Лабиринт | ходы игроков | 1.1 Нить Ариадны

Кажется, все успокоилось. Ростислав пришел в себя, сидя на земле. Голова гудела, в глаза попала пыль, и ей же были перемазаны руки, одежа, портфель. Его разум вернулся в привычное тело, и это тело давало знать о себе болью, голодом и жаждой.
Кажется, все успокоилось. Дерево больше не пыталось утянуть корнями под землю, куры не стремились выклевать глаза, а петух не извергал кислоту. Чувство безмятежности снова осторожно наполняло все вокруг. На сколько оно обманчиво на этот раз?
Кажется, все успокоилось. Успокоился и Джек. Он лежал в пыли. И почему-то сразу стало ясно, что он мертв. Не уснул, не потерял сознание. Умер. А ведь он был ближе всех к Ростиславу в этом калейдоскопе эпох.
Ростислав поднялся и побрел к колодцу на ватных ногах. Слова как-то не приходили в голову. Что тут скажешь?

Что там происходило после первой пробной, но ярой атаки… Все перемешалось сразу после того, как мир поменял краски и перестал щекотать чуткий нос десятками разнообразных запахов. Но вот очухиваешься на земле, рука машинально к лицу тянется прибрать растрепанные волосы, и лишь потом осознаешь, что с тобой в самом деле произошло, уже как страшный сон вспоминаешь. И даже практически не веришь себе, что все было на яву, лишь герои из грез убеждают. Один из них как раз над Никой меч свой поднимает и требует объяснений.

- Я всего лишь Ника! – заслоняя голову руками, отчиталась девушка, а голос хрипит, сдавленный тревогой, - Я была в теле пса и говорила с тобой, а потом мы вместе разнесли чудовище! Вот не надо мне теперь за это голову сносить!

Чуть раздвинув руки так, чтоб можно было вскинуть голову и посмотреть воину в глаза, более спокойным она продолжила свой рассказ:
- Я тут оказалась до вас. Вся моя группа пала в таких же обстоятельствах, а меня почему-то перенесло в тело собаки. О том, кто я такая на самом деле мне удалось вспомнить лишь когда вы пришли и завязался очередной бой. Видно демон отвлекся на вас и мое сознание успело пробиться. Я пыталась помочь, как-то отвлечь его внимание на себя, когда ваши спутники уже попались на удочку. Я же говорила про меч, разве ты не помнишь этого?

Вероника осмотрелась по сторонам, быстро пересчитав всех, кто остался на ногах. Рядом валялись ее вещи, что не могло не радовать. Оставаться тут хоть одну лишнюю минуту было ужасно страшно – а вдруг они не победили демона, и вскоре все начнется сначала? Уж очень не хотелось это проверять!

- Опусти оружие, я совершенно не враг. Надо бы скорее уходить отсюда, от этого места у меня мурашки по коже! – уже практически под нос бормотала она, потому что ситуация несказанно напрягала, но Ника нашла в себе силы говорить громче, чтоб обратиться к остальным, - Все живы здоровы? Если нужно, то скромную медицинскую помощь я смогу оказать. И кстати… Никто не видел отметин для перехода на другой уровень?

Она вновь посмотрела на римлянина, уже без страха, а с выжиданием. Пора бы подняться на ноги и что-то делать, а пока над головой завис клинок – рыпаться немного нецелесообразно, мало ли что воину на ум придет, или почудится!

Вытирает казак со лба пот, глядит на поле боя, пошатывается. Все ж не правильна была его догадка, бывает пора когда смекалка в ходу, а бывает что и силою чистою нужно вопрос решать. Ну да все добро, что добром кончается. Да только вот самому Богдану сейчас не до размышлений. Путаются в голове мысли, мутит воина и от голода и от заразы петушиной нечистой. А тут еще пес о трех головах в дивчину обернулся. Да только не удивляется Богдан, что ж удивляться, коли тут диво на диве и дивом правит. А что нету зла в той дивчине, то и так ясно словно день денской, коли рвалась супротив пугала, а людей добрых не кусала..
Слушает Богдан ту дивчину, в глаза ее ясны глядит, да только слова в тугой ком сплетаются, уже и не понять вроде ничего.. Лишь последнее, про лЕкарство.
Подходит Богдан походкою нетвердой да и присаживается около чернобрывой:
- Глянь, дочка, коли ведаешь, а то больно бок тот тянет, а нам то до конца, видать, еще не скоро.. И воды, коли не обременит тебя, поднеси дядьке напиться..

Рука с занесенным для удара мечом медленно опускается. Слышно шуршание меча входящего в богато украшенные ножны. Разум его, наученный горьким опытом, не знакомой девушке не доверял. Но чувство внутри ранее не раз помогавшее Тиберию принимать сложные решения, говорили о том, что перед ним не враг.
Он узнал голос, словно муха нервная бьющийся в его голове. Раздражающий. Но шепчущий истину.
-Тебе придется многое нам рассказать. Ниика...-отстраненно говорит римлянин обращая внимание на прошедшего к девушке сотника. Устало он выглядел. Уставшим и Тиберий был. Ему захотелось найти место где можно будет отдохнуть от приключений. Тихое. Удобное. И как можно дальше отсюда. Но отдыхать еще рано, судя по словам девушки, демон еще может быть здесь. Затаиться. Выждать когда спутники расслабиться и напасть в любой момент. Он не заметил в раздумьях , как его ладонь сжала рукоять меча. Взгляд римлянина скользит по округе не на чем надолго не останавливаясь.

- Отвечу на любые вопросы. – уже не глядя на прокуратора, отозвалась Вероника, потому что ее вниманием уже полностью завладел другой человек, - Сейчас посмотрим ваш бок, дяденька. Задирайте одежду.
Девушка помогла мужчине справиться с тряпьем, и, уже увидев причину его недомогания, неодобрительно покачала головой. Того, как Богдана тяпнула одна из гарпий Ника не видела, потому-то и изрекла столь очевидные здесь для всех вещи:
- Укус ядовитой змеи. – на несколько мгновений Ника притихла, мысленно перебирая что из медикаментов у нее с собою имелись, - Находись бы мы в городе, я бы в срочном порядке отправила бы вас в лечебницу, но так как мы фиг знает вообще где… Так. Для начала примите горизонтальное положение.
Осторожно она помогла Богдану лечь на землю и тут же приступила рыться в своих вещах. Погружая руку в зев кожаного рюкзака, Вероника доставала многим здесь непонятные вещи: резиновые перчатки, какие-то маленькие бумажные квадратики, что на деле являлись спиртовыми салфетками, и – огниво, в современности просто зажигалка.

Оставалось притащить воды и найти пару кружек…
- Добрый день… - улыбнулась Ростиславу девушка, будто бы находились они тут все в самой обыкновенной деревне, а не в дьявольском саду, - Позвольте…
Ника не просила у него помощи, мужчина с портфелем выглядел неважно. Сама воды зачерпнула и убежала с ведром к столу, где заграбастала две чашки небольшого диаметра и вернулась к Богдану.

- Пейте пока. - черпнув кружкой воды, она протянула ее мужчине и помогла ему приподняться, - Чем больше выпьете, тем меньше будут выражены симптомы отравления.
Она несколько раз зачерпывала чашкой воду, благо казака не приходилось уговаривать, лишь затем принялась крутиться вокруг его раны со своими «инструментами». Перчатки надела и Богдану в глаза серьезно смотрит:
- Сейчас будет больно. Придется потерпеть.
Выждав согласия, Ника принялась разминать кожу вокруг укуса, стараясь выдавить кровь вместе с ядом, благо ранки были еще свежие. Мнет, давит, и приговаривает не задумываясь:
- Терпи казак! Атаманом будешь! Терпи…

Покончив с садистскими мероприятиями, девчонка распаковала спиртовую салфетку: сначала она протерла края кружки, потом ее же намотала на палочку, что валялась под рукой. Чиркнув зажигалкой, подожгла этот миниатюрный факел и принялась водить им внутри кружки, которую она перевернула вверх дном.

Импровизированная банка крепко присосалась к ране.
- Теперь нужно подождать минут двадцать. Дышите ровно и не о чем не волнуйтесь. – говорит она пациенту своему таким голосом, будто вся опасность уже позади, после чего обратилась ко всем, - Кто-нибудь, принесите пожалуйста кусок ткани, размер примерно с полотенце для рук. Нужно будет приложить холодный компресс.

Все ее действия были решительными и быстрыми, казалось, она точно знает, что делает. Вот только сама Вероника не была уверена в том, что избавившись от доброй половины яда, организм казака справится с тяжелыми последствиями той части, что уже разошлась по организму. Переживала, но виду не показывала.

Валяющаяся под ногами яркая зажигалка привлекла взгляд. Самое подходящее время закурить и успокоиться. Сняв с правой руки перчатку, Ника нащупала в кармане пачку и извлекла длинную тонкую сигарету. Прикурила, затянулась крепко и прикрыла глаза... Тонкая струйка дыма "выстрелила" изо рта вместе с усталым вздохом.

Ледяная вода из колодца быстро восстанавливала силы. Ростислав плеснул в лицо полные ладони свежей, искрящей на солнце жидкости. Дыхание перехватило, а вода щекотными струйками растеклась по шее, прошмыгнула под воротник, намочила рубашку изнутри. Он вернул на место отмытые от пыли очки и свежим взглядом осмотрел двор. Что-то мы здесь задержались!
Ростилав достал из кармана пиджака большой клетчатый платок, окунул в ведро, сложил в несколько раз и выжал из него лишнюю воду.
- Друзья, нам нужно двигаться дальше. Сперва конечно надо закончить некоторые дела.
Он помотрел на тело Джека. Здесь люди и предметы появлялись и исчезали сами собой, но какое-то внутреннее чувство долга не позволяло просто оставить тело товарища на земле.
Пройдя через двор, Ростислав протянул мокрый платок девушке с сигаретой.
- Еще нужно напиться и поеть. Вода в колодце вполне пригодна для питья, а еда, надеюсь, найдется вокруг.
- Что касается выбора пути. У нас две двери, отличаются они только числом "ключей". И раз уж нас снова шестеро, то я предлагаю выбрать проход с шестью.

Сидит казак спокойно, только ус жует, а как дали кружку, то и водичку пьет.
- Ох, дочка не переживай да не уговаривай, не впервой мне, - смотрит казак на девушку, а глаза смеются, - не быть мне атаманом, дочка, не на моем веку. Отстрелялся сотник, отвоевался. Вот вы теперь моя последняя сотня и есть.
- Подожду, подожду, дочка, не суетись пока, только дай мне сесть, да кобзу мою подай, что зря сидеть, в небо очи пялить. Заиграю легонечrо да коротенько, душу повеселю... Да.. вот так, вот так...
- А ты, писарь, дело говоришь, и парнишку схоронить надобно и подкрепить тело бренное, та и далее идти, ведь путь наш еще далек. Но коли вам не тяжко, вы тут без меня пока, а я отдохну немного, совсем немного...
Перекидывает казак кобзу-бандуру через плечо, аккуратно так, чтобы меньше двигаться да труды девичьи не портить. Бегут пальцы умелые по струнам тем и выходит мелодия мягкая да приятная. Долго тянется та мелодия грустная и мелодичная, тоску навевает.. но вот вдруг казак встрепенулся, о чем-то своем подумал и зазвучал голос бодрый да удалы, словно мальчишка поет, а не убеленный сединой муж..

Взяв би я бандуpу
Та й загpав, що знав.
Чеpез ту бандуpу
Бандуpистом став.

А все чеpез очi…
Коли б я їх мав,
За тi каpi очi,
Душу я б вiддав.

Марусино, серце,
Пожалiй мене, —
Вiзьми моє сеpце,
Дай менi своє... эхх

- Ну теперь можно и в путь, только по-крепче подвяжи, абы не вывалилось там ничего...

Как же славно, что в кармане завалялась пачка, а не забылась в машине, как обычно. Табачный дым приятно обжигал горло, на половину выкуренная сигарета на голодный желудок начала немного дурманить голову. Мир вокруг начал расплываться и покачиваться, а Вероника сидела неподвижно, периодически поднося руку к губам. И время будто бы застыло, и вся суета куда-то испарилась… Невесомость. Забвение…

Рассеянное внимание Ники, которая едва не уснула сидя на земле, привлек мужской голос, после чего она уже обнаружила, что мусолит меж пальцами полуистлевший фильтр. Нужно было буквально заставить себя подняться на ноги, будто сигарета вытянула из девчонки последние силы.
- Нам и правда нужно собрать как можно больше продуктов с собой. Я закончу с этим мужчиной и помогу, чем смогу, хорошо? – обратилась она к Ростиславу, принимая из его рук влажный платок, - Спасибо.

Осталось закончить «операцию»: осторожно снять импровизированный вакуумный отсос, промыть свежей водой рану и приложить к ней холодный компресс. Чем в ближайшее время и была занята Ника, пытаясь максимально снизить риски Богдана пасть жертвой демонического аспида. Ну что, в самом деле, за гадство! Душегуба победили, а беды не прекращаются! Почему нельзя, как в сказке? Сразил главного злодея – сразу тучи рассеялись и все зло, причиненное им, тоже растворилось!

Вероника осторожно расправила платок на коже Богдана и заботливым тоном проговорила:
- Вам, дяденька, лучше полежать спокойно, без движений. Об остальном мы позаботимся сами. Если нужно будет подать воды – зовите Нику, не стесняйтесь! Бок лучше не накрывайте одеждой, компресс быстрее нагреется. Я скоро вернусь к вам, чтоб смочить платок свежей водой.

Оставив настрадавшегося казака отдыхать, девчонка шустро запихала обратно в рюкзак все свои разбросанные вещи и побежала в огород пополнять запасы. Морковки надергала, хорошенечко так проредив урожай гнусного хозяина. В ведерке от земли отмыла, ботву оборвала и на столе разложила, чтобы каждый смог и поесть, и с собою набрать. В собственном рюкзачке места хватило всего пяток крупных корнеплодов и одна морковка была у нее в руке – ее она грызла походя, продолжая приносить к столу новые продукты.

Меж делом Ника меняла Богдану повязку, интересовалась самочувствием и снова исчезала в огороде, продолжая хрустеть сладкой морковков. А тут ей буренка на глаза попалась – несчастное животное терпеливо ожидало, когда же придет заботливый хозяин, опустошит раздувшееся вымя и накормить ароматным сеном.
- Ты моя бедная! – вскинула Вероника руки и тут же схватилась за ведро, - Иди сюда, красавица! Сейчас я тебе помогу!

Взгляд прокуратора лавку нашел. Ноги сами устремили усталого после трудной схватки римлянина к месту где можно отдохнуть. Дыхание возвращалась к обыденному спокойном ритму. Он обнаружил себя сидящем на лавке. Спина распремлена, руки покоятся на бедрах. Дикари вокруг суету разводят. Помогают друг другу. Запасы собирают. Видимо в путь готовятся. Звуки их речей глухо доносятся до одолеваемой мыслями головы Тиберия. Едва осознаются сквозь пелену дум тяжелых. В голове его до сих пор не укладывается все случившиеся. Слишком все сложно и необычно для прокуратора, который с столкнулся с миром богов только перед своей смертью.
Чувствовал, что он тонет в темных мыслей водовороте. Еще немного и точно потеряет ум римлянин в ловушке неясного, необьяснимого. Но осекает он себя. Показывает сам себе. И разум до того мутный проясняется. Он знает, что нужно делать дальше и мысли плохие от себя гонет.
Не когда рассиживаться, пора дела делать.
-Эй та, чьи родители чадо свое решили назвать в честь греческой богини!- зычный голос римлянина обращается к девушка которую не так давно за демона принял.
-Расскажи все, что знаешь об этом мире который я принял за мир мертвых. Как ты сюда попала? Кто были те кто с тобой сюда и попали? Откуда ты знаешь этого демона? Как ты в собаку попала?- разум римлянина ждет ответов. Не хватает ему почвы для взращивания правильных выводов.
Идет к девушке помогает ей собирать все съедобное что видит. Ищет какой нибудь мешок или суму, во что припасы модно уложить.

Девушка лишь посмеялась, когда мужчина с мечом выдвинул свою версию по поводу ее имени. Прежде, чем ответить, она рассмотрела его более детально, поскольку под гнетом тяжелого меча было сложно это сделать в момент их первого знакомства. Резкие мужественные черты лица и одежда прямо в точности соответствовали описываемому образу древнего римлянина в исторических изданиях. На Нику будто бы смотрел оживший мраморный бюст – творение римского мастера республиканского периода, как раз тогда вошло в моду делать изображения максимально реалистичными, со всеми морщинками и изъянами.

Звонкий девичий голосок звучал на весь двор - Ника специально говорила довольно громко, чтобы могли слышать все и не пришлось потом заново все рассказывать:
- Не уверена, что нарекли меня именем эллинской богини, по моему назвали меня в честь какой-то советской актрисы. Убейте из рогатки, а фамилию не вспомню ее. Вероника – полное имя, Ника же просто короче. – внесла она некую ясность о том, что к богиням не имеет никакого отношения, после чего приступила отвечать на вопросы пока еще безымянного прокуратора, - Нас тоже было шестеро изначально и, видно как и вы, выбрали картину с дамой в качестве первой двери. Наша компания была такая же разношерстная: девушка Сахтар, наложница фараона; старик Уолтер, англичанин; похожий на индейца парень немногословный, имени которого я наверное никогда не выговорю… Да смысла перечислять нету, никого уже из них не осталось. – вздохнула с сожалением Ника, - Надеюсь их души хотя бы освободились, когда мы уничтожили демона.

С охапкой овощей девчонка побрела к столу, и пока отмывала их от земли, продолжала свой рассказ:
- Как очутилась в теле собаки… Не могу сказать, не помню. Скорее всего слегла я одной из первых в тот раз, когда тучи закрыли солнце и закрутилась чертовщина. Но тогда в теле пса уже до меня кто-то был, ведь он нас встретил с двумя бодрствующими головами. Один из ваших спутников кстати попал ко мне в компанию, когда мы мчались на врага. Может он чего помнит?

Во рту пересохло. Девчонка зачерпнула свежей воды из колодца, и попила прямо из ведра.
- Но самое интересное из всего, что удалось нам коллективно выяснить – это способ, каким мы все сюда попали. Каждый, без исключения, стал жертвой несчастного случая, никто из нас не умер естественной смертью. Последнее, что я к примеру помню из собственной жизни, это визг автомобильных тормозов и сильный удар, отбросивший меня во тьму. Больше тут нечего добавить. Я тут нахожусь в таких же растрепанных чувствах, как и вы, и тоже многого не понимаю. Но есть одно мааааленькое упущение… - кореянка хитренько улыбнулась прокуратору, - Вы знаете обо мне уже достаточно много, а я о вас – ничего, даже имени.

Горячка боя сменяется мирной суетой. Зализывают раны путники, приходят в себя. Жадно вдыхает Вероника прокипячённый солнцем воздух, жадно всматривается в ярко-разноцветный мир. Обуревает девушку жажда деятельности: кипучая, всепоглощающая, понятная лишь тому до конца, кто заточен был в темницу, и вот - выпущен на волю. Сигарета сладка до головокружения, а колодезная вода пьянит не хуже вина.

На сотника же напротив умиротворение нашло. Затихла боль под умелыми пальцами пришелицы, испугалась, свернулась клубочком и уползла, оставив лишь зазубрину в памяти, да некую слабость, но скорее приятную, как после долгой, доброй работы. Пальцы кобзу лелеют, и разносится песня над разорённым подворьем, обволакивает путников, словно мамка на разбитую коленку дует.

Уходит самую малость тяжесть с души, притупляется боль. Улыбается чему-то сгорбившаяся за столом ведунья, вздрагивает мальчишка, улыбается ей в ответ неуверенно, поднимают люди глаза к синему небу. Поёт бандура...

Оживают путники. Тело Джека, накрытое его же плащом, земле предают. Да некогда скорбеть. Собирают скудный урожай: яблоки, морковку, несколько мелких картофелин. Энергия Ники заряжает, вот и суровый прокуратор, забыв про меч, помогает ей управиться в огороде. За разговором справляются они быстро, лишь черные останки чучела, по молчаливому согласию, дружно обходят. Зато в сарае Ника обнаруживает и ягдташ и кожаную флягу, вместительную. Набивает прокуратор мешок овощами, да яблоками, наполняется фляга колодезной водой.

Несчастное животное дожидается-таки своего часа. Преданно смотрит корова на Нику, щедро одаривая молоком. А потом выкладывают путники на стол найденную не самую изысканную пищу, да что у кого с собой есть, тоже в общий котел идет. Жуют яблоки, вареный картофель, запивают молоком. За едой и разговорами незаметно время летит. Пора идти. Куда, зачем? Зовет дорога.

Пост, чтобы погасить звездочку.