногда вещи просто случаются сами по себе, - Огняна улыбнулась своему теперь уже бывшему партнеру одними уголками губ, а затем снова взглянула на... Нет, ничего. Показалось, должно быть. Мария фон Розен была все той же занятой, важной гусыней, но к их обществу присоединилась девочка. Кажется, та самая, что устроила переполох под княжеским "говорящим" столом.
- Вовсе не обязательно во всем искать подвох, - молвила горгона, поддаваясь теперь уже смутным, отстраненным от разговора чувствам, словно была здесь лишь наполовину.
- В нашем поцелуе я чувствовала страх. Или вернее - беспокойство. Предубеждение. Сухость... Не ту, что во рту, разумеется - это лишь вершина Аргейской горы, мой друг... Вы опасались, что я залью что-нибудь Вам в глотку, и к счастью, этого не произошло. Возможно, потому что Вы вовремя разорвали его... Но также, возможно, потому, что я вовсе не собиралась этого делать. Удовлетворена ли я? Безусловно. Я запомню, как целует трус... Однако не обижайтесь, ради всего святого. Не стала бы я уподобляться тем, кто сыплет оскорблениями при первой встрече... Уверена, у Вас много прекрасных качеств, а я... Всего лишь описываю свое впечатление, за которое именно Вас должна благодарить. Вы сделали для меня достаточно, и я признательна от души за это. Дорогу найду сама...

Она обвела троицу взглядом, выдержав исполненный многозначительностью ответ, а затем остановила его на той, что с виду казалась самой младшей.
- В конце концов, ведь я "безумна". Значит, обижаться на меня - грех. Правда, девочка? - добавила вдруг ламия, сама смутившись от столь откровенной лжи - плода воображения фон Розен. Это скрыла доброжелательная улыбка.
О, Матерь! Как же Огняне хотелось обратиться трехголовым драконом из сказок и сжечь это место дотла. Но пламя извергать - не шутки, за это нынче казнят. И крыльев у нее не было. Лишь только пара совиных - в душе. Они уносили ее туда, где тварям вроде советника никогда не найдется места. В сады, полные невообразимо красивых и столь же уродливых деревьев, каждое из которых произрастало в семени пережитых южанкой впечатлений...

Елена с интересом слушала эту разговорчивую незнакомку, её речь была такой душевной, что могло показаться будто бы эта незнакомка её заранее репетировала, а может быть она была актрисой в прошлой жизни. Но речь были столь проникновенна, что Елене захотелось сегодня ночью найти кого нибудь, девушка стала раздумывать поискать ли ей просто открытые дома, или навести одну знакомую семью, но тут вопрос задали Елене от чего та впала в замешательство.

- Вы безумны? Но безумцы никогда не считают, что они безумцы, они будут верить в то что это остальные безумны, или даже сам мир безумен, а вы прикрываетесь недугом что бы избежать недовольства окружающих, разве это уже не грех? Интересно, если вас так впечатляют поцелуи, то что с вами происходит, когда вы заходите дальше? - Последняя фраза была сказана с улыбкой и истинным любопытством в глазах

Огняна приняла аргументы любопытствующей вполне серьезно, и хотя не со всем была согласна, тем не менее кивнула той утвердительно. Главным образом желая проявить учтивость.
- Знавала я как-то одну женщину... Имя ее Хильдарна. Северянка, как и Вы, но с другой стороны моря. Познакомились мы в Царьграде - сударыня искала исцеления в соборе Святой Софии, хотя поговаривают, что после бесчинств учиненных там рыцарями во Христе, место лишилось благодати... Так или иначе паломничество в Рим не принесло ей ожидаемого утешения, от чего путешественница обратилась на восток. Ее преследовали видения, и, будучи грешной, она сама причиняла себе вред, полагая, что таким образом искупает свои деяния. Дама винила во всем проклятье, что наложил на нее сам Люцифер. Однако же стремилась избавиться от недуга на протяжении многих месяцев. Пускай природа ее сумасшествия осталась не до конца ясна, одно я могу утверждать наверняка: она сама поведала мне обо всех своих трудностях, сознавая, что дело в ней...
Когда с поучительной частью было покончено, ламия все же решилась ответить по существу, тем более, что и в этой области у нее имелся некоторый багаж знаний. Но в этот раз основанный больше на чужом опыте, нежели на собственном. Постель она также не делила ни с кем.
- Разоблачать мою ложь, однако, не было никакой нужды, - ламия примирительно поконилась девочке, оказавшись в неловком положении.
- Минуту назад я сама заявила обратное своей обвинительнице, - теперь она коротко указала взглядом на фон Розен, что пока еще не успела от нее сбежать, как та девочка из сказки о туфельке за несколько мгновений до полуночи. - А дальше, о котором Вы говорите, представляет собой лишь разочарование. Я знаю об этом от наставницы...

- Люди разные бывают, но может быть она не была безумна, просто мыслила иначе, но окружающие считали это именно безумием, и со временем она сама в это уверовала, а возможно сошла с ума по настоящему, в любом случаи всё гораздо веселее... - сказала Елена, не то что бы её прям заинтересовала, но это был хоть какой то разговор, а вот дальнейшие фразы заставили Елену улыбнутся от удивления.

- Так вы никогда.... Могу лишь посочувствовать вашей наставнице, понимаете это как готовка: сделаете что-то неправильно - глядишь, вас уже затошнило. Но сделаете правильно - и во всём мире такого наслаждения не найдёте. -

- Не все ли равно мертвой, как это готовить? - вот уж пришла очередь удивляться българке. - И потом, сударыня, впечатления важны все. Если бы меня стошнило от этого поцелуя, точно так поблагодарила бы господина советника... А вы, стало быть, насладиться живой близостью успели? Должно быть родители торопились выдать замуж... Или же стерегли недостаточно хорошо?
Женщина по-прежнему улыбалась юной собеседнице , но по линии ее интонаций было заметно, что обсуждение интимных наслаждений она поддерживала лишь по стольку по скольку. Сама она, будучи дворянкой от роду, повиновалась воле отца и матери всецело, а потому смиренно ждала своего замужества, целуясь и флиртуя в саду разве что со сливой, лишенной косточки.

- Безумец может осознавать что он безумен. Уж кому как ни тебе, или Элдриху это не знать? Ваши души находятся в смятениях, и заражают безумием других. Пусть и временно. Такова природа проклятия или благословения, как моё уродство или проявления Радмира или бесчувственность нашего князя. Есть счастливцы избавленные от этого, но даже у них, есть что-то что проявляется из глубины веков. Но что-то я не заметил снисхождение к этим меткам. Жажда крови не может служить оправданием убийству, а страх перед огнём - трусости. Так что безумие не щит, а скорее трещина в доспехах.

Обвинение в трусости Носферату проигнорировал, как и сравнение с горой. Почему? Неизвестно. Возможно под своей маской, он корчился от ненависти. Возможно то что было, совпадало с тем что виделось. Как знать.

- В любом случае, скоро рассвет, а один поцелуй не значит что мы теперь будем жить вместе. Или спать. Мне уже пора. Так что до новой встречи. Огняна. Елена. Элдрих.

Кивнув поочерёдно сородичам и в пустой угол, Мытарь предложил руку Марии и вышел из здания едва разминувшись с вернувшимся гостем. Грохот двери. Она в этой мертвецкой заколдованная что ли? Обучена сохранять тишину для одних, и выдавать других. В этом случае "новички" укравшие свою кровь у неё явно не фавориты. Вернулся один из Тремеров. Тот что больше говорил.
Костюм его нес следы свежей крови. И от него пахло ей, свежепролитой кровью.

- Верно, сударь. Никаких обязательств... - будто бы всерьез успокоила своего кавалера Огняна. Носферату более не занимал ее мысли, а потому волен был уйти, когда вздумается. Марии это касалось в меньшей степени. В то же время держать подле себя вентру* или кого бы то ни было гостья не имела причин. Этот вечер стал первым в обществе местных, и она осталась довольна промежуточным результатом. Лица, впечатления, поцелуй... Кое о ком Огняна уже составила первые наброски мнения, другие же пока оставались для нее загадкой, включая самого князя. Однако спешка здесь совсем ни к чему... Успеется еще до весны.
- Враги подвергают нас испытаниям и делают сильнее. Друзья - подставляют плечо, когда мы в беде, но тем самым ослабляют нас. Кто же из них опасней? - продекламировала вампиресса риторически, глядя уходящей парочке вслед, а затем снова улыбнулась Елене, что замешкалась немного с ответом. Настрой Огняны теперь способствовал размышлениям на отвлеченные темы. Например, ее забавляла неординарная роль предательства в только что предложенной двоичной системе добра и зла. Ведь предателем способен оказаться лишь друг... Однако последний поклон мытаря посеял в разуме горгоны смуту, и ее семя крепло с каждой секундой. Женщина сосредоточилась на таинственном угле мертвецкой, обернувшись к нему лицом, а затем стала кропотливо исследовать игру света с тенью на предмет явных или скрытых несоответствий. В самом деле, не сошел ведь советник от разговоров с нею с ума, кланяясь на прощанье пустому месту?**

Аксель хотел преклонить колено, войдя в мертвецкую. После этого он хотел смиренно просить князя о разрешении наказать преступника лично и лично же уничтожить следы преступления. Однако князя не было и планы колдуна рассыпались прахом.
Но в комнате ещё оставались сородичи - и два стража-мертвеца. От них несло смолой и временем, они были в броне и были неподвижны, стоя за троном. Некромантия.
И если сородичи могли остаться во владениях князя после его ухода, то стража...Стража нужна для того, чтобы защищать хозяина. Нет смысла оставлять её и уходить. Возможно, князь уверен в безопасности своего города и его стражники существуют лишь для демонстрации силы и возможностей, однако...Аксель доверился нюху - сильная кровь князя должна оставлять свой след. И если этот след не ведёт к выходу из мертвецкой, то князь здесь.

- Ты

Словно зверь шепнул на ухо Огняне. Или это внезапная мысль, из тех что рождаются сами собой в минуты раздумий или спонтанно. Как сейчас.

Мертвецы одновременно повернули головы, наблюдая за Акселем. Под капюшонами тускло блестели личины как у византийских всадников в чешуе. Запах воска, бальзамов и притирок от стражи, остаток запаха перепрелых кож. Непонятно. Князь не пах, разве что чуть пылью. В любом случае в строении с одной залой его не было. Разве что как Элдрих он любил исчезать тенях. Может быть он был уверен в своих силах, может ему настала пора спать, или еще какие причины, но воины остались, а князь исчез. Как и все его "придворные" впрочем не удивительно. До рассвета осталось приблизительно около двух часов. Левое плечо тремера потяжелело само по себе. В это же мгновенье, в мертвецкую вошел Маркус. Кровью он был замаран чуть больше чем его союзник.

Осмотревшись в мертвецкой и не найдя Князя, либо его ближайших приспешников, сородич бросил Акселю:
- Идем отсюда, здесь некому подавать челобитную. Приберемся на улице и отыщем собачье дерьмо, что дерзнуло нарушить каинитские законы.

Маркус развернулся на каблуках и спешно направился к выходу, по пути задев плечом девушку в темном балахоне. То ли он был слишком раздосадован нанесенным оскорблением и не мог держать себя в руках, то ли случайно... Тремер на ходу поймал ее взгляд, после чего удалился помещения.

Удивительно, однако скрытня в углу не оказалось. Холодные стены да выщербленный пол. Вдобавок голос, прозвучавший откуда-то извне, но подозрительно похожий на внутренний. Нет, разум Огняны был достаточно ясен, а зверь - достаточно приручен, чтобы прогнать несостоятельную гипотезу. Прежде никогда не пыталась ее темная необузданная сторона общаться со своей хозяйкой... Так с чего бы начинать теперь? Уж скорее, виновником сочла бы женщина здешнего бестолкового шута. Ведь князь назвал его прори...
Бесцеремонное столкновение с наглецом оставило эту мысль незаконченной, а мыслительницу как будто вывело из созерцательного остолбенения. Порожний угол не властен оказался более над ее задумчивым взором, что сосредоточился теперь на другом, реальном и вполне осязаемом. Мгновение, окрашенное в едкий цвет сожаления... Огняна жалела, что не обучена прожигать спины взглядом. Впрочем, если Матерь послала к ней очередного беспардонного ублюдка, который не ведает, что творит, это нельзя было назвать испытанием - больно мелок и неказист повод. Эмоции же скользнули в ее сознании лишь тенью.
- Чернь... - прошептала она вместо имени, что его, к сожалению, не знала. Манеры соответствовали уж точно. Даже необразованные кочевники половцы, которых изредка можно было встретить на окраинах ее родины, умели извиниться сред българи за случайно причиненные неудобства... Но здесь - бестактность, возведенная в абсолют. Или же грубый, как дверь, умысел...
С другой стороны все вместе это начинало производить весьма странное, тупиковое для здравого ума впечатление. Сперва советник, поклонившийся в никуда, затем некто, заговоривший с ней из ниоткуда, и в довершение окровавленный "выскочка", что его не дурно было б отправить в оба места пешком. В мертвецкой Петра все смешалось.

Женщина собрала волю в кулак и снова внимательно посмотрела в угол, как делала это впервые, несколькими секундами ранее.
"Кто бы ты ни был, прошу, убирайся. Немедленно", - в обрисованную сознанием пустоту, напоминавшую отчего-то железный, бездонный котел, теперь "прозвучал" ее собственный голос. Твердый. Уверенный. Требовательный.

- Ну что вы, мои родители следили очень внимательно, но моего сира это никак не остановило - Сказала девушка, пусть её лицо и выглядело довольно жизнерадостным, но глаза явно говорили, что эта не та тема, что её хочется обсуждать, реплики Носферату она проигнорировала и спокойно проводила его довольно любезным взглядом, что он знает о безумии, чего не знает она тут в помещение вошли эти двое мальчиков, что вызвали переполох и Елена с нескрываемым интересом смотрела на них и девушка не могла не поинтересоваться у Огняны

- Скажите, а что это за мальчики, почему на них так бурно реагируют? -

Словно изъятая из другой беседы, хоть та и протекала в одних только мыслях, Огняна поспешно обратила взор на Елену и даже слегка растерялась. Любопытство юной девойки ступило на тонкий лед...
- Это племя Тремер. Таким образом они сами представили себя... - женщина улыбнулась, когда речь снова зашла о выскочках, но сделала это весьма холодно. - Послушайте, дорогая. Разве не учили Вас избегать подобных выражений? "Мальчиками" при Вашей юности зовут мужчин одни только шлюхи да неотесанные селянки. Право, за обликом юной девушки скрываться может и старица... Все же, это несколько... Сбивает с толку.
Закончить весьма щепетильную ремарку Огняна решила неожиданно мягко, дабы не производить дурного впечатления. Вовсе не хотела казаться монахиней, отписывающей прелестнице наставления. Но если б учила, то совсем другому... Страшно подумать, что когда-нибудь этот день настанет - она возьмет свою первую ученицу. Коль не угаснет до тех пор, безусловно...
- Как Ваше имя? - добавила горгона вслед.

Остался князь здесь или покинул это место - дозволения охотиться от него уже нельзя было получить. Ну что же.
- Верно. - Согласился Аксель с сородичем. - Князю придётся самому справляться с преступником из клана извергов, который изуродовал собственность благородного Фамина.

- Да но как их называть? Чернь мне не очень нравится. - Сказала девушка далее вслушиваясь в разговор, этих двоих. Выслушав их она сделала свой вывод который поспешила озвучить.

- Пришли сюда, сказали что тут делать нечего и ушли, а ещё мой клан называют странным. Тремер, кажется я что то про них слышала, не расскажите по подробней? - На вопрос же Каинитки, Елена сразу же выпалила.

- Я Елена, позволите узнать ваше имя? -

По лицу гостьи пробежала мимолетная улыбка, обозначившая забавное совпадение.
- Надо же... Имена у нас, как сестрицы. Греческое и балканское, но близки по своему значению. Мое имя Огняна.
Оба мужчины в красном снова попали в поле зрения ламии, а затем были таковы. С их уходом, казалось, в мертвецкой поправилась обстановка. Будто бы даже стало немного просторней. Разговор двух оставшихся девушек они более не стесняли уж точно.
- А этих, как не назови - суть одно. Узурпаторы, выскочки... Много прозвищ у клана Тремер, но ни одного хорошего. Чернью я зову лишь тех, кто напрочь забывает о манерах, - снова искренняя улыбка.
- Знаю о них не много. Лишь то, что Тремер не было среди детей Каина, когда... Словом, они украли чужую кровь. Так говорят. Разумеется, простым смертным это не под силу - одолеть Салюбри.

Слова Елены о клане собеседница вовсе не пропустила мимо ушей, как могло показаться сперва. Однако если бы сама проявила любопытство, неминуемо угодила б на встречное. Ложь ей сейчас была без надобности. От того и смолчала, проигнорировав приманку.
- Не хотите ли к замку Мечей? - она сократила название до простого, короткого и ясного, намекая, конечно же, на незапланированную прогулку верхом. - Ночька нынче выдалась ясная, а одна я с оборотнем могу не совладать...

- Они смогли одолеть целый клан ради нашего проклятия? Думаю они более чем заслужили свою не жизнь. - Ответила девушка, она решила не добавлять, что даже сам Каин так не стремился обрести своё проклятье. На предложение прогуляться до замка меченосцев, Елена ответила в котором без труда читалось"Ты серьёзно", но поняв что собеседница и вправду такое предложила Елена извиняющимся тоном ответила.

- Прошу прощения, за то что ввела вас в заблуждение, но боюсь в схватке с оборотнем от рваного сапога больше пользы будет, чем от меня. Да и не люблю я город покидать, здесь есть ночлег, общество, много вкусных людей да и с лошадьми я ещё при жизни не ладила. И к тому же рассвет скоро, думаете успеете, может вам лучше в замок отправится завтра, отдохнувшей и сытой? -

- Вы правы, дорогая Елена, между убийством, предательством, воровством с одной стороны и заслугой - с другой многие наследники Каина ставят знак равенства... Не удивительно, если взглянуть на отца. Впрочем, до этой ночи я не слышала о деяниях узурпаторов ни единого хвалебного отклика. Большинство ненавидели их. Или боялись, признавая тем не менее, что Тремер стараются придерживаться общих порядков. Но кто знает, что будет завтра? Вдруг они решат заслужить еще кого-нибудь?..
Ламия загадочно улыбнулась, полагая, что о Тремер рассказала достаточно, хотя о Каине могла поведать еще много. Например, как он раздобыл свое т.н. проклятье. Но вместо этого выдержала паузу, а затем продолжила, как будто смакуя каждое последующее слово:
- Говорят, в схватке с оборотнем важнее всего умение быстро уносить ноги... Но это, бесспорно, достойное испытание для нас.

Ночь подошла к концу. Князь так и не вернулся в мертвецкую, как и его свита. Лишь перед самым рассветом из под стола вылез Элдрих с медной трубой для уха в руке. Словно увечная собака, о трёх лапах, он подковылял на четвереньках к углу которому кланялся Мытарь. Подцепив ногтём дощечку, он вытащил её обнажив пустоту под ней. Ловкий удар кулаком и кусок стены отошел, повиснув на кожаных петлях, словно перевёрнутая боком дверь. Скрывшись в проходе, малкавианин защёлкнул отошедшую часть на место, и высунув руку из щели, через несколько попыток сумел вернут доску на место. Удар колокола созвал монахов на первую дневную молитву.

А в это время, под аккомпанемент воплей и стонов, древний цимисх ложился спать в гранитную чащу наполненую землёй. Дюжие слуги засыпали его тело слоем такой же земли.

В порту трое сородичей сидели перед котлом полным кипящей крови, каждый из них швырнул небольшую горсть речной гальки в котёл. А после, протянув руку, вскрыли вены на запястьях сливая тягучее витэ в варево с камнями. И тут котёл скрыла тьма. Каждый сородич достал кованную ложку и приготовился. Как только тьма спала, они принялись черпать оставшуюся жидкость и жадно пожирать её. Вскоре на дне котла показалась галька, а измазанные лица сородича покрылись сетью чёрных вен. Словно колоды, они упали у холодного очага в котором блестели покрытые льдом угли.

Поля покрытые липкой чёрной плёнкой смрадной жижой, река с масляными чёрными пятнами, берега полные коричнево-красной-чёрной пеной. И над всем эти мухи, жужжащие все ночные часы вопреки природе своей. Перед первым солнечным лучом, наступила полная тишина, жижа словно сумела расползтись захватив ещё полей и испортив урожай, траву и землю.

В обезлюдевшем хуторе капала кровь. Вся семья, все двенадцать человек лежали посреди дома с выпотрошенными животами. Белоснежный волк во дворе, задрав узкую голову вверх, выл оплакивая деяние своих клыков.