Hunter: the Moscowraid | ходы игроков | 01 Мир по ту сторону

      — Обо всём этом? — уточнила Ирина больше для того, чтобы собраться с мыслями.
      Женя кивнул.
      Девушка с очень взрослым видом потерла переносицу и вздохнула:
      — Что это полная задница.
      Медник едва заметно улыбнулся, с заговорщическим видом поставив локоть на её подлокотник:
      — О да, — прошептал он, — не останавливайся.
      Но Ира была настроена серьёзно.
      — Несмотря на все благие намерения — наши и местных, мы в любой момент можем погибнуть, свихнуться или ещё что похуже. И тогда никакие большие зарплаты и защита не сделают наших родных счастливее. Но... при этом я не могу просто плюнуть и уйти. Потому что я теперь знаю, что оно всё есть на самом деле. Понимаешь?

      Ира пытливо взглянула на друга.

      Женя долго молчал, переглянувшись с Владом.
      — Понимаю, — через некоторое время сказал он. — С тобой тоже что-то случилось, да? Что-то стрёмное, из-за чего ты тут.

      — Замечал, говоришь? — слегка озадаченно переспросил Григорий у Павла и заговорил громче, перебив так и не начатый рассказ Соколовой. — Олег Иваныч, о Шишове из наших только мы с тобой знали. Я на хвост ему никого не цеплял. Выходит только, что конторке той мог стать любопытен.
      Ермолкин повернулся к Алисе.
      — Это же Голицына конторка была, так?
      Васнецова многозначительно кивнула.
      — Выходит, так. Хозяин его интерес проявил. Или сам Голицын. Приглядеть бы надо за ним, — высказался Олег Иванович.
      — Организуем, — заверил сержант, направившись к выходу. — А ты, Шишов, не ссы, в обиду не дадим. И хвост отстрижём, будешь как бульдог — без хвоста.
      За ним поднялись Васнецова и подполковник.
      — Ладно, молодёжь, вам есть, о чём подумать. Оставлю вас ненадолго. Если кто проголодался — автомат с сэндвичами в комнате напротив.
      С этими словами Ермолкин вышел в коридор. Старший лейтенант последовала за ним.

      — Мне тоже выйти? — спросила «гостей» Вероника.
      — Лучше оставайся, — предложил Женя, которому стало куда спокойнее после ухода прочих действующих лиц. — Хоть как нормальный человек выглядишь...
      — Да, нам бы не помешал взгляд со стороны, — поддержал решение Коткин. Парень поднялся, чтобы размять ноги. Да и стоя как-то лучше думалось, хер знает почему.
      Ника хмыкнула, улыбнувшись одними глазами.
      — И на том спасибо.

      Владик заходил по комнате вместо Ермолкина, а Ира, вздохнув, начала свой рассказ:

      — Я как-то вечером в окно выглядываю, а там какой-то тип за мальчишкой следит. За моим подопы... подопечным. Меня как пеленой накрыло, вылетела из дома с ножом в руке.
      — Что ты сделала? — Женя неуверенно улыбнулся.
      — Я догнала их, когда тип пацана в проулок тащил! — с гневом воскликнула Ира. — Он и сделать ничего не успел, я его увидела и уже перепугалась... Бледный, с клыками, глаза красные. Сама бы не поверила, если бы не сфоткала, когда он убегал.
      — Он выглядел как тот монстр со слайда? — уточнил Медник.
      — Вроде бы... Не знаю толком, почему он тогда сбежал. И это ладно, только вот сегодня он меня нашёл. И если бы не Ника со своими «инъекциями свинца», я бы сюда не дошла, — Соколова пожала плечами и слегка улыбнулась, смахнув со лба светлую прядь. — Поэтому я здесь.
      — Ты совсем с ума сошла?! — Меднику и подумать стало страшно о том, что приходилось переживать Ире, пока они спокойненько ехали себе в поезде. «В безопасности она, как же...». — Если твои таланты — бросаться на монстров с ножом, то... блин... ты рили псих!
      — Я психолог. Хотя насчёт «талантов» не уверена...
      — Нет, ну ты в адеквате вообще?!
      Ира по-доброму прищурилась, отчего на её щеках проступил слабый румянец:
      — Давай лучше ты. Твоя очередь сознаваться.
      — Не-не не. Погоди. Ты мне гонишь? — Медник зашарил по столу, позабыв, куда положил очки.
      — Нет! — возмутилась девушка.
      — Ты реально побежала на чувака с ножом?

      Вместо ответа Ира достала телефон, быстро пролистала фотки и предъявила Жене фотографию. Тот быстро схватил «Самсунг» в забавном чехольчике из какого-то аниме. Признаться, даже на максимальной яркости экрана мало что было видно: кривоватая фигура в чёрном на тёмном фоне. Только, пожалуй, грязно-белый лысый затылок и излишне длинная рука удаляющегося существа вызывали чувство дискомфорта.

      — Вот, — Ира победно улыбалась, а ямочки на щеках стали глубже. — Сам смотри!
      — Чёрт. Я... потом отвечу, — тихо сказал Женя, возвращая телефон. Он только теперь сообразил, что все внимательно слушают их разговор. Но Соколова достаточно знала его, чтобы понять: он больше не сомневается.

      — Ты правда ей помогла? — Медник кивнул на Иру.
      Готка неопределённо пожала плечами, поджав губы — видимо, подавляя то ли улыбку, то ли неловкость, то ли всё сразу.
      — Благодарностей я не жду, если ты об этом.
      — То, что Москва не лишилась нового Кащенко, само по себе награда, — хмыкнул Женя и обернулся к остальным. — Ладно, народ... А у вас какие мысли?

      — Мысли… — Владик, кажется, хотел высказать развёрнутое суждение, но в конце концов просто пожал плечами. — Честно говоря, мыслей у меня нет. Всё выглядит и стрёмно, и круто одновременно... я не знаю.
      — А я и мои родственики уже по уши в этом дерьме... — как-то обреченно заметил Шишов. — По крайней мере, тут ясность полная. Конечно, всегда остается вариант, что это всего лишь психологический трюк для нашей вербовки, но у меня большие сомнения на этот счет.
      — Вот ты и скажи, Ника, — Коткин повернулся к готке и машинально запустил пальцы в волосы, приглаживая их назад.
      — Что я, Ника? — Вероника смерила его взглядом, который уже захваченный фантазией парень мог прочитать в миллиарде трактовок.
      — Ты же, получается, не так давно с ними? — бармен кивнул в сторону двери, куда вышли Ермолкин сотоварищи.
      — Уже шестой год. Если интересно, я младше вас была, когда сюда пришла, — ответила Ника, устроившись за одним из свободных столов и закинув на него ноги. — Те, что были до вас — тоже.
      — М-м-м, — облизнулся Медник, — а они любят маленьких детишек, да?
      — Особенно с такой милой мордочкой, как у тебя, — подмигнула Ника. — В армию не напомнишь, со скольки призывают?
      — Не смешно, Евген, – совершенно серьезно буркнул Коткин, мельком посмотрев на хиппи-биолога. — Выходит, те, кто был до нас, тоже… пропали?

      — Не «тоже», — девушка повернулась к Коткину. — И не пропали. Пропала только Ланка... ну и мудак Горбунов, из-за которого это случилось. Не знаю всех подробностей, но это точно он ребят угробил...
      Последнее она выдавила с нескрываемым презрением в голосе, а вот Женя с недоверием прищурился. Словно почувствовав его недоумение, Вероника пояснила:
      — Тот же Ермолкин, пусть ему иногда охота дать ногой в зубы, такого бы не допустил. Хотя ежу понятно, что его вина в этом тоже есть — он директор, он отвечал. Он сам это понимает не хуже нас. Кстати, отдел Горбунова после этого строем пошёл на мороз. Теперь у шефа всё будет в «ручном режиме». Поэтому вы здесь.

      Шишов тоже слушал. И тоже сомневался. Взгляд юриста был направлен в какую-то одну ему видимую точку на поверхности стола, пока маховики процессуального мышления раскручивались в поисках выхода из ситуации.
      — По крайней мере, — резюмировал он, — нас не собираются препарировать. И дают нам выбор, а могли бы взыскать гражданский долг самыми разными, но очень неприятными для нас, методами…

      Медник хмыкнул, никак не прокомментировав это, зато ткнул в следующую проблему:
      — Вероника, может, хоть ты пояснишь конкретно, чё случилось и чего ждут от нас вот прям завтра?

      Коткин тяжело вздохнул и прислонился к ближайшей стене, вновь скрестив руки на груди. Ему тоже было интересно услышать историю Ники, а потом… потом будут ещё вопросы.

      — Не боись, здесь не армия, — успокоила очкарика Вероника. — Вот прям завтра — скорее всего, ничего.
      — А послезавтра?
      — Слушай! Я правда без понятия, что тебе сказать. Смотри, ты вот прятаться умеешь.
Женя с сомнением посмотрел на свою ярко-белую толстовку.
      — А, нет, ты ж этот... с чутьём, да?
      — Как комиссар Рекс? — острое лицо Жени хранило такое спокойное выражение, будто он снимался в советской драме.
      — Ну ладно… Тогда другой пример… — Вероника закатила глаза. — Смотри. Отличить вампира от человека с виду невозможно, особенно если он розовенький и сердце бьётся. Но все они — мертвецы. А ты вроде можешь живых от мёртвых отличать ловко, так?
      — У нас была общая анатомия.
      Ира еле слышно хихикнула.
      — Дальше два плюс два. Ты, чувство. И нет больше у них такого преимущества.
      Готка качнулась на стуле, словно не замечая издевательской серьёзности Медника.
      — Она, — продолжала Ника, кивнув на Иру, — вообще святая, ей исповедоваться можно...
      — Да? Реально? — подал голос Коткин.
      — Шучу. Но про святую — правда. Она может нечисть отгонять, правда не знаю, как это работает. А ты… бля! — поворачиваясь к Владу, Вероника едва не грохнувшись вместе со стулом. — А ты, не знаю, наверное, шпионом будешь хорошим.
      — Хуёном… — выдавил Влад. – Звучит как игра какая-то или кино…
      — Можешь и хуёном. Таких у нас ещё не было.
      — Слушай, Ника…

      Коткин замолк, пытаясь лучше подобрать слова. Шуточки очкарика немного нервировали, как будто этот парнишка не мог отнестись к ситуации серьезно. Впрочем, ещё пять минут назад сам Коткин мнил себя супергероем, так что о чем тут говорить.
      — Ты сказала — шесть лет, — решился Влад. — Это пиздец как немало. Я имею в виду, как ты с этим справлялась? Что со школой или универом, что со знакомыми или друзьями?

      Ника пожала плечами:
      — Школу я закончила, а потом... Ну а потом суп с котом. Друзья и знакомые у меня все здесь.

      — А у меня что? — раздался отвлеченный голос со стороны Шишова, который снова принялся крутить пустой стаканчик из-под кофе и задумчиво его разглядывать.

      — А у тебя... — замешкалась Вероника, — а у тебя какая-то астральная дичь.
      — Можно всё-таки конкретней?
      — Я даже не знаю. Тебе лучше с Гришей поговорить на эту тему, он в астралах шарит. Может, у тебя как у Ланки или что-то другое. Ей сны снились. Часто вещие. Ещё чаще наркоманские. А иногда вообще какой-то анриал. Недавно вот рассказывала, как видела какой-то красный космос и плывущий в нём всякий музейный хлам — как будто Эрмитаж пропустили через гигантскую мясорубку и выбросили в невесомость. Иногда могла путешествовать во сне — типа выходить из тела…

      — А по той жизни не скучаешь? — после небольшой паузы обратился к Нике Коткин. Парень не очень хорошо понимал, что значит быть оперативником «Колокола» и чем это может обернуться в итоге лично для него.

      — Господи, вы хоть когда-нибудь дадите рассказать, что случилось с прошлой бригадой?! — раздражённо воскликнул Медник.
      — Подождите! Ты сказала красный космос и музейный хлам? — встрепенулся Шишов и даже перестал мучать стакан.
      — Ну?
      — Я пару раз такое видел в своих «снах», хотя я уже не уверен, что это были сны. Не скажешь, когда это по времени было?
      — Да бля-адь... — застонал Женя, отпихнув себя вместе с креслом подальше от стола.
      — Слушай, нам обещали это рассказать, так что просто подожди, — Паша обернулся к раздражённому хипстеру, но его голос звучал так же спокойно. — Мы все помним, что это важная информация, но раз дело касается одних способностей с пропавшим, то стоит и под эту тему покопать.

      Вероника потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой.
      — Ты ведь Женя, правильно? — уточнила готка у Медника.
      — Да, я Женя, — очки биолога воинственно блестели.
      — Тогда знай, Женя, что я сама жду, пока мне кто-нибудь про это расскажет. Но с подробностями там пока тухло.

      — В… в смысле?
      Этот вопрос задал не Медник. Не Коткин и даже не Паша. Это спросила Ира, которая сидела и слушала, сдерживая порыв впечатать ладонь в лицо. В девочке сражались психолог, который с сомнением относился к попыткам перевести людей в дискретные величины-категории, и врождённый мистик. Соколова не понимала, серьёзно ли говорит Ника или развлекается, пародируя генерацию из RPG. С одной стороны, бред отборный, особенно, ха-ха, про её собственную святость. Сегодняшний вечер очень хорошо показал, чего стоят все её крестики и амулеты. С другой… может, ей тоже надо потренироваться? Как Женьке? Ведь талант как ни называй, лишь бы был.
      — Я имею в виду, — смущённо добавила девочка, — ты ведь хоть чего-нибудь знаешь?

      Вероника почесала колено сквозь чёрные джинсы и медленно кивнула:
      — После того, как Ланка начала загоняться, шеф прислушался и повысил уровень опасности до красного. Это означает, что мы игнорим фон.
      — А что такое фон? — уточнила Ира.
      — Сирены как в сериалах, когда красная тревога, — Женя оскалился.
      — Слушай! Умный самый?! — Ника кинула шапку на стол. — Хочешь — сам байки трави!
      Под четырьмя осуждающими взглядами Медник сдался и нехотя поднял ладони:
      — Ладно. Ладно-ладно, алё, извините.
      — Фон — это мелкие дела без летальных инцидентов, которые решаются в фоновом режиме. В основном, это почти безобидная чертовщина: духи, полтергеи всякие, лешие, начинающие ведьмы. Мудак Горбунов проигнорировал это указание. Гриша и сам Ермолкин ему не раз говорили, чтобы не брал ребят на всё подряд, тем более всех сразу. А этот всё отшучивался, говорил, типа так от скуки помереть недолго. Ребятам это тоже вроде в основном нравилось, хотя даже они под конец уже без особого энтузиазма шли. Лана — так вообще не хотела, как предчувствовала. Кажется, в пятницу у них был выезд в Подмосковье.

      Вероника тоскливо поджала губы.

      — Короче, выезд оказался последним. Позавчера днём их нашли. Ермолкин говорит, в засаду попали. Охраны с ними не было, Горбунов забил на всё. Шеф упырей подозревает, но пока ещё ничего не ясно.

      «Странные вы полицейские со своими "нравилось" и "не нравилось"», — захотелось сказать Жене, но... он посмотрел на девушку и промолчал.

      И Коткину, вопреки первоначальным планам, идея расспрашивать Нику дальше сейчас показалась глупой и неуместной. Тупая тема — спрашивать человека про мертвых друзей.

      Пока у Влада складывалось двойственное ощущение: страх неизвестности никуда не пропал, пояснения Ники сделали только хуже, но усилился и зуд любопытства. Владу хотелось понять, может ли он что-то как человек. Не в смысле человеческой рутины с едой, сном, барами по пятницам, друзьями, коллегами и так далее. А… а по-настоящему. Коткин задумался о том, не рождалась «тяжесть» серых будней потому, что он находился не на своём месте. Может быть, не классическая лень была тому виной? Где правда?

      Рыжий прикрыл глаза и втянул носом воздух. Пахло кофе и чем-то ещё. Извне. Может, сигареты? Да, подполковник курил. Неважно. Кушать после «Макдака» не особо хотелось, но Владик хотел чутка пройтись и надеялся, что так придёт какая-нибудь новая мысль.

      — Пойду за бутерами схожу, — объявил Коткин. — Ермолкин, кажись, говорил, что в соседнем помещении есть еда. Взять кому?
      — Захвати мне парочку. С ветчиной и с курицей, будь другом, — подмигнула Вероника.
      Влад кивнул и вопросительно посмотрел на Пашу.
      — Не, мне не надо, — тот помотал головой. — Истинный юрист должен уметь держаться лишь на сигаретах, ирандском кофе и ненависти к людям. Да и не голоден.
      Женя расхохотался, слегка рассеяв тоскливую атмосферу.

      Коткин оставил ребят в переговорке и наконец-то выбрался в пустующую приёмную.
      «Он сказал, за соседней дверью. Так, кажись?»

      В наступившей тишине едва слышно гудел автомат с напитками и сэндвичами. Владик растерянно подошёл к нему и прижал пальцы к неожиданно холодному стеклу. В одиночестве он почувствовал, что почти задыхается. От стекла передавалась едва ощутимая вибрация: то ли дрожь охладительной установки, то ли отзвуки едущих далеко наверху поездов.

      «А мы ведь в метро… где-то у «Сокольников», наверное… или «Рижской»…

      Следом пришла дурацкая мысль о том, что стоило бы поставить автомат с пирожками. Патриотизм восьмидесятого уровня. Влад беззвучно засмеялся. Глядя на «Баунти» и пластиковые треугольники сэндвичей без привычных ценовых этикеток, парень возвращался к вопросу, достойному принца Датского.

      «Быть или не быть…»

      Сможет ли он теперь жить так же нормально, зная, что творится под боком? Станет ли позже очередной вампирской жертвой? «Может, у них есть херь как у Людей в Черном, для стирания памяти?», — рассуждал Владик, понимая, что даже чудо-девайс не поможет.       Он только сделает хуже: Коткин вернется к обычной жизни и даже не будет знать, что у него был шанс заняться чем-то особенным, вырваться из колеи…

      В тихой комнате гуляла прохлада. Автомат неторопливо выплёвывал заказанные позиции. В коридоре звучал далёкий скрип, с которым детали огромной подземной конструкции выносили тяжесть Москвы над собой. Как огромные кости города, двутавры и пролётные металлоконструкции оплетали базу «Колокола» в железобетонный кокон. Тот, в котором бармен рисковал провести всю жизнь.

      Возвращаясь с пачкой бутеров, Влад уже знал, что ответит Ермолкину.

      На вопрос Влада Ирина качнула головой. Она украдкой разглядывала Нику, то ли действительно находя, то ли додумывая отражения внутреннего страдания. Соколова пыталась представить, что чувствовали их предшественники, когда поняли, что им не выбраться. Это было ужасно. От этих мыслей перехватывало горло и становилось очень страшно. Только присутствие Женю давало ей немного надежды на лучшее. Просто потому, что с ним всегда было легко и как-то правильно. Вот и сейчас биолог в квадратных очках смеялся, отказываясь унывать. Ира посмотрела на него и, будто почувствовав взгляд, Медник повернулся к ней.

      Да, он улыбался, но в его глазах Ира увидела твёрдое нежелание оставаться. Может быть, он и вообще ещё сидел тут только из-за неё? Ире не хотелось так думать. Встряхнув головой, она тихо спросила Нику:
      — А их, пропавших, ведь ищут? Есть хоть какая-то надежда, что они ещё живы?

      Женя вдруг перестал улыбаться.

      Ника набросилась на бутерброды, запивая своей газировкой.
      — Слушай, ну... — невнятно проворчала она сквозь или ветчину, или курицу, — что значит «ищут»? Это же, блин, не связка ключей и не булавка в ковре. Ясно, что...

      Вероника не договорила. В тот же момент её бледность стала почти ослепительной, а зрачки расширились настолько, что те, кто находился близко к ней — а это были Паша и Влад, — смогли заметить это невооружённым глазом. Впрочем, её мертвенное выражение лица не укрылось и от остальных. Совершенно внезапно Ника ловким движением соскользнула со стула и припала к полу. Влад так и замер, от неожиданности проглотив здоровенный кусок бутера. Несколько мгновений все наблюдали её в таком положении, и почему-то в голову Коткина лезли мысли об индейцах и Диком Западе. Но через секунду Ника вскочила на ноги и вместо того, чтобы сообщить о скачущих ковбоях, она с трудом выдавила:

      — Там... взрывы... два...
      — Взрывы? — зачем-то переспросил Коткин, кидая взгляд на остальных ребят. Пока что в голове бармена не укладывалось, зачем кому-то взрывать подземку. Тут глаза его округлились от внезапной догадки. — Вампиры?!
      Вероника шокированно покачала головой:
      — Только не тут. Они не...

      Пол совещательной ощутимо дрогнул. Теперь не требовалось экстрасенсорики, чтобы расслышать далёкий глухой удар. Как ни странно, первой эмоцией Жени оказался не страх. Колодец, откуда его черпали большим ведром, будто исчерпался на сегодня. Вместе с тоскливо замершим сердцем Женя почувствовал только кромешную усталость. Такое случалось с ним, когда его утра прессовали в полициях, подсовывали протоколы и угрожали тюрьмой. Сначала подросток боялся, потом паниковал, потом хотелось бежать, позвонить маме, а потом приходило душевное оцепенение. Дурацкий лермонтовский фатализм. Как сейчас.

      Медник с трудом посмотрел на Влада, потом на Нику...
      «Вот и пизда тебе, комиссар Рекс», — в его мыслях смешались сожаление и обречённость. Он попал. Как знал, что попадёт. И попал.

      А Павел вскочил со стула. Сначала странное поведение девушки, затем ударные волны, которые достали не только до его подошв, но и до задницы на стуле. Всё это выглядело не просто неожиданным, а вообще слишком сумбурным для размеренной жизни юриста. Но, несмотря на стремительно тающую броню рационализации, Шишов кое-как заговорил, старательно игнорируя начинающие дрожать губы. Вопрос был обращен к Веронике и сказан был торопливо и напряженно, но спокойным тембром. Паша старался передать часть спокойствия остальным из находящихся в комнате.
      — Какие инструкции на случай такого ЧП?
      — Инструкции... — прошептала себе под нос готка, — да какие тут в жопу инструкции...

      Однако, усилия Шишова окупились. Никто не кричал. Не паниковал. Удивительно, но Ирина тоже не ощутила паники. Её первой и единственной цензурной мыслью были слова «Куда бежать». Пока её озвучивал ещё более спокойный Павел, Ирина зачем-то прятала в рюкзак лишние бутерброды и потормошила Медника.
      — Жень, очнись, — шепотом сказала она, тормоша друга. — Женя!
      — Чего?.. — заторможенно переспросил Медник, переводя взгляд на неё.
      — Пора на выход!

      Ника едва успела к двери, подхватив по дороге футляр, как та резко распахнулась. В открывшемся проёме возникло круглое лицо Григория.
      — Так, ребятня, у нас небольшое ЧП, так что все с вещами за мной.
      — Небольшое? — с сомнением переспросила Ника, изогнув бровь, и вышла первой. Соколова подскочила следом, потянув Медника за собой.
      — Гриш, что происходит? — на бегу спрашивала готка.
      — Живее! — торопил её Григорий, проигнорировав вопрос.

      Влад сделал то, что от него и ожидали — последовал за остальными, веря в то, что есть некая тактика на такие случаи и её стоит придерживаться. В конце концов, Григорий и Вероника тут уже давно. Наверняка они и не такое видели. Наверняка знают, что делать. Коткин повторял эти слова словно мантру, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. Да куда там. Рыжему случалось и в драках участвовать, но это было так, максимум двор на двор, и то в школьные времена. Взрывов там не было, вампиров тоже... сказать по-честному, там всё по-людски было, если сравнивать, например, с футбольными хулиганами. Но уж точно не с вампирами.

      Тем временем, они вырвались в главный коридор.
      — Где шеф? — повторяла Ника, вытащив из бокового кармашка футляра хромированный «Браунинг».
      — Наверху, — бросил сержант.
      — Я к нему! — Вероника сорвалась было в сторону второго лифта, но ей помешал Григорий, успевший схватить её за рукав.
      — Стоять! — гаркнул он. — Приказ Ермолкина — на выход! Тебя тоже касается! У нас...

      Где-то наверху снова грохнул взрыв, но гораздо ближе — и с потолка на перекрёстке коридоров посыпалась штукатурка. Лампы тревожно замигали.

      — Клыкастые пидарасы! — в сердцах выругался Григорий.

      Одинцов быстро зашагал к противоположной двери с символом белого человечка, бегущего на зелёном фоне. Удивительно, на даже на Самых Секретных Базах совершенно те же правила пожарной безопасности, что и в универмаге у дома. Остановившись у перекрёстка, сержант быстро выглянул за угол, потом кивнул остальным.
      — Давайте. Туда.
      — Лифт… — начала Вероника.
      — Нет. Ногами.
      — Мы будем проходить мимо оружейной? — напряжённо выдохнул Шишов, первым перебегая перекрёсток. Тот самый, по которому они недавно шли, сердечно болтая с подполковником.
      — Я тоже стрелять умею, — на всякий случай сказал Женя, хотя не имел ни малейшего желания участвовать в бою посреди Москвы. Дождавшись Иру, он перебежал за ней.
      — Заткнитесь, — прошипела Ника, прошмыгнув следом. За ними последовали Коткин и Одинцов.

      Павел, если честно, был немного не готов к такой реакции. Впрочем, сейчас надо было привлекать как можно меньше внимания к себе и как можно быстрее уйти с осаждаемого объекта. В мыслях он хотел было снять ремень и отбиваться им, но вовремя себя отдернул. Что он может сделать со сверхъестественными тварями, даже если у него в руках будет этот самый ремень? Поработать злым папочкой? Психоделика. Шишову оставалось только оглядываться по сторонам. Людям с немаловажным плюсом в виде огнестрельного оружия он мог помочь только своими глазами.

      Ира тоже хмурилась на бегу. Отсутствие инструкций на случай ЧП удивляло — казалось, подобные организации должны быть более... организованы. Но хотя бы эвакуационные выходы у них, похоже, были, так что Ирина старалась подбадривать себя, не волноваться и целиком сосредоточиться мыслями на ногах и том, куда поставить ногу между россыпей штукатурки. Как на беге во время физкультуры. Бежать. Не думать о следующем шаге. Не думать, куда ведёт дверь под знакомым всем символом, и не знают ли об этом пути и те самые «клыкастые пидарасы».

      Вскоре группа собралась у двери. Кто-то тяжело дышал. Одинцов, поминутно оглядывался на перекрёсток, пока Ника прижимала к сканеру ключ-карту. А Владик, привалившись к стене и отряхивая с плеч побелку, сглотнул накопившуюся во рту слюну и глядел то на Пашу, то на Женька. Во как оба заговорили про оружие. Ладно юрист, тот, похоже, жил в бункере и регулярно просматривал «300 спартанцев», но Евген-то куда?! Из чего этот очкарик там стрелять умеет?! Влада пробил лёгкий озноб — он-то стрелять не умел. Ну пиздец.

      Влад дёрнулся было помочь кому-нибудь, но вовремя отдёрнул себя. Не хватало отповеди вроде той, которую схлопотал Шишов. «Так, лучше не мешаться под ногами. Тупо держимся рядом, лады?»

      Женя потряс головой.

      Ширина коридора была небольшой, но её хватало на то, чтобы свободно могли разойтись трое, не пихаясь локтями. Типичный служебный тоннель, облагороженный для повседневного использования. Но Жене это расстояние отчего-то показалось невообразимо длинным. Он ощущал уже не страх или тревогу, а то самое чувство, которое он впервые испытал в помещениях «космической фирмы». Внезапное и полное отсутствие следов жизни. Впрочем, чувством это назвать никак нельзя, потому что чувства вызываются раздражителями. Здесь было иное. Анти-чувство. То самое, знакомое каждому ощущение, когда, ступая по ровному полу не глядя, ты делаешь очередной шаг, но внезапно твоя нога начинает проваливаться, потому что ты забыл о ступеньке.

      Только эта ступенька выглядела как пропасть без дна.

      Женя не заметил, как медленно добрёл обратно до перекрёстка и повернулся к лифту. Его двери дышали клаустрофобией и приближающейся бездной.
      — Куда, б… — Женя не услышал голос Одинцова.
      — Жень? — неуверенно спросила Ира, сделав неуверенный шаг в его сторону.
      — По-моему... — прошептал Медник побелевшими губами, — нам лучше побежать…

      Сержант тут же бросился к подростку, и в этот миг оглушительный хлопок прокатился по коридору. Двери лифта выгнулись с металлическим скрежетом, заставившим зажимать уши. Единственным, кто сохранил нездоровую невозмутимость, остался Женя. Но вовсе не из-за богатства выдержки, а потому что в сантиметре от правого уха Медника просвистел бешено вращающийся подшипник. Стальная деталь прошибла бы его голову навылет.

      Повезло.

      Не повезло Григорию Робертовичу Одинцову.

      Сержант что-то крикнул, но сквозь гул в ушах Женя смог расслышать лишь некоторые звонкие согласные, из которых легко было сложить что-нибудь матерное. Либо же приказ бежать и не останавливаться. Стальная деталь угодила в плечо крепкому мужчине, сбив его с ног.

      С трудом отведя взгляд, от облака пыли, заполнившего коридор, Медник смотрел на катающегося по полу сержанта, который вряд ли скоро сможет подняться. Левой рукой скалящийся Григорий Одинцов сжимал рукоятку небольшого пистолета, напоминающего по виду сигнальный, на конец дула которого был насажен болотного цвета цилиндр размером примерно с кулак того же самого Григория. Наверное, какой-нибудь гранатомёт.

      Конечно, дисциплина работает правильно только у профессионалов. Любители поступают как угодно, только не правильно:
      — Хватайте его! — стряхивая оцепенение, заорал Женя, ухватив Одинцова за левую ногу. Или думал, что кричит, беззвучно раскрывая рот. — Паша, Сэндвич, помогите! Ира, дверь!

      Тем временем Ника уже успела открыть пропуском дверь, а за ней — дальше по коридору вперёд — ещё одну с тем же символом, дожидаясь остальных.

      — ...ука ...дник ...здуй, ...бе ...ворят! — заорал Григорий так, что даже оглушённый Женя смог частично расслышать слова.

      Времени уже почти не оставалось. Сквозь оседающую пыль начинали смутно проглядывать очертания зияющей чернотой выбоины. Пропасть приближалась. Не споря, Ирина подбежала к двери, держа её открытой.
      — Скорее! Женя! Ребята, бегом!

      Время для неё замерло вместе с дыханием и сердцебиением, но Женька был жив, несмотря на пролетевшую рядом — Ира была уверена, — пулю. Да и Григорий, которому не так повезло, матерился вполне живо.

      Когда что-то громко два раза хлопнуло со стороны лифта, Вова инстинктивно вжал голову в плечи и зажмурился.

      Но спустя некоторое время, разлепив веки, Владик понял, что кто-то рядом орёт. Пошарив ошалелым взглядом вокруг, он сначала обнаружил неподалёку застывшего Евгена, а потом глаза сами выхватили из размытого фона вокруг Медника валяющегося на полу Одинцова с какой-то странной приблудной в руке, похожей больше всего на «базуку», только в форме пистолета.
      Дальше, когда глазные мышцы наконец отпустило, его взгляд скользнул на находящуюся в шаге Иру, а стоило повернуть голову, как нашёлся и Паша. Двое последних, судя по всему, были удивлены не меньше самого Коткина (хотя в Шишове Владик отчего-то сомневался).

      Бармен внезапно понял, что сидит на корточках спиной к стене, будто примагниченный. Будто через толщу воды до него донёсся голос очкарика, вещающий о том, что кого-то нужно было хватать.
      «А где Ника?», — почему-то именно сейчас, в этот самый момент, Котин подумал о готке.

      — Блядь, да что происходит-то?! — во весь голос завопил рыжий и на четвереньках подполз к Григорию, и попытался прихватить здоровяка за плечо. Раз Одинцов лежит, значит ранен, о чем свидетельствовало кровавое пятно на одежде в районе плеча. Впрочем, разбираться что к чему было некогда, нужно было тащить!

      — Они в лифте! — крикнул Медник прямо в щёку Коткина. — В лифте!

      Коткин дернулся, будто в ухе стрельнуло... но ухо почти ничего не расслышало, в отличие от щеки.
      Влад большими глазами глянул на Евгена и сглотнул подступивший к горлу ком страха, когда мистическое «они» трансформировалось трезвой частью нейронов в «вампиры».
      «Доигрались, блядь!», — пронеслось в голове следом.

      — Давай, взяли! — рявкнул в ответ Женьке Коткин и предпринял попытку протащить Одинцова туда, куда тащил Жека, не сразу разобрав в потоке мата, изливаемого Григорием, что тянет за повреждённое плечо.

      — Чёрт бы вас побрал, мальцы! Да отпустите же меня! Дайте встать на ноги! — в конце концов проорал Григорий, осознав, что старые-добрые десятиэтажные словоконструкции отчего-то больше не работают. Вырвав свою ногу из рук Коткина и оперевшись на Женю, жмурившийся от боли Одинцов всё же смог встать, прижимая левой рукой бессильно висящую правую и при этом не выпуская своего оружия. Сложный перелом, понял Медник, взглянув на рану. Со смещением и ещё чёрт знает чем. Чудо, что рука осталась на месте. Но оказание первой помощи в такой ситуации стало бы не медицинской услугой, а вполне себе ритуальной, и поэтому подобной идеи ни у кого даже не возникло. Всё это будет потом.
      — Времени мало... Медник, слушай сюда... — быстро, но с передышками, заговорил Григорий, когда первая дверь за ними закрылась. — Возьми у меня ключи из правого кармана.
      И Женя взял. Связка как связка, ничего особенного. Блестящих новизной ключей на ней почти не было, в основном какое-то старьё. И это в технически продвинутом бункере с современными электрическими замками, которые в одних местах открываются сканом сетчатки, а в других, самых простых случаях, NFC-картой.
      — Бери Пашу и бегом вниз по лестнице. На пятом сейфовая дверь. Двойку в верхний, ржавый в нижний. Полуоборотами крутишь нижний туда-сюда, начиная с часовой. Один, пять, четыре и семь, вытащил. Верхний не трогаешь. Справа у входа стенд. За ним три сумки. Хватайте и захлопните. Как захлопните, верхний ключ просто заберите и всё.

      Время и правда откровенно поджимало — в дверь позади уже ломились. С той стороны доносилось какое-то странное и страшное, почти звериное, то ли рычание, то ли верещание — и Женя ощущал бездну всё чётче и яснее. Теперь до неё было только рукой подать. Открой дверь — и она затянет.

      Григорий был силён, Ира уважительно смотрела на него и думала, что хоть в этом не обманулась. Да и кадры разрушений вполне подошли бы зомби-апокалипсису, только самих зомби и не... Нет, она не будет об этом думать. Лучше о том, сколько взрывов выдержит дверь с магнитным замком и как долго продержатся полтора бойца. Но стоило вспомнить, как лихо Ника расправилась с Носферату, как кредит доверия возрастал, а вместе с ним и надежда.
      Глядя на всю эту катавасию, Ирине было совершенно не до паники. Лишь бледность выдавала волнение Соколовой да чуть подрагивающие руки.


      — Что?! Пять, семь... бля... — Женя держал ключи в трясущихся руках, будто ему сунули шипящую гадюку. — Я без неё не пойду!
      Он кивнул на Иру.

      — Да чтоб тебя! — бессильно выругался сержант. — Евгений! Это по пути! Там оружие! Ну! Мы с Никой задержим этих мудаков! Бегом!

      — Коткин, — позвал сержант Влада, который от избытка ощущений на секунду в квадрате вновь привалился к стене. Для него всё происходило слишком быстро и слишком напряжённо. Всё же это вам не барные потасовки, которые заканчивались, в основном, примерно одинаково. Так что бармену пока ещё с трудом верилось, что всё это происходит на самом деле, и тем более с ним.
      — А? — отозвался тот.
      — Ты тоже давай с ними.

      Женя ответил злым взглядом, но без дальнейших препирательств схватил Иру за плечо.
      — Побежали. Все!
      «Два, четыре, пять... бля, я всё забыл!»
      — Да, — кивнула Ира, отмирая и следуя за Женькой. Разделяться не хотелось ни в коем случае. Прежде чем пуститься бегом, она ещё раз посмотрела на Нику, надеясь, что они ещё увидятся. Потом пришла мысль об оружии и спешка стала ещё более оправданной.
      Ухо бармена выхватило Женино “всё, побежали”, и Владик уже думал двинуться дальше, как его одернул Григорий.
      — Володя, стой. — Круглолицый сержант задрал правую штанину, под которой оказалась кобура с ПМ. — Возьми. Стреляйте им в голову или сердце. В сердце — обламывает их “магию”.
      Бармен почувствовал как взмокли ладони от одного взгляда на пистолет.
      «Стрелять? Мне?» — хотел уже было возмутиться парень, но брошенный мельком взгляд на раскуроченное плечо Одинцова заставил слова застрять в горле. Коткин молча кивнул и без промедления выхватил пистолет, последовав за остальными.

      — Алё, Шишов, проснись! Дуй на выход! — прикрикнул Григорий на отчего-то замешкавшегося Пашу. И тот, вынырнув из своих раздумий, тоже помчался на выход.
      За толстой дверью оказалась тускло освещённая вертикальная шахта с лестничными платформами и схожими дверями на каждом этаже. Спустившись на два яруса ниже, ребята действительно обнаружили массивную круглую дверь сродни сейфовой, только ручек не наблюдалось, лишь круговая выемка и маленькая вертикальная щель.
      Перебрав ключи, Женя нашёл нужный — с выгравированной двойкой. И как только Медник его вставил, ниже открылась незаметная заслонка с горизонтальной замочной скважиной, хотя края у неё были плоские, что не знающего могло бы сбить с толку. Недолго сомневаясь, какой стороной кверху совать ключ, Женя вставил его зубцами вниз. Ничего не взорвалось, током не ударило, охранные турели не нашпиговали его свинцом и даже не показались.
      Получилось бы глупо, подумалось Шишову, который наблюдал за манипуляциями Жени со стороны, сохраняя удивительное самообладание. Впрочем, что у него творилось внутри — было известно одному Паше.
      — Какой был код? Пять, семь, три? Два, семь, четыре, пять?
      Подоспевший Влад вдруг обнаружил, что в его голове, пока он бежал, озвученные цифры перемешались не хуже, застряв одна в другой.
      — Жень, там один и пять были в начале, — вспомнила Соколова, — а дальше...
      — Да, четыре цифры. Может, год какой-то? Тысяча пятьсот... — высказал мысль юрист.
      Женя крутанул вправо на один полуоборот, потом на пять влево. И всё ещё ничего не произошло.
      — Э-э... может, Грозный или типа что-нибудь историческое? — предположил Коткин.
      — Тридцать третий? — Паше вдруг пришла на ум знаменитая комедия Гайдая, поставленная по Булгакову, где Грозный в лице артиста Яковлева при составлении протокола назвал этот год. Правда юрист потом этот вопрос не поленился проверить и выяснил, что сценарист ошибся, сделав Ивана Васильевича на целых три года моложе. Вспомнив об этом, Шишов помотал головой, отбросив догадку. — Нет. И не тридцатый. Нуля не было.
      — Точно! Сорок седьмой! — воскликнула Ира. — Воцарение! Четыре и семь, Жень, крути!
      Медник поспешно выполнил призыв подруги, издевательски бурча себе под нос «кручу-верчу, запутать, сука, хочу...» В конце концов он нажал на ключ, как советовал Григорий, и внутри двери проснулись и затрещали какие-то механизмы. Через несколько мгновений круглая махина щёлкнула и приоткрылась.
      Внутри, почти у самого входа на правой стене обнаружился пожарный стенд. Правда ребята уже знали, что за ним скрыт тайник, видимо, как раз на аварийный случай, так что стенд должен либо открываться подобно двери, либо отъезжать в сторону. Попробовав и приложив для этого немного усилий, Паша выяснил, что на самом деле второе. В тайнике действительно обнаружилось три тяжёлых чёрных сумки.
      Между тем сверху слышались выстрелы, крики и злорадный смех Григория, но, как оказалось, не только. Влад, оставшийся снаружи, был уверен, что сквозь звуки огнестрельных боёв он смог расслышать и голос подполковника. Похоже, его команда тоже подобралась к шахте. А значит, ещё недолго и здесь тоже будет жарко.
      — Ребят, все норм? — в проходе в схрон появилась рыжая голова Коткина. Выглядел парень всё ещё растерянно. — Кажись выстрелы приближаются.
      — Знаете, — сказал Медник, бросая первую сумку на пол и расстёгивая молнию, — я думаю, нам пора совсем линять.
      Все три сумки, как оказалось, были напичканы разным оборудованием для... охотников за нечистью. Деревянные колья со стальными сердечниками, мини-арбалеты, различные гранаты, капсулы с фосфором, пистолеты, пара дробовиков и ещё много всего разного. Какие-то медикаменты, капсулы с разноцветными порошками и жидкостями, включая, кажется, кровь.

      — Долбоёбы...
      Женя засмеялся с истерическими нотками.
      — Эй, какого хуя! — Обиженно фыркнул Владик, приняв «комплимент» от Евгена на свой счёт, совсем не сразу сообразив, в чем же соль момента.
      Он мельком глянул в открытую сумку и уже по торчащим колам, стволам и рукоятям ножей, понял что тут начинается какая-то «Матрица», типа когда Морфиус, Тринити и Нео загрузили себя в программу «Арсенал». Ребят, правда, было четверо, а все длиннющие стеллажи с оружием уместились в трёх чёрных сумках, но эффект для Владика был примерно тот же. По крайней мере, в его текущем состоянии. Огорчало лишь то, что огнестрельное оружие Коткин в своих руках держал только пару раз: когда с дядькой на охоту ходил и когда знакомые позвали его сходить в тир уже в Москве.

      — А катана там есть? — не понимая, то ли шутит он сам, то ли нет, спросил Коткин, но, поймав скорбный взгляд Медника, только пожал плечами — мол, а что такого?

      Взгляд Влада скользнул с сумок по интерьеру помещения и остановился на металлической коробке со стеклом на фронтовой панели, за которым красовался новенький, словно с голливудских фильмов взятый, двуручный пожарный топор. С красным топорищем и немного изогнутой рукоятью. Сразу было понятно, что таким не дрова рубят! «А вампирские, блядь, бошки!» - не без злорадства додумал Владимир, чувствуя как опять взмокли ладошки. Он убрал пистолет Макарова за пояс за спиной, а-ля мамкин гангстер, и перешагнул порог комнаты, направившись прямиком к стенду с топором.
      Влад хотел было сперва разбить стекло для придания важности моменту — в кино всегда герои так и поступали, — однако вовремя заметил небольшую поворачивающуюся ручку сбоку. Не спеша, словно бы уже и шума битвы не было слышно, Коткин открыл панель и взялся за рукоять топора. Пришлось приложить немного усилий, чтобы снять орудие пожарника со стены (явно висело оно там давно). Владик хмыкнул и невольно улыбнулся, ощущая, что топор-то не такой уж и тяжелый, а затем перехватил его по удобней, словно примеряя к своему образу. Вот оружие по главному герою! Как там Фрейд говорил, если перефразировать? Иногда топор, это просто топор, а иногда...

      — Ох, твою мать... — закис от с трудом сдерживаемого смеха Женя. — Вызовите пожарных!
      — Лефт фо дэд, блядь, какой-то! — наконец нервно расхохотался Медник.

      Коткин, поймав на себе взгляды остальных, вдруг понял, что со стороны это все могло смотреться не очень.
      — Кхм, — сделав вид, что кашлянул, рыжий закинул топор на плечо. — Чё? Я с этими вашими пухами не очень, а тут хоть знаю с какой стороны браться... И харэ уже тормозить! Двигать надо!
      — Окей, американский психопат...
      Женя всё ещё икал от смеха, но его лицо выглядело бледным как смокинг официанта в «Боско». Он закинул вторую сумку на плечо, а из оружейной выудил пистолет Стечкина, сунув его в карман, и дробовик, сноровисто вгоняя в магазин красные цилиндрики.
      Содержимое сумок было до крайности интересным. Правда, браться за оружие Ирина не стала — некоторые навыки самообороны умения обращаться с чем-то посерьёзнее вовсе не предполагали. Но, поколебавшись, прихватила из общей кучи кол и ещё один запихала в рюкзак, надеясь, что не проткнёт им себя же при случае. Зато парни вооружались на полную. Соколова одобрительно наблюдала, немного нервно усмехаясь выбору Влада. Её же впечатлил арбалет.
      «Интересно, как насчёт болтов со святой водой?» — подумала Ира. Хотя Ника отлично обходилась и без дополнительных усилителей, Вот и сейчас её выстрелы звучали четко выверенной яростью.

      Вскрое до ушей ребят снаружи донёсся сначала громкий электрический треск, а за ним стрекотание ламп, зажигающихся поэтажно сверху вниз, что сопровождалось громкими щелчками автомата где-то наверху. Внизу показался плиточный пол, частично укрытый продолговатой тенью с прямоугольниками белого света, в которой безошибочно можно было распознать голову поезда.
      На площадке двумя этажами выше уже некоторое время как появилась Ника, отвечавшая на короткие автоматные очереди нападавших единичными прицельными выстрелами. Сверху к ней подошли четверо вооружённых ребят во главе с Ермолкиным. Перекинувшись парой фраз с Вероникой, группа подполковника продолжила спуск, сам же подполковник следовал позади них, а вот готка пока что не спешила, всё ещё оставаясь на месте и сдерживая натиск. Вот только Григория почему-то не было видно. Неужели этот круглолицый идиот даже не планировал эвакуироваться с остальными? Васнецовой, к слову, тоже с ними не было.

      Шишов все это время находился в состоянии шока, еще со времен ранения одного из их кураторов их нового отряда. Одно дело — гопники и их сломанные носы и совсем другое — вампиры, но приближавшиеся выстрелы и раскрытая сумка с оружием заставили тело инстинктивно работать. Юрист подскочил к сумке снарядил один из найденных карабинов "Сайга", вставив в него магазин обычной дроби и взяв с собой ещё несколько разных. Второй Стечкин отправился к нему за пояс, дополнительные магазины — в карманы. Паше и раньше доводилось стрелять и на страйкболе, и у знакомых из охотничьего оружия, поэтому он расчитывал, что уроки из прошлого ему пригодятся и теперь.

      — А что... что с остальными? — с придыханием спросил Владик, не обращаясь ни к кому конкретно, глядя, как ребята вооружаются. Между делом он прихватил из ближайшей сумки небольшой нож. Короткий клинок покоился в пластиковых ножнах, которые запросто цеплялись на пояс.
Вес оружия придавал уверенности. Глядя на обвешанных пушками ребят, Влад мысленно успокаивал себя: «Я смогу, я смогу, я смогу».
Он наклонился за ближайшей сумкой и, натужно крякнув, взвалил лямку на плечо.
      — Да вон остальные, — Женя выглянул наверх, заслышав стук многочисленных ботинок. Он был рад, что не понадобилось говорить «Хрен с ними». — Ира, последнюю сумку и пошли!
      — Будет сделано, — пробормотала она тоном юнита из старого "Варика" и выглянула из хранилища наверх вслед за ним в пролёт.
      Влад тоже посмотрел туда и молча кивнул. Скорее всего эти бывалые оперативники, во главе с Ермолкиным, справятся без молодняка.
      — Она тяжёлая, — предупредил Женя, ещё раз поправляя свою.
      — Окей, — коротко кивнула Соколова Жене и не без усилия подхватила действительно не лёгкую сумку.
      Медник коротко глянул на Пашу, который, судя по обилию стволов и разгрузки, тоже любил погонять или в шутеры, или в страйкбол, потом на бармена с топором.
      — Если понадобится бежать, бросай её. Пусть сами подбирают.
      — А мы можем им чем-нибудь помочь, кроме бестолковой гибели? — спросила Ира в продолжение размышлений, ни к кому конкретно не обращаясь. Совесть и множество томов героической фентези подсказывали, что нельзя бросать своих, но здравый смысл и привычка полагаться на взрослых, а может и что-то другое, требовали немедленно спасаться. Над практикой принятия решений ей определённо ещё стоило поработать.
      — Ну, дробь в хлебало мало кого оставит равнодушным, а так, мы же подтащим медикаменты и аммуницию сражающимся наверху. Так что не дрейфь, может даже поучаствуем в контратаке, — прокоментировал Павел. Как бы его инстинкты не говорили тикать подальше, разумом он понимал, что вляпался в это дело по самые помидоры, и выход у него только вперед ногами. За ним уже была слежка, что мешает тем же людям его шантажировать или вообще препарировать, чтобы подсадить его эту мутацию какому-нибудь из своих хмырей. Если это вообще были люди. Без поддержки из этой структуры он слабак, даже если начнет шмалять и, дай бог, хотя бы одну тварь прикончит, так ведь и менты прикопаются. А уж в том, что эта структура испытывает большие проблемы с кадрами и что это, возможно, единственная их база, да и та, считай, на военном положении, юрист сам убедился на примере их отбора.
      — Я первый, Паша, сзади, — скомандовал Медник. Игры в страйкбол не прошли даром. По крайней мере, умирать он собирался тактически.
      — Внизу платформа, — отметил он, глянув за перила вниз. — Нам туда.
      — Понял, — кратко отозвался посерьезневший Шишов, поудобнее перехватывая полимерное ложе Сайги, и встал в тылу их небольшой группы-колонны, продолжая смотреть в оба с готовностью встретить любую тварь зарядом отборной дроби. По крайней мере, здесь был еще один человек, способный командовать и что-то понимавший в тактике. Паша вовсе не возражал против того, чтобы прикрывать тыл на случай, если сил отряда спецназа, спускающего сверху, вдруг окажется недостаточно и какая-нибудь из тварей до них всё-таки дорвётся.
      «Главное — не проебланить противника со своей стороны, иначе сперва закусят мной», — подумал юрист, следя через прицел за командой Ермолкина.
      — Если совершается террористическая атака, то люди могут их безнаказанно бить, не боясь перед законом. Это не считается превышением самообороны, — вспомнил юрист с «Сайгой».
      — Да ну? — с мрачной иронией отозвался Женя.

      Тем временем подоспела команда Олега Ивановича. Двигались они профессионально, держа на прицеле каждый свою область. Ермолкин подошёл к двери склада, бросил короткий взгляд на сумки, на ребят, на стенд, на топор в руках Влада, и потом качнул головой, хмыкнув.
      — Понятно. Решили вооружиться на месте. Ладно, давайте вперёд, времени нет.
      Сам подполковник сжимал в левой руке рукоятку своего внушительного револьвера. Его внешний вид выражал спокойствие и собранность, но глаза не могли скрыть бешеный ураган эмоций, среди которых главенствующими были две — скорбь и ярость. Подойдя к сейфовой двери, он захлопнул её, вытащив нижний ключ, а за ним и верхний. Механизм издал один громкий строенный щелчок и дверь приняла свои изначальные вид и положение.

      — Чёрт!!! — неожиданно донесся сверху вскрик Вероники. И все синхронно подняли головы, увидев, как сверху в шахту, не по-человечески рыча и кувыркаясь в воздухе, слетели две тёмных смазанных фигуры. Если бы это были люди, то два громких хлопка внизу в следующий момент непременно означали бы две человеческих смерти. Но, вскочив на ноги, а вернее на четвереньки, твари — потому что людьми их уже никто в здравом уме бы не назвал после такого — понеслись вверх по лестнице огромными скачками. Всего два этажа — и первым на их пути вот-вот окажется Медник.

      — Влад! Ты ближняк! — прокричал юрист, даже не особо надеясь, что его поймут, вскинул к плечу тыльник приклада и прижался к перилам, чтобы не задеть огнем напарников.
      Ружье и так было снято с предохранителя еще во время его зарядки, патрон был в патроннике, впрочем технику безопасности Шишов все же соблюдал, держа палец на цевье ружья, и сейчас переместил её на спусковой крючок.

      — Уже понял, — крикнул в ответ Паше бариста, покрепче сжимая рукоять топора. Слова вышли не очень убедительные. Нихера он вообще не понимал, что должно быть дальше!
      Взгляд Владика пытался уследить за движениями приближающихся монстров, приладиться к ним что ли. Сам парень уже переминался с ноги на ногу как кавалерийская лошадь, перед тем как рвануть в атаку! Не хватало только пресловутого «Charge!».
      Сердце бешено колотилось в груди требуя действия. Коткин ждал прикидывая, что прежде чем идти в ближний контакт, стрелки должны были бы выстрелить... как то так.
«Давайте же, давайте!», - мысленно обратился к Паше и к Женьку новоявленный «пожарник».

      На самом деле, «участвовать в контратаке» Ире не очень хотелось. Тем более, что в своих возможностях она была совсем не уверена, что бы там не говорили Ника. Однако судьба распорядилась иначе, и контратака пришла сама в виде двух кошмарных созданий.
      Соколова не видела их полёт-падение, но то, как они поднялись и помчались к живым, заставило волоски на шее встать дыбом. «Опасность!» — кричало всё её существо, требуя немедленно бежать. Но такого кошмара, как при прошлой встрече с вампиром, не было, а значит никто не отнимал у неё способность рассжудать здраво. Убежать было нереально, а умирать или отдавать им Женьку (или кого-то ещё) не хотелось. Тем не менее, выпрыгивать вперёд с криком "банзай" с колом наперевес тоже не казалось хорошей идеей.
      Покрепче перехватив своё оружие остриём вперёд, Ира смотрела на приближающихся монстров и губы её шевелились, беззвучно произнося те же слова, что уже испугали однажды вампира. Им всем сейчас совсем бы не помешала толика божественной любви.

      — Блин... — совсем по-детски сказал Женя.
      Его руки ослабели. Ружьё, красивая чёрная «эм-пэшка», вдруг оказалось тяжёлым и скользким. Умом подросток осознавал, что держит оружие, направленное стволом в нужную сторону, но чувство было таким, словно он машет волшебной палочкой, не зная заклинания. Это было не как в страйкболе. Ни хрена не как в страйкболе. И Медник не подозревал, что с вариациями повторяет мысли Паши и Влада на этот счёт. А монструозные особи скачками преодолевали целые пролёты, похожие в воображении Жени на мерзких мохнатых крабов. Он завизжал:
      — Блин!!!
      Бестолково подняв помповик, биолог дёрнул на себя цевье, напрочь позабыв, досылал патрон в ствол или нет. Судя по заскакавшему на ступенях цилиндрику — досылал. О предохранителе он вовсе забыл. Просто вжал спуск, стреляя безо всякого прицела, почти в упор.
      Чуть раньше него выстрелил Паша, как только человекообразные твари оказались в зоне прямой видимости.

      Выстрел юриста заставил укреплённую стену шахты, по которой против всякой физики мчался один из монстров, взорваться последнему прямо в лицо железобетонной крошкой вперемешку с отрикошетившей дробью, отчего вампир — или кем он там был — полетел обратно в шахту, в последний момент успев ухватиться за перила и повиснуть на одной руке. Но стоило этому человекообразному сделать лёгкий рывок, чтобы запрыгнуть на лестницу, как чей-то один точный выстрел оборвал жизнь чудовища, оставив его без головы. Тут же вспыхнувшее бесцветным огнём тело даже не долетело до земли, почти полностью распавшись в воздухе. На платформу беззвучно опустились лишь обугленные тряпки.
      Обернувшись, Паша увидел, как щурившийся Ермолкин убирает дымящееся дуло револьвера с правого локтя, про себя отметив куда большую эффективность разрывных патронов на средних дистанциях в сравнении с обычной дробью. Впрочем, вряд ли подполковник смог бы выстрелить настолько точно, если тварь продолжала бы мчаться, а не повисла бы неподвижно.

      А вот Медник же, напротив, наглядно продемонстрировал всем убойную мощь модифицированного дробовика. Правда грохнуло так, что Женя чуть не оглох на правое ухо. Мир вокруг наполнился слепящим светом и кровавыми брызгами. Биолог не успел даже понять, попал ли он и насколько удачно. Хотя уже одно то, что он всё ещё был цел и невредим, не считая металлического визга воображаемой болгарки в правом ухе, медленно распиливающей его барабанную перепонку, говорило достаточно. Монстр был повержен.
      Вампир медленно скатывался вниз по ступенькам, а торчащие из его груди осколки рёбер и ошмётки внутренностей говорили о том, что если тварь и поднимется, то ещё не скоро. Потому-то и Коткин решил внести свою лепту в общее дело. Отодвинув Женю, он хорошенько размахнулся топором и, подскочив к ещё шипящему, но обессилевшему вампиру, со всей силы опустил острие топора, разрубив его голову точно напополам и даже слегка погнув одну из ступеней.
      На удивление Влада, кровь не хлынула в разные стороны, заливая ступеньки, стены и самого пожарника-убийцу, как это нередко показывалось в фильмах ужасов. Не успел он поднять топор для ещё одного замаха, как рассечённая голова вспыхнула белым огнём, мгновенно спалившим остатки плоти и обнажившим разбитый череп твари, который уже в следующие несколько секунд осыпался серым прахом.

      — Все вниз, быстро! — прокричал Ермолкин, и его группа, обогнав ребят, продолжила спуск. Подполковник остался замыкающим.

Коткин, тяжело дыша от волнения, проследил как “испаряются” последние остатки вампира. Мельком взглянул на топорище - лезвие было окрашено багрянцев, вроде бы самой обыкновенной крови. “Но Тарантино тут всё равно выйдет”, - почему-то подумал Владик.

Тело молодого оперативника “Колокола” немного трясло, тремор отдавался в конечности и, если сильно присмотреться, можно было заметить, как трусится в руках паренька топор. Неужели он это сделал? Убил настоящего вампира. Хых, а ведь Коткину ещё нет и двадцати! Тут парень почувствовал прилив чего-то вроде гордости.

Правда, впасть в самолюбование не дал окрик Ермолкина. Владик кинул взгляд на пронесшегося мимо подполковника сотоварищи и молча кивнул тому в спину, даже не задумываясь, что его немое согласие может быть как-то замечено. Перехватив топор в правую руку, Влад подхватил оставленную на полу сумку и попытался нагнать взрослых.

      Пусть стрельба Шишова, сразу и не убила надвигающуюся тварь, но серьезно подпортили и так не блещущую обаянием рожу типичного гопника из Мытищ куда приходилось мотаться для побухашек, выстрел даже крупнокалиберного револьвера потонул в забившем уши писке от залпа двух дробовиков в замкнутом пространстве. Впрочем револьвер полковника был очень кстати... Ну и рассыпавшиеся пеплом трупы стали еще одним подтверждением, того что против них идут не люди, "а значит на них не действует УК РФ." Вдруг пришла в голову странная и забавная мысль.
Влад, аки безжалостный палач располовинил башку отброшенному на лестницу вампиру, который так же обратился в прах.

      — Пока они не примут сыпучее агрегатное состояние, они все еще могут быть живы. — Прокоментировал стрелок а затем обратился к Ермолкину. Голос юриста дрожал, видимо потряхивало и руки, а в глазах горел огонь азарта.

      — Нам стоит ожидать проблем с тыла? — Рисковать ему не хотелось, но сайга это полуавтоматический дробовик, еще и снаряженный разлетающейся во все стороны дробью и по тактике страйкбола он хотел обеспечить плотность огня и разлет шаров на всю доступную площадь. Пусть и не знал как оно будет действовать в условиях реального боя, и уж тем более на вампиров.

      Иру трясло тоже, перед глазами мелькали то несущиеся на них создания, то разрубленная голова вампира. "Нет-нет-нет, я не хочу это видеть!" — говорила про себя Соколова, старательно дыша, чтобы справиться с тошнотой. Крик Ермолкина заставил вспомнить, что эти двое могли быть не одни.

      — Агрегатное состояние? Они же... они же были когда-то людьми! — с ужасом проговорила Ира. Боевой настрой испарился, хотелось бежать отсюда как можно дальше, забыть весь этот кошмар. Снова дыхание, вдох-выдох, чтобы голова начала работать. — Но круто вы их, конечно. С вами, похоже, можно ничего не бояться, — с усилием улыбнулась Соколова и обратила внимание на Женьку. Тот снова был оглушен, кажется. Ира взяла его за плечо и потянула вниз, куда велел бежать подполковник и уже промчались оперативники.

      — Ну сейчас они таковыми уже не являются. А значит на них не действует УК РФ, да и вообще сомнительно, что они находятся под юрисдикцией какой либо уголовный кодекс. — Излишне бодро отозвался Шишов все так же оставаясь в спине спускающейся колонны, то и дело поглядывая в сторону прохода, ожидая появления новых тварей.

Дальнейший спуск произошёл очень быстро, будто в ускоренной перемотки. Вероника всё ещё оставалась наверху. В ход уже шли не пули, а различные гранаты. Все понимали, что долго она так не продержится. Но в чём дело? Неужели и она решила умереть здесь? Как и Григорий? В чём вообще был смысл их поступков? Мимо неё смогли проскочить одна за другой ещё две твари, но с ними ловко справился спецназ.
Ира беспокойно поглядывала вверх, спускаясь и на ходу прикидывая, была бы она сейчас жива, если бы на базу этой странной — хотя, пожалуй, странной она уже совсем не казалась на фоне прочего — организации напали бы вчера, а не сегодня? Может быть, она и не вышла бы из дома. Но кто знает, быть может, сам монстр пожаловал бы к ней домой, сожрав её и её семью в придачу? Или всё сложилось бы совсем иначе? Впрочем, спешка не давала ей как следует погрузиться в рефлексию.
Вскоре ребята ступили на пыльную плитку самой нижней платформы и перед их взорами предстал тот самый локомотив, чью тень они наблюдали сверху. Это была уже не техничка, на какой они приехали. И не один из тех локомотивов что каждый день таскают за собой вагоны с людьми. Машина как будто принадлежала не к этому времени, как будто её переместили сюда из будущего, которое ещё лет пятьдесят или сто не настанет. Или же просто поставлена из Японии.
В кабину водителя-механика вошёл один из команды Ермолкина, остальные забежали в пассажирский отсек. Подполковник дождался, пока ребята не окажутся внутри, и громко крикнул вверх:
— Ника! Давай! Быстро!
Через три секунды наверху что-то оглушительно грохнуло и сверху посыпались огромные железяки — перила, площадки, арматура. Теперь, если кто-то упадёт вниз, то мгновенная смерть — лучшее, что может с ним случиться.
Но за три секунды до этого на платформу сначала как будто упало нечто невидимое и явно очень тяжёлое, некий груз наподобие большого стального ядра, оставив в плитке круглую вмятину, а в следующий момент мягко приземлилась на ноги Вероника, забежав в вагон к остальным вместе с Ермолкиным, и поезд тронулся. На этом, конечно, всё могло бы и закончиться, если бы вслед за уехавшим локомотивом к платформе не подъехал следующий.
— Твари... чтоб их всех... Они добрались до пульта, — мрачно сообщил подполковник, а затем перекрестился. — Покойся с миром, Гриша. Ты спас нас...
— Рано радоваться, — мрачно проронила Вероника. Она прошла вперёд, забралась с ногами на одно из сидений, прилегающих к передней стенке, положила на пол свою винтовку и, обняв трясущиеся колени, уткнулась в них лицом.

Первым делом, ввалившись в вагон следом за оперативниками, Владик скинул с плеча тяжелую сумку, немного помассировав и размяв плечо, куда врезалась лямка. Как-то не думалось ему раньше, что оружие может так много весить. Коткин прильнул к стеклу, выходящему на перрон в ожидании того, что произойдет дальше: выбежит кто из вампиров к вагону или всё к дьяволу взорвется, прямо как в кино, и беглецам придется на поезде уезжать от столба всепожирающего пламени? Вместо этого на перроне возникла Вероника, причем весьма неординарным образом, Влад ажно несколько раз сморгнул, не понимая, показалось ли ему или нет? Впрочем, нет, навряд ли, после всего увиденного и услышанного, можно и довериться глазам своим.

– Олег Иванович, чего это Они сюда именно сейчас полезли? Что всё это значит? – неуверенно подал голос Коткин, присев на самый край сиденья и уперев рукоять топора в пол.

      Павел пусть и находился в окружении подготовленных бойцов, но все равно поглядывал наверх во время спуска, чтобы не допустить появления внезапной клыкастой морды рядом со своим лицом, загрузившись внутрь очередного транспорта Шишов не собирался успокаиватся и ждал возможного появления всяких тварей с харизмой 1 из системы Special, которую беседка благополучно проебала в своем мультиплеерном творении. Солдаты сработали намного оперативнее юриста, пока тот немного витал в отвлеченных мыслях и превратив в прах еще двух вампирюг в кучки праха. Внезапная эвакуация Вероники из самоуничтоженного комплекса, скорее напоминало долбанную «Матрицу» и трюки Тринити оттуда, впрочем закрывшиеся двери и тронувшийся поезд все же позволили ему выдохнуть и переключить традиционный «калашматовский» предохранитель, известный еще с уроков ОБЖ в школе, на этот самый предохранитель, впрочем оружие все еще было в руках, пусть и направлено стволом в пол, возможно тут играла паранойя Шишова, но ему все же так было спокойней.

      Руки немного подрагивали, а в ушах били набатом сокращения сердца, такого всплеска адреналина Паша считай никогда не испытывал, даже когда мешал энергет и «кристаллы» готовясь к очередной сессии, где главное место было уделено древнеримскому праву. «Жуткий предмет, который на самом деле в обычной практике юриста особо и не пригождается, но при этом ему зачем-то обучают, еще и задрачивают на него, так будто это документоведение или знание современных кодексов.» Отстраненно подумал он и подошел к полковнику, рядом с которым сейчас находился Влад и уже что-то выяснял.

      — Товарищ полковник, что дальше нас ждет? И я не про глобальный план, а про то куда мы сейчас направляемся и будем делать? И не встретят ли нас там еще эти вампиры? — Последнее слово было произнесено так же на полном серьезе, ну, а что? Падают с высоты в пару этажей и выживают, дак еще и резво так бегают по стенам в нарушении всех законов физики, еще и не дохнут от заряда зажигательной картечи считай в упор, а после смерти обращаются в прах. Точно мистика.

Локомотив стремительно нёсся в гору. Подполковник стоял у межвагонной двери, наблюдая через маленькое окошко за железной дорогой, скоро обнаружив позади свет, появившийся в тоннеле. Вне всяких сомнений, преследователи воспользовались следующей "шлюпкой", как называл их Одинцов. Ермолкин устало прикрыл веки, потом повернулся к остальным и указал большим пальцем через плечо.
— Расслабляться пока рано. Гости всё ещё жаждут внимания.
Присев на одно из сидений, Олег Иванович стал перезаряжать свой револьвер.
— Не знаю я, Володя, что это значит. — Стук колёс позади приближался. — Просчитался я. Решил, что не отважатся они на штурм, даже если расколют Горбунова. Раскололи. Отважились.
Загнав в барабан последний патрон, подполковник без лишних слов подал команде жест занять позицию в хвосте, и те тут же выполнили приказ.
— Тогда ясно, как они про «шлюпки» узнали, — сокрушённо отметила Вероника.
— Они теперь вообще всё о нас знают, — подтвердил Ермолкин. — Готовьтесь.
— А кто их ведёт, вы видели? — спросила Ника.
— ... Генерал, — медленно произнёс подполковник после некоторой паузы. — Толстой.
Женя нервно икнул, услышав известную фамилию. Ещё десять минут назад он бы нашёл, как пошутить над этим, но сейчас он просто сидел и молчал, положив дробовик себе на колени.
Вероника же и вовсе раскрыла рот — не от удивления, но от ужаса. Услышанное напугало её не на шутку.
— Т-т-толстой... — выдохнула она.
— Он из Гангрел. Притом из старых. Эти умеют превращаться в зверей и повелевать разной живностью, — пояснил для незнающих Олег Иванович. — Берегитесь их когтей. Они режут даже сталь.
Наконец Ермолкин снова поднялся.

      Ответа на свой вопрос Шишов не получил, впрочем до этой самой точки назначения надо было сначала добраться, а за ними по пятам выехали на такой же дрезин очередные вампирюги, еще и с каким-то крутым генералом. Да таким, что даже бывалые бойцы этой «подземки» как-то сразу скисли, при упоминании его имени и того, что он может перевоплощаться в зверя.

      Впрочем сам Павел чувствовал скорее боевой азарт, не отпустивший его еще с той стычки. Но он все же не собирался забывать про осторожность и забрасывать понимание полученного опыта эффективности стрельбы по вампирам различными видами боеприпасов. Выщелкнуть магазин без каких-либо обозначений на нем из приемника ружья и закинуть его в карман на тактическом поясе, а из другого кармана вытащить магазин перемотанный полоской чуть ребристой красной изолентой посередине и отправить его в оружие. Передергивать затвор стрелок не стал, лучше уж было иметь еще один дополнительный патрон в заряженном боезапасе оружия, еще раз щелкнуть предохранителем своего оружия, на этот раз поставив его на режим полуавтоматической стрельбы. И как один из стрелков отправился к назначенной подполковником позиции в хвосте локомотива устраиваться вместе с другими бойцами для ведения удобного огня.

      Устраивая цевье дробовика на удобной поверхности стрелок несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул пытаясь отогнать дрожь в руках, а так же успокоить громкий стук сердца из своих ушей, ну и заодно из грудной клетки, как будто оно сейчас к чертям выпрыгнет, заодно переломав все ребра юристу. А даже небольшая трещинка в них это дело очень геморное как помнил из своей практики Шишов, когда однажды зимой подскользнулся на нечищенном тротуаре рядом со своим домом, и в попытке удержать равновесие врезался ребрами в бетонный фонарный столб, потом еще пару недель ходил с тугой повязкой, от которой даже было нормально не вздохнуть.

Владик чуть более нервно начал крутить рукоять топора в ладонях. Поразительно, как может общий настрой сказываться на тех кто не в теме: Коткин в душе не знал, что за генерал Толстой (единственный чел с такой фамилией для баристы остался позади в школьной программе), но по тому как напряглись остальные, понял что дело дрянь. Даже Евген забился на сиденье и молчал...а штука была бы сейчас в тему. Хоть какая-нибудь.

Остальные выглядели не лучше, разве что Шишов, кажется, опять взял себя в руки. По крайней мере по тому как спокойно он перезаряжал оружие, можно было подумать, что для юриста всё это не более чем рутина...

Только сейчас до Коткина начало доходить, что в вагоне не было здоровяка Одинцова. В памяти всплыли слова Ермолкина: «..покойся с миром, Гриша». Парнишке словно по башке дали.
— Бляяяя, — тихо простонал Влад, опуская лоб на рукоять топора, упертую в пол. Что ж всё так сложно то?! Он ведь всего то хотел пойти к Андрюхе и покурить кальян...Что будет теперь?

Надо взять себя в руки. Тогда, выходя из комнаты с автоматом с бутерам, Владимир Коткин твердо для себя решил, что скажет подполковнику «да». Наверное, Коткин хотел найти для себя какую то опору, а может просто что-то щелкнуло в его голове, но он поднялся на ноги и, немного замявшись, обратился к Ермолкину:
— Олег Иванович, извините, — Владик сглотнул, — понимаю, не вовремя нихрена, но я хочу чтобы вы знали, что мой ответ на ваше предложение - «да». Хочу помогать.

На душе как будто стало немного светлее. По крайней мере, более определенно.
Коткин достал из-за пояса пистолет Макарова. Беззвучное напоминание об Одинцове. Пошёл к краю вагона, чтобы занять позицию рядом с Шишовым.

      Слова Ермолкина, вид Ники и Жени, осознание ситуации, внушали безотчётный ужас. Опоздавшая, но всё ещё не лишняя мысль "мы можем умереть!" стучала в голове Иры набатом, то затихая, то усиливаясь до ужаса. Девушка смотрела вокруг большими испуганными глазами и нервно кусала губы. Но именно страх заставлял сжимать кулаки и бороться. Потому что нельзя поддаваться страху, так всегда учили её родители. Она поднялась с места рядом с Медником и подошла к подполковнику.

      — Олег Иванович, вы говорили, что у меня тоже есть талант, — тихо проговорила Соколова и покосилась на Нику, вспоминая, но не желая повторять её слова. — Я могу сейчас что-нибудь сделать? — она тряхнула головой, упрямо взглянув на военного. Сдаваться без боя — это не про неё.