Dies Lacrimarum: Дорога костей (Заморожена) | ходы игроков | [Элергорд] Фенар

Ближайший к границам с Ватиканской Империей крупный город, построенный на берегах реки Ширке. Подобное положение было для него одновременно и силой и слабостью, потому отстоять его элергордцам удалось с большим трудом. Сейчас город переполнен беженцами, отсюда же выходят крупные и не очень отряды партизан. В такое время Фенар стал и религиозным центром - когда жрица Калидуэн вернулась из ватиканского плена и привезла с собой святыню, то многие стали обращаться с ней и другим жрецам с просьбой помочь им справиться с разгулявшейся нечистью и неупокоенными, поскольку жрецы культа Кикроса по больше части были истреблены крестоносцами.

Из приграничных поселений множество беженцев устремилось в Фенар и встретить сейчас в стенах некогда прекрасного города можно было кого угодно - от крестьянок с детьми, до именитых ученых мужей. В воздухе было что-то такое тревожное и тяжелое, заставлявшее людей испуганно перешептываться между собой. Рассказы о том, что твориться на отравленных темной магией землях, успели стать чем-то обыденным, а когда пришли вести о грядущем вторжении ватиканцев, то нашлись те, кто предпочел на свой страх и риск отступать к уничтоженным городам или прорываться к Катаю Сенсуре и его войскам. Но кто-то все же остался, желая защищать разоренную землю до последней капли крови. Пребывание в городе святыни и жрицы Калидуэн из дома Куза и без того обостряло ситуацию - слишком уж многие хотели получить для себя откровение или просто прибыли с жалобами и просьбами. Потому местное святилище с утра до ночи было просто переполнено. Возможно Джита и не стала бы настойчиво туда пробиваться, сосредоточившись на собственных делах, но какой-то темноволосый парнишка оказался весьма настойчивым, говоря о том, что её пригласила лично жрица.
Само святилище больше напоминало помесь госпиталя, приюта и военного лагеря, на фоне чего как-то терялась его спокойная и умиротворяющая атмосфера всех храмов Восьмерых. Обычно здесь наверняка можно было помедитировать, отдохнуть от мирской суеты и привести мысли в порядок, но сейчас стоны раненных, плач и молитвы никак этому не способствовали. Странности начались, когда Джиту и её сопровождающего обыскали люди со знаками городской стражи. Сухонький старичок, рассыпаясь в извинениях, осмотрел вещи женщины перед тем, как распорядится пропустить гостей во внутренний предел. Здесь кое-что прояснилось: в небольшом садике, возле статуи богини-покровительницы тайного, на скамеечках уже сидело человек восемь, трое из которых были представителями крупных партизанских отрядов, двое - учеными, а еще один и вовсе выглядел как послушник одной из школ боевых искусств. Здесь же сидели двое связанных мужчин в лохмотьях, лица которых толком нельзя было разобрать из-за обилия синяков. И, конечно, сама жрица Верене, перед которой на отрезе ткани лежали хорошо знакомые еще с войны образцы вооружения Ватиканской империи. Выцветшее голубое одеяние сейчас было забрызгано темными пятнами, а возле правого плеча служительницы богини красовалась свежая повязка. Тут уж не нужно было быть провидцем, чтобы понять суть произошедшего. Оставалось только загадкой зачем сюда позвали Джиту и всех остальных.

Легкий быстрый и плавный шаг над самой мостовой. Кажется, что нога в потрепанном, но еще ладном легком сапожке скользит по камням мостовой. Джита попыталась представить, сколько ног прошло здесь до нее за тысячи лет, и не смогла. Когда-то плотно лежащие гранитные камни напоминали выпуклые чешуйки змеи, а теперь стерлись в одну ровную поверхность. Ветер нес по ней пыль и шелуху от семечек. Губы женщины чуть дрогнули. Разве до Вторжения можно было такое увидеть, да еще около Храма. Да там не только метельщики работали с утра до вечера, верящие мыли плиты, и входили под крышу святилища босиком. А сейчас толчея, суета, крики, стоны, молитвы, запах. И этот запах был совсем не благовониями.

Впрочем, Джита не могла осуждать беженцев. Они просто спасали свою жизнь. Ведь не у всех есть силы, чтобы защитить близких, или, хотя бы, самого себя. В семействе Сингх мужчин-воинов называли львами, а женщин – принцессами. Хороша же была принцесса Джита. В походной, давно не стираной одежде и с обгоревшим лицом. На обожженной половине часто возникали гнойники, а глаз слезился. Джита машинально промокнула слезы красным платком и ловко проскользнула внутрь храма. Лук, стрелы и саблю Джита оставила в колеснице, под рунной магией они там были в безопасности. С собой из оружия у нее был только традиционный кинжал семейства, с изогнутым лезвием и заточкой по внутренней стороне клинка. Его она и предъявила стражникам. Спокойно. Эта проверка никак не могла поколебать ее равновесия, ведь они просто делали свою работу. А доверие и недоверие не те вещи, которые стоит принимать во внимание при охране жрицы.

Во внутренних покоях Джита быстро огляделась, фиксируя в памяти детали, чтобы проанализировать после встречи. Кто присутствует, как расположились на скамейках, кто рядом с кем. Женщина даже не стала гадать, зачем понадобилась здесь. Если пригласили, значит скажут. Джита поклонилась Верене всем телом, не сгибая спины и головы, и приложила руку к груди:
- Внимание и повиновение, - выдала она семейное приветствие вышестоящим. Ведь женщина, которая вернула на родину реликвию, воистину заслуживала почета и уважения.

Жрица оторвалась от созерцания смертоносных вещиц и отложила их в сторонку, указывая Джите на свободную скамеечку. Поднявшись со своего места, она принялась нервно расхаживать возле статуи богини, словно никак не решаясь сделать что-то очень важное. Но после она подняла свои серо-голубые глаза на присутствующих и устало улыбнулась.
- Я рада, что вы все откликнулись на мое приглашение и смогли прийти сюда. Мы знаем о том, что из Ватиканской Империи к нам снова придут, чтобы обратить в свою веру огнем и сталью, но не только с ними придется сражаться. Движимые отчаянием, простые жители из поселков за заставой Кин стали жертвами лжепророков и объединились в кровавый культ, чья цель - сломать печать дома Кираэ. Небольшие отряды и одиночки, попавшие им в руки, погибают ужасной смертью, потому для гарантированного успеха миссии, которую я хотела вам поручить, придется собрать отряд покрупнее. Нас ждет еще одно вторжение со стороны Абиссарии и авангард войска повелителей мертвых уже прошел перевал Нил-Шерат и движется на юг. Из-за культистов "Алые крылья" для нас недоступны, потому надо будет пробиться к "Дороге сна". Там мои сестры сделают все необходимое, чтобы восстановить печать и закрыть перевал. Я не требую от вас немедленного решения, но время нам дорого. - Верене Куза чуть нахмурилась и повернулась к пленникам, - Уведите их отсюда, выдайте им свиток с посланием и пусть проваливают к своим. Кумил, Ибраш, Ратем, Джита, прошу вас, останьтесь пока.
Как только партизаны уволокли избитых ватиканцев, перед жрицей остались только ученые, послушник и сама Джита.
-Если мы и дальше собираемся не просто воевать, а побеждать, нам нужно оружие. Потому пришло время вновь использовать то, что было некогда запрещено, пусть и не без веских причин. Хранилища "Алых крыльев" нам недоступны, но в библиотеке моего рода сохранились некоторые сведения о школе Жнеца, изменениях человеческих тел, создании големов и алхимических смесях. Все это будет важным, но не главным, - натруженная рука жрицы осторожно коснулась обожженной щеки Джиты, принося с собой странную прохладу и вместе с тем зуд, - один из вас встретит бога, бродящего по опустошенной земле. Имя ему было дано не живыми, а мертвыми, но его сердце хочет справедливости. Вы сразу поймете, как увидите его деяния. И покажите ему что живые тоже достойны справедливости.
Волосы жрицы большей частью поседели, пусть часть прядей все еще была огненно-рыжей, а её сын Феникс уже сам был юношей и превосходным лекарем, но это никак не сказалось на её силе. Пусть Джита и не стала красавицей, но воспаленная красная кожа исчезла, оставив после себя застарелые следы шрамов и словно разделяя её лицо на две разные половины.
-Ступайте и подумайте. Капитан Садхе предоставит вам все необходимое.

Джита мягко опустилась на скамейку. Она чувствовала, как слегка напряглись ноги, как будто в них были сжатые пружины. Конечно, привычнее сидеть было сложив ноги в позе лотоса, но скамейка позволяла быстрее вскочить на ноги. Женщина никогда о таком раньше не думала. А сейчас отметила краем сознания. Глаза ее при этом следили за жрицей, а слезы она не вытирала. Привыкла уже к этой напасти за прошедшее время. Ноздри ловили запахи от соседей, но так же в воздухе был тонкий запах благовоний. За время с постройки храма им здесь, казалось, пропитались сами камни. Она думала:
- Как странно, если все знают о существовании души, богов, предков, то откуда может быть отчаяние? Если тяготы земной жизни становятся невыносимы, то все проблемы решает удар кинжалом под подбородок. Страх? Невозможность защитить близких? Разруха?
И думала:
- Опять вторжение из Абиссарии, да еще и крестоносцы... Мало им войн между собой, еще в нас вцепились как две собаки. Лучше всего было бы столкнуть крестовый поход и вторжение вместе. Мечты, мечты. Да, закрытый перевал существенно облегчит защиту.
Когда ватиканцев увели, Джита будто со стороны услышала свои собственные слова:
- Мне думать не нужно, Сингх всегда готовы исполнить свой долг.
И сразу почувствовала, что сказала правильно.

Потом она снова чувствовала, слышала, обоняла, дышала, жила. Но больше удивлялась.
Странному эффекту от прикосновения жрицы и исцелению плоти, от которого отказались лучшие лекари.
Совпадению мыслей о силе и новом оружии.
Словам о бродячем Боге и возможной встрече. Это было непредставимо и нуждалось в осмыслении и медитациях.
Но уста Джиты больше не открылись до самого конца встречи. Все нужное было сказано.
Если при встрече Джита поклонилась Верене как военному вождю, то при расставании, как Учителю, коснувшись пола лбом.
Эту встречу она будет помнить долго, или всегда...

Джита вышла первой, пока остальные все еще размышляли над сказанным, а один из ученых и послушник и вовсе принялись задавать жрице какие-то вопросы. Но в любом случае женщине не было уже это интересно. Капитана Садхе в городе знал каждый партизан - этот сморщенный старик, походивший на больше на печеное яблоко, служил в городской страже еще когда ныне покойный Яшмовый Владыка был еще совсем молод. И он же заведовал складами, а также выдавал припасы и различные ценности, отличаясь редкой дотошностью в своем деле. И, конечно, у самого входа уже кто-то выяснял отношения со старым служакой. Впрочем, тут не было ничего удивительного, ведь с тех самых пор, как в город хлынули беженцы, был приказ экономить на всем, на чем только можно.
К счастью, тот самый паренек, что уже проводил Джиту в храм, проскользнул мимо столпившихся людей к капитану Садхе и шепнул ему что-то на ухо. Старик кивнул и в очередной раз громко потребовал от собравшихся разойтись и не создавать беспорядков, правда на сей раз другие охранники проявили больше энтузиазма и оттеснили прочих от входа, давая возможность Джите спокойно пройти. Все меняется и люди начали потихоньку вести себя по-другому, не так как раньше...
-...у меня тут не так чтобы много всего, но показать и посоветовать чего смогу, - прервал невеселые думы женщины голос капитана, - благо кое-какие старые запасы еще есть.
Любой ребенок в Фенаре мог бы сказать, что в понятии старого Садхе "кое какие запасы" означает минимум ящиков пять, набитых под завязку.

Джита поклонилась как равная равному, и сложила руки "лодочкой" около груди. Старого капитана она знала. И хотя общалась с ним редко, но уважала, так как считала одним из образцов самой идеи служения.
- Так-то у меня все свое. - скромно начала Джита. - Базируюсь на облегченной колеснице "Пантера", со снятыми косами и пушкой. Но приказы жрицы не обсуждаются, а выполняються. Прошу, Мастер, позаботиться обо мне. Я уверена, что вы лучше меня самой знаете, что выдать.

-Это надо подумать... - старый Садхе почесал свою лысину и удалился в свои полутемные владения из полок, ящиков и коробок, - Огненные стрелы и обереги от нечисти лишними не будут. Связки три выдам легко, а уж как стрелять ты, наверняка, и без меня, старика, знаешь. Обереги хорошие для всех надо будет, ну да остальные сами меня найдут. Дам еще виал света, такие еще Маленький Народец делал, он поможет от миазмов темной магии и путь им освещать самое то. Есть еще порошки, лекарства, пищевые запасы... Да и с одежкой-то как у тебя? Все же в горы пойдете, там на колеснице проехать трудновато.
Капитан выволок связки стрел, наконечники которых мерцали тусклым оранжевым светом, и связку оберегов с символами ворона и совы. Затем ушел куда-то совсем уж далеко и осторожно вынес небольшую шкатулку из железного дерева, открыл ее одним из маленьких ключиков в своей связке и осторожно протянул Джите нечто, напоминавшее закупоренный флакон, будто бы сделанный из радужного мыльного пузыря внутри которого трепетала яркая искра чистого, чуть голубоватого, света. Даже простого взгляда хватило бы, чтобы понять, что сделано это было не человеческими руками.

Сингх почитетльно приняла все, чем ее нагрузили. Подумала, что сейчас бы все в карзину сложить, а корзину на голову поставить, и будет она похожа на тех женщин, что хозяйством занимаються. Вот только хозяйство у нее совсем не мирное.

Виал света воительница никогда раньше не держала в руках. Поэтому приняла осторожно, рассмотрела внимательно, приложила к губам и ко лбу.
- Спасибо, Мастер, за великую твою щедрость. Нынче вещей, что Маленький народец создал, почти не найдешь. Клянусь, что перейтет он в чужие руки не раньше, чем я сама этот мир покину.

Распрощавшись с хранителем, Джита отправилась к своей колеснице, а потом, вместе с ней в гостинный двор. Виал света женщина подвесила на цепочку и убрала под одежду, на грудь.