Действия

- Архивные комнаты: (показать)
   1.2 (1)
   1.3 (1)
- Обсуждение (980)
- Информация
-
- Персонажи

Форум

- Для новичков (3749)
- Общий (17782)
- Игровые системы (6249)
- Набор игроков/поиск мастера (41607)
- Котёл идей (4303)
- Конкурсы (16074)
- Под столом (20428)
- Улучшение сайта (11246)
- Ошибки (4385)
- Новости проекта (14628)
- Неролевые игры (11855)

Лабиринт | ходы игроков | 5.1. Прибытие — Уильям и Ника

 
DungeonMaster Texxi
05.11.2017 18:33
  =  
Уилл что-то отвечает на искаженные акцентом реплики Ники и кивает головой на ближайший домик. Действительно, непогода усиливается, стоит отправиться в укрытие. Идти он, как оказывается, вполне может. И даже весьма быстро.

Деревянный домик с резным крылечком вблизи слишком аккуратен, чтобы и в самом деле быть сельской избушкой, под которую старательно маскируется. Всё в нём выдаёт цивилизацию, прикидывающуюся стариной. Да и прикидывающуюся, как оказывается, не слишком умело. Едва Ника и Уильям переступают порожек, как что-то в дверном проёме щёлкает, и струя тёплого воздуха обдаёт обоих, словно они попали под гигантский фен. Внутрь избушки путники проходят уже сухие и чистые. Домик разве что волосы им не причесал. Деревянные стены, не крашенные доски пола, как и полагается в таких домишках, окошки со ставенками. Вот только и от стен, и от пола идёт едва заметное тепло. Мебели тоже притворство не слишком удается. Грубый обеденный стол посреди большой комнаты с придвинутой к нему лавкой, над которой зачем-то приделана мягкая спинка и столь же мягкие подушки для сидения. Да еще несколько удобных кресел с тумбочкой и кушетка, совсем уж не вписывающихся в сельский интерьер. Но не эта псевдопростота привлекает внимание в первую очередь и не двери по две на каждой стороне, ведущие куда-то вглубь. Даже не пучки травы и цветов, выдернутых прямо с корнями, которые в хаотичном порядке разбросаны по комнате: на креслах, на столе, стенах и просто на полу. Никаких тебе букетов, никакой гармонии, сплошной бардак. Вот только в этом бардаке угадывается художественный вкус, кто-то тщательно украсил помещение, создавая видимость хаоса.

Всё это стоит того, чтобы рассмотреть, но в комнате есть кое-что поважнее. Точнее, кое-кто. Девчонка: худенькая, с короткими светлыми волосами, младше Ники на вид спит на кушетке, закутавшись в клетчатый плед. На полу валяется раскрытая книга, видимо девушка зачиталась и заснула, уронив. А на тумбочке рядом надрывается, звеня, какой-то непонятный механизм, сразу вызывающий ассоциации с будильником. Соня на него и не думает реагировать. Зато довольно лёгкие шаги гостей мгновенно приводят хозяйку в чувство. Девушка вскакивает, оказавшись на полу босиком, в легких шортах и маечке, ошалевшими от сна глазами смотрит на «будильник», Нику с Уиллом. На подвижном, почти детском лице целая гамма эмоций: растерянность, тревога, радость, смущение... Она похожа сейчас на человека, чуть не опоздавшего на поезд, важную встречу или собственную свадьбу.

— Ой, — хозяйка чем-то щелкает, от чего механизм мгновенно затыкается. Она быстро тараторит, глядя на гостей и... Говорит девушка вроде бы по-английски, но даже Уилл, не говоря уже о Нике, не понимает половины слов. Язык сильно изменился, в быстрой речи с трудом улавливается смысл.

— Я же... (непонятно) дежурить должна. Там всегда кто-то дежурит, а Федька... (непонятно) в грозу, дурик. ... (непонятно) грозу не отведет, заповедник им, видите ли, нельзя. Сиди теперь три дня. Я... (непонятно) включила, думала, услышу... Ой... Вы... (непонятно)? Цезарь, Цезарь! Вы... (непонятно)?

Она что-то настойчиво спрашивает, встревоженно переводя взгляд от одного к другому, задерживается на Уилле, на лбу которого уже расцветает достойная такая лиловая шишка, только видя недоуменную реакцию на второй раз повторенный вопрос, спохватывается. Роется в тумбочке, достает пригоршню каких-то белых металлических таблеток, смотрит на «будильник», потом начинает эти таблетки крутить. В этот самый момент из дальней двери показывается робот. Такой, каких Ника видела в детских книжках, а Уиллу вряд ли приходилось вообще. Грузный, с шарнирными конечностями и кучей каких-то реле на груди, фасеточными глазами и... веночком из травы, подобной той, что разбросана повсюду. Уильям и Ника, отвлеченные появлением нового действующего лица, пропускают момент, когда хозяйка подбегает прямо к ним, быстро лепя таблеточки на одежду.

— Переводчик слабенький, но придется потерпеть, — говорит она. — Пока язык не выучите. Не бойтесь, это быстро.

Одновременно с ее словами в ухо кто-то словно нашептывает перевод. Не слишком удобно по сравнению с языком лабиринта, зато языкового барьера больше нет. Между тем, робот подходит к путникам, смотрит на Нику, вытягивая руку. На панели мигает зеленая лампочка. Потеряв к кореянке всякий интерес, он оборачивается к Уиллу. Лампа на этот раз мерцает лимонным светом. Рука вдруг вытягивается и споро хватает пилота прямо за больную коленку, прежде чем он успевает среагировать. Становится тепло, будто на пляже, и щекотно.

— Вы не бойтесь. Цезарь лучший медицинский дроид, новейший. Таких даже в крупных клиниках еще нет, - с материнской гордостью говорит девушка, глядя на манипуляции робота. — Он у меня умничка.

Становится понятнее авторство нелепого веночка. Нога Уилла, между тем, действительно перестает болеть, та же участь вскоре постигает и шишку на лбу.

— Вы наверно устали и есть хотите? Цезарь! Ой... Я Люси, — она вдруг краснеет, сообразив, очевидно, что с этого и надо было начинать. — Добро пожаловать в две тысячи пятьсот восемьдесят третий год, Вероника Лим и Уильям Харпер, — перед тем, как произнести имена, Люси подглядывает в «будильник», словно в шпаргалку. Она тщетно пытается сохранить лицо и придать запоздало голосу торжественность, потом махает на это рукой.

— Это тараторка в лабиринте в общем-то вам уже это сказала, — с необъяснимой неприязнью к непонятной "тараторке" продолжает она. — Идиотская традиция. Ваши прилетят, как кончится гроза, раньше не выйдет. Тут нет нуль-кабин. Смешно, да, что именно тут их и нет? Но слишком поле сильное, нельзя. Черт, вы же ничего не понимаете... В общем, ваши послезавтра прилетят. Я пока отвечу на вопросы, объясню, что и как. Вы ешьте.

Удалившийся было посреди монолога Цезарь, уже возвратился с подносом. Наверняка и Уилл, и Ника читали разные фантастические книжки, где пища людей будущего описывалась причудливо до нельзя. От таблеток до какого-то неясного желе. Еда, которой лучший медицинский дроид с веночком на голове уставляет стол, вполне привычная, даже простая: яичница, хлеб, джем, салат из помидор, овощное рагу, горячий пряный суп с гренками, сдобные булочки, чай, яблоки, груши.

— Вы наверно хотите знать, зачем вы здесь? — спрашивает Люси как-то грустно. Теперь она говорит медленно и смотрит на занятого сервировкой Цезаря, а не на гостей. — Мы летаем к звездам, — девушка тычет куда-то в потолок, где на крюке висит простая на вид лампа, между тем, прекрасно освещающая помещение. Выдав эту, непонятно как связанную со всем предыдущим, информацию, хозяйка замолкает. Присаживается к столу, берет одно яблоко и начинает откручивать черенок.

— Точнее, такие как вы летают, — добавляет она со вздохом после паузы. — А остальные пассажирами только, в виде тушек в анабиозных ваннах. У вас... — она поднимает глаза на путешественников, — Вы про Эйнштейна и Гиркина слышали уже? Это... В общем, вы читать умеете? — последний вопрос задан совершенно серьезно, действительно, может и не умеют, прямо из пещеры сюда попали.

Люси снова роется в тумбочке, достает два каких-то плоских листа, по виду обычных, бумажных.

— Вот, ваши тут памятку написали. В ней понятнее, чем я объяснить смогу. Вот так читать, — она проводит рукой, и на листке оживают буквы. Нике, знакомой с сенсорными экранами, такое в общем-то не в диковинку, хотя и выглядит читалка не привычно. — Скажите ей пару фраз, и она на ваш язык автоматически настроится, — Люси протягивает по листку каждому. — Почитайте, а потом спросите. В общем-то, беда в том, что летать могут не все. А кто может, кто нет, нет способа теоретически выяснить или замерить. Только попробовать. Лабиринт — это такое испытание, имитация полета, те, у кого есть эти способности, его смогут пройти. А остальные... — она замолкает, смотрит в окно. Последнее слово уже едва слышно, — умрут.

— Поэтому никому из нас никогда даже пробовать не разрешат. У нас очень гуманная цивилизация, — говорит она зло. — Поэтому и прошлое. Это свинство, конечно. Вы... Люди из прошлого, считается, что это оправданно, потому что у тех, кого забирают, и так не было ни одного шанса выжить. Вы бы умерли там, в своем времени. Но это все равно свинство. Если бы для того, чтобы летать к звездам, понадобилось есть людей, мы бы и каннибализм оправдали, не сомневаюсь.

— Ваши послезавтра прилетят, — повторяет она в третий раз. — Из астронавигационная школы. Вам не обязательно соглашаться, если не захотите.

Люси подходит к окну и отворяет створки. Дождь и гроза бушуют снаружи, мрачное, нахохлившиеся небо извергает потоки жидкости. Она подставляет руку под струи. Где-то там, вверху невидимые и желанные горят звезды.
Листочки, которые протягивает Люси


Вот собственно и все.

До конца понедельника постарайтесь отписаться (или, если не получится, то сообщите в лс), нужно будет указать, примете ли вы предложение. Отказаться можно, никто слова не скажет и обеспечит возможность заниматься, чем хотите, или просто ничего не делать. В ночь с понедельника на вторник дам эпилог.
Отредактировано 05.11.2017 в 18:50
1

Вероника Лим Та самая
06.11.2017 01:30
  =  
Нет, это место не было похожим ни на деревенский домик, ни на базу отдыха. Что-то здесь казалось неправильным, фальшивым что ли… Пародийным и от того чуждым. Снова появилось ощущение обманутости, будто лабиринт снова принялся играть на чувствах соискателей, залезал в голову, выдирал воспоминания и искажал их по своему разумению. Но тут что-то тревожно запищало, оборвав мигом все домыслы и чувства.

Вероника сразу же попятилась назад, уперлась в грудь Уильяма спиной, который не был столь решительно настроен на отступление. Она развернулась, ничего не сказала, лишь как-то отчаянно на него посмотрела. Чего обычно ищут случайные гости? Хозяев. А тут и так все непривычное, особенно после проделанного пути, да еще и пищит нечто непонятное! Конечно же Ника, в памяти которой еще свежи были чучело с лангольерами, запаниковала снова. Напрасно конечно, но кто же знал, что хозяйка дома попросту очень крепко спит?

Вроде бы встреча с еще одним живым человеком успокоила ее разыгравшееся воображение. Девочка вскочила с кровати и принялась сумбурно что-то растолковывать, а добрая половина ее слов вообще показалась Веронике каким-то диким смешением языков, от чего общий смысл рассказа умело ускользал. Дальше – еще поразительней! В комнату, едва шумя моторчиком, влетело чудо инженерной мысли родом из фантастических рассказов современников. Шлепок по спине застал снова врасплох, зато подействовал чудным образом – вся речь хозяйки стала вдруг понятной.

Ника несколько раз пыталась вступить в диалог, но девчонка трещала без остановки, видимо знала, как напуганы гости, и стремилась их скорее успокоить. Только вот ее слова… О будущем, о прошлом… В голове все укладывалось с огромным усилием, да и девочка не блистала ораторскими способностями. В огонь масло подлили, когда хозяюшка еще и имена их откуда-то разузнала…

Решив отложить все вопросы, Вероника осторожно взяла листок – так трепетно, будто бы это был тончайший лист стекла, которому требовалась всего пара фраз, чтобы адаптироваться под язык читателя. Кореянка замешкалась, как если бы ее неожиданно вызвали толкать тост на корпоративе. Когда не готовился – всегда так, неловко, стыдно и немножко страшно.
- Природа слабодушна и рыдает,
Но разум тверд, и разум побеждает.
Почему-то первыми пришли на ум именно эти строки, хотя ее история и была далека от Шекспировской. Листок моргнул, анализируя язык, и показал читательнице текст.

По мере поглощения информации лицо Вероники несколько раз менялось: то с усилием сосредоточенное, то понимающее, то искаженное удивлением… Разумеется текст не смог ответить на все вопросы, однако девушка таки смогла с неким облегчением выдохнуть.
- Если наша участь была предопределена временем, то я бы не стала уж называть этот эксперимент чем-то бесчеловечным. Кто откажется от второго шанса? Думаю и вы бы на него согласились.
А запахи горячей пищи тем временем лишь раззадорили аппетит. Не смогла устоять Вероника – к яичнице вилкой притронулась и прежде, чем отрезать кусочек, решилась на первый вопрос:
- А те, кого мы освободили… Если то была не иллюзия… У них еще есть время, чтобы дойти до конца?
Разумеется она в первую очередь пеклась о судьбе тех смельчаков, что рискнули всем и пошли тогда за соискателями к башне. Сразу же зажегся крохотный огонек надежды: был ли у них с Ингой шанс снова встретиться? Увидит ли она Богдана? Сложно наверное казаку все это понять будет, тяжелее, чем Нике. В разы тяжелее!


2

DungeonMaster Texxi
06.11.2017 08:43
  =  
Ника

Люси отходит от окна, задумчиво глядит на Веронику:

— Освободили? — говорит она полувопросительно. — Я не знаю, что там происходило в Лабиринте. Никто не знает, кроме вас самих. У всех по разному. Приборы могут зарегистрировать тех, кто вошел, и тех, кто вышел. И всё. А насчет времени, там все по-другому. Учёные объяснили бы тебе точнее, но суть в том, что там его нет. Для человека в гиперпространстве может казаться, что несколько дней прошло или год, снаружи всё равно только мгновение. Так что, если ты спрашиваешь про кого-то из тех, с кем встретилась там, времени у них сколько угодно. Если есть способность, то дойдут.

Она кивает на закончившего сервировку Цезаря. Он успел ещё раз сходить куда-то с подносом и вернуться за это время. Теперь на столе прибавился кувшин с тёплым молоком и большая миска с малиной.

— Если ты знаешь полные имена, то Цезарь может проверить по базе дошли они, вернулись домой или...

Последнее или повисает в воздухе.
3

Вероника Лим Та самая
06.11.2017 23:06
  =  
Ника удивленно хмыкнула. Впрочем не было сомнений в том, что пользователи лабиринта не знали его внутреннего мира, поскольку сами туда не совались. А потом она принялась усиленно что-то вспоминать…
- Богдан Серко… - с трудом вспомнив фамилию казака, Вероника с отчаянием поняла, что вспомнить всех она не сможет, так как для знакомства не время и ее место было, - Еще Инга Витальевна, но фамилии ее не знаю, как и не уверена в том, что они настоящие.

Девушка посмотрела на Цезаря, а потоми на хозяйку:
- Сможет найти?
4

Уильям Харпер Akkarin
07.11.2017 05:07
  =  
Уильям понуро брёл сквозь дождь к домику, вспоминая произошедшее.

Эти шары с зубами оказались совсем неплохи. Даже несмотря на то, что истребитель словно чувствовал мысли пилота и всеми силами старался способствовать выполнению запланированного манёвра, в конечном итоге этого оказалось совсем недостаточно. Преследователи игнорировали законы физики, они, казалось, могли моментально и без необходимости в торможении изменить направление. Подобная неумолимость угнетала, лишала желания пытаться превозмогать. Но он, тем не менее, пробовал. Пытался всеми силами спасти маленький самолётик, оправдать возложенное на него доверие, не подвести. Даже тогда, когда пасть одного из преследователей сминала крылья и фюзеляж, Уилл не сдавался, но какое это в конце концов имело значение? Он снова не справился. И осознание этого факта его угнетало.

Он почти не слушал болтовню Глисса. Он что-то неразборчиво пробормотал в ответ на вопросы Ники. Ещё одна мысль не давала покоя – попытавшись ответить, он обнаружил, что универсальный язык, так удачно появившийся невесть откуда, туда же и испарился. Остался в лабиринте, вместе с его ужасами и создателем. Это расстраивало. Ника пыталась говорить на английском и он, пусть и не без труда, разбирал смысл её слов... Но это не шло ни в какое сравнение с недавним безграничным общением, которое предоставлял лабиринт. Уилл ухмыльнулся – похоже он был прав относительно того, что путь может оказаться приятнее цели. Этот лес, эти домики… Всё выглядело как-то умиротворённо, вполне обыденно и даже невзрачно.

Впрочем, Уильям умел радоваться мелочам. Неторопливо идя вслед за Никой к ближайшему дому, он вдыхал полной грудью воздух и, задирая голову, подставлял разгорячённое лицо каплям дождя. В здание он вошёл даже с некоторой неохотой. Дальнейшие события выглядели странновато даже по меркам лабиринта – причём странность здесь заключалась именно в вопиющей обыденности, которая разительно контрастировала с недавними приключениями. Какая-то заспанная девочка, которая тараторит не переставая о необычных вещах.
К непонятным разговорам Уильям привык, но теперь они сопровождались ещё и непонятным языком… В общем, он облегчённо вздохнул, когда девочка подключила свой переводчик. И снова напрягся, когда появился местный лекарь и официант в одном лице. Он ошарашенно и молча разглядывал робота, думая о том, что нечто подобное, пожалуй, задолго до реального возникновения предугадали классические фантасты. Но кто бы мог подумать, что всё это когда-нибудь станет реальностью.
Уильям молча принял брошюрку, нахмурившись. Он ничего не понимал. И если в лабиринте это было нормой, то здесь – отклонением. Он был здесь чужим, со своей войной, самолётами и всем остальным. Ника наверняка впишется куда лучше.

Хотя, в размышления закралось сомнение. Люси заговорила что-то о «наших», о гуманности и полётах. Теперь Уилл понимал её. И соображал. Достаточно быстро.
Чтобы подтвердить собственные догадки, он принялся вчитываться в текст листовки, настроив её парой коротких фраз на английский. Вполуха он продолжал прислушиваться к тому, о чём говорит с девочкой Ника.

Путешествия во времени, нуль-кабины, хроно-исследователи. Уилл почувствовал, как голова идёт кругом и беспомощно посмотрел поверх брошюры на Нику. Она расспрашивала девочку о знакомых, о каких-то Богдане и Инге. Значит, до встречи с Уильямом она не одна скиталась по лабиринту. Можно подумать, это действительно важно.
Продолжил читать.
Он вчитывался в текст и от обычных, в общем-то, слов, начинали бежать мурашки по коже. Ещё не закончив изучать брошюру он уже понимал, к чему ведут эти строки, кто прилетит и что предполагается делать. Всё вставало на свои места, с холодными щелчками сходились детали прежде неразрешимого паззла.
Лабиринт Глисса – симуляция, всего лишь тест, вычленяющий способных справиться кандидатов. Они дают второй шанс смертникам, не подвергая риску реальных людей. Подумать только, какая гуманность. Гуманность, невозможная в мир победившего нацизма. Этот мир, эта девочка… Если Уилл всё-таки не сошёл с ума, то всё это доказывало слова Вероники.

Он словил себя на том, что снова размышляет в неправильном направлении. Во время этих перемещений к звёздам, в процессе… Люди сталкивались с павильонами лабиринта. С жидкой тьмой, стремящейся добраться до экипажей при помощи разнообразных чудовищных порождений. Уилл наконец понял и слова Глисса о том, что сам Глисс, скорее всего, давно уже мёртв. Значит весь лабиринт был своего рода учебкой, ультимативным курсом молодого бойца. Хм.
Уильям отложил в сторону брошюру и встал, заложив обе руки за спину и старательно размышляя. Вести космические корабли к просторам вселенной. Сражаться с тьмой, спасать жизни, помогать развиваться цивилизации. Или… Остаться здесь? Быть может ему дадут ещё один такой домик? Уильям усмехнулся. Едва ли для него это подходящий вариант.
– Отлично, в таком случае подождём «наших».
Он подумал о том, что обязательно согласится, если ему понравятся эти люди. Особенно, если Вероника поступит также. И тогда он точно потребует, чтобы их определили в один экипаж.
5

DungeonMaster Texxi
07.11.2017 05:19
  =  
— Да, конечно, — коротко кивает Люси на вопрос Ники. — Он очень постарается, верно Цезарь?

Дальнейший обед проходит почти в молчании, Нике и Уиллу нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что они оказались за несколько веков от дома. Люси тоже затихает, не зная, что сказать ещё. Вездесущий Цезарь подаёт первое, второе, третье и десерт, споро убирает грязные тарелки и подсовывает салфетки. Прямо заправский официант. Роботы вообще, как видимо, служат няньками для современных людей, не привыкших утруждать себя грязной работой. Уже потом Вероника и Уильям узнают, что не все дроиды похожи на карикатурно-шарнирного Цезаря, его внешний вид полностью «заслуга» Люси, которая оказывается пишет исследование на тему «интерьеры в сельской местности в Средние века». Вот именно такие роботы по её мнению и были распространены в крестьянских избах в эти самые средние века. Впрочем, что взять с человека из двадцать шестого века, для которого, что шестнадцатый, что двадцатый мало чем отличаются.

В домике кроме гостиной обнаруживаются две спальни, кухня, на которой заправляет всем тот же неутомимый Цезарь, и ещё одна комнатка — нечто среднее между операторской и учебным классом. Робот невозмутимо копается в переплетении рычажков и экранчиков. Инга Алькснис умерла в 1895 году, в возрасте девяноста лет, не дожив всего пяти лет до нового века. Всю свою жизнь она прожила в родной Риге, уже в тридцать лет неожиданно закончила курсы сестер милосердия и до преклонного возраста работала в местном госпитале. Будучи уже в весьма почтенных годах — сорока с половиной лет, вышла замуж за отставного гусара, направленного на излечение и расквартированного в ее доме. Ростислав Тихонович Волошин занимался наукой, пока не грянула перестройка, похоронив все проекты и честолюбивые планы. Инженер пробовал ступать в ногу с новым временем и попутно открыть какой-нибудь кооператив, но это начинание не имело успеха. Неожиданно, изменив своему основному профилю, Волошин вдруг увлекся физикой, причем, самой мало изученной ее частью: теорией пространства и времени. Его работы при жизни не были опубликованы и не имели успеха, но через пятьдесят лет они послужили основой зарождающейся теории гиперпространства. А вот сотник Богдан Серко так и не вернулся в свое время, впрочем, выход из лабиринта он тоже не нашел, сгинув где-то в безжалостной тьме. Зато «кочегар» Артем Андреевич, тот, кто первый вызывался идти к Башне, оказался здесь даже раньше их к немалой радости девушки. Как это было возможно, в голове не укладывалось, видимо времени в лабиринте и впрямь не существовало. Ника не догадалась спросить фамилии или хотя бы года рождения остальных спутников и храбрых попутчиков из города Славного, поэтому их судьба осталась для нее неизвестной. По крайней мере в будущее они не попали, оставалось надеяться, что вернулись в родное время.

Федька, который придерживался теории, что «рыба лучше всего клюет в грозу», вернулся к ночи без рыбы, грязный и недовольный. Он принялся дотошно выспрашивать у Ники с Уиллом, что же они видели в лабиринте, и как там оно было. Нахмурился, когда Уильям рассказал, что попал прямиком на Вокзал. В третий раз заставив пилота повторить, как все происходило, он скупо буркнул, что «это форменное безобразие» и закопался в приборах не хуже Цезаря, даже, кажется, так и не лег спать этой ночью. Наутро небритый и с красными глазами, поглощая под укоризненным взглядом Цезаря седьмую чашку кофе, вынес свой вердикт: «аппаратура в порядке, чёрт его знает, что это за хрень».

Федька же оказался на базе главным по гипнообучению. С помощью чёрных машинок, напоминающих штуки, в которых дамы во времена Уилла и детства Вероники сушили в парикмахерских локоны, подвергающиеся химической завивке, можно было теоретически напихать в голову любые знания. Практически же чистый гипноз редко использовали, так как количество информации, которую можно усвоить таким образом, было ограничено. Поэтому гипнообучение берегли на крайний случай, когда жизненно важно было овладеть какими-то навыками за короткий срок. В других же случаях учились по старинке, или комбинировали гипнообучение с обычным методом, что позволяло хоть и не мгновенно овладеть знаниями, но значительно сократить срок учебы. Так астронавигаторы за первый год усваивали всю программу, которой современные дети отдавали десять лет, а в последующие два получали углубленные знания по физике, механике, астрономии, пилотированию и прочим вещам, необходимым для управления звездолетами. Это, впрочем, являлось скорее перестраховкой, сложно было представить себе ситуацию, когда вся аппаратура выйдет из строя, и пилоту придется сажать или поднимать машину вручную. Для чего действительно нужны были люди — это для прохождения темной бездны гиперпространства, а этому никто научить не мог. Только практика снова и снова. Но все это было впереди, а сейчас Федька всё же включил гипнообучатели на полную, внедряя в головы гостям знание современного языка и простейшие бытовые понятия о мире: как пользоваться нуль-кабинами и различными приборами, как сделать заказ в Бюро Погоды, где перекусить и каким образом найти жилье. Все, что кажется само-собой разумеющимся, но только не тому, кто прибыл сюда из другого времени.

Географическая карта не сильно-то и изменилась, хотя в Антарктиде и выращивали арбузы, а вот государства и границы стали понятиями чисто культурными. На Земле всем заправлял Всемирный Совет. Третьей мировой войны так и не случилось, зато случился «бунт оружия», когда становящиеся все совершеннее и совершеннее военные приборы, наделенные в конце-концов псевдо-интеллектом, что позволяло вести войны дистанционно, лежа на диване, неожиданно повально заявили, что они отказываются отныне воевать, потому что прониклись идеями пацифизма. Людям надо, пусть сами выходят и дерутся. Драться люди к тому времени уже разучились, пришлось обходиться без войн. Человечество, впрочем, с трудом, но пережило эту потерю, бросило свои силы на другие области, едва не изведя всю флору и фауну на планете, но в конце-концов угомонилось. В звездных же колониях дела обстояли по-разному, кое-где весьма дико. Блуждая между звёзд, люди встретили аж три разумные расы, но две из них были где-то на уровне средневековья, а третья, продвинутая, высоко задирала нос и общаться с отсталыми землянами не желала.

Представитель школы прилетел на флаере на третий день, когда закончилась гроза. Это был внушительный мужик средних лет. Впрочем, с учетом того, что люди теперь жили в среднем сто десять-сто двадцать лет, причем стареть начинали после ста, а умирали поголовно от старости, сколько лет стукнуло Артуру на самом деле, определить оказалось затруднительно. В нем чувствовалось то, что Уильям бы назвал военной выправкой, хотя никаких военных не осталось уже. Но по крайней мере на этом человеке была форма. Вопреки ожиданиям, пафосных речей он не произносил, просто сказал, что рад познакомиться, что профессия астронавигатора сложная, но крайне нужная и, конечно, риск есть, несчастные случаи, хотя и чрезвычайно редко, но происходят. Однако, почти любой человек, согласился бы поменяться с ними местами, если бы только мог. Вероника согласилась на его предложение, не раздумывая. И вслед за ней согласием ответил Уилл. Они должны были учиться вместе с Артемом Андреевичем и еще четырьмя неизвестными соискателями.

Занятия в школе начинались в ноябре, и у Ники с Уиллом оказался целый свободный месяц, который при желании можно было провести на базе, гуляя по лесу и купаясь в озере. Они впрочем, предпочли путешествовать по изменившемуся миру в компании вездесущего робота — близнеца Цезаря, хотя и не внешне, но по духу. Тот опекал напарников, как мог, надоев обоим своей заботой до чёртиков. В конце-концов, с трудом но от няньки удалось избавиться. Ника и Уилл много говорили о будущем, а вот прошлое, по обоюдному согласию, обходили молчанием. Но девушка, конечно, не могла не заметить медальон, который пилот носил на груди не снимая, и как-то обнаружила, что он в тайне от неё роется в архивной базе, хотя, к чему тут тайны, узнать судьбу своих родных наверно первое, что приходило в голову каждому соискателю, оказавшемуся здесь.

В целом они весело проводили время, однажды взяли напрокат по флаеру и устроили в воздухе настоящие гонки. Впрочем, удовольствие от них получила только Ника. Заботливая автоматика не позволяла сделать ни одного мало-мальски опасного (а опасным по ее мнению было почти всё) маневра, что вынудило Уильяма произнести в конце-концов сквозь зубы пару слов на староанглийском в адрес современных людей, которым железяки до старости вытирают сопли.

Вступительная речь для новоиспечённых курсантов в отличие от слов Артура оказалась донельзя торжественной и пафосной. Тут было и про благодарное человечество, и про высокую миссию, и про многое другое, что полагается обязательно говорить в таких случаях. Праздник, последовавший за этим, зато был совершенно неформальным, собрав старшие и младшие курсы вместе. Студенческие вечеринки в двадцать шестом веке мало чем отличались от подобных мероприятий в двадцать первом, двадцатом, да и любом другом. Разве что качеством алкоголя. Трое девушек и четверо парней, включая Уилла и Нику —весь первый курс этого года расходились по комнатам в общежитии уже за полночь. В небе невозмутимо горели те самые звёзды, такие обманчиво близкие и доступные, предзимний холодок заставлял ёжиться в лёгких куртках, где-то в темноте чьи-то неумелые руки терзали гитару, и хриплый голос выводил:

Там, в неизмеренной дали,*
За солнцем солнце открывая,
Увидят люди край земли
И остановятся у края...
Перед стеною вечной тьмы
Замрут лучи радиотоков...
И вот тогда проснемся мы
В крови неведомых потомков.
Мы распрямимся в их телах
И сузим яростные веки.
И хрустнут в сомкнутых руках
Предохранительные вехи.
И прозвучит сигналом к бою
Неукротимость древних снов.
И снова вспыхнут за спиною
Крутые крылья парусов...

The end.


*Вячеслав Назаров, из повести "Вечные паруса".

Идея игры взята из романа Владимира Михайлова "Сторож брату моему", так же мастер вдохновлялся многими другими замечательными произведениями советской фантастики.

Спасибо огромное за игру и замечательных персонажей!
Отредактировано 07.11.2017 в 05:37
6

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.