| |
|
|
Ханне хотелось ругаться. Ругаться грязно и безостановочно. Все было не так. И посадка на странный (как оказалось впоследствии, военный аэродром) настроения вовсе не подняла. "Какая к чертям собачьим американская база?! - думала Ханна, выбираясь из кресла и с трудом распрямляя затёкшие ноги, - Неужели не нашлось поблизости гражданского аэропорта?! Идиоты чертовы!"
Она плелась за собратьями по несчастью к выходу, когда раздался крик. Ханну словно током ударило. Женщина развернулась так резко, что едва не опрокинула идущую позади неё пожилую даму. Впрочем, так среагировала не только Ханна. Головы пассажиров как одна повернулись в сторону крика. Кричала стюардесса, кричала, глядя на одно из кресел, где, по видимому, сидел человек. "Убили, - почему-то подумалось ей, - ко всему прочему ещё и труп..."
Среди пассажиров она увидела мужчину, который показался ей удивительно знакомым, в голове даже промелькнуло имя "Лис". Впрочем, она не могла долго сосредотачиваться на этом, потому как в толпе началась паника. Люди старались отстраниться от неприятного зрелища и толкались в сторону выхода. Поэтому Ханна развернулась и, подталкивая в спину идущую впереди Монику, двинулась к трапу. В голову откуда-то вползла мысль: "Этот кто-то просто не проснулся. Умер там, а не проснулся здесь". А может, это была не её мысль, а что-то услышанное краем уха.
Ханна шла и думала о том, как сейчас ей бы хотелось принять душ и...выпить чего-нибудь действительно крепкого (и наплевать на режим). А ещё - секса. Все это вместе позволило бы забыть дурной сон, дурной полет, дурную посадку и труп на сиденье самолета.
|
|
61 |
|
|
|
|
Мужчина медленно, почти как ребенку, четко проговорил слова, попытавшись установить зрительный контакт с девушкой.
– Хватит плакать и не стоит кричать, Оля.
Он надеялся, сильно надеялся, что она не станет обращать внимания на труп, "сидящий" в их ряду у окна, по крайней мере пока он не услышит еще раз о сне.
|
|
62 |
|
|
|
|
В панику сразу вмешалась старшая над стюардессами, которая выглядела не моложе той, что испугалась трупа, но была не в пример хладнокровнее. Требуя от пассажиров не паниковать, спокойно выходить и уверенным голосом призывая какую-то Дженни "успокоить бедную Сару, у которой от всей этой чехарды случился нервный срыв", а также не переставая заверять всех громким голосом, что сейчас все проверит и никто не умер, она как-то быстро навела порядок, относительный порядок, поэтому, когда добралась до Веры и Виктора, как-то паника немного унялась. - Я Дженис, старшая над персоналом салонов, - сказала она, - и я знаю, что у нас на борту творится какая-то чертовщина, просто прошу вас не поднимать паники. Народ и так потерял голову от всего этого. Просто подождите здесь, я вызову по внутренней связи кого нужно. Дженис 
|
|
63 |
|
|
|
|
Вера подняла на мужчину покрасневшие глаза. Всхлипывать она перестала, хотя ее по-прежнему трясло и голос срывался. Ее назвали чужим именем, это был дополнительный стресс, и это немного ее... переключило, если можно так сказать.
- Я не Оля. Меня зовут Вера. Извините. Это было...некрасиво с моей стороны. Меня предупреждали. Но я не знала, что это на самом деле так... так легко, взять и умереть вот так. Каждый знает, что во сне умирают понарошку... Извините. Наверное, со стороны кажется, что у меня психическое расстройство, да?
А... спасибо, мисс, - Вера перешла на английский. Фраза "позову кого нужно" от улыбчивой стюардессы подействовала на нее лучше любого успокоительного, то есть попросту напугала. Санитары. Инъекции седативных. Психушка. Спасибо, нет.
- Мисс Дженис. Если Вы имеете в виду врача, то не стоит, спасибо. Со мной все уже почти в порядке. Просто не каждый день видишь, как рядом с тобой умирают люди. Вы сказали - чертовщина. Кто-то еще здесь умер?
Какой-то незаметный сдвиг сознания у нее произошел. Она до сих пор четко знала: здесь - это здесь. Там - это там. А теперь между здесь и там образовалась явственная щель, и в нее сквозило. Она бы сейчас уже ничему, ничему не удивилась и не испугалась. Наверное.
|
|
64 |
|
|
|
|
Валери открывает глаза в салоне самолёта. Гул двигателей пропал. По громкой связи передают сообщение: они на авиабазе в Великобритании. Суетятся, покидая салон, пассажиры.
Из-за спины слышатся крики – девушка оборачивается, попутно замечая, что соседское кресло пустует. Она с трудом пока ориентируется в происходящем: мешают остатки сна, грусть от нелепого расставания и досада, что не удалось толком увидеть город.
Переждав давку, вызванную криками, Валери забирает свою сумку с багажной полки. Подчиняясь инструкции, она идет в конец салона, к задней двери, и находит источник криков прямо у себя на пути. Вкупе со знакомым лицом. Мужчина, который стоит сейчас в ряду сидений – она видела его во сне. Он назвался Лисом, Валери запомнила яркий образ.
Она останавливается в ряду кресел позади этого человека. В то время, пока сидящая женщина (лица которой она не видит) объясняется со стюардессой, Валери, понизив голос, обращается к "незнакомцу". Тоном, однозначно утверждающим: она знает, что он Лис, девушка спрашивает:
– Вы ведь Лис, верно?
И, на всякий случай, коротко напоминает детали:
– Огромная арка. Банкетный стол. Барон. Вы назвали меня "девушкой-репортёром", – с легкой ухмылкой указывает на себя пальцем.
Затем улыбка гаснет оттого, что Валери слышит вопрос. Значит, кто-то еще умер во сне. Уже замешанная в чертовщину на борту пассажирка чувствует потребность узнать новую информацию. Она продолжает с профессиональным интересом в голосе, который слышен обеим женщинам:
– Я слышала крики. Вижу, что панику удалось унять. Но, возможно, я могу кому-то здесь помочь? Я психолог.
|
|
65 |
|
|
|
|
- Нет, спасибо, - Дженис была сама вежливость, - я думаю, мисс, вам лучше пройти наружу, там для пассажиров приготовлены кофе и сэндвичи, а нашими неприятностями займутся маршалл и военные медики. Я тоже пойду с вами.
Салон к этому моменту почти опустел: люди спешили покинуть самолет. Дженис не стала распространяться на тему, умер ли кто-то еще в этом самолете и ее можно было легко понять: в распространении слухов, паники, в любом действии, которое могло повлечь за собой урон компании.
|
|
66 |
|
|
|
|
Вера не слышит последних слов Дженис, хотя Дженис очень милая, возможно, не только профессионально милая, а просто так, по жизни милая.
- Спасибо, - отвечает она на оба предложения, и это "спасибо, нет." Конечно, она пройдет куда ее проведут, но лучше бы обойтись без военных медиков. А психолог... чем можно помочь, если преставления о реальности меняются чуть быстрее, чем это допускает даже гибкий человеческий мозг. Только принять. Мир никогда не будет прежним.
Психологу, кажется, знаком ее сосед? Вера вся внимание; рука замерла на ручке дорожной сумки.
- Нам, наверное, лучше уйти отсюда? - обращается она к мужчине с тяжелым усталым взглядом и к девушке-психологу.
И тут слух ее улавливает слово "барон."
Все бывает во сне и наяву, но чтобы не плодить лишних сущностей без надобности, надо предполжить, что барон тут один.
- Вы знаете Барона? - быстро и возбужденно спрашивает она, произнося это слово с большой буквы. Так говорят о крупных хищниках: со смесью страха и уважения.
- Тогда Вы, наверное, знаете, что его имя нельзя называть вслух. Нельзя пускать его в свой дом. и главное, нельзя пить его ром, иначе вы погибли, - выпаливает она одним махом самое главное, о чем она должна, просто обязана предупредить всех в этой телеге, кого коснулся Сон. А этих двоих он, видимо, коснулся.
|
|
67 |
|
|
|
|
 Когда этот молодой относительно человек поднялся в салон, никто и не упомнил. В том, что он не относился к пассажирам, казалось, не было никаких сомнений. Он был без багажа, без ручной клади, не держал в руке паспорт, и, главное, он не выглядел, как пассажир. Он выглядел, как человек, способный решать проблемы, или же создавать проблемы. В зависимости от того, с какой стороны проблемы находитесь вы. - Сказать "добро ночи" было бы как-то слишком цинично, вы не находите? - сказал он вместо того, чтобы представиться. Но, все же, остался вежлив: - Специальный агент Фил Муди, - он помахал удостоверением, - я полагаю, этой леди никто и ничто не поможет. А вот вам - возможно. Если вы поможете мне. Леди и джентльмены, вы не откажете в любезности пройти со мной в машину?
|
|
68 |
|
|
|
|
Лисс бережно отнесся к проявлению хоть какой-то заботы к ним и легким кивком головы, мельком глянув на Дженис, дал понять ей что примет совет ко вниманию.
Вернулся взглядом к девушке, продолжая цепко следить за её лицом. Он ошибся, назвав неверное имя, собственно этого Виктор и хотел. Небольшая уловка, построена на том, что люди подсознательно делят услышанную фразу на две части. Вторая часть с именем вызывает отрицание, а вот первая "проглатывается", и если человека эмоционально или психологически что-то подкосило, то его сознание вынуждено следовать "правдивой" части посыла. На этот раз все сработало – уже неплохо.
Однако в планы Лисса вмешивается другая девушка. Он узнает её в то же мгновение, что и она его, а дальше его мозг начинает плавиться, как кусок масла, забытый на столе под солнцем. Он говорит: "Да, я вас узнал, - улыбка краешком рта, дежурная улыбка надежней швейцарского банка, - Барон?"
Где-то там, на задворках разума он все еще пытается убедить себя что это все... какой-то абсурд, гремучая смесь абсурда и жуткого стечения обстоятельств. Пытается. Раздумывает, но не долго. Может быть, окажись в такой ситуации другой человек, он смог бы пересилить себя, найти аргументы, доводы, сказать что-то вроде: "Стоп, давай-ка подумаем как все "это" объяснить"... Виктор привык принимать решения "на лету": иногда минуты или даже секунды – это непозволительная роскошь, которая может стоить кому-то жизни, и это отнюдь не ради красного словца сказано. Конечно, никто не говорит, что принятое решение таким образом всегда верно, но принятие решения намного лучше "простоя". Главное уловить что за ситуация, чего она от тебя ждет: выстрела от бедра или выверенного выстрела? На этот раз Виктор торжественно пообещал во всем разобраться, но чуть позже и выбрал первый вариант.
|
|
69 |
|