[VtM]Vampire: Childbirth | ходы игроков | – – Ночь. Подъезд. Фонарь. Двое.

Леонид подтвердил время встречи и, наконец, повесил трубку. Вернувшись в зал, он глянул на Скуратова. Тот держался бодрячком и чуть ли ни сиял. Молотов, напротив, был мрачен и задумчив.

- Георгий, есть возможность, как тебя вытащить, но не уверен, что она тебе понравится. Ты же охранником работаешь? Как ты смотришь на то, чтобы расквитаться с теми, с перекрестка?

- Не знаю... Не сейчас, - нервно ответил Скуратов. - Меня... накрывает. Не знаю, как это... сказать. Но в прошлый раз я отключился. Пришел в себя с двумя трупами... Понимаешь?

- Ты хочешь сказать, что себя не контролируешь, и что на тебя положиться нельзя? - уточнил Молотов, взвешивая что-то.

- Наверное, - неохотно признал Георгий. - Помнишь, когда мы встретились в том подъезде? Я ни черта не помню из того, что делал до того, как осознал, что сижу там с мертвой девушкой на коленях. Как будто за миг до этого я говорил с мужиком на улице, а потом... все тонет в каком-то красном тумане. Кажется, я могу сдерживать эти... порывы.. Но это дается с трудом.

Он решил быть честным с Леонидом - настолько, насколько это возможно. Даже если его ответы толкают его все ближе к той грани, где он будет считаться опасным. Или даже ЗА ту грань...

- Если ты не ручаешься за себя, тогда я не ручаться за тебя, не могу тебя взять с собой, - ответил Молотов медленно. А потом пояснил: - По телефону выторговал тебе испытание боем: поможешь расквитаться с мужиками на черном внедорожнике, проявишь себя, и тогда мой патрон мог бы заинтересоваться. Снять тебя с крючка. Но, выходит, это не вариант.

Молотов помешкал, а затем развел руками.

- В таком случае, что еще я могу для тебя сделать? Могу тебя представить после дела. Посидишь в моей квартире, вряд ли ее будут штурмовать. Или, если хочешь, можешь идти, но тогда я не ручаюсь за безопасность тебя или твоей семьи.

- Если надо - справлюсь, -мрачно буркнул Скуратов.

Но дело было, конечно, не в этом. Он очень сомневался, что квартира его сдержит, потеряй он над собой контроль...

Молотов переспросил. В его глазах сквозило непонимание. Фраза Скуратова могла означать что угодно.
- Справишься с чем? С твоими приступами?

- С приступами. С мужиками из внедорожника. С заинтересованностью твоего патрона, - в голосе Скуратова отчетливо зазвучали сталь и гордость. Он поднял голову и твердо взглянул Леониду в глаза. - Со всем.

- Ну-ну, - улыбнулся Молотов. - Посмотрим еще, как ты себя покажешь. Но потом добавил, довольный: - Вот это правильный подход. Это - то, что надо. Кислые рожи не берут в космонавтов.

- Давай, собирайся. В полночь уже надо быть на месте. Только тебя надо еще подготовить сначала.

С этими словами Молотов вышел на кухню и вернулся через минуту с обычным граненым стаканом красной жидкости, по виду напоминавшей слегка свернувшуюся кровь.

- Выпей это в два присеста.

- Россия. Без стакана не одного дела не делается, м? - хмыкнул Гера перед тем, как опрокинуть в себя это красное густое пойло.

Гера вобрав в себя густоватую и пьянящую вампирскую кровь. Леонид глянул на него оценивающе, потом тряхнул головой, ничего, проехали. Он отправил короткое письмо с нотбука, захлопнул его, а затем резко встал, поморщившись от боли в плече.



- Ну, поехали!

Молотов облачился в старое пальто и нацепил плотную шапку, напоминавшую армейскую ушанку образца прошлого века. Шарф. Затем вышли на морозный воздух улицы Ударников. У дома на стоянке обнаружилась утилитарная полицейская машина с проблесковым маячком и парой потертостей от агрессивного вождения. Лёня сел за руль, не пристегиваясь по обычаю девяностых. Тогда это считалось некомильфо. Промезжшее авто завелось не с первой попытки, а потом действительно поехали. Несмотря на присутствие двоих внутри, окна машины не заполтели.

Молотов вел левой рукой, а правую положил на спинку сиденья рядом. Наклонившись к Скуратову, он сказал.
- Важная деталь. На деле никому не показывай свой феерверк, если только дело совсем не пойдет псу под хвост. Мы хотим все провернуть по-человечески, чисто. Стрелять умеешь?

- Нет, - коротко ответил Гера, но потом добавил. - Только рукопашный бой. Захваты там...

- Дзюдоист? Нормально. Попробуем найти тебе пару наручников. Заломаешь одного.. Уже отлично.

Молотов продолжил.

- Как ты уже понял по знакомству с дедовским ИЖом в подъезде, пули и картечь теперь тебя не останавливают. Обжигает, но не убивает. Их, кстати, тоже. Разве что очередь из АК. Опасайся огня. Вид огня вызовет у тебя припадок.

Скуратов только фыркнул.

- Армейский рукопашный плюс курсы охраны. Про огонь понял. Но под пули лезть просто так...

Гера залпом опрокинул стакан, однако пойло оказалось не только не гнусным, но... Скуратов с трудом мог подобрать определения. Оно имело насыщенный, терпкий вкус и необычный запах. Ничего подобного пробовать Гере до сих пор не доводилось. Это было не вино и не компот, а что-то новое для него. Манящее. Еще не приевшееся. А еще оно утоляло жажду и... голод? Скуратов, опустошив стакан, почувствовал себя много лучше. Рассеянность отступила, туман больше не подступал. Что же за лекарство Молотов подмешал в эту жидкость?

Молотов... Гера взглянул на него по-новому, с другого угла. Теперь Скуратов видел, что этот Леонид очень похож на Сашка Панкратова. Ну и что, что у него морда кирпичом, нет никакого чувства юмора и серьезен как памятник вождю народов? Но ведь похож же на Сашка! Только постарше. Словно отец. Вот. Отеческая забота какая-то в нем присутствует. Хочет он делать добро Гере. Хочет. А почему? Разве это так важно? Слишком много зла в этом мире, чтобы Скуратов мог позволить себе разбрасываться чужой помощью.

Молотов облачился в старое пальто и нацепил плотную шапку, напоминавшую армейскую ушанку образца прошлого века. Шарф. Затем вышли на морозный воздух улицы Ударников. У дома на стоянке обнаружилась утилитарная полицейская машина с проблесковым маячком и парой потертостей от агрессивного вождения. Лёня сел за руль, не пристегиваясь по обычаю девяностых. Тогда это считалось некомильфо. Промезжшее авто завелось не с первой попытки, а потом действительно поехали. Несмотря на присутствие двоих внутри, окна машины не заполтели.

Молотов вел левой рукой, а правую положил на спинку сиденья рядом. Наклонившись к Скуратову, что-то сказал. Затем еще и еще. Пока они разговаривали, впереди показалось здание управления, в котором Молотова и Скуратова ждала Валерия Павловна Браун...

Молотов промолчал. Он снял руку с сидения справа и положил ее на руль. Машина заметно ускорилась, зарычала мотором и понеслась дальше по ухабистым и заснеженным вологодским улицам.

Многое осталось невысказанным. Лёня решил не настаивать дальше с описаниями вампиров, их способов питания и выживания, клановой структуры, физиологии и правил-заповедей. Если Скуратов выживет в грядущей заварушке, то возможность его обучить и ввести в городское сообщество еще представится. Если нет, то не стоит впустую выдавать секреты Собратьев, не стоит тратить силы на борьбу с недоверием и подозрительностью. Не стоит пытаться переделать под себя чужую личность.

Поводя баранкой влево и вправо, Лёня задумался, каким было его собственное погружение в ночную среду. Таким же или иным? Как и Скуратова, Молотова убили и подняли против его воли. Потом он был вынужден полюбить своего врага. Сначала это были узы крови, потом характер. В отличие от Геры, Леонида вела женщина, боевая и чумовая как огонь. Он был молод, а времена были дикие, с постоянными рейдами и неопределенностью, и непостоянством повседневной жизни. Чувство дома, к которому можно было бы вернуться от всего этого мракобесия.. Грело ли оно тогда, как оно греет в эти сытые годы? Молотов искал в себе, и не мог вспомнить. Наверное, ему было проще, чем Георгию оставить все, устремиться в неизвестность ночи, оторваться от своих корней.

Этот парень оказался в мрачной ситуации, его выдернули из привычной семьи и Тойоты, распластали по асфальту и моргу, затем приказали служить неизвестным недоброжелателям. Молотов бы тоже был недоволен, тоже бы сопротивлялся. Пожалуй, для Геры все пошло бы иначе, окажись на месте проводника в мир Маскарада соблазнительная вампиресса, а не угрюмый служитель-шестерка. Танечка, пожалуй, могла бы преобразить этого примерного семьянина, заставить его сиять на благо Камарилье. Молотов сделал себе ментальную заметку поговорить с торреадоркой об этом. Он почувствовал укол ревности и был вынужден признать, что Танечка с ее живым характером зацепила его, поймала на свой женский крючок. Это мешало думать и принимать решения. Но зато было о чем помечтать в пустую ночь. Все лучше, чем отравления салатом в супермаркете.

Внезапная мысль заставила Молотова усмехнуться. Он повернулся к Скуратову.
- Тебе не повезло, что я не Танечка. Но радуйся, что не Реденский. Могло бы быть намного хуже.

- Могло. Я мог не очнуться в том морге, например, - задумчиво ответил Скуратов. Он давно уже понял, что всегда есть, куда хуже. - Мы делаем, что можем, с тем, что имеем.

Он и не заметил, что сказал это вслух. С каких-то давних уже пор эта фраза помогала ему в трудные моменты. Мы не можем контролировать все, но мы можем пытаться взять верх над теми обстоятельствами, над которыми властны. Он даже не представлял, что за Танечка за такая (и на всякий случай всеми силами пытался выкинуть из головы тупую похабную песенку, просто чтобы не заржать невзначай при возможной встрече), и что за Реденский. Нелепая фамилия. Вероятно, поэтому и мужик говнистый, судя по интонациям Леонида. Поэтому Георгия не собирался радоваться или огорчаться из-за того, что все сложилось вот так. Он просто принимал события, как данность, и размышлял, как ему дальше с ними быть. А кто бы мог на месте Леонида его не интересовало совсем.

Что-то было в этом самом Молотове. Какое-то скупое расположение. Будто бы он и сам когда-то находился в ситуации такого рода. Вот только, похоже, не думал, что придется самому занять роль... как он сказал? Патрона? И в этом Гера находил определенную приятность. Он бы чувствовал себя неуютно, если бы кто-то дал понять, что "все идет по плану". Ненавидел Скуратов быть пешкой чьих-то замыслов. Неосознанно, разумеется. Он был готов примерить на себя эту роль, на какое-то время. До тех пор, пока она соответствовала его собственным планам. Не чувствовал бы он себя комфортно, попадись на место Леонида какой-нибудь восторженный идиот с мозгами подростка. "У-у-у-у, ты можешь пускать огонь, смотри, как это круто!".

Губы Скуратова скривились от отвращения. Нет, Леонид ставит его перед фактом. Факт номер один - ты стал вот таким. Факт номер два - теперь ты в большой жопе. Факт номер три - вот тебе способ из нее вылезти. Хочешь - давай, не хочешь - разгребай последствия. Это было честно. Справедливо. Достойно уважения.

Вероятно, он тоже делал, что мог, с тем, что имел.