Что-то белеет в кустах. Похоже, гусиные яйца? Но ученику Главного Шамана не до них. Странная пустота. Только что рука мальчика сжимала руку земной дочери Браале, ладонь еще чувствует тепло, еще чувствует чуть заметный трепет пальцев, но — пустота. И странная уверенность, что он знает, что произойдет дальше. Он один в лесу - отошёл далеко от стойбища, туда, где по весне прячется от людей травка-неболейка. Сейчас он протянет свою, ставшую такой пустой ладонь, к ветвям, развинет их и огромная тварь повалит на землю, оскаленная, страшная морда зависнет на волоске от лица, налитые кровью глазки злобно прищурятся...
Но Руукх не боится, он даже не думает об оскаленной морде, что ему до своей жизни и смерти, когда он поклялся защитить Её. Ритуал. Быть может, учитель Шор, тот, кто мудрее, подскажет, как поступить. Повернувшись к лесу спиной, мальчишка бежит со всех ног в сторону Стойбища. Духи должны помочь. Ему и той, которая...
... Элва стояла на вершине холма. В долине птицы пробуждались позже, солнце еще и не думало вставать, а легкий ветер уже игрался с её волосами. И странное чувство пустоты наполняло сердце колдуньи в это прекрасное, свежее утро. Только что она чувствовала жар его ладошки, была уверена, что на этот раз Судьба не разлучит, позволит остаться вдвоем и вот — уже стоит одна на вершине холма. Стоит и слушает конский топот. Она может успеть уйти, спрятаться, но — зачем? Смешной человек этот Глисс — создатель Лабиринта. Она и в первый раз могла бы. Не нужны ей эти две минуты, они проходят. Сейчас Элва увидит Великую Мать. Увидит и, может быть, спросит. О нём. Своей жизни и смерти. Она знает, что произойдет.
Ледяной взгляд Смерти упрется в нее, рот искривится в нетерпении.
— Не передумала, пророчица?
А потом, она заглянет Смерти в глаза, и кинжал вонзится в беззащитную плоть.
Элва стоит на вершине холма. Две минуты от щедрот насыпанные Глиссом проходят в безмолвии.
— Не передумала, пророчица? — спрашивает всадник, приближаясь. Он спешивается, Элва заглядывает Смерти в глаза. И ловит ответный взгляд, теплый взгляд мальчишки Руукха. Рыцарь смеется над её замешательством. И берет за руку. Ладонь у него теплая, от нее пахнет травами, что никогда не росли в здешних холмах.
Грюнхильд, которой надоело сидеть в рукаве, выползает на волю и оплетает их прижатые друг к другу запястья. В лучах рассветного солнца кожа змейки блестит, как дорогой браслет.