Ринг. Перезагрузка | ходы игроков | Облачные странники

 
Assistant Combin
15.05.2017 21:52
  =  
Люди всегда стремились в небо. Мы придумывали легенды про тех, кому удалось подняться в голубую бездну, а позже создавали летающие машины, всё более и более совершенные. Но всё же, не зря существует поговорка, что рождённый ползать летать не может, и небо никогда не могло стать человеку родным. Но что было бы, пойди история мира по несколько иному сценарию?


Кэлестем - мир в небесах. Нет, планета внизу никуда не делась. Просто на ней человек не стал доминирующим видом, вместо него Большую Землю заполонили иные существа, менее разумные, но более сильные и ловкие. Но человечество не погибло. Люди остались на парящих в воздухе островах. Именно на них развивалась человеческая цивилизация. Самолёты, дирижабли, а позже и летающие корабли стали основным видом транспорта. В этом мире бояться высоты - так же смешно, как в нашем - плавать. Благодаря лёгкому, но прочному металлу с левитационными свойствами, усиливающимися под действием электрического тока, названному лапсай, что содержится в почве и держит в воздухе острова, стала возможным постройка невероятных летающих гигантов.


Летательные аппараты Кэльстема почти не имеют ограничений в размерах, форме и грузоподъёмности, было бы достаточно лапсайя и электроэнергии. Невероятно развились поршневые и газотурбинные двигатели. Реактивные же, в основном, используются для движения больших кораблей. Встречаются и парусники. Размеры летучих машин разнятся от маленьких одноместных самолётиков до полукиломтеровых небесных линкоров. Существуют даже летающие костюмы, сделанные из лапсайя. Благодаря каркасам из этого чудесного материала корабли способны свободно маневрировать. Подавая ток разной силы на отдельные части каркаса, корабли могут поднимать и опускать нос или корму, или искусственно создавать крен. Однако большой объём лапсайя под током затрудняет радиосвязь, а потому основным средством общения между большими судами являются прожекторы и азбука Морзе. Лишь редкие корабли имеют достаточно мощные радиоустановки, чтобы связываться с другими кораблями хотя бы на средних расстояниях. Иные транспортные средства слаборазвиты, так как на большинстве островов не особо-то есть куда ездить на автомобиле. Исключения составляют плавучие корабли, так как их строение схоже со строением кораблей летучих, а океаны и моря являются единственными легкодоступными местами на поверхности планеты.


Нижней границей воздушного мира является вовсе не Большая Земля, а так называемый Барьер - слой плотных грозовых облаков, практически не имеющий брешей. Из-за повышенной электризации лапсай на поверхности Барьера чрезвычайно эффективен. Самые большие острова "плавают" прямо по нему. Та же участь ждёт и повреждённые корабли. Не способные более держаться в воздухе, они будут опускаться, пока не достигнут Барьера. Если каркас корабля достаточно повреждён - он погрузится в облака, где его, скорее всего, разорвут на куски сильнейшие турбулентности, или команда погибнет от кислородной передозировки, ведь люди Кэлестема привыкли к концентрации кислорода в воздухе на высоте минимум в 4 километра. Если же нет - он останется "плавать" на поверхности или на небольшой глубине. Впрочем, ничего не мешает ему перевернуться вверх килем, завалиться на бок, а то и вовсе встать на попа или разломиться из-за неравномерно повреждённого лапсайевого каркаса. Корабли всё же могут неглубоко погрузиться в Барьер, если оборудованы должным образом, или проскочить сквозь него на скорости, а то и вовсе провалиться, но внизу их ждёт лишь Большая Земля, населённая неведомыми существами. Только самые отчаянные или смелые капитаны решаются опускаться ниже границы Барьера, ведь даже если корабль способен выдержать погружение, двигаться в условиях практически нулевой видимости, когда большинство приборов сходят с ума, а мощные воздушные течения стремятся сбить судно с курса, а то и вовсе разрушить, весьма нетривиальная задача. Верхняя граница - Эфир, зона разряженного воздуха, в которой невозможно находиться без дыхательных масок. Только специально сконструированные облегчённые корабли способны подниматься туда сами, хотя были случаи, когда потерявшие вес из-за повреждений корабли, потеряв управление, взлетали до уровня Эфира.


Даже живя в небе люди остаются людьми и Кэлестем иногда сотрясают войны. В нём существуют как большие и малые империи, содружества и республики, так и независимые анклавы из всего десятка островов, а то и вовсе острова-государства. Процветает воздушное пиратство, ведь в небе полно мест, куда можно сбежать. Войны идут за нефтяные вышки, расположенные в не прикрытом Барьером Океане, немногие горные шахты, богатые ресурсами острова, выгодные торговые маршруты, проходящие по воздушным течениям. В местах столкновения летучих флотов или нападения пиратов появляются дрейфующие по поверхности Барьера или прямо в небе остовы кораблей, а то и целые, но разграбленные корабли-призраки, обречённые парить в пустоте без экипажа, пока их не разорвёт шторм или не распилят охотники за лапсайем.

Говоря об охотниках за летучим металлом, стоит упомянуть, что они, ну, по крайней мере не все из них, являются не такими уж плохими людьми. Они вовсе не хотят наживаться на чужих смертях, они просто берут то, что уже никому не понадобится, потому что вынуждены, или потому что им просто нравится блуждать по небесам, натыкаясь иногда на не самые скучные вещи. Они же часто помогают небольшим островам отбиваться от пиратов, ведь флоты государств не могут успеть везде. Большинство охотников за металлом являются представителями Гильдии Вольных Воздухоплавателей, международной организации, состоящей из разного рода авантюристов, скитальцев и уроженцев свободных портов. Лицензия Гильдии является этаким аналогом гражданства и сертификата профпригодности, подтверждающего, что носящий его не какой-то там пират или беглый преступник без документов, а просто гражданин неба. Вольные Воздухоплаватели часто используются как посыльные, сопровождают или даже составляют торговые караваны, нанимаются разными организациями или даже государствами для определённых работ, ведь среди Вольных можно найти высококлассных и редких специалистов, а корабли Вольных Капитанов часто бывают уникальными благодаря производимым модификациям. Так же существуют даже целые Вольные Адмиралы, управляющие небольшими флотами из полноценных боевых или транспортных кораблей. Не смотря на то, что фактически каждый Вольный Капитан действует самостоятельно и волен делать что хочет, среди Вольных Воздухоплавателей существует обычай помогать друг-другу при случае, да и вообще царит своеобразное воздушное братство, в котором никто не думает о том, какого цвета у тебя кожа, где ты родился и на каком языке говоришь.
1

Корнелия Гаспар Инайя
15.05.2017 22:37
  =  
Мать была странной. Непредсказуемой, несносной, неудержимой, бурной, бушующей словно океан в шторм. В детстве это казалось прекрасным. Корни обожала смех матери. Дрожал и вибрировал, казалось, весь дом, воздух наполнялся безудержной радостью двоих и звенел.
Теперь Корни не играет в игры, а былое безудержное веселье обернулось запретами и недовольством. Мать все такая же шумная, но шум теперь другой — не радостный.
Кортни нельзя есть мучное и сладкое ("будешь толстой, и никто тебя не полюбит!"), нельзя кататься на велосипеде ("ты уже выросла! дурной тон! распорядись с вечера об экипаже!"), нельзя шушукаться с поварихой, горничной и рыжим сыном конюха ("ты не они, они не ты"), нельзя рисовать ("мазня!").
Кортни по большому счету можно только сидеть в своей комнате, поплевывая в потолок, красоваться в платьях перед зеркалом, читать зубодробительную муть о правилах поведения в обществе и особенностях ведения домашнего хозяйства, вышивать, музицировать и гулять ("но только непременно недалеко!").

Их дом, светлый и большой, окруженный придомовыми постройками, словно на зло ей, Кортни, стоит на самом верху Лествудского холма в большом отдалении от всех остальных домов Лествуда. Именно это место когда-то понравилось отцу Кортни, который и распорядился отстроить дом непременно именно здесь. Ему понравилась уединенность места, которая так не нравится Кортни.
Впрочем, состоятельный муж матери не приходился Кортни родным отцом.
Маленькой мисс Гаспар не выносила этого холодного и блеклого человека, какой-то весь вязкий и студенистый, он походит скорее на пудинг, чем на человека. Настоящего отца Кортни помнит совсем другим: теплым, мягким, живым и очень-очень высоким (сидя у него на руках, можно было увидеть всю землю! всю-всю, я ни капеньки не привираю, увидеть всю землю и ухватиться за самый край облака).
Что-то у них с матерью не заладилось. Кортни не знала, что именно, но подозревала, что всему виной — пустые карманы отца родного и состоятельность отца приемного.

Сначала Кортни верила, что папа заберет ее.
Будет приходить — думала после.
Возненавидела — когда не забрал, не пришел, когда она выросла, так и не дождавшись подтверждений отцовской любви.

— Корнелия! Корнелия Гаспар, отопри дверь!
Голос матери заставил Корни ссутулиться, спрятав голову между коленей.
— Кортни! Девочка моя, ну нельзя же так, Кортни!
Кортни заставила себя глубоко и протяжно дышать.
— А! Ты даже не дочь своего отца, Кортни! Ты вообще не понятно, в кого уродилась! Я не собираюсь ублажать твои капризы!
Какое-то время в коридоре еще были слышны причитания матери, но вскоре — стихли вместе с удаляющимися шагами.
Отредактировано 15.05.2017 в 22:40
2

Аксессбот Combin
15.05.2017 23:44
  =  
Через какое-то время после того, как негодование матери удалилось вглубь дома, Корнелию побеспокоил новый звук. На этот раз он исходил снаружи. Мощное тарахтение и свист оповестили девушку о том, что где-то над домом только что пронёсся самолёт. Врядли это могло её удивить, ведь в летучем мире ничего необычного в низколетящих самолётах нет. Мало ли какому лихачу в очередной раз приспичило пошугать людей на земле. Однако сидя у себя на кровати, спрятав голову между коленей, Корнелия не могла видеть, Как двухмоторный красный самолёт, пройдя прямо над крышей её дома, заставив флюгер бешено завертеться, заложил лихой вираж и, развернувшись, стал опускаться на поле, находящееся под склоном холма. Если бы она подошла к окну, то смогла бы пронаблюдать, как самолёт, бодро подпрыгивая на своём шасси с укреплёнными стойками и большими толстыми колёсами, явно приспособленными под такие вот посадки где попало, оставляет в свежей траве просеку и, немного довернув в конце, наконец останавливается совсем. Как из него выскакивает фигурка пилота и бежит по полю к холму. Как она легко перемахивает через забор и, мягко приземлившись на участке, оглядывается, после чего бежит к дому.

Да, пожалуй, из-за звука пролетевшего самолёта врядли стоит вставать и идти к окну. А вот из-за стука в это самое окно, второго этажа, между прочим, уже, пожалуй, можно. Особенно когда стучат настойчиво. А в окно Корнелии как раз-таки стучали. Молодая, пожалуй, всего года на три моложе самой Кортни, рыжая девушка с большущими и наглыми зелёными глазами в расстёгнутой пилотской куртке, белой майке, просторных штанах с кучей карманов и высоких ботинках. На плече сумка болтается, похожая на почтальонскую. Забралась по водосточной трубе на второй этаж, а потом по фасаду прошла к окну и вот стучит. На плече эмблема Гильдии Вольных Воздухоплавателей. Явно не вор, скорее уж курьер. Когда Кортни открывает окно, рыжая одаривает её приветливой улыбкой и тут же задаёт вопрос:
- Корнелия? Корнелия Гаспар?, - и получив утвердительный ответ лезет в сумку, достаёт оттуда запечатанный железный тубус и конверт и протягивает девушке, - Лично в руки. Поэтому в окно полезла, ты уж прости, если напугала. Хорошо ещё что в городе знают, где у тебя комната, а то пришлось бы во все подряд заглядывать, могло неловко выйти. Ну всё, бывай!, - и даже не потребовав платы курьер, зацепившись за подоконник, повисает на руках, а потом и спрыгивает на землю и, махнув на прощание рукой, устремляется к забору.

На конверте надпись:"Передать лично в руки Корнелии Гаспар, где бы она ни была" и подпись - Фредерик Гаспар, Вольный Капитан. На тубусе подписей нет, только печать с всё тем же гербом Гильдии Вольных Воздухоплавателей. В конверте обнаруживается письмо:
"Дорогая Корнелия, если ты это читаешь, значит твой отец всё-таки долетался.(Ро, если это читаешь ты - я буду являться тебе во снах до конца жизни, чёртов прохвост! Имей совесть, я знаю, что своей у тебя нет, так найди, купи, одолжи или укради и засунь письмо обратно в конверт!) Прости, что я так редко был рядом, пока ты росла. Когда я стал Вольным Капитаном, я стремился заработать нам на безбедную жизнь. Признаю, получилось не очень, но идея-то была хорошая? К сожалению, твоя мать так не думала. Что ж, надеюсь, она нашла достойного человека, который стал тебе хорошим отцом. Я не стал вторгаться в вашу новую жизнь, хотя может и стоило. Мне жаль, что я так и не увидел, какой стала моя крошка Кортни. Мда, как-то грустновато получается. В общем-то, это всё уже неважно.

А вот что важно, так это содержимое тубуса, который должны были доставить с этим письмом. Я не так уж много нажил за свою жизнь, но мне хотелось бы дать тебе хоть что-то. Я не общался с тобой взрослой, но та маленькая Кортни, которую я знал, наверняка была бы рада такому подарку. В тубусе ты найдёшь рекомендацию от моего имени и документ о передаче прав владения судном. Я дарю тебе то, что было вторым смыслом моей жизни после тебя - свой корабль, Облакорез. Он славно служил мне эти годы и, надеюсь, так же славно послужит тебе. За команду не волнуйся, они теперь тоже твои подчинённые, это прописано в их контрактах, ха! Конечно, они то ещё сборище олухов, но поверь, это отборные олухи, лучшие из тех, кого смог найти твой старик. Передай рекомендацию в ближайшее представительство Гильдии и получишь лицензию Вольного Капитана. Облакорез должен прибыть вскоре после того, как ты получишь это письмо, о твоём местоположении команде сообщит курьер. А, да, если твоя мать кто-то отберёт у тебя документы, я спрятал вторые экземпляры в своей каюте на Облакорезе так, что их сможешь найти только ты.

Попутного ветра, моя маленькая Кортни! Твой любящий отец."

А в тубусе действительно обнаружились официальные документы с печатями и подписью отца, сообщающие, что он, Фредерик Гаспар, в здравом уме и доброй памяти, передаёт свои капитанские полномочия, а так же право владения судном под названием Облакорез, своей дочери, Корнелии Гаспар, а так же рекомендует её к принятию в Гильдию Вольных Воздухоплавателей. Насколько Корнелии было известно, без такой рекомендации от одного из членов Гильдии, стать Вольным Капитаном было никак невозможно, даже будь ты принц какой-нибудь и имей самый навороченный корабль в Кэлестеме с самой профессиональной командой. Стоило Корнелии дочитать письмо и начать просматривать документы, как из окна послышалось:
- Блин, чуть не забыла, - и в нём снова появилась рыжая, на этот раз с какой-то бумажкой и ручкой, - Вот тут распишись. О!, - кажется, она увидела и опознала документы, - Поздравляю, коллега! В смысле, будущая коллега.
Самолёт

Курьер

Эмблема Гильдии(да я спёр её из анимы)
Отредактировано 16.05.2017 в 00:17
3

Корнелия Гаспар Инайя
16.05.2017 15:17
  =  
В сущности нынешний разлад между матерью и дочерью был продиктован тем, что Корнелия перепутала накануне сахар с солью, и не когда-нибудь, а именно во время приема семьи Лерой, в частности, во время десерта.
Происшествие вызвало страшный конфуз.
Лерои не нравились мисс Гаспар, все вместе и каждый из них в отдельности, впрочем, намеренно ли промахнулась Нели нам с вами узнать не удастся, Корнелия не склонна ни объяснять, ни оправдываться.

— Эй! — крикнула Нели вслед стремительно убегающей рыжухе, но та даже не обернулась.
— Эээй! — прокричала Корнелия более настойчиво и кинулась к окну, в голосе девушки звучало недовольство, продиктованное столь странным и, без сомнения, нахальным визитом. Пальцы ухватили воздух.

Никто и никогда не стремился ей ничего объяснять. Корни вздохнула и развернула письмо, не обратив внимания на подпись, в тайне надеясь на чудо (что-то неуловимо чудесное было в визите рыжей девушки, нечто свободное и бесстрашное, пахнущее морем и волшебством).
Письмо прислал отец.
От волнения у Корнелии вспотели руки, буквы перед глазами упрямо расплывались, скакали то вверх, то вниз, а с трудом прочитанные слова не укладывались в предложения, слишком взволнованная неожиданной весточкой Корнелия не могла понять смысл написанного.
Мисс Гаспар прочла письмо три раза, протерла глаза и перечитала бегло наново — ниточка смысла образовалась.
Тогда же в окне вновь появилась рыжая голова, Корнелия приветливо улыбнулась, так, словно бы знала эту рыжую тысячу лет.

— Корнелия Гаспар! — представилась Кортни рыжей, как того требовал этикет, впервые за много лет произнеся свою фамилию (фамилию отца) с гордостью.
Отец подарил ей корабль! Разум рисовал юной красавице яркие картинки самых прекрасных кораблей из тех, что Кортни когда-нибудь видела. Самый-самый прекрасный корабль ее! Корнелия уже представляла себя на палубе в сияющем голубом платье, слышала со стороны свой голос, грудной, властный и могучий, видела бока корабля, натертые до блеска, сияющие блеском новехонького металла. Кортни чувствовала себя самим небом. Кортни не пугали ни пересуды соседей ("Корнелия сбежала в небо!"), ни загадочный Ро, ни названные в письме "олухи" (их ведь можно уволить и нанять заново лучших, самых лучших ребят (Корнелия даже в мыслях не нашла слова для обозначения членов экипажа судна) для самого лучшего корабля!).
— А где ближайшее представительство Гильдии? — спросила Кортни рыжую девицу, вновь спешащую убежать.
— В Алегро! — небрежно бросила беглянка.
— В Алегро... — повторила Корнелия вслух, тихо-тихо, с придыханием, с нежностью, с любовью.

Жизнь образовалась в один миг.
Жизнь стала простой и понятной.
Путь впереди лежал открытый, глянцево-блестящий, манящий загадками и вместе с тем абсолютно безоблачный.

Корнелия кинулась к шкафу, вытащила на свет божий пузатый и залатанный рюкзак, в который спешно и в хаотичном порядке сложила свое лучшее платье, туфли, блокнот с рисунками, два карандаша, книгу, которую не успела дочитать и скудные сбережения (Кортни не тратила карманные деньги, а складывала их, в последний год мисс Корнелия копила на новый велосипед) и, конечно, отцовские бумаги.
Легко сбежав по ступеням, Кортни обнаружила мать в гостиной.
— Что с тобой? — встревожилась женщина, видя беспечно улыбающееся и цветущее лицо дочери.
— Все замечательно! Мама, все так, как ты себе даже представить не можешь! Я так тебя люблю! — маленькая Гаспар отпустила рюкзак и кинулась к матери, обняв колени, целуя руки, находясь в самом иступленном чувстве нежности и любви из всех.
— Мы еще не договорили, Корнелия! — попыталась придать серьезность разговору мать, левой пяткой чуя нечто неладное в этом новом сиянии дочери.
— Вечером, мы договорим вечером, мама, обещаю-обещаю! — Кортни вскочила на ноги, схватила рюкзак.
— Куда ты? — услышала Кортни уже за спиной.
— Гулять, я погуляю немного и вернусь! — ответила Нели, на мгновения оборачиваясь к матери, чувствуя слезы, предательски ползущие по лицу.

Лишь на мгновение.
Корнелия Гаспар не собиралась возвращаться домой ни этим, ни каким-нибудь другим вечером.
Корнелия Гаспар решила сбежать в небо!
Ей нужно было попасть в Алегро, или на Облакорез, или...
Кортни не слишком представляла, куда именно ей нужно было попасть, но стремилась попасть туда точно и во что бы то ни стало.
Дернув металлический звонок велосипеда, Кортни рассмеялась вслед трели гудка и помчалась во всю прыть в сторону поля, где еще стоял ярко-красный самолет.
Комбин, я чуток отписала за твою нпс, надеюсь, ты не против. Если против, то я готова к правкам.

И...
Здесь чет давно не было замечательной музыки, посему, пожалуйста, вам трек ссылка
Отредактировано 16.05.2017 в 20:02
4

Assistant Combin
19.05.2017 00:40
  =  
Корнелия на велосипеде, конечно, не медленно ездила, но и курьерша бегала довольно быстро, а ведь ей не надо было собирать рюкзак и выскакивать на улицу, а потом ещё объезжать участок. Так что когда Кортни скатилась по склону холма на поле, красный самолёт уже разворачивался для взлёта. На секунду показалось, что пилот просто не заметит приближающийся велосипед, не услышит за шумом двигателей окрики и просто улетит, оставив Корнелию на поле. Но Вселенная, кажется, была на стороне будущей капитанши и самолёт остановился. Из открывшейся кабины высунулась рыжая, уже застегнувшая куртку и нацепившая пилотский шлем с массивными угловатыми очками на резинке, которые на данный момент пребывали на лбу, и вопросительно воззрилась на приближающуюся велосипедистку. Вблизи самолёт оказался довольно здоровым, не только двухмоторным, но и двухместным, да ещё и с пулемётом на хвосте и кажется пушками в крыльях. В дополнение к этому на борту имелась надпись:"Огненная акула". Видимо, так назывался летательный аппарат рыжей. Трава вокруг и позади самолёта колыхалась волнами, прижимаемая воздушным потоком от вращающихся винтов. А ещё пахло гарью, видимо, от иногда постреливающих язычками пламени выхлопных труб.

- Чего, я ещё что-то забыла?!, - перекрикивая тарахтение движков спросила курьерша, перевешиваясь через борт кабины по пояс и наклоняясь к подъехавшей Кортни.

"Меня" — робко промямлила Корнелия, — вы же на Облакорез теперь?

Услышать мямленье, находясь в паре метров от работающих самолётных двигателей было достаточно трудно, особенно если на голове шлем, но курьерша, кажется, умела читать по губам, ну или просто имела очень хороший слух. И судя по тому, что её лицо приняло несколько виноватый вид, Кортни ошиблась со своим предположением:
- Нет, я же не из его команды! Я отправляла им сообщение когда выяснила твой островной адрес, так что сейчас они должны лететь сюда! Я даже не знаю, что это за корабль такой, меня наняли просто сообщение доставить!, - рыжая развела руками, - Но я могу подкинуть тебя до Алегро!, - Вселенная определённо была на стороне Корнелии, ведь Огненная акула не только оказалась двухместной, но и её пилот по какой-то причине летала в одиночку, без штурмана-бортстрелка, так что в самолёте вполне мог с относительным комфортом разместиться один пассажир. При этом штурман определённо существовал, ведь забравшись в кабину с помощью скинутой курьершей верёвки с петлёй на конце и ступеньки в фюзеляже Кортни обнаружила на его месте то ли забытую, то ли просто оставленную лётную куртку, которая, конечно, была ей велика, но всё равно могла защитить от холода во время полёта, а так же парашют, на котором похоже предполагалось сидеть, так как сидушка под ним была железной и глубокой, и шлем, почему-то с проводом. Корнелии раньше не доводилось летать в кабине самолёта, так что для неё наверняка стало сюрпризом, что нужно было напяливать на себя всё это. Хорошо хоть курьерша, как-то умудряющаяся лазить по фюзеляжу самолёта и не сваливаться, помогла побыстрее подогнать все лямки и показала куда втыкать провод от шлема. Как раз к концу приготовлений на склоне холма появились бегущие к самолёту мать и приёмный отец Кортни, а с ними ещё какие-то люди. Мать, наверное, поднялась в комнату Корнелии и так же, как она, увидела из окна самолёт и свою дочку. Без бинокля, конечно, лица она бы никак не разглядела, но ей и не надо было, она и так с любого расстояния определила бы своё чадо, мамы так умеют.
- Это за тобой?!, - курьерша тоже заметила бегущих и выпрямилась на фюзеляже, вглядываясь в приближающиеся фигуры. В голову Корнелии могла бы даже прийти страшная мысль: а вдруг она, узнав что Кортни сбегает, сейчас откажется её везти и сдаст родителям? Но рыжая только усмехнулась, спрыгнула на своё место и закрыла фонарь.
- Не дрейфь, хрен они нас догонят, - голос курьерши теперь звучал прямо в шлеме у Корнелии. Видимо, провод был от внутрисамолётной системы связи. Через секунду стало понятно, зачем она нужна, хотя между членами экипажа меньше метра, потому что и так не слишком-то тихие двигатели оглушительно взревели и самолёт, дрожа и подпрыгивая, покатился по полю, быстро набирая скорость. Уже сбежавшие с холма преследователи стали быстро удаляться, а потом тряска вдруг прекратилась и по ушедшей вниз траве Корнелия поняла, что самолёт взлетел. Она сидела спиной по направлению полёта, так что ей через остекление кабины было прекрасно видно, как люди на поле останавливаются, глядя вслед самолёту, как мать машет руками и кричит на отца, наверное, требуя что-нибудь срочно сделать. Но сделать ничего с ярко-красным самолётом, уносящим приёмную дочь в небо, тот, при всей своей состоятельности, никак не мог.

Курьерша, которая представилась Александрой Браун, оказалась весьма общительной и за первые минут десять полёта уже рассказала Кортни, что по заданию она должна была сообщить команде Облакореза, на какой именно остров им проследовать, так что корабль должен был уже вылететь в сторону дома Корнелии. Но поскольку сообщению ещё нужно было дойти, отправила Саша его как раз из Алегро перед тем, как вылететь к Кортни, а обогнать её Акулу даже не каждый самолёт сможет, Корнелия могла спокойно лететь в Алегро и получать лицензию, а потом ждать корабль прямо там, ведь он наверняка должен был залететь в порт для дозаправки, если конечно это не какой-нибудь сверхдальний грузовоз или парусник. Так уж вышло, что Корнелия жила в довольно спокойном, можно даже сказать окраинном месте, где было не так уж много островов и Алегро, по сути, был единственным крупным портом в относительной близости и именно поэтому там имелось представительство Гильдии. Ну или наоборот, порт был крупный потому что там представительство стояло, чёрт его знает. Ещё беглянка узнала, что Александра летает одна потому что так самолёт легче и быстрее, а отсутствие штурмана и бортстрелка не мешает, потому что тут она и сама ориентируется, а от опасностей предпочитает просто улетать, не встревая в бой. Хотя снаряды к пушкам и патроны к оборонительному пулемёту у неё имелись и она даже предлагала Корнелии пострелять из него в воздух, если той хочется. Остаток полёта курьерша травила всякие байки про забавные заказы и побеги от пиратов разной степени правдоподобности и просто истории из жизни вольных воздухоплавателей. Лететь в кабине самолёта, кстати, было совсем не то же самое, что на пассажирском корабле. Во-первых самолёт летел совсем не так гладко и ровно, как корабли, которые будто по земле катились, а постоянно покачиваясь и подрагивая, а иногда даже заметно дёргаясь при попадании в воздушную яму. В третьих в нём действительно было довольно прохладно и не так уж удобно, так как в кабине большинство предметов были железные или просто твёрдые, да и позу особо не поменяешь, хотя сиденье, как оказалось, могло поворачиваться. Зато можно было подлететь к самому Барьеру, так что его будто рукой можно будет потрогать, или влететь в облако, в котором на самом деле было сыро и ещё более холодно, а не тепло и пушисто, или крутануться вокруг своей оси, если Сашу попросить. А ещё скорость у самолёта была, похоже, сильно повыше чем у корабля, так как до Алегро добраться успели ещё до наступления темноты, а Корнелия помнила, что на корабле нужно было ещё и всю ночь лететь.

На подлёте к Алегро пустое небо начало постепенно заполняться различными самолётами и, что более важно, кораблями, а вблизи острова их вообще была целая куча. А что если Облакорез быстрый и уже прилетел в город? Может, один из этих кораблей, пришвартованных к острову или висящих рядом с ним, и есть он?

На этот раз Александра приземлялась уже не на поле, а на вполне оборудованную полосу, на которой к тому же стояла куча самолётов разного цвета, размера и конструкции и даже парочка мелких кораблей. Денег с Корнелии курьерша брать не стала, аргументировав это тем, что она скоро станет Вольным Воздухоплавателем, а им положено друг другу помогать, да и расход топлива от её наличия на борту врядли существенно увеличился, а так же объяснила, как от аэропорта добраться до представительства Гильдии. Сама проводить девушку она не могла по причине наличия каких-то срочных дел в порту, по которым она и убежала, предварительно пожелав Кортни удачи. Впрочем, несмотря на то, что Алегро был куда оживлённее городка, в котором проживала Корнелия, с куда большим количеством улиц, расположенных подчас совсем уж хаотично(кажется девушка даже видела одну, уходящую под другую), добраться до, хм, здания Гильдии у неё получилось достаточно легко. Размещалась Гильдия Вольных Воздухоплавателей в чём-то, что явно раньше было кораблём, назначение которого, правда, после превращения в здание неопытному глазу Корнелии определить было сложно. Но колорит, конечно, имелся. Внутри у неё первым делом поинтересовались, кого девочка тут ищет, а увидев документы весьма удивились и даже, кажется, не поверили в их подлинность, однако местный председатель, почти совсем облысевший старикан с не по стариковски цепким и явно всё ещё зорким взглядом, явившийся на шум откуда-то с верхнего этажа(или правильнее будет сказать палубы?), бегло взглянув на бумаги всех разогнал, а Корнелию отвёл в кабинет. Там он какое-то время рылся в журналах, что-то в них переписывал и вписывал, а потом, спросив у Корнелии только её полное имя и не уточнив ни возраста, ни происхождения, оставил её в одиночестве минут на пять. Вернулся он уже с простенько оформленными, но явно официального вида бумагами, первая из которых утверждала что её предъявитель, Корнелия Гаспар, является членом Гильдии Вольных Воздухоплавателей и Вольным Капитаном, а вторая что капитанит она, собственно, судном под названием Облакорез. И на этом всё. Ни тебе торжественных церемоний, ни какого-нибудь совета из Вольных Капитанов, решающего, принимать Корнелию или не принимать. На расспросы об Облакорезе старикан отворчался что ничерта про него не знает, потому что в журналах пишут хорошо если название и имя капитана, потому что всё остальное, включая внешний вид, тип и тоннаж, может поменяться раз так -дцать, и отправил её в порт, где должны были уже точнее сказать, прибывал ли к ним какой-нибудь Облакорез или нет ещё.

И чем ближе к порту подходила Корнелия, тем больше всяких мутных личностей и злачных мест начало ей попадаться. Очевидно, эта часть города была предназначена для всякой залётной матросни, которая, как известно, любила покутить и погромить что-нибудь, так что атмосфера была соответствующая. Забегаловки, бордели, какие-то магазинчики, группки людей в форме или вообще без, в пьяном виде шатающиеся по улицам, громкая музыка. В каком-то переулке из двери очередного кабака вывалился какой-то парень в белом мундире, уже заимевшем несколько пятен, и мятой безкозырке, и чуть не сбил Кортни с ног. Впрочем, он довольно быстро поднялся:
- Изияюссь, - пытаясь справиться с заплетающимся от выпитого языком промямлил он и, видимо разглядев в потревоженном прохожем молодую симпатичную девушку, навис над Корнелией, обдав её перегаром, - Мдам, не жлайте сставить кмпанию геройчессму возхух..Воздхуха..Летуну?
Тут в дверях появился ещё один матрос, тоже изрядно поддатый, уже в другом мундире и грозно обратился к первому:
- Э! Ты чго к девшке пристал? Не хочт она с тобой!
- А я не тя спршивал!, - первый отшатнулся от Корнелии и пригрозил второму кулаком, - Вали отседа, пока не навлял!
- Эт кму ты наваляшь, сссченок?!, - взревел второй и кинулся на первого с кулаками. Оба полетели на землю, кто-то в кабаке крикнул "Э! Республиканские шавки оборзели, наших бьют!" и буквально через несколько секунд Кортни оказалась посреди вспыхнувшей в баре массовой драки, быстро перебравшейся и на улицу. В опасной близости от девушки пролетали кулаки, локти, колени, ножки от столов и стульев, целые стулья, кружки и, кажется, куски оконной рамы. Но прежде чем что-либо из этого таки попало по ней, кто-то крепко схватил её за руку и потащил прочь. Более-менее сориентировавшись она смогла увидеть, что тащит её очередной парень в форме, на которой, правда, не было заметно каких-либо знаков, да и выглядела она более поношенной и потрёпанной, чем у большинства остальных дерущихся, но при этом была явно чище. Судя по тому, как он пробирался сквозь драку, обходя наиболее агрессивных бойцов и раздавая тумаки, пинки и толчки попадающимся на пути и желающим его остановить, парень был как минимум сильно менее пьян, чем остальные её участники. В какой-то момент они свернули с переулка в сторону и как-то неожиданно оказались в спокойном месте, куда никто из дерущихся не залез. Здесь Корнелия могла спокойно рассмотреть своего спасителя, наконец отпустившего её руку. Он был довольно высоким, но при этом несколько тощим, так что даже форма на нём немного висела, а может просто была так пошита, а поверх неё была наброшена какая-то защитная накидка. Лицо у него было вообще совсем не героичным, хотя довольно приятным, имело явно неуставную небритость и недовольно-раздосадованное выражение. А ещё у него на поясе имелся пистолет. Корнелия ни разу не видела вблизи солдат, но почему-то складывалось впечатление, что её спаситель как раз один из них, причём именно солдат, а не "летун".
- Знаешь, если уж собралась по портовому району в одиночку шататься, могла бы догадаться не уходить с главных улиц, - солдат повернулся чтобы выглянуть в переулок и быстро засунулся обратно за угол, - Ну вот, теперь эти придурки пока друг-друга не положат не успокоятся. Если тебе шибко надо дальше, лучше пройди по параллельной улице, - пока спаситель выглядывал, накидка немного подвинулась и Кортни смогла разглядеть нашивку на левой стороне кителя, на которой было написано "В.Ро". Кажется, где-то она это имя уже видела.
Собственно, спаситель:
Отредактировано 20.05.2017 в 02:07
5

Корнелия Гаспар Инайя
20.05.2017 04:49
  =  
трек
Jan A.P. Kaczmarek — To Train Together ссылка

Ноги быстро-быстро крутили педали, а сердце выстукивало в груди частую дробь.
Такое живое сердце! Такое счастливое и такое живое сердце!

И вдруг все замерло, мир вокруг будто остановился, все стало неважным.
Отец мертв, отец не подарил корабль Корнелии, отец оставил ей судно в наследство — запоздало пришел главный смысл письма в маленькую беспутную голову.
Оставил — сколько боли в одном только слове.
Кортни ревела навзрыд. Пусть она ненавидела его, но ведь она вместе с тем помнила его, помнила отчетливее всех прочих, и на самом-самом деле она ведь ждала его, всегда, каждый день.
Она не успела даже обнять его, не успела увидеться, не успела простить...
Кортни обернулась, вся задумка с тем, чтобы сбежать, показалась ей противной и отвратительной: из по-настоящему близких людей в этом мире у нее остались лишь мать и приемный отец, и какой злостью и предательством по отношению к ним и даже к самой себе виделась сейчас мысль оставить дом.
Следом за раскаянием Кортни стал душить страх.
Что значит быть капитаном корабля? Какие люди встретятся на пути? Будет ли судьба благосклонна? Что если ничего не получится?
Вопросы сыпались словно из рога изобилия. Вопросы мучили, душили, вопросы страшили, вопросы, не находя себе ответов, смеялись над Кортни.
А в третий миг все вновь переменилось: в своей будущей доли капитанши Корнелия осознала долг и предназначение. Продолжить дело отца, принять посмертный подарок, позаботиться о тех, о ком заботился отец, любить тех, кто знал отца и был с ним близок — только это теперь казалось важным, сверхважным, если пожелаете.
Такие преобразования, для которых обычному человеку в обычном мире, вероятно, потребовались бы долгие месяцы и годы, произошли в Корнелии Гаспар в каких-то пару секунд (ведь в сказках можно все!).

Кортни махнула рукой бегущей следом матери, бросила здесь же на лужайке холма свой старый велосипед и проворно забралась в кабину самолета. Повзрослевшая девушка, принимающая свою судьбу и свое будущее, намеренно покидающая материнское теплое гнездышко, намеренно выбирающая во что бы то ни стало продолжить дело отца — вот какая Кортни летела на красном (самом-самом красном!) самолете в портовый Алегро!

Последующие события в городе (Корнелия уже бывала в Алегро) разворачивались столь стремительно, что Корнелия еле успевала переводить дух.
Прием в Гильдии, смешки больших и сильных мира сего, для противостояния которым у юной Корнелии не нашлось ничего, кроме молчания, ровной осанки, гордо поднятой головы и уверенного сжимания пальцами официальных бумаг, назначение наконец...
Так странно, непонятно, ново, попробуй теперь угнаться за столь ярыми переменами в жизни и вокруг!
— Мне нужен корабль! Облакорез! Не знаете такой? Где-то здесь должен быть, — твердила девушка после, в порту, плутая между корчмажками, попрошайками, чужими интрижками и страстюшками, носимая людским потоком из стороны в сторону, что палый лист ветром.
Завязавшаяся вокруг драка совсем сбила с толку и без того не слишком соориентированную девушку. Корнелия прижала руки к телу, будто своей обтекаемой формой эдакого столба, могла обеспечить себе безопасность. Говоря иначе, Кортни только замерла, жадно взирая огромными глазами по сторонам.
Если бы не случайный спаситель, девица точно отхватила бы отменных щей.

Зато парню, судя по всему, такая стачка не казалась чем-то из ряда вон. Обыденность потасовки чувствовалась во взгляде и в уверенных движениях ног, сильными ударами которых безымянный расчищал двоим путь к бегству.
Кортни потупила взгляд, со смирением принимая слова, которыми после была отчитала солдатом за столь неосмотрительное поведение в порту — поделом же, ну так и вот.
А потом все-таки нашлась сказать, хоть и не слова благодарности:
— Мне Облакорез нужен! Корабль такой. Не знаете, где он тут может быть, а? Нужен мне очень, Облакорез зовется.
Корнелия вовремя прикусила язык и не добавила "я капитан там", осознав, что капитан, потерявший свой собственный корабль — штучка из ряда вон, которая вряд ли сыщет у кого-нибудь одобрения.

трек теперь
Ольга Арефьева & Ковчег — Комедия дель арте ссылка
Отредактировано 20.05.2017 в 06:16
6

Аксессбот Combin
22.05.2017 22:47
  =  
В общем-то спрашивать у какого-то случайного солдата из кабака о каком-то определённом корабле было достаточно глупо, так как шанс того, что он вообще поймёт, чего от него надо, был исчезающе мал, в основном потому, что солдаты из кабаков обычно находились в поддатом состоянии. Этот поддат не был и даже более того, изменился в лице, услышав просьбу девушки. С некоторым удивлением он оглядел спасённую и о чём-то задумался, глядя в сторону.
- Хм, странно, - пробормотал он себе под нос, - Вроде в представительство сообщали.., - он снова посмотрел на Кортни и вздохнул, - Ладно, видимо действительно очень нужен, раз кто-то вроде тебя сунулся сюда наобум. Идём, - солдат махнул рукой и собрался было двинуться по улице, но тут в их закуток почти ввалился кто-то из дерущихся. Со стоном помотал головой, пошатываясь, выпрямился и попытался сфокусировать взгляд на солдате. Тот без лишних раздумий схватил его за плечи, развернул и пинком под зад отправил обратно в драку, ещё раз вздохнул и наконец повёл Корнелию прочь, недовольно ворча:
- Сообщали же, так нет, надо кого-то повесить...Я надеюсь, тебе наше корыто не для срочного поручения нужно. У нас капитана нет, мы за новым летим и без него работу не берём, так что либо придётся тебе с нами помотаться, либо ищи кого другого.

Солдат шёл довольно быстро, к тому же ноги у него были длиннее, чем у Кортни, и ждать её он вроде не собирался, так что ей приходилось поторапливаться, чтобы не отстать. По каким-то своим соображениям он периодически сворачивал с главной улицы куда-нибудь в переулок, однако на новую драку они так и не нарвались. Вероятно, как раз из-за таких сворачиваний. Наконец в просвете домов впереди показалось небо и вскоре Корнелия и солдат оказались на краю острова. Здесь в несколько уровней были оборудованы причалы, возле которых висели разнокалиберные корабли. Поскольку это был первый, самый удобный для схода на землю уровень, в основном тут стояли либо пассажирские или прогулочные суда, либо те корабли, что принадлежали достаточно состоятельным капитанам, не жалеющим денег ради удобства. Естественно, все видимые суда были достаточно крупными, внушительными и ухоженными. Однако не успела Корнелия представить себя на мостике одного из этих летучих гигантов, как солдат подвёл её к лестнице и начал спускаться вниз. На следующем уровне в основном размещались военные и грузовые корабли. Тут вместо города можно было увидеть скалу, острова, в которую уходили туннели к разного рода портовым складам. Эти корабли были уже не такими опрятными как те, что наверху, но, в большинстве своём, всё ещё внушали, если не грозным видом и кучей пушек, то хотя бы размерами и трюмами, либо забитыми, либо забиваемыми различным грузом, наверняка стоящим немало. Однако и здесь задерживаться солдат не стал, направившись ещё ниже. Корнелия даже и не думала, что у порта есть третий уровень причалов, но он, как оказалось, существовал. Правда, в отличии от первых двух, тут искусственно наращивать площадку для доступа к кораблям не стали, просто прорубив туннели к небольшим площадочкам, где могла приткнуться всякая мелочёвка и служебные суда самого порта вроде буксиров. Солдат провёл её по одному из туннелей и вывел на площадку, возле которой висел, пожалуй, наиболее крупный из причаливших здесь кораблей. Он был собран, казалось, как минимум из двух разных кораблей и своим округло-пузатым видом напоминал какого-нибудь большого жука, причём явно какого-то делового и ушлого жука, ведь под брюхом у него, словно куча сумок, удерживаемых поджатыми лапами, висели несколько разномастных грузовых контейнеров, которые, видимо, прикреплялись к корпусу по мере надобности, а в передней части можно было увидеть, подумать только, натурально загребущие лапы. Здоровые такие механические руки с шестью пальцами-захватами, поднятые, как будто корабль готовился тут же сцапать что-нибудь полезное, если оно ему попадётся. На двух выступах над лапами была установлена пара пушек в овальных башенках, выглядящих по сравнению с орудиями кораблей со второго уровня довольно забавно. В верхней части, кажется, тоже была какая-то башня, но уже совсем мелкая. Людей на палубах и даже возле спущенного трапа, ведущего на площадку у орудийных башен, видно не было.
- Вот, как заказывала, - солдат наигранно торжественным жестом простёр руку в сторону корабля и мрачновато усмехнулся, - Облакорез, единственный в мире корабль с грабками.
Единственный в мире корабль с грабками
Отредактировано 23.05.2017 в 00:01
7

Корнелия Гаспар Инайя
23.05.2017 06:02
  =  
Корнелия шла позади солдата, и улыбалась так, будто пару минут назад она вовсе не стала причиной драки в портовом кабаке, а наоборот — ловко провернула сделку всей своей жизни. Мисс Гаспар пленило чувство победы, предвкушение получения скорого подарка отца (читать: небес).
Тот факт, что спаситель-солдат оказался из команды Облакореза, Корнелию обрадовал ("вроде не олух"), но даже своему спасителю хитрая мисс Гаспар не спешила раскрывать карты, ей нравилось наблюдать за тем, как парень держится в обычной ситуации, без обременяющих отношений капитан-подчиненный. "Пусть бы пока расслабился" — думала Корнелия, жадно осматривая величественные корабли, мимо которых вел Корни солдат.
Ключевое слово: мимо.
Корнелия немало удивилась, но смело спустилась вслед за проводником ярусом ниже, горечи не было, военные корабли вдохновили Корнелию не меньше крупных торговых и пассажирских. Правда, среди них почему-то не нашлось Облакореза.
Двое шли, кажется, бесконечно. В какой-то момент мисс Гаспар уже было подумала, что солдат раскусил юную капитаншу и нарочно водит ее кругами.
А в следующий момент капитанше наконец был представлен Облакорез — отнюдь не величественный корабль, разрезающий крыльями небо, а латанная-перелатанная ржавая посудина.
Посудина с грабками, да.
Корнелия резко переменилась в лице (в чертах явно отразилось разочарование, разве что сопровождающего гримасу звука лопнувшего шарика не было).
— Че это он и есть что ли? Правда Облакорез? И вот этот вот суденышко мне теперь капитанить?
Глупо, конечно, было спрашивать и надеяться на временное помешательство рассудка солдата, но там где распоряжается чувство (пусть бы и разочарования), нет места рассудку.
И да, Кортни проболталась.
Вероятно, в чем-то мама все-таки была права, когда рассказывала об отце.
Впрочем, выборы сделаны.
Кортни выпрямилась, вернула лицу выражение спокойствия (хоть и отнюдь не расслабленное выражение, а оттого деланное) и протянула солдату свою маленькую беленькую руку для приветствия:
— Корнелия Гаспар, Вольная Капитанша, хозяйка Облакореза, благодарю вас за спасение и заботу, уважаемый... — только сейчас Корнелия внимательно вчиталась в надпись на лычке солдата, — Ро. Будьте любезны, сопроводите меня теперь на корабль и покажите капитанскую каюту.
Теперь Корнелия говорила не как девочка. Деловые отношения — они такие, да. Мисс Гаспар даже как будто подросла на пару сантиметров.

По пути в капитанскую рубку Кортни внимательно смотрела по сторонам, и не только потому, что внутри бесконечных и весьма запутанных коридоров Облакореза оказалось тесно, но и как покупатель, оценивающий приобретение.
— Пыль, мрак, грязь и запустение! — недовольно констатировала Корнелия рядом с капитанской каютой, а через миг уже вошла внутрь, захлопнув за собой двери прямо перед вездесущим носом Ро и подтянувшейся отовсюду команды, любопытствующей прибытию нового капитана.

Из капитанских покоев сначала не доносилось ни звука (в это время Кортни осматривала покои и вещи отца, плакала и писала письмо матери). Спустя пол часа послышался шум, скрипы, песни, иногда стоны. Разнокалиберные звуки раздавались довольно продолжительное время (в это время Корнелия Гаспар облачилась в рубашку отца и его же брюки (которые предварительно подрезала коротко, и которые все равно не перестали быть капитанше велики, а оттого были туго подтянуты девицей ремнем), вооружилась тряпкой и шваброй и генералила внутри капитанской каюты так, как Облакорез не видел со дня создания, Кортни двигала мебель в одиночку и вообще всячески успокаивала шальные нервы аццким трудом).
Во время этих движений и звуков в душе Корнелии Гаспар произошли очередные важные преобразования: капитанша твердо решила всегда быть сильнее того, что за бортом.

Наконец капитанша появилась на палубе (с тряпками, швабрами, ведрами, в рубашке и коротких подрезанных брюках, болтающихся на юной девице (с подтянутой задницей против расплывчатой задницы ее отца — первоначального хозяина брюк), словно мешок на колу).
— Экипаж, всем подняться на палубу. Пора привести эту посудину в порядок! Очищение окружающего пространства во многих культурах приравнивается очищению духа и головы.
Этот первый приказ, этот первый момент, это явление народу — все это казалось Корнелии величественным и прекрасным, пронзительным и великим. На языке уже вертелась очередная вдохновляющая фраза, что-нибудь о "мы", "все вместе", "новая жизнь".
Вертелась, да не сорвалась: вяленький экипаж Облакореза не спешил являться пред ясны очи новой капитанши.
Кортни выдохнула, следом глубоко вдохнула и заорала как ненормальная:
— А-ну живо марш драить палубу, инвалиды! Всех, кто не явится, уволю к чертовой матери! Ищите потом подачек в порту!
Только Ро Кортни не доверила швабры, потому что капитанша доверила этому прыткому юноше большее, а именно письмо матери:
— Сейчас же отнесите это письмо в порт и передайте вместе с курьером по адресу, а после известите представительство, что Облакорез берет заказы. И если к вечеру ни одного заказа не появится, я стану вешать. Высоко и быстро!*
музыка, конечно
старенькая, но моя любимая Les Rois du Monde ссылка

* "высоко и быстро" — знаменитая формула повешанья Жанны ДАрк, случайно рождённая гневом Жанны на берегу Луары. В "высоко и быстро", между прочим, немало милосердия (до того казнили медленно), ага.
Отредактировано 23.05.2017 в 06:18
8

Аксессбот Combin
30.05.2017 22:17
  =  
После слов Корнелии солдат в лице всё-таки изменился, удивлённо на неё посмотрев, приоткрыв рот и даже приподняв руку с оттопыренным указательным пальцем, как будто собирался что-то заметить, да так и замер, как сфотографированный. Только глазами туда-сюда по фигурке подросшей на пару сантиметров, но всё ещё макушкой не достяющей даже до его плеча капитанши. Потом закрыл рот, приподнял одну бровь, хмыкнул, приподнял другую бровь, обошёл Кортни и, согнувшись, поглядел на её лицо в профиль. Поскрёб заросший подбородок и потребовал документы. Придирчиво их осмотрел, горестно вздохнул и вернул хозяйке.
- Ну что ж. Разрешите представиться, госпожа капитан. Винсент Ро, навигатор, рулевой, канонир, и тыды, и тыпы, - солдат несколько комично взмахнул рукой и показательно поклонился, явно ёрничая. Потом направился по трапу на корабль, видимо, ожидая, что капитанша сама за ним пойдёт. И никакой тебе деловитости и почётности.

Тесноватые, темноватые и пахнущие сараем, в котором складируется всякий старый хлам, коридоры Облакореза бесконечными могли показаться разве что из-за довольно замысловатого строения. Судя по всему, какого-либо проекта у корабля не было и проходы просто прорезались по мере надобности там, где было удобно. То же самое было и с коммуникациями. Трубы и кабели под час не просто свободно висели под потолком или извивались под решётчатым полом, но и проходили прямо поперёк прохода. В одну такую трубу Корнелия чуть не врезалась лбом, когда идущий впереди Ро не сбавляя хода проскользнул под ней, как будто не заметив. Если бы он при этом не предупредил:"Труба", девушка бы точно набила шишку. К слову, на коммуникациях часто можно было обнаружить нацарапанные или написанные на приклеенных бумажках инструкции или какие-то малопонятные заметки, видимо, сделанные экипажем для удобства. А ещё в коридорах было совсем пусто. Не в смысле, что предметов интерьера не было, Кортни точно видала как минимум парочку ящиков, тумбочку, стул и какую-то механическую штуку. Но вот людей они не встретили ни разу, как будто на всём корабле матросов больше не было. Хотя Облакорез внутри казался побольше, чем снаружи и чтобы попасть к капитанской каюте им пришлось даже раз спуститься по узкой и очень крутой лестнице, с которой можно было просто напросто спрыгнуть, сделав один широкий шаг. Что было, пожалуй, довольно странно, потому что мостик, как видела капитанша, находился явно в верхней части корабля и получалось что каюта от него довольно далеко, а ведь капитану кажется положено всё время на нём быть, ну или хотя бы иметь возможность быстро туда прибегать. Прежде чем запереться в отцовской, а теперь уже, наверное, своей каюте, Корнелия успела услышать, как её провожатый проворчал:
- Это просто цвет такой, - видимо, имея ввиду её комментарии относительно неприглядного внешнего вида коридоров. Затем послышались удаляющиеся шаги и больше никаких звуков. Похоже, команда так и не подтянулась подслушивать, что будет делать новый капитан, ну или как минимум догадалась при этом не шушукаться.

Судя по обстановке в каюте, отец прибираться не любил, а команда этого делать не стала то ли из принципа, то ли из лени. О том, что тут именно что не прибирались, а не проводили неаккуратный обыск, можно было судить по скопившейся на заваленном какими-то бумагами столе пыли. Помимо собственно стола в каюте был большой шкаф, почему-то с засовчиком на дверях, забитый отцовской одеждой, по которой можно было судить, что Фредерик Гаспар в ширину был чуть уже двери собственной каюты. Большая мягкая кровать, покрытая пылью, вызывающей опасения, что при попытке на неё сесть в помещении автоматически будет установлена пылевая завеса, а так же большой сейф с приклеенной на дверцу фотографией, на которой Корнелия опознала маленькую себя. Фотографии матери, равно как и каких-либо других, на виду не было, да и в процессе уборки Кортни их обнаружить не удалось. Равно как и капитанского кителя, если не считать таковым плотную куртку, которая хрупкой двадцатилетней девушке вполне сошла бы за плащ, и даже какой-нибудь завалящей фуражки, не говоря уж о какой-нибудь там сабле. Зато нашлась учётная книга или что-то вроде того, где были записаны полученные средства и то, куда они ушли, так что можно было узнать, сколько стоит заправлять Облакорез и кормить команду. Судя по суммам, заработок определялся только и исключительно судьбой, так как они каждый раз были разные и не то чтобы особо крупные. Среди бумаг нашлись какие-то карты, испещрённые пометками, но поскольку Корнелия в навигации была ни бум-бум, понять она смогла разве что некоторые из наиболее явных обозначений вроде обведённой карандашом зоны, посреди которой красовался череп с костями. В столе обнаружился ручной прожектор со шторкой для передачи световых сигналов и астролябия для ориентирования по звёздам, а так же куча всякого мелкого хлама, который неизменно скапливается в месте, где кто-нибудь работает на протяжении долгого времени. Не удалось осмотреть только сейф, так как он был заперт, а кода Корнелия не знала.

На ор выбравшейся на палубу, ну или чем там могла считаться эта площадка над грабками, на которой находились орудийные башни, Корнелии экипаж сбегаться действительно не спешил. Ну, то есть Ро, конечно, слез откуда-то сверху, да поднялся по трапу чернокожий здоровяк в латаных рабочих штанах неопределённого цвета и белой рубахе, которая по виду была ещё просторней, чем надетая на Кортни, но он к этому самому трапу уже и так шёл. В руке здоровяк держал пустой деревянный лоток с какими обычно Корнелия привыкла видеть торговок пирожками и прочей выпечкой на рынке родного острова.
- Так ты что-ли и есть наш новый капитан, а?, - пробасил здоровяк, приблизившись, - Я думал, ты будешь побольше. Тебя там дома совсем не кормили чтоль? Ну ничего, эт дело поправимое, - он добродушно хохотнул и протянул Кортни здоровенную лапу, - Меня звать Маркус, я кок, ну и моторист и грузчик ещё, когда надо.
В этот момент из корабля появилась ещё одна личность, на сей раз, для разнообразия, среднего роста и явно женского пола. Судя по навешанным на штаны с подтяжками сумкам и инструментам, личность имела отношение к механизмам и их обслуживанию, а выражение лица говорило о том, что до недавнего времени она изволила почивать, вероятно где-то в каюте.
- Ааааэээх, ну чего так орать-то?, - дама потянулась, хрустнув, похоже, всеми суставами в теле.
- Капитан затеяла уборку, - ответил Ро, - Кстати, капитан, это Тиффани, наш механик. Тиффани, это Корнелия Гаспар, наш новый капитан и, как я понял, дочь Гаспара.
- У Гаспара есть дочь?!, - механик моментально взбодрилась и с шокированным выражением уставилась на Винса.
- Как видишь, - рулевой картинным жестом простёр руки в сторону Кортни, - Бери швабру давай, ты очень вовремя очнулась.
- Ыыыы, у меня ж все конечности затекли, - шокированное выражение на довольно симпатичном лице Тиф сменилось на кислое, но швабру она всё-таки взяла. Ещё одну забрал Маркус, положив свой поднос на стоящий на палубе стол, а рядом бросив свою белую рубаху, которую он снял, видимо, из нежелания пачкать. Ро же цапнул у Корнелии письмо, спрятал его в сумку и отчеканил:
- Слушаюсь, капитан!, - а потом ехидно поинтересовался, - Разрешите только уточнить, кого будете вешать, заказчиков за то, что не идут, или объявления на столбы?

После того, как Винсент под неодобрительное ворчание о том, какой он жук везучий, смылся в порт, команда приступила к уборке и Корнелия имела возможность выяснить, что про цвет-то утёкший солдат был прав. Большинство поверхностей, показавшихся ей грязными, действительно просто выцвели, обветрились или ещё что и потому их грязноватость была естественной и поправимой разве что путём перекраски. Однако и кроме них неубранных мест на Облакорезе хватало. Большинство из них, правда, не убиралось просто потому, что там никто не лазил, а не лазили там либо потому, что нафиг было не надо, либо потому что фиг пролезешь. Из-за последнего фактора чистить такие места приходилось в основном лично Кортни, так как Маркус обычно не помещался туда вообще, а Тиффани если и пролезала, то застревала в районе либо груди, либо задницы. А вот мелкогабаритной Корнелии вполне удавалось забираться во всякие пыльные щели, в одной из которых она услышала какое-то шуршание, а когда полезла проверить, что там такое, из темноты донеслось:
- Урру!, - и капитанша получила в лицо зарядом пыли, внезапно выдутой из щели, как будто там образовался сильный сквозняк.
9

Корнелия Гаспар Инайя
07.06.2017 19:23
  =  
Sophie Madeleine — The Knitting Song ссылка

Корнелия, конечно, ожидала встретить смирение, почет, уважение и подобострастный страх в глазах подчиненных. Ну, в общем, Корнелия хотела, чтобы ребята слету приняли нового капитана всерьез.
Но мало ли что там хотела сама себе Кортни, не так-то просто вьюной капитанше произвести впечатление на бывалых мусорщиков, тем более ни возраст, ни габариты, ни улыбчивая, симпатичная и смешливая мордашка не располагают.
Поэтому мисс Гаспар (видимо чтобы произвести впечатление и внушить подобострастие и страх) ругалась, громко и чуть пискляво. Не сразу, конечно. Сначала протянула Маркусу руку для приветствия, само-собой как-то вышло (по задумке было: держаться отстранено, капитанша ведь по статусу командовать должна, а не дружить), кивнула и улыбнулась Тиффани.
А потом все же закричала на Ро:
— Всех и всё! Кыш! — что означало "заткнись и вали".
И крик, кажется, подействовал, по крайней мере, Ро умчался, а остальные взялись за швабры.
Будучи самой компактной, Кортни, конечно, по-началу пробовала заставить Маркуса и Тиффани лазить в узкие коридоры самостоятельно, но выходило не слишком хорошо. Подчиненные слушались, но послушание не способствовало эффективности дела. Маркус пыхтел, Тиффани пыжилась, а Кортни становилось жалко наблюдать эти бессмысленные потуги, и мисс Гаспар, крепко вцепившись в тряпку, без всякой брезгливости стала лазить по узким коридорам сама, бесконечно чихая и набивая себе обо все что можно и нельзя синяки.
И ей вот так было хорошо!
Очень хорошо!
Хорошо-хорошо! Славненько.
Это уже был ее корабль. Кажется, давно, всегда, еще до ее рождения, Облакорез был ее. Облакорез вместе со всей командой. На самом деле ругающаяся почище портового грузчика Корнелия Гаспар сегодня была счастлива, стала счастлива, и эта уборка доставляла юной леди истинное удовольствие.

Очередной узкий лаз ничем в общем-то не отличался от всех остальных. Не предвещало ничего, как говорится.
Поэтому когда воздух вздрогнул и закричал, Кортни закричала и вздрогнула тоже.
— Мать моя женщина! Там кто-то есть! Ааааа! Ро! — Кортни пулей выскочила обратно, даже не осознавая, что зовет на помощь Винсента, которого сама же не так давно отправила по поручению.
— Кого вы там держите? Это пленник? — набросилась девушка с расспросами на Маркуса с Тиффани, и на лице Корнелии в этот момент было выражение триумфа: "Ага! Теперь я знаю, чем вы все (олухи) здесь занимаетесь! Теперь мне есть за что вас всех вешать и душить, господа хорошие".
так-то я думаю, что Ваня может вполне смело заявиться во всю эту кесю-месю, что происходит)))
10

Алан Вильямс IoanSergeich
11.06.2017 00:30
  =  
Музыку Инайке: ссылка

      Ммм… А ветер не мог надышаться собою, трещал своей шеей, гоняя свою прозрачную кровь перед носами команды; шипел что-то себе, мямлил что-то сквозь зубы, чуть посвистывая, потирал своими ладонями голые руки людей, мутно моргая, посмеивался над чем-то, раскидывая свои седые усы-облака по небосводу. И вот он выдохнул, а вот вдохнул: потекли масляные отблески неба по нему дальше — остановились — и снова дальше… Ах, ветер, в твой ритм распутства и легкости мог попасть лишь человек, как сказал классик, «легкости мыслей необычайный». Люди такие наводнили землю всякой, до них огненной, звезды, но не думайте, что в самих небесах не найдется такой музыкант на струнах игривой судьбы — он прямо перед вами, а его кожаные туфли, вошедшие на палубу Облакореза, горделиво и беззаботно отбивают ритм знакомой стихии. По одним только туфлям можно рассказать об этом человеке, этой ходячей шубе, этой карамельной слащавой подставке для перстней. Они великолепны, они стереотипны, они блестят, более чем что-либо на этой летучей посудине с клешнями; будь моя воля — открыл бы только туфлям этим музей; нет, назвал бы город в честь них; нет, переименовал бы планету в их марку; да и вообще, туфли в президенты! Думается, вы уже догадались о каком человекоподобном создании пойдет речь, но фокус нашего неторопливого взора медленно пробирается кверху, по брюкам, к их карману, в котором что-то аккуратно лежит, и нечаянно задевает… руку: длинные чуть морщинистые пальцы с миндальными круглыми ногтями жадно держат перстни, камни в которых, один крупней другого, сверкают на солнце, которое будто бы и создано было лишь для того, чтобы поклоняться этим отточенным плевочкам гор. Как сюда прошли эти ногти в туфлях? Да, район, нужно сказать, не мечта поэта, но очевидно, что эти туфли тут не впервые: сказав по секрету, целовали их тут в знак льстивого уважения не реже ногтей с перстнями. Но что это? — шуба? Ш… шуба? Да, это шуба, надетая поверх воротника с жилетом на пуговицах. Волоски ее колышутся на ветру, нагоняя пафос всей этой вешалке, с которой начался этот человек-театр; сама она будто мурлычет, что живая лиса; вздыхает своим тяжелым парусом меха, расплескиваясь водопадом запаха каких-то дорогих сигар (и пота -_-). А уже из нее довольным котом выглядывает усатое кареглазое чудо — Алан Вильямс. Голова его, словно холст робкого художника: части ее картины разбросаны друг от друга, отрисованы и раскрашены бледной акварелькой как-то скудно и осторожно, боясь смешения цветов; и только у кончика носа, там, где довольные усища переходят в губы, все психованно смешалось в одну большую волосатую улыбку во все щеки. Но зато как художник точно предал его череп: это лысина, с островками седоватой живности у ушей, но с размазанными оставшимися волосами так, что представляет из себя большой думающий лоб, такую иллюзию победы не возраста, а мозга над некогда выдающейся шевелюрой.

      Трость вдруг раскованным взмахом приземлилась у ног, и те двинулись от нее навстречу команде, и двинулись так развязно и фамильярно, будто бы барахтались в чане с вязким маслом. Размазав за собою пафос, Алан поверх бровей осмотрел корабельных уборщиков и, упершись локтем в верхний наконечник трости, поставив одну туфлю на носок позади другой ноги, беззаботно поглядел на небо, после чего провел языком по внутренней стороне белоснежных зубов, потер побритый подбородок, кое-как скривил дугообразную жиденькую бровь, навел на щеки румянца, вдохнул поглубже и с милой хрипотцой промурлыкал вслух: «И где же, собсн, капитан… энтого судна, м?» По взглядам команды стало ясно, что нечто вроде капитана сейчас ковыряется в какой-то щели, и что более его поразило, или даже рассмешило, штаны того капитана сзади были настолько ему не в пору, что казались особняковым парусом. «Энтот?» — подпрыгнули на лысину брови. Алан потер мягкую щеку, потеребил накрахмаленный воротничок, мягонько крякнул для протокола и, закатив круглые глазенки хотел уж двинуться к капитану, но этот капитан вдруг закричал, запищал, проорал что-то про пленника и вообще оказался женщиной.
— Мать моя женщина, — медленно вылилось из усов непроизвольное высказывание. — Пхех, братцы, я же вроде нормально, вот, по-человечески, ну… Ну, ну как вот к сыновьям, понимаете, вот как к сыновьям к вам обратился, говорю (нормально говорю, как с сыновьями): кто тут-с капитан, а они-и… Так, братцы, хах, не-е-ет, так дело не пойдет, что вы смотрите на нее, это же… хехех. Хех. Хе. Женщина. Ну, разыгрывать меня, я же как к сынов…
Брови уносились в космос, но Алан быстро шлепнул ладонью по лбу, остановив их, развернулся, попробовал посмеяться вслух с закрытым ртом, не моргая, но вскоре выдохнул, еще раз потеребил воротник, наигранно крякнул, стукнул тростью и вновь повернулся:
— Я говорю, где же, ну, собсн, — он провел рукой от себя и выдавил из щек скулы, — капитан энтого с-судна, м? Чего вы. Чего вы так смотрите на нее? Пхех, ну. Ахах, — Вильямс громко рассмеялся наигранным, но заразительным смехом, через минуту утер платочком еле выдавленные крокодиловы слезы, громко выдохнул ртом, не умертвляя улыбку, и уже через передние зубы спросил: — Она — капитан? Хах. Нет, — вдруг сделал он серьезное «умное» выражение лица с оттенком глубокого сочувствия, — я ничего не имею против женщин, да и вообще у нас общество безо всяких там, понимаете, стереотипов-с, но… пхах, — Алана вновь прорвало на смех, в этот раз, истерический, — женщина-капитан! Аха-ха! У вас женщина. Женщина-капитан. Или… Ой, вы, может быть… да нет, женщина. Ну точно. Женщина. Ну-ка в профиль? Вроде бы и да, но в наше время всякое бывает, пхех. — Тут Алан голодной мышью зыркнул по сторонам, уловив дух команды, и быстро вооружился тростью: — Спокоо-о-ойно. Спокойно, братцы. Кто-о захочет про меня слово сказать, — поднял он указательный палец для верности, — тому весь мой райо-он тако-о-ого наговорит. Хах. Спокойн. Хаха-ха. Женщина-капитан, ф-фух, — сбрызнул он с себя ведро пота, неестественно крякнул, сочно выдохнул смешки и раздербанил воротник, после чего с крайне деловитым видом, будто бы ничего и не было, с интересом начал вглядываться в капитана-женщину.
Ну, вероятно, меня без звезды ждете. Тут я.
Отредактировано 11.06.2017 в 00:33
11

Аксессбот Combin
16.06.2017 21:15
  =  
Пожалуй, некоторые плюсы в том, чтобы быть мелкой девчонкой всё-таки были. Например, если вдруг придётся в панике носиться по малознакомым коридорам своего корабля, шанс со всего размаху впороться в прохоядщую по коридору трубу или там связку кабелей будет минимален. Вздумай так же побегать по Облакорезу даже Тиффани, наверняка где-то на полпути к выходу на палубу её бы перехватило какое-нибудь из означенных выше препятствий, а вот Корнелия спокойно панически выскочила на свежий воздух, куда уже спешила остальная команда, благо ориентироваться на вопли было весьма удобно. Правда, как оказалось, вопила капитанша вовсе не для того, чтобы получить помощь, а чтобы опять накинуться на ни в чём не повинных матросов.
- Капитан, - кок выставил перед собой руки, будто опасаясь, что это маленькое пыльное со шваброй наперевес сейчас на него напрыгнет и начнёт душить или вешать, - Какой ещё пленник? Если вы чего в переборке услышали, так эт, наверное, крысюк или птица, они туда иногда залезают, бывает, - Маркус посмотрел на капитаншу осуждающим взглядом, как бы говоря: "Совершенно обычная вещь, а вам бы, капитан, лишь бы вешать да душить".

Где-то на этом моменте уже оклемавшейся Кортни стал заметен некто до неприличия блестящий и холёный, усатый и ботинкастый, шубастый и перстнявый, да ещё и с тростью и воротником на жилетке с пуговицами. Честно говоря, достопочтенный сэр Алан выглядел не просто дороже и красивше любой части корабля, на котором он стоял, он выглядел дороже самого корабля, пристани, к которой тот был привязан, и самой пыльной команды вместе со всеми её потрохами. И было совершенно невозможно, что под воистину эпическими, в легендарном смысле этого слова, туфлями этого человека вдруг оказался не один из степенных гигантов, отделанных позолотой и дорогим деревом, идущих по небу так плавно и оснащённых таким количеством развлечений, что если б не надобность пройтись по трапу, их пассажиры бы и не заметили, что покинули своё летнее имение, а какой-то неказистый, ржавоватый неизвестный Облакорез с клешнями и командой, состоящей из пыльных людей с тряпками и швабрами, да ещё и с капитаном-женщиной! Пыльные люди, впрочем, хоть и были определённо удивлены, особо впечатлёнными не выглядели. Возможно потому, что не видевшие в своей жизни ничего дороже большого куска лапсайя, они не могли осознать всю роскошность и пышность господина Вильямса, а может они просто были слишком просты по своей природе, чтобы впечатляться чем-то настолько масштабным. В пользу последнего говорило и то, что вторая женщина при словах Алана о капитане с не очень добрым видом положила руку на внушительный разводной ключ, висящий у неё на поясе. Возможно, мнение господина с тростью касательно женщин-капитанов ей не очень понравилось. Ситуацию ещё больше осложнило и то, что под конец разговора за шубой у Вильямса раздалось нечто, должное быть деликатным покашливанием, но для этого слишком уж небрежное, а так же вопрос:
- Про ваш район мы поняли. А вы сами, собственно, кто будете?, - Кортни и команда, конечно, могли видеть, что это всего-лишь Винс, вернувшийся из города, поднялся по трапу и встал за спиной у гостя, опираясь о стоящий на палубе стол одной рукой. И ведь умудрился трапом не скрипнуть ни разу, хоть тот был расхлябан как незнамо что. А вот для Алана, пожалуй, обнаружить за спиной какую-то небритую хмурую личность в шинели и с пистолетом на поясе было не так уж приятно.
Отредактировано 17.06.2017 в 05:47
12

Корнелия Гаспар Инайя
17.06.2017 07:57
  =  
— Крысюка убить, птицу выпустить! — скомандовала капитан и откинула от себя швабру с таким зверским лицом, на котором явно читалось "Хрен я когда-нибудь еще туда полезу! Сами думайте! Не паникуйте, организуйтесь, уменьшайтесь, залезайте!". Корни высказала бы все эти соображения вслух, но на палубе Облакореза появился словоохотливый гость, к женщинам питающий то ли особенную слабость, то ли совершенно особенную неприязнь.
— Ну и чо? — ответила гостю Кортни. О козырном "ну и чо" мисс Гаспар можно было слагать легенды, это было совершенно особенное "ну и чо", "ну и чо", которое не приемлет возражений, многозначительное и глубокое "ну и чо", после которого разве что и остается — смолчать, проглотить, кашлять в кулак, шаркать ножкой, в общем, замять.
— Я капитан, ну и чо? — еще ярче подчеркнула Кортни свое положение здесь, положение полноправной хозяйки, между прочим.
Вернувшийся Ро сообразил обратиться к гостю конкретнее. Молодец.
И где-то в этот момент до Корнелии наконец дошло, что перед нею — кто бы вы думали?! — деньги! Заработок во плоти. Заказ. Дело.

Кортни вся как-то сразу собралась, милейшим образом заулыбалась, прошла к незнакомцу, и, подхватив того под пухлые рученьки, повела по палубе, разговаривая тихо и нежно, почти воркуя:
— Извольте представиться, сударь, и известить меня, Корнелию Гаспар (еле различимый кивок головы), вольного капитана этого судна, о целях и намерениях, которые привели столь значительную особу на палубу Облакореза... Должна предупредить вас: мы берем дорого, да, это необходимо, Облакорез — особенное судно с совершенно особенным составом, как вы уже успели убедиться по одному тому факту, что капитан здесь я, дело в том, что все мы — профессионалы, понимаете, каждый здесь в небе с пеленок, мы мастера на все руки, да. Бичеватый внешний вид этого судна продиктован лишь соображениями безопасности и конспирации — у ребят, которым по зубам любое дело, немало завистников. Но ведь умные, понимающие люди могут отличить зерна от плевел, могут увидеть истину за фасадом, верно? Малый размер судна обеспечивает нам непревзойденную маневренность, быстрее, выше, сильней — это о нас. А еще у Облакореза есть превосходные грабки! Мы можем схватить ими кого угодно и защекотать до смерти!
Кортни замолчала, внимательно всматриваясь в лицо незнакомца, особенно в то место, где, как выразился классик Ринга, "довольные усища переходят в губы".

Рукой в этот момент Корнелия пыталась за спиной незнакомца произвести жест: "отчаливаем!", предназначенный команде. Мисс Гаспар была серьезно настроена стрясти с господина денег, если не за заказ, так за похищение с удачным возвращением.
Не мытьем, так катаньем, ага.
Может, попадание в пост не совсем, но зато точное попадание в мое настроение от ваших постов
музыка всем! Otis Day and the Knights — Shout (You Make me Wanna) ссылка
Отредактировано 17.06.2017 в 09:15
13

Алан Вильямс IoanSergeich
20.06.2017 14:00
  =  
ссылка

      Голос за спиной — ручки механически подпрыгнули вверх — брови опять слезинками скатываются со лба — туфли прекрасны — усы на месте. Обычный день Алана Вильямса, местного «благодетеля» воров и бедняков, а точнее — обычного рабовладельца, пронесшего свой обаятельный фасадный энтузиазм сквозь века. Алан-Алан, признайся хоть мне, ты ведь специально закатил давеча истерику по поводу женщины-капитана, да? Не пытайся скрыть свою слюнявенькую розовую улыбку во все усы, я же вижу, как твои щечки заблестели юностью, как стервозная кожица на твоих скулах разгладилась в неописуемом восторге, как под глазами появились саркастические морщинки, сотканные из нитей, некогда бывших в шкатулке старой швеи комедий — иронии. Зачем, усатый ты паразит, украл у нее этот бесценный набор колких игл, которыми стреляешь из загоревшихся кошачьих глаз? А? Молчишь, лыбящаяся зараза. Ну, давай, не хватает только улыбки во все зубы, чтобы команда этой посудины полностью распознала в тебе часть силы той что без числа творит добро всему желая зла. Ах, старая песня о главном, да вот только жертв на этот раз, Алан, ты выбрал так, будто бы сам себе проблем захотел. Лыбишься? Все с тобой понятно, чертяга.

      Корнелия схватила Вильямса за шубу и повела с собой, но Алан тут же меховой змеей выскользнул из грабок капитана-женщины и самостоятельно продолжил следование, отряхивая рукав от, как выразилась его усатая мысль, «заразительного нищенства». Женщина ворковала, а барин мурлыкал, где-то на уровне лысины понимая, что охота кота на дичь начата самой дичью. В начале своей пузорастущей карьеры наш пушистик охотился на мышей, шныряя по всяким помойкам и отбиваясь от других плешивых котов, потом он додумался загонять мышей в ловушки, а после сами грызуны начали приносить ему пищу. Но что может принести такая близкая к земле полевка? Этому хищнику хотелось летать. Ранее птицы только разлетались от него, обходили его ловушки, но тут, где это видано, сама дичь молила: «Съешь меня». Алан не смог отказать. Хотя это была и малюсенькая придурошная синичка мозгом в семечку, но ничто не смутило ровного мурлыканья умывающегося слюнями Вильямса:

— Необыкновенное, пхех, судно, грите, да? — и Алан зыркнул на Винса в духе: «Получил, да? Будешь еще со мной заигрывать!» — Ну что же есть у меня одно дело… Не-е-ет, что ж вы! — развел он руками так, как будто бы вовсе и не хотел вытеснить Корнелию себе за спину. — Деньгами не обижу, я же, ха-ха. Я же. Я. Предлагаю чек на двадцать тысяч. — остановился он у фальшборта и принял фамильярно-деловой тон, поправив усы. — Давайте бумагу, чернила, или, что у вас тут вообще есть… хоть кровью расчеркну; обналичите только с моей второй подписью после, собсн, де-е-ела. — и он растекся на козырьке палубы, как муха по лобовому стеклу. — Давайть-давай, поживее, да позовите мою охранку, они там вон, через окно смот… Мдя. — Тут-то Вильямс и осознал, что это чертова синица, с которой и мяса-то грошь, сама решила сожрать кота, унеся его в свою стихию. — В общем-то, ну их. Они все равно больше мои киллеры, чем защитники от вас, кхем, — вмурлыкал он себе в усы и кое-как зевнул. — Ладненько. В общем-то, нужно взять один груз, ящичка два всего, на одной базе и довезти до столицы. Ничего, в общем-то сложного и нет, так ведь? Ну, просто там оно нужно будет быстро все это сделать: схватить и убежать, кхе-хкхем. Это к вопросу о том, почему я выбрал ваш… ну, вот это вот летающее… чудо с грабками.

      Алан вдохнул усы, а усы вдохнули ближнее облако. Он опять улыбнулся, но уже втайне ото всех, повернувшись к небесам. Эта довольная лысина, салютующая команде бликами, вытягивала уголки губ этого тела в шубе только когда мастерила в себе воистину дьявольские замыслы из мыслей о балансировании на лезвии жизни и смерти и планов по поднятию своего чувства собственной важности. Вильямс улыбался сам себе, предвкушая легкую победу надо всем, что так наивно решило его съесть: он был абсолютно несъедобен. Даже тогда, когда его проглатывал какой-нибудь кит, Алан выхаркивался меховым комочком, разглаживал свою шубку и продолжал щеголять по дороге из обглоданных костей к собственной славе.
      Он повернулся, и розовые щечки весело добавили: «Все подробности после договора. Договора на бумаге, с подписями. Гхы».
Можно кровью, кек
Отредактировано 20.06.2017 в 14:02
14

Аксессбот Combin
27.06.2017 23:50
  =  
Услышав капитанское "Ну и чо?" команда как-то странно переглянулась. Корнелия, конечно, этого знать не могла, но дело было в том, что у её отца тоже была манера выдавать подобный козырь. Правда, будучи человеком более взрослым и принадлежащим к предыдущему поколению, Фред Гаспар предпочитал всё же выговаривать "что", но суть была примерно та же. Железобетонное капитанское "Ну и что?", сказанное в нужный момент, принесло команде Облакореза немало проблем, но оно так же отлично работало в общении со всякими надутыми индюками, привыкшими, что одного звука их имени или даже просто появления морды лица достаточно, чтобы все вокруг встали на задние лапки и мочиться кипятком от страха или желания выслужиться, а так же просто наглецами и грубиянами. Но у Фреда помимо собственно "Ну и что?" были ещё связи, а так же габариты, ведь в плечах он всё ж был не сильно меньше, чем в поясе, а когда тебе с безразлично-раздражённым видом басит "Ну и что?" такая вот, с позволения сказать, почти квадратная тумба с лапищей, которую если в кулак сжать, он не сильно меньше твоей кочерыжки получится, оно как-то внушает. Вот примерно так же, как если бы это делал Маркус. Только если кок, кажется, совсем не умел изображать из себя злого громилу, которому ничего не стоит пересчитать тебе все зубы просто потому, что ты его раздражаешь, то вот капитан суровую харю состроить был мастак. Ну или просто с возрастом страшный на лицо стал. У Кортни же, пока что, кроме её "Ну и чо?" была только тряпка, так что, пожалуй, переход на любезности был правильным решением, хоть и не слишком своевременным. Но ведь лучше поздно, чем никогда, верно?

Маркус и Тиффани, тем временем, отправились выполнять указания, правда, уточнив перед этим, какую именно щель имела ввиду Конелия. Ро остался с капитаном, то ли чтобы не оставлять её наедине с этим, в усах и воротнике, то ли из нежелания лезть в какую-то пыльную дыру ради неизвестно существующей ли вообще зверушки. Поскольку протиснуться в щель ни механик, ни кок всё ещё не могли, а тычки шваброй вызвали лишь ещё один выброс пыли, на сей раз накрывший Тиф, было решено принести из камбуза кусок хлеба, положить напротив дыры, спрятаться за ближайший угол. Существо в дыре, видимо, было довольно голодным, так как вскоре послышалось шебуршание и на свет показался сперва обтекаемый нос, а затем и вся остальная чайка. Эти странные то ли животные, то ли всё-таки птицы обитали по всему Кэлестему и отличались способностью к полёту, подобной таковой у кораблей. Держась в воздухе с помощью так называемого "летательного органа", они перемещались, протягивая через себя воздух, подобно турбине реактивного двигателя. Собственно, чайки и были живыми турбинами и именно их полёты вдохновили инженеров на создание турбин механических. Их крестообразные тела обтекаемой формы чем-то напоминали самолёты, только с довольно мясистыми крыльями, которые чайки использовали для передвижения по твёрдой поверхности, и без оперения. Летали они тоже похоже, хотя в плане манёвренности большинству самолётов было до них далеко. Чайки обычно избегали островов, на которых жили люди, но часто таскались за кораблями целыми стаями, видимо, те привлекали их шумом, вибрацией или ещё чем-то. Иногда они даже пытались устроиться на корпусе. Внутрь, однако, они обычно не забирались, так как взрослая чайка размерами превышала человека и незаметно проникнуть могла разве что в ну очень большой корабль с ну очень здоровыми дырками в бортах и предельно малым экипажем, который ещё и ваньку валяет вместо того, чтобы за судном следить. В иных же случаях надоедливых животных воздухоплаватели с матом выдворяли обратно в их родную стихию, так как у чаек была дурная привычка пытаться жрать всё, что плохо лежит, грызть снасти и проводку, а так же попадать в двигатели, вызывая тем самым их поломку. Чаек имелось множество видов, в зависимости от их ареала обитания, и были даже гигантские чайки, размерами с приличный самолёт. По слухам, раньше они были ещё больше и люди с некоторых островов умели приручать их и летать верхом. Впрочем, уплетающая хлеб в коридоре Облакореза чайка, судя по всему, была самой обыкновенной серой чайкой, да ещё и птенцом. Её вполне можно было выкинуть из корабля просто подкравшись с простынёй или мешком, ну или выманив на палубу крошками хлеба, но...
- Так вот кто мне проводку уже неделю грызёт! А ну иди сюда, паразит летучий!, - злобная и сильно пыльная механичка выскочила из укрытия, воинственно размахивая гаечным ключом с явным намерением швырнуть его в животину. Животина, естественно, испугалась этого пыльного чудища и с громким "Ррру!" бросилась наутёк. Не пешком, конечно, по земле чайки перемещались весьма неуклюже и медленно, а взлетев, благо манёвренность позволяла лететь по коридору не врезаясь в стены. Тиффани, метая проклятья и инструменты, бросилась следом. Маркусу, не успевшему вовремя остановить механичку, оставалось лишь увязаться за ней. В результате договаривающаяся с клиентом Корнелия, собственно, сам клиент и Винс стали свидетелем презабавной сцены, когда мимо них со свистом пронеслась чайка, затем пролетел ключ, кажется на 32, пробежала Тиффани, а за ней, извиняясь, протиснулся Маркус, после чего вся процессия скрылась за углом. Ро по итогам сего представления прикрыл лицо рукой и вздохнул, а потом достал из кобуры пистолет и обратился к Кортни:
- Я могу просто подстрелить эту хрень. Надо?, - какую именно хрень, чайку или Тиф, Винс уточнять не стал.
Чайки, разные:
Отредактировано 27.06.2017 в 23:51
15

Корнелия Гаспар Инайя
29.07.2017 23:54
  =  
— Приятно иметь с вами дело, Алан.
Кортни улыбнулась. Эта улыбка означала: "будет вам договор, мистер лакированные туфли и длиннющие усы".
Что бы ни скрывалось за этим делом, какая бы опасность не пряталась — Кортни не упустит свою первую капитанскую миссию на двадцать тысяч. Желаете быстро? Мы сумеем быстро.
Следом, словно подтверждая возможность, по палубе Облакореза пробежали последовательно чайка, Тиффани и Маркус, а мисс Гаспар прикусила губу, чтобы не расхохотаться в голос.
— Давно это с ними? — ехидно спросила капитанша у Ро.
Ехидство мисс Гаспар было напускным. Всех олухов здесь Кортни уже обожала.
— Не тронь птицу! — скомандовала только, мягко уводя руку с пистолетом по широкой дуге в сторону, — Будьте добры, уважаемый мистер Винсент, составьте компанию мистеру Алану, а я принесу перо и бумагу.
Вот так, спокойно и легко, красиво и мягко, взглядом, жестом, улыбкой, собственным присутствием, пустяком, малостью — все разрешить.
Кортни спустилась в капитанскую каюту за бумагой и письменными принадлежностями.
Кортни не могла позволить мистеру Алану сопровождать себя, не предстало женщине принимать в личных покоях мужчин.
Кортни не могла позволить Ро убить птицу, не предстало птице причинять вред другой.
можно скипнуть момент возвращения Кортни и подписания договора, а можно посмаковать, как пожелаете, господа
Отредактировано 08.08.2017 в 10:59
16

Алан Вильямс IoanSergeich
08.08.2017 02:07
  =  
      Алан же добродушно раздвигал усами щеки, отводя глаза куда-то за морщины — не царское это дело восседать мягким картонным очам на измятой простыне резиновых век. Выглядело это ужасно невинно: был бы наш самурай безмятежности котенком, то, размалевав такую мордашку, он ввел бы в вены своим хозяевам смертельную дозу умиления. Но это был человек, это был истинно человек, сознающий свою щенячью натуру, но чахнущий над своею тигриной душой. Это был Шархан в шкуре Табаки. Всем видом демонстрируя свое благоговение перед небом, он витал в своих мыслях, отыскивал новую искорку злорадства в пепле тщеславия. «Брызнет она из-под угля совести, — думал он, — и уж я ее не упущу: вновь раздую какой-то отблеск ехидности до рассветного пламени жизни!» Алан голубем пролетал свои зарницы гордыни, водомеркой облизывал каждый уголок моря тщеславия, кротом прогрызал ядро самолюбия в этот момент. Не важны, поверьте, были ему шубы, усы и туфли — глядя в свои брови, он Скруджем Макдаком запрыгивал в бассейн драгоценностей, в монетки своей души, на которых был отчеканен его профиль. Долго бы купался он в себе любимом, бултыхался бы ножками и ручками в ма-а-асле своей опупенности, но все его самоудовлетворение прервал, как всегда, остальной мир. «Ну вот правда, — обрывал он себя часто, когда возвращался в реальный мир, — неужели есть место интересней меня? Нет, конечно! Есть слащавая реальность, в которой люди жуют арбузы, зарываясь в них с носом и выплевывая в чашку обсосанные кости, делая при этом самое простодушное лицо, как будто бы они не ведут себя как свиньи, а есть моя чудная греза, кисель которой ласкает связки-связочки благословенной амброзией пряного совершенства. И самое страшное то, что люди не могут сообразить своим поросячьим мозгом, место которому в холодце, простую вещь о том, что ну не только им должно быть хорошо — они постоянно теребят мир, что-то требуя от него. И теребят, и теребят, выгоняя меня из моей башни звездочета, только ради того, чтобы я спас их жалкий общий мирок…» Алан всегда возвращался в реальность с полным осознанием своей миссии по спасению мира. На сей раз свое мессианство он начал с того, что, повернувшись, покосился на пятнышко на носке туфли и, закинув носок за другую ногу, натер о штанину туфлю до состояния поистине-мессианского блеска. Поглядев в зеркало своих башмаков, Вильямс словил себя на мысли о том, какой же он душка, и обратил свой взор на Ро. Могу представить, что бы делал этот бывший солдат, если бы видел, как беспощадно в своих мыслях обходится с ним в эту секунду наш барин: Алан разворачивал Ро голову, разламывал ему черепную коробку, вычерпывал ложкой мозг, разрезал его на части и смешивал с различными колбочками своих ядов, дабы узреть самую едкую смесь, вроде ехидного горя или развратного безразличия. Он был великим алхимиком человеческих душ, вечно ищущим философский камень из самой темной части сада Эпикура. Самое же поразительное в нем было то, что Вильямс никогда не терял своего энтузиазма: главное его злорадство было в том, что он соврал, что вышел из детского проказничества.

      — Винсент-Винсент. Вы, друг мой, — неожиданно даже для себя начал проповедь Алан, — еще один маленький человечек в безбрежном море безрассудства. Как же вы попали сюда? Как случилось так, дорогой вы, родной вы мо-о-ой, — захлебывался в декламации Вильямс. — Не отвечайте, душа моя, я все знаю и без вас. Знаете, в чем дело? В том, что ваша история никак не отличается от всех остальных историй людей, каковые имеют ваш род и стиль, в котором вас расплюнула по холсту времени природа. Не обижайтесь, милый мой, не вы один кормитесь от этой грибницы безмолвного самомнения. Этот мицелий нынче выставлен на распродажу, и все берут его, хотя и не знают, зачем он им. Не волнуйтесь. — Алан хотел было уж потрепать Ро за щеку, но не решился пачкать своих… перчаток. Вообще, ему нравилось то, что он наговаривал сейчас, не давая Винсенту вставить и слова, хотя и не особо понимал, что говорит.
      — Позвольте я очерчу вашу жизнь не грубым росчерком белесой мысли-известняка, но притчами, дабы не обидеть вашу… ну, что у вас там есть. Нет-нет, рыба моя, молчите, ибо в тишине создавался мир, да будет же так и с вами. Да, вам пора родиться в тиши, дружок. Ставлю свои запонки на то, что вы, не разобравшись в чем дело, вылезли из матери с криком. Начать жизнь с ошибки — слишком уж безрассудная авантюра. Вот когда родился я, то лишь благоговейно мурлыкал, дабы никому не доставить неудовольствия. Я и по сей день стыдливо молчалив, — не затыкался Вильямс. — Взгляните на эти облака. Вы видите в них по своей тленной натуре лишь какие-то островки дыма, однако в них скрыт смысл вашего разума: подобно им ум ваш ведом общим полетом в жажде просвещения от солнца. И вы медленно тащитесь за остальными бородами неба, думая, что идете впереди. На самом же деле вы чуть не тонете в течении неба, а оно лишь использует вас для пустой перегонки воды. Напрягаясь и разрастаясь, темнея и кровоточа молниями, вы не становитесь великим, а лишь разбухаете от того, что вами пользуются ветра. Скажут они вам держаться далее — вы и терпите. Скажут отдыхать — расстегнете пояс громовержца, а из вас и грозы-то на час с небольшим. Такие дела, любезный, ой, дела, — покачал Алан головой и смахнул сухую несуществующую слезу.
      — А вот, поглядите на… швабру, вон, бросил кто-то. Нет, что ж вы, я не стану говорить, что вы так же никому не нужны, и вас кинут, когда используют, ведь это заденет вас. Я ведь, ну, душа моя, чувствую ваши страхи и комплексы. Не волнуйтесь, я ничего не скажу про то, что вы уродливый безмозглый отщепенец и половая тряпка в камере упырей, ибо уважаю ваше чувство, которому стыдлива правда. Я слишком тонок, чтобы обозвать вас как-то, слишком. Исключительно тонок, словно ваше чувство собственного достоинства. Так вот, о швабре… Ну ладно, нечего о ней больше сказать. Поглядите-ка лучше на двери. Это душа ваша, да-да, я ведь и в вопросах души знаток. Ручки у нее с двух сторон, это конечно, но, чтобы в душу вашу войти, нужно осторожно посмотреть, не зашибешь ли какого мелкого клопа за ней, а, чтобы выйти, не забыть от клопов отряхнуться. Или вот пистолет у вас, милейший мой слуга, — точное ваше сердце: стреляет, пока не заклинит, а все равно мимо. Кхех…

      И Алан вкушал этот сладостный рассол лукавого разбирательства, дышал соленым воздухом предусмотрительного превосходства, размусоливал негу старательного унижения ради своего самовозвеличивания. Он питался двуличностью этого мира, вечно требуя десерта в виде ответа на свою провокацию. Он был бесподобен.

ссылка
Я прошу прощения за свою задержку. Это была задержка, которая спасла мир с:
Ждем действий, бумаги, договора, пиратов, революции, ядерного гриба... Ждем чего-то под притчи усатой шубы.
*Инайка, сними звезду с Евгенича, а то я к ней привык
Отредактировано 08.08.2017 в 02:24
17

Аксессбот Combin
08.08.2017 02:39
  =  
- Ммм...Да нет, обычно Тиф что-нибудь внезапно взрывает у себя в мастерской, так что никто не успевает начать за ней бегать с криками. Ну, до того, как бабахнет, - Винсент убрал пистолет в кобуру и пожал плечами, - Хозяин барин. Но это может продолжаться долго, - словно в подтверждение его слов в глубине Облакореза что-то загрохотало, как будто обрушилась целая полка с кастрюлями и сковородками.

Оставшись наедине с человеком-усами, солдат сложил руки на груди, подпёр собой стену и уставился сквозь гражданина Вильямса. Винсент, этот маленький шаблонный человечишко, самым наглым образом воспользовался умением, которым рано или поздно овладевает любой солдат, которому "посчастливится" попасть в подчинение к той особой породе офицеров-аристократов, что начищают пуговицы, запонки, пряжки и кокарды своего одеяния с такой силой, словно собираются в бою ослеплять их бликами врагов. Эти словоохотливые господа, кажется, способны бесконечно плести высокопарные, изобилующие сложными оборотами и редкими книжными словами, выискиваемыми по вечерам в библиотечных книгах, пафосные и, как им кажется, ободряющие или осуждающие речи перед построенными по такому особому случаю подчинёнными. И, подобно этим бедолагам в строю, Ро молчал, позволяя словам господина Блестящие Ботинки и Пышная Шуба вливаться потоком в одно его ухо и совершенно свободно выходить из другого, не задев в процессе ни одной извилины и ни одной струны того...Ну, что у него там есть. Осознавая неизбежность своего положения, Винс покорно изображал из себя рыбу, которую сноровисто вскрывает и потрошит, а потом и разделывает на стейки старая опытная кухарка. И, как и та рыба, он был абсолютно безмолвен и глядел на Алана пустым, ничего не выражающим глазом. Похоже, в этот раз гурман был оставлен без сладкого.
18

Алан Вильямс IoanSergeich
08.08.2017 11:54
  =  
      «Похоже, в этот раз гурман был оставлен без сладкого», — подумал кто-то в сторону кондитера. Нет, Алан никогда еще не оставался без десерта, он не мог терпеть этого постного мира. Словно разлагающийся Лазарь, зажевывал он вкус своего трупного языка изюмом чужих надежд. Сейчас же он лениво теребил вилочкой ехидности разварившуюся беззубую рыбеху. И не любил Алан хладнокровных существ, в которых костей больше, чем мяса; таких он отпускал обратно в океан патриотических течений, но в виде наживки на более крупного зверя.

      — Кхем-кхе, родной мой, чего эт ты, как б это, ну, не слушаешь меня-то, м? Самый, думаешь, умный, да? Так вот тебе еще одна притча, братишка. Жил как-то… скажем, заяц, в лесу. И жил себе, жил, травку жевал, на облачка смотрел, хвост вычесывал, шубку менял по сезону. И никто его, зайца, не слушал. Он душу всем размалевывает ушами своими, а его, представляешь экая оказия, никто, да, никто не слушал. А заяц был в том лесу самый умный, хитрее всяких там… лис, которые прикидываются хитрыми. Лис, которые, ну просто хоть по морде своей, тупые до безобразия. Идешь по лесу, думаешь, видя ее, что камень рыжий, а это лиса. — Кипел и пучил глаза Алан, уже не понимая, что несет. — И решил за-а-аяц… всех убить, кхех. — Вильямс развел и опустил свои руки так, что с них на палубу упала его шуба. — Приходит он к лисе, да? А она на него, вот как ты, Горацио моей души, глядит. Тупо так глядит, противно. Черт знает, как глядит, понимаешь? (Алан расправил воротник, расстегнул одну пуговицу жилетки, раскочевряжил накрахмаленные рукава, и ожидающе попрыгал, как боксер, готовящийся к бою) А заяц к ней подходит, придурошной, ла-асково так берет ее за шею, мол, молчи-молчи, голуба. И зубами, глотку. Кровь, кишки, глаза красные. Фонтаны, выше леса бьют, медведи бегут. Из лесу. Паника, пожар! — заверещал, как бабка в автобусе, Алан, и тут же толкнул Ро тростью. Вильямс улыбнулся и отточенным приемом упал на шубу, приняв вид жертвы самого кровожадного преступления. — И лисы нет, и шубка поменяна. Снова белый и пушистый. И никто его не слушает. Убивают!! — хрипя заорал барин на весь корабль, закатывая наглую улыбочку под рулон усищ.
Обожаю Алана.
Отредактировано 08.08.2017 в 11:55
19

Аксессбот Combin
10.08.2017 04:18
  =  
Внезапный приступ помешательства, ну или что там случилось под этими усами в шубе, на Винсента произвела ровно такое же впечатление, что и предыдущая речь. Никакого тобиш. То-ли солдат на своём веку уже сумасшедших видел, то ли те самые офицеры тоже имели привычку в гневе начинать исходить пеной и нести ещё более малосвязную чушь. Вообще, то солдатское умение, одно из многих, кстати, для предотвращения пачканья мундиров господ офицеров гневной пеной, а лиц солдат брызгами слюны, включало в себя ещё и возможность, будучи спрошенном в произвольный момент речи, произнести слово в слово последнее предложение, а может даже два. Видимо, пролетая через черепную коробку солдата, изречения всё-таки на что-то записывались, но, во избежание поражения мозга при попытке их обдумать и понять, хранились там весьма ограниченное время и быстро заменялись последующими, а при отсутствии таковых просто выкидывались с концами.

- Ну почему эт не слушаю?, - удивился Ро, - "Или вот пистолет у вас, милейший мой слуга, — точное ваше сердце: стреляет, пока не заклинит, а все равно мимо. Кхех…", - всё это он повторил таким ровным, механическим и казённым тоном, что воротничок у Алана непременно сам бы накрахмалился и подшился, а пуговицы и обувь натёрлись бы до блеска, если бы только всё это не случилось с ними ранее. И тычок тростью определённо должен был бы быть более сильным, а вопль более артистичным, чтобы смутить Винсента, который просто чуть склонил голову, чтобы смотреть на, если его можно было так назвать, собеседника, теперь уже не пустым взглядом и даже с некоторым любопытством, примерно как на невиданного ранее жука:
- Я в этой истории одного не понял: что такое этот заяц?
Дело было в том, что на Кэлестеме нормальной человеческой живности водилось не так уж много, потому что далеко не каждый остров был способен создать устойчивую экосистему для многих видов. Поэтому мощность двигателей тут, например, измеряли в чайках, а не в лошадях. И если всяких там крыс, мышей, ну или кошек с собаками видел и знал почти каждый, то вот иные звери были более редки и встречались в основном только на самых крупных островах, так что житель какого-нибудь захолустного куска камня мог в жизни не увидать зайца или волка, или лиса, если ему вдруг не взбредало в голову купить зоологическую энциклопедию. Тем временем из глубин корабля пришёл грохот, а за ним Маркус и Тиффани с пойманной чайкой, которая отчаянно вырывалась и негодующе свистела.
- Кого убивают?!
- Кто?!
Отредактировано 20.08.2017 в 03:23
20

Корнелия Гаспар Инайя
20.08.2017 02:29
  =  
А Корнелия Гаспар меж тем составляла соглашение, уединившись в капитанской каюте.
В целом смысл заключаемого договора состоял в том, что Алан Вильямс обязуется добровольно и в установленный срок (сразу) передать Корнелии Гаспар вполне конкретную, всюду обозначенную, сумму. В свою очередь экипаж Облакореза постарается в установленный срок (как получится) предоставить Алану Вильямсу услуги по перевозке грузов и пассажиров.
Приведем здесь лишь некоторые выдержки из этого памятного документа:
"Корнелия Гаспар, в дальнейшем именуемая Капитан (свидетельство о регистрации Вольного Капитана в Реестре Вольных Капитанов и Гильдии Воздухоплавателей №_) с одной стороны, Алан Вильямс, в дальнейшем именуемый Заказчик, и экипаж воздухоплавательного судна Облакорез (гос номер и серия ____) в лице Тиффани ____, Винсента Ро, Маркуса ____ и Корнелии Гаспар (та самая, которая еще и Капитан), в дальнейшем именуемые общим термином Подрядчик, с двух других сторон, заключили договор о нижеследующем:
Заказчик обязуется...
Подрядчик постарается...
Ответственность за сохранность собственной жизни и целостности груза несет Заказчик (Капитан и Подрядчик само-собой постараются по-человечески помогать).
В случае невозможности исполнения Подрядчиком условий данного договора, случай причисляется к страховым (разряд "воля господа") и оплачивается согласно общим условиям настоящего договора, если между Капитаном, Подрядчиком и Заказчиком не заключено каких-либо дополнительных соглашений..."

Дополнительные соглашения, конечно, не предусматривались.

Итак, мисс Гаспар составляла договор и не слышала речи Алана, что к лучшему, ведь мисс Гаспар явно сочла бы речь Вильямса бранной, посчитала бы эту брань абсолютным нарушением собственных границ, и как та самая Кали стала бы рубить, что в судовых традициях лучше обозначить как казнь через повешение на рее.
— Мистер Алан? Мистер Винсент? — вопросительно обратилась Кортни к ожидающим, появляясь из недр Облакореза (довольная, счастливая, славная, будто нутро Облакореза хранило в себе секрет если не вечной жизни, то вечной молодости и красоты — точно). Тогда же мисс Гаспар заметила, что на палубе уже собрался весь экипаж.
Очень вовремя!
— Мисс Тиффани, мистер Маркус? Будьте добры...
И изящные девичьи ручки протянули каждому из присутствующих аккуратный рукописный экземпляр соглашения.

Стоит ли упоминать о том, что в момент своего возвращения Корнелия Гаспар предстала перед ожидающими в своем голубом платье (том самом, которое самое лучшее, прихваченное с собой еще из дома), которое девушке невообразимо шло.
У суперраспрекрасного невероятномощного и вообщесамогогосамого мистера классныеусы-туфли-шуба теперь появился вполне видимый, достойный, со вкусом одетый (но не помпезно, а изящно и просто, как все поистине дорогое и ценное), манерный (изящно и просто, а не вычурно) конкурент на поле чудесно разодетых, благородных людей.
Самооценка экипажа Облакореза прикручена была у всех как надо, потому эти ребята на вышеуказанном поле не тусовались никогда.
А Кортни на этом поле была сейчас, временно, ввиду причин и обстоятельств, а именно — сделки.
Отредактировано 20.08.2017 в 10:06
21

Алан Вильямс IoanSergeich
28.08.2017 01:52
  =  
      — Мину-уточку! — выпрямился из пены бешенства Алан, в одну секунду представ перед этим манекенистым экипажем. Лицо его покрылось медным отблеском, а с бровей его закапали чернила, переходя в злорадную морщину меж глаз; его уши задеревенели и хрустели, ломаясь своей сединой, нижние его ресницы начали переезжать в более заселенные районы век, зрачки пропали на мгновенье, чтобы залиться более ядреной чернотой; казалось, что это чудо сейчас разорвет рубаху и устроит несанкционированный митинг, но несколько яичных желтков жизни еще болталось в спиртовой банке его мозга: однако это не спасло остальных, поскольку сковорода его себялюбия зажарила эти желтки в угли: — Мину-у-уточку. Это ж. Пхех. Это что такое, я вас спрашиваю? Это что такое? — начал бычиться Алан, и, кажется, принялся жадно скрести копытом (я был так заворожен дымом, который исходил из его ушей гейзеровым паром, что чуть не проглядел все перформансы маэстро). — Вы за кого… Нет, ты! Ты за кого меня принимаешь, булка крошеная? Думала, мол, разоденешься фрейлиной — все тебе будет? Черта с два, шалопунь подноготная. Чтобы Меня принимать за плебея какого-то, что будет вам одолжение делать, когда его шелухой гречишной кормят? Вы, вы все у Меня под ногтем, ясно? И если я говорю, что меня убивают, то выкинуть всех за борт! Меня… у-би-ва-ют. Вы что, дурачье поднебесное, не слышите трепета слов этих, м? — Вильямс переглянулся с командой и увидел все те же пресные физиономии. Печаль приклеилась к его лицу дешевым сургучом. Он попробовал выдохнуть, но чуть не поджог дыханием палубу.

      — Ладненько, — сказал он, проглотив девятый круг ада, — хорошо. Хех. Женщина-капитан. Женщина-капитан. Да я такое только в неприличных газетенках читывал! Да ладно бы только женщина-капитан, так вот еще: мужик-осел. И в какой цирк я попал, клоуны? — швырнул он трость куда-то, опустив кончики усов к плечам. — Если я и шел в цирк, так для того, чтобы ржать над вами, бездари, а не медведем на колесе вашем, — Алан начал тормошить руками, в судорогах гнева показывая одноколесный велосипед так, что все это было больше похоже на танец робота. — Не медведем крутиться. На колесе. Вашем. — Обиделся он наконец, что достиг своего счастья, и успокоился.

      — Так. Слушать меня. Если я подписываю эту вашу… бумажку, то капитан у меня на посылках. Благоговеть вы должны перед моим солнцем, овощи вы червленые. Так бы и! — показушно замахнулся Вильямс на Ро, но никого это особо не возбудило. — Все. Все, допрыгались. Да-да. Значит так. Все мои вещи собрать, принести в мою каюту (это у капитана, думается мне, найдете). Подать мне обед, вино на выбор. Можно без выбора — просто. много. вина. Потом за ярлыком на царство. Я теперь ваш капитан. Я это место покупаю, паразиты одноклеточные. Выкупаю. Вот вам, — он чуть замешкался и нелепо расчеркнул свою подпись в договоре, — вот вам, поняли? А эта шмакодявина в платье — тень руки моей правой. Я все сказал. — постановил он и, живо отворив дверь, закрыв глаза рискнул пройти внутрь, но врезался в трубу своей переносицей. Тут он притопнул ножкой, проплакал что-то безнадежное, как слепой котенок, потерявший свою кормилицу, и с жуткой человечной обидой оглянулся на людей, которые были бездушней его. Ему стало страшно в этом мире. Его не слышали. Тогда он вновь повернулся к двери, но вновь врезался в трубу. Тут он уже с дикой злобой матернулся, растормошил ее обеими руками, еле оторвал к чертям собачим ее часть, припнул, смачно плюнул в нее и радушно, осматривая ногти, отправился на поиски каюты капитана.
Отредактировано 28.08.2017 в 01:52
22

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.