Приключения Двух-Ка (или Кошачья история) | ходы игроков | Глава 4. Тётя Мо и её гостеприимство

Джерри печально вздохнул, услышав про отказ: «Интересно, - подумалось нашему странствующему герою, - Это ёльфийская телочка монархических кровей отказала мне, потому что я пялился на её обнаженную грудь или потому что этот брательник в перьях, немножечко против?..»
Как бы там ни было, но озвучивать свои вопросы вслух, йоу-кратан-лютан эльфйской породы и совершенно неэльфийского поведения не стал. Как-то уж понял он, что совсем не в тему что-то сделал и остался в общем-то без козырей.
- Но тогда чё? Оки-доки, понял, отшибаешь. Типа, на дальнюю орбиту лети бедняжка Джер. Ла-а-а, бывает и так – не в тему и не в круть! Тогда бывай, При, удачки там и прочего тыры-пыры. Держи хвост по ветру, а усы узелком милая кисыч. До встречки, угу.
Галантно поклонившись, эльф снова двинулся к фонарям – раз уж с ночлегом не выгорело, то хотя бы накормит дракониска как следует.
- Удащ-щки, Пф-фри! До фштрщки! – прошипел жизнерадостный Батончик помахав когтистой лапкой на прощание. Показал раздвоенный язык и быстро вскарабкался по лестнице, дабы наесться как следует – если дело касалось позднего ужина (а также завтрака, обеда, полдника и всего что угодно) Ядрён Батон был неумолим.

Неумолим был и Перри, шагающий прямо под дождем сквозь все лужи: он двигался как несокрушимый механизм, как жуткий двухметровый исполин оживленный силой магии. Перри стремился к ужину, стремился к теплу и тетиному очагу всёй своей коднаринговой душой - когтистые лапы его без пощады расплескивали серебряные лужи, а твой чемодан Беллька, казался маленькой лодочкой плывущей под защитой грозного фрегата.
Несмотря на то, что переоделась ты в своё принцессовское достойное платьице, коднаровая магия оставила на твоей коже какие-то липкие потеки, Аннушка, чумазости и общее ощущение грязи. Зловонности даже и скверны, заставляющей кожу чесаться и покрываться противненькими мурашками.

Разошелся дождь. Дома теперь пошли строгие, суровые, они становились всё помпезнее и красивее, всё выше, всё задумчивее в своем благородстве. Вот уже круглые деревья показались обнесенные красивым чугунным заборчиком. Какие-то тумбы с афишами и аккуратные скамейки в объятиях сирени, пока еще безлиственной. Спящей. Пышной такой сирени, которая проснется в мае, пробудится словно свежая дева после сна и взорвется салютом благоуханных своих цветов в месяце-июле.
А ведь людям тоже не чуждо чувство красоты, Белль! Город этот казался сном – дождливым сном, сплетенным из чугуна да каменного кружева, человеческой фантазией воплощенной в мраморе. Дома здесь все разные, нарядные – похожие друг на друга как один эльф на другого, и ровно настолько же не похожие. Все они были личностями! Все они казались индивидуальностями. Высокие. Низкие. Гордые, или напротив, какие-то родственные в своём добродушном уюте. Дома эти разговаривали, общались, привлекали к себе взгляд и о чем-то шептали прохожим, делясь с ними своими мыслями – только язык у них был архитектурный; только говорили они при помощи камня. Так рассказывали свои сказки.
Бархатная синяя ночь. Капли дождя кружащиеся в свете газовых фонарей. Чародейский сонный Петербург. Потом показался коричневый неторопливый канал и строгий особняк с оранжевой крышей пристроившийся на набережной. Красивый дорогой дом; главным же отличием этого особняка являлась высокая башня, эдакий сказочный маяк украшающий достойную обитель.
Два могучих льва сторожили парадный вход. Один – крылатый и мускулистый зверь сидел на постаменте с именем «Артур», второй – бескрылый и оскаленный лев, гордо возлежал на своем каменном ложе, его звали «Альфред».
Двухстворчатые двери у парадного входа были закрыты. Судя по черноте стекол в магазине никого не было, как и у гнизги, здесь красовалось объявление: «Закрыто. Приходите завтра. Магазин работает с 10.00 до 19.00»
Пэрри со злостью постучал в лакированную дверь огроменным кулаком, но…
…Ему никто не ответил.

Аннабелла уже не стала обижаться на усы и хвост, про которые сказанул Александрил. По правде, ей было немного неловко так расставаться, но эльф сам виноват, в общем-то. Вёл бы себя прилично, не лез бы в конфронтацию с коднаром - почивал бы нынче этой ночью под крышей. Что поделать, если выдержки ему на Перри не хватило. О, Аннушка могла его понять! Она сама с трудом выдерживала коднара. Но всё же, лишние проблемы ей были не нужны. Не к себе домой идут ведь, и приводить кого попало, да ещё сулящего проблемы... Ой, лучше не начинайте.
- Да-да, всего тебе хорошего, Александрил, и ящерице твоей, - учтиво кивнула принцесса, видимо, забыв, что «ящерица» называется дракониском. - Удачной дороги и приятных встреч, то да сё... Может, ещё увидимся, я надолго в городе.
Не очень бы ей этого хотелось, но мысли всё ещё занимали краденые серёжки, без которых её ушкам было холодно и одиноко.
- Ты это, Джерри... ну, если найдёшь мои серёжки с изумрудами, - Батончику достался гневный взгляд, - где-нибудь... как-нибудь... сохрани их для меня. Вдруг встретимся, вот и вернёшь.
Напутствовав эльфа таким образом, девушка и сама повернулась и направилась прочь, высматривая укромное местечко переодеться. Или, точнее, одеться.
«Мне показалось, или я правда поняла, что сказал дракониск?» - была последняя мысль перед тем, как эльфийка полностью сконцентрировалась на проблеме одежды.

- Ну вот, - Аннабелла раздражённо-горделивой походкой вышагивала следом за коднаром, стараясь от него не отставать. Большую часть времени она, как и он, помалкивала, но нет-нет, да и разражалась очередным потоком красноречия, преимущественно нотациями в адрес поведения некоторых пернатых и жалобами на ящериц-клептоманок. - Добился, чего хотел? Теперь меня обокрали на две серёжки, поздравляю. Одна или две - разница невелика, - отмахнулась она. - Всё равно без пары в них смысла нет. Но из-за тебя и твоей непонятной ревности я теперь не смогу их вернуть. Ох, ладно... А что это за дрянь ты наколдовал? - Анни постаралась незаметно почесаться. - Ах, я вся в этой гадости! Мне срочно нужен душ! Да, второй раз за день... или третий, я уж не помню. А лучше ванная. С ароматной пенкой. А лучше то и другое, и мочалку пожёстче... - бедняжку передёрнуло. - Чувствую, не просто его будет оттереть. Смотри, тебя заставлю! - пригрозила эльфийка, не подумав, как это будет смотреться со стороны. Она тяжело вздохнула. - Надеюсь, добрая тётушка приготовит мне ва-а-анну... и тёплую посте-е-ельку... А ужин... я слишком утомилась, чтобы жевать. Поем утром уже, мне нужно хорошо отдохнуть. Завтра много дел прямо с утра... Эх.
Спешила Аннушка за своим пернатым помощником, говорила с ним иногда, не особенно ожидая ответа, на судьбу свою кошачью жаловалась да на Батончика проклятого, лишившего её смысла жизни. Да, так она и сказала, трагически приложив внешнюю сторону запястья ко лбу:
- Ах, он слопал мои любимые серёжки! Какой смысл жить, когда знаешь, что больше их никогда не увидишь и не наденешь на ушки? - и тут же спохватилась, вспомнив, как разозлился Перри, когда она в прошлый раз говорила, что лучше умереть. - Да-да, ничего не говори, я уже знаю твоё мнение! Но ты мне просто обязан теперь, как честный мужчина, купить новые серёжки. Такие же точно! Иначе... иначе... ах, иначе я умру, подбирая себе новые! От старости! Думаешь, это так быстро? Взяла первые попавшиеся и надела? Не-е-ет, серёжки должны идеально подходить к моим волосам, глазам, одежде...

А вокруг расстилался сказочный СанктЪ-Петербург. Шумел о чём-то непрекращающийся ливень, безмолвно переговаривались на дивном архитектурном языке дома, громко щебетала листва и трещали от ветра ветви деревьев.
- Посмотри, как вокруг противно, - кривясь, бурчала себе под нос принцесса Фейерии, кажется, совсем не заботясь, слышит её коднар или нет. - Холодно, мокро, мерзко, слякоть... От тебя, мой дружок, несёт... - она прикрыла на мгновение нос и убрала руку. - Или от меня. Фу запах... Надо срочно в душ. Сроч-но! И тебе тоже не помешает.
Не радовали её окружающие пейзажи, так как устала наша принцесса, перенервничала за этот ужасно долгий день, промокла снова, несмотря на волшебный зонтик - от луж он ведь не уберегал, ага. Чувствовала себя грязной и больной. Не до чудной петербургской архитектуры ей было...
- Богато живёт тётя, ничего не скажешь, - хмыкнула эльфийка, увидав жилище благородной родственницы. - Вкус у неё хороший. Может, мне даже понравится здесь гостить. Маяк этот, правда, немного не в тему. Что за безвкусица? Но, наверное, он для чего-то нужен. Я читала одну историю про маяк и девочку с волшебными спичками, которая к нему вроде как шла... мда, не знаю, дошла ли бедняжка, я не дочитала. ЧуднАя история, право слово. Но тот маяк и этот - две большие разницы, ага. Кому нужен маяк, пристроенный к особняку? Не понимаю...
Она остановилась рядом со львом по имени Артур, уважительно окинула взглядом горделивых каменных красавцев, пропуская Перри вперёд, передавая ему инициативу возвестить об их прибытии. Хотя тётушка их ждёт, наверняка сама будет встречать с порога. Аннабелла спешно принялась прихорашиваться. Ну, насколько это получалось сделать у замарашки, в которую превратилась несчастная высокородная принцесса.

- Что? Не открывают?
Аннушка сильно удивилась. Как так - ей, принцессе Фейерии - приходится ждать под дверью чьего-то соизволения войти, как какой-нибудь нищебродке! Её должны были с нетерпением ждать! Волноваться из-за долгого отсутствия. И дождаться, гнизги их всех побери! Да её целая делегация должна была бы встретить!
- Звонка там нет? - поинтересовалась Аннабелла, осторожно подходя ближе. - Ну, тогда...

Она набрала в лёгкие побольше воздуха и... тихонько выдохнула:
- Прокричи погромче, что если сейчас же не откроют принцессе Фейерии, выломаешь дверь. И если не откроют - выламывай. Я не собираюсь тут стоять и ждать. Мы к себе домой пришли - нам можно. Сами поломаем - сами и починим. Ага.

Дивнийские зачарованные львы сохраняли гордое молчание. Покойные, царственные даже эти гиганты холодно взирали на пришельцев, не слишком-то одобряя план с выбиванием двери. По всей видимости.
...Старый щербатый мрамор, глубокие трещины избороздившие утомленный от времени камень, поросль темного мха – монументы достойные и великолепные, старинные и очень даже колоритные в ночи, поглядывали на вас с Пэрри. В разрывах туч колдовской лампой проглядывала рыжая луна, а дождь падал на землю косой стеной, убаюкивая. Мурлыкая. Навевая густо-фиолетовую дрёму свою.

- Май вла, да ты гений! - Рогатик Пэрри удовлетворенно хмыкнул, устанавливая рядом чемоданчик; уж если что-то разбить требуется, так коднары они завсегда рады, особливо если раздраженной даме можно угодить и перекрыть поток её кипучей болтовни, шкворчящей аки яичница на сковороде с маслицем. Будем честны.
- Белла Карамелла, протрика-свои ушки, девонька моя, и внимай восторженно! Проклятый черный эгерей! Откуда бы мне знать, остроухая, что это за магия и отчего она тебя так измарала? Ты могла остаться голой, моя милая кубвахшара карамельная, а я тебе помог. Пришлось хрен-провизировать на ходу. Лучше поблагодари-ка дядю Перри и смотри во все глаза, красавица ненаглядная, как я эти вшивые двери с петель снимать буду!
Азартно дернув мохнатым ушком, пернатик вытащил свой огроменный чёрный меч, приготовившись обрушить его невиданную мощь на несчастливую дверь, посмевшую заградить путь истинной принцессе Фейерии: - Ща мы ее драную одним ударом сковырнем…
- На вашем месте, я бы не стал этого делать, мисс! – вдруг шевельнулся каменный зверюген с крыльями.
- Гррыблое, ж-жутчайшее з-заклятье исволено быть наложен нашей гррр-спожой, - деловито пояснил второй каменный гигант, демонстрируя усеянную клыками великолепную свою пасть.
- Вы можете превратиться в жабу, мисс!
- Или в отвр-р-р-ратытельный маленький та-р-р-ракан…
- Или вы станете и тем, и другим одновременно, мисс, ибо достойная госпожа леди Меллани Фейерийская, терпеть не может воров. Лгунов. Мошенников. И прочих сомнительных личностей.
- Она пре-р-р-ревращает их в мэрзкий кольчатый че-е-ервяк и выпускает в свой сад!
- А иногда обращает воронами и отпускает в небо!
- Накладывает жутчайший пр-р-роклятье исфоляйтен.
- И конечно же испепеляет в хлам…

…Кажется, эти два скучающих гиганта увлеклись собственным красноречием; задумчиво расхаживая по каменным постаментам, львы увлеченно рассказывали о тех жутких карах, которые обрушатся на голову вора в случае непредвиденного вторжения. Кажется, им это так понравилось, что они уже совсем отвлеклись от вас двоих, предаваясь своим цветастым, восторженным даже фантазиям под проливным дождем.
Наконец звери затихли, а крылатый лев склонился в изящном поклоне:
- Но мы действительно знаем пароль, мисс!
- Бэда лишь в том, что мы не могайт назвать его сказать всякому пэр-р-р-вому встрэчному лгуну, коднару, или женщину. То невозмогайт!
- Вдобавок, здесь очень скучно мисс, а как вы понимаете… если в твоем распоряжении вечность проклятья, то вполне себе можно немного впасть в уныние.
- Р-р-развэселите нас, достойныя сья, и мы на-а-азывайтен тэбе ш-шифрр!

Огромный бескрылый котей с именем Альфред удовлетворенно оскалился, с изяществом утомленного кота плюхаясь на камень. А учитывая что и сам он был мраморным, замшелым и старинным львом, звук получился вполне себе громким, почти что взрывным же! Ба-бах!!!
...Возможно, именно поэтому тётушкин дом стоял чуть в стороне от всех остальных приличных домов. Заповедный маяк из той самой книжки, которую тебе доводилось читать, Белла! Вместо моря – дремотная лента притихшего канала, а волшебный мир воплощает строгий трехсотлетний город, обласканный дождями да туманами.
Человечий город сотворенный из стекла и камня, совсем не похожий на родную Фейерию.

Почему-то Аннушка совсем не испугалась заговоривших львов. Она будто ждала, что они оживут, эти каменные стражи тётушкиного дома. В таком волшебном городе жилище великолепно известной эльфийской волшебницы не могут охранять самые обычные, безжизненные холодные истуканы из камня. Только такие вот разговорчивые привратники могли у неё быть, и не иначе. Она с интересом их выслушала, даже немного позабыв, что по правилам хорошего тона ей следовало раздражённо топнуть ножкой, когда они вмешались в их с Перри чёткий план проникновения в дом. Но вот завершение их речи определённо не понравилось принцессе Фейерии. Тонкие дуги бровей удивлённо вздёрнулись вверх.
- Развеселить вас? Вы хотите, чтобы вас развлекала САМА Аннабелла Фейерическая? - эльфийка забавно фыркнула. - Губа у вас не дура, однако. Вы бы ещё попросили вам на балалайке сыграть английскую королеву.
Аннабелла задумалась, тем не менее, жестом велев остановиться коднару. Она была не очень уверена, слышал ли он разговоры львов, понимал ли их речи. А навлечь на себя ещё одно проклятие было бы уже слишком. Будто ей одного мало! Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что привратники Анни понравились. Были они такие же грозные и могучие с виду, как коднар, но при этом не выглядели смешными и противными. Это были настоящие стражи ворот - серьёзные, пафосные и величавые. Но заскучавшие от долгого безделья. А ещё они назвали её достойной - значит, всё-таки разглядели в ней принцессу. Это были правильные слова. Не то что Джерри с его этими «При» и тыры-пыры. С достойными девами нужно вести достойные речи.

- А-а-а-а-а-а... - горестно потянула эльфа, когда так ничего и не придумалось, чем бы она могла развлечь достойных львов. - Ну ладно, что ты будешь делать... слушайте о том, как мы до вас добирались...
И стала Аннушка в свойственной ей возмущённо-жалостливой манере пересказывать привратникам все события прошедшего дня. И о проклятье своём кошачьем поведала, и о решении папеньки короля направить её в помощь тётушке Мо, и о том, как под дождь петербургский попали, и как у гнизги грелись и вора ловили (но Перри таки не выдала, что это по его вине кресло гнизговое сгорело), и как дракониск её серьги слопал, а её саму коднар какой-то гадостью от мужских взглядов прикрыл (последнее было сказано с особенной благодарностью). В общем, от души разговорилась наша принцесса, ажно слёзы в уголках глаз от расстройства за такой неудачный день выступили.
- И вот мы пришли, а тётушка меня, оказывается, вовсе и не ждёт, - погрустнела Аннабелла, нос свой повесила, взглядом печальным лужу под ногами разглядывая. Из носа капнуло. Видать, уже и простужаться начала. - И вы нас не пускаете... Ну что, весело вам? - хмыкнула она в завершение своего потока красноречия.
Если сейчас не пустят, то или дверь ломать придётся, наплевав на тётушкины проклятия, или искать, где ещё переночевать. Знала Аннушка одно такое место. Можно же к гнизге вернуться! У неё вон какой большой дом, а она живёт в нём одна. Место для двоих точно найдётся.

Петербург взирал на страдания Аннабель с философским свои равнодушием. Человечий город этот вроде бы сострадал, отстраненно так и прохладно, своими шпилями да зданиями мраморными в ночи тешил глаз; мерцал железными крышами, словно бы приободрить пытаясь, согреть быть может и показать что не одинока эльфийская дева в этих каменных джунглях. А вроде и плевать ему было – дом тётки Мо закрыт, непогода усиливается, ночь на дворе. Бархатное одеяло людянской синевы сгустилось – раньше-то хоть фонари горели, рассыпая искры света вокруг себя словно пушистые одуванчики. А теперь из-за Джерри и его дракониска, в таинсвенный полумрак погрузилась влажная улица. Такая себе шепчущая улица, очень-очень ветреная улица. Недружелюбно промозглая же улица-то!
Усилился дождик весело забарабанив по крышам азартное свое – кап-кап-кап, медузистый зонтик, напротив, как-то нехорошо выцвел и первые бисеринки серебряной влаги, уже тронули твои шикарные светлые волосы, мисс Анабелль.

Кап-кап-кап, поёт себе целый мир. Лужи блестят зеркалами, дрожат себе на ветру – маленькие порталы в иные чужедальние миры, куда ни коднаринги, ни даже эльфы Фейерии не забредали – а что там может быть, какие заповедные края запрятаны? Молчат себе лужи. Дрожат на ветру, да крохотными морями булькают.

Загадочные такие.

Где-то на окраине города полыхнуло зарево, то ли гроза первая майская (хотя на дворе царствовал апрель, Аннушка), то ли просто, некие магические свои эксперементатусы творили земные чародеи.
- А может этих дряней разбить вдрызг? – предложил неунывающий коднаринг Гарри, дернув острым ушком. Дал тебе выговориться этот пернатый злодеище, а потом значится своё веское словечко вставил, эдак говоряще на огроменный чёрный меч облокотившись. – Май вла. Сердечко моё, если эти чёртовы котята ерепенятся, самое время показать им мою силу!
- Нихт фроляйн, не стоит показывайт нам сил. Очень-очень не стоит скажем мы. Рррр! Опасность бр-р-рэдет сюда мылый маленький фроляйнер. Нихт-нихт-нихт. Мы чуем в воздухе зло.
- Или мы всё врём, маленькая мисс эльфа. К сожалению, мы ужасные лгуны, охо-хо-хо, возможно мы даже не знаем никакого шифра и просто водим вас за нос, милая добрая мисс. Мы очень-очень вредные львы, совсем не добрые звери, славная белокурая леди. Вполне возможно, мы очень злобные незрелые личности оскверненные черными чарами, как это нам не грустно.
- Очень-очень врэдный див-р-р-рнийский лев, увы и ах! Но что-то гр-р-рядет, мисс маленький фроляйнер, что-то топ-топ, поспешайтен сюда нэхор-р-рошее! Мы сможем вас защитить, а если нам разбивайтен, ужэ нэ суметь!

Аннабелла слегка приподняла личико своё, насупила брови, поджала губы и возмущённо дёрнула одновременно кончиками двумя ушей. Старая вредная гнизга её обманула! Дала бракованный зонт, работающий от силы час-другой, а не все пять обещанных часов. Хотя в другое время и часа хватило бы, чтобы от проливного дождя уберечься, но это же не Фейерия сказочная, тёплая по-летнему по большей своей части, а сказочный СанктЪ-Петербург, особенностью которого являются непрестанные дожди. Здесь магические зонты должны быть нарасхват, и обманывать со сроком действия их магии нехорошо. Ох, вернётся Белла завтра в магазин и закатит этой хвостатой продавщице! Конечно, зонт им достался за просто так, считай, так что и пожаловаться-то толком не на что, и всё равно обидно за такой обман. Ножка - топ по мостовой! А из-под неё - брызги вокруг.
- Я вам столько рассказала, а вам мало?! - возмутилась она упрямству львов-охранников, не желавших ни в какую расставаться с заповедным шифром своим. - Я тут стою мокну под дождём! Я! Принцесса Фейерии! А вы мне зубы заговариваете бедами какими-то, злом воздушным и вредностью своей, - эльфийка помахала рукой и решительно шагнула к двери тёткиного дома.

Зажмурилась она на мгновение, попытавшись сложить воедино всё, что говорили сейчас каменные звери - а ну как это и был некий шифр, разобранный, словно кусочки мозаики? Из их речей следовало, что поставлены они охранять дом тётушки Мо от зла и напастей всяких, служить этому необычному строению щитом от разного рода... тьмы.
- Щит Тьмы! - резко открыв глаза, выкрикнула Аннабелла так, словно произносила смертоубийственное заклинание, и затаила дыхание.

...Однако терпения девушке хватило секунд на пять, после чего она развернулась и с походкой, воплощавшей оскорблённую гордость и достоинство, направилась прочь от не желавших их впускать каменных стражников. Раздражённо пошла-то, но гордо и величаво, как то положено принцессам.
- Перри! За мной! - подняв руку и не оборачиваясь, позвала Аннабелла своего верного телохранителя и защитника. - А вы, звери несговорчивые, так и передавайте моей тётке, что я приходила, а вы меня не впустили! Обратно не вернусь! Сыта вашим гостеприимством! Чао, болваны каменные!
Впрочем, Анни блефовала вообще-то. Надеялась она, что совесть у львов взыграет, или страх за свои шкуры каменные, которые тётя Мо сдерёт с них, если узнает, что они её, Аннабеллу Фейерическую, внутрь не пустили. Или что просто надоест им их спектакль и они откроют наконец-то эти чёртовы двери! Ну а если не поможет... что же, тогда - обратно к гнизге. К кому ж ещё?

- Найн-найн-найн уходить, фроляйнэр-рн! Битте. Вам слэйдовар-р-рйт оставайтэсь здесь и только здесь! Арррр! – оскалился вдруг грозный лев с великолепной гривой по кличке Альфред. Недовольно даже зарычал этот грандиозный гигант, с отвратительнейшим скрежетом поточив свои внушительные саблеобразные когти о каменный постамент. Скриииии!
Крылатый Артур же и вовсе запаниковал, принявшись мерить свой постамент энергическими шагами. Стоит заметить, что когда такой мраморный двухсоткилограммовый зверюген ходит по своему памятнику грозно размахивая хвостом, привычным событием это не назовешь! Зубы во рту клацают, земля под ногами трясется, а тяжеленный хвост, мисс Беллушка, представляет собой опасное препятствие со свистом рассекая воздух: вжжих! В-вшших!
- Укройтесь под моим широким и прекрасным крылом, мисс! Смею вас предупредить, прямо сейчас на нас надвигается... – а потом голос Артура потонул в этом самом надвинувшемся, беспощадном и жутком нечто. В том самом вихре, который вовсе не вихрем являлся на самом деле, а чем-то неправильным являлся, искаженным, гадостным…

Потемнело.

Как-то разом посумрачнело, а потом и вовсе посерело, некая коричная хмарь поглотила все краски ночного мира. Плотный давящий туман навалился, такой себе мрачный ватный омерзительно-фосфоресцирующий туман, густой склизлой подушкой укрыл весь живой город с головой. Утонули в этой каше дурностной гордые дома, близкий канал и два завиральных льва – один из которых крылатый, а второй украшен замечательно-густой гривой. Даже привычный Перри исчез, напоследок матюгнувшись с экспрессией совсем уж низменными, но очень сочными, подходящими к этой ситуации словами.
- Твою ж… - многоточия, многоточия, многоточия цветастых фраз
Всё вокруг позеленело (краска была снулая, гнилая, какая-то слабовато серо-гноистая), всё вокруг наполнилось шепотками какими-то, звуком разбивающихся сырых капель и смачным скрежетом, будто бы тысячи сороконожек бегали где-то рядом. Играли в прятки. Щекотали усиками своими невидимыми, притрагиваясь к телу и тут же отскакивая во тьму! Хрустели их сегментированные тела, а жвалы покрытые коркой запекшейся коричневой крови, вот-вот готовы были вонзиться в твою нежную шейку. Анни.
Страх. Одиночество. Под ногами вдруг обнаружилась бледно-желтая, покрытая какой-то плесенью погибающая трава. Города более не чувствовалось совсем, ни людей, ни их муравейников созданных из камня и мрамора.

В тумане ощущалось ЧТО-ТО.

Это что-то ползло, бежало, протягивалось и приближалось к тебе, Принцесса Фейерии!