[IK] Hanagatari | ходы игроков | Ночная Царица

А мне-то откуда знать? - на этот раз голос ножа звучал четко, словно к тому вернулось сознание после странной полудрёмы, - Я вообще клинок, а не человек.

Беседу прервал голос Кёске.
- Мне надоело ждать. Я считаю до трёх - и на счет три ты просто умираешь. Раз..

- Ну и торопишься же ты, - скороговоркой выпалил Отомэ, оставив клинок с его вновь обретенной ясностью мыслей, от которой, впрочем, не было никакого толку.
- Слушай, Киоске, давай меняться. Я тебе свой, а ты мне тот, что растет у тебя в саду? Ну зачем тебе два, а? Мастер растил нас обоих одинаково. Ну почти одинаково. Тебя он любил больше, это ж даже ишаку понятно... Я полагаю, по справедливости, что свой цветок должен быть у нас обоих. Таково мое предложение...

Отомэ вовсе не спятил, а план его был хоть и прост, но достаточно хитер. Поскольку клинок находится теперь у него, хоть с цветком, хоть без Киоске не сможет стать полноценным наследником. А раз так, то и встретиться им придется снова. Возможно, это будут более благоприятные обстоятельства для Отомэ, а, возможно, и нет. Но, по крайней мере, у него появляется хоть какой-то шанс драться не в столь удручающих обстоятельствах. Да и убийства Киоске, возможно, как-то получится избежать... Подменить растеньице незаметно для него, например. Парню оставалось лишь надеяться, что конкурент пустится в путешествие к тому самому лесу страданий, оставив свою развеселую компанию убийц дома...

- Два. - Непохоже было, что Кёске собирался далее торговаться с Отомэ, но и было не похоже, что тот собирается драться самостоятельно: наоборот, хозяин дома поудобнее устроился на подушке.
Того же нельзя было сказать о четырех людях, которые стояли по углам комнаты - в тот момент, когда Кёске только произнес первую букву слова "два", они уже достали свои ножи. Конечно, такое оружие не сильно пугало - но Отомэ уже довелось сражаться с этими ребятами, и сказать с уверенностью можно было только одно - они отлично действуют в команде.

Парень, беги, а? Пока возможность есть.


Получатели: Отомэ Игакурэ.

Отомэ еще раз взглянул на нож. Возможно, его разуму просто отвлечься было нужно от стольких противоречивых мыслей, что насели на него в одночасье, и единственным доступным укрытием от бушующей в черепушке бури он счел именно его... Странный, мистический предмет, доставленный в эту комнату, не иначе как по велению самой судьбы. Раз так, то и бояться ему нечего. Все, что произойдет здесь, предначертано. Это... Хорошая новость. Ведь шел он сюда, смирившись...

"Рта у него нет... Но призывает совершить побег"

А, может... Просто метнуть нож? Станут ли эти четверо сражаться за мертвого? Не похоже, чтобы братец готовился отразить удар... Напротив, развалился на диване получше, будто подначивая Отомэ совершить самый подлый поступок в его жизни...

"Нет у него и ушей, но способен шельмец слышать..."

...Или найти местечко поуже, дабы не со всеми убийцами драться сразу?.. Но есть ли в его доме такое? Мысленно Отомэ укорил себя за то, что не наведал Киоске прежде... Хидеки, видите ли, мешала. Эх!.. Не велика беда в лицо ей взглянуть разок-другой, коль жизнь стоит на кону...
Нет... Другое решение должно быть. Должно быть и просто обязано... Киоске б, наверняка, додумался. Выделил бы из вороха дум одну, самую верную... Ножик, может, и дело предложил, потому как побег убережет обоих... Да только рвануть сейчас к выходу, показав противнику спину, - и отступлением-то не назовешь. И честь потерять, и защиту: глазами на затылке за век свой не обзавелся... Со спины ведь легко зарежут... Будто свинью какую... Всамделишный "карт бланш" квартету...

И тут Отомэ подумалось вдруг, что ножик розоватого оттенка, наверное, говорит с ним через его же голову. Без всяких там слов и обнимок, потому как... Потому как не человек он вовсе, а кусок заговоренного железа... Стало быть, и с киоске он смог бы... Того?..
"Послушай, дорогой советчик, - подумал Игакурэ, окинув четверку взглядом, но мыслями упершись в самого себя, аккурат меж неудачливых ушей. - Обернусь к ним спиною - хана мне... Но коли я, видишь, убедить его не смог... Так ты сам ему скажи! Прикинься моею катаной да поведай Киоске байку, что цветок никакой не нужен, а нужна ему только она - хреновина эта ржавая. Служить, скажи, будешь верно, да только если меня с миром отпустит... Посмотрим, что выйдет с этого... И вежливее с ним, учтиво так... Чтоб точно поверил гадёныш..."


Получатели: Отомэ Игакурэ.

Отомэ переводил взгляд с ножа на Кёске, словно ожидая чего-то…
И дождался!

Дождался он слова “Три”.

Комната, до этого пребывавшая в состоянии почти полного покоя, неожиданно наполнилась движением, звуком и громкими возгласами. Громче всех был Кёске - ведь четверо его бандитов не справлялись со своей задачей.

===

Отомэ, тяжело дыша и держась за руку, на плече которой сочился кровью глубокий порез, прислонился к стене дома в темном переулке.
Вокруг не было ни души - ему удалось сбросить с хвоста убийц, но расслабляться не стоило. Нужно было что-то делать с рукой, это во-первых. А во-вторых, его тут искали.

Он опустил взгляд на нож, до сих пор зажатый в руке. Эта штука спасла ему жизнь как минимум дважды: один раз рука, сжимавшая нож, двигаясь абсолютно самостоятельно заблокировала удар в спину, который Отомэ даже не видел. Второй раз был, когда после погони по крышам соседнего района молодой мечник поскользнулся и упал с крыши - схватиться было не за что, но нож вошел в камень дома, словно в масло.

Парень, ты там живой еще? Пора валить отсюда.

- Живее покойника уж точно, - запыхавшись произнес парень. Негромко. На случай, если погоня все еще не отпустила его с миром, в целости и сохранности, по крайней мере, относительно его нынешнего состояния. Израненное плечо, впрочем, свидетельствовало о противоположных намерениях бандитов, а потому парень не мог ни на секунду расслабиться.

- По имени можешь звать... Все-таки здорово меня выручил... Отомэ...Я...

Придерживая зияющий порезом лоскут одежды, что все больше напитывался с разных сторон кровью, Игакурэ старался аккуратно передвигаться вдоль городских стен, по минимуму привлекая стороннее внимание к своей и без того разыскиваемой персоне. Одно было ясно: соваться на вокзал второй раз не стоит, но куда в таком случае податься? На примете у беглеца имелось всего два достопочтенных места, где его вряд ли станут искать: бордель и театр. На что первое наткнется, там и отсидится.

Хочешь уединения? Хочешь удовольствия? Хочешь расслабиться и отрешиться от проблем окружающего тебя мира?
Не во всём этом тебе поможет бордель, но главное, что это было место полной анонимности - именно то, что нужно было раненому Отомэ.

К счастью, именно одно из таких неприметных заведений оказалось на соседней улице, и Отомэ зашел внутрь.
В нос сразу ударил приятный аромат, в ушах зазвучала расслабляющая музыка… А перед ним, словно из воздуха, появилась ухоженная дама в годах. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это была Матрона.

Она не сказала ни слова - рана на плече Отомэ и его несколько испуганное выражение лица говорили сами за себя.
Один взмах рукой - и из-за ширмы выбежала еще совсем молоденькая, лет пятнадцати, девушка в цветастом платье. Она подбежала, схватила раненого под руку и буквально уволокла его в одну из комнаток в длинном коридоре.
Внутри была богато украшенная кровать, тазик с водой - и, собственно, всё.

Откуда-то девушка достала красную простынь и расстелила её на кровати.
- Ложись. Я сейчас. - И убежала куда-то за дверь. Спустя минуту она вернулась с небольшой сумкой с бинтами, иглой, нитью и какими-то странными склянками.

Выйди к нему из-за ширмы старая одноглазая проститутка, повидавшая в жизни всякое, Отомэ принял бы это как должное. Он явился сюда не за утехами – матрона все поняла правильно. Надежное местечко, острая игла, прочная нить, немного саке да умелые, опытные руки, - вот и все, что ему требовалось. Белокурая, голубоглазая девочка лет пятнадцати, может, отроду не очень-то соответствовала исходившему от гостя запросу. Однако дабы воспротивиться выбору матроны парню понадобился бы язык, который отчего-то ушел по делам минут эдак на пять… Ровно до того момента, когда красавица вернулась в отведенную Отомэ комнату со своей разномастной утварью.
В этот раз Игакурэ оказался малость не в своей тарелке, и причиной тому была вовсе не доставучая, ноющая рана, а кое-что совершенно другое…

Да, он и раньше бывал в борделях и платил барышням за всякое, ибо в доме у его мастера было все, кроме девушек и спиртного. Обе эти статьи поэтому занимали в перечне расходов ученика первейшие и почетнейшие места. Говоря начистоту, он спускал на выпивку и женщин практически все, что звенело в его карманах. И спасало гуляку от окончательного падения в бездну удовольствий только то, что, управляясь по хозяйству старика, зарабатывал он копейки. Но с такой, как она, Отомэ… Он не смог бы. Молодая слишком для шлюхи да красива, другим не ровня… И куда же мир катится, если девочки вроде этой пропадают в подобном месте? Обо всем этом он собрался выяснить, но завязал разговор с другого:

- Чего это у тебя там? – осторожно поинтересовался пациент, указывая взглядом на склянки, пока сам укладывал вещи аккурат на место подушки, сооружая из них “спинку”. Порез у него, вестимо, расположен был не на пузе – сидячего удобней штопать. А вот всяким целебным припаркам да снадобьям чудодейственным парень доверял не особо… Спирту налить, и сделано… Нечего с этим панькаться.

Девушка спокойно раскладывала свои склянки на тумбочке, попутно объясняя, что и зачем нужно. Одна склянка нужна была для обработки раны, чтобы в нее не попала новая зараза. Вторая - чтобы… В этот момент “врач” сдавленно ойкнула и выбежала из комнаты, возвратившись еще через минуту с тазиком горячей воды.
- После первой мази нужно выждать пару минут и промыть рану - тогда никакая зараза не останется.
Вторая мазь должна была снизить боль - и действительно, плечо словно заледенело - слушаться стало чуть хуже, но зато и боль снизилась до приемлемого уровня.

После этого девочка взяла нитку и с иголкой и приступила к работе. Благодаря чудесным мазям, всё прошло абсолютно безболезненно. Более того, девочка двигала своими ловкими пальцами настолько быстро и точно, что шов был готов буквально через пару минут, да еще и очень, очень аккуратный - словно она круглыми днями только этим и занималась.
- Я часто штопаю одежду, - улыбнулась девушка. - А это почти то же самое. Сейчас еще вот эта мазь - она достала очередную склянку, - И всё. Через несколько дней останется только достать нить, и всё будет в порядке. Но рукой лучше не пользоваться, а то рана и открыться может. Еще купаться лучше только в пропаренной воде, и вот эту мазь раз в день мазать по чуть-чуть.

Свалившийся на Отомэ комок заботы едва не вогнал парня в краску. Чтоб вот так вокруг него бегать... За какие такие заслуги?
- Не могу я рукой не пользоваться, - возразил парень, малость порозовев, и ненадолго отвел взгляд. - Меч мне, по-твоему, зубами держать что ли? Те ублюдки, что это сделали, того и гляди заявятся... Да продолжат начатое... А я тут, понимашь, со смазливой девчонкой сижу, болтаю...
Будто в знак подтверждения полного завладения противником инициативой, он откинул голову назад и с досады стукнул затылком о ближайшую вертикальную поверхность.
- Ты-то что здесь забыла? Молоденькая такая, а уже в публичном доме... Не твое это. Уходи. Руки хорошие - в швеи возьмут! - сам того не замечая, парень ощутимо повысил тон беседы, будто бы защищая девочку то ли от этого места, а то ли от нее самой.

- А вторая рука тебе для чего? - раздраженно поинтересовалась девушка, нахмурившись. - Я сказала - рукой не пользоваться. Значит - не пользоваться. Пока не заживет. И не найдет тебя здесь никто - святое место. Матушка всех защитит.
Выражение лица смягчилось, и девушка продолжила уже ласковым, теплым голосом.
- Я матушке многим обязана. И ничего такого, что было бы неприлично, я не занимаюсь. Помогаю тут - одежду шью, еду готовлю, посуду мою. А за это у меня крыша над головой и красивые платья!

- Будто не знаешь, что меч держат двумя? - отвечая на выпад девицы, Отомэ позволил себе съерничать, взмахнув авторитетом взрослого, как если бы та приходилась ему младшей сестрой. К тому же он мечник. И при ранении. А это - очень серьезно.
- И что ж это за красивые платья? Не кухарский ли, часом, передник? - продолжил парень, несколько передразнивая. - Эх ты, малая... Пропадаешь ведь по глупости на принеси... Да подай... И это же в лучшем случае... Эпоха нынче промышленная. Работники хорошие везде пригодятся. А ты - ну чем не медсестра? Швея? Или, скажем, работница профсоюза? Ну грех ведь прятать такие руки и такую красоту в каморке провинциальной матроны...
Не теряя времени даром, Отомэ решил проверить функциональность руки с пострадавшей стороны, для начала пошевелив пальцами, и осторожно их сжал, будто в них находилась цука - рукоять традиционного меча.

- Мне кажется, вы чего-то не понимаете. - Нахмурилась снова девушка. - В жизни важно не место, где человек работает или живет. Важно то, какие чувства в нем живут! Во мне, - она ударила себя кулаком в район сердца, - Живет благодарность, счастье и любовь! А что в вас? Таких, как вы - тысячи и тысячи! Вы зачем-то бегаете со своими клинками, играете в великих героев, а потом умираете от очередного ранения. И зачем это всё?! Что вы от этого получаете? Только боль и страдание! И другим несёте то же самое!
Слезы текли из глаз девушки. На её лице не осталось ни капли той вежливой покорности и заботы, что были еще минуту назад. Только скорбь.
Девушка быстро вытерла рукой глаза и, бросив скупое “Извините”, выбежала из комнаты.

А рука двигалась. Медленнее, чем обычно, и вызывая тупую, несильную боль в районе раны.

- Эй, подож… - оклик спохватившегося со значительным опозданием героя так и остался недосказанным, а рука - вскинутой вверх и вытянутой в сторону двери. Больная рука, та, которой нельзя было размахивать направо и налево. На какую-то секунду Отомэ забыл об этом и немедленно расплатился отозвавшейся в плече болью. Будь он неладен этот Киоске!
- Ай-яй! С-с-с… - процедил парень сквозь зубы, вскакивая с постели, дабы сейчас же нагнать сиделку. И что же это за странный порыв так запросто одолел Отомэ? Весьма и весьма странный… Иные старики загадочно повели бы бровью и сказали б, что парень-то влюбился. На свою голову… Потому что в противном случае разве стал бы он гнаться за девочкой ему безразличной? Нет? То-то и оно…
Без сомнения, мечник нашел бы в себе и силы, и слова возразить молодой особе, даже не смотря на свой относительно юный возраст. Его душа – душа воина. Игакурэ сказал бы ей, что такие, как он, носятся со своими клинками и от других клинков умирают за то, чтобы девчушки вроде нее, находясь в мирных городах, за их спинами, могли рассуждать о благодарности, счастье и любви, порицая войну и великих героев, сложивших на этой войне головы. Забавно, но именно о подобных вечно юных, вечно наивных и добрых мадмуазель зачастую бывают их последние мысли…

Ему было хорошо известно, разумеется, за что сражаются в войнах. Еще бы, ведь воспитывал его мастер клинка! И знанием этим он легко мог бы поделиться со любым ничтоже сумняшемся. Однако… Неспроста это у нее. Неспроста. Наверняка, какая-то потеря. И так оно, вроде бы, выходит, что это он, Отомэ, обидел малявку по незнанию… Женщины в любом возрасте воистину мастера манипуляций, даже если сами того не осознают. А он – поддался. Поддался потому, что иначе просто не могло быть.

Засуетившись парень едва не выскочил в коридор сходу, но в последний момент спохватился и все-таки подобрал с постели вещи. Разыскивая свою золушку, по крайней мере, о сохранности цветка волноваться не придется.

Отомэ выскочил из комнаты, как только собрал свои вещи, и бросился искать девушку.
Его встретили удивленные взгляды двух проходящих мимо девушек, которые до этого о чем-то тихо перешептывались, но больше он никого не встретил.

И вскоре мечник нашел девушку - она сидела на лавке на заднем дворе, обхватив лицо руками и что-то говорила.
Когда Отомэ подошел чуть ближе, он расслышал слова:
- Дура-дура-дура-дура! Зачем-зачем-зачем! Матушка же будет злиться! Дура-дура!...

- Гляди сюда, малая, - добродушно окликнул ее парень, приблизившись на пару шагов, и скорчил рожицу посмешнее: язык снаружи и набекрень, глаза вытаращены, щеки, как у хомяка, а уши оттопырил руками. В детстве это работало. По крайней мере, с Киоске. Должно и сейчас. А даже если и нет, то кой-какую разрядку все равно девочке принесет.
- Дурой тебе бы в пору еще два раза назваться, восемь – число счастливое. Знаешь ведь? – Отомэ устроился рядом с ней на лавку, поставив сумку рядом с собой, а затем продолжил в спокойной, примирительной манере. – Спасибо тебе за хлопоты, и это… Коль задел где-то за личное, ты прости меня. Ладно?
Не то чтобы мечник сильно умел мириться или просить прощения. Это на него вообще было непохоже. Но тут, как говорится, сам Бог велел. Правда, на что должна была злиться матушка, Игакурэ так и не понял. Дело-то, вроде, житейское.

Девушка вскочила и оглянулась, когда услышала голос за своей спиной.
Её лицо сочетало испуг и удивление, а слезы она быстро стерла.

Гримаса Отомэ не слишком-то исправила ситуацию: только добавила еще больше удивления, но, по крайней мере, речь Отомэ она выслушала.

- И вы меня простите. - Она поклонилась. - Я несу всякое, хотя ничего не знаю ни о вас, ни о вашей жизни. Простите. И не говорите, пожалуйста, матушке, что я так на вас выплеснула. Пожалуйста.

Ответить Отомэ не успел - со стороны парадного входа донеслись какие-то крики и грохот.

Рука Отомэ машинально легла на рукоять меча, но тут же исправилась, изменив свой выбор в пользу зачарованного коротышки. Чуяло его сердце: шумиха в парадной неспроста...
Долго раздумывать он не стал, ибо затевать драку в общественном месте чревато случайными жертвами, да и рана на его плече не шибко располагала к геройству.
- Черный ход. Есть? - произнес парень уже гораздо суше и взглянул на девушку так, будто от ответа на этот вопрос зависела ее жизнь.

Девушка достаточно быстро сориентировалась, хотя первые несколько секунд непонимающе переводила взгляд с дома на Отомэ и обратно.
Потом молча кивнула и повела мечника куда-то вглубь двора. Там, за крупным и достаточно неприятно колючим кустом была небольшая калитка, которую сложно было бы заметить.
- Туда! Быстро! - Девушка буквально вытолкала Отомэ через калитку, которая вела в небольшой переулок. - Налево. Оттуда по улице в сторону края города.

- Тебя станут спрашивать, - Отомэ, хоть и был стремительно выдворен на улицу при весьма угрожающих обстоятельствах, немного соображал наперед. Действия противника, как в кендо, так и в жизни, гораздо лучше предугадывать, нежели бороться с ними по факту. И волновался он в этой ситуации не столько за себя, сколько за девочку.
- Пойдем! - он взял ее за руку со всей возможной решительностью, чтобы не оставить сестренке времени для раздумий и сомнений, которыми так славятся женщины. А после буквально потащил малую из дверного проема, как пробку из стеклянной бутылки.
- Есть у тебя, где спрятаться на недельку, чтобы никто из борделя не знал об этом месте?
Официальная версия гласила, что его благодетельнице из-за того, что она помогла мечнику, угрожает реальная опасность. Ведь убийцы не станут церемониться с девушкой, выпытывая, куда он пошел. Однако неофициальная, в которой Отомэ никогда бы себе не признался, рассматривала как причину обычные человеческие чувства, и в тайне, возможно, этот самый мечник надеялся, что девочке окажется некуда пойти. Ведь в таком случае он возьмет ее с собой...

Отомэ попытался схватить девушку за руку, но та, когда он лишь дернулся, быстро отпрянула.
На её лице было удивление и немного, как показалось мечнику, отвращения.
- Я не брошу матушку! Беги! - с этими словами она просто захлопнула за собой скрытую калитку, и Отомэ услышал удаляющиеся спешные шаги.
Мечник остался в переулке один.

- Ну и дурочка, - не скрывая обиды провозгласил он и пнул калитку ногой.
Хотелось остаться. Пойти обратно в бордель и порубить злодеев в капусту… Очень хотелось, и, наверняка, парень так бы и сделал, случись ему принимать решение при аналогичных обстоятельствах во второй раз, но, черт возьми…

Совершив несколько весьма и весьма понурых шагов по направлению лишь бы куда, только не в бордель, мечник снова остановился, а его кулаки сжались…
- Евпатий же ты коловратий… - в этот раз калитки под рукой не было, так что пинать оставалось только рыхлую почву под ногами.
Люди ведь не всегда поступают так, как велит им разум? Но почему это “не всегда” должно произойти именно сейчас? Да, возможно… Возможно, она сочла его трусом, и это бы объяснило то выражение лица, с которым девушка покинула Отомэ. Да только раунд в этом сражении миновал не первый: даже с ножом волшебным ему не удалось никого из них ранить, лишь с трудом унести ноги… Но, быть может, ему не следует вступать в схватку как воину, поступив так, как поступил бы убийца. Уничтожить хотя бы одного противника в спину, тем самым сократив их возможное число до трех. А там уже Бог в помощь…

Шаги молодого человека ускорились. Он направлялся к парадному входу в здание, которое, должно быть, располагалось где-то с обратной стороны, с тем, чтобы войти за предполагаемыми убийцами вслед. Уж оттуда они его появления никак не могут ждать…

Найти дорогу обратно ко входу в публичный дом оказалось несложно - просто идти не туда, куда указала девушка.

У входа никого видно не было, но, когда Отомэ подошел поближе к входу, он услышал голоса изнутри.
Один из них очевидно принадлежал бандиту из группы, которая перед этим привела мечника в покои брата.

Точно слова разобрать было сложно, потому Отомэ подошел немного ближе, стараясь не показаться тем на глаза.

Внутри было видно троих. Четвертый либо не пришел, либо ушел куда-то дальше первой комнаты.
О чем именно шла речь понять было тоже несложно: они искали Отомэ.

Мечник заметил на ступенях несколько капель крови, которые яркими пятнами выделялись на фоне светло-белого камня. Видимо, именно они выдали его местонахождение.
Хозяйка заведения отбивалась, но было заметно, что она просто тянет время, чтобы клиент успел уйти.
Бандиты это тоже понимали, и раздражение в их голосе сквозило всё сильнее.

"Вот же глазастые..." - мелькнула в голове досада. Сам бы себя искал, вовек не нашел бы... Но все это была лирика. На самом деле момент был очень ответственным, и парень ненадолго замер, прислушиваясь и раздумывая. Услышанное его не обрадовало. Тетка-то, оказывается, совестная. Подводить хозяйку под неприятности то бишь было бы с его стороны не совсем по-людски. А бойня у нее в прихожей обещала этих самых неприятностей немало. Полиция, инспекции, вопросы, репутация... Одним словом, конец увеселительному заведению... Дурочка и ее ненаглядная заступница обе, наверняка, окажутся не у дел, так что... Так что врываться в бордель с ножом и учинять кровавые разборки Отомэ решил в другой раз. А вместо этого сделал то, что первое пришло в голову, и совсем не факт, что самое умное.
- Ну-ка оставьте матрону в покое! - прокричал негодяям мечник, чтобы троица его услышала. - Здеся я. Возьмите, если смогёте!
Подтверждая озвученный вызов, парень не стал дожидаться, пока бандиты на него набросятся, а немедленно дал деру в направлении тесных городских улочек. Четвертого они, возможно, потеряют, а где-нибудь дальше по улице, за углом, Отомэ и сам сможет кого-нибудь остудить, напав на врага из засады. Таковой, во всяком случае, была у него задумка. Бордель-то они после этого точно оставят в покое, как бы его судьба не сложилась в дальнейшем.

Маневр Отомэ возымел необходимое воздействие - бандиты немедленно бросили свои текущие дела и, с криком “Это он! Хватай гаденыша!”, бросились за мечником.

Впрочем, тот был готов к такому развитию событий и немедленно бросился наутек.
На этот раз погоня проходила менее нервно - перевязанная рана не так сильно беспокоила, да и обезболивающее еще не закончило своё действие, потому Отомэ ничто сильно не замедляло.

Бандиты были быстры, но все же потихоньку уставали отставали.

Ну и долго ты будешь убегать? Они же слабаки. Просто возьми меня в руки - и я покажу, на что ты способен.

- Да тихо ты... - прохрипел Отомэ на ходу, будто и в самом деле его маленького компаньона мог услышать кто-то еще, в особенности бандиты, которые уже начали отставать, но все еще представляли опасность. Бахвальство его клинка не то чтобы подстегивало Отомэ к действию, но заставило на миг задуматься. В этот раз причем весы его намерений качнулись именно в противоположную сторону. Драка в такой ситуации снова становилась не обязательной. Позже эти парни вполне могли бы снова оказаться у него на пути, выпрыгнув, как черт из табакерки в самый неподходящий момент - это верно. Как верно и то, что назначение оружия - убийство. Какое б не взял в руку... Тогда, у дома огуречного старикана, Отомэ счел навязчивый квартет дворовой шпаной, но затем выяснилось, что они достаточно искусны в своем деле, и совесть у них, вероятно, алыми мазками запятнана задолго до их знакомства. Все это вместе, казалось бы, делало его правым, соверши парень попытку зарубить кого-нибудь из них в бою, хоть в спину, хоть в лицо... Но кое-что совершить этот шаг ему все-таки мешало. Что-то неосязаемое. Что-то, что с минуты на минуту будет утрачено.
Все еще колеблясь, беглец заскочил за, вроде бы, подходящий для неожиданного выпада угол, вынул свой нож и молча взглянул на него...

Отомэ посмотрел на кухонный нож в своих руках, поднял глаза…

Лунный свет освещал лишь бескрайнее поле, заросшее ночной царицей. Ни единой живой души, ни единой иной травинки, ни единого цветка - и ни единой звезды на небе. Лишь луна, ночная царица, Отомэ и… меч.
В землю перед ним был воткнут длинный, тонкий вороненый клинок. Он не отражал даже лунный свет, словно был самой чернотой. Но самое интересное - это его рукоять. Рукоять обычного кухонного ножа.
Словно в трансе, Отомэ протянул к нему руку и схватился за рукоять…

Из-за угла выбежал первый, а затем и второй с третьим преследователи. Они пробежали пару шагов, прежде чем шестое чувство заставило их остановиться и оглянуться.

Отомэ уже наносил удар своим кухонным ножом.

Враг успел среагировать и отшатнуться, чтобы лезвие не достало до него, но с удивлением обнаружил, что его тело было рассечено надвое.

Кровь веером вылетела из его тела, и осталась капать на пустоте, словно прорисовывав красной краской длинный, узкий клинок, торчащий из рукояти обычного кухонного ножа.

Разрезанный надвое человек свалился посреди улицы замертво, обильно исторгая кровь. Такого, пожалуй, не ожидал увидеть никто из оставшейся в живых троицы, и более всего – сам убийца. Рука, сжимавшая рукоять мистического клинка, дрогнула, уповая на случай, что не позволит оружию выскользнуть и рухнуть наземь, пока владелец… Нет, наследник Ночной царицы… Пока Отомэ Игакурэ, учащенно дыша и молча глядя на останки, уверял себя, что смерть убитого им человека была неизбежной, и что именно к этому шел молодой мечник сквозь годы своего обучения у мастера. Но разве мастер хоть когда-нибудь описывал ему это? Под Луною поле в цветах и меч, вогнанный в землю. Темный, как помыслы Эмма-О. Меч – вместилище души воина, в котором сосредоточено сознание мечника, на острие клинка – его решение – так завещали великие мастера прошлого, давая напутствие последующим поколениям мастеров, а те, в свою очередь, передавали эту мудрость ученикам. Но если они были правы…

Почему же оно столь черно и разрушительно? Неужели явившееся пред очи наследника мрачное и потустороннее лезвие воплощает его душу? Или, быть может, отражает сейчас лишь то, что случится с нею гораздо позже, после череды убийств и кровопролитий, принесенных в этот мир войной? Если так, то взвалившееся на его плечи бремя действительно тяжело… И покуда колени в силах с ним справляться, Отомэ незачем отягощать свою ношу еще сильнее.

Ослабшая на мгновение хватка вновь наполнилась решимостью, когда парень, должным образом повернув лезвие, очертил в воздухе над головой круг, завершившийся резким движением кисти с оружием вниз и от себя – chiburi – движение, очищающее лезвие от крови, будто зонт от капель. В сочетании с молниеносным убийством, произведенным сокрытым от глаз клинком, как он думал, это должно было произвести на врага определенный эффект.
- Передайте моему брату, что он проиграл. Еще раз увижу – убью. Его, и всех, кого он приведет с собой, - подавляя волнение, произнес мечник, после чего, заметно повысив голос, добавил. – Можете идти.

Несколько секунд оставшиеся двое переводили взгляд с ножа на труп их друга, на нож в руках Отомэ и на самого мечника.
Несложно было понять, что они просто отказывались верить в происходящее - как и любой другой здоровый человек на их месте.

Наконец, один из них ответил:
- Я на такое дерьмо не подписывался! Поехавшие братья… Пошли отсюда. Подальше.
Говоривший развернулся и двинул в сторону подальше от Отомэ, а второй, немного постояв с открытым ртом, тоже двинулся за ним.

===

У распополамленого бедняги оказался довольно увесистый кошель - видимо, брат немало заплатил этим ребятам за поимку Отомэ. Вот только их сил оказалось недостаточно.
Помимо этого, на трупе нашелся меч, довольно модные механические часы и странного вида черный, словно из непрозрачного стекла, шарик размером с монетку. Он хранился в отдельном мешочке, спрятанном за пазухой.

Первым дело Отомэ решил расплатиться по долгам, и отправился в бордель.
Там его встретила матрона, и без лишних слов взяла предложенные деньги, молча кивнув в знак благодарности.
- Если что - мы будем рады клиенту, который не забывает про долги.

Уже на некотором отдалении от борделя Отомэ услышал быстро приближающиеся шаги. Обернувшись, он увидел уже знакомую ему девушку, но в этот раз она была в куда более удобном походном платье и с рюкзаком за спиной.
Она подбежала прямо к Отомэ и остановилась, переводя дыхание. Девушка пыталась что-то сказать, но пока не справлялась.

Не будь он участником этой сцены и сам бы отвесил челюсть, да так, что парочка бандитов еще позавидовала бы необъятному зеву мечника. Как будто матушка-природа собственноручно трудилась над тем, чтоб саке в Отомэ вливалось сразу и по-многу. Хорошенькая история: меч из другого измерения разрубил человека надвое – сам бы такого испугался до седины, а, может, и говорить бы, как следует, не смог. Только заикаться да пальцами тыкать, то на “ножик”, то на две половинки тела… Но экзамен Отомэ выдержал – сделал все, как надо. Уверенно, непоколебимо использовал позицию силы и шок обратил на пользу. Теперь, когда противник бежал, можно было и ресницами похлопать, и осунуться. И выдохнуть, и беднягу покойного обобрать... Та-ак, что тут у нас?
Когда-то он слышал о школе кендо, что обучала побеждать соперников, не доставая меча из ножен. То была вывеска, конечно. Позднее он разузнал у своего приятеля, что обучали там в первую очередь умению правильно и быстро вытащить тот самый клинок для парирования или атаки, а вовсе не победить без его использования. Но только что, кажется, Игакурэ если не воплотил основополагающий принцип, как есть, то хотя бы отчасти использовал. И в дальнейшем решил повсюду его применять, ибо открывшееся ему видение парень истолковал не иначе, как плохой знак – погибель для своей души. Мастер… Что не рассказывал - то ладно, но почему же у старика не было при себе меча? Шестое чувство подсказывало Отомэ, что вся эта история с цветами и орденом такая же темная и мутная, как нутро того любопытного шарика, что нашелся среди вещей трупа. Сперва он собрался было избавиться от находки, но, поразмыслив, все-таки оставил с собой – занести к попутному скупщику да узнать, что за дела. Потом уж, что хошь с ним, то и делай. “Шарик, как шарик – не утянет”, - подумал парень, после чего нацепил на руку часы и отправился обратно в бордель. В публичном доме его вновь встретила матрона, с которой Отомэ постарался быть настолько вежливым, насколько требовали того приличия. В конце концов, из-за него у владелицы были неприятности. А там, где не справился, понадеялся на волшебную силу звонких, и, судя по тону собеседницы, приложенными усилиями репутация мечника в этом заведении была восстановлена с лихвой. Даже пригласили снова зайти как-нибудь. Правда, с такими потребностями во второй раз сюда Отомэ захаживать не хотел, отчего улыбка, надетая на лицо в ответ, оказалась заметно притянутой – вспомнил о руке и погоне. А вот девочек подмять по углам – это всегда пожалуйста, главное, чтоб не ту… Странную. Эх-х, не сложилось у них знакомство…
“Потому что дергаться меньше надо было!” – укорил он себя мысленно, но вслух произнес другое:
- Непременно, - хозяйке, которую уж почти не слушал. За сим откланялся и вышел во двор.
Каково же было его удивление, когда та самая девушка, как бишь ее звали, вышла за ним следом! Она собиралась, кажется, сказать ему что-то о девичьем, что-то из области непостоянства и высоких материй, толкнувших ее на улицу в столь поздний для юных мадмуазелей час. К человеку, которого едва знала, но уже успела заштопать. К человеку, который пятью минутами ранее разрубил другого надвое, после чего ограбил, хотя, в некотором смысле, снятые с трупа вещи уже можно было считать бесхозными – подобрал, значит. Но у нее случился “затык”, поэтому начинать их беседу сызнова на этот раз выпало парню, который от своего оправился мгновением раньше. Он сразу же перешел к главному:
- Станет кто спрашивать, скажешь – сестра моя. Тебя как зовут?

"Удивительный все-таки народ женщины", - подумал Отомэ следом, вспоминая, что расстались они с ней, наверное, не на самой радушной ноте. И тем не менее она здесь. С ним. С вещами.