Наследие забытых богов | ходы игроков | Tα χέρια του Μορφέα

 
DungeonMaster Calavera
13.03.2017 14:27
  =  
Красавица разомкнула очи посреди густых и прекрасных лесов острова Флевес, ближайшего к острову Закинф, названному в честь сына царя Фригии Дардана. Флевес был излюбленным местом отдыха Аркисиоса, который завоевал Закинф и прожил долгую жизнь, преисполненную почета и уважения ближних. С тех самых пор, как Эуфемия помогла Гере во время Троянской войны, старец Аркисиос приблизил к себе пастушку, ибо великий внук его, Одиссей, вел жителей Итаки и Закинфа в поход на Трою. Авлос Эуфемии дарил Аркисиосу благословенный богами сон, не исполненный муками и видениями прошлых битв, что был так ему угоден...

Однако олимпийцы жестоки и мстительны, но хуже всего - бессмертны притом. Не в силах навредить друг другу, они ищут возмездия во вреде, причиняемом смертным - и Эуфемия должна была сполна поплатиться за помощь тем богам, что были ей милы и одаряли своей благосклонностью. Но брат ее по отцу, грезоходец Морфей, своими объятиями заточил пастушку в долгий сон, что длился множество веков, укрыв ее от взора громовержца.

И сейчас Эуфемия оказалась одна. Леса вокруг нее были знакомы, но ощутимо иные: словно правнучку видишь давно знакомой подруги. Не резвились вокруг наяды, не танцевали дриады. Лишь птички голосили на все лады.

Что же случилось с миром за все эти годы?
Просыпаешься.
1

Незабвенные, столь же естественные, как сама жизнь, ноты… Первое, что вспомнила девушка, прислушиваясь к звону маленьких птичек-колокольчиков. Не себя осознала сперва, а музыку… Да только тоненькие их голосочки, хоть и были на свой лад прекрасны, не смогли бы пробудить спящую от волшебного, божественного сна. В лабиринт из такой паутинки никому не сыскать пути… Брат? Отец?
Подошел ли ее срок к концу незаметно для любезной Мнемозины? Неужели досточтимая тетушка позабыла вернуть девочке память? Или, может быть, она отпила слишком много из предложенного братцем кубка? Прохлада серебряной чаши и сладкий маковый сок – последнее, что узнала дочь Гипонса перед тем, как вернуться к жизни. Где?.. Когда?..
Эуфемия – сколь много в этом имени неправды*. Но с лихвою же в нем и гордости! Она знала об этом и чувствовала, что не смогут пропасть напрасно…
- Скорей же, воспоминания, воротитесь ко мне из дремы! – воскликнула пробужденная и тотчас под солнцем поникла, как измотанная жарою лилия с другим именем на устах.
- Марсий… Возлюбленный…
Разделяющая тело и разум хитрая уловка Морфея оберегала сестрицу от могучих недругов, но теперь заклинание таяло… Отчего же прервался сон? Позабыл, наконец, Громовержец разожженную Троей обиду? Поостыл ли со временем сердцем ее родич, Аполлон Лучезарный? Чтоб сгореть ему в реке огненной за то, что он сделал с Марсием, услаждая свой буйный гонор… Почему она здесь одна? Среди леса, где играла для… Его нет уж, поди, в живых. Арксиос… Берега Аидовых рек принесли старику покой? Если так, то давно. Ибо лес стал совсем иным, а деревья не меняются скоро… Боги! Сколько же лет понадобилось Морфею скрывать ее от всего остального света?!
*-значение имени "почтительная, обходительная в словах" имеется в виду. Вызов Аполлону с этим не очень вяжется :)
Отредактировано 13.03.2017 в 17:28
2

DungeonMaster Calavera
15.03.2017 09:27
  =  
Вспоминаешь, как Морфей впустил тебя в мир сновидений. На многие сотни лет ты пропала из этого мира, оказавшись в грезах людей. Это ведь ты, пастушка из снов, научила их считать овец, чтобы ночи проходили в спокойном отдохновении. О, сколько приключений ты пережила - и все они были счастливыми!

Но недавно во снах людских стали появляться кошмары. Тени давно забытых существ - не богов, но по силе равных, а то и превосходящих! Они были известны твоему народу Титанами - первозданными чудищами, которым некогда принадлежал весь мир. Стены их темницы рушатся, и вскоре они восстанут, чтобы вновь вернуть себе власть...

Что же ты сможешь противопоставить им? Ибо провести вечность, играя на авлосе, дабы усыпить ужасных существ - пожалуй, не та судьба, которую тебе хотелось бы своей видеть. В конце концов, разве похожа ты на Атланта, что на своих плечах держит небо?

Быть может, нереиды подскажут, как дальше быть? Ты на острове - добраться до моря не составит труда.
3

До чего же на Флевесе было красиво… Аркисиос не зря избрал это место для успокоения своей души, и в этом смысле время практически ничего здесь не изменило. Многоголосый пернатый хор, казалось, не обращал на идущую среди леса девушку совершенно никакого внимания. То одна зазвучит, то другая… Или же дружно, да все вместе! А иногда громогласный селезень, что пролетает поближе к небу в погоне за своей суженной, испортит всеобщую идиллию неказистым утиным гаканьем или же упрямым своим “дью-дью”… Давно ли так шутят, что Пеганка – излюбленная фаворитка Посейдона, что боги ее наградили розовым, как щеки смутившейся девицы, клювом? Пожалуй, сколько Эуфемия себя помнила… Но шутят ли об этом теперь?
Невзирая на тень неизвестности, что нависла над одинокой путницей, осевшие на ветвях птички, щеголяя одна перед другой, все так же пели, посвистывали и радовались чудесному солнечному дню. Лесные тоненькие голоски будто стремились во что бы то ни стало напомнить Эуфемии, как же прекрасно жить на свете: снова ступать по земле и слушать… Слушать окружающий мир, пока ласковые солнечные лучики щекочут твое лицо, выглядывая из-за трепещущей, мягкой листвы. Пока жизнь не преисполнена забот... Здесь, внизу, ветерок почти не чувствовался, однако в воздухе, как и прежде, пахло морем. Сирийским, как его называли карфагеняне, или же просто Средним, как принято было у них в Элладе. К морю направлялась девушка, и к морю были обращены ее надежды…

Титаны? Боги? Ах, неужели кому-то из них есть дело до проснувшейся спустя века пастушки?! Впрочем… Не стоило ей обманываться добрыми, но по-девичьи наивными мыслями. Память богов-олимпийцев не короче их вечной жизни. И лишь одна вещица на свете превосходит обеих стократно – гнев дядюшек ее и тетушек, властителей Офрийской горы, низвергнутых богами в Тартар…
4

DungeonMaster Calavera
17.03.2017 11:07
  =  
Эуфемия Саламинская вышла к водной глади. Там, вдалеке, были и иные острова, она могла назвать каждый из них, ибо все они были для нее домом. Лишь смертные, привязанные скоротечными годами, верили, будто бы города - их дом, но тебе было ведомо иное: вся Греция - словно один большой дом, в котором пусть и ругаются соседи, но выступают едино, коль скоро завидят общего врага...

Впрочем, сейчас мало что волновало ее, кроме бескрайних морей, которые были необыкновенно тихи. Не слыхать было песен добрых нереид, лишь волны шумели, неукрощенные, словно сами по себе...

И тут пастушка увидела остров. Он приближался, быстро, словно вырастал из воды. Когда он подобрался поближе, то она подивилась - то был корабль размером с несколько храмов! Он шел, рассекая соленые волны, без единого паруса! Выйдя на побережье, он остановился, и вскоре уже небольшие лодочки, каких Эуфемия не видала отродясь, стали приближаться к берегу. Быстро, очень быстро из них выбежали люди в странных одеждах. Они двигались столь слаженно и четко, что пастушка быстро смекнула: они солдаты. Пускай и со странным оружием в руках.

- Ни с места! - крикнул один из них.
- Расслабься, Фанес. Видно же, что туристка. Здесь идут учения, вам тут находиться нельзя. Мы можем помочь вам добраться до Афин, - обратился к ней другой, что повыше ростом. В голосе его удивительным образом перемешались забота и строгий приказ.
говорят по-гречески.
Отредактировано 17.03.2017 в 11:07
5

Бескрайний, казалось, лес очень скоро сменился пушистыми, местами колючими, зарослями кустарников, а затем и вовсе замшелыми отвесными скалами, что хранили морскую бухту, как дитя заботливые родители. На Флевесе, она знала, произрастало огромное множество целебных трав, которые девушка намеревалась собрать домой по возвращении. Однако авлетке так и не суждено было вернуться на Саламин. Давно это было. Давно…
Многие годы назад Эуфемия определенно была здесь. Прогуливалась со старцем по берегу, внимала его речам, преисполненным тоски и мудрости. Наслаждалась прохладным бризом, собирая шиповник к чаю. Вот и сейчас она сорвала веточку, любуясь розовым соцветием – зеркальцем былых воспоминаний. Но скалы стали другими… Эти холодные, упрямые лбы, порожденные матерью-Геей, не выдержали натиска времени и бурь могучего Посейдона. Глубокие старческие морщины укрывали теперь камень, как россыпь его стихов. Не оды Посейдонову величию, но эпитафия ее прошлому. Все, кого она знала… Мертвы. Под ноги упала веточка и несколько соленых капель…

Сперва она глазам не поверила, списав удивительное видение на влагу расстроенных век. Затем на причудливый обман зрения, что им бахвалятся мастера-кудесники… Однако вскоре ее взору действительно открылся корабль. Сверкая в дарах Гелиоса это чудное произведение искусства двигалось к бухте острова, подобно белому, прекрасному лебедю – творению высокомерного Аполлона. Ни паруса на нем, ни гребцов – воистину, чудо великое! Но могло ли произойти такое?
Неужели Бог-мужеложец отыскал беглянку так скоро?! Бежать ведь отсюда некуда. Коль участь ее такова, то встретит ненавистного Аполлона и смертных его посланников с высоко поднятой головой. И с авлосом заступницы-Афины!
- Ни с места! - крикнул один из них, когда люди приблизились к ней, ступая широким порядком. Воины-эллины по ее разумению двигались совсем иначе. Она видела их и не раз под командованием славного Аякса. Но эти мужы - пришлые… Неужто народы моря сокрушили родную Элладу? Задумавшись о предательстве, девушка с испугу поднесла к губам авлос, однако помедлила, когда слово взял второй.
- Расслабься, Фанес. Видно же, что туристка. Здесь идут учения, вам тут находиться нельзя. Мы можем помочь вам добраться до Афин, - произнес другой, что повыше ростом. В голосе его удивительным образом перемешались забота и строгий приказ.
- Не все слова мне знакомы, - растерянно призналась девушка, отстранив инструмент от губ перед ликом их командира. - Но позволь мне спросить, воин… Прислала за мной Афина, коль упомянул ты ее город, или же отвратительный, мерзкий Феб, чьи уши сношал осел?
Умышленно осквернила она имя Аполлона, ибо его жрецы, заслышав такое, немедленно проявили бы себя, позабыв об изысканной лжи.
Отредактировано 17.03.2017 в 15:23
6

DungeonMaster Calavera
18.03.2017 15:07
  =  
Военные переглянулись. На лицах многих были усмешки, но тот, высокий, был серьезен.

- Девушка, я не шучу. Вы находитесь в зоне боевых учений, гражданским лицам здесь находиться запрещено. "За вами" никто не посылал, ни Афина, ни Аид, ни Зевс. Вы оказались тут случайно - и мы поможем вам покинуть остров, пока у вас не начались неприятности.

Видно было, что говоривший не воспринимает ее всерьез и либо думает, что Эуфемия разыгрывает его, либо вовсе считает ее сумасшедшей.
7

Сперва она решила, что улыбки на лицах мужчин вызвало ее изречение об Аполлоне, но затем по тону предводителя пастушка поняла, что смеются солдаты с нее. Наверное, похожим образом чувствовала себя Афина, играя на авлосе для богов на том злосчастном пире, после которого богиня отреклась от своего творения. Эуфемия была оскорблена их невоспитанностью, однако не знала, что предъявить наглецам в ответ…
- Не верю вам от слова я “совсем”. И взгляда одного на это судно достаточно, чтоб руку заподозрить божества, - попятившись произнесла она. Испуг, неверие и растерянность – все разом отразилось на ее лице.
– Кому вы служите, презренные мужи? Давно ли пала Троя? Элиника* проникла к вам в уста, но сердцем вы с Элладой или нет?
Элиника - греческий язык.
Отредактировано 18.03.2017 в 18:51
8

DungeonMaster Calavera
19.03.2017 20:01
  =  
Военные вновь переглянулись. Теперь они не сомневались, что перед ними - сумасшедшая. Однако разговаривать с нездоровыми психически лицами они обучены не были, а потому им и в голову не пришла мысль о том, что возражать девушке, наверное, не стоило.

Вместо этого старший (вероятно, старшим был именно он), ответил, но уже совсем без улыбки:

- Троянская война была несколько тысяч лет назад. На дворе две тысячи семнадцатый год. Я последний раз предлагаю вам добровольно покинуть зону учений, иначе нам придется применить силу...

Кажется, он был наиболее спокойным из всех, потому что остальные явно обиделись на "презренных мужей".
9

- Тысяч?! - ошеломленная этим известием девушка едва не утратила сознание, прислонив пальцы свободной руки к виску. И голос ее, казалось, без видимой на то причины вдруг задрожал осиновым листом, будто в преддверии холодной осени. По правде говоря, обычная с рождения крестьянка, Эуфемия считала лишь до ста. Достаточно, чтоб сосчитать овец. Но слышала от старших это слово - им мерили правители войска... Коль нужно было тысячу набрать, в солдаты собирали стар и млад. Деревни оставляя без кормильцев, и деток зачастую без отцов. Столь долго Эуфемия спала, что бодрствовать утеряны причины. Последней же столь яростной войны была она свидетелем сама, и знала, что где тысяча - беда... Неведение, увы, беда не меньше.

- Вы слов моих не примете всерьез... Но имя тому горю, что грядет, уверена я, вырезано в камне. Титаномахия - задолго до меня так люди нарекали этот ужас. Я видела об этом вещий сон... Афины или Самос* - на ваш выбор, коль уцелели там святилища богинь...

*Афины - храм Афины, остров Самос - храм Геры.

п.с. Шекспирить зарекся. Аминь.
10

DungeonMaster Calavera
27.03.2017 09:10
  =  
Они плыли на лодке - опять без парусов, но с какой-то бочкой, которая ужасно шумела, словно в нее заточили два миллиона пчел. Военные молча косились на девушку, полностью утвердившись в том, что она не вполне психически здорова. Одно хорошо - лодка шла невероятно быстро, а потому очень скоро они прибыли в Афины.

Только теперь Эуфемия поняла, что проснулась после полудня - когда ее отпустили (не желая, видимо, участвовать в ее дальнейшей судьбе), она ступила в незнакомый город, полный шума и огней. Земля была, вроде бы, та же самая, а вот здания, улицы, одежда людей... Ничего не могла узнать Саламинская.

Вдалеке ее взору представали освещенные мертвыми факелами, теперь уже древние, храмы, от которых остались лишь руины былого величия.

Она была одна - одна в этом чужом, странном, незнакомом мире, без малейшего присутствия богов, героев или чудесных созданий...
11

До глубины души была она потрясена величием и масштабом одного из крупнейших городов Эллады, что, вероятно, сохранил за собой сей статус даже спустя века. Неужели это место - центр всего света? Боги! Она не видала чего-нибудь столь же грандиозного и одновременно такого же пугающего за все свои годы! И сейчас ступала по краю невероятно искусно вымощенной дороги с благоговением, даже с некоторой осторожностью поглядывая на заполненный великолепными кораблями причал, на высокие, необыкновенные постройки, что сами глядели на нее в ответ лоснящимися от блеска витринами, причудливыми фасадами и окошками, будто множеством бесчисленных глаз.
Помимо красот и достопримечательностей современного мира, вроде будки телефонного автомата, манекена в одной из витрин, обыкновенного для остальных светофора и других нескончаемых заморочек, что сверкали в глазах пастушки, как огни полуночного неба, на ее пути то и дело возникали люди и… Едва не бросались под ноги! Сперва Эуфемия решила, что рынок в Афинах перенесли поближе к порту, но очень скоро убедилась: весь город превратился в один огромный базар. Людей здесь была тьма тьмущая, и каждый куда-то спешил… Это чувство, кажется, начало поневоле передаваться ей самой. Шаг становился длиннее, а ноги под простецкой одеждой сменяли одна другую все чаще, быстрее и расторопней, будто, если передвигаться быстрее, можно было догнать ускакавшее от нее время или, наоборот, спрятаться от нагоняющей суеты…

Три ускользнувших тысячелетия. Мамочки! Да это же настоящий ураган событий! Однако в самом его центре почти нетронутым и по сей день возвышался он – известный далеко за пределами ее родины величественный Акрополь, на котором виднелись следы знакомой Эуфемии архитектуры. Впрочем, это не был микенский дворец, который девушка однажды лицезрела во время короткого путешествия «в люди»… Строение тем не менее явно имело корни в старинном древнегреческом прошлом, во времена расписанных красками обрядовых целл, прекрасных колонн из лучшего средиземноморского мрамора, покрытых вычурными канелюрами, скупых дорических эхинов, что впечатляли своей строгостью не одно поколение жрецов. Акрополь, будто сирота среди современных "корзин", единственный дышал историей, каковой, собственно, была и та девушка, что спешила теперь к холму.

Ах, Афины! Как изменились вы за эти годы… И все же спустя тысячелетия город хранит верность богине, по воле которой здесь выросло первое оливковое деревце. Если не храм девы-воительницы возвышается по сей день над его жителями, то что же? Туда, скорее туда!
Отредактировано 27.03.2017 в 17:49
12

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в архивной комнате.