Арена: Тризна по пропавшему богу | ходы игроков | 27. Ласомбра против Ойстр

Когда противницы вышли на Арену, сразу стало понятно - что-то поменялось. Похоже, и та, и другая решили навешать на себя кое-какой брони. Но если Ласомбра подошла к вопросу умеренно, то Ойстр - совсем всерьёз - в том, в чём она вышла, сосцы обнажить было никак невозможно при всём желании.

Броня смотрелась внушительно - черненые узоры по тёмно-медного цвета доспеху придавали поединщице вид богатый и крутой, а шлем меж рогами напоминал корону какого-то варварского короля - из тех, которые не в тягость носить каждый день, поскольку они не цепляются за занавески.

На поясе, впрочем, всё так же висела фляга с выпивкой, а вот оружие... оруженосные сатиры, приятели Ойстр, выволокли целый арсенал, аккуратно уложенный на стойку - щит, топор, алебарда, копьё, кистень одноручный и двуручный, булава вроде той, которой махал Ратибор (если не та самая) - впору целую банду вооружить. Одно только бросалось в глаза - мечей там не было. Ни говорящих, ни обычных, никаких. Мечи впали в немилость.

Негр-служитель, не подавая виду, что хоть что-то необычное происходит, вопросил:

- Жнец или Дева?

Вернувшись на арену с тренировочного поля, руманка быстро узнала, каких именно противников для нее запасла судьба. А узнав - почувствовала себя тварью грязной и ничтожной.

Такого расклада следовало ожидать. Даже не так - это должно было быть очевидно любому, чьи мозги не были затуманены трын-травой. Нужно было тренировать Ойстр левой рукой, по крайней мере - ведь плох тот учитель, что не готовит ученика к опасностям, которые на самом деле встанут у него на пути. Очень может быть, что (вопреки статистике) каждый враг, с которым сатирессе придется столкнуться до конца жизни, окажется левшой.

В голове всплывали варианты дальнейших действий. Отказаться от боя нельзя - это будет неуважением к противнице. Поддаться, даже тайком - равносильно самоубийству. Суицид, сколь бы праведным или священным он ни был - претил Ласомбре. Когда-то, связанная в повозке, крошечная девочка со смешными крашенными в синий цвет кудряшками, она выбросила в ночь колечко-саморез. Позже, лежа в горячей ванне, будущая (и неслучившаяся) маркиза Эскарабьяхо отложила в сторону стилет с рукоятью в форме слоника. Сегодня, героиня в синем наденет свою кирасу с эмблемой срединной армии - и покажет противнице жесткую силу.

Даже если отбросить в сторону глупое упрямство, руманка не могла позволить себе умереть до того, как Император-Меченосец окажется в безопасности. В той горячей ванне, ей пришло понимание. Другие воины, выпивая через слезы чужую злобу, заболевали и страдали, прикованные к постели: но не она. Слезы, выпитые за годы боев, вся эта боль, вся ненависть, накопленная десятками тысяч застывавших глаз - никогда не заражали тело Ласомбры, потому что впитывались точно в сердце.

Оскверненная таким образом, предстань душа героини перед судом, который определяет место следующего рождения - она бы разрубила Великого Судию, перевернув затем его черный трон. Из базальта и кости, она сплела бы себе новое тело, чтобы одним сокращением чудовищного бицепса рассечь завесу, разделяющую миры живых и мертвых. В этот момент, победоносный император услышал бы звук, похожий на детский плач - будто бы доносящийся одновременно отовсюду. Дымящийся шар пустоты образовался бы над его постелью, чтобы выпустить на свободу сотни тысяч изголодавшихся ворон. Пока чешуйчатые изгибы нового тела Ласомбры пересекали бы границу между мирами, взгляд Императора-Мечника успел бы заметить лишь отблеск истинного величия Драконицы, прежде чем его собственное тело обернулось пеплом. Затем, омытая слезами чернейшего гудрона, Ласомбра разверзла бы тридцать шесть своих зубастых пастей с целью исполнить Песнь, что Завершит Мироздание.

...А ведь по сути, Император (на тот момент Король) ничего предосудительного не сделал: просто свершил правосудие. Холодное, равнодушное, непредвзятое правосудие, которое когда-то побудило Ласомбру поддержать именно этого кандидата на престол. Так почему же она не может забыть о своей ненависти? Почему не может выкинуть из головы наполненные безумной яростью глаза глупого Алехандро?

Несмотря на овладевшую Ласомброй тоску, слепая пальце-носовая проба показала, что ее тело спокойно и готово к бою. Открыв глаза, руманка тепло улыбнулась покрывшейся броней противнице: ту ждет достойное испытание.

- Жнец, - ответила служителю героиня в синем.

Ойстр всё никак не могла выбрать оружие - накануне она перепробовала всё, но то, что не требовало навыков фехтования - булава, кистень, топор - казалось ей слишком медленным. Завалишься в удар такой махиной - и тебя нанизают на меч, как барашка на вертел, и броня не поможет. Она уже хватила схватить хоть что-то, но проблема Буриданова осла была слишком тяжела - Ойстр буквально застыла, неспособная выбрать. Даже ритуальное слово "Дева" ей не далось.

Трезубец упал Девой вверх, трибуны ждали. Ласомбра ждала. Ждали боги. Но боги не любят долго ждать.

Негр громогласно объявил:

- По воле Гефеста! Поединок будет на кинжалах!

Оружие исчезло с Арены: даже меч Ласомбры словно испарился, остался только кинжал в правой руке. На поясе у Ойстр вдруг появилась дополнительная тяжесть. Сатирка положила туда руку - точно такой же кинжал, как у Ласомбры.

- Выбор места боя за Ойстр, - продолжал негр, потом прислушался к чему-то - наверное, к голосу Гефеста в голове. - но только лишь если она сделает его немедленно! Десять... девять... восемь...

- А? Чего?! - Сатирисса вертела головой во все стороны, отчаянно пытаясь понять что и почему происходит, куда делось все заботливо собранное козлоногими товарищами оружие, не пропал ли Сильно Пьющий (которого она все же решила взять с собой, повесив почему-то в обычных ножнах и за спину) и откуда у нее на поясе такой же кинжал как у Ласобры - Как... кинжалы?! Как выбор места боя?! Какой Гефест?! Так нельзя! Это не по правилам! Я... я жаловаться буду... - Уже почти прошептала совершенно перепуганная рогатая героиня, находившаяся на грани того чтобы в панике броситься бегать по кругу громко и нечленораздельно крича. Все её тщательнейшим образом продуманные стратегии и тактики по сокрушению наглой зайцы (второй раз в жизни Ойстр напряженно думала над решением какой-то проблемы дольше десяти минут подряд) неожиданно обратились в прах и исчезли вместе с так долго собиравшимся арсеналом.

Но раздумывать над этим не было времени, поскольку чернокожий служитель явно не собирался ждать пока сатирисса справится с панической атакой и продолжал считать, не обращая внимания на протесты козлоногой воительницы. Мысленно пообещав себе, что если она выживет, она найдет способ подстроить наглому хромоногому кузнецу какую-нибудь такую гадость, что семейный скандал он будет вспоминать с ностальгией, Ойстр отчаянно замахала руками пытаясь остановить негра
- Ладно, ладно! Я выберу! Царство Аида куда Дионис спускался за своей матерью. Ну... то есть не прям там где он её нашел. Просто где-нибудь... на берегу Леты, да. Я тебе про нее так и не успела рассказать...

Всё померкло вокруг, и героини - и та, что в синем, и та, что бронзово-чёрном - оказались во мраке.

Ойстр успела снять щит с левой руки и перевесить на правую, а кинжал взяла в левую руку. На самом деле, дружественное божество явно помогло ей, не отобрав щит, который считается вооружением, а не доспехом, но Ойстр, не зная этих военных тонкостей, за помощь сей факт не сочла. На стороне Ойстр было преимущество в броне и щит, на стороне Ласомбры - лишь больший опыт и умение, а этого часто не хватает против такого серьёзнейшего преимущества в экипировке.

Мрак не рассеялся, но глаза обеих чуть привыкли - и уже можно рассмотреть, что поединщицы стоят на каменистом пятачке - продолговатом, приподнятом над местностью, довольно правильной эллипсовидной формы (20 шагов в длину, 10 в ширину, противницы на длинной оси), словно площадка для какой-то игры. Слева от Ласомбры и справа от Ойстр ощущается тёмная река, почти невидимая во мраке. Она скорее угадывается по плеску волн, чем различается зрением. Свет дают слабо светящиеся зеленоватым стены огромной пещеры, одна из которых поднимается за площадкой по противоположной от реки стороне. Можно ли сойти с площадки с вытянутых концов эллипсовидного пятачка - непонятно.

Своды пещеры теряются далеко вверху - вверху ничего и не светится, всё черно - а может, это и не пещера вовсе, а безлунная и беззвёздная ночь. Место мрачное, сырое - от него любому, пожалуй будет не по себе. Вдалеке еле различимы то ли шум голосов, то ли стоны - неприятные звуки, от которых ползут мурашки по спине.

Ласомбра выдохнула - будто бы с облегчением - когда исчезла ее верная Грация, но прочих выражений чувств не допустила. Пока противница выбирала арену, руманка перекинула кинжал в левую руку, а в правую поместила давно не видевший боя засапожный нож (взяв его при этом обратным хватом).

Не дожидаясь, пока противница займет боевую позицию, героиня в синем подняла оба оружия перед собой на уровне лица (левая рука с кинжалом чуть ниже, правая с ножом - чуть выше) и решительно зашагала, выходя на Ойстр вдоль правого (со своей точки зрения) края площадки. Подходя к противнице, Ласомбра продолжала удерживать нож впереди, прикрывая голову - а кинжал постепенно опускала вниз, ближе к брюшине. Когда ей оставалось пройти последний шаг, чтобы столкнуться с сатирессой, руманка будто бы уменьшилась в размерах и совершила серию из двух молниеносных атак - правой рукой попыталась, как крюком, зацепить щит оппонентки, сразу после чего совершила укол снизу вверх ей (в идеале) в шею.

Вскинув щит, покрепче вскинув рукоять кинжала и сцепив зубы, Ойстр посмотрела прямо в глаза стремительно приближающейся к ней противнице и решительно бросилась... назад. В мощном козлином прыжке сатирисса отскочила сразу на несколько шагов разрывая дистанцию и одновременно неловко взмахнув кинжалом, явно стараясь не столько зацепить руманку, сколько помешать той атаковать самой.

Получатели: Ойстр, .

Ласомбра возникла перед сатиркой неожиданно - неожиданно быстро. Скорее от неожиданности, чем по плану, Ойстр отпрыгнула назад, потом ещё раз, оставляя себе, впрочем, место для маневра. Но площадка показалась ей совсем маленькой, а противница - просто огромной в темноте. После второго прыжка назад Ласомбра настигла противницу. Ойстр заслонилась щитом, прикрывая голову, но руманку это не смутило. Она стремительно атаковала - левая-правая, почти как двойка в кулачном бою. Правая подцепила край щита, резко оттянула, словно вскрывая устрицу, а левая бросилась Ойстр в лицо. Ойстр махнула кинжалом, целясь по руке, отогнувшей щит, но не попала - вернее, всё произошло настолько быстро, что она просто не успела резануть вовремя. Щека вспыхнула болью, а руманка отскочила назад, выискивая место для новой атаки.

Сердце Ойстр бешено колотилось: рана была недостаточно глубока, чтобы представлять серьёзную угрозу, но чуть выше - и... к тому же плеск реки за спиной не прибавлял уверенности в себе - с этим навешанным металлом, она, конечно, не выплывет, если что!

Ойстр крепче сжала щит, вновь вскинув его вверх, закрывая голову и шею и неожиданно сама бросилась в атаку, целя кинжалом в лицо Ласомбре

Получатели: Ласомбра.

Героиня в синем, отскочив, поменяла стойку: теперь она держала перед лицом кинжал, а нож был придвинут к телу. Завидев, что сатиресса бросилась в атаку, она позволила той пройти на шаг вперед - но при этом сама отодвинулась вправо, одновременно попытавшись отмахнуться кинжалом от атаки.

Выпад Ойстр оказался ложным - она не довела атаку до конца, а вместо этого от души саданула острым копытом, целясь Ласомбре в колено - левой ногой по правой.

Руманка была состредоточена на руках и не то чтобы совсем пропустила удар, но не успела ничего предпринять - нож вместо этого царапнул по броне на руке Ойстр. Та же темнота, что помогла Ойстр скрыть свои намерения, не дала ей как следует попасть - ещё чуть-чуть и копыто действительно врезалось бы в колено острой частью вперёд, как копьё - но вместо этого удар пришёлся чуть выше и дальше, в ляжку. Возможно, Ойстр, лягаться умевшая отлично, просто не привыкла к тяжести брони на ноге.

Удар скребанул по ляжке руманки, послышался звук разрываемой ткани - и копыто не отдёрнулось, застряв броневой пластинкой. От неожиданной боли и холодного металла на коже Ласомбра коротко вскрикнула.

Ойстр, чтобы не свалиться, вместо отдёргивания ноги просто наступила на эту ногу, окончательно приводя шаровары в негодность. Поскольку на Ласомбре были плотные кожаные сапоги до колен, шаровары прорвались в двух местах - выше колена сбоку, с внутренней стороны, и сзади, а полоска ткани словно привязала левую ногу Ойстр к правой Ласомбры. В результате Ойстр оказалась повёрнута к руманке левой стороной. Насколько прочно держится нога, естественно, не понятно - может, там достаточно рывка, чтобы освободить ногу, а может, без ножа и не освободиться.

Ласомбра воспользовалась моментом, чтобы попытаться ухватиться рукой с зажатым ножом за голень (или стопу? нижний отдел ноги, в общем) и рвануть ее на себя, одновременно отшагивая назад и нанося кинжалом укол в левое бедро противницы.


Получатели: Ласомбра.

С истошным блеянием Ойстр рванула прямо на Ласомбру, левой рукой одновременно пытаясь обхватить её за затылок.
Получатели: Ойстр, .

Ласомбра наклонилась и запястьем с зажатым ножом (правой рукой) захватила застрявшую ногу сатирки. Захватила за суставом, прижала к себе и мощно выдернула ногу из-под противницы и затем левой нанесла мощный укол в бедро изнутри - лезвие кинжала почти полностью вошло в мощную мышцы. Густо хлынула кровь.

Сатирка, увидев перед собой шлем, недолго думая боднула его рогом, а потом левой рукой попыталась захватить Ласомбру за шею, но рука скользнула по тому же шлему. Резанула кинжалом по ушам, когда Ласомбра уходила назад, но так и не поняла - попала или нет.


Получатели: Ласомбра.

Также совершенно неясно, повлиял ли хоть на что-то удар рогом по шлему. Но ясно одно - нога выдернута, и ей делают больно! Не просто больно - очень БОЛЬНО! ЖУТКО БОЛЬНО! Вот опять! Ааааа! Беееэээ! Убивают!

Ласомбра быстро выдернула лезвие и уколола в столь удобно подставленное бедро второй раз, потом третий, стараясь попасть в артерию.

Визжа от боли Ойстр в панике выронила кинжал и принялась отчаянно молотить противницу правой рукой (то щитом то перчаткой), отчаянно пытаясь вырваться.
Получатели: Ойстр, .

Не собираясь отпускать ногу сатирессы, Ласомбра продолжила отходить назад. Очередной рывок - и небольшая пауза между уколами. Руманка перехватила ногу противницы левой рукой, после чего начала колоть ее уже ножом. Теперь - в колено.

Скорее случайно, чем нарочно, Ойстр засветила Ласомбре ребром щита сбоку по голове, а, поскольку как раз в это время Ласомбра пыталась перехватить ногу Ойстр левой, это высвободило ногу из захвата. Затрещали шаровары - Ласомбра, пытаясь выпрямиться и удержать равновесие, шагнула назад и споткнулась, больно упав задницей о камни. Ойстр наконец высвободила израненную ногу. Ласомбра хорошо видит - кровь (или это ихор, или что у них там у греческих сатиров течёт - чистый спирт?) стекает из ран такими потоками, что вообще непонятно, как сатиресса стоит. Но стоит как-то.

Может ли ходить? Неясно. Но ясно, что такие ручьи крови скоро приведут к потере сознания и смерти.

До крови прикусив нижнюю губу, израненная сатирша отползала назад, стараясь не нагружать истекающую кровью ногу. Перед глазами все плыло. Как глупо. Она должна была догадаться что у нее не получится. Она должна была или драться насмерть или не драться вовсе, а не устраивать эту глупую трагедию, пытаясь спасти и её и себя. И уж точно не стоило пытаться спасти Бахуса. Все эти приготовления, планы и идеи которые она по своей дурости считала гениальными... и все заканчивается вот так. Как и должно было закончится. Та что пришла сюда зная как сражаться, та что пришла сюда победить и умереть, та что пришла сюда за своей кровавой мечтой, та что пришла себя потому что ей некуда было больше идти - выигрывает. А глупой козе по имени Ойстр... остается только кануть в Лету.
Сатирисса которую звали Бешенство, упала на холодный камень близ реки мертвых и больше не поднималась

Получатели: Ойстр, .

Прикрывая голову обоими своими оружиями, Ласомбра быстро подогнула под себя левую ногу, после чего с ее помощью поднялась сначала на одно колено, а затем и на ноги. Противница отступала, причем отступала как-то совершенно неправильно, не по-противничьи. В ее позе читалось поражение.

Ласомбра не спешила подходить для добивания сатирессы, опасаясь подвоха. Она предпочла теперь держаться на безопасном расстоянии, пока противница не почувствует в полной мере эффект кровопотери.

Но вот рогатая упала - как-то совершенно оскорбительно - оскорбительно и для себя, и для Ласомбры. Героиня в синем подскочила к ней, захватывая своей правой рукой ее правую, занося зажатый в левой руке кинжал над головой - но добивать не торопилась. Вместо этого, не выпуская оружия, она широко развела на левой руке пальцы, чтобы начать их загибать по одному - невидимые зрители получили возможность проявить милосердие к побежденной.

Оставляя кровавый след, Ойстр поковыляла к краю площадки. Казалось бы, кинжал не иголка - он точно должен быть где-то тут - но кинжала не было видно. Совсем. Ноги сатирессы подкосило - то ли раны, то ли отчаяние, но она кое-как доползла до края площадки, прежде чем упасть. Свободная рука нащупала камень вместо кинжала. Сойдёт.

Ласомбра не спешила приближаться - все эти партизанские хитрости не были ей чужды. Долго, очень долго. Ойстр хотелось закрыть глаза и заснуть, но она следила за мутными зелёными пятнами сквозь ресницы. Среди пятен должно быть одно синее... Ласомбра зашла со стороны головы. Придерживая правую руку Ойстр, занесла кинжал, отсчитывая пальцами время до удара...

Ойстр попробовала захватить правую руку и рванулась, целя камнем в лицо. Камень просвистел у самого уха Ласомбры, а захватить не удалось - слишком насторожена была руманка. Ойстр сорвалась с площадки вниз, покатилась, оставляя тёмный след. Воды не было. Не было проклятой Леты. Ещё не тут, под кручей - там, в нескольких шагах... так далеко. Ойстр поползла к реке, меж тем как руманка наблюдала за этим сверху.



Таким образом, когда Ойстр доползла до Леты, Ласомбру вытащили на Арену как победительницу. Зрители, ожидавшие картинного утопления в Лете, недовольно шикали.

Кое-кто аплодировал Ласомбре. Вобщем, смятый какой-то получился конец поединка. Но, какая бы она ни была - победа есть победа.

- Хорошо, - кивнула героиня в синем, невольно усмехаясь - довольно, но невесело. Ойстр не спешила сдаваться, и это было достойно уважения. Ласомбра смотрела сверху на исчезающую во тьме противницу, отказавшуюся от добивающего удара, и не сходила с места.

Шепчущая темнота сменилась неровным гулом трибун Ровно, а руманка некоторое время продолжала стоять в той же позе, с кинжалом и ножом в руках. Тело сатирессы не спешило появляться на арене - стало быть, еще жива. Разумеется, с такой раной козлоногой ничего особенно не оставалось, кроме как тихо истечь насмерть кровью, в этой страшной пещере. Но кто знает? Ойстр девка напористая - глядишь, кровь остановит, и прорвется как-нибудь. В городе богов, может всякое чудо случиться.

Вытерев кинжал о закрытое перчаткой предплечье, Ласомбра загнала его в ножны. Вернула на место и нож тоже. Похлопала себя по бедру - по месту, где должна была быть, но отсутствует до сих пор верная подруга ее, скьявона. Пожала плечами, стянула с головы шлем и, массируя свободной рукой тыльную сторону шеи, тихо ушла с арены.

Цареград был тебе лишь роскошной тюрьмой,
Ведь бессмысленна жизнь от пивной до пивной.
Птичьи крылья надев, ты подходишь к обрыву -
Но не надо, не прыгай. Останься со мной.

От служителей ничего добиться не удалось насчёт меча, до богов было не дозваться, и Ласомбре пришлось подавать официальный запрос в Небесную Канцелярию - это после боя-то! Ей, правда, немедля и без задержек ответили, что верный меч ждёт в её покоях.

В покоях, впрочем, ждал не только меч - когда Ласомбра туда зашла, там обнаружился какой-то молодой шустрый не то поклонник, не то домушник - сам он клятвенно уверял, что был пленён красотой прекрасной воительницы, вычурно и красноречиво заворачивал обороты, которые сводились к тому, сколь жаждет он с ней переспать, но руманка сильно подозревала, что этот шкет залез сюда, чтобы что-то сгермесить.

Так что меч был на волосок от того, чтобы быть потерянным снова. Вернее, три меча - боги, то ли в качестве трофея, то ли ещё по какой причине, выслали Ласомбре Сильно Пьющего, ну и клинок Ала-ад-Дина был тут. Сдав несостоявшегося героя-любовника охране, Ласомбра наконец смогла отдохнуть и расслабиться. Сильно Пьющий вёл себя как самый обычный кусок металла - не проронил ни слова, даже когда руманка из любопытства вынула его из ножен - посмотреть. Ну что ж, разберётся с этим позднее.