Огненный рассвет | ходы игроков | --- Хоровод

- Ага, не понравилось!!! - уже конкретно заорал Леша, наблюдая не за вспыхнувшим фоккером, а за ведущим асом, который сразу стал уклонятся от боя. Против него Владимиров решил атаковать только что использованным приемом, но уже с атакой последнего немецкого самолета. Заложив вираж, он отметил, что девчонка бездумно бросилась вдогонку. Злобно цыкнув, он оторвался от пары, а потом, спускаясь, стал заходить на траверз противнику.

Вот что бывает, когда смерть почуял. Немец, казалось, даже не пытался маневрировать, только жался к земле, так что едва верхушки деревьев винтом не срезал, да выжимал газ как мог.

Но уйти не успевал, слишком тяжелый него самолет, слишком маленькая была высота, чтобы на пикировании оторваться.

Саша повисла точно сзади, Алексей чуть сбоку зашел.

И даже с матерых асов можно сбить спесь. Немец явно хотел скорее удрапать, однако Алексей постарался выжать максимум и крутым поворотом зашел в атаку, намереваясь прошить самолет вдоль всего фюзеляжа. Главное, чтобы они все втроем сейчас на эрликоны не выскочили.

Когда самолет врага рванулся вверх, то Саше пришлось нелегко. От навалившихся перегрузок, ремни больно врезались в тело, а сам "Як" задрожжал от напряжение. Саше показалось даже, что в машине что-то хрустнуло.

Немец сдаваться не хотел. Тянул над самой землей, медленно но верно набирал скорость.

Благодаря усилию самолета и летчицы, удалось не отстать во время резкого вертикального подъема.

Фокеыульф перешел на снижение так же быстро как до этого обозначил подъем.

Инструктор Саши в школе истребителей считал, что главное для воздушного бойца, это талант. "Инстинкт бойца, не натренируешь, это не ножки в балете задирать", - часто повторял он. И считал, что у Александры он есть. Вот и сейчас девушка буквально слилась с машиной, не позволяя врагу оторваться.

И не позволила. Немец едва не черканув крылом по теграфному столбу у дороги снова пошел вверх, и попал прямо в заградительный огонь Саши. Нет, он все верно рассчитал: или пилот яка слишком сильно опустил нос и не успеет поймать его в прицел при смене курса, или снижается плавно, но тогда капот собственного самолета мешает ему видеть цель.

Все так. Вот только Саше не нужно было видеть цель. Она точно следила за высотой, да и за прошедшие минуты боя уже привыкла к тому с каким темпом немец маневры делает. Это была интуиция, рассчет, везение. И опыт, конечно.

Немец стремительно приближался. И так же стремительно маневрировал. Леша видел трассы снарядов, выпущенные Лебедевой. Но добить она его не добьет, она не видит полного профиля самолета. Высота давно была ниже допустимой - в Каче бы за такое разгильдяйство минимум червонец на губе влепили бы. Но важно сейчас, именно сейчас, нанести разящий удар. Пулеметы грохотали без остановки, пушка же давала по 2-3 залпа - 140 снарядов не так уж и много, как может показаться.

От попадания фокевульф дернулся. С радиального двигателя сорвало обшивку. Вырвалось наружу пламя. Самолет, потеряв скорость и подъемную силу издырявленных крыльев, резко просел вниз и врезался в землю.

Далеко позади яков грохнул взрыв.

Саша вскрикнула от восторга. Они вдвоем вышли против двух фашистов и отправили обоих в землю. Она качнула крыльями, чтобы передать свою радость Алексею и стала плавно подниматься вверх. Нужно было подняться повыше, чтобы на голову не свалился какой-нибудь шальной "мессер". А потом домой, горючего, патронов и снарядов было уже недостаточно, чтобы искать новую цель.

- На, нахрен! - злостно прошептал Алексей, который за мгновение до попадания был уверен, что если не попадет, то отворачивать не станет. Бывают такие моменты, когда инстинкт самосохранения и заученные до подкорки манипуляции заменялись переизбытком адреналина, внутренней злостью. Иногда это приводит к непоправимым последствиям. Но не сегодня. Выйдя вперед и помахав крыльям, Владимиров повел пару прямо к Волге.

"Семьдесят седьмой" плавно плюхнулся на взлетку, радостно рыкнув мотором. Несколько томительных секунд руления - и самолет уже стоит на своей стоянке, а техник подходит, держа в руках реглан и пилотку, с трудом сдерживая улыбку. Старый старшина Лисин, толще любого нэпмана и сварливее любой бабки, на удивление ловко управлялся с машиной и уверенно читал настроение своего пилота. Вот и сейчас, глядя на то, как Владимиров устало стаскивал с головы летный шлем, обнажая блестящие от пота коротенькие волосы, он догадался, что надо командиру дать воды.
- Ну как?
Выхлебав половину фляги, Владимиров показал большой палец и улыбнулся своей далеко не изящной вставной улыбкой.