'BB'| Die with your boots on: The Law of the Gun | ходы игроков | N34. =ЗАВЕРШЕНА= Перестрелка в церкви в гост-тауне Даймонд-Сити (Малыш Тедди Маккормик против Эмили. Вызов дикси-стайл)

      Вокруг Эмили все эти дни ходила смерть. Кит Макферли, старый ее приятель и полюбовничек, встретился с ней неделю назад в Додже. Приехал на взмыленном жеребце и сполз по окровавленному седлу — две пули в спине, одна в ноге, не жилец уже. Только и успел, что "прощай, красотка!" прохрипеть и впал в беспамятство. А вечером кони двинул.
      Под поезд, на который она села до Колорадо, бросился ни с того, ни с сего, молодой негр.
      В отеле в Лоулэнд-Вилле, где она поселилась, кошка сдохла тем же вечером.
      Да и дружки ее, что должны были тут перед новым дельцем собраться, задерживались, и что-то Эмили терзали сомнения по поводу их здоровья, благополучия и нахождения по эту сторону поверхности земли.
      А тут и письмецо прилетело от какого-то юнца бахвалистого. Ну, почему бы и не встретиться, раз все к чьей-то смерти идет. Даймонд-сити — город-призрак, лучше места не найдешь, чем тамошняя церковь.

      ♫ ссылка


      Даймонд-сити сначала назывался Блайнд-Маунт-Сити. Но некто Джек Пибоди пошутил смешную шутку, принеся в город алмазы и сказав, что обнаружил неподалеку копи. Что тут началось! Город бурлили, бурлил, бурлил... Приезжали дельцы и проститутки, возникали магазины шахтерских принадлежностей и станции дилижанса, как грибы росли питейные заведения... Это продолжалось полгода. Потом стало понятно, что никаких алмазов нет и в помине на сто миль вокруг. Был, правда, свинец, был неплохой строительный лес, но люди уже так настроились на огромные деньги, которые можно взять, только протяни руку, что такого удара городок не перенес. Да и соседний Лоулэнд-Хилл выиграл право на проведение по его территории железной дороги. Это уже слишком было. Так Даймонд-Сити и вымер. Не то чтобы начисто — людишки-то попадались еще.
      Вот один как раз недалеко от церкви на краю дороги сидел.

      Посмотрел старик ехидно на красотку и выдавил со смешком:
      — Никак помолиться заехала, шлюшка?
      Противный такой старикашка, последние годы тут доживающий.
      Церковь посреди площади стояла, не перепутаешь.

      Как вошла туда Эмили, дверь распахнув — так со скрипом, скрежетом и грохотом оторвался колокол, пробил потолок и рухнул посреди церкви. Чуть ее не придавил насмерть.
      Вроде бы намек какой-то, только на что?
      А больше ничего не произошло, пока Малыш не появился.

      А Малыш въехал с другой стороны, мимо кладбища.

      Каркали с крестов вороны, пошипела на него змея откуда-то из канавы. "Не ходи в церковь!" — все говорило. По спине у Маккормика пробежал холодок. Все же в салуне бахвалиться — это один коленкор, даже если и хохочут над тобой, а когда в город-призрак въезжаешь с револьвером, зная, что очень скоро жизнь молодая может оборваться как ниточка — совсем другой. Но приехал уже. Не поворачивать же назад из-за ворон? Привязал конягу у входа, шагнул внутрь.

      Пыль в косых лучах солнца стояла, словно золотой песок, просыпанный в воду. Хорошо еще не в глаза светило солнце. А напротив, у обшарпанного алтаря — та самая Эмили. Ждет уже.

И о чем он думал? О, проклятье, о многом. И, одновременно, ни о чем конкретно. Плавали перед глазами какие-то мутные сладкие картины. Ведь не просто так пригласил он Красотку в место, где не будет свидетелей. Не стрелять хотел, нет - по крайней мере, не сразу. Поговорить, объясниться. В воображении все выглядело легко, убедительные и искренние слова прямо-таки летели с языка, заставляя Эмили чувствовать то же, что и Маккормик. Там, в фантазиях, из церкви они выходили вместе, целые и невредимые.
А теперь что? Ему страшно. До одури страшно. В Богом забытом месте оказался он один на один с женщиной, которая, не моргнув даже, убила кучу людей. Вон она, стоит у алтаря, сверля его взглядом, от которого ноги подгибаются.
Малыш Тедди в настоящем ужасе. Широко раскрыв остекленевшие глаза, он делает деревянный шаг вперед, второй. Почему он идет вперед, если всей душой сейчас хочет развернуться и сбежать? Раздери меня дьявол, если я знаю. Какой только ерунды ты не творишь, когда наложил в штаны.
Внезапно юнец встряхивается, в голубых зенках на секунду появляется осмысленное выражение. В это же мгновение он дергает потертую рукоять револьвера из кобуры.
- Огонь! - Почему-то визжит Маккормик тонким, истеричным голосом. Вслед за криком оглушающе бухает куда более уверенный выстрел.

Полузаброшенный город настроил Эмили на философский лад. Да, она знала слово философия и еще много других умных слов. Хотя в обычной жизни приходилось пользоваться совсем другим набором, весьма ограниченным. «Стоять». «Лицом к стене». «Не шевелиться». «Фак ю». «На два пальца и без содовой». «На одну ночь». «Эй, тапер, слабай-ка мне…». Слова эти были короткие, жесткие и быстрые. Они очень подходили к кочевой жизни и образу плохой девчонки с револьвером и в котелке.
- А ведь я бы могла жить как настоящая леди, - думала Эмили. – и меня бы по-прежнему называли мисс Уотсон. А потом я бы вышла замуж за одного из южных джентльменов и стала бы мисс Н. Поместье, муж, куча детей, преданные и послушные негры. И родители бы остались дивы, и брат. Если б не было войны. Если бы вонючие янки не нахлынули на юг синей саранчой, неся опустошение, смерть и разорение.

Ехидного старика Эмили просто проигнорировала, как и дурные приметы. Если сатана захочет сегодня получить ее душу, то дергайся, не дергайся. Лично она приложит все силы, чтобы выжить. Едва успела осесть пыль от падения колокола, появился вызвавший ее парень. Эмили чуть сдвинула левой рукой котелок на лоб, чтобы он не слетел при резком движении. Так-то она предпочитала носить его почти на затылке. Правая рука была у кобуры на бедре. Женщина собиралась узнать, за что этот чечако на нее въелся, но тот сразу рванул револьвер. Без слов и сантиментов. Эмили осталось только последовать его примеру.

      Тедди выхватил свой короткий револьвер быстрее, чем вы бы сказали "Перчинка!"
      Возможно, ухажер он был так себе, и если вам нравится девушка, не обязательно сразу палить в нее из сорок пятого кольта, а стоит хотя бы назвать свое имя. Но с револьвером он обращался талантливо, черт возьми.
      Он не вытащил револьвер из кобуры — увесистый кусок метала словно сам прыгнул в его ладонь, вселяя уверенность и полируя щечками рукояти ладони паренька.
      И Тедди успел поднять револьвер и прицелиться, прямо в сердце роковой красотке в котелке. Хотя в этот момент он вообще не думал, куда попадет пуля.
      Как бы там ни было, Тедди умер с счастливой мыслью, что сейчас он обязательно успеет и попадет. Ведь он не успел — аккуратная вспышка у бедра красотки, тихий, но резкий "шпах!" со стороны алтаря, и в середине левой брови у Тедди открылся маленький слепой красный глаз.
      Его палец, уже готовый путем нажатия на спуск лишить гильзу девственности, замер. Парень повалился на пол, покрытый десятилетним слоем пыли, как полупустой мешок с костями.
      Эмили сегодня не понадобились ни все те слова, которыми она пользовалась часто, ни все те, которые так и не смогла забыть. Вообще ни одного слова. "Язык жестов" Старого Запада, будь он не ладен.
      Эмили так и не узнала, чего паренек от нее хотел и почему начал стрелять, едва переступив порог. Может, псих какой...

Одной своей цели Тедди добился, хотя и не узнал об этом. Ему удалось вывести женщину из себя. После своего выстрела Эмили на пару секунд замерла. Она видела куда попала и чувствовала, что «добавки» противнику не нужно. Поэтому стрелок прислушивалась. Нет ли звуков снаружи. С такого придурка станется заявиться на интимную встречу с дружками. Но там было тихо. Поэтому, сдерживая гнев, Эмили заменила в барабане стрелянный патрон. Полезная привычка сразу перезаряжать орудие, вбила в нее сама жизнь. У нее и так маленький револьвер, а пять выстрелов, много лучше, чем четыре.
Только потом женщина дала выход ярости. Она танцующей походкой приблизилась к телу и сходу пнула в голову.
- Ублюдок!
Голова безвольно болтнулась.
Эмили подтянула колено к животу и резко опустила ногу сверху вниз, ломая мертвый нос.
- Что тебе было нужно, урод?!
От следующего удара сломались зубы.
- Почему ко мне?! Кобель! Почему?!
Каблук неудачно попал в открытый глаз, и только тогда женщина остановилась. Сплюнула в сторону тягучую и кисловатую слюну. Задрожала от резкого приступа отвращения к самой себе.
- Браво, леди Уотсон! До чего ты докатилась, до осквернения трупов! Что дальше, будешь скальпы снимать?!
Эмили обхватила себя руками, ей неожиданно стало холодно, и по спине пробежали мурашки.

Потом женщина подобрала пушку побежденного, но побрезговала рыться в карманах. Впрочем, оставшийся целым глаз на изуродованном лице тоже закрывать не стала. Но бросила тому говорливому старику пятерку.
- Там лежит покойник, который не смог трахнуть шлюшку в церкви. Карманы я не трогала, а если не закопаешь, то Господь спросит с тебя, а не с меня.

Явно настало время для слов «односолодового на два пальца и без содовой», Эмили собиралась повторить их не меньше чем полдюжины раз.

      Старичок встретил ее все той же ехидной ухмылочкой. Вынув трубку изо рта, он ждал слов Эмили, чтобы отпустить очередной едкий комментарий.
      Но когда красотка заговорила со своим акцентом, на его лице появилось выражение, как будто он обо что-то споткнулся. И когда Эмили закончила и бросила серебряные кргуляшки в пыль у его дырявых сапог, он не бросился подбирать их, а посмотрел на нее совсем по-другому.
      — Считайте, уже сделано, мээм, — ответил старик, грустно улыбаясь, таким голосом, словно желал извиниться за сказанное раньше, и дотронулся до шляпы. Перед тем, как отвернуться и уехать из Даймонд-Сити навсегда, Эмили заглянула в его прищуренные глаза, и увидела там застывшую пыль походных колонн, ярость штыковых атак и горечь отступлений. Там, в этих глазах, застыло изорванное знамя конфедерации. Там застыла воздетая на шпагу шляпа генерала Армистеда, за которой рвутся к победе исхлестанные картечью полки вирджинцев, а победа ускользает у них из рук. Там застыли выжженная Джорджия и сдающийся Виксберг. Там застыла тоска, отголоски которой иногда так бередили душу и самой Эмили.
      Она уезжала, не оборачиваясь, на сгинувший городок, который своим запустением слишком напоминал мир-призрак, живший в ее памяти.
      Старик еле слышно что-то бормотал у нее за спиной, ни к кому не обращаясь. Но Эмили не надо было вслушиваться, чтобы уловить мотив знакомой песни.

      ♫ ссылка