"Работа над ошибками" | ходы игроков | Влад Голова

Владимир.

История не такая уж редкая - предоставленный сам себе парень потерялся в большом городе и жизни в целом. Родители наивно полагают, что их дети в 17-18 уже отлично представляют, чем хотят заниматься и какие трудности их ожидают. Есть и такие, но очень многие делают навязанный им выбор фактически наугад, как и Володя выбрал свой "промышленный дизайн" из списка специальностей, от которого рябило в глазах. И страшно было разочаровать мать, которая была уверена, что её сын из подавленного ее же собственной заботой мальчишки по мановению волшебной палочки станет самостоятельным (но все равно слушающим маму, конечно же) взрослым человеком.

Трудно лгать и подделывать табели было лишь в первые месяцы, а потом, как это обычно и бывает, Владимир смирился и принял это. Или сломался - это как посмотреть... Но ему в каком-то смысле стало легче. Интернет, онлайн-игры, долгожданная (хотя и тщательно скрываемая от родных) свобода. "Есть компьютер и стул, жизнь так прекрасна, Мягкое порно и жесткое видео - жизнь прекрасна и удивительна" (с), как было в тексте одной популярной песни. И одиночество, с которым он так и не смог справиться - никакие навыки общения в Сети, троллинг 80-го левела, 100500 лайков и 9000 френдов не помогли Владу научиться общаться в реальности.

И он пожалел об этом, когда встретил её - прекрасную незнакомку на киберспортивном ивенте. Случайная встреча - в спорткомплексе проходили не только ивенты, но и школьные олимпиады, а на девушке была форма какой-то гимназии. Встретил и... ничего не смог сказать, словно дыхание перехватило. Всё, на что хватило Влада, это секунду-две выдержать взгляд девчонки - а потом он по сути просто сбежал.

Потом он тысячу раз представлял, как преодолевает свое смущение и делает первый шаг, чтобы познакомиться с ней (и, как ни смешно, но даже после сотен часов просмотренных в интернете взрослых видео его воображение не шло дальше просто знакомства и попытки взять ее за руку - даже в мыслях он не мог себе этого позволить, не мог представить). Перебирал десятки имен, пытаясь угадать, как же ее зовут, какое имя больше подходит ее идеальной по мнению парня внешности. Временами это доводило его до настоящей одержимости - и он сам испытывал стыд и за свою нерешительность, и за зацикленность, из-за чего сам себе казался тем еще психом...

Мысли о незнакомке были предпоследним, о чем подумал Владимир, когда заполз под одеяло в своей съемной квартире. Последняя мысль была более приземленной - "Сердце болит. Как старик стал, надо бы спортом заняться, что ли...".

...Пробуждение было тяжелым - и Влад едва нашел в себе силы, чтобы открыть глаза. Какое-то время он просто смотрел в потолок. Безуспешно попытался заставить себя подняться с кровати - но тщетно, тонкое одеяло давило на грудь, словно было набито свинцом. Владимир подумал, что, наверное, это бессилие - признак тяжелой депрессии, он как-то читал об этом. С этим определенно нужно что-то делать... "Завтра, конечно завтра. Не сегодня". Но, как это обычно бывает, мимолетная физическая потребность оказалась более действенной, чем усилие воли - зачесался подбородок. Вытащив руку из-под одеяла, почесал зудящее место - и тут же отметил два довольно странных факта.

Первый - ни намека на щетину, да и форма подбородка какая-то... не такая.
Второй - тонкие пальцы с длинными и весьма ухоженными ногтями.

"Что за..."

Тело не хотело двигаться. Ну не хочет, значит и не надо. Не нужно бороться с природой, это издевательство над собой. Все проходит, пройдет и эта тяжесть. С такими мыслями он проснулся и лежал. Одеяло ощущалась другим, кажется от него даже пахло по-другому (точнее не пахло). Тоже было и с потолком. Вероятно, он был в состояние полудремы, когда реальность чудным образом смешивается со сном. Ну и отлично, в этой тяжести, в этой бездеятельности он был лишен выбора. А значит, был абсолютно свободен от всего.
В таком философском настроение Володя прибывал до того момента, пока не зачесался подбородок. Нужда заставит... Почесал... Тонкие пальцы, ухоженные ногти на них, как у пида... кхм, любителя светского общества.
Положил руку вдоль тела на одеяло. Тяжесть никуда не делась. Кончики пальцев все еще ощущали незнакомую форму подбородка.
Он уставился в потолок, в одну точку ожидая какие ему галлюцинации придут следом. В этом плане, сны были приятней фантазирования наяву, они не требовали приложения абсолютно никаких волевых усилий.
Хотя скорее всего, он просто провалиться в более глубокий сон. Затем поспит часа три, а потом мочевой пузырь или не способность просто спать дальше физически заставит его встать. Такие мысли медленно проносились в его голове.
Кажется, он хотел заняться спортом? Ну поспит, вот и займется. Интересно, как там Мария? Где она? Мари, его богиня. Это имя самой святой женщины, казалось подходит ей более всего. Если бы он мог выбирать, то сейчас, предпочел бы увидеть ее образ в этой чудной галлюцинации. Пожалуй, ради этого можно было и напрячь фантазию.

Новые галлюцинации не приходили - а старые не уходили. Странноватые ощущения, будто за ночь тело приобрело какие-то новые очертания, оставались и только усиливались. Обстановка вокруг была совсем не похожа на квартиру Влада, скорее уж на больничную палату.

Тишина была нарушена скрипом открывшейся двери и удивленным, но полным нескрываемой радости мужским голосом:

- Ты очнулась?! - и, не успев сообразить что происходит, Владимир почувствовал, как крепкого вида мужик в джинсах и свитере буквально вцепился в его руку и с нежностью смотрит ему в глаза. Лет сорок пять или около того, пожалуй, годился бы Владу в отцы.

Только сейчас, ошарашенно осматриваясь, Влад заметил, что в палате везде расставлены цветы в вазочках, а на тумбочке стоит целый "иконостас" из грамот за какие-то конкурсы и олимпиады.

- Как ты себя чувствуешь, Лена? - и вот в этот самый момент Влад почувствовал себя максимально по-идиотски. Незнакомый мужик держит его за руку и называет "Леной" - и что, собственно, прикажете делать?

Сон не шел. Потолок оставался все таким же чуждым. А тело стало ощущаться лучше, но легче от этого Владимиру не становилось. Видимо нужно было вставать и начать разбираться, что к чему. Но в теле была такая слабость, что он решил отложить это на чуть-чуть, потом еще на чуть-чуть, а потом в комнату вошли.
От резкого крика Голова вздрогнул всем телом. Ошарашено уставился на мужика. В его руках ладошка парня была совсем... тонкой, как у девчонки. Ухоженные ногти только усиливали это впечатление.
Только теперь, когда его растормошили он оглядел быстрым взглядом комнату. Больничная палата? И цветы, цветы и кучка грамот... Все очень реалистично. Шумно вдохнул. Вопрос, о самочувствие. Лена?
- Плохо.
Сказал, как есть. Точнее попытался. Повел взглядом по рука все выше, к плечу, а там к телу. Подпер левой тело, чтобы попытаться приподняться. Руку не вырывал. Держит и держит, пока у него и без этого проблем достаточно.

Ответ Влада, судя по всему, встревожил мужика - потому что тот ринулся в сторону двери и следующие пару минут потратил на громогласные призывы врачей и медсестер.

- Врача, скорее! Где эти врачи, куда все они делись?! Моя дочка очнулась, ей плохо! - гремел его голос, пока Голова завороженно, как в дурном сне, рассматривал свои и одновременно не свои руки. "Лена. Дочка. Ей" - как ударами молотка било по мозгу Влада.

Вскоре мужик вернулся с парой растерянных медсестер и врачом - невозмутимым худощавым доктором (орлиный нос, кустистые брови, белый халат и руки в карманах).

- Доктор!!
- Амаяк Арсенович. - спокойно напомнил доктор. По-русски он говорил совершенно чисто и, пожалуй, даже лучше, чем собственно "папа" Владимира... То есть Лены.
- Амаяк Арсенович!! Лена только что пришла в себя и сказала, что ей плохо!
- В любом случае это явное улучшение по сравнению с тем состоянием, которое было еще сегодня утром. Успокойтесь и, пожалуйста, не мешайте нам выполнять нашу работу. Хорошо?

Мужчина сдался и позволил замерить Владу пульс, давление, температуру и провести еще ряд небольших процедур.

- Как вы себя чувствуете, дорогая моя? - внимательно и с прищуром посмотрел Армен Арсенович на Влада. - Слабость, головокружение, что-то еще? Ваши показатели в общем в норме, но, очевидно, вы еще не до конца восстановились после приступа.

Доктор неприязненно посмотрел на расставленные на тумбочке грамоты.

- Вообще я не удивлен, что это произошло. Каждый год одно и то же - дети и молодые люди с переутомлением, нервными срывами, даже сердечными приступами... Вам следовало бы немного сбавить обороты! Разве кто-то сомневается, что вы умная, талантливая и трудолюбивая девушка? Не думаю... Достижения это хорошо, но здоровье гораздо важнее.

Мужчина, который называл себя отцом Влада\Лены, нахмурился и явно собирался что-то возразить.

Владимир как-то отстранено наблюдал за всем этим переполохом... Так было легче. Для всех легче...
Посмотрел на грамоты. Чье имя там написано? Поднял руки и поднес к лицу ощупывая его не спеша. Кроме щетины и подбородка ощущались и другие отличия. Руки легли на волосы, то место, где они должны быть.

Теперь их стало четверо. Если еще поведение людей можно было списать на розыгрыш, то руки были не его. Возможно он сошел с ума? А может с ума сошла Лена и теперь считает себя Вадимом?
- Слабость, голова кружиться,- кивнул.
- Тело ощущается как не родное,- сказал, как есть.
- А можно зеркало? - Владимир продолжал говорить монотонно, прислушиваясь к своему голосу.
Девушка... сдержал порыв чтобы запустить пятерню между ног перед всеми. Поерзал бедрами. Как там его старый товарищ по изучению порнографических материалов всемирной сети? Нащупывается?
- А что за приступ? Не могу вспомнить...
Владимир много чего не мог вспомнить о Лене. Правильнее даже сказать, все.

Взгляд на грамоты - "Елена Соколова, 10 А класс 1й Гимназии г.Энска". Руки нащупали длинную девчоночью прическу. И что самое тревожное - "товарищ" не нащупывался.

- Приступ - хотя ваш папа утверждает, что у вас не было проблем со здоровьем, это очень похоже на эпилептический припадок. - сказал Армен Арсенович. - Вы потеряли сознание и едва не погибли, надолго впали в кому, но, к счастью, у вас еще молодой и сильный организм, поэтому вы выкарабкались.

- Когда можно будет забрать ее домой? - спросил "папа". Он явно переживал за "Лену".

- Это зависит от ее состояния. - хмыкнул доктор. - Если все показатели будут в норме, то хоть сегодня. Но на вашем месте я бы дал ей как следует отдохнуть. Хотя бы раз.

- Зеркало? Сейчас, доча! Зеркало, пожалуйста! - засуетился отец и вскоре кто-то из медсестер поделился с "Леной" зеркальцем. На Влада смотрела из зеркала девчонка лет 15-ти с длинными светло-русыми волосами. Вид у нее был шокированный - и Влад понял, что отражение совершенно точно отображает его собственные эмоции на чужом лице.

Голова смотрел на это удивленное лицо и понимал. Это она. Более бледная и уставшая. Потерявшая свою былую уверенность во взгляде и сейчас растерянная, но она. Его богиня. Елена... Это имя тоже приходило ему в голову. Даже более, чем другие. Подобно Елене Троянской ради которой началась война превратившая город в руины. Она была достойна и большей жертвы. Он приподнял руку. Было хотел прикоснуться к лицу и не посмел. Права не имеет. Потом осознал, как он терся бедром о бедро ощупывая промежность. Это был кощунственный акт по отношению к ее телу.
"Елена, Вы здесь? Простите, меня. Я не хотел..."- обратился он к своему сознанию мысленно пытаясь услышать ответ от девушки.
Выходило, что силой своей любви он пробился к ее сознанию, но само пребывание его темного сознание в этом прекрасном светлом теле порочило ее.
Она пережила приступ? Как так... Она же совершенство, с Еленой не должно было произойти подобное...
Сейчас он достучится до нее и уйдет назад. А пока, Голова замер, упершись взглядом в свое отражение. Он тайно наслаждался возможностью рассматривать ее. Он никогда бы не признался себе, но то что ее тело было под его полным контролем, приятно грело душу. Давало ему ощущение сверх человека, того что так ему не хватало раньше. Исключительности, возможности быть над другими, над рамками и правилами общества.
Только сейчас он понял, что улыбается, глядя в ее прекрасные глаза. И эта улыбка, и взгляд, они... те самые, которые он увидел, когда они впервые встретились. Взгляд человека уверенного в собственной исключительности.