Железный занавес | ходы игроков | Перекрёсток судеб.

При ближайшем рассмотрение и во время совместного приема пищи стало понятно, что неприветливость наиба больше вызвана заспанным состоянием и обширными синими кругами под глазами, чем какими-то иными причинами. Ещё бы! Целую ночь девку молодую удовлетворять. В его возрасте разок в день женщину порадовать уже достижение. А тут Илла со её непомерными аппетитами…

- И тебе не хворать, Девона, - дружелюбно откликнулся после завтрака наиб, устало протирая глаза. – Думаю ещё свидимся. От слов своих не отказываюсь. Будет мальчик – приводи. Кровь я свою узнаю. – вот так вот просто Горо подвёл итог всей бурной ночи. Про запланированную засаду ничего дополнительно не сказал. Но и не опроверг предложение. На совести Иллы окончательное решение оставалось. Уход её сопроводил коротким кивком головы и лёгкой улыбкой. Кажется, ненавязчивость девушки ему понравилась. В общем и целом, можно сказать, что благодаря вчерашней встречи, новоявленная Девона заимела себе влиятельного друга. Поможет ли ей эта связь в будущем неизвестно. Но лишней, как говорится, не будет.

Прошествовав на своё место стоянки, Илларин обнаружила среди вещей подарки от главаря разбойников. Помимо восполнения запасов еды и питья, Девона заимела вполне себе приличное платье, которое не стыдно будет одеть даже перед правителем грязноземцев, парочку золотых колец и серьги с драгоценными камнями. Видать прошедшая ночь наибу таки понравилась. А влиятельные мужчины любят делать дорогие подарки для своих любовниц.

Совершив песочные обряды омовений и не без помощи рабов собрав все свои пожитки, Илларин распрощалась с относительно дружелюбными разбойниками и двинулась в путь. Троглодит после дня стояния у столба, рванул вперёд, как ужаленный. Ревел и стрекотал, выражая свою радость от конца срока заключения. Видать очень не любил, когда ущемляют его свободу. В этом со своей хозяйкой они были очень похожи.

День восьмой

Последующие дни прошли, что удивительно, без волнительных событий. Как хороших, так и плохих. Парочка размеренно ползла по песочному плацу придерживаясь строгого графика. Две стоянки в день, приём пищи, крепкий сон и сама дорога. Возможно, оно было и к лучшему. Илларин смогла в тишине и покое долечить раненную ногу. Необходимость в жутковатом костяном посохе отпала. Девушка практически полностью вернула себе былую мобильность и скорость. Ну а Троглодит обожрался камнями до отвала. Чем ближе путешественники подходили к владениям грязноземцев, тем явней вырисовывались дополнительные детали в пейзаже. Бесконечная пустыня постепенно менялась на равнинную местность с намёком на растительность. Вскоре на горизонте стали проглядываться и мелкие деревушки с каким-никаким хозяйством. Появлялись тут и там жухлые деревья. Дорога, наконец, стала напоминать дорогу, в некоторых местах обзаведясь каменным покрытием. К слову Троглодиту такая перемена по душе не пришлась. Когти в трещинах и проемах между камнями застревали и передвигался он с недовольным бульканьем.

Начали встречаться по пути и другие путники. По большей части возы с продовольствием для города, но иногда попадались и военные патрули. Однако, особой опасности со стороны пустыни дорога к городу никогда не представляла. Головорезы предпочитали орудовать в более закрытой местности. Холмистой, или лесной.

На бедуинку, скачущую верхом на ящере, посматривали с интересом, но в разговор первыми не вступали. Народ песков успел сделать себе репутацию немногословных затворников, чурающихся знакомств с грязноземцами, но при необходимости могли и подсказать чего одинокой путнице, забредшей так далеко.

Впрочем, Илларин особая помощь и не требовалась. Добравшись до области Исиры, она забралась на возвышенность и, так сказать, воочию оценила все имеющиеся у неё варианты.

На западе раскинулся военный лагерь растущей армии герцога. Палатки, шатры и высокий частокол с дозорными вышками на это явно намекали. Собственно, именно сюда дочку кади и направили. Однако, за последнее время в крупных порциях вкусив свободы, Илларин скорее всего была не прочь оценить и другие варианты.

На севере раскинулся и сам Вольный Город. Разбросав свои чернящее щупальца во все стороны, он напоминал по виду огромный человеческий муравейник, увенчанный короной-замком, сильно выделяющимся на фоне окружающих его малостроек. Как Илла уже знала, делился он на две части: Рабады и Шахристан. Проще говоря, район бедных и богатых. Как это повелось в любом уважающем себя обществе, богатые отделились от бедных высокой крепостной стеной и на входе в более респектабельный район круглосуточно дежурила стража и требовала денежку за проход.

Ну а на востоке кричали чайки, орали пьяные моряки и трещала гнилая древесина. Корабли всех размеров и видов дрейфовали в порту и ждали своего часа, чтобы уйти в открытое плаванье. Правда что-то их в этот раз было очень уж много. Целый флот, не меньше. Видать выступать планировалось не только по суше…

Собственно, для молодой и амбициозной провинциалки во все времена были открыты все дороги…

И снова впереди и сзади лишь песок. Родная стихия. Поднятая ночью битва гормонов постепенно утихала, оставляя после себя тёплое, сытое удовлетворение. И дело тут было не только в ласках наиба. Илларин считала себя равнодушной к вещам и украшениям, книги — да, книги — другое дело. Вот Малка искренне радовалась браслетам и ожерельям, что привозил из города отец. а Илла только взирала на мать с нежной, но несколько высокомерной снисходительностью, как на неразумное дитя, и погружалась в чтение очередного увлекательного манускрипта. Лишь теперь, перебирая подношения наиба, она поняла — дело тут не в самих вещах, важно — от кого и по какому поводу дары. Побрякушки грели сердце, а платье оказалось просто шикарно, никогда ещё у Илларин не было таких нарядов. Немудрено, что всю дорогу до пригорода девушка прибывала в блаженном настроении. Мысли о возможной беременности и об осложнениях, которые могут возникнуть с этим делом (и в самом деле, никто, наверно, ещё не носил ребёнка, имея внутри чёрную тварь), она легкомысленно отмела. Зачем думать о ненаступившей буре? Может, никакой беременности ещё и не случится. Вот приключиться, тогда и будем переживать. Однако, благоразумная часть натуры, давно сосланная куда-то вглубь, робко напомнила, что раз уж судьба забросила в Исиру, то стоит поискать побольше сведений о К'Танах. На всякий случай. В библиотеке или просто у знающих людей. Давным-давно, ещё когда Илларин тщилась и никак не могла отгадать секрет рун, она собиралась посетить башню алхимика, выбравшись в город. Пожалуй, это стоило сделать.

Вот такие мысли одолевали девушку, когда стояла она на высоком холме, и обозревала открывшееся будущее. А на востоке криками чаек звало к себе море. Почему Илларин никогда его раньше не замечала? Такое притягательное, такое недосягаемое и желанное. И теснились корабли, готовые отправиться в далекий путь. У Девоны зарябило в глазах. Видимо, война и вправду ожидалась жестокая. Разорваться бы на три части, на три Илларин, одна бы засела в библиотеке, другая отправилась к герцогу, а третья... третья уплыла бы на этих кораблях под чаячий крик куда-то, куда глаза глядят. Сладко заныло в груди, странные мысли гнездились в голове. О том, что будущее вовсе не одно, что дорог судьбы множество, и вот сейчас... сейчас она действительно растроится, и частица души отправиться по каждой.

Вздохнув, Илла повернула на Запад. Сначала необходимо расплатиться со старыми долгами. Отец учил её платить по счетам. Она, впрочем, немного задержалась, приведя себя в порядок, и к лагерю герцога подъехала не грязная дикарка, а аккуратно причесанная девушка в нарядном платье, с украшениями на ушах и в руках.

Спешившись и отыскав глазами первого попавшегося часового, Илла вежливо, но достаточно важно и уверенно обратилась к нему:

— Добрый день. Я посланница клана Аль-Асам. За мной посылал барон Ревилгаз. Извольте сообщить барону, что посланник прибыл.

Мангуст говорил мудрые вещи… хотя разве он мог выразиться по-другому? Разве мог посоветовать дочери кидать друзей, родных и отдаваться своим самым тёмным желаниям без остатка? Отцы так не делают. Банальные изречения впитываются с молоком и потом накладываются… на что? Попытку отрезать последний хвост, связывающий беглянку с кланом? Эгоистичное желание обрести внутренний покой? Только Илла одна знает…

При подъезде к лагерю, нарядная бедуинка могла в полной мере оценить часть войска грязноземцев. Похоже костяк армии состоял из упитанных и крепких бородачей, закованных в железо и распространяющих вокруг себя неприятные телесные запахи. Даже не требовалось проводить параллели с худосочными, чистоплотными и завернутыми в тряпки пустынниками, дабы понять, что все эти бледнокожие рожи издохнут от жары, усталости и пота на третий день перехода через пустыню. О чём интересно думает главнокомандующий?

Что касается приветственной речи, которую Илларин пришлось повторить ещё как минимум раза три, причём каждый раз разным часовым, очень скоро девица убедилась, что простая солдатня народ недалёкий и предпочитает отослать приставалу куда подальше, отбрехавшись, что они на посту и времени выполнять поручения всяких чужачек совсем у них нет. Наконец, один из скучающих солдат в перерыве между ковырянием в носу и пожирание особо вкусных козявок, ткнул копьём на ворота лагеря и посоветовал поспрашивать там.

Пара рыжих дородных мужика дежуривших на КПП мгновенно оживились, увидав Илларин. С неприкрытой алчностью в глазах взирая на её украшения и богатый наряд, они выслушали посланницу и для вида даже полистали какие-то бумаги издалека очень напоминавшие выписки из амбарной книги. А после такого подвига с энтузиазмом заявили:

- В списках Альсамов никаких нет. Хочешь говорить с бароном – встаёшь в общую очередь, чужеземка! Его палатка сейчас пустует, но к обеду обещал быть. Вона видишь шатёр его, - показал пальцем на богато украшенную сень, - Сиди и жди, значит. Но перед этим нужно досмотр пройти при въезде в лагерь. Выплатить налог на армию, победу, герцога и счастливые четверги! – пробурчал рыжебородый и сделал знак своему напарнику. Тот с готовностью подбежал к Троглодиту, вызвав у того недовольное ворчание. Преимущественно неприятных запахом грязных подмышек. – Ну шо дамочка? Опись делаем? Шмотьё тормошим?

Если бы Илларин не была в таком прекрасном настроении, она бы разозлилась, а так бестолковые действия стражников Девону только насмешили. И они хотят выиграть войну? С такой дисциплиной, где правая рука не ведает, что творит левая, а до головы и вовсе не доходит? В лагере разбойников было куда больше порядка.

Впрочем, свои мысли посланница оставила при себе, а ответила по прежнему вежливо, но твёрдо. Голосом человека, имеющего право отдавать распоряжения.

— Уважаемый, вы, как мне кажется, человек рассудительный и умный, — ничего подобного Илле не казалось, но кто в здравом уме признается, что он туп, как ящер? — Посудите сами, если бы МНЕ нужно было поговорить с бароном, — слово «мне» она выделила сильнее, сделав на него акцент, — я, разумеется, выполнила бы все нужные условия и подождала в очереди. Но видимо из-за жары вы меня неправильно поняли, — продолжила она, мысленно добавив: «а скорее из-за непроходимой глупости» и снова продолжая вслух, — мне не нужно говорить с бароном. Это ЕМУ, — опять выделила слово «ему», -- нужно говорить со мной. Настолько, что он заплатил хорошие деньги за мой приезд. Мне без разницы, мое время дорого, если я не могу видеть барона, я уеду прямо сейчас, деньги-то уже заплачены и пропадут впустую не по моей вине. Я свою часть выполнила — прибыла вовремя. Так что не стану вас затруднять. Но думаю, что он будет недоволен. Придётся ведь объяснить в письме, что уехать пришлось, потому что стражник не доложил своевременно, да ещё и зачем-то потребовал от гостя барона личный досмотр. Сами судите, если вы в пустыне попросите воды, а когда вам ее принесут, прикажете ждать, то кто пострадает, если водонос вас ждать не станет? Так вы доложите обо мне или мне уезжать? Времени на пустые разговоры и споры у меня нет.

«Уважаемый» несколько опешил от такого напора. Кажется, не ожидал от шестнадцатилетней смуглой девчонки таких смелых речей. Обеспокоенно зашевелились рыжие волосатые гусеницы вокруг губёшек струхнувшего стражника. Пройдоха быстро стрельнул глазами в сторону своего партнёра и сделал маховый жест большим пальцем. Тот с лёту понял, что в сети попалась птица непростая и прекратил свои поползновения в сторону Троглодита и его груза. Похоже кое каких успехов Илларин таки добилась в переговорах с этими рыжими стервятниками. Всё своё осталось при ней. Однако, совсем уж сесть себе на шею они не дали.

- Звиняйте, мамзель, но где сейчас носит его светлость, нам неизвестно. Человек он занятой и перед нами не отчитывается. Весь в делах, заботах. Война же намечается, коль не слышали, – зацокал языком бородач, верча в руках свою пику. – Так шо вы это… Иль сами к нему езжайте на хату. Иль здесь ждите. Явиться, никуда не денется. А нам вот приказ дали на посту стоять и всех входящих трясти. Может вы эта… злодейка какая-нить, во! – поднял большой палец вверх стражник, сам подивившись своим невероятным умозаключениям. – Так шо не серчайте и распахивайте баулы, коль войти хотите. Положено так, да. Ничо не поделать. – развёл руки в сторону бородач, с радостью прикрывая задницу указанием свыше.

— Конечно-конечно, вы люди подневольные, — понимающе кивнула Илларин. — но и мне ожидать не досуг. Сделаем мы так..

Она вырвала из отцовской книжицы чистый лист, достала письменный прибор и наскоро нацарапала записку:

«Господин барон, я приезжала в лагерь, как вы и просили в своем письме, вас не застала. Охрана не знала, когда вы вернётесь. Если не получится застать вас дома, то буду ожидать вечером в «Драконе». Посланница Аль-Асам.»

Протянув лист охраннику, Илла сказала ему на словах:
— Попробую застать барона дома, если же не получится, то буду ждать его там, где указано в записке. Расскажите, уважаемый, как добраться до особняка?

В «Драконе», конечно, и цены были драконовские. Ни Илларин, ни её отец никогда там не останавлись. Однако, Девона решила, что после всего пережитого имеет право немного шикануть, заодно произвести впечатление на барона. Да и задерживаться долго там не собиралась. Двух крон должно было хватить с лихвой. К тому же располагалась гостиница очень выгодно. Однако, для начала путешественница всё же решила попытать счастья у него дома.

Стражник и сам рад был избавиться от мутной девицы с чересчур завышенным самомнением. Скомкал в своей рыжей лапе весточку, предназначенную барону и принялся на пальцах пытаться объяснить Илларин, как добраться до особняка. В ход пошла активная жестикуляция и витиеватые объяснения, граничащие с откровенной чушью. Очень скоро дочь кади уяснила для себя, что бородач и сам понятие не имеет, где находиться дом вельможи. Единственные ориентиры: «где-то у толстосумов», «большой такой, за версту видно!», «бабы там шастуют табунами». В общем и целом, впустую потраченное время.

Не солено нахлебавшись, бедуинка вернулась обратно на дорогу. Во всяком случае она точно знала, где находится постоялый дверь «Дракон». Илла с Мангустом однажды там вели переговоры с богатым покупателем. Одним из напомаженных аристократов. Хотел прикупить для своей коллекции парочку кристаллов. Заведение запомнилось шиком и напускным богатством. Будто не в таверне сидели, а в королевском дворце. Правда еду там подавали самую, что ни на есть обычную. Единственное, очень любили накладывать мизерные порции, красиво раскладывать по чистенькой тарелке и называть каким-нибудь витиеватом названием. Кусок поджаренной свинины превращался в запеченное в виноградном соке филе молодого вепря, а кучка ягод в чашке в фруктово-ягодный микс. И цены ломили… ох.

Как бы то ни было, но взяв себе в качестве девиза «живём только один раз», Девона посеменила на Троглодите в сторону Шахристана. В качестве ездового животного ящер не так часто появлялся на улицах города, поэтому на Иллу, конечно, пялились, но не так пристально, как раньше. Неспокойно было в Исире. Напряжение чувствовалось в воздухе, перекрывая даже столь привычное зловоние из нечищеных сточных канав. Люди суетливо носились туда-сюда с тюками, с баулами. Что-то кричали, спорили, плакали, смеялись. Отовсюду доносился лязг и звон металла, треск древесины, шипение кипятка. Создавалось ощущение, что на войну собирался буквально весь город. И сейчас полным ходом идёт подготовка к походу. Возможно, роль Илларин и правда была необычайно важной, учитывая развернувшиеся масштабы.

Не раз и не два у Илларин появлялось ощущение, что за ней наблюдают. Осмотр окрестностей на наличие недоброжелателей успехов не приносил, но и от дурного ощущения не избавлял. Лишь раз девушка усмотрела неподалёку две тёмные фигуры, умело маневрирующие в толпе. Однако, стоило ей моргнуть, как морок пропадал. Разыгравшееся воображение? Кто знает.

На входе в Шахристан девушке пришлось выложить три марки. Грабёж среди белого дня, но льгот, к сожалению, у путницы никаких не было. Пустынники редко, когда заходили в район богачей, предпочитая улаживать свои дела на рынке. Если только по приглашению.

В районе побогаче и обстановка была чуточку иной. Народ поспокойней и патрулей стражи заметно побольше. Но и тут чувствовалась определенное напряжение. То тут, то там были заметны закрытые и заколоченные лавки. Люди ходили с наклеенными улыбками на лицах. Двигались торопливо и резковато. Будто спешили куда-то. Может так и есть.

Ощущение слежки не пропало со сменой района. Холодной неприятный взгляд колол спину. Оглянуться – никого. Чертовщина, какая-то… Что же касается первоначальных планов, то, как это не удивительно, жуликоватый стражник у врат лагеря оказался не единственным человеком, способным подсказать, где собственно находится особняк барона. Прохожие в Шахристане охотно показали дорогу путнице.

В одном пройдоха был определенно прав. Домишко и правда оказался немаленьким. И в тоже время ничего такого. Ни золотых статуй при входе, ни садов-лабиринтов за оградой. Открытые ворота и чищенная ухоженная дорога ведущая прямо к особняку. Никакой стражи, никаких дозорных вышек. Заходи, понимаешь, кто хочет. На прибытие Илларин также ни одна живая душа не среагировал. Лишь Сколопендра, всё это время мирно спящая у себя в шаре, вдруг зашевелилась и с беспокойством принялась кружить в пределах своего обиталища.

Ну а Илларин сюда прибыла, чтобы не на открытые ворота раскрыв варежку пялится. Пришпорила своего зверя и смело въехала в чужие владения. Никто её так и не остановил, пока девушка не добралась до порога дома. Вот тогда, как по мановению волшебной палочки, от колонн отделилась девушка в закрытых одеяниях и молча заскользила к гостье. Хотя Илларин могла поклясться, что раньше у колонн никого не было.

- По какому делу вы прибыли к мастеру? – прошелестела привратница. Что примечательно, очи встречающей были закрыты тканью. А сквозь головной убор на лбу просвечивался татуированный третий «глаз». Илла не особо была сведуща в этих вопросах, но кажется такие рисунки делали работорговцы Коронуса для сплетения душ раба и хозяина. Какой-то особый магический ритуал. Везло пустыннице на работорговцев. – Мастер сейчас ничего не покупает, - добавила девушка. Кажется Иллу приняли за торговку от народа пустынников.

«Вот тебе и ненавистники магии...», — озадаченно думала Илларин, разглядывая привратницу. Такого от грязноземцев она вовсе не ожидала. Самое интересно оказалось то, что Сколопендра, похоже, испугалась то ли служки, то ли чего-то ещё в особняке барона. Сколопендра! Испугалась! Неужели и на это демоническое создание найдётся управа? Если раньше барон интересовал Илларин лишь как предводитель овец, которых она обрекла на заклание, то теперь он заинтересовал её совсем по иному. И ещё Илларин поняла, что стоит быть осторожной. Очень и очень осторожной! Не только в словах, но даже и в мыслях.

«Не высовывайся!» — велела она Сколопендре, — «сиди тихо!», вслух же сказала, глядя прямо в нарисованный глаз привратницы:

— Я ищу встречи с бароном Ревилгазом, так как он посылал за мной. Прибыла в лагерь, но там мне посоветовали искать барона здесь. Суть дела мне неизвестна, известно лишь то, что барон попросил приехать и обещал заплатить достойную цену. Я переводчик Аль-Асам.

Илларин почти не сомневалась, что глядя в глаза этой... кукле, она общается с самим бароном. Однако, виду Девона не подала. Она не стала так же высказывать ни своих догадок, зачем понадобилась, ни чего-либо ещё. Сообщила только то, что содержалось в записке, полученной шейхом.

А в мыслях постоянно крутились слова охранника: «у него там вечно бабы толкутся». Крутились они не сами по себе, Илларин думала об этой фразе и о том, что барон, должно быть, совсем не плох, а ей не помешает разрядка, намеренно. Если он умеет читать мысли, пусть читает. Похоть и интерес. Вряд ли после этого полезет глубже.

Несмотря на строгий приказной тон, теневая зверушка хозяйку не послушала. Да и было ли хоть раз наоборот? Управу на Сколопендру бедуинка пока что не нашла, поэтому тварь делала, что хотела. Правда в её беспокойных движениях не был заметен страх, или беспокойство. Скорее… интерес. Причём подобный интерес на памяти Иллы ещё не случался. Даже души своих жертв Сколопендра жрала с меньшим энтузиазмом.

Было непонятно, достиг ли посыл адресата, или за черепушкой привратницы всё-таки никто не скрывался, и она просто банально вспомнила, что на днях собирался заехать гость из кланов пустынников, сумевший таки осилить букварь грязноземцев. Но разрешения было получено.

- Пройдёмте со мной. Барон сечас занят, но через минуту подойдёт, - достаточно по-деловому отозвалась кукла и плавно заскользила в сторону дверей. Ей даже не пришлось до них дотрагиваться. Они сами отворились, впуская парочку вовнутрь. Троглодит, лишенный общества хозяйки, развалился на лестнице и кажется собирался вздремнуть после тяжелого дня. Главное, чтобы ступеньки жрать не начал от скуки.

Что можно было сказать о доме барона? Внутри он выглядел в разы больше, чем снаружи. Настолько больше, что вельможа умудрился впихнуть посреди приёмного зала фонтан с золотистыми рыбками. Сразу за ним шла застланная ковром широкая лестница, ведущая на верхние этажи. На белоснежных стенах висели гобелены и картины, а по бокам зала стояли мягкие кожаные диваны. Помимо всего этого обнаружилось, что хозяин большой любитель растений. Горшки с кустарниками, экзотичными деревцами и роскошными цветами были расставлены всюду и везде и выделяли приятный сладковатый запах. На кислород, впрочем, не особо похожий.

Привратница указала рукой на один из диванчиков.

- Присядьте пока. Мастер скоро будет, - прошептала девушка и полетела к лестнице. Собственно, ничего другого Илларин не оставалось. Вдруг, девушка почувствовала некоторый напор со стороны возбужденной Сколопендры. Управлять телом она не могла, но явно показывала, что хочет войти в чёрную неприветливую дверь по правую руку от Илларин. Прям рвалась туда, как последний раз. Интересная реакция. Может стоит пойти на поводу у любопытства?

Илларин послушно присела, оглядываясь вокруг. Чёрная дверь манила почти так же сильно, как когда-то влекла её тайна дверей в гробницу. И, похоже, манила не её одну. Сколопендра тоже вся аж извертелась, могла бы, наверно потащила Иллу волоком к заветной двери. Что же там такое, что могло настолько заинтересовать К'тан? Хранилище людских душ? После встречи с привратницей Илла не удивилась бы.

Но что бы не скрывалось за дверью, а рыскать в чужом доме, когда вот-вот войдёт хозяин, а может и наблюдает за гостьей незаметно через какое-нибудь потайное зеркальце, стало бы верхом глупости.

«Сиди смирно, совсем распоясалась!» — мысленно рявкнула Илларин на Сколопендру и не сдвинулась с места. Так и просидела, то и дело непроизвольно косясь на загадочную дверь, до прихода барона.

Хозяин тут же засыпал вопросами, вполне, впрочем, ожидаемыми.

— Меня зовут Землеройка, — назвалась Илларин своим клановым именем и ответив на дежурные вопросы о том, как добралась, приступила к главному:

— Я дочь кади, часто помогала отцу в торговле с... с горожанами, хорошо знаю язык. Впрочем, в этом вы сами можете убедиться. Поэтому, когда шейх получил вашу записку, то отправил меня. И вот я прибыла. Вам ведь нужен переводчик, не так ли? Я хотела бы больше узнать о сути дела, и о вознаграждении, которые вы согласны заплатить за работу.

Неизвестно, были ли опасения Илларин насчёт слежки обоснованными, или нет, но шанс ознакомиться с секретами особняка она и правда упустила. Хозяина не было минут пятнадцать точно. Всё это время девушка провела на диванчике в одиночестве, вместе с кучей странных растений, названий которых она вспомнить не могла. Сколько не пыталась. Всё-таки обитая в пустыне, ботаником не станешь. А простых теоретических знаний сильно недоставало для безошибочного определения окружающей её флоры.

Спустя минут десять сидения, от сладковатого запаха голова стала хуже соображать. Девушка расплывалась на диване, как блин. Что примечательно, ощущения были вовсе не плохими. А очень даже приятными. Лёгкость и расслабленность овладели дочкой кади. Хотелось просто свернуться калачиком на невероятно удобном кожаном диване и немного подремать… совсем чуть-чуть…

Как назло, в сей трепетный момент притопал сам хозяин особняка. Ну… как притопал. Спустился на заднице по периллам, как какой-то озорной мальчуган. По его виду и не скажешь, что он поведёт в бой целую армию. Слишком молод для такой ответственности. Лет двадцать пять, не больше. Но глаза… глаза светились огнём, энергией и острым умом. Он улыбался. Одними губами. С явным превосходством, выгнув дугой свои уста. Илларин мало, что знала о бароне. Лишь тот факт, что он гораздо старше, чем выглядит на самом деле. Будто где-то умудрился отыскать эликсир молодости и запретил своему телу стареть. Как и душе.

Одет он был просто. Серая рубаха с завернутыми рукавами, чищенные сапоги, да брюки, опоясанные ремешком со смеющейся рожицей на бляшке. На Иллу глянул насмешливо, оценивающе. С ног до пят осмотрел бедуинку и без всякого разрешения на то, шлёпнулся рядом с ней на диван. Закинул ногу на ногу, одну руку свесил с подлокотника, а вторую со спинки дивана. Выглядел расслабленно, хозяином положения.

Первые его вопросы были вполне себе стандартными. Однако, казалось, что ответы мужчину вовсе не интересуют. Барон изучал лицо, мимику Илларин. Его горящие глаза будто снимали с девушки слой за слоем. Стремились проникнуть в самую душу. И эта проклятая слабость… запах продолжал дурманить дух и тело.

Единственное, что сейчас поддерживало в Илле здравомыслие – это, как не иронично, оживление Сколопендры. Тёмная сущность поглядывала на барона враждебно. Чуть ли не рычала и гавкала. И, кажется, призывала воспользоваться сферой. Не иначе, как от греха подальше.
- Справедливо, - показал жемчужные зубы барон, выслушав речи бедуинки. Попробовал клановое имя девушки на вкус, произнося его по слогам. – Зем-ле-ройка. Землеройка! Землеройка… - наконец, сокрушительно покачал головой. – Мне не нравится. Назовись своим обычным именем… дочь кади. Мы же теперь здесь все одна семья. Нечего стесняться, - вкрадчиво добавил барон.

Откинул голову назад и мечтательно посмотрел в потолок:
- Ты проведёшь нас через всю пустыню. Будешь для нас путеводной звездой. Нашим светом маяка в туманной ночи. Мы – сборище безумцев и мечтателей, желающих изменить мир. Сбросить тирана с трона и восстановить мировой порядок. Мы знаем, что не вернёмся домой, поэтому это дорога в один конец. За свою помощь ты получишь многое, дочь кади. Припасы для своего народа – самое малое… - выдал театральную реплику Ревилгаз и пристально посмотрел в глаза девушки.
- Скажи мне, дочь пустыни, что ты хочешь больше всего на свете? – прозвучал философский вопрос.

Казалось какой пустяк, но кое-что вызывало серьёзные беспокойство. В текущем одурманенном состояние Илле вовсе не хотелось врать. Напротив, любая ложь, даже самая малая вызывала головную боль и дискомфорт. А барон терпеливо ждал и хитро улыбался, пронзая девицу своими дьявольскими очами.

Барон Илле с первого раза не глянулся. Слишком молод, слишком несолиден. Она предпочитала мужчин постарше. Намного старше. А этот... прыгает по перилам, как мальчик. Но чем дольше вглядывалась Девона в эти глаза, тем больше убеждалась — сведения её верны, Ревилгаз далеко не мальчик. Что-то в этой молодости казалось противоестественным, что-то в ней было от... от Сайрекса. И Сколопендра оказалась солидарна со своей хозяйкой? жертвой? В кои-то веки тварь и Илларин выступали единым фронтом. И терпели поражение. Барон оказался опасен, очень опасен. Илларин чувствовала себя в ловушке и, как всякий загнанный зверь, огрызалась.

— У нас другие обычаи вступления в семью, — сказала она. — Для этого вам нужно жениться на мне. Вряд ли это достойная цена за возможность назвать имя. Называйте меня, как вам нравится. Что это за цветы?

Последним вопросом она надеялась сбить давление, оказываемое на их со Сколопендрой маленький отряд. Впрочем, не удачно. Илларин понимала — на неё воздействуют магией, но противостоять не могла. Однако, желание сказать правду, жгущее изнутри, можно было обратить в свою пользу.

— Хочу, чтобы отец был жив, — ответила она и быстро заговорила дальше, надейясь сбить ему концентрацию. — Но стоит ли о моих заботах. Давайте поговорим о припасах. Их необходимо доставить сейчас. Есть ли у вас возможность сделать это?

Открытое недоверие и некоторая враждебность, явно проскальзывающая в речах Илларин? лишь способствовала расцвету и без того не слишком приятной ухмылки барона. Казалось, чем сильнее девушка зажималась, тем непринуждённее становился Ревилгаз.

- Расслабься, дочь песков. Ты сама пришла ко мне домой, несмотря на назначенную встречу в лагере. Значит уже разорвала нить сухих деловых отношений. Согласна? – коротко хохотнул мужчина и слез с дивана. Подошёл к одной из клумб и свободно сорвал цветок. Корона из жгуче красных лепестков обрамляла шипастую сердцевину из которой вытекал сок желтоватого цвета. Подойдя к своей гостье, хозяин предложил девушке сей спорный во всех отношениях презент.

- Кровавый лотос. Растёт в топях и болотах. Выделяет сильный галлюциноген. Действует, правда, только при приёме внутрь. Однако, стоит только добавить щепотку магии воздуха и… происходит очень занимательная мутация. Могу дать почитать свои заметки при желании, - с озорным видом поделился знаниями барон, с интересом наблюдая за реакцией девушки.

Независимо от того, приняла ли дама подарок, Ревилгаз вновь устроился на диване, продолжая неотрывно сверлить её взглядом.
- Припасы дело решённое. Не стоит об этом волноваться, - отмахнулся барон от темы, которая по-видимому казалась ему донельзя скучной. – А вот узнать получше человека в чьих руки ляжет ответственность за успех нашего смелого марш-броска… тема очень и очень любопытная. Не находишь? – лукаво улыбнулся барон.

- Скажи мне, Землеройка. Ты хочешь вернуть отца. А ты знаешь, что стало с его бессмертной душой? Где она сейчас. Обрёл ли покой, или томится в руках всемогущего психопата? - продолжал задавать свои странные вопросы барон.

— С удовольствием почитаю, — ответила Илларин, борясь с искушением спросить, сколько ещё милых цветочков тут неподалеку. — Однако, мне признаться, такие растения не очень привычны. Да и вообще в помещении я себя неловко чувствую. Жизнь в пустыне, привыкла, знаете ли к открытым пространствам. Может, мы продолжим разговор где-нибудь на воздухе?

Илларин отчаянно хотелось выбраться из этого дома, где она чувствовала себя словно в западне. Слова о решенном вопросе ей так же не понравились. Девушка хотела знать подробности. Но настаивать сразу же, в начале беседы было крайне не вежливо. Илла решила вернуться к этому, удовлетворив сначала интерес хозяина.

— Мой отец был хорошим человеком, — сказала она. — Без сомнения он обрел покой. Я хотела бы увидеть его и это естественное желание изменить ход вещей, повернуть время вспять. Оно возникает у каждого человека, потерявшего близкого. И при этом каждый понимает, что это невозможно. Но я не стала бы... тревожить его душу по-настоящему. Если вы говорили об этом.

- О, скоро ты обязательно вернёшься в свою любимую пустыню. Не переживай, - «утешил» свою гостью барон, - Знаешь в чём твоя проблема, моя дорогая? Ты слишком торопишься. Встреча была назначена в лагере, на нейтральной территории. Но ты пришла ко мне домой и теперь снова хочешь куда-то убежать. Зачем? Расслабься! Хочешь немного вина? - продолжал изображать из себя гостеприимного хозяина Ревилгаз.

А Илларин, тем временем, чувствовала, себя как муха, попавшую в паутинку к пауку. И вот загвоздка. Чем сильнее она нервничала, волновалась, терзала себя, тем сильнее ей хотелось спать, а голова уже и вовсе еле соображала. Как говорится, если хочешь что-то сделать – делай. Иначе просто расслабься и получай удовольствие. В каком-то смысле барон был даже прав.

- Ты не понимаешь, дочь песков. Не важно был ли он хорошим, плохим, глупым или умным. Это уже давно ничего не значит, - мужчина склонился к дочке кади и с лихорадочным блеском в глазах прошептал, - Мы в западне. Весь наш мир – это огромная клетка, откуда нет выхода. Не важно во что ты веришь, или верила. Боги не слышат нас, они не могут пробиться сквозь непроницаемый занавес. Думаешь твой отец упокоился в мире? Как бы не так. Его душа в руках Демиурга. Как и все души умерших. Он использует их, как топливо. Поддерживает заслон и копит силы. Не знаю зачем. Стать богом? Кто знает, что творится в голове у безумца. Я это тебе говорю, чтобы ты понимала всю важность нашей миссии. Мы боремся не за славу и богатства. Мы боремся за наши души и души наших близких. И ты теперь часть нашего общего дела…

Барон всё говорил и говорил, а в глазах у девушки рябило. Она стала слышать еле различимый шёпот сзади, спереди. справа, слева от себя. Везде. Это были голоса Мангуста, Фариды, Ящерки, даже стальной скрежет Сайрокса. Сколопендра вертелась юлой и злобно шипела. Её сил уже не хватало, чтобы бороться с наваждением. Всё было в руках у Илларин.

То, что рассказывал барон, Илларин заинтересовало. Он описывал что-то похожее на то, чем занимался Сайрекс и она сама. Ловушка душ. Только в огромном, гигантском масштабе. Все души, сколько их есть. Сейчас бы поговорить с мёртвым королем!

— У вас благородная цель, — пробомотала девушка слабо, т. к. наваждение уже всецело завладевало её. — Но если вы рассчитываете на мою помощь, разве стоило начинать с... колдовства? Думаете я смогу доверять человеку, который пытается сломать мою волю или захочу ему помочь? А вы сами сможете доверять мне?

Долгий вдумчивый взгляд последовал со стороны барона. Будто он что-то решал для себя. Наконец, какая-то чаша весов переполнилась, и Ревилгаз отвернулся от девушки. Соскользнул с дивана и встал к Илларин спиной, заключив руки в замок на уровне пояса.

- Боюсь, что нет. Я не доверяю вам Землеройка. Да и кто в здравом уме будет доверять человеку, от которого так сильно несёт смертью, что аж зубы сводит? Никогда такого не встречал. Необходимо провести пару опытов… - голос барона окрасился в холодные безразличные тона. Будто он говорил о препарировании бродячей псины.

Но Илларин уже его не слышала. Слабость окончательно овладела девушкой. Она неловко качнулась и скатилась с дивана, пребольно стукнувшись плечом об пол. Последнее, что девушка увидала, прежде чем тьма опустилась на её глаза, это всё того же барона, сживающего в руках сферу. Выглядел он… заинтересованным. Раздался дичайший крик Скалопендры и сознание окончательно покинуло пустынницу…

***

…
…
……
………?
*Скрежет*
*Скрежет* *Скрежет* *Скрежет*
*Ноющая боль в груди* *Скрежет* *Далёкие бессвязные звуки*
*Головная боль* *Ноющая боль в груди* *Громкий скрежет* *Непонятные крики*
*Сильная головная боль* *Невыносимая боль в груди* *Раздражение от когтей, гуляющих по телу* *Чьё-то холодное дыхание, обдувающее лицо*
…*Тишина*
……
……
Маска смерти прямо перед глазами! Чёрные бездонные выемки для глаз, излучающие мертвецкий холод, раскрытый рот в безмолвном крике. Когти вцепившиеся в плечи и голос. Прерывистый, слабый и просящий.
- Прими… меня… Илларин… Прими… Единое… Целое… Мы… Последний… Шанс…

Дура! Какая же она идиотка! Возгордилась, расслабилась, решив, что если с работорговцами сладила, то дальнейшее и восе пара пустяков. Худшая ошибка — недооценить противника. Илларин хоть и считала себя свободной от предрассудков, что вовсю управляли её сокланавцами, но в душе эти зёрна презрения к грязноземцам, видимо, дали ростки. Не ожидала она от них ничего такого, с чем не сможет справиться, а увидев лагерь и вовсе запрезирала. С чего она взяла, что барон окажется жирным, тупым боровом и обычным солдафоном? И ведь даже когда поняла, что всё не так просто... то...

Впрочем, предаваться самобичеванию оказалось некогда. Её разделывали словно селёдку, препарировали душу с тем же холодным интересом, который испытывала к армии барона она сама. И вряд ли ценили её жизнь выше, чем она оценила для себя их. Что ж... таков наш мир, а она совершила ошибку, и глупо сердиться на барона за то, что воспользовался ею по праву силы. Впрочем, это мы ещё посмотрим!

Страшная боль мешала соображать, мешала выплыть из того полусна-полубреда, в который была погружена Илларин. Голос Сколопендры скрежетал металлом. Оказывается, ты умеешь говорить, тварь? Оказывается, ты знаешь и понимаешь гораздо больше, чем показывала? В какое же чудовище ты собираешься превратить меня? Сайрекс... Не покажется ли его судьба раем по сравнению... Но выбора у Девоны не было. Она чувствовала всем нутром — выбора нет. Она давно перешла ту грань между добром и злом, к чему обманывать себя.

— Я согласна... — то ли прохрипела, то ли прошептала, раскрываясь.

Стоило Илларин добровольно отдаться во власть Сколопендры и недавно пережитая боль показалась ей цветочками по сравнение с тем, что её ожидало. Чужеродная тварь кислотной тенью опустилась на тело девушки и мучения захлестнули пустынницу с новой силой. Ощущения схожие с прогоном кипящего металла по жилам и кровеносным каналам. Кожу будто лизали жадные язычки пламени, а в мозг лезли пауки с острыми игольчатыми лапками. В глазах забилась щёлочь, а на языке чувствовалась что-то кошмарно горькое. Дышать было невозможно. Крик застывал в глотке бедняги, не в силах вырваться наружу, а агония всё продолжалась и продолжалась…

Если бы рассудок девушки не помутился из-за нескончаемой боли, всей изощрённости который позавидовали бы палачи Ордена Теней, то Илларин бы поняла, что её тело меняется. Сколопендра перестраивала его на свой лад, под свои нужды и… постепенно сливалась с девушкой. Но самое страшное, что это древнее создание поглощало её душу, оставляя в груди пугающую пустоту. За силу всегда принято платить. Иногда самым дорогим.

В какой-то момент адская пытка пошла на спад. Возможно, прошла целая вечность, а возможно всего несколько минут. Определить было сложно. Жгучий огонь в жилах постепенно сменился на непривычный холодок. Не сказать, что неприятный, но… очень необычный. Как будто кровь в теле Илларин упала в температуре на несколько градусов. Сердце билось… медленней обычного. Все внутренние органы будто функционировали в пол силы. Однако, самочувствие Илларин было вполне себе в норме. Никакого недомогания.

А вот разум пребывал в смятение. Если раньше девушка лишь чувствовало присутствие Сколопендры, то сейчас было такое ощущение, что эта тварь собрала все свои вещи и переехала жить в голову Илларин. Причём заняла самую большую комнату. Чёрное чуждое сознание граничило с её собственным. И имело доступ ко всем её воспоминаниям, мыслям и желаниям. Оставался вопрос почему при такой власти Сколопендра просто… не вытеснила хозяйку. Вдруг в голове что-то зашевелилось и послышался скрипучий голос. Довольный голос.
- «Твоё перерождение завершено, дитя… Восстань и взгляни на мир новыми глазами.»

Девушка распахнула глаза. Она лежала на полу в центре широкого зала, куполообразной формы. Приятный полумрак нарушался лишь светом узорчатый золотистых символов, нанесенных на стены и замысловатой люстрой, висящей прямо над головой девушки. Свет был неприятен Илларин. В отличие от спасительной темноты. Руки и ноги её были прикованы к полу цепями. И не сдвинуться. На выручку вновь пришёл голос.
- «Пропусти сквозь себя скверну, что заключена в твоей груди. Оковы падут.»

Странный совет, но он сработал. Ощущения были сродни глубокому вздоху полной грудью, распространившему после выдоха по всему телу колючий холод. Руки Илларин окрасились кислотным сиянием и цепи прямо на руках девушки начали ржаветь, пока не осыпались на пол кучкой мусора. Теперь можно было осмотреться и получше.

Первое что приковало внимание, это пять недвижимых тел, лежащих вокруг Илларин. Похоже они были при смерти. Полностью обессилены. Одеты были в те же одежды, что и были на привратнице. Чуть поодаль стояло два постамента. На одном располагалась знакомая сфера. Только раскуроченная и дымящаяся. А на втором стояло нечто вроде аквариума с золотой крышкой, украшенной завитушками. За стеклом клубился сероватый дым.

А у дальней стенки сидел недавний знакомый. Схватившись за бок, весь потный и мокрый, тяжело дышал барон. На поднимающуюся девушку, он глядел с лихорадочной улыбкой.
- Проклятье… почти поймали… - мужчина облизнул сухие губы, - Оно… теперь внутри тебя… Или оно и есть ты?.. Теряюсь в догадках… глядя на такое… милое личико, - с усилием хохотнул Ревилгаз.

А тварь в голове вновь подала голос. С оттенком жадности прорычала:
- «Души. Достань мне души.»

— Кто я? Кто я теперь? — собственный голос прозвучал странно. Незнакомо. Всё, что волновало, всё, что казалось важным — ушло. Умерла любопытная Землеройка, преступная дочь достойного кади, умерла Девона — страстная и безумная.

— Кто я теперь? — спросила. И ответила: — Я это ты. Отныне. А ты это я. Я — Сколопендра.

Сколопендра-Илларин оглядела Сколопендру-К'Тана. Словно в зеркало глядело. В кривое, изломанное зеркало собственной души. И чужой души. Она ощущала себя древним, немысленно древним существом. Чужие воспоминания, знания, от которых леденела кровь пронеслись перед Илларин, похожие на темную бездну, в которой можно захлебнуться. Сколопендра-Илларин только на миг окунулась в эту бездну. Она хотела воочую увидеть историю народа Сайрекса и историю того демона, против которого собрался восстать барон. Тянуло все ниже и ниже, туда, где копошились черные твари. Узнать!.. Разобраться!..

Барон отвлек. С трудом Илле удалось сфокусировать на нем взгляд и припомнить, кто эта жалкая букашка, посмевшая.. посмевшая...

Сколопендра-К'Тан требовала пищи. Сколопендра-Илларин захохотала. Дико, безумно. У это букашки есть жало. Маленькое, но ядовитое. Тем вкуснее она должна оказаться. Что за интерес в беспомощной добыче.

— Возьми! Возьми их всех, дорогая! Возьми, сколько сможешь переварить, — хохотала она. Сфера Сайрекса была раскурочена, но что Илле до неё? Она сама теперь живая сфера, темница для душ. Она сама... сама...

— Возьми их всех!

И она прыгнула к барону, заключая его в смертоносные объятия.

Энтузиазм новоявленной Иллы Безумной её второе Я поддержала лишь частично. Если нездоровая жажда душ была воспринято вполне благосклонно, судя по сгустившемуся мраку в захваченном отделе головного мозга, то желание поизучать историю в сей не совсем подходящий для учёбы момент времени, сопровождалось ворчанием и огромной неохотой делиться сейчас чем-либо. Однако, Сколопендра таки приоткрыла завесу прошлого, вывалив на Илларин приличный такой объём информации, который по-хорошему стоило бы досконально поизучать в тихой и не опасной для жизни обстановке. Разум всё-таки не сосуд, куда можно быстро и без особых проблем перелить желаемое. Да и ещё и так, чтобы оно встало, как следует.

В итоге удалось с горем пополам узнать, что никакие повелители душ, кроме К’танов в те времена не водились и этот самый Демиург ничто иное, как отрыжка современности, о которой Сколопендра ничего не могла сказать толком.

В случае с Сайрексом вылезла другая проблема. Похоже её новая соседка стального царя на дух не переносила, поэтому информацию предоставила скудную и не слишком детальную. Большую часть Сайрекс успел рассказать Илларин при встрече. В эпоху завоеваний служил Безмолвному королю, возглавлял армию Опустошителей, разорял северные земли, причём довольно успешно. Вернулся из похода... другим. К’таны слишком поздно заметили, что Сайрекс каким-то образом обрубил связь с Повелителями. На фоне тысяч и тысяч солдат весьма непросто разглядеть одну единственную порванную ниточку. Вот только эти порванных ниточек становилось всё больше и больше. Когда ситуация уже стала бросаться в глаза, заговорщики ударили в спину Безмолвному королю и с помощью артефактов перехватили власть над армией бездушных солдат.

Если брать совсем уж далёкое прошлое, то Сколопендра могла лишь добавить, что при жизни Сайрекс был старостой в каком-то поселение. Выплыла на свет даже его изображение. Однако, помимо этого ничего больше сущность сообщать не пожелала.

А вот про К’танов лучше было сейчас не спрашивать. Или спрашивать что-то определённое. Ибо Сколопендра поделилась образами отвратительных гор заразных гнилых трупов, оскверняющих землю и воздух. Проклятые души бродящих по бескрайнему кладбищу, излучающие злобу и безумие. Реки гнили и смрада, замыкающие друг друга. Это была колыбель К’танов. Место их рождения.

Ну и самым важным уроком, который вынесла Илларин из всего полученного – не иди в бой с загруженной головой. Пытаясь переварить всю эту информацию, девушка поплатилась внимательностью и не заметила, как в руке зажимающей бок барона собирался клочок дыма. Хищный прыжок к жертве быстро перешёл в полёт кубарем куда-то в совсем противоположную сторону. Букашка выбросила навстречу Илле руку, посылая в сторону агрессора заряд чистейшей кинетической силы. Воздушный удар именуемый в народе. Ревилгаз оказался магом воздуха.

Ощущения были… не из приятных. Будто тебе по груди заехали латным сапогом. Смачно отлетев куда-то далеко назад, по пути грохнув на пол расписной аквариум, Илларин впечаталась в стену и рухнула на пол. В теле, кажется, что-то хрустнуло. А может показалось. Чувствительность у девушки была притуплена.

Тем временем, сломанный аквариум выпускал из себя клубы чего-то воздушного, сильно напоминающего по виду туман, который довольно быстро заполнял комнату. Хитрожопый барон после использованного заклинания ещё сильнее осунулся, но упорно пытался подняться на ноги.
- Интересно… как далеко… ты успеешь убежать… прежде чем… весь гребанный город… объявит на тебя… охоту… - с насмешкой в голосе вновь заговорила букашка. От пальцев Ревилгаза потянулись тонюсенькие полупрозрачные линии к лежащим на полу телам. В другой его руке блеснул острый стилет. Это всё, что успела увидеть Илларин, прежде, чем клубы тумана скрыли фигуру барона.

Если говорить непосредственно о её положение, то девушка приземлилась неподалёку от какой-то двери. Так что теоретически путь отхода у неё вроде имелся…

Сколопендра оказалась живой книгой, только черпай знания горстями. Книги Илларин обожала, порой эта страсть заводила её далеко, вот и сейчас. Нашла время, нечего сказать! Нет, она не злилась на букашку, наоборот, даже обрадовалась. Барон становился всё интереснее, и интереснее. Если продолжит в том же духе, пожалуй, Илла способна будет увлечься им. Её тянуло к сильным мужчинам. К власти.

А вот Сайрекс разочаровал. Он-то наплел, что был повелителем целого народа, который продал душу K'Таном, а на деле всего лишь какой-то староста. Наверно, и Илларин через тысячу лет станет рассказывать небылицы о своем происхождении. Она почему-то нимало не сомневалась, что у неё будет эта тысяча лет, хотя пока под вопросом оказалась и тысяча секунд. Букашка нанесла весьма ощутимый урон. Стоило отступить, и Илла вломилась в так услужливо подвернувшуюся дверь.

Вряд ли бы кто мог упрекнуть Илларин за решение перейти в активное отступление. Действительно, шут его знает, что этот мутный тип благородных кровей выкинет в следующий раз. Сколько он лет магию практикует, а сколько пустынница? Вот наберется девчонка опыта и сил и обязательно вернётся за его сладкой душонкой. А сейчас и по шапке отхватить недолго. Сколопендра в этом смысле была даже вроде солидарна. Во всяком случае на ухо не орала с требованием немедленно нахапать ей где-нибудь душ, да побольше!

Дверь, в лучших традициях неприятных подлянок, оказалось заперта. Но для нынешней Илларин это была не проблема. Воспользовавшись скрытой в ней силой энтропии, девушка за несколько секунд превратила добротный замок в мешанину из ржавчины и гнилой древесины. Дверь нараспашку и вот она, свобода!

Илларин не составило большего труда понять, где она находиться. Барон похоже был из тех людей, которые любят размещать ритуальный зал и свою спальню совсем рядом. Чтобы далеко не ползти до постели после целого дня утомительного колдунства, наверное.

Второй этаж особняка. Выстланный ковровой дорожной длинный коридор и общая лестница, маячащая неподалёку. Конечно, можно было обратить ещё внимание на красивые картины в золотых рамках, развешанные по стенам расписные канделябры, слуг, разбегающихся по соседним комнатам в конце концов. Но разве было до всего этого дело серокожей поклонницы тёмных искусств? Бегом-бегом к выходу! Быстрый спуск по лестнице и вот уже знакомый журчащий фонтанчик и эти проклятые болотные цветы. Илларин и сама не заметила, как вокруг неё появилась уже хорошая знакомая пелена из ядовитого желтого дыма, моментально изничтожившая все растения в зале. Как, впрочем, и рыбок в фонтане. Вот только второй стандартный фокус Сколопендры из девицы силы клещами тянул, зараза. Поэтому использовать его стоило с умом.

Уже практически у самого выхода Илларин обуяло такое банально и губительное женское любопытство. Казалось, сейчас совсем не время осматривать чужой дом, а лучше тикать отсюда подобру-поздорову. Но ведь так хочется посмотреть, что же скрывает эта чёрная дверка, правда? Подумано-сделано. Вперёд, на поиски сокровищ!

После бега по небольшому коридору и спуска по винтовой лестницы, девушка оказалась в тёмном помещение округлой формы. Глаза отлично видели в потёмках, поэтому Илларин сразу стало понятно, что же так сильно приглянулось Сколопендре.

Филактории. Много. Десятки-сотни. И в каждой заточена живая душа. Скорее всего это были души рабов Ревилгаза, но точно сказать было нельзя. Бутылочки стояли на обычных полочках, ничем видимым не защищенные. Казалось, просто подойти и возьми. Но почему-то у Илларин было очень плохое предчувствие. Интересно, почему?

— Ну, дорогая, — Илларин усмехнулась, обращаясь к Сколопендре. Говорить сама с собой было странно. — Тут для тебя целый пир. Вот только на этих чудо-бутылочках мощная защита, как я думаю. Расскажешь, как её обойти, пообедаешь. А не сможешь — останешься голодная. Только быстро, времени особо терять нельзя, а то будет, как в прошлый раз.

Сама же Илларин внимательно следила за дверью, чтобы успеть отреагировать, если кто-нибудь появится.

Дорогая помотала свои несуществующим носом, поклацала теневыми клыками и нетерпеливо прорычала на задворках сознания Илларин:

«Нет магии. Нет защиты. Есть сосуды с душами. Вкусно.»

Вряд ли Сколопендра стала бы врать. Значит и правда не чувствовала ничего особого. С другой стороны, в стихийной магии она явно мастаком не была. И распознать способна была лишь что-то довольно грубое и мощное. Еле заметные хитрости могла вполне себе и упустить.

— Обжора, — буркнула Илларин недовольно. Причин не доверять Сколопендре в этом вопросе не было, но, видимо, и у могущества тёмных тварей имеется предел. По крайней мере Илларин нутром ощущала какой-то подвох. Но и уходить просто так не хотелось. Любопытство — движущая сила всех её поступков оказалось в который раз сильнее здравого смысла.

— Ладно, погоди, сейчас налопаешься, — мысленно успокоила она внутреннюю тварь.

Странно, но к Сколопенде Илларин со временем стала чувствовать что-то вроде привязанности. Та, конечно, была жуткой, но разве сама Илларин сейчас выглядела лучше? Отвращение, которое она ощущала к твари, поселившейся внутри неё, сменилось чувством, что можно испытывать к дикому, опасному, но зависящему от тебя животному. Зло — натура Сколопендры. Она хочет есть. Все хотят. Не виновата же она, что не может питаться финикама и хлебом, что ей нужны души? В отличие от Илларин тварь не сама стала такой, не её собственные поступки и решения извратили Сколопендру. Она такой родилась, а разве кто-то может быть в ответе за то, каким родился?

Зверь был голоден, зверя нужно было накормить. Но и во что это выльется, в какую ловушку можно угодить, Илла не представляла. Она поискала в комнате какой-то предмет, которым можно было бы дотронуться до филактории. Что--то, пригодное для того, чтобы не брать их голыми руками, но желательно разбить и посмотреть на эффект.

Очень интересные метаморфозы происходили сейчас с Илларин. Бездушное по своей теперешней сути существо пыталось найти оправдание для древней безумной твари, уничтожавшей тысячи, если не миллионы людей. Хотя вряд ли Сколопендра нуждалась в её поддержке. Она-то далеко не по доброте душевной даровала девушке свои силы. Засунуть её в какой-то аквариум барон намеривался, а не удалось. Приняла «бедняжку» одна сердобольная девочка. А Сколопендра в отместку сожрала её душу. И теперь манипулирует бедуинкой, соблазняет древними знаниями и толкает на очередные злодеяния. Привязанность не берётся из неоткуда. Злобная сущность настроила против девицы весь остальной мир, оставшись по сути её единственным союзником. И отныне Илларин расплачивалась за такую «дружбу».

Никаких лишних предметов в комнате не обнаружилось. Пришлось пойти иным путём. С помощью своей новой силы отколоть от дверной рамы кусок гнилой древесины и уже с ним проводить опыты. Активное тыканье в наугад выбранную бутыль ни к чему не привело. А вот уже попытка свалить филакторию с полки имела небольшие последствия. Посудина рухнула на пол и… не разбилась. Видимо барон позаботился, чтобы для его коллекции подобрали бутыли с толстым, крепким стеклом, во избежание таких вот эксцессов. Илларин на мгновение почувствовала лёгкое дуновение ветерка, но не более. А вот Сколопендра завертелась у неё в голова, возбужденно клацая зубами.

«За стенами. У пола. Магия воздуха. Слабая. Еле ощутимая. Возникла и держится на одном уровне. Осторожно, дитя.»

Оставив пока бутылку на произвол судьбы, Илларин подошла к указанному Сколопендрой месту. Там, за стенами что-то было. Или кто-то. Илла предпочитала знать, чем догадываться, поэтому со стенкой она попыталась проделать тот же фокус, что так замечательно удался с аквариум, превратив её в труху. Исследовательница понимала, что может нарваться на неприятности, но, чёрт подери, уже несколько минут она не нарывалась на неприятности — соскучилась. К чёрту осторожность!

Если это, что там колдует, не проявит себя, тогда стоит подобрать бутылку, да вообще забрать их с собой столько, сколько можно унести в сумке. Может быть, Сколопендра права, и нет там никакой магии, а дурное предчувствие всего лишь ерунда, трусость, блажь. В глубине души Илларин понимала, что это не так, стоит просто бросить эти бутыли на произвол судьбы и выметаться из комнаты, но проклятое любопытство, из которого вся она была сделана, его в Илле оказалось столько, что и ста Сколопендрам не сожрать...

В процессе своих изысканий Илларин обнаружила, что-дело-то не такое простое, как казалось ей изначально. Да, сила энтропии постепенно крошила камень, но всё равно, даже с приложением магии создавалось ощущение, что она пытается прорыться сквозь стену крайне жёсткого песка. Да и безлимитное использование магии начало сказываться на девушке. Она начинала слабеть, клевать носом, перед глазами мелькали чёрные точки. Кажется, всё-таки магия не была такой уж и палочкой выручалочкой на все времена, которой казалось изначально…

Время неумолимо двигалось вперёд. Прошло сколько? Десять минут? Двадцать? Хватит, чтобы барону очухаться, пригнать к двери хранилища целую армию и ещё чуть-чуть вздремнуть. А Илларин всё копала и копала. Стены оказались до обидного толстые. Но даже у них был предел. Наконец, девушка нашла, что искала. Какой-то механизм. Тончайшую леску, тянущуюся куда-то дальше, окруженную полупрозрачной аурой. Надо ли говорить, что грубый подход новоявленной повелительницы смерти эту самую верёвку закономерно оборвал? Послышался треск, грохот и пол ушёл у Илларин из-под ног. В буквальном смысле.

Только благодаря удачи при приземлении девушка не переломала все ноги. Но впечаталась хорошо. Аж искры из глаз посыпались, а в полку синяков и ссадин прибыло. Но даже это было не самое худшее. Её уже ждали.

Оказалась неудачливая расхитительница сокровищ в самой, что ни на есть банальной камере. Над головой всё ещё маячила комната с филактериями и полом-ловушкой. Упавшая бутылка валялась рядом, так и не пожелав разбиваться даже после падения с такой высоты. В углах камеры стояли слуги барона со вскинутыми арбалетами, а сам хозяин дома восседал на кресле в полутёмном коридоре за пределами этой самой камеры и жевал яблоко, пока ему старательно делала массаж одна из служанок. Смерив взглядом прилетевшую девицу, он с облегчением вздохнул.

- Наконец-то! Сколько можно ждать?! Я весь продрог уже! – барон на секунду отвлёкся на то, чтобы ещё разок куснуть яблочко и сквозь набитый рот пробубнил. – Вослэднэи шлава вудут?

Илларин подчёркнуто не обращала внимания ни на арбалетчиков, ни на барона со служанкой, как будто их здесь и не было вовсе. Отвечать хозяину она, естественно, не собиралась, да и вообще, за едой разговаривать некрасиво, так всегда тетя-мать Фарида наставляла. Что касается арбалетов, ей было даже интересно, способно ли её новое, изменившееся тело защитить её от болтов, если те начнут стрелять. Порой любопытство заводило Иллу далеко, чересчур далеко. Она мельком увидела своё отражение ещё тогда, когда пробегала через комнату с аквариумом, оно ей не понравилось. Это тело Илларин было неприятно, беречь его девушка решительно не желала, а что будет при этом с душой... Да, ей это было любопытно. Тем более после рассказа барона о Демиурге, собирающим души, как грязноземцы грибы в лукошко. Поэтому Илларин вела себя безрассудно даже с учётом своего безумного характера. Сколопендре надо, пусть и выкручивается.

Она нагнулась, поднимая бутылку и двинулась к арбалетчикам, намереваясь проверить, что же сработает раньше - магия смерти или арбалетные болты.