Кольцо Предательства | ходы игроков | Сунга

"Не успела" Даар была рада что чудовище, убивающее путников, было повержено, но что оно было повержено так просто, быстро... Паладин даже не успела подъехать близко и применить меч...
Неммонис убрала арбалет и повернула коня к Сиулу. Единственному кого смог поразить Сунга. Спешившись и подойдя к потерявшему сознание капитану, паладин присела перед ним и прикоснулась. Через её руки в тело человека стало течь божественное благославление, наполняя того силой и здоровьем.

- Неправыльно все это...
Что мы за герои, свалившие толпой хоть и большого но совсем "малыша"
- Так НЕ должно быть... - с горечью в сердце, Тодор закрепил лук и активно мотая головой по сторонам, в поисках моральной поддержки напарников, не то спрашивая, не то ставля перед фактом уже принятого какого то внутринено ришения.
Очень озабоченным казался со стороны Тодор и то, как он отреагировал на почти безупречный результат боя, но мало кто в отряде мог выучить его настолько, чтобы понимать мотивы и желания дварфа-сироты.

Приняв внутренние решение, он целеустремленно кинулся к своим пожыткам, брошенным вместе с рюкзаком возле повозки, а потом вдруг обратился к напарнику Фрату:
- Ты поможешь мне спасти жизнь невинного?
В его словах читалась железная твердость личного намерения ити до конца, вместе с надеждой на помощь с плохо прикрытой мольбой в голосе.
На самом деле, молодой дварф больше хотел магической или хотя бы моральной поддержки, надеясь на призванние жреца и его целебную силу молитв больше, чем на собственные умения и знания во врачевательстве.

Не успев получить ответ от Фрата, Тодор помчал к сражонному великану.
Тодор поспешил розложить медицынский набор и начал методично перевязывать раны, в первую очередь обращая внимание на простую остановку кровотечения и обеззараживание отверстий от вынутых стрел.
Столько стрел с одного тела бывалому вояке ещё не приходилось вытягивать, особенно шокировало количество шрамов и старых обломков стрел, застрявших и сросшихся с кожей Великана...
Не всегда живое существо может контролировать свои эмоции, которые проявляются с выделением влаги в уголках глаз...

... Раны были уже все перевязаны, кровотечения остановлены, но "искра жизни" угасала.
Ощущения у Тодора были такие, как будто на его глазах гасла последняя искорка в горне, а он стоял рядом связанный по рукам и ногам и даже с кляпом ворту - несмог даже потоком воздуха поддержать огонь ещё на минуту, и в месте с последней искрой рядом остывала заготовка божественного оружия...
... Но кто поймет творца, если за всю жизнь привык только разрушать?

Попытки спасти Сунгу оказались тщетны. Сердце великана больше не билось, дыхание не пробивалось через поражённое горло, глаза смотрели невидящим взглядом куда-то за покров вечности. Он был мёртв, этого уже было не изменить.

Полуорк смерил взглядом Вейла и Юсташа: - Безопасней? Нам не видна вся картина. Мы не знаем каких тварей отпугивало нахождение великана в этом лесу. Мы только что прихлопнули очень большую бабочку, последствия от этого могут быть самые невероятные, - разфилософствовался полукровка, попутно заряжая арбалет, забирая рюкзак и уже после подходя что бы проверить капитана.

Капитан открыл глаза, глядя на исцеливших его товарищей.

— Он мёртв? Всё кончено? Хорошо... Нам нужно спешить дальше в путь.

Не обращая внимание на незатянувшиеся до конца раны, он поднялся на ноги и осмотрелся в поисках потерь. К счастью, потерь не было.

Вейл с непониманием посмотрел на полуорка и ответил тому тоном взрослого, говорящего с ребенком:
- Тогда ни одна преступная тварь не будет покарана за свои преступления.

Волна пыли и ветра ударила ее по лицу, и Тарариала зажмурилпсь, что есть сил. Песок попал в глаза, и девушка начала их тереть, а Тар-Туна, что бился под ней, теперь зафырчал спокойнее.

- Извини - было послано Брану. Или Сунге, что лежал за тулнеем, бездыханной тушей. Потом эльфийка потянула коня за поводья и подвела его к дроу. Красными глазами глядя на него сверху вниз она чего-то ждала.

Когда Сунга начал бежать, время для дроу остановилось – там неподалеку все еще стоит Тарариала и вряд-ли ее тело выдержит удар дубины великана. Но когда понял что Сунга заметил именно его – расслабился, и уже приготовился было вновь попробовать спрятаться, как магия и стрелы все-таки свалили это огромное существо. На всякий случай, Берглин вновь зарядил арбалет и рассмеялся, оперевшись спиной о дерево и сползая по нему. Так обычно смеются те, кто сходит с ума. Впрочем, смеялся он недолго – его собственный смех отдавался болью в ушах, которая заставила успокоиться. Осознание того, что он был рад тому, что великан взял себе за цель убить именно дроу, ударило крепче бабкиного зелья, а оно наверное самое крепкое что когда-то употреблял темный эльф. Поверхность однозначно портит дроу, а все началось с безобидного толчка ради бесплатной выпивки. Или немного позже? Что-то или кто-то в отряде однозначно сломал дроу, и он догадывался кто.

Радость и расслабленность тот того что бой закончился, сменились злостью на одного единственного человека, точнее эльфийку. Берглин сделал несколько глотков из фляги, которую дал Тодор. По ощущениям – обычная вода, и ничего святого в ней не чувствуется. Более того, она даже не успокаивает. Сидя под деревом, дроу пытался это сделать, и видели боги, если они вообще наблюдали за ним – он старался. Пытался успокоить себя тем, что все обошлось и она не пострадала, или даже обвинить себя, в том, что заставил великана бежать именно в эту сторону. А потом его накрыла тень. Недостаточная для того, чтоб его глаза перестали болеть, но такая, которая заставила его поднять глаза.

По тому как вскочил дроу, можно было подумать что он сидел на муравейнике, но он не начал отряхиваться, а в мгновение ока оказался рядом Тарариалой. Похоже он совершенно забыл о том, что теперь с ней ходит огромная кошка, которая может напасть, если расценит его действия как угрозу жизни, и на то, что может получить сапогом по лицу, причем несколько раз, поскольку почти сразу же схватил ее за наруч и, с помощью всего своего веса, потянул вниз. Наверное, дрожь в руках от ярости была противоположной той, которую вызвала нехватка выпивки, и, на удивление, он довольно крепко фиксировал пальцы на ремешках доспехов девушки, не давая ей освободиться. Берглин едва не сбросил ее с лошади, однако у него не было такой цели, и он успокоился, как только ухватил эльфийку за ворот доспеха, что позволило удерживать ее довольно близко к себе. Ну, по крайней мере внешне успокоился. Несколько мгновений он думал с чего начать, и при этом Тари могла наблюдать чистую ненависть на его лице. Наверное, так же он выглядел и в том злополучном бою, который кардинально изменил его жизнь.
– Ты… Как… ого… – дроу чуть дернул рукой, слегка тряхнув эльфийку: – Ты, б… Ты собралась умереть?! Кова… лять, стояла как… Проверить меня на слабо, смогу ли я спуститься за тобой в Бездну, или куда вы там попадете?!
Берглин вздохнул, посмотрев на землю, но не ослабляя хватку и продолжил, но уже немного тише и спокойнее:
– Если ты хочешь смерти…
Дроу замолчал, прерывая предложение, и немного ослабил хватку, при этом наконец понял насколько сильно сжал пальцы, поскольку они отозвались болью. Он вновь засмеялся на пару секунд, поймав себя на мысли что только что чуть не дал обещание которое точно не смог бы выполнить. Обещание о том, что если ей не мила жизнь, то он может избавить от нее Тари, причем быстро и безболезненно.
Вновь посмотрев в землю, в пропытках собраться с мыслями, Берглин вернул свой обычный взгляд на девушку – скорее всего она была магом, который даже без заклинаний мог усмирить пламя ярости.
Договорил он совсем тихо, после чего наконец отпустил ее:

Получатели: Тарариала.

Волнение и спутанные ветром чувства были роком не только его дорогого, мертвого Иллоквио. Это сэр Юсташ понял, огибая Тарариалу и Берглина на своем скакуне. Интересными они были - эти эмоциональные пересуды и суета эльфов. Интересными, но не важными.

Сэр Юсташ был здесь не для того, чтобы получить первое кресло в опере. Малые жизни их всех - в том числе этих двух эльфов - значили также очень мало. Троллклав значил гораздо больше. Потому то был капитан Сиул, к кому рыцарь обратил свои слова.

- Вы в порядке, мой друг? Удар великана убил бы меньшего человека. Вы точно готовы выступить вперед?

– Да, сэр Юсташ. Магия привела меня в чувство, я готов идти.

    Сэм грустно смотрел, как падает Сунга. Ну надо же - такой хлипкий оказался. Знал бы - в одиночку бы расстрелял, такая великая слава! Но не судьба. Настроившись на душеспасительный лад, он подытожил:
    - Смерть приходит к нам всем - великим и малым. Только к одним пораньше, а к другим попозже. И подготовиться к встрече с ней надо так, чтобы не было мучительно больно... В смысле, жить бы ему ещё и жить, но такова была воля Миркула.
     Убрав оружие, он подошел к великану и не поленился его обыскать на предмет чего-нибудь полезного. Мало ли, вдруг. На поиски гигантского клада намекать не стал - если уж часовая задержка довела Торнвуда до убийства, то что он скажет про долгое прочесывание леса?
    - Теперь на разбор завала? Сегодня у меня святой день - я обрел истинную веру и работать не могу, так что покараулю тут, рядом, пока вы тащите телегу дальше.

    Сказав это, Сэм пешком двинулся окрест, выискивая следы великана - вдруг всё же повезёт, и он найдёт сокровища? Не зря же столько сил они потратили?

На вопрос Тодора, Фрат грустно покачал головой, это было не в его силах. В сказаниях о героях, которые хранились в храме повествовалось о героях поражавших злобных великанов. Разве он сам не исцелил раненого великаном товарища? Теперь и он герой? У этой победы был какой-то мерзкий привкус. Еще раз грустно покачав головой Фрат отправился помогать расчищать завалы.

— В таком случае мы отправляемся в дорогу немедленно, капитан. Мистер Бул-ДэшПо седлам, воины, Троллклав ждет!

Усмехнувшись, рыцарь повернулся к варвару.

— И что, мистер тулней, многие из нас погибли?

— Погибло уважение племени к своему вождю,— поделился в ответ собственными наблюдениями тулней.

— Ты ошибаешься в своих оценках, молодой человек, — объявил сэр Юсташ, объезжая варвара по кругу на свое черном скакуне. Старик нахмурил брови, его губы были сжаты в узкую бледную полосу за вычетом тех моментов, когда он говорил. Как яд какого-нибудь змея выплевывал он свои слова.

— Я полагаю, друг, это потому, что ты не знаешь, как мир и как законы людей работают. В Троллклав должен я привести мою компанию. Ни минуты не может быть потрачено зря, ибо тысячи ждут нас в свой час нужды. Если Амаунатор встал бы на моем пути и преградил его, это означало бы, что он должен быть рассеченным надвое. В исполнении этой миссии я почерпну свой покой и последнюю славу, которая причитается прежде, чем лорд Смерть заберет меня. Мои солдаты также присягнули этой цели. Также, как и я, они обретут свою награду и свой покой в исполнении. Ничего не было потеряно меж нами, ты смутьян, ты ворон, злая птица ложных предсказаний. Безопасный путь был приобретен.

Она только смотрела в землю и хмурилась от его слов. Потом Тарариала развернула руку так, чтобы ее ладонь тоже легла на наруч дроу, и используя его как опуру спрыгнула с Тар-Туны, мягко приземлившись в траву перед дроу. Послышавшийся кошачий рык девушка поспешила унять печальной улыбкой и махом руки в сторону Тар-Миры. Сказав, что дроу "свой", она подозвала пуму поближе и потянула эльфа сесть на траву, выставив перед собой рюкзак. Только теперь Тарариала начала говорить, остро оглядываясь и решив, что у них есть минутка.

— Я сегодня спасла две жизни и убила две жизни. И вы ведь еще не знакомились.. Мы с пумой договорились, что я буду звать ее Тар-Мира. Дай ей свою руку.. — девушка подозвала еще раз пуму, что была как на иголках еще с прибытия к отряду и сейчас свирепо озиралась по сторонам. — Не бойся, подойди.. Запомни его, он наш.. он твой друг.

Потом эльфийка развязала свободный узел рюкзака и там появился маленький котенок, который был очень рад наконец-то выбраться из духоты на свободу. Он был встречен хмурой улыбкой девушки и опять был взят в плен ее пальцами. Взяв его на руки, Тарариала пригладила шерсть, что вздыбилась и торчала клоками, и что-то пропела ему на эльфийском. Детскую считалочку, что использовали в детстве ее родители, когда замазывали маленькой рыжей охотнице ссадины щиплющей мазью. Извиваясь в ее руках, маленький комок поглядывала на дроу, пытаясь увидеть его, но его глаза бегали, улавливая будто бы только черную тень, и не находя того, кто эту тень отбрасывает.

— А ему я имя не придумала еще.. Как думаешь, как его звать? — Тарариала посмотрела на Берглина с прищуром и вдруг добавила, — Давай убежим? Потом, когда все закончится и мы спасем баронство и всех кошек в деревнях.. Уедем куда-нибудь, где нет людей, — она покосилась в сторону старика, но недовольно отвернулась обратно.

Ну вот. Опять старик начал задвигать свою утомительную речь, подумалось варвару и он закатил глаза уже на втором предложении. Концентрироваться на долгих разговорах, да и вообще на каком-нибудь продолжительном занятии, не было отличительной чертой Брана. Что-то там про законы людей, очередное враньё про то, как он своими дряблыми ручонками кого-то там рассекает надвое. Ага, конечно. Куда-то он спешит со своим отрядом. Наверное, от того племени, на которое они так неудачно совершили набег. И, главное, почему это Бран вдруг стал Вороном? Вот же неуёмный дед. Говорит-говорит, а слышать других не умеет.

— Я же говорил, что я из рода Чёрного Вепря, а не Чёрного Ворона,— объяснил тулней.— Ворон в племени осталось меньше, чем пальцев на руках. У меня в крови нет никого из их рода.

Бран огляделся по сторонам. Похоже, что племя чужаков было готово идти дальше, и лишь пустой трёп старого шута останавливал их.

— Если вы так спешите, то прекрати болтать и веди своих людей за мной.— Варвар показал топором в южном направлении и пошёл вперёд.— Впереди трудный переход, не теряйте меня из виду.

Длительное молчание Тарариалы угнетало, а рык где-то в стороне бросил в жар – он совершенно не знал как понимать звуки, издаваемые кошками, но его родной мир научил его тому, что всякое существо может быть опасно, даже если оно пушистое и у него нет видимых когтей или клыков. Оставалось лишь надеяться что сумеет поймать момент прыжка, и попробовать сопротивляться, но эльфийка, стоявшая так близко к нему, что дроу засомневался что найдет в себе силы разорвать дистанцию, успокоила зверя, отчего он расслабился, легко плюхнувшись обратно на землю.
Эльф хотел было ответить что жизнь и заключается в том, что ты отнимаешь другие, дабы не отняли твою – такая простая и понятная истина его народа. Но не успел, немного удивленный тем, что большой кошке, Тар-Мире, нужно дать свою руку. Это же глупость – если не откусит, то основательно повредит. Нельзя давать собственные конечности на растерзание. Потому Берглин и не сразу поднял руку к пуме. Глядя на нее, он не был уверен что правильно понял зверя, но ему показалось что кошка нервничает не меньше его самого, а потому несмело протянул дрожащую руку к шее животного. Он пытался унять тремор, но чем сильнее напрягался, тем было хуже, пока наконец не прикоснулся к шее Тар-Миры.
– Мягкая. – с улыбкой ответил дроу, как будто открыл что-то новое и спешил поделиться с эльфийкой, – А почему у них, ну, у лошади и у кошки одинаковое начало имен? Тар-Туна и Тар-Мира.

Глядя на котенка, Берглин слабо представлял как из такого крохотного кусочка меха может получиться такая здоровая кошка как его мать, но он почти сразу же ответил на вопрос Тари, хоть и был несколько сконфужен – у него спрашивают имя:
– Линдар.
Самому дроу было бы проще звать как Тар-Миру, так и ее детеныша просто "Кошка" и "Кот" – правильного названия вида он не знал, к тому же, это довольно короткие и легко произносимые слова. Впрочем, если подумать, то и его вариант имени не был слишком тяжелым.
Он думал о том, что может быть стоит подобрать другое имя, но нить размышлений прервало предложение Тарариалы и он с некоторым удивлением посмотрел на нее. Пожалуй, это было лучшее предложение за последние несколько лет, и в свете последних событий даже лучше чем возможность заработать полторы тысячи золотых.
– Да, это хорошая идея. – но дроу немного погрустнел: – Правда, есть небольшая проблема. Ближайшие полторы или две недели я буду очень плох, если не все три. Я уже пытался избавиться от этого, я знаю. Возможно что даже без магической помощи мне не обойтись. Боюсь, за это время ты несколько раз пожалеешь что связалась со мной.

Оглянувшись, эльф посмотрел на отряд – кажется, пора вставать и опять идти. Сейчас сил ему придавало лишь наличие Тари рядом, и желание поскорее оказаться в безопасности, отдохнуть и хоть на некоторое время забыться, если получится. Медленно поднявшись, он подал ей руку, пусть в этом и не было нужды:
– Может расскажешь как вы встретились и что там с четырьмя жизнями? Двое, я так понимаю это кошка и котенок, а кто другие два?

— Вперед, воин, — объявил Юсташ, сверля тулнея взглядом. — Ты ведешь, мы следуем.

Привычно закинув свою чудовищную секиру на плечо, Бран зашагал по неровной тропе вглубь леса. На душе у варвара было скверно, но, к счастью для него самого, смутные думы легко выветривались из косматой головы тулнея. Боги избавили его от порочной способности таить обиды, страдать угрызениями совести и пускаться во всякого рода рефлексию. Он либо давал волю чувствам в тот же миг, когда их испытывал, либо вытряхивал их из себя за ненадобностью, чтобы те не начинали застаиваться и гнить в глубине сознания.

На расчистку завала, оставленного Сунгой ушло около часа. Деревья, которые Сунга повалил нечаянно, приходилось поднимать вчетвером, и, обливаясь потом, тащить в сторону, давая дорогу драгоценной телеге. Лучше всего было лошадям: это был чуть ли не первый бой, в котором ни одна лошадь не погибла, и, вдобавок, большинство лошадей мирно прохлаждалось в тени деревьев, пока людишки работали. Сэр Юсташ не стал отдавать приказ запрягать лошадей в работу, обвязывая верёвками, а спокойно наблюдал, как самостоятельно трудятся его люди. Было в этом что-то более правильное: лорд, наблюдающий за работающими в поте лица подчинёнными, так всё в мире вставало на свои места. Веселее всех выглядел Тар-туна, который бегал вокруг Тарариалы, радостно фырчал, бежал то медленно, то быстро, словно предлагая поиграть в догонялки, и уходил в сторону только когда рядом появлялась Тар-мира. Впрочем, большой кошке не было дела до коня. Она была сыта, чувствовала себя в безопасности и делала то, что обычно днём делают кошки: дрыхла где-нибудь неподалёку от хозяйки.

В конце концов завал всё же расчистили и двинулись дальше в путь. Облазивший окрестности Сэм не нашёл логова Сунги - следы великана уходили слишком далеко и он не рискнул забредать в лес в одиночку. Зато при самом великане обнаружилась любопытная безделушка. В слегка пованивающих шкурах великана Сэм обнаружил кожаный мешок с черепом и костями. Костей было немного зато у черепа были настоящие, живые глаза. Эти глаза сразу зыркнули на Сэма и после не сводили с него свой немигающий (век-то не было) взгляд.


Получатели: Бран Костеголовый.

    О похоронах Сунги не могло быть и речи - столько копать не отважился бы и дипломированный крот. Полагающихся молитв и ритуалов Сэм тоже не знал, а посему решил ограничиться самым важным - сохранением наследия почившего. Пошарив тут и там по складкам, он выудил то, чего ну никак не ожидал - череп! Да какой - зрячий! Он хоть и не был искушен в магии, но эта штука заслуживала того, чтобы взять её с собой.
    - Прощай, Сунга. Ты жил долго и счастливо, и до конца своих дней был здоров и полон сил. Я буду хранить память о тебе вечно. И все здешние падальщики тоже.
    Прихватив мешок, полурослик пошел по следу. На самом деле - по широкой просеке из поломанных деревьев. Найти его дом будет нетрудно.

    Дорога! Как много в этом звуке для сердца приключенческого слилось, как много в нём отозвалось! Труся по широкой просеке, оставленной Сунгой, Сэм радовался, насколько легко будет найти его логово. Котёл золота размером с дом так и плавал у него перед глазами... Но чем дальше в лес, тем более им овладевало беспокойство. Чёртов великан ведь шагал широко, внезапно понял полурослик, на каждый шаг Сунги приходилость пять шагов полурослика. То есть это что же, это он мог жить хоть за милю отсюда? А ну как Торнвуд со товарищи управятся раньше, да и уедут, бросив его одного на съедение оркам и тулнеям? А если великан жил не один? А если вход в его дом завален камнем, подъёмным только для него самого?
    Каждый следующий шаг Сэма становился всё короче, пока он не остановился посреди леса, обескураженный перспективой. Ну уж нет! Бросив надежды на сокровища, он развернулся и опрометью бросился назад. Что ни говори, а на миру и смерть красна.

    Отряхнув грязь с ног, он подошел к эльфам, игравшим с премилым котёнком.
    - Что это вы тут делаете, а? О, какой котёночек - какой пушистый, ласковый, - умилился Сэм, - если и есть в жизни что-то стоящее, так это кошки. Кошки это хорошо. Имечко ему подбираете? Знаете, он ведь вырастет и станет настоящим, большим зверем - сильным, верным, будет всегда рядом... Эх, был у меня один кабанчик - мы подружились, ещё когда он был розовым молочным поросёнком. Я его сразу узнал, играл с ним, купал и кормил отдельно. Я назвал его "Бекончик". Как нам было весело! А когда он перерос меня, и стал настоящим матёрым производителем, я гулял с ним по лугам, бегал взапуски, выбирал ему лучших свинок окрест. Я даже ездил на нём верхом! Это была настоящая дружба, какая только может быть между полуросликом и хряком, - расчувствовался Сэм...
    - Он будет тебе настоящим другом, Тарариала, - сманув слезу, твердо заявил он.
    - Как будет по-эльфийски "друг"?

Сэр Юсташ, который в меру старческой немощи, также не мог принимать участие в уничтожении завала, мрачно курил свою трубку рядом с телом поверженного великана, когда Сэм присоединился к нему там. Сначала он не обращал внимание на копошения халфлинга, но когда в руках того появился желтоглазый череп, старик хмыкнул.

— Вы поклялись в верности Миркулу, и старый лорд Смерть, кажется, услышал, мистер Вайтфит, — только и сказал волшебник. — Будьте пока осторожней с этой безделушкой. Я осмотрю ее вместе с топором Тодора, когда мы в следующий раз станем лагерем. Как бы на ней не было злых чар.