Звёздные странники | ходы игроков | 1. Чижик-Пыжик, где ты был?..

За окнами авиакара проносились окраины Москвы. К концу XXII-го века могучая и великая столица нашей Родины разрослась до огромных размеров, поглотив окрестные посёлки, сёла, деревни - все они стали районами столицы. Количество населения давно уже превысило отметку в 30 миллионов и продолжало расти. Из них коренных москвичей было хорошо, если процентов десять.
С высоты улицы Москвы казались прочерченными неумелым школяром неровными линиями, то разделявшимися на несколько, то сбегавшимися обратно, то пускавшими ветки-отростки во все направления. Эти улицы, окружённые не очень высокими на окраинах зданиями и полосами лесонасаждений, сейчас были припорошены первым снегом - первым октябрьским снежком, предвестником скорой зимы. Ещё не успели до конца деревья отряхнуться от пожелтевшей листвы, как выпал первый снег, и там, где были парковые зоны, можно было наблюдать интересное, с художественной точки зрения, сочетание золота осенних листьев и покрытым серебром ветвей. Так прощалась Москва с Майей Светловой, будто бы напоминая ей своими переливающимися двумя оттенками драгоценных металлов парками о золоте и серебре, которое она уже выиграла и которое выиграть не успела. О проклятой бронзе же напоминали своим подмигиванием рыжие огоньки путевых указателей, направлявших движение транспорта по воздушным трассам.
Скорость авиакар развил приличную - и не потому, что на окраинах не было «пробок». Воздушная дорога была открыта по другой причине. За Майей Светловой явилась целая правительственная делегация - ну, все эти серьёзные дяденьки в пиджаках и с охранниками, сурово-каменномордыми, будто лишённые эмоций роботы. Они усадили её в большой фургон авиакара и сопровождали от авиавокзала до космопорта. Им был выделен «зелёный коридор», и на пути воздушного судна не было ни одного другого флаера, скутера или аэромобиля. Плюс, авиакар сопровождал почётный эскорт из штурмовиков. В таком порядке они и добрались вскоре до космопорта.

Космопорт Мирный принял Светлову в свои крепкие объятия и закружил в исполненном пылом страсти бюрократическом хороводе. Одна проверка за другой, предоставление требуемых документов, сканирование пальца и сетчатки глаза. И это «всего лишь», потому что если бы Майя заранее не позаботилась о комфортном прибытии на звездолёт, то ей пришлось бы ещё и сдавать всяческие анализы, тесты и прочую «херомантию», как метко выразился папа Светлов, когда предупреждал дочку, чтобы она всё предварительно подготовила и сдала.
К счастью, проверки заняли не более получаса - но это были полчаса потерянного времени. А время - деньги. Время - уходящая жизнь. Как бы там ни было, но спустя полчаса девушка в сопровождении нескольких военных отправилась на портовом скутере прямиком к кораблю. Внизу простиралось огромное посадочное поле, кое-где виднелись небольшие корабли, Майя даже заметила пришвартованный в стороне от остальных радонийский дипломатический звездолёт. А впереди она увидела «Данко» - название было вылито огромными буквами на борту исследовательского звездолёта, членом экипажа которого ей предстоит стать. Он был так похож на «Энтерпрайз» из западной фантастической саги XX века - наверное, его дизайнеры вдохновлялись «Стартреком».

Стоило вспомнить, пожалуй, с чего всё началось. Отец настоял, чтобы Майя полетела в эту экспедицию в составе экипажа капитана Фёдора Чижика. Да-да, того самого Чижика, которого она не видела уже пять лет. Ох, и круглые, наверное, у неё глаза были, когда она узнала о капитанстве бывшего школьного учителя. Да ещё ведь он, кажется, был на год младше того возраста, когда капитаном стал Светлов!
Когда она в итоге согласилась, то первым делом получила воинское звание старшего лейтенанта медицинской службы - пробивной папа об этом позаботился. Иначе бы её никак не смогли включить в состав экипажа корабля Военно-Космических Сил в качестве начальника медицинской службы, или, проще говоря, главного бортового врача. Майе не нужно было никак доказывать свою воинскую профпригодность, достаточно было предоставить документы по её медицинскому образованию и опыту работы и поставить пару подписей. Принимавшие подписи смотрели на 17-летнюю конопатую пигалицу - старшего лейтенанта ВКС - большими круглыми глазами, но молча, прекрасно понимая, кто её отец. Да и девочка выглядела достаточно серьёзной, чтобы поверить в её самые серьёзные намерения на этот полёт.
Что касается самого полёта, то его целью было звёздное скопление Зельц, находившееся на рубежах Галактики и в настоящий момент территориально остававшееся нейтральным. На него претендовали радонийцы, однако Терра находилась гораздо ближе к Зельцу, и наши добрые друзья-прогрессоры дали нам шанс взять этот сектор под свой контроль при условии, что на одной из его планет будет основана земная колония раньше, чем до него доберутся исследовательские звездолёты Радонии. Таким образом, в задачи экспедиции входило планомерное исследование скопления Зельц, перемещаясь от звезды к звезде, в поисках пригодных для колонизации планет. По материалам, собранным «Данко», Комитет Колонизации решит, на какую из исследованных планет отправить корабль-колонию. Один такой корабль требовал ресурсов, сравнимых с десятилетним бюджетом средней европейской страны, а организация всей экспедиции и того больше. Потому с этим Комитет не спешил, копя средства, а пока терпеливо ожидая результатов полёта «Данко», который по времени должен был продлиться несколько месяцев. Причём сам полёт туда-обратно через гипер занял бы всего пару дней, оставшиеся месяцы были отведены под исследования и перелёты с места на место уже внутри скопления Зельц.
Но было ещё кое-что, о чём Светлова узнала из брифингов. В скоплении могли обнаружиться планеты не только пригодные для обитания землян, но и уже населённые местными цивилизациями. Вторичной задачей «Данко» (а на деле, по правде говоря, главной) было, по возможности, установить контакт с этими цивилизациями, которые наверняка не достигли космической эры, раз о них ничего не известно, чтобы впоследствии направить к ним официальных прогрессоров с Терры. Если у Земли появятся свои собственные ученики, то мы станем де-юре независимыми от Радонии и получим официальный статус полноправного домена в Галактическом Союзе. Домен Терра - звучит же! И никакие радонийцы нам после этого не указ.
В общем, планы объединённого земного правительства были весьма честолюбивы и на этот полёт очень-преочень рассчитывали. Не просто так папа Светлов старался для дочери - в случае успеха экспедиции её имя прославится, об экипаже «Данко» будут снимать фильмы, а может, и про саму Майю снимут биографическую ленту, и какая-нибудь Алла Пугачёва XXIII-го столетия споёт про неё песню «Куда уходит детство» в тех сериях, где Майя не по своей воле участвует в жестоком проекте RAR90.
Ну а пока что - вот он, впереди. «Данко» - корабль, названный в честь героя произведения Максима Горького. Русского Прометея, жертвенно вырвавшего своё пламенное сердце из груди, чтобы осветить дорогу людям и провести их через тёмный и опасный лес.

На верху движущегося трапа девушку встретил черноволосый мужчина с непроницаемым лицом, раскосыми глазами уроженца Средней Азии и короткой бородкой. Он был в военной форме офицера ВКС, и она сидела на нём как-то мешковато и неуклюже, словно была сорвана с чужого плеча. Но все пуговицы были застёгнуты, не было видно ни пылинки, наверняка и бластер в кобуре на поясе он смазывал регулярно два раза в день.
- Старший лейтенант Светлова? - строго спросил он на чистом русском языке, быстро оглядывая Майку с головы до ног и не меняя своего каменного выражения. - Майор Кырымжан, военный офицер и второй помощник на «Данко». Багаж с вами есть? Я помогу донести, - чуть мягче добавил мужчина.
Конечно, она его узнала - его фотография и имя были в медкарте. Там были имена всех, с кем она полетит. Кроме двоих солдат, которым назначат этот полёт в последний момент - то ли в качестве поощрения, то ли в виде наказания, учитывая, что им придётся несколько месяцев болтаться в космосе под присмотром майора. Эти двое предоставят ей свои медкарты уже по прибытии. Кстати, то, что Кырымжан майор, не значит, что он главнее Чижика, ведь капитан на звездолёте - главный, вне зависимости от воинского звания. Космические капитаны - это вообще отдельная песня. Майя, как дочь капитана, об этом, конечно же, знала.
- Следуйте за мной, - Кырымжан кивнул сопровождающим Майю, и, стоило ей переступить с лестницы на принимающую платформу корабля, как трап отъехал, платформа стала плавно втягиваться в шлюз вместе с находившимися на ней девушкой и мужчиной - движение практически не чувствовалось - а створки шлюза так же неторопливо начали съезжаться, чтобы закрыться за спиной прибывшей, подобно лепесткам гигантского цветка.
А там, по ту сторону этой самозакрывающейся двери, перед платформой, был Он. Человек в комбинезоне с эмблемой пылающего сердца стоял прямо, с заведёнными за спину руками и чуть поднятым подбородком. Нисколько, казалось, не изменившийся внешне за эти годы. Худощавый мужчина роста среднего или чуть ниже, с короткими тёмными волосами и молодым лицом, казавшимся спокойным, если не всматриваться в глубину глаз. Таких же внимательных и проницательных, как пять лет назад. В их глубине таилась грусть и... какой-то интерес, с которым он смотрел на нового члена команды. Девушку, чьим учителем он когда-то был. Фёдор Михайлович Чижик, капитан звездолёта.
«Чижик-Пыжик, где ты был?..»

Как ни странно, но «бюрократическая херомантия» Майю особо не утомила.
Возможно, секрет скрывался в легендарной Светловской выносливости, или потому что как медик, девушка уже привыкла к бюрократическим препонам и заполнению скучнейших карт. Возможно, эта рыжая «пигалица» вообще не умела огорчаться когда дело касалось рабочих моментов, а возможно, просто потому что она была так занята своими мыслями, что случайную задержку на пути к звездолёту воспринимала даже с некоторой долей благодарности.
Майе нужно было подписать книгу и она никак не могла придумать достаточно емкую и тёпло-ненавязчивую фразу, чтобы книга действительно превратилась в добрый подарок от одного хорошего человека, для другого хорошего человека.

...Чтобы подпись действительно напоминала о чем-то хорошем и родном, но не стала бы проклятым якорем, буде Фёдор Михайлович уже напрочь забыл про свою бывшую ученицу. Такое ведь тоже возможно. «В конце-концов у него могла появиться женщина, ведь люди – существа склонные к тому чтобы образовывать пары! Это биологический процесс, Светлова. Примитивная биология в ее чистейшем виде! Так что не надейся на многое – сумасшедшие девочки двенадцати лет обычно не становятся сердечными музами. Если отношения останутся рабоче-партнерскими, это уже будет достижением.»

И как, спрашивается, подписать книгу одновременно ненавязчиво и по родственному, так чтобы не выглядеть дурой набитой, но ободрить ответственного человека, напоминая о том что прошлое осталось прошлым, а стремиться-то надо в Будущее!?

...

"Ну допустим так? «Преподавателю, который меня учил»…Или лучше – «Птице высокого полета!»…Бррр. «Уважаемому педагогу из МЗУ» Да ёшкин кот, говорят он там уже не работает…Думай. Живо. Светлова! Твою ж за ногу в душу. «Молодому преподавателю, в которого были влюблены все двенадцатилетние девочки и за которого все дружно хотели выйти замуж, когда вырастут!» Ну, катастрофа просто. Я сейчас обрыдаюсь карамельными соплями."
...Нужная подпись на ум никак не приходила, а потому большую часть рутины, рыжеволосая девушка восприняла спокойно и можно даже сказать, восторженно благосклонно. Правда, на скучающем облике семнадцатилетней барышни это никак не отразилось – веснушчатое лицо Майи Светловой было равнодушно, покойно как всегда, даже чуток пафосно и слегонца высокомерно. Живые серые глаза с иронично вздернутыми бровями, те самые отчаянно правдивые глаза которые увидев раз уже и не забудешь, скрывались за черными очками – непроницаемыми и холодными. Ведь если твой взгляд, всё-равно что открытое окно в душу, волей неволей пожелаешь оградить себя шторками.
И в общем-то, от едкого замечания, Светлова не удержалась лишь раз, когда потребовалась сканировать сетчатку глаза, и кажется, это всё уже повторялось по второму кругу бюрократического получасового ада. К этому времени, даже непробиваемая Майя "немного" притомилась.
- На вашем месте, дамы и господа, я бы просканировала мозг бортового врача чтобы убедиться в его наличии! Вы думаете, будто обезопасили экипаж серией этих бесконечных проверок? Как бы ни так! На сто процентов ошибочный подход. Если на корабль попадет безмозглый специалист – вот где трагедия. На ваше счастье, мозг в моей черепной коробке имеется, вопрос, имеется ли он у вас!? Вместо того чтобы проверять медицинское оборудование и пройтись по списку необходимых препаратов, я трачу время на эту чушь собачью, а ведь выживание корабля зависит не от того, выжгите ли вы мне, наконец, сетчатку глаза этими вашими сканированиями. Выживание экипажа зависит от медицинской лаборатории и от специалиста, который должен своевременно приступить к своим обязанностям!

О да. Светлова всегда умела заводить новых друзей.

"«Человеку, который научил меня быть терпимее и добрее к другим людям» Ага. «Федору Михайловичу, профессионалу своего дела» А какого дела-то? Он же нынче капитан, а был учителем, в каком деле более профессионален-то? «Капитану и учителю», «Учителю, который стал капитаном», «Профессионалистому профессионалу по всем наукам - любовным и не только…» Дешевый юмор, Светлова, последнее прибежище для идиотов и отчаявшихся дур."

...

В таких вот неторопливых, иронично-юмористических размышлениях, Майя и повстречалась с Кырымжаном Как-то-Тамовичем. С человеком которого она уже знала по медицинской карте и которого, наконец, узрела воочию.
- Да вы настоящий джентльмен, верно!? – Прищурившись, Майя холодно сверкнула своими серыми глазами и отвернулась от Кырымжана. Хорошо, что солнцезащитные очки скрывали ту бездну насмешки, которая прямо-таки переполняла взгляд юного доктора. Любой, кто знал Светлову лично, понимал – свой багаж, раз уж она его не доверила носильщикам - великолепная лыжница носит только сама. Розовую ерунду терпеть не может и теряет интерес к любому мужчине, который пытается быть с ней галантным. «Свои романтические сопли оставляйте в своих романтических носах! Объём моего мозга ограничен, терпеть не могу всю мимозно-тюльпановую чепуху. Ей там не место!»
А посему. Не удостоив Кырымжана каким-либо определенным ответом, длинноволосая девушка прошла мимо, продолжая держать свои вещи в своих же собственных руках – а в общем-то вещей у нее было не много, ведь основной Светловский багаж был уже давно-давно погружен. И его было очень, очень, очень не мало. Ну, девочкам-то ведь позволительно не ездить налегке, как это известно всем мужчинам мира.

Поэтому сейчас оставались сущие крохи!

...Майя катила за ручку совсем небольшой лиловый чемодан, здесь же, в кармане чемодана была спрятана подарочная книжка, в кармане джинсов притаилась ручка для подписи, на поясе планшет, а правой рукой Светлова придерживала наиболее ценную свою вещь – Ироанскую Орхидею!
Да-да.
Ту самую Вершину Коллекции которая прошла весь путь взросления вместе с рыжей девушкой – эта орхидея видела как десятилетняя Майя сидит на своём шкафу, в тщетных попытках дождаться именитого папу из космоса; она же присутствовала на борту «Фобоса», когда одна рыжая особа притворялась биологом на учебном корабле. Спустя некоторое время Орхидея покинула «Фобос» глубоко оскорбившись обидным розыгрышем. Именно Ироанская Орхидея глядела с подоконника за Майкиными забегами в гимназии и она же утешала взгляд своей хозяйки, когда взрослеющая девушка засыпала за столом, пытаясь осилить трехлетнюю программу за год. Только этот молчаливый цветок знал про Майкины ночные кошмары, ведал про все ее страхи, мечты и неловкие фантазии, был свидетелем ее труднейшей учебы, досадных проигрышей и первых долгожданных побед. Ведь в жизни бывает так, что ты вроде и достоин этой самой победы, и выкладываешься на все сто, но как же поздно, поздно, поздно оно всё приходит...

В общем, орхидея была очень дорога жаркому сердцу своей хозяйки. Практически любимый ретривер, кровный родственник и лучший друг в одном флаконе!

- Благодарю вас, майор, за ваше уточнение. Я-то, знаете ли, грешным делом собиралась прыгнуть с этой платформы вниз и разбиться в лепешку, но теперь придется идти за вами. Покорно подчиняюсь.

...

…Поправив любимую орхидею, Майя собиралась продолжить дружеское общение с майором, но вдруг как-то споткнулась и резко подала назад, пускай и на шажок, но все же испуганно отступая.
Чижик!
Солнцезащитные очки пришли на помощь когда девушка широко раскрыла глаза, как-то разом ужаснувшись и смутившись, и неизбежно припомнив некоторые вещи из того мусорного ведра, которое она называла: «Мои никчёмные воспоминания в двенадцать лет». Мысленно придавливая весь этот мусор подошвой своего кроссовка, девушка постаралась взять себя в руки.
…Как-то очень кстати припомнился милый момент с блевотиной, с громкими воплями на всю пещеру – Федор Михайловиииич, неееет!!! Не уходитееее!!! Бла-бла-бла и туда-сюда...Я вас люблю-у-у-у!
Жуть. Позор. И прямо-таки ужас любой женщины, вот так опозориться на камеру в спектакле.

«Да и плевать, Светлова. Сейчас-то тебе не двенадцать лет и тебя уже давным-давно не тошнит от страха.»

Сглотнув слюну, эта мелкорослая пигалица взяла себя в руки и поглядела на Чижика – даже очки сняла – всё ж хотелось поглядеть воочию, оценить и может быть собой похвастаться даже. Вроде как, глядите на меня и любуйтесь – этот эксперимент едва ли меня унизил, едва ли сломал или сумел причинить мне боль! Сосна всегда остаётся сосной, на все сто процентов!
И вот она Майя собственной персоной, такая как есть: длинные рыжие волосы ниже лопаток, миловидное лицо в веснушках - серьезное лицо и даже пожалуй немного мрачное. А светло-серые глаза живые и смешливые! Грустные глаза, но лишенные обиды или злобности, скорее наполненные интересом, азартом и щепоткой страха: тесные ракеты, по правде говоря, Майя не особо любила, а космоса так даже и побаивалась...
Футболка с длинным рукавом, сверху футболка с коротким же рукавом, джинсы и кеды. Мальчишечья тонкая фигура лишенная намеков на женственность. И если Чижику было мало одной Майи, то на футболке была изображена вторая, в образе северной валькирии. Длинноволосая грозная лыжница с копьем в руках и подписью – «МайяБеги!» Художник постарался очень красиво отредактировать фото – глаза Светловой полыхали жуткой синевой, снег бил в лицо, а копье блестело очень натурально, рассыпая кроваво-красные искры в несчастных зрителей.
…И дело было даже не в самолюбии рыжего доктора, хотя его было ого-го-гошеньки, этого самолюбия! Просто девчонке нравилось смотреть на реакцию людей – «Я хожу в футболке со своими портетами, да-да-да, и что вы об думаете, ёшкин кот!? Ну давайте, просветите меня? Залейте, блин, меня волной вашего праведного презрения и уничтожающего гнева, хе-хе-хе»

- Что-то вы не веселы, Федор Михайлович… - Майя с теплом поглядела на Чижика, попытавшись улыбнуться. Как и всегда, улыбка у нее получилась ужасная, ведь после памятного эксперимента RAR90, девушка как-то подразучилась счастливо эмоционировать на публику.
За пять лет она выучилась улыбаться половинкой рта – то ли усмешка, то ли насмешка, но вообще-то это была попытка дружелюбия! Доктор должен вселять в людей уверенность и он не может ходить хмурым всегда…Майя честно старалась научиться улыбаться не только глазами – однако пока что, её половинчатая улыбка походила на оскал хищного зверя. Точнее, на половинчатый оскал, половинчато-хищного зверя.

- Хотя если вы каждый раз проходите такие замечательные проверки, то я понимаю причину вашей грусти…Бррр! Отвинтить кому-нибудь голову мне хотелось по меньшей мере, раз пять…Люди не ценят своего времени, люди не ценят моего времени, в конце-концов, они не ценят вашего времени! Ёшкин кот, да что б мне сдохнуть, если я захочу оказаться в руках бюрократов еще раз! Мало того что хомо-сапиенсов запирают в космическую банку шпротов, выкидывая в недружелюбный мрачный космос где все мы можем умереть мучительно и страшно, пытаясь долететь на большой бомбе до какого-то там края галактики. Так еще и проверками мучают…несчастные идиоты. – Светлова негодующе сдула челку, приподняв бровь. – И как мне следует к вам обращаться по уставу? Федор Михайлович…Или Капитан…Или Капитан Федор Михайлович? Хм…у меня есть для вас подарок…капитан…секундочку…

Аккуратно пристроив разросшуюся, девятилетнюю орхидею рядом с чемоданом, девушка вытащила книгу на свет.

- Одну секунду…что за подарок без милой эмоционально-нелогической подписи, верно? Я мечтала подарить вам этот подарок много лет назад, а времени не было. Приветы в МЗУ пришлось передавать метафорически, ну типа в душе. Но вообще сказать прямо, я слегонца прифигела что вы не в Звездоплавательном Училище! Пришлось разыскивать свою отпавшую челюсть по больнице целый день, когда отец про это сказал. А как же голодоска, метеориты, Робик…орда девчонок, которые по вам сохли, ёшкин кот?! Девчонок жальче всего...я почти уверена что в училище плотину слез прорвало, когда вы оттуда ушли. - Продолжая занимать капитана ерундовыми речами, чтобы подписать-таки книгу самым неромантическим образом на глазах человека, которому хотела сделать сюрприз, Светлова вытащила свою ручку и уверенно вдавливая стержень в бумагу, вывела одно только слово подписи. Как ей показалось самое важное, самое правильное и наиболее душевное в этой ситуации.

– Но простите…лучше мой мозг уже не ничего не изобретет по части сентиментальных речей. Однако это с глубочайшем к вам уважением, капитан. Романтика, блин и вся такая чушь в этом роде. Ловите презент!

Поглядев Чижику прямо в лицо, Светлова протянула Федору Михайловичу Ту-Самую-Книжку. К. Булычев. Романы «Посёлок», «Подземелье Ведьм», «Эликсир Молодости» С добрым посланием от Майи-Молнии-Светловой на обложке: «Учителю». И размашистая подпись великолепной лыжницы, а также самого молодого врача на этом корабле!
...И если говорить прямо, подпись была даже больше, чем слово «Учителю».

- Надеюсь в кассу? Надеюсь ничего так? Надеюсь это не нарушает субординацию?

Невзрачного вида дяденька, которому, по правде, было бы неплохо проконсультироваться с диетологом относительно того, чтобы сбросить пару-другую десятков килограммов лишнего веса, в сером рабочем комбинезоне и фуражке с эмблемой космопорта - взлетающей синей ракетой на фоне пятилучевой красной звезды, - печально поглядел на Майю, выслушал её едкие замечания и ответил коротко, грустно, зато по делу:
- Так положено.
Его серый, невыразительный голос и серый, невыразительный взгляд не радовали будущую звездолётчицу живостью эмоций, навевали ещё больше скуки и вогнали бы в острую тоску, если бы не размышления о том, как лучше всего подписать подарочную книгу. Этот скучный и невыразительный дяденька, чем-то похожий на космического пирата Весельчака У из других произведений того же автора, книжка которого сейчас была в кармане Майкиного чемодана, совершенно не соответствовал прозвищу пирата. Это был какой-то уж очень печальный Весельчак...
А тётенька, ему помогавшая, и вовсе будто не услышала жалоб Светловой. Хотя, если бы Майя вздумала оглянуться, когда покидала их кабинет, то заметила бы, как та сверлит ей спину злым взглядом - надо же, какая мелкая и острая на язык. Если бы каждый, кто подвергался этой бюрократической проверке, возмущался бы подобным образом, то здесь бы уже работали не живые люди, а роботы, а прежние работники лечились бы от излишней апатии, депрессии и агрессии у всяческих психологов и психиатров. Такие, как Майя с её отменной правдивостью на все сто светловских процентов, служили прогрессу человечества, ускоряя замену живых сотрудников роботами и автоматами.
- Бедные её пациенты, - вздохнула женщина, когда дверь за спиной Светловой закрылась.
- Да уж... - скучно согласился не-Весельчак У.

Кырымжан Как-то-Тамович, который был на деле Кайратом Тимуровичем, о чём Майя, кажется, немного подзабыла со времени последнего просмотра его медицинской карты, ничего не ответил на её вопрос о джентльменстве. Убедившись, что помощь с переноской багажа старшему лейтенанту Светловой не нужна, он повернулся и, заложив руки за спину, зашагал вперёд по движущейся платформе. Широкоплечий и фактурный бывалый солдат - такое определение ему очень подходило. Ростом он был метр семьдесят пять, может, чуть выше, но всё равно за счёт развитого тела казался большим, особенно миниатюрной Майке.
И тут она произнесла злополучную фразу, сыронизировав про прыжок с платформы. Кырымжан на мгновение остановился, весь сжался как-то в тугую пружину, напрягся, желваки на скулах заиграли, глаза сузились, но... Он даже не обернулся, а Майя его видела только сзади, так что эффект майорского офигения сполна оценить не смогла. Через пару секунд он продолжил свой путь к стоящему впереди капитану Чижику, так ничего и не ответив. Остановился перед ним, вопросительно поглядел, получил ответный кивок, повернулся и направился прочь по коридору корабля. Умение понимать друг друга без слов - ценное качество любого экипажа.

Чижик... а что Чижик? Чижики - они не из пугливых птиц, они весьма любопытны и сами идут в клетку, их легко содержать в неволе.
Он хотел уйти. Просто посмотреть на неё, развернуться и уйти. Увидеть, как девочка изменилась за эти годы, повзрослела, какой она стала теперь. Фёдор Михайлович не представлял пока, как они будут взаимодействовать. Смогут ли? Столько между ними пролегло...
Наверное, он боялся этой встречи. До последнего оттягивал, сидя в своём капитанском кресле на мостике и делая вид занятого человека, просматривая данные по кораблю, выведенные на панель, что-то в них корректируя и уточняя. Думал, в первый раз они встретятся в медотсеке или, возможно, Светлова будет знакомиться с кораблём и заглянет на мостик, увидит его, и тогда... Он не дождался, что будет тогда. Он сорвался с кресла и за минуту до её прибытия к трапу уже стоял у выезжающей платформы, наблюдая за удаляющейся широкой спиной военного офицера, своей левой руки в этом полёте.
Правой рукой был Гена Михалков, старший (или, как здесь было принято называть, первый) помощник и давний друг-однокашник - вместе МЗУ заканчивали, только тот пошёл сразу в космос, а Федя подался на преподавательские курсы. Тогда он и подумать не мог, что станет капитаном звездолёта, а Генка - его помощником. Вот он в капитаны годился по всем статьям, но как-то не свезло ему, или неправильную специальность выбрал, став научным офицером. Мог бы в этом полёте капитанить.
Левая рука... правая рука... а кем станет Майя Светлова? Звездолётчики шутят, что если разобрать экипаж по частям тела, то капитан - это лицо корабля, научный офицер - мозг, военный офицер - руки и кулаки, штурман - шея, туловище и ноги, борт-инженер - печень, почки и селезёнка, пилот - мышцы, а доктор... начальник медицинской службы - это сердце корабля. Ведь именно сердце качает кровь по всему телу и следит за тем, чтобы прочие органы оставались здоровы и нормально функционировали. Станет ли Майя этим самым сердцем? Пламенным сердцем «Данко»...

Грусть не исчезла из его глаз, когда Майя заговорила первой и упрекнула его в невесёлости. Зато он попытался улыбнуться, но то ли тоже разучился улыбаться с тех самых пор, то ли никогда и не умел этого делать толком. Уголки его губ чуть напряглись и подались в стороны, намечая готовую появиться улыбку. Это девушка хорошо увидела, когда подошла ближе и остановилась перед бывшим учителем. Однако, улыбки не случилось. Показалось, быть может? Просто губы дрогнули. Переживает человек, наверное, всё ещё волнуется из-за того досадного случая. Живёт прошлым, когда надо смотреть в Будущее.
Он не отрываясь смотрел ей в лицо, прямо в глаза, не боясь вот такого прямого взгляда. Один раз только, пока она шла по платформе, окинул взглядом её всю целиком, включая весь её немногочисленный багаж и знакомую ему Ироанскую Орхидею - хотя вряд ли он мог предположить, что это та же самая, из живого уголка «Фобоса». Неизвестно, какое мнение он оставил о принте на футболке с Майей-валькирией - казалось, он ни на секунду не задержался на нём своим любопытствующим взглядом. Казалось, ему важнее смотреть ей в глаза. Заглянуть ей в душу. Прочитать её мысли. И понять, что же между ними изменилось за эти пять лет.
А вот когда она заговорила и снова разговорилась, как тогда, в пору своего ученичества у Чижика, только по-взрослому, вставляя в лексикон совершенно невозможные для ученика, говорящего с учителем, словечки и целые обороты, словно спала пелена. Подняли занавес, отделявший двоих друг от друга. И пришло узнавание той-самой-девочки, слегка выросшей - а может, даже не слегка - как внешне, так и внутренне. Искин бы сказал, что это обновлённая Майя Светлова, Майя Светлова версии 17.2. Она всё ещё была узнаваема, хотя со времён версии 12.9 произошло очень много изменений.
- Светлова... - выдохнул учитель... кхм, бывший учитель вместо приветствия и как-то прямо на глазах расслабился, сбросил напряжение стольких лет, тяжёлое бремя с плеч и тяжесть ожидания первой встречи спустя годы. Фёдор Михайлович покачал головой, как не раз это делал в классе, и Майе почти послышалось продолжение этого «Светлова»: «Садись, мы с тобой позже поговорим и разберём ошибки». Но сказал он другое. - Светлова, ты не изменилась.
И неожиданно всё же улыбнулся, когда она сдувала чёлку. Правда, зачем-то поспешил погасить улыбку под её вопросительным взглядом.
- Если по уставу, то капитан или капитан Чижик, - совершенно серьёзно ответил он девушке. - Но ты можешь называть по имени-отчеству. Как тебе удобнее... По уставу, и я к тебе должен обращаться не иначе как старший лейтенант Светлова, ну, или просто лейтенант.

Подарок? У неё есть для него подарок. Руки за спиной вдруг дрогнули и показались предательски пустыми. Он не знал, как она к нему нынче относится. Чижик боялся делать подарки человеку, который может эти подарки выбросить на твоих глазах, заявив, что это нарушение субординации - и хорошо, если именно это, а не прямым текстом «я не принимаю подарков от предателей». Он до сих пор чувствовал себя так. Виноватым перед этими детьми, уже повзрослевшими. Виноватым перед Майей Светловой. Как ни оправдывай свой поступок, он имел место быть, а прощение так и не было получено.
Поэтому Фёдор Михайлович заволновался, опустил руки, затем сложил их вместе перед собой на животе и, пока Светлова подписывала обложку, задумчиво почёсывал тыльную сторону ладони, глядя куда-то мимо Майи в пол и с удивлением слушая её. Она стала совершенно раскрепощённой и не боящейся говорить открыто на такие темы, которые тогда её, кажется, смущали. Один раз только она открылась ему... в не самый удачный момент, но не будь его - не было бы всего остального.
- Староват я для тех девчонок, Светлова, не находишь? - приятно усмехнулся бывший школьный учитель, панически измышляя тем временем, что бы подарить ей в ответ, и не находя совершенно никаких вариантов. Ну, может, оно и к лучшему. Подарок ученика бывшему учителю - это ведь нормально. Многие так делают, навещая любимых бывших преподавателей. Любимых, мда... а как же история?
Он принял книгу с выражением торжественного достоинства на лице, чем-то отдалённо в этот момент напоминая солдата, которому офицер вешает на грудь орден за героический подвиг. В немного оттаявших от грусти глазах плеснулась радость. Маленькое и простое человеческое счастье. Счастье седовласого учителя, о котором не забывают его бывшие ученики. Пусть седин пока не наблюдалось даже на висках у самого молодого капитана звездолёта в истории Земли. Чижик немного растерялся и лишь спустя несколько секунд колебаний опустил голову и поднял книгу повыше, чтобы увидеть надпись. Именно её в первую очередь. Хотя автор и название... они тоже говорили о многом. Она помнила. Она всё прекрасно помнила.
Как же ему теперь быть без подарка? А впрочем... впереди у него несколько месяцев, чтобы подумать, что ей подарить. Подарки дарят не только при встрече, но и при прощании тоже. Прощальные подарки - они, правда, не самые уютные. Если только за этим прощанием не следует новая встреча.
Фёдор Михайлович открыл титульный разворот, несколько секунд молча смотрел на книгу и, закрыв её, неожиданно шагнул к Майе, переложил книгу в левую руку и правой приобнял девушку за плечо, привлекая к себе для короткого и не очень тесного приветственного объятия. Выдерживающего некоторую дистанцию, свойственную не слишком близким, но хорошо относящимся друг к другу людям.
- Нарушает - ещё как, - со значимым видом кивнул он, совсем забыв поблагодарить за подарок. А может, он вот таким образом благодарил. Его голос сделался более весёлым. - Но к чёрту субординацию, Светлова. Как ты говоришь: ёшкин кот, я рад тебя видеть! Добро пожаловать на корабль. Пойдём, я тебе всё здесь покажу, - отстранившись, Фёдор Михайлович поглядел на её багаж и... потянулся за ручкой Майкиного лилового чемодана!
Не каждый может похвастать, что экскурсию по звездолёту ему лично капитан этого самого звездолёта проводил. Но ещё меньше людей могут сказать, что капитан звездолёта таскал их чемоданы, на время переквалифицировавшись в носильщика багажа.

Дошедший до поворота майор Кырымжан, перед тем как завернуть за угол, на миг приостановился и повернул голову, поглядев на остающихся у платформы капитана Чижика и старшего лейтенанта Светлову. Ни одной эмоции не появилось на его лице. В таком же порядке, со сложенными сзади руками, он скрылся за поворотом. Никто не слышал, как он тихо хмыкнул себе под нос.

В каждой взрослой женщине, всегда живёт маленькая, неуверенная в себе девочка мечтающая о сказке. Романтичная «принцесска», отчаянно надеющаяся на чудо. Топчи её, вырывай из себя, лыжами пытайся переехать – а девочка живее всех живых, и чем дальше ты пытаешься от неё сбежать, тем крепче она приживается в твоём сердце. До поры до времени сокрытая, припрятанная до лучших времен как самое хрупкое сокровище, эта неуверенная в себе пигалица всё равно однажды выскочит наружу, с этим громким своим детским гиканьем: «Ага! Ты мой Принц!!!» Выскочит – чтобы обжечься, выскочит - чтобы разбиться, выскочит - потому что приговорена к подобному поведению то ли биологией, то ли своей противоречивой женской природой, то ли еще каким жестоким, но в тоже время прекрасным как сама жизнь, чудом.

Можно быть инопланетянкой – и все равно от самой себя не сбежишь. Даже если ты непотопляемая Майя Светлова, прозванная «Молнией» за скорость, считающая себя в свои семнадцать лет ужасно взрослой, опытной даже дамой..
И вот глядите же! Вместо того чтобы вырваться и нахамить, девушка как-то слегка даже присмирела, когда Фёдор Михайлович к её лиловому чемодану руку протянул. Вот спрашивается, куда делись все её любимые фразы, из серии: «Лапки прочь!», «В свои игрушки я играюсь только сама», и самое любимое, платиновое можно сказать выражение Светловой – «Рыцарство уже успели опошлить до вас!»
…Люди, как правило, на этом моменте слегонца недоумевали, откуда у миловидной семнадцатилетней барышни такой богатый любовный опыт опошления романтики? Вот же ж выпендрёжница малолетняя! А Майя знала исторический ключ к этой фразе, поэтому она ей так нравилась – «Рыцарство в моей жизни уже успели опошлить до вас. Актеры в доспехах оказались совсем даже не рыцарями. И зачем, спрашивается, бить нас начали? Лицедеи реалистического образа, по батюшке так их блин и эдак…»
Женское сердце подобно космосу – бесконечно и полно загадок. Вот, например, Фёдору Михайловичу, Светлова всё простила уже тогда в классе – в основном да, ну, он ведь и сам по голове мечом получил - выходит, пострадавшая сторона. Как ни посуди, скорее, заставили, чем позволили выбирать. Хотя вот мог бы конечно в пещере намекнуть учитель, чтобы она не старалась так сильно на камеру работать..!
Это самое «мог бы намекнуть», Майя потом долго еще пыталась осмыслить и принять, бегая на своих двоих. Снова и снова, день за днём – как только выдавалась свободная минутка «на подумать» - девчонка начинала бегать кругами. Ученики и учителя гадали – какое чёрное горе гонит Светлову на улицу, заставляя носиться в любую непогоду не щадя себя по всем окрестным паркам, дорожкам и тропинкам?

А вот такое!

Тяжелее всего Майке пришлось в первый год – нелепая девочка-подросток ещё очень сильно скучала по Чижику, по своей мечте о космосе, по всем этим звездам и откровенности в пещере. А вернуться в МЗУ не могла: во-первых глупо – ей нужно было залечить свои раны и обучиться как следует, а во вторых…а если б женщина какая нашлась в жизни Фёдора Михайловича, а если бы романтика вдруг приключилась со школьным преподавателем, любимцем училища? Жалкими тогда были все чувства Светловой, да и оскорбительными для космолетчика – взрослый мужчина и двенадцатилетняя девчонка цепляющаяся за его ногу...это опозорило бы самого Чижика, а после неудавшегося эксперимента все бы наверняка её жалели, и посмеивались, и крутили бы пальцем у виска...
Ну, не-е-ет! У Майи уже и так хватало неприятностей, чтобы ещё на такое смотреть. На жалость одноклассников, на их неизбежную разную судьбу с Фёдором Михайловичем. Должно было пройти время. И нужно было просто ждать, учиться и расти – а для такого энергичного, наполненного жизнью до краёв человека, как Майя Светлова, это являлось, пожалуй самой жуткой пыткой. Мучением, что длилось неделя за неделей, когда отчаянно болела душа, а слез чтобы выплакать свою беду не было, и к единственному нужному человеку за помощью обратиться принципиально не могла. "Мог бы намекнуть, но не намекнул же..."
...Она вгрызалась в учёбу, рвала все препятствия и шаблоны на своём пути – можно сказать сметала огненным торнадо – и всё ради одной цели – вырасти хорошим специалистом! Занять себя. Набить свою голову полезными знаниями. Стать!!! Зарастить обломанные ветки. И может быть однажды, кто знает…а вдруг она еще дерзнёт дотянуться до своей мечты? Спасёт другого человека, тем самым спасая саму себя?

Женское сердце загадка. Молния-Светлова давно простила Фёдора Михайловича и даже на своего звездного отца уже почти не обижалась - ядовитой иронией старалась обливать его через раз. Всё ж отец, и уже не молод - любит её по своему. Да.
И сама Майя теперь уже не девочка - молодая и здоровая барышня-медик - теперь пришло её время оберегать других, дарить тепло и свою защиту. Почти всех простила! А вот актёров-рыцарей простить так и не смогла, вот если бы довелось увидеться с кем-то из них...кто знает? Может и от плевка в лицо бы не удержалась - надо же на бис коронный номер повторить! А может быть и в морду даже заехала кулаком кому-нибудь из них…треснула бы из-за всех сил, а потом предложила бы медицинскую помощь.
В любом случае. Рыцарство девушка как-то разлюбила с тех времен, прочно и надёжно, разлюбила все что связано с романтикой и красивыми образами мужчин в доспехах, а вот поди ж ты!
Потянулся к чемодану Фёдор Чижик, и пожалуйста, юная барышня широким жестом ручку передала, свою бесценную орхидею поудобнее на руках пристраивая.

"Да во мне это просто генетически заложено, Капитанам-то подчиняться. Здесь нет ничего ТАКОГО. Просто...это самое, ёшкин кот…субординация! Всегда любила это словцо."

...

- Капитан Фёдор Михайлович, хорошо звучит! - Светлова удовлетворенно кивнула, бережно придерживая свой роскошный холеный цветок. - Давайте я вас так буду звать. Фёдор Михайлович. Капитан. А вообще, мне прям дофига приятно что мои теории подтвердились...ну...я всегда, понимаете ли, знала что вы не водитель маршрутного автобуса для ребятни, тудыть его в качелю, этот автобус! На все сто баллов была уверена, что вы еще стрельните из всех пушек! Больно хороши вы были для школьной голодоски и унылых полетов туда-обратно.

И девушка с интересом поглядела на преподавателя - хорошо когда Чижик улыбается, ему так лучше.
Она и сама улыбалась. Пусть на лицо не выходило - зато сквозь взгляд сама душа на мир смотрела – живая, преисполненная эмоциями и наполненная до краёв свой светловской силой, горячая душа. О да! Если Майе отведена роль метафорического сердца "Данко" на этом корабле, то лучшего сердца для корабля, пожалуй, и не сыщешь. Сумасшедшей энергией этой рыжеволосой Валькирии можно было зажигать даже звезды! Лишь бы стальные стенки звездолёта не проплавила своим радиоактивным излучением.

«Всё-таки меня как реактор, лучше держать в ограниченном пространстве.»

- Знаете, Фёдор Михайлович, сейчас я ваши капитанские мозги исторической ерундой загружу! Вот раньше автобусы были, веке в двадцатом. Большие железные гробы общественного транспорта, баранка штурвала, извечно заданный маршрут из точки "А" в точку "Б". Хорошая работа, достойная и честная. Только водитель всегда по одному маршруту ездил - туда и обратно. Для кого-то это вполне подходит. Обычный маршрут, обычный рабочий день, обычные посиделки дома с голотелеком. Всё нормально, хорошая, достойная уважения работа! Только вы не водитель маршрутного автобуса, вы - другое. Я. Майя Юрьевна оказалась права, выходит, хе-хе... - Рыжая девчушка пафосно вздернула бровь. - Придумали уже себе коронную капитанскую фразу? Ну, вроде: "никогда не сдавайся. Никогда!", вот отец так любил говорить... - хитровато ухмыльнулась краешком губы, подкалывая Чижика. – В моем чемодане знаете, чего находится? Ну, чайник понятным делом, личный и свой бесценный. Заварник. Поднос. Чаи. А еще что? Знаменитый подстаканник Юрия Светлова! А вы как думали? Отец его же мне подарил в качестве сентиментального жеста - вот вроде как символ – пока подстканничек со мной, ничего плохого с его дочерью не случится! Папа сложный человек...суеверный иногда. И вот вы сейчас не просто чемодан повезете...вы знаменитый артефакт моего отца отбуксируете в медотсек, получается. Ну и как, не передумаете тот час же мне помогать, капитан Фёдор Михайлович? Юрий Светлов…мой отец…он разный же. Но он хороший человек, действительно хороший.

Девушка вздохнула, ей очень сильно не хотелось чтобы Чижик презирал героического Светлова.
Прямо говоря, у молодого капитана не было повода для дружбы с её отцом, да и у Майи таких поводов было крайне мало. И всё же…Это ведь родной отец! Единственный родитель в её семье который горячо любил свою дочь. И Майя была довольно сильно похожа на Юрия Светлова по характеру, хотя и казалась полной противоположенностью чисто внешне – худая, не очень крепкая на вид, малорослая, будто так и не хватило сил вырасти как следует. Жуткая помесь неправильной взрослости и подрубленного детства, которое так и не пожелало умереть. Лишенная светловской улыбки напрочь, Майя Юрьевна являлась истинной дочерью своего отца. И не будь у нее того характера…она наверное бы сломалась к такой-то бабушке, не будь у нее внутри стержня и выучки знаменитого капитана. Всех этих книжек и избитых, быть может даже киношных фраз могучего батюшки.
И вообще. Не отправь её папа на тот эксперимент, ведь никакой бы магии не случилось! Не повстречались бы они с Чижиком, и не стояла бы она сейчас внутри его корабля, передавая свой бесценный чемодан в чужие руки.

...

Аккуратно челку поправила при помощи орхидеи. Посмаковала объятие про себя, показывая Чижику большой палец. Девушке понравилось когда он ее обнял – не слишком сильно, а так как надо. Выдерживая дистанцию, но при этом по дружески и тепло.
…Вот если бы более тесное объятие случилось, так Майка бы наверное испугалась, затрепетала, задергалась, ведь не было у нее никакого опыта общения мужчинами и тем более, не было никакого опыта любви или чего-то большего.
А так, всё развивалось по правилам, в теплом приятельском ключе, без того самого пугающего "розового повидла" о котором лыжница ничего не ведала. И Светлова наслаждалась моментом. Долгохонько она его ждала – этот волшебный момент!
Потом Чижик пойдёт к себе на мостик, а она в медотсек. Так и должно быть, меньше всего Молния-Майя желала бывшего учителя подводить! Нельзя же чтобы Фёдор Михайлович ей предпочтение оказывал: слушки поползут и прочая гадость, начнут посмеиваться над капитаном, а это уж не дело.
Надо уважение команды для начала девчонке заслужить. Ей-то конечно плевать на это самое уважение - да плюнь и разотри! - Светлова не подписывалась над командой начальствовать! А только всем этим суровым мужикам-данкийцам, вырывающим сердца из груди ради высокой цели, нужна была женщина врач, а они нужны были ей - ведь она их корабельный медик. И не только медик. Она - Майя. Огонь! И когда космический холод начнет давить на сердца мрачных, дюже мужественных джентльменов - рыжий огонь еще ого-го как пригодится. Пускай крутые парни этого и не понимают...А Майя и сама еще плохо разбиралась в таких сложных эмоциональных задачках. Просто интуитивно чувствовала.

- C радостью прогуляюсь на экскурсию. Ведите! И хорошо бы в сторону медотсека - надо до отлёта всё перепроверить. Поганистый я буду доктор - если только в своё удовольствие с вами болтать стану. Но вы не волнуйтесь, я вас не подведу. Вот если бы какой-нибудь заносчивый, кашляющий в кулак унылый старпёр сидел на моём месте, думаете оно бы лучше было? Да нифига подобного! Я же работать могу в режиме нон-стоп, не устаю и не отлыниваю от обязанностей, да у меня почти никаких интересов в жизни нет, мне даже личная каюта не нужна. А кнопка вызова капитана…вы не волнуйтесь, она последняя в моем приоритетном списке. Я сама умею свои проблемы решать и вас беспокоить стану только в случае кра-а-айней нужды. К себе особого отношения не жду. Все эти суровые мужики из вашей команды…Я же им нужна. Ну, сердце Данко и всё такое! Придется мне их теплом согреть, и им придется ко мне привыкнуть. Только вы это…- Майя серьезно нахмурилась. – Вы наверное лучше заприте меня на первое время в медлаборатории и пароль от дверей смените на всякий пожарный случай. Мне лучше пока нигде не появляться на вашем корабле, а то вдруг какое-нибудь фуфло скажу нечаянно, а потом жалеть буду.

- Ну, здравствуй, пчёлка Майя... ой, то есть я, конечно же, хотел сказать: здравия желаю, старший лейтенант Светлова. Простите мне мою бестактность, док, - пальцы второго борт-инженера защёлкали по терминалу с неповторимой скоростью как минимум олимпийского чемпиона по быстропечатанию, и изображение рыжеволосой девушки, только что сошедшей с принимающей платформы «Данко», сильно приблизилось, при этом картинка слегка пошла квадратиками. - Вот жлобы, поскупились на нормальные камеры с толстой матрицей. И с таким железом СБ-шникам приходится работать. Да ни черта же не разобрать... - тихо бормотал Иван, пытаясь отрегулировать резкость при помощи тонких настроек видео и наложения фильтров, подавляющих искажения нечёткой картинки.
На пару секунд отвлёкшись от работы, Ваня воровато огляделся. Романовского где-то носило с самого утра, и инженерный отсек оказался в полном распоряжении Дятла. Здесь его так прозвали за звучную фамилию Раздолбайло - удивительно, как с такой фамилией вообще в инженеры взяли, не говоря уже о знаменательном полёте. Хоть бы Юрий Саныч не появился в самый неудобный момент - конечно, ему будет плевать, что его помощник смотрит в рабочее время видео с миловидными рыжими барышнями, даже будь эти барышни фигуристыми, без одежды и говорящими не сто слов в минуту, а всего одно, но протяжное «ох!» или «ах!» - кому что больше нравится. Но вот за то, что Ванька без спросу влез в СБшный компьютер, ему крепко влетит. И не от Романовского - у него хоть рука и тяжёлая, но стукнул бы разок и успокоился. Просто... наябедничает ведь этому недобитому Чингизхану, а у майора не то что рука - взгляд из-под нависших бровей тяжёлый. Словно щели крупнокалиберных орудий на тебя смотрят. Кайрат может и с корабля его турнуть, пока ещё не взлетели. Или отправить на помощь Спартаку, оттирать пол камбуза и чистить унитазы зубной щёткой. Военщина же, чтоб её! Ох-хо-хо, хоть бы не попасться...
- Так, ладно... вот... вот... вот так уже лучше... а ещё этот, - приговаривал по привычке вслух Раздолбайло, пробуя и добавляя различные фильтры. Изображение Светловой на экране стало намного более чётким. - Отлично. Думаю, большего с этим старьём не добиться.
Он ещё больше приблизил картинку, придирчиво изучая фигуру застывшей на экране девушки. С интересом изучил принт на верхней футболке и погладил толстого серого и полосатого кота, спавшего на коленях второго борт-инженера. Тот от прикосновения лениво открыл свои зелёные глаза и, щурясь, поглядел на Ивана.
- Погляди, Мотя, на это рыжее конопатое чудо. На эту лыжную валькирию, - парень чуть приподнял кота на руках, показывая ему Майю. - Что скажешь? - спросил он с таким интересом, будто ожидал услышать от животного обстоятельное и развёрнутое мнение. Но тот только лениво глянул на экран и отвернулся. Рыжие двуногие самки его абсолютно не привлекали. Разве что у них было что-нибудь, чем можно заинтересовать кота. Ну там, рыбка или сметанка. Мяу.
Поглаживая Мотю одной рукой, другой Иван приблизил картинку ещё больше и отцентрировал по лицу Светловой. Которое изуродовала на застывшем изображении ужасная половинчатая улыбка, словно бы уголок губ девушки вдруг дёрнулся и застыл в неестественном положении. То ли в попытке улыбнуться, то ли оскалиться. Как допотопные японские роботы, что в начале прошлого века пытались неудачно симулировать человеческую мимику. Нынешние роботы уже могут, страшное дело ведь. Жаль, что Содружество запретило создавать роботов, внешне неотличимых от человека. И чего боятся? Насмотрелись древних ужастиков про Терминаторов всяких. А Ваня, может, всю жизнь мечтал о рободевушке, исполняющей любые его прихоти. Ну, или хотя бы о личном двойнике-Электронике...
- Жуть, - прокомментировал он половинчатую улыбку Светловой. - Ладно... Посмотрим на тебя вблизи.
Ещё разок воровато оглянувшись и опустив кота на пол, второй борт-инженер поднялся с кресла, подошёл к двери, высунул голову в коридор и, не заметив опасности, втянулся обратно в инженерный отсек и закрыл дверь на магнитный замок. Раздался характерный щелчок смыкающихся частей. После этого Иван вернулся к терминалу и парой движений активировал голопанель рядом с главным инженерным компьютером, передал на неё изображение и запустил проектор. С лёгким потрескиванием из панели вырос голубой луч, раскрылся в ширину и превратился в голографический экран, а потом рядом с компьютерам возникла полупрозрачная фигура Майи Светловой в полный рост. Рыжеволосая девушка застыла с этой своей жуткой улыбкой, солнцезащитными очками и чудовищным растением в руках (хоть бы Мотя его сожрал!). Нет - это же додуматься надо! - притащить на звездолёт нечто подобное! Она что, не читала медкарты экипажа? Да Ивану же теперь дорога в медотсек - всё равно, что путёвка в ад.
- Итак, Майя-Майя-Майя, - скороговоркой произнёс имя девушки Дятел, деловито приблизившись к голограмме.
Остановившись прямо перед ней, он принялся беззастенчиво разглядывать старшего лейтенанта и главного медика корабля, изучая каждую деталь внешности с головы до ног. Руки при этом он заложил за спину, чтобы казаться себе более важным. Ну прям не второй борт-инженер, а капитан Раздолбайло.
- Чёткость фиговая, ну да ничего. И так видно, что ничего не видно, - бормотал он, в этот момент придирчиво разглядывая футболку Светловой пониже шеи. - Ни фигуры, ничего... только мордашка симпотная. Без этих ужасных пятен, в народе именуемых веснушками, и кошмарной улыбки - было бы куда лучше. Говорят, ты непревзойдённая лыжница, - сказал Иван голограмме и хмыкнул. - Хотел бы я увидеть тебя бегущей в лыжах по кораблю. И рожу Чингизхана при этом, - Ваня радостно усмехнулся от одной этой мысли, он очень преданно и нежно «любил» майора Кырымжана. Любил видеть, как тот злится - когда эта злость была направлена на кого-нибудь другого. А Майя уже успела его, кажется, зацепить своей остроумной фразой. - Да, не красавица ты, Майя Светлова, с Варенькой тебя не сравнить... Впрочем, если накрасить и приодеть... - Ваня задумался, пытаясь примерить этот образ к голограмме. - Хм, то, может, очень даже ничего. Глаза у тебя красивые. И росточком в самый раз, - Раздолбайло уже обратил внимание, что прибывшая на корабль докторша уступает ему в росте пару сантиметров. Для парня, все девушки вокруг которого выше его, это было неоспоримым достоинством Светловой.
Борт-инженер поглядел в потолок, сложил руки перед собой в молитве и с улыбкой заговорил нараспев:
- Спасибо тебе, Господи Исусе, за то, что я у мамы один такой, вам, капитан Светлов, за это чудное явление, пришедшее на наш корабль, и вам, академик Иоффе, за то, что не убоялись предоставить нам хотя бы одну женщину на борту... пусть и такую мелкую, - Иван мечтательно вздохнул и отправился в своё кресло.
Голограмма Светловой погасла, а на экране ожила картинка.
- ...прогуляюсь на экскурсию, - говорила Майя капитану Чижику. - Ведите! И хорошо бы в сторону медотсека - надо до отлёта всё перепроверить. Поганистый я буду доктор - если только в своё удовольствие с вами болтать стану...
Она что-то ещё говорила - вообще девица трещала без умолку, и это слегка напрягало Дятла, который себя считал чемпионом мира по красноречию... ну, при условии, если разобщался, так-то он больше помалкивал. В общем, похоже, будет у него конкурентка.
- Так, медотсек, - Иван вскочил с кресла, пригладил свои непослушные волосы, - медотсек... а вы точно туда пойдёте? - склонился он над экраном, вслушиваясь в продолжение разговора.

* * *

Похвалы от бывшей ученицы - что может быть приятней учителю? Тем более, если они заслуженные и справедливые... ну, не будем скромничать. Очень много усилий приложил бывший школьный преподаватель Чижик для того, чтобы стать космическим капитаном. Слишком много стараний было вложено, чтобы теперь отнекиваться и говорить, что ему просто повезло и на его месте мог оказаться любой другой, да хоть тот же Генка Михалков. Ведь после того злополучного эксперимента карьера Чижика пошла вгору - его труд был оценен по достоинству. На самом деле, пусть у них и вышел провал, эксперимент сочли несостоявшимся по причинам, не связанным с его непосредственными участниками. То ли дедушка Крамера, то ли отец Светловой постарались подать всё в таком свете, будто эксперимент был прерван исключительно по вине тамошних гигантских пауков, и никаких внутренних конфликтов не было и в помине. Чижик знал, что проект не закрыли. Эти изверги собирались уничтожить паучье логово, привести в порядок рабочую площадку и отправить туда других детей. Но, так как запуск первого межгалактического корабля Земли с экипажем из детей отложили, то, видимо, что-то не задалось. То ли пауки оказались несговорчивы, то ли дети обиделись, как Светлова и Стругачёв, покинувшие училище один за другим сразу после возвращения. Может, и остальные отчислились, этого Чижик уже не знал, так как и сам ушёл из МЗУ. Ушёл набираться опыта в космосе, имея на руках отличные рекомендации. У него не было желания ими пользоваться, но его не спрашивали. В эпоху компьютеров и интернета такие вопросы часто решаются без участия заинтересованной стороны.
А как же, вы спросите, его тяга к педагогике? После возвращения Фёдор Михайлович не мог смотреть ребятам в глаза. Не только тем, что были с ним на «Фобосе», но и всему остальному классу, да и параллельным тоже. Вести предмет ему теперь было тяжело. Он по-прежнему любил детей, но... по крайней мере, на звёзды смотреть ему было всё ещё легко. Чижик променял любовь к детям на другую свою любовь.

- А мне нравится, как звучит: капитан Чижик, - приятно усмехнулся капитан Чижик, принимая на вооружение Майкин лиловый чемодан. - Ты не смотрела советский фильм середины двадцатого века «Матрос Чижик»? Если не смотрела, то советую - хорошая экранизация Станюковича. Хотя, не всем нравится классика... Ох, мне кажется, или я снова пытаюсь давать советы тебе как учитель? - спохватился Фёдор Михайлович, но это его, кажется, не огорчило, просто обратил внимание на свой несколько поучительный тон. - Вообще, я вспомнил о нём, потому что меня назвали в честь героя этого фильма. Только он был Федос, а не Фёдор. И был простым морским матросом, а не космическим капитаном.
Бывший учитель и сам с интересом посматривал на Майю, теперь уже не только глаза её изучая. Было ему интересно, как сильно она изменилась за время, что они не виделись. Вытянулась вверх совсем немного, а вширь будто забыла. Личико всё такое же милое и веснушчатое, одна такая ученица в классе была, всегда внимание привлекала - о, она это умела делать, и лицо тут было даже ни при чём! Тёплым взглядом, глядящим в прошлое, рассматривал девушку капитан Чижик.
- Нет, не придумал. А обязательно нужна капитанская фраза? - чуть улыбнулся он, продолжая слушать Майю Юрьевну, и затем обратил внимание на чемодан в своей руке. Сразу пропала улыбка, стоило услышать про знаменитый подстаканник знаменитого капитана.
Но стоит отдать должное выдержке и самоконтролю - даже не появилось желания кинуть этот чемодан на произвол судьбы. Ведь он же был, пусть и Светловский, но Майе-Светловский, а не Юрие-Светловский. А это две большие разницы. Хотя, будем честными, поклажу Юрия Светлова он бы тоже не стал выбрасывать - просто вызвал бы дроида-тележку и поставил бы чемодан на него, пусть себе везёт рядом на своих колёсиках. Вот только чемодан Майи он не хотел доверять какому-то там куску ожившего железа - самолично доставит его, куда скажет девушка. Он был вовсе не тяжёл, по ощущениям. Не та тяжесть, что может Чижика, взлетевшего в небо, обратно к земле прибить. Да ещё придавали сил царившие сейчас в душе капитана светлые и радостные эмоции от этой встречи, оказавшейся не такой страшной, как он рисовал у себя в воображении все эти недели подготовки к экспедиции.
- Конечно, хороший, - вполне искренне, но как-то слишком тихо, опустив голову и отводя взгляд, ответил Фёдор Михайлович на Майины заверения в хорошести её собственного отца.
Не так хорошо его знал Чижик, как она, чтобы судить. Вообще, он человек выдающийся, с этим любой согласится. Только, по мнению бывшего педагога, был он карьеристом, довольно властным и жестоким, способным переступить даже через своих детей, если они вдруг окажутся у него на дороге. Хотя, он ведь, кажется, собирался прервать жестокий эксперимент, даже если бы не было пауков. Они просто удачно подвернулись. Фёдор надеялся, что этот случай заставил Светлова пересмотреть своё отношение к проекту и будущие эксперименты над детьми (а без них, видимо, никак) будут намного более гуманными. Без всего этого насилия и жестокости. По правде, их и не должно было быть, ему ведь обещали...
- С чего бы мне передумывать? - краешками губ обозначив улыбку, Чижик собрался с духом и, выкинув из головы Светловского отца, снова взглянул на рыжеволосую девчушку перед ним, крепко, как родную, державшую ироанскую орхидею. Должно быть, большой важности орхидея, раз ей оказывают такую честь. Взгляд мужчины ненадолго задержался на растении. - Кажется, у тебя такая же была. Любишь ироанские орхидеи? - спросил он, не подозревая, что это та же самая.
Вот чёлку Майя поправляла очень мило - второй раз уже, и каждый раз по-разному. Интересный жест, раньше Чижик его то ли не замечал, то ли такой чёлки у девочки не было. Да-да, точно не было!

- Уверена, что хочешь сразу за работу? - с серьёзной улыбкой спросил Фёдор Михайлович, направившись по коридору в ту же сторону, где скрылся Кырымжан. По правде, тут и коридор-то был только один, другим концом упиравшийся в платформу. - До взлёта больше часа, успеем обойти весь корабль. Он не такой большой, каким кажется снаружи. И кстати, ты там что, в медотсеке, жить собралась? Ты это брось, Светлова, - даже как-то строго пожурил он девушку. - Любой человек нуждается в отдыхе. Для врача это особенно важно - ведь от его физического и эмоционального состояния зависит здоровье пациентов. Тем более, у тебя есть помощник. Доктор Григорьев, должен я сказать, хороший специалист и замечательный человек - уверен, вы с ним сработаетесь. Мне с ним не в первый раз летать. Кстати, обращение доктор Светлова - тоже не нарушит субординации, - вспомнив вопрос Майи, уточнил Чижик. - Вот так-то, Майя Юрьевна. Будет у вас и свой кабинет в медотсеке, и живой уголок можем предоставить по первому требованию, и личная каюта. Без неё никак, - строго покачал он головой.
Выслушав откровения Светловой про мужиков из команды «Данко» и про сердце известного героя, про запереть в медлаборатории, бывший учитель тихо вздохнул.
- Будь готова, что не все на этом корабле тебе будут рады, - негромко сказал он. - Психологическую совместимость мы-то прошли, но вот характеры у наших мужиков очень разные. И некоторые совсем не сахар. Соль и перец. Или холодный камень. Я не буду называть имён - сама посмотришь, составишь о них своё мнение. Надо с ними как-то уживаться в течение этих месяцев. Запираться не выход - так ты никогда с ними не найдёшь общего языка, а тебе предстоит с ними общаться по работе, как-то взаимодействовать. Я имею в виду, как минимум, во время высадок на планеты, но и в медотсек к тебе они будет приходить за таблетками и на регулярные осмотры... Но, если возникнут вопросы, всегда можешь обращаться ко мне. Идёт? Надеюсь, мы друзья?
Спросил и тут же пожалел об этом. В груди защемило от волнения. А ну как сейчас всё выскажет ему в лицо и ответит: «Никакой я вам не друг, Фёдор Михайлович Чижик. Я вас презираю и считаю предателем. А книга - это так, в память о том хорошем прошлом, что между нами всё же было». Чижик нахмурился и почти незаметно тряхнул головой, сильнее сжал пальцы, держащие книгу, будто видел в ней своё спасение. Но ведь Майя до сих пор вела себя так, будто между ними всё хорошо. Не может быть, чтобы в глубине души она таила смертельную обиду. Она честная и открытая девочка, говорящая всё прямо в глаза... Угу... в глаза... вот сейчас в глаза и скажет... Капитан повёл плечами и чуть ускорил шаг, будто пытаясь убежать от опасности.
А затем остановился и оглянулся на Майю. Не подумав, он рассказал про других то, в чём боялся проявиться сам. Хотя, сейчас ему казалось, что они со Светловой смогут ужиться вместе и быть одной командой.

«Я ваш преданный друг Сэм, мистер Фродо! Ваш Сэм пойдет за вами куда угодно…»

…Пронеслась у Майи в голове довольно глупая фраза, которую она к счастью успела придержать, так сказать, прикусив на языке. Нет, фраза-то сама по себе хорошая, из точно такой же хорошей книжки давних веков – великолепная такая сказка про волшебство, дружбу, рыцарей и прочую чудь! Даже кино по ней было поставлено. Несколько добротных фильмов, которые Майя только промельком видела – больно мало времени у Светловой на такие штуки оставалось.
А вот книжку еще в детстве успела прочитать, когда на полке сидела на своей верхотуре – жевала яблоко пчёлка-Майя, ногами болтала и в чудесные миры переносилась мыслями. Хорошая такая книжка, добрая! А в центре повествования два карлика… их даже как-то звали по особенному…хоббитлане или как-то похоже. Маленькие такие люди на большом и ответственном деле – один Фродо Бэггинс, герой красивый и хороший. А второй – преданный Сэм. Мелкий, но дюже выносливый садовник – персонаж глуповатый, простоватый, какой-то нелепый даже, но зато верный как пёс, храбрый и честный!
Этот Сэм всей душой мистера Фродо любил и субординации за все три тома ни разу не нарушил. Заметьте! С пауком дрался, к вулкану своего хозяина дотащил, в башню полную орков залезть не побоялся - а вот иди ж ты - ни разу не вспылил, ни разу гадостей не наговорил, всегда по четкому сценарию шел: «- Мистер Фродо Бэггинс, я ваш преданный друг Сэм.»

Вот такая вот глупость в мыслишках возникла у рыжеволосой девушки, чуть было не высказанная вслух.
Вообще. Майя не собиралась таким уж прямо сокровенным с бывшим учителем делиться, но прямо говоря, их дружбу с капитаном как-то так и видела. Тут, правда небольшой изъян крылся – в книжках почему-то всегда однополые герои так тесно приятельствовали – ну, скажем, Робинзон и Пятница, Бэтмен и Робин, Шерлок Холмс и доктор Ватсон, бла-бла-бла, Фродо и Сэм. Почему-то в парных героях-приятелях никогда не встречалось мужчины и женщины. Но в таких сложных вещах Светлова уже не разбиралась. Один из самых умных и в тоже время, один из самых ограниченных специалистов на корабле Чижика – Молния Светлова знала только свою профессию и из посторонних тем могла поддержать только тот разговор, где фигурировали бы бег, соревнование, лыжи, ролики, экстрим…или питьё чая!

«Дальше в моей памяти следует пробел. Но не жалейте меня, мне плевать что я упустила большую часть моего детства и отрочества. Зато я стала специалистом. Мне не нужно отдыхать, грузиться посторонними темами и ахать над нежными дамскими романами. Я делаю свою работу эффективно. Чётко. Я делаю её как рабочая, тудыть её к пчелиной матери, упорная пчела! У меня все хорошо, потому что я даже не знаю как оно должно быть, когда плохо…Я вообще мало чего знаю...»
Нет. Майя конечно прекрасно знала как медик, что случается между мужчинами и женщинами, откуда берутся дети и зачем люди флиртуют друг с другом, томно подмахивая ресницами в тёмном зале ресторана. В гимназии видела как переглядываются друг с другом влюбленные, как посмеиваются хитро, как руками друг друга трогают…Но себя к подобным хомо-сапиенсам Пчёлка не относила. Это у них – у других людей могут быть такие проблемы, такие встречи и такие тесные контакты друг с другом – а Майя в истории с Чижиком преданный Сэм.

Субординация, тудыть его в качелю!

«Да да, Светлова, как в пещере. Логичные холодные отношения без привнесения личных эмоций. Особенно когда рыцари пришли учителя брать. Ооо! Ты была как скала – несокрушима, абстрагирована и выдержанна. Молчаливый достойный соратник-муж.»
Но девушка заткнула этот едкий голос души. Плевать на то что было в прошлом - надо глядеть в Будущее. «Сейчас-то я ваш преданный друг Сэм, мистер Фродо Бэггинс!»

...

- Да вы не волнуйтесь, Фёдор Михайлович, мы все данкийцы! Это от имени вашего корабля «Данко» образовано, между прочим. Вот вам и девиз: "Мы в космосе веников не вяжем - мы вам Данкийцы, а не хухры-мухры!" А кто такие, данкийцы? Великолепные парни которые всегда побеждают! Они не боятся. Они не ослушиваются своего капитана. Они лютые и неистребитые крутаны с бластерами в руках. Данкийцы смело шагают туда, куда не ступала нога человека…Ага! Ёшкин кот…где-то прямо слышала уже эту фразу. Друг ли я вам? На все сто процентов и даже больше! Моя орхидея тоже вам друг. Та самая, Фёдор Михайлович, да. Еще с «Фобоса» и раньше. Ей девять лет, верная подруга. Просит по дороге на Ироан залететь, поглядеть чего там да как...

Хорошо, что Светлова умела быстро на запасные рельсы переходить. Это было её самое ценное качество, прятаться за вот такими пылкими речами. Убегать. Шутить. Балагурить. Не подпускать ближе чем это нужно и никого не грузить. «МайяБеги!» Неспроста такой девиз у девчонки наверное появился. Она всегда бежала. То ли навстречу к кому-то, то ли ото всех подальше.
Ну и вообще…Фёдору Михайловичу не женские сопли нужны были, ему нужно было ободрение. Грустным совсем капитан выглядел при встрече, а сейчас всё ж ожил! И это правильно. Майя Светлова она кто? Врач! А врачи для того и созданы чтобы тела лечить и души, как в античности, целебные масла накладывать на открытые язвы духа…Многие бы одноклассники удивились наверное, как эта рыжая бестия могла такую профессию выбрать – а на самом деле это же неизбежно было, можно сказать предрешено…
Биология. Ветеринария. Расщепленная душа. И зря себя учитель так уж себя винил – девица уже и до эксперимента цельной-то не была - все эти посиделки на полке, книжки, закатный луч медленно сползающего солнца в окне. Алая как огонь комната!
Всегда одна. Всегда надеющаяся папу героического как-нибудь поразить, чтобы вернулся капитан Светлов из космоса и нашел свою дочку на шкафу, как сувенир забытый. Чтобы вспомнил – не о наградах своих, и не о высоких кабинетах где полезные дяди с Юрием Светловым закрытые беседы вели, ёшкин кот, а чтобы вспомнил папа о маленькой девочке Майе терпеливо дожидающейся его день за днём. Пускай не такой героической, пускай мелкой и дурацкой четвертой дочери, но очень уж нуждающейся в чьём-нибудь тепле…Ведь если мама не любит, надо же чтобы хоть кто-нибудь любил.

Детям вообще свойственно родительской ласки желать. Так уж они устроены - инстинктивно ищут защиту и пример для подражания.

Ну да ладно, всё это дело прошлого. Гарри Поттер тоже взял да и вышел из чулана сам.
Забавным образом, Майя уверенно шпарила по детским книжкам и не просто так, между прочим! Из взрослой литературы она так ничего и не прочитала. Никаких томлений Анны Карениной по Вронскому, никакой Наташи Ростовой с её первым балом. Пчёлка Светлова в этом плане была чиста как белый лист, в её голове находились только эффективные навыки и только профессиональная литература могла давать ей советы по жизни. Ну вот скажите, разве это не поэтическая лирика повествующая о Высоком? - «Увеличенный осмоляльный интервал (более 10 мосм/кг) обус­ловлен присутствием неизмеренных количеств осмотически ак­тивных веществ типа паральдегида, этиленгликоля, этанола и метанола.»

...

– Хе-хе, откровенность за откровенность, Фёдор Михайлович, вот я вас взбодрю и вы уже не будете так сильно переживать, - рыжеволосая Валькирия хитровато поглядела куда-то вбок, следуя за капитаном. Веселье в серых глазах плеснулось. Может чуток и грустное веселье…но доброе, оберегающе-дружеское. – Вот вы думаете, наверное, будто я ангелом каким-нибудь была в МЗУ? А вот ни на секунду ж, блин! Я когда вас увидела, я что подумала? А подумала Молния-Светлова…то есть я самая что ни на есть: «Оооо, этот учитель никогда не кричит, девчонки говорят будто он крут и сдержан, и дело своё знает и голоса не повышает. Все девчонки училища от него без ума, так что мне точно нужно какой-нибудь экстренный план разработать и что-нибудь эдакое сделать!» И что же я решила сделать, уважаемый Фёдор Михайлович? Выбесить вас конечно постараться, решила-то! Этим и занималась по первости…Жвачку помнится жевала, пузыри выдувала, журналы листала, в планшете специально всякую чушь открывала…Ага! Ну, думала, вот вы рано или поздно взорвётесь, выставите меня взашей или подзатыльник отвесите при всём классе, и я буду права, не бывает учителей которые не орут! Это не вы, капитан, должны о дружбе меня спрашивать. Это я должна волноваться, у нас всё нормально? Вы ж понимаете что я тогда дурой была набитой? Только я действительно неплохим врачом могу получиться, поэтому вы не рвите себе сердце-то особенно. Майя Светлова крепкий специалист с ясным мозгом в своей профессии, и с мужиками-данкийцами как свойский парень поладит! У меня скажем так…есть сверхсила…может от отца, а может и моя личная. Я ведь восхищаюсь людьми на самом деле и не желаю их природную целостность разрушать. Экипаж оценит это…рано или поздно.

Фыркнула. Не на капитана, а в ответ на новость, что не все ей будут здесь рады. Рыжие волосы негодующе прямо-таки блеснули. Вот-вот, искры с футболки в капитана полетят!

- Так я понимаю всё…Слыхала уже эти слухи…Большой Папа усадил свою дочу на хорошее место. Странно, что не медсестрой или связисткой на мостике, чтобы сидела пигалица в уютном кресле и говорила одну заученную фразу: «На связи, капитан!» Люди думают, странно что папочка меня врачом засунул. Ну да все знают…какой толк от семнадцатилетки? Небось она там в полёте и палец о палец не ударит...Да-а-а-а, прямо трутень в улье. Но мне положительно плевать на эти сплетни! Пусть шуткуют. Я здесь не для того чтобы на всякие глупости обижаться, да и не умею я обижаться, по честности говоря. Люди всегда будут трепаться за спиной, но только я знаю, чего могу и чего не могу, Фёдор Михайлович. На все сто процентов! Вот эти слухи я выдержать могу, ну а кой чего, выдержать конечно не смогу…

Майя вздохнула, как-то немножко тяжеловато с грустнецой пожалуй вздохнула-то, но настроя живого и энергичного не теряя.

- Вот если я вас опозорю, я и впрямь расстроюсь. Молния Светлова это ж самое…может идиоткой выглядеть иногда отборной. Будь мне двадцать семь, была бы я классным специалистом во всех областях подкованным. Харизматичной особой была бы, да! А мне семнадцать и я почти ничего кроме своего дела не знаю – я почти ничего кроме больницы и не видала за последние пять лет. Лыжи, медальки, беготня по паркам...конечно День Рождения еще...Милое кинцо тогда сняли, годное, хе-хе!
Если вы со мной рядом будете, тогда и о вас из-за моей тупости шептаться начнут. Вам бы лучше этого самого…абстрагироваться от меня, капитан…ну, типа, обучение плаванию – кинуть меня в открытый водоем и посмотреть как справлюсь. Папа бы кстати одобрил такую модель поведения, она логична.Так что вы подумайте, а? Может вам это самое…ну…тоже сделать вид, будто идиотку Светлову прямо навязали на вашу голову, что вам от меня тошно и блевать хочется. Я ж в любом случае не обижусь. Стойкие "данкийцы" понимают в таких сложных вещах...

…И девушка потупилась слегка, притихла. Набычилась даже, готовясь плохое принять как и всегда в жизни, упрямо против ветра вставая - а ну как и правда, Чижик сейчас её точку зрения примет? Холодную и правильную в общем-то точку зрения. Рационалистическую прямо скажем.
Вот героический капитан Светлов, выбирая между капитанским престижем и личными отношениями, даже не раздумывая выбрал бы первое. Ему бы и секунды не потребовалось для верного решения - не должно быть никаких помех на пути к величию! Потому как оно правильно конечно, и бесстрастно и жизненно, и для карьеры, заметьте, полезно. Ага. Только почему-то тревожно и противно на душе стало у Пчёлки-Майи…

- Мне конечно ужасно ваш корабль охота осмотреть, Фёдор Михайлович. Какой дурак от экскурсии с командиром отказывается? Ни в жизнь на настоящем взрослом звездолете не бывала! Хотя я правда и не очень этим консервным банкам доверяю...словно на бочке с порохом лететь, ага. Но это не про ваш корабль конечно, нет нет нет...что вы! Однако своё мнение я высказала…как друг…поэтому вам решать. Кто-то может вообразить, будто это слишком большая честь для рыжей пигалицы…мой чемодан в руках капитана. Могут плохое подумать. О Вас подумать-то, вот в чём штука! Логичнее было бы вам никакого участия ко мне не проявлять.

Если по правде, то примерно такого ответа на свой вопрос про дружбу Чижик и ждал. Опасался худшего, но надеялся и верил всё же в лучшее. Он вообще по жизни старался верить в лучшее в людях. Не всегда удавалось, это правда, но он старался. Даже в Стругачёве видел большой потенциал, и это невзирая на всё его поведение, явно противоречившее тому, что требуется от настоящего профессионального космолётчика. Зато были у Алёши, помимо недостатков, замечательные человеческие достоинства - он был верным другом, находчивым парнем и на него можно было положиться в трудную минуту. И ещё он был большим оптимистом. На эти качества, найденные в пареньке, и опирался его бывший преподаватель звездоплавания, когда закрывал иной раз глаза на его явные нарушения, ограничиваясь лишь устными замечаниями и нотациями. Детям казалось, что Чижик строгий, но они не догадывались, что, действуй он по всей строгости, Стругачёв бы получал совершенно плохие оценки по поведению и его могли бы уже отчислить из МЗУ на момент учебных полётов.
Худшего не случилось, и Майя в своей непринуждённой манере подтвердила, что они с Чижиком друзья. Можно было вздохнуть с облегчением - и бывший учитель это сделал, даже спина как-то выпрямилась, раньше будто бы отягощённая весом Светловского чемодана. Речь девушки вызывала добрую усмешку. Трудно было не улыбаться, слыша, как она забавно выстраивает фразы, придумывает новые словечки, рассказывает истории. Светлова была в своём репертуаре, только... действительно, повзрослевшая версия той девочки. Честно сказать, приятно было её послушать. И ещё приятнее осознавать, что она тебе искренне рада и её обещание дружбы - не лицемерие и обман, а правда на все сто светловских процентов, как она вроде бы любила говорить. Ну да, вот только что сказала.
- Ох ты, правда, что ли? - он удивлённо оглянулся на орхидею, как оказалось, прожившую неплохой век и многое повидавшую на этом своём веку. - Какая важная барышня, - усмехнулся Фёдор Михайлович. - Ну, на Ироан нам, к сожалению, не по пути, но, может, ещё слетаем как-нибудь... Данкийцы? Почти как данкисты... хм, нет, так нас с дантистами путать будут, лучше твой вариант, - пошутил Чижик. Он решил не комментировать фразу про «великолепных парней», говоря, что данкийцы - не только парни, оказывается. Ну, как-то оно не в тему было делать такое замечание.

А потом Майя Юрьевна Светлова сделала ему пас. Это было неожиданно для Фёдора Михайловича Чижика. Даже нечестно, можно сказать, после услышанного объявления дружбы слышать встречные вопросы на ту же тему. К этому времени они вынуждены были остановиться на секунду, так как, свернув за поворот и пройдя до конца коридора, дошли до тупика с большой круглой кнопкой белого цвета в стене, на которую капитан от души надавил, хлопнув по ней с такой силой, словно бы выползшего из щели космического таракана давил. Раздался мелодичный звук, оповестивший о скором прибытии подъёмника, а пока тот до них добирался, Чижик повернулся к Майе. Он слушал её откровения, слегка подняв левую бровь, и не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться. Все эти её признания и страхи его разочаровать были пережитком детского возраста. Кое-что он даже замечал из её тайных планов его выбесить, хоть и не знал причин этого. Думал, просто не нравится как учитель. Часто такое бывает, не обижаться же на каждого ученика, которому не симпатичен. Окончательным аккордом стал её вопрос, всё ли у них нормально. Вот он, момент, когда Светлова взмахнула ракеткой и отправила волан дружбы обратно ему. Ловите, Фёдор Михайлович, не упускайте и отбивайте! Неужто они весь полёт вот так станут перепасовываться? Хотя, он ведь понимал, что их отношения будут непростыми.
- Напрасно ты переживаешь, Светлова, - сдержанно и будто вымученно улыбнулся он. - Всё нормально. Все дети... ну ладно, не все, но многие дети твоего тогдашнего возраста так делали. У каждого это по-разному проявлялось. Обижаться на такие вещи, да ещё и держать обиду столько лет на уже взрослого человека - себя не уважать, - покачал головой Чижик.
Двери лифта открылись, он повернулся и направился в подъёмник, гордо неся Майкин лиловый чемодан и подарочную книгу, как она - свою орхидею.
- Ну и хорошо, что ты на эти слухи внимания не обращаешь, - заметил, проходя внутрь и разворачиваясь лицом к выходу, на Майю глядя. Чемоданчик он временно поставил на пол подъёмника, опустив руку вдоль тела. - Хотя, не так уж много об этом говорят, если говорят вообще. Я только пару раз слышал, чтобы экипаж в разговоре упоминал, что ты дочь Светлова. Здесь каждый - профессионал в своей области, не последний человек на Земле. И чаще я слышу, когда случайно прохожу по коридору мимо беседующих, что капитан Чижик здесь не на своём месте, что он бывший учитель и выскочка. Правда, последнего, кто меня так назвал, по моей просьбе уже исключили из экипажа. - Глаза Фёдора Михайловича при этом недобро блеснули. Или то отразился свет мигающих лампочек под потолком кабины лифта.

Он даже не сразу понял, про какое кино говорит Майя. Только сопоставив это со словами о дне рождения, догадался, что речь идёт о том злополучном ролике из сети. Чижик усмехнулся, вспоминая, как ему однажды его показали, зная, что он был учителем Светловой. Показали специально, чтобы увидеть его реакцию и потешиться над ней. Мол, смотри, что вытворяет твоя бывшая ученица, та самая дочка капитана Светлова. И как не стыдно так позорить родного отца, не говоря уже о бывшем учителе... Тогда он просто промолчал. Посмотрел на того человека холодным недружелюбным взглядом, в котором притаилась лютая стужа, царящая на поверхности спутника Марса, где родился Чижик. Того самого, в честь которого был назван учебный корабль «Фобос». Посмотрел и, ни слова не говоря, развернулся и ушёл. Больше он с этим знакомым не заговаривал. Тот ещё мудак, если по чести.
Позднее Фёдор проверил, насколько правдиво было то видео. Нынешние средства видеомонтажа позволяли сделать практически что угодно практически любого качества. Но репортажи в новостях всё подтвердили. Ошибки быть не могло, хоть до конца и не верилось. Однако... у девочки был день рождения. И это можно было понять.
- Я тебе расскажу одну историю, Светлова, - дождавшись, когда девушка пройдёт внутрь, и нажав на кнопку с латинской литерой E, заговорил Фёдор Михайлович. - Не у меня, но у одного моего одноклассника, был день рождения. Справляли его семнадцатилетие как раз. Мы все пришли к нему в гости, вручили подарки, сели за стол... Он особо не отмечал, нас было мало, и одни только парни. Так что скоро мы перебрались в сарай - ну, он там облюбовал себе как бы комнату отдыха. А в сарае том обнаружилась пара ящиков пива и хороший запас копчёных куриных окорочков и крабовых палочек на закусь. Ну, нам по шестнадцать-семнадцать было, все ученики МЗУ - считай, люди взрослые, присмотр не нужен. Начали пить... а что было дальше, я не помню. Мне потом дядя, у которого я жил, рассказывал, что друзья привезли меня, извини за шокирующие подробности, в стельку пьяного и... ну, запачканного, в общем. А друзья рассказали, что я буянил, искал по всему сараю командный мостик и песни горланил, - рассмеялся Чижик, слегка краснея, между прочим, от таких откровений. - Об этом никто не узнал. После этого случая я перестал употреблять алкоголь. Иногда только в праздник позволял себе бокал шампанского или вина. Вот так. Делай выводы, Светлова, - весело закончил капитан. - А мы приехали. Вот оно, твоё царство. Принимай, королева медотсека.
За открывшимися створками лифта пока был виден только коридор, ведущий влево и вправо.
- Тебе направо, - уточнил Фёдор Михайлович. - Это будет первый пункт твоей экскурсии по кораблю. Оставим здесь чемодан, орхидею и продолжим экскурсию. А? - поинтересовался он мнением девушки.
Похоже, что отвечать на её вопрос он не хотел, считая ответ очевидным.

«...И вот мы приступили к самой лучшей, профессиональной части нашей программы! Безымоционально-капитанско-обезличенной части программы, в которой не будет ни одной посторонней эмоции. В которой мы будем совершенны, выдержаны и идеальны как слаженные механизмы в едином порыве выполняющие свою работу. Да! Как роботы. Как команда одушевленных холодильников или ноутбуков роботов. Всё будет идеально. Всё будет красиво. Капитан и его Лейтенант. Строгая вертикаль субординации...» – Ухмыльнулась Майка про себя, когда разговоры «за жисть и прошлое» как-то сами собой подошли к логическому концу.

Ну и правда.

Фонтан красноречия слегонца истощился, книга с ободряющей, эмоционально-сентиментальной фразой была вручена. Объятия состоялись, и можно было сказать, что пришло время Льда. Профессионального сурового льда, который так любила эффективная Светлова.
Нет. Поймите правильно! Она очень обрадовалась встрече с капитаном Фёдором Михайловичем, она рассказала всё, что копила в себе за последние пять лет молчания - именно о такой встрече девушка и мечтала – о дружелюбной семейной встрече, когда она сразу даст понять бывшему учителю что между ними всё в порядке и она не настолько уныла, чтобы все эти годы жалеть себя из-за проклятого RAR90.
Нет!
Майя была горда, у нее имелись собственные крылья, в конце-то концов! Может и не такие прямо вот КРЫЛЬЯ приспособленные к полётам, как например, у чижиков воодушевляющие этих энергичных птиц на подвиги – вот скажем взять да и подняться на самый верх иерархической лестницы, чтобы занять гордое кресло капитана. Но у Светловой тоже имелись крохотные пчелиные крылышки способные унести тело ввысь. Такие, прозрачно слюдянистые, пронизанные тоненькими жемчужными прожилками.
Крылышки-то!
Пускай и совсем чуть-чуть, но Рыжеволосая Валькирия тоже тихонечко мечтала о звездах, о романтике, обо всей этой выспренной чуши - настолько, насколько может мечтать о чём-нибудь высоком и непонятном такая приземленная особа, как наша Майя.
Она даже хотела стать частью всей этой космической сказки, только такой обособленной частью, которая будет сидеть в уютном медотсеке как в собственном улье, помогать людям и терпеливо делать свою работу: бегать в свободное время на беговой дорожке, пялиться одним глазком в голотелек; И пить зеленый, или на худой конец, обычный черный чай из собственного кипящего чайника, что немаловажно! Который, кстати говоря, всяким там бездарям даже трогать запрещено…

А звезды, вместе с этим ужасным космосом, пусть остаются за бортом. Но вы не подумайте, будто они ей совсем даже не нужны - ну что вы - звезды в этом путешествии очень даже нужны. Майя же романтик! Она откроет изображение какой-нибудь интересной туманности на своём компьютере и поглядит на суровый бездушный космос с экрана своего ноутбука или планшета. Может, книжечку полистает в программе или прочтет какую-нибудь сухую научную статью на эту тему. Ей не обязательно видеть это воочию, чтобы представлять! И если вы спросите, зачем Майя Светлова попёрлась на космический корабль при своей отстраненности и некоторой даже порции враждебности, ко всяким там приключениям на звездолетах, то вы увидите довольно эмоциональную реакцию Трудовой Пчелки, когда она сурово сверкнет глазами и немного вздернет свои красивые брови, в поэтическом возмущении. На лице её правда мало что изменится, только брови чуть выше взлетят, но вы все равно поймете по её особому, хрипловато-женственному голосу, насколько возмущен данкийский доктор:

«Ну что вы такое говорите! Во-первых это моя первая настоящая работа. Во-вторых я люблю приключения...только в строго дозированных колличествах, скажу я вам. Вживую контактировать со всеми этими ужасами мне вовсе не обязательно, Светлова Майя Юрьевна вполне способна воспользоваться своим воображением, чтобы представить каково это - выходить в открытый космос или покорять чужие планеты. Я даже когда-то помнится и сама в МЗУ использовала скафандры…Но это было давно и неправда. И теперь я ценю стерильную белизну лаборатории, благородный запах лекарственных препаратов и свежесть обеззараживающей жидкости на своих ладонях.
А в третьих...уважаемые дамы и господа, ЭТО НЕ ВАШЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО, зачем и почему я сюда припёрлась! Отдавая дань уважения собственному прошлому, я знаете ли, тудыть его в качелю, строю своё будущее. Поэтому извольте тратить чьё-нибудь другое время, а мое время, знаете ли имеет свою цену. Не очень-то я люблю глупые вопросы.»

...

Итак. Пришло время для плана «С» - Плана Суровой Субординации.
Поэтому когда они двинулись к лифту, Майя была не слишком огорчена. И хотя кому-то со стороны могло бы показаться, будто она как рыба, плавала в своей стихии болтая без умолку – будто Светлова такая общительная яркая личность, способная без устали заполнять чужие мозги своими трескучими разговорами – это было лишь первое, поверхностное впечатление.
Кроме Фёдора Михайловича, давненько девушка так хорошо ни с кем не разговаривала. Вообще-то, говоря прямо, у нее длился затяжной период тишины, когда говорила она совсем мало, говорила иронично и довольно неохотно роняя пару фраз в день. Пятилетний такой период «на-помолчать» и «на-подумать»

Миг встречи пришел и ушел, как уходит всё хорошее, выстраданное, долгожданное, сменяясь привычными рабочими буднями. А потому, водрузив свои непроницаемые, великолепные даже очки на собственное же лицо, Светлова приняла вид строгий и аристократический, а еще немного пафосный и надменный. Но это ей шло.
…Есть люди, которых налет высокомерия чисто внешне портит, а есть люди которым это идет – дорогие солнцезащитные очки делают их недосягаемыми, какими-то оторванными от простых смертных созданиями. Такие всегда нужны чтобы вдохновлять и очаровывать! Вот и Майя даже похорошела, посуровела, замкнулась в коконе своей докторской неприступности. И дело было конечно не только в стильных очках – загадка крылась в линии приветливых губ, с иронично вздернутыми в верх уголками; и в овале белого лица с веснушками; и в этих рыжих волосах расплескавшихся по плечам поэтическими красными волнами, совсем не жестких волосах, а очень даже мягких на ощупь, склонных наэлектризовываться если Пчёлка злилась.

Удивленно скосив глаза, девушка заметила как Чижик бахнул по несчастной кнопке вызова лифта - прямо с экспрессией ударил, словно врага пытался убить! «Я чего-то не того сказала, хм?» - удивилась под своими очками Светлова, пожав плечами.
Синеглазая воительница Майя на принте футболки тоже удивилась, покрепче вцепившись в своё серебряное копье - ну даёт, Фёдор Михайлович! Она ж права была, предложив капитану абстрагироваться от слишком проблемного доктора, а Чижик по кнопке рубит, будто неприятеля своего видит. Вот появись сейчас рыцари – должно быть несладко бы им пришлось…

Припомнились жесткие слова папы, в тот день когда злополучный ролик Молнии-Светловой озарил просторы интернета, вспыхнув сверхновой звездой: «А тебя никто и не возьмет в этот полёт! Да ты и двадцати четырех часов нормальным человеком не продержишься. Мало быть хорошим специалистом, гением или как там тебя ещё зовут твои поклонники, Май. Пойми! Всё дело в начинке. Что у тебя внутри, по тому и станут судить. А кто ты там внутри, что ты там внутри…звездулька кривляющаяся на потеху публике или чего стоящее, кто ж знает? Это только космос выявит…и твои фанаты тебе ответа на это не скажут. Ты для них фигляр…пока бегаешь по арене, они тебя любят – а перестанешь интересной зверюшкой быть, забудут в тот же день.
Впрочем, кому я это говорю…ты ведь нынче трусливой стала, бережливой к своей шкуре, дочь. Один раз обожглась и конец храбрости. Чтобы лезть в фонтан и голову разбивать, ума не надо. А для настоящего опасного дела сгодишься? Здесь на Земле тебе никто ответа не даст. Хочешь повзрослеть – тогда ищи все ответы в космосе»

Угу…конфеты и их начинки. А Фёдору Михайловичу, кажись, в данный момент какая-то кислая карамелька со жгучим лимонным соком попалась. Доктор Светлова вздохнула и вошла в лифт.
И теперь уже в этой тесной кабине, лимоны сполна пришлось вкушать ей - обезличенная субординация-то блин в эту дурацкую кабинку явно не поместилась. К такой-то бабушке! Ни тебе строгих холодильников, ни суровой отстраненности, ни роботизированных отношений!!!

"Пора, кажется, лестницу начинать искать. А то ещё немного моего Светловского общения, жгучей харизмы приправленной умением заводить друзей, и капитан сломает свой собственный подъёмник..."

...

Вот иногда бывает так, что ты растешь и не замечаешь как всё вокруг меняется. Ну, бегаешь по запутанным парковым дрожкам, не спишь ночами, осваивая трудные науки. Дежуришь в больнице в качестве санитарки, сдаешь экзамены, делаешь черную работу и не обращаешь внимания на мелькание календаря. Шурх-шур-шурх, осыпаются недели. Листья на деревьях то отрастают, то отпадают золотистым серебром. Мелькание дней и ночей: иногда падает снег, а иногда теплый летний дождь целует землю. Время идёт бесконечно медленно и невозможно быстро для тебя.
...Бережно хранишь в памяти образ учителя и каждый день думаешь, будто этот человек точно такой же каким был. Ты беседуешь с ним, берешь барьеры ради него. А, Он, далекий и недосягаемый, живет как образ рожденный детскими воспоминаниями - твой идеальный попутчик, который всегда добр, правдив и милосерден.
Школьный учитель с «Фобоса» - участливый папа которого не было. Человек-Мечта.
И только сейчас, в этом странном лифте, хрустальная фантазия вдруг треснула, а друг детства Чижик Пыжик сказал: «Прощай». Потому что и не было никакого Чижика Пыжика, только идеальный родительский образ рожденный воображением двенадцатилетней девочки. А сейчас в лифте стоял настоящий взрослый человек, со своими достоинствами и недостатками, и с ним еще только предстояло познакомиться.

Непроницаемые очки отразили настоящего капитана Чижика - отразили таким как есть, без прикрас или желания уязвить.
Ах! Если бы он только знал, сколько дней и ночей провел рядом с Майей как лучший друг – она его и укоряла, и жаловалась и вела с ним бесконечные мысленные диалоги, а теперь, получается, выросла из детских грёз. Стала взрослой. Ну да, ну да.
...Только сейчас это поняла, по настоящему осознавая что прошло пять лет - прочувствовала перемены в этом тесном лифте, отделенная от своей фантазии ироанской орхидеей да пафосными очками. Фёдор Михайлович остался тем же самым человеком из пещеры – вот книжку держит, чемодан тащит, дружелюбие проявляет – только это совсем незнакомый мужчина – не Чижик Пыжик, а нечто более реальное. И это не он изменился, просто Майя повзрослела. Просто реальный человек оказался сложнее выдуманной мечты.
«Даааа. Трудновато придется в этом полёте, Светлова. Любовь же не просто слово из пяти букв. А Фродо Бэггинс не просто Фродо Бэггинс для верного Сэма. Только ты, Светлова, доброго учителя из пещеры знаешь, ему и верность свою отдала. Преданно. Навсегда. В двенадцать лет, с самоотдачей обиженного на весь свет ребенка! Психологически оно понятно. Но скажи честно: Что ты знаешь о капитане Чижике? Или вообще об этом человеке…чужом тебе человеке и таком родном? Столько дорог вместе прошли…но ведь ты всю эту мечту исходя из нескольких часов общения придумала. И вот ты на корабле Фёдора Михайловича. Не учителя. Не твоего смешного друга Чижика Пыжика. Ты на корабле реального взрослого мужчины! Звездолетчика. Капитана о котором мало что знаешь и прямо говоря, не знаешь практически ничего. Один процент информации из ста!»

…Майя как-то слегка поникла, прижимаясь спиной к стене. Тяжело вздохнула, как-то очень женственно и грустно одновременно, слегка прикусила губу, как делала всегда, когда начинала нервничать. Не до крови, но основательно, ведь тяжело прощаться с детской мечтой.
Узнавать нового Чижика интересно, и здорово и немного боязно - так боязно, что даже подмывает убежать куда-нибудь подальше. "МайяБеги!" Так нет же, замуровали демоны в лифте.

...

Историю про увольнение последнего недовольного злопыхателя она поняла и судить бывшего учителя не стала – может он прав, а может и не прав, надо поглядеть как экипаж к своему капитану относится. Много можно сделать выводов о начальнике, глядя на отношение подчиненных. Майя пока на «Данко» гостья – ей еще рано о чём-то судить. Потому только головой кивнула, не так чтобы утвердительно, скорее просто поддерживая разговор:

- Мой папа поступил бы также, капитан Фёдор Михайлович. Помнится, один из его бывших офицеров однажды разоткровенничался на камеру…и в интернете, и в передачах развлекательных, в книжках тоже. В общем, везде где только можно было. Рассказал что капитан Юрий Аркадьевич Светлов карьерист, что все его подвиги давно подёрнулись плесенью. Что нынче он стяжатель наград и беспринципный политикан рвущийся к власти. Не брезгует ходить по головам, ломает людям судьбы как спички…ну вы наверное знаете, в старину такими огонь добывали. Многим, в общем этот бывший офицер поделился…да вы наверное и сами встречали те статьи! Теперь этот человек устаревшие грузовые звездолеты водит на низких скоростях. Папа говорит, что он не при делах – специально не наказывал, каких-то слов кому нужно не шептал и карьеру показательно не ломал своему бывшему офицеру и правой руке. Но и общаться с ним больше не намерен. Ни-ко-гда. – Девушка эмоционально пожала плечами, заставляя рыжие пряди пересыпаться и намагничиваться. – Может папа прав, может не прав. Не мне его судить.

…Эта последняя фраза относилась к самому Чижику. Она капитану не судья – друг. Конечно, далеко не лучший, но все-таки. Много между ними пролегло и как-то удивительно мало, если хронометраж событий-то припомнить. Не больше одного дня. Не больше простых школьных отношений ученица/учитель - а вот иди ж ты – как всё сложно-то!

И снова Чижик мог любоваться сам на себя, отраженный бесстрастными стеклами зеркальных очков, когда рассказывал о своей молодости. И снова Майя вкушала кислые карамельки. Сохраняя равнодушное выражение лица, махала рукой детскому другу Чижику-Пыжыку - ведь тот конечно всегда был правильным человеком и рос безупречным маленьким мальчиком, безупречным юношей и безупречным мужчиной с Марса.
А хорошо всё-таки, что в ней что-то повредилось за время проклятого эксперимента! Вот прямо можно выслушивать такие пикантные истории с каменной физиономией, оставаясь врачём и этим самым, свойским парнем "данкийцем". Который бабские сопли не льёт, фуфлом не грузит и вообще крут по жизни.

- Я слегонца подпила и это было не слегонца, говоря прямо…проклятый третий коктейль натощак подвёл. Девять балов из десяти отборной светловской глупости! И я треснулась мордой о ступеньки. И кричала что я не актёр. И размазывала кровь по лицу. И позорила фамилию отца, с которым у нас и так, далеко не самые лучшие отношения. И искупалась в фонтане на роликовых коньках, потому что мне захотелось потрюкачить. И это было, ёшкин кот, моё личное свободное время, я первый раз пошла тогда в клуб. Ничего. Всё нормально! В рабочее время Светлова всегда держит себя в руках. Я ваш врач. Все ваши слова, капитан, врачебная тайна. Могу дурить, но не дура... – Притихла и прошептала, нарочито весело, значительно вздымая бровки. Пошутила.

– Ваша информация останется конфиденциальной даже под пытками в башне Саурона…капитан.
И вообще…

Двинулась из лифта как-то слишком бодро, будто из силков вырываясь. Сжала кулаки, заставляя себя остановиться, всё равно с подводной лодки некуда бежать, да и хорошего человека обижать грешно.

– Орхидею можно оставить в лифте. А в чемодане чайник. И подстаканник. И чаи. Для рабочего места, хочу я заметить. Как видите всё цивилизованно! Там не звонкие бутылки чего бы погорячее, а просто чай. Его я и намерена пить весь полёт. И мой чайник. Мой личный чайник, хочу я сказать! Ведь в космосе что главное? Цивилизация, ёшкин кот, я думаю! Человеческий облик...туда-сюда. Так вот моя судьба в моих руках, покуда я могу согреть себе горячего чаю. А потому, капитан, чайнику положено стоять на моем рабочем столе, и заварнику, и папиному подстаканнику тоже…Горячее сердце «Данко» подзаряжается от кипятка! – Выпрямилась достойно, уже и позабыв про субординацию. Это там на корабле она лейтенант Майя, а Фёдор Михайлович командир, а здесь, вблизи медотсека, она скорее ближе к Елизавете Первой Английской, чем к маленькой исполнительной пчеле. Ну, помните знаменитую фразу знаменитой рыжей королевы? "В этом доме только одна Госпожа и ни одного господина!"

– Я не намерена бегать за горячей водой по всему кораблю как распоследняя идиотка. Это нелогичная трата времени. Логично чтобы мой чайник всегда находился рядом со мной. Да! Мой строгий Чайник Трезвомыслия!

Говоря по правде, белая и большая, круглая кнопка-то, выгодно выделявшаяся контурами своими в стене чуть более тёмного оттенка металла, чем она сама, эта несчастная кнопка была совершенно ни при чём. К счастью, от мощного бодрого хлопка капитана она нисколько не пострадала, лишь испуганно вжалась в стену, послушно выполняя свою работу, к которой её приговорил Фёдор Михайлович в добровольно-принудительном порядке, и вызывая людям лифт к выходному отсеку, или, как его ещё по-доброму называли космолётчики, к «выпускающей кишке», было и более злое название, но о нём мы умолчим. Бедная кнопка стала случайной жертвой разбередившихся мыслей капитана Чижика, и бил он её вовсе не со спортивной злостью бывалого охотника за рыжими вредителями, а исключительно потому, что ворох мыслей в голове не помещался и эмоциям требовался выход наружу. Он бы сейчас и гопак сплясал, ей-богу, чтобы выплеснуть переизбыток эмоций. А всё потому, что встреча с бывшей ученицей, с которой была пережита одна крайне неприятная история, очень уж разволновала всегда такого спокойного и уравновешенного человека, каким его знала Майя Светлова и её одноклассники.
Внешне это проявилось не только и не столько в таких вот всплесках эмоций, напугавших бедную кнопку и вызвавших удивление у девушки, сколько в излишней говорливости не очень-то любившего говорить про себя Фёдора Михайловича. Чижик мог разговаривать много и долго, но обычно это сводилось к беседам на определённые темы, обсуждениям каких-то рабочих или будничных моментов, и его словоохотливость никогда на Майкиной памяти не сворачивала на тему его прошлого, личного опыта, переживаний юношеских и детских. Для своих учеников он был Личностью без личности - этаким человеком без прошлого, но с ярко выраженным настоящим. Характерным педагогом, о котором не нужно знать ничего более, кроме самого факта его существования. Хотя девочки - о да, они пытались что-то узнать о нём. Но получалось мало. Родился на Фобосе, детство провёл на Марсе, учился на Земле... А что личность? Тайна за семью печатями. Но не женат и знакомств, которые могли бы говорить о том, что будет женат, замечено не было. Естественно, что о нём могли слагать легенды, и не всегда эти истории красили его с лучшей стороны. Порой такие глупости выдумывали...
И вот, здесь и сейчас, замурованная демонами в лифте, Майя Светлова узнавала своего вымышленного героя с новой стороны. Он оказался Личностью с прошлым, и это прошлое было не лучше, чем у любого другого взрослого человека, взрослого мужчины. Картина из воображения рушилась на глазах. Печати срывались одна за другой, чтобы явить очам, скрытым под безжизненным стеклом солнцезащитных очков, истинную тайну её героя... которая заключалась в том, что был он не героем, а обычным человеком, со своими достоинствами и недостатками тоже.
Зачем же он раскрылся ей и сорвал с себя ореол загадочности, так нравившийся в нём Майе? Скорее всего, он увидел в ней взрослого человека, перед которым можно побыть самим собой, не заботясь о том, что должен служить примером для подражания. С которым можно поделиться наболевшими историями из прошлого. По правде, Светлова ведь сама начала эти откровения, от души потчуя бывшего учителя правдивыми рассказами о том, как ей у него училось, и признавалась в таких вещах, что, не будь за Чижиком-то у самого рыльце в пушку, ему бы её профессиональная медицинская помощь понадобилась бы прямо на месте.
- Ох, Светлова... - схватился бы он за сердце, лиловый чемодан по пути к лифту уронив. - Что же ты делала? Как ты могла? Я же к вам со всей душой, со всеми своими знаниями педагогическими, а ты... ты надо мной издевалась... ты пузыри из жвачек выдувала!.. Ох, сердце... сердце... я этого не переживу...
А вообще, сердечников в космос не берут.

Её папа поступил бы так же. Опять она в пример приводила своего отца. Собственно, бедная кнопка от этого незаслуженно и пострадала, когда Майя предложила Фёдору Михайловичу поступить точно так же, как её отец. Она сравнила Чижика со Светловым, и Чижику это сравнение не понравилось. Не то чтобы от одного упоминания знаменитого капитана, метящего в адмиралы, у него начинался сразу нервный тик, но попытка поставить Юрия Светлова в пример того, как нужно поступать ему, Фёдору Чижику, категорически не понравилась молодому капитану, ни в какие адмиралы пока не метящему и в большую политику нос не кажущему. Тут поводов для волнений и так предостаточно, чтобы ему показывали кино с главным героем-карьеристом, восхищались им и советовали поступать точно так же.
Чижик промолчал, не став этого говорить Майе по ряду причин. Причин уважительных, а не выдуманных с целью оправдать своё молчание. Во-первых, он не хотел плохо отзываться об отце девушки, особенно после того, как они с ней смогли поладить, и едва начавшиеся - или продолжившиеся спустя годы разлуки - добрые отношения никак нельзя было рушить неосторожным словом. Во-вторых, он и в самом деле считал своё мнение о Светлове достаточно субъективным, вполне возможно, даже предвзятым, чтобы не навязывать его окружающим, и уж тем более незачем о нём говорить дочери капитана. В-третьих, и это тоже было важно, здесь на корабле повсюду камеры, установленные Службой Безопасности, и такие вещи лучше не говорить вслух. Да их мог прямо сейчас слышать Майин отец, если бы захотел посмотреть, как там встречают его дочь.
Говорить с Майей не стал. Поговорил с кнопкой вызова лифта. После чего с каменным лицом выслушал похвалу. «Мой папа поступил бы так же, капитан...» И что, ему теперь возвращать этого человека на корабль? Но его место уже занято. Да и плохой это человек, с чёрствой и мелочной душонкой, сам ввысь по карьерной лестнице стремящийся, но не слишком удачно, то и дело спотыкаясь, а оттого завидующий тем, кто успел большего добиться. Так что, проглотил эту похвалу Фёдор Михайлович как горькую пилюлю. Проглотил, не поморщившись и слова не сказав. И смотрел на своё холодное отражение в зеркальных стёклах очков старшего лейтенанта, думая о том, что надо бы следить за своим языком в разговоре с этой девушкой. Не ровен час, проговорится о своём отношении к её папе...

Не уследил за языком-то. Правда, о другом проговорился. О Страшной Тайне из своего ученического прошлого. Рассказал про проступок, который мог поставить его карьеру и место в училище под большой вопрос тогда. Сейчас-то уже ему ничего за это не сделают, дело прошлое. Однако стыдно-то как перед Светловой! Хороший у них был учитель. Вот прямо-таки пример для подражания. Бери и пей, и про закусь не забудь.
- Спасибо, Светлова, - сдержанно и грустно улыбнулся он, когда девушка пообещала хранить врачебную тайну даже под пытками повелителя зла, - ты настоящий друг.
Хоть необходимости в этом особой-то не было, экипажу лучше не знать, меньше разговоров, шуточек да кривотолков будет. Подхватив ручку чемодана, капитан Чижик таким же бодрым шагом двинулся следом за Майей. Повернув направо, впереди она увидела конец коридора, упирающийся в большую дверь с табличкой «Медицинский отсек». Если же от лифта повернуть налево, то коридор заворачивал ещё куда-то в левую сторону.
- Ну, за горячую воду ты-то не беспокойся, - хмыкнул он, остановившись позади девушки. - У нас цивилизация, конец двадцать второго века, даже на звездолёты водопровод завезли. А уж в медотсеке это первая необходимость. Будет тебе и холодная, и горячая вода. Качественная, отфильтрованная, не то что из-под кранов в странах третьего мира течёт. Запасы воды ограничены, конечно, ведь мы в незнакомую часть Галактики отправляемся - кто знает, удастся ли там найти источники чистой воды. Но на три месяца нам её хватит с запасом, если не расходовать попусту в больших количествах. Плюс, в экстренном случае можем запросить доставку транспортом к окраинам Зельца. Но я верю, что мы найдём воду.
Тут капитан вспомнил кое-что, что его поначалу удивило в речи Майи.
- Погоди, ты сказала: орхидею оставить в лифте? - брови мужчины недоумённо поднялись вверх, а лицо приобрело то знакомое, немного глуповатое выражение, которое редко, но бывало у Чижика ещё на уроках, когда ученики придумывали особенно оригинальные и правдоподобные розыгрыши, вызывавшие его искреннее удивление. Ведь всё вроде же так логично складывалось до сих пор. Любимая девятилетняя орхидея, которая просто обязана стоять на любимом месте в любимом медкабинете доктора Светловой. И вдруг: оставить её в лифте. Пусть даже временно - это было как-то... парадоксально. Однако, понимание довольно быстро обозначилось на лице бывшего учителя. - Ты хочешь поставить её в своей каюте? Или в живом уголке?
Ну да, последнее особенно логично. Живое растение в живом уголке. Можно было сразу догадаться.

– Я не намерена бегать за горячей водой по всему кораблю, как распоследняя идиотка. Это нелогичная трата времени. Логично, чтобы мой чайник всегда находился рядом со мной. Да! Мой строгий Чайник Трезвомыслия!
Как много пафоса и пустого трёпа! Орхидею в лифт вот только, пожалуйста, не надо, взмолился Дятел, осторожно выглядывая из-за угла на вышедших из подъёмника капитана и доктора Светлову. Присев на одно колено, он с любопытством рассматривал девушку, жалея, что её верхняя половина лица сейчас скрыта очками, да и в целом, несмотря на всю узкость капитанской спины, он её предательски заслонял от любопытствующих глаз, вооружённых очками-визором с многократным увеличением картинки с минимальной потерей в качестве. Очки эти больше всего напоминали две тонкие прямоугольные мармеладины густого тёмно-жёлтого цвета, в белой пластиковой оправе с колёсиками-регуляторами и переключателями сбоку. Так что Раздолбайло очень хорошо и вблизи видел и спину Чижика, и лиловый чемодан в его руке, и частично хозяйку этого чемодана, а главное - ненавистную ироанскую орхидею в её руках. Ваня даже оскалился злобно, глядя на проклятый цветок.
И в этот момент, по всем законам подлости, ну, или если угодно, по законам жанра, на плечо второго борт-инженера опустилась сзади чья-то рука. Ваня слегка дёрнулся от неожиданности и быстро подался назад, но именно в это мгновение, когда парень сделал движение за угол, его заметила Майя, стоявшая лицом к Чижику, вышедшему из лифта, и соответственно к тому углу, за которым скрывался техник. Исчез он слишком быстро из поля зрения, чтобы девушка успела рассмотреть его лицо, но причёска а-ля волосы дыбом запомнилась ей ещё из медкарты. Это не мог быть ни кто иной, кроме Ивана Раздолбайло.
- Что-то интересное увидел? - очень тихо поинтересовался Фотон Ромашкин, дружелюбно улыбнувшись пойманному с поличным борт-инженеру. И показал на маску, скрывавшую нижнюю половину его лица. - А это зачем?
- Фух, это ты... - счастливо выдохнул Ванька, увидев перед собой не Романовского и не Чингизхана, а тихого и скромного парня с чудным, прямо-таки космическим именем Фотон. Техник держался за сердце и шептал. - Меня чуть инфаркт не хватил. Бросай уже привычку так подкрадываться к людям. Ходишь по кораблю, как призрак коммунизма... Это дыхательная маска, ваш кэп.
- За кем ты там подсматриваешь? - не обращая внимание на болтовню Ивана, пилот подался было вперёд, желая выглянуть из-за угла, но был остановлен товарищем.
- Тихо, там эта новенькая, наш доктор... и Чижик с ней, - предупредил он. - И у девчонки ироанская орхидея, а мне от них плохо.
- Иван, вам разве в школе не говорили, что за девочками подсматривать нехорошо? - улыбка Ромашкина стала шире, но оставалась такой же дружелюбной.
- Иди ты... - тихо фыркнул техник. - Сам, небось, пришёл на неё поглядеть.
- Не буду отрицать, - кивнул Фотон, - пришёл познакомиться и посмотреть на единственную девушку на корабле.
- На, посмотри, - Раздолбайло начал снимать визор, но пилот его остановил движением руки.
- Нет уж, я хорошо воспитан, в отличие от некоторых.
Фотон Ромашкин оправил безупречно выглаженную синюю форму пилота с эмблемой «Данко» на груди, выглянул наполовину из-за угла и помахал Майке, после чего показался целиком и неторопливо направился к ней и Чижику. Ванька же снова начал подсматривать, не догадываясь, что Светлова его попалила.

…И вот он случился сам собой – романтический, поэтический, великолепный даже момент, когда Майя вдруг приподняла свои очки, озорно поглядев куда-то в сторону, а потом устремила свой взор на капитана – открытый добрый взгляд посветлевших глаз! Ну, будто решение прямо приняла – «А ну их к такой-то матери, все эти детские игры, капитан Фёдор Михайлович! Я повзрослела, я стала лучше и выше, и нам не обязательно говорить о моём отце. В конце-то концов! Даже не знаю, зачем я на эту тему всё время сползаю…наверное не уверена всё-таки слегонца в себе. Наверное, вам стоит знать, мой добрый мистер Бэггинс, что Светлова слегка труслива, что она прямо тварь дрожащая, когда приходится себя из привычной атмосферы вырывать – а папа всё же папа, единственный, пожалуй, самый близкий человек кроме вас, ну и еще кроме Толи Светлова, моего старшего брата. Вот почему я о нём наверное постоянно трещу.
Три родных человека в жизни – они же и друзья и приятели, и родственники – всю эту розовую галиматью одновременно воплощают для меня. И все, заметьте, звездолётчики! Мужчины. И каждый капитан, либо метит на это гордое место, как Толя Светлов.

А я, идиотка рыжая, еще с космосом надеялась порвать. Да разве ж это возможно, когда оно вот так вот в жизни…

И вообще приятно знать, что вы живой человек, Фёдор Михайлович, такой как есть! И я такая как есть, рассказываю дерьмо из прошлого и даже не гружусь. Да и какая разница? Два взрослых человека на этом корабле – два человека со своими недостатками и достоинствами! И я же не на звездолёте своего Большого Папы, блин, нахожусь, что о многом говорит. Забавным образом я на вашем корабле, Фёдор Михайлович! Так что не ломайте свой собственный лифт, он вам ещё пригодится. Лететь долго…техника ещё сама собой может из строя выйти. Хотя я-то больше люблю лестницы…слишком легко обрасти жирком когда гравитация понижена, а капитан к тебе дружелюбие проверяет, хотя ты еще не очень его заслужила как член команды, это самое дружелюбие-то»


И в общем да. Майя глядела на Чижика открыто, глядела с добродушным любопытством на его удивленное лицо, и даже как-то в сторону вдруг отступила, словно бы под защиту этого мужчины вставая. Ну, пускай и не с самой широкой спиной, но всё ж капитана. Хе-хе. И глаза у нее вдруг стали такого особенного серого цвета, что уж с папиными никак не перепутаешь!
У Юрия Светлова глаза что темная сталь – тяжелый такой металлический взгляд, рентгеновским излучением людей прошивающий. А у Майи глаза светлые – пожалуй, даже слишком светлые, тревожные какие-то, будто обманчиво притихшее море перед штормом. Совсем прямо светлые к зрачку и синевато-серебристые по внешней границе радужки, как грозовые мрачные тучи на горизонте – иссиня-фиолетовые. Странные очи странной девушки.
…Оставалось надеяться, что в этот раз корабль всё же не упадёт на средневековую планету. А то ведь точно на костёр отправят барышню Светлову – вместе с синей орхидеей, вместе с рыжими волосами и вот этим самым взглядом, который одновременно очаровывал, делал её особенной и вгонял в тревогу. Ах да! И вместе с чайничком ещё конечно – ведь Светлова без своего чайника, всё равно что зебра без полосочек – она даже и на эшафот, вместе с папиным подстаканником гордо взойдет.
«Так что Фёдор Михайлович, не роняйте пожалуйста корабль на средневековые планеты с рыцарями! А если уж собираетесь использовать меня…как блин, ну-у-у я даже не знаю…туда-сюда… этого самого доктора исследователя и того гордого идиота, который должен смело шагать на чужие планеты…хотя прошу заметить, я не фанатка подобных незапланированных вещей! То уж предоставьте мне возможность выпить свой Дневной Чай! Мы, отважные доктора будущего, всё же ценим комфорт и цивилизацию даже на чужих планетах. Хотя меня-то уверили будто это просто полёт на два месяца – всё должно пройти тихо, мирно, без тряски и по Плану»

...

О да. Сцена получилась красивой, романтичной и живописной, прямо как на полотнах классических художников идеалистов! Ну, смотрите сами: Капитан. Его бывшая ученица. Доверительный взгляд серых глаз и энергичный блеск поэтически разметавшихся рыжих прядей, когда Майя будто под защиту Чижика встала, делая к нему неуверенный робкий шаг. И никаких тебе очков, шуточек и прочей ерундени…лифтовых кнопок там, или неустрашимого Юрия Аркадьевича Светлова, что следует за юным доктором Тенью Отца Гамлета. Одно только восторженное, счастливое такое восклицание родилось в мыслях семнадцатилетней, довольно симпатичной на лицо девушки.

«Ах ты ж кры-ы-са!»

…Нет, Майя действительно думала о Чижике и о том, что пора заканчивать все эти спортивные игры из серии: «догоняй и убегай». Она и в самом деле доверяла данкийскому Капитану, пытаясь обосноваться у него на корабле со всем возможным комфортом. Чижик по-прежнему оставался её героем, хотя и с некоторой поправкой на живого незнакомого человека, которого еще только предстояло узнать. Это было даже счастьем – некой радостью новизны и узнавания…хотя немного и тревожным таким счастьем – со своей мечтой-то легче поладить, чем с реальной личностью. Это ж всем мечтателям известно! Ну, не даром же некоторые люди увлеченно смотрят фильмы для взрослых, вместо того чтобы самим участвовать в процессе…актёры голофильмов всегда красивее живых людей, хотя рано или поздно, фантазии приедаются.

Но конкретно в эту минуту дело обстояло так!

Майя заприметила третьего лишнего наблюдателя, подняла в удивлении очки закрепляя их как ободок, посветлела глазами от восторженного гнева и уставилась на капитана, задумавшись о том, как бы скорее отвлечь его, дабы он ничего не заметил. Опыт подсказывал барышне Светловой, что Фёдор Михайлович не из тех людей, которые с удовольствием, прямо таки вот с огоньком души, любят делиться с посторонними людьми личными переживаниями.

…Хотя в МЗУ девочки выдумывали всякое разное, конечно, про их доброго учителя. И про личную жизнь, и про переживания. Ну, как-то: «Я целовалась с Чижиком в туалете», например. Верилось в эти истории слабо даже самим рассказчицам, но всё-таки, переходя из уста в уста, байки приобретали довольно-таки таинственный ореол. Не просто учитель, а прямо вот герой романтических фантазий, отважный звездолетчик и заледеневший сердцеед с Марса!
Эти байки являлись одной из причин по которым Майя тогда желала попасть на «Фобос», кстати. Она собиралась тихонечко посидеть на своей задней парте, поиграть в "Тетрис", а заодно и приглядеться к Фёдору Михайловичу одним глазком – чё правда такой рыцарь - вот прямо бегает на переменках по туалетам и целуется с красивыми девочками? Слово «рыцарь» для нее тогда ещё не испортилось, как вы понимаете.
Увы!
Легенда поблекла уже в первые три дня их недолгого полёта – даже недели не потребовалось – все стало ясно с первых же часов...

Никаких тебе поцелуев, никакой беготни по заповедным местам. Может потому Светлова тогда и охладела к предмету – потому что романтическим рыцарем из драматических фильмов Учитель не являлся. Был спокоен и выдержан, вел урок увлеченно, но никаких любовных намёков не отпускал, рассказывая всё больше про метеориты, тудыть их в качелю, да про скучнейшие поля астероидов. А юному ботанику, может, хотелось выкрикнуть при всём честном народе: «А когда вы уже станете тем самым героем-любовником, про которого взрослые девочки-то трещат?!»
В общем, неприступным оказался взрослый учитель – бесить к тому времени доброго преподавателя Майке уже надоело, а потому она тихонечко сидела рядом с каким-то двоешником на задней парте и читала научные статейки про флору и фауну планеты Ироан. Игралась в тетрис. Помалкивала. Ну, типа, получала удовольствие от полёта.
…И никаких тебе практических занятий по поцелуям с обаятельным молодым педагогом, в которого были влюблены почти все малолетние барышни.
Ну, кроме Майи, само собой. О да! Её-то, помнится, больше интересовала логическая сторона вопроса – в каких именно туалетах целуется с девочками Фёдор Чижик, в мужских или в женских…и не противно ли ему это делать на фоне унитазов? Ах да, еще говорили что у него имеется свой личный критерий оценки красоты, по десятибалльной шкале или что-то вроде того…очень интересно было бы узнать, во сколько балов он оценивает Светлову.

Помнится, у нее даже как-то промелькнула азартная мыслишка спросить об этом лично у Чижика, ну Майя же всегда отличалась правдивостью и любовью озадачивать людей, а потом как-то слишком быстро стало ясно что девчонки всё выдумали – они-то может и хотели выйти замуж за понимающего учителя когда подрастут. И целоваться на фоне унитазов и прочее-прочее! Только симпатичный преподаватель явно не присматривал себе будущих невест в МЗУ. Какая жалость.

...

Майя дернула уголком губы, снова попытавшись улыбнуться – так ей смешно стало и тепло от этих воспоминаний, которые появление Третьего Лишнего Крыська внезапно разбередило. Охо-хо, как же много всякого нелепого их с Фёдором Михайловичем связывает, вот если подумать…и пещера, и попойка с закусью, и пьяные розыски капитанского мостика, и несостоявшиеся поцелуи в туалете.
О да…
Полноценной улыбки конечно не получилось, вообще никакой улыбки не получилось честно говоря - только лёгкий половинчатый оскал мелькнул на губах, зато девушка за Чижика спряталась, чтобы этому засранцу-инженеру бегающими по коридору с какой-то странной штукой на мордени, ничего не видно стало.
«Ага-а-а! На капитана любуйся, мил-человек, а не на меня. Обламыватель ты орхидейный, негодяй с ужасной прической…Это же из-за тебя моё рабочее место потеряет большую часть своего лоска. Выломайла ты эдакий! И ничего ты полезного не делаешь с этой хренью на глазах, могу поклясться. Ври не ври, шпион недоделанный – не работой ты там занимаешься, дружище, а какой-то пакостью отборной. Иначе не стал бы так прытко убегать! Но не волнуйся, я тебя не сдам капитану. Для таких низменных целей у него, по-моему, азиатский джентльмен Кырымжан имеется. А доктор Светлова своих не сдает…Даже если эти «свои» какие-то очень странные личности бегающие по коридорам, с какими-то не менее странными приспособлениями на лице...!»

- Вы только хотите живой уголок завести, или он у вас уже есть на корабле, Фёдор Михайлович? Ну птицы…пчёлы…а есть еще интересные животные Крысы. Любопытные, ёшкин кот, создания, я вам скажу! Может их тоже в живом уголке завести? Мелкие такие и шнырливые зверьки. В целом неплохие. Но уж больно наглые и вездесущие создания…Лезут прямо куда не просят! В древние времена они на всех кораблях водились…скреблись под полом, подсматривали за людьми. Занятные в общем животные. Надо бы их тоже в живой уголок, как считаете?

Усмехнулась про себя.

– Но я вообще-то хотела свою орхидею к вам на мостик отправить, чтобы сидели суровые мужики в рубке управления и ироанской красотой любовались. У вас же там наверняка слишком мужская атмосфера, крепкая как третьесортный одеколон? Однако это шутка, капитан, не напрягайтесь! Я пока еще думаю куда ее поместить…Забавным делом, этому цветку не место в медотсеке, а среди других цветов моя приятельница вянет, поэтому в ботаническом отсеке ей не место...заскучает среди гидропоники. Ещё смешнее, что так оно задумано не было, просто небольшая бюрократическая ошибка…Но вы же не можете каждую проблему доктора Светловой решать. Хотя вот именно сейчас помочь можете. Вот точно! Попросите какого-нибудь человека, отнести растение в мою комнату…то есть типа в мою каюту как можно скорее отправить. - Вздохнула, печальным, материнским прямо взглядом любимое растение в лифте провожая. И какое теперь рабочее место без любимой Орхидеи, спрашивается!? Потом сжала зубы и отвернулась. - Пойдемте я вам лучше свой чайник покажу, потому что из корабельного водопровода горячую воду пить…ну…это прямо себя не уважать...как вы выражаетесь, капитан Фёдор Михайлович!

Тепло поглядела на капитана, шутливо встряхивая головой. Ожила. Распрямилась. Вдохновилась близким присутствием своего медотсека. Или даже не так – СВОЕГО СУВЕРЕННОГО МЕДОТСЕКА. Ага, вот прямо так, строго большими буквами! Потому что это государство в государстве на борту звездолета «Данко», прямо таки королевство Лихтенштейн.

- Нууу…Пить горячую воду из водопровода это мягко говоря ужасно. А какую воду надо пить, чтобы не было ужасно и чтобы мне не хотелось покончить с собой, слушая ваши безрадостные слова, капитан? Кипяток, ясен пень, следует пить наслаждаясь каждым глотком! Только крутой дымящийся кипяток бодрит мозг и внутренности, на все сто процентов по шкале Светловой. И чтобы чайничек скворчал и фыркал как достойный патриарх, чтобы в заварнике неторопливо млел хороший листовой чай. Чтобы посуда была пригодная, красивая, а самое главное, чтобы во всём этом деле строгий порядок царил! Пойдемте пожалуйста, капитан, я вам покажу настоящее чудо, а то вы небось так и пьёте горячую воду из водопровода…Брр! Я ж как медик должна заботиться о здоровье командира и его команды, понимаешь ли. А когда я думаю что вы пьете горячую, пусть и фильтрованную воду из под крана…блин, ну прям мой функциональный мозг вытекает из ушей...Прошу вас пожалеть себя или своего старшего лейтенанта, на худой конец…Идёмте идёмте, я вас угощу настоящим душевным чаем, Фёдор Михайлович, не из репликатора или из ещё какой-нибудь жути. Я вас угощу настоящим эффективным чаем, эффективного доктора Светловой! Вы очень тепло, очень по-доброму меня встретили на этом корабле, и мне хотелось бы проявить ответную учтивость…

Посерьезнела. Говоря об учтивости-то…вот и будет повод себя проверить. Сжала кулаки заприметив еще одного члена экипажа двигающегося навстречу, он кстати в отличие от Крыська сам рукой помахал.
Ну, Светлова ведь обещала Фёдору Михайловичу с его людьми поладить, вот и пришло время исполнять свое обещание, раз уж он в медотсек не хочет её запирать. Задумчиво потерла правую ладонь, встряхнув ей, будто она побаливает, нахмурилась, словно перед лыжным стартом свои силы соизмеряя. Прикусила губу и кинулась в бой.
Вот вдруг взяла и словно бы сбросила с себя налет высокомерия, как будто из старой одежды выбралась, оборачиваясь простой русской девушкой. Совсем ещё молодой, почти ребенком даже. И всё - таки женщиной. Мягкой. Теплой. Казалось бы готовой улыбнуться, вот-вот. Достойным медиком, простым и понятным обращаясь, без всяких заскоков и придурей. Протянула руку новому члену экипажа:

- Здравствуйте. Старший лейтенант Майя Юрьевна, ваш врач на корабле «Данко».

Необычное поведение Светловой - и даже очень странное, если не знать причины, его вызвавшей и сделавшей его таким - не осталось незамеченным довольно внимательным Чижиком. Хороший учитель должен уметь быть наблюдательным, замечать странности в поведении учеников, особенности этого поведения и прочие такие вещи. Отличный учитель должен быть профессионалом в таких вещах похлеще какого-нибудь западного суперагента 007 Джеймса Бонда. Вот только про Бонда за более чем два века киноэпопеи снято почти две сотни блокбастеров, а про учителей, простых педагогов, специалистов своего дела, таких фильмов - единицы. Такова она, жизненная несправедливость. Никто не снимет кино про учителя Чижика, зато все будут ходить в кинотеатры посмотреть на приключения отважного космического капитана Чижика.
В общем, замечательный бывший педагог заметил, как Майя неуверенно шагнула к нему, будто вставая под его защиту, и лицо её немного переменилось при этом, став чуточку озорным и любопытным, с открытым, доверчивым и добрым взглядом выглянувших из-за очков необыкновенных её глаз. Такая перемена и этот жест немного озадачили и смутили Фёдора Михайловича, пытавшегося понять причину, побудившую Майю на этот шаг. Должно быть, решил он, его вопрос про орхидею в лифте рассмешил девочку, а сам он в этот момент выглядел глупо. Чижик знал, что с ним такое бывает, и, в принципе, особо не переживал по этому поводу. Просто сейчас всё как-то так совпало...
Хотелось спросить: «Светлова, что ты?..» - будто этот вопрос мог быть безусловно понятен и однозначно истолкован ею именно так, как задумывал его капитан. Но он посчитал спрашивать это некорректным. В конце концов, это мог быть просто жест доверия, шаг навстречу не самому последнему человеку в твоей жизни. А он своим вопросом оборвёт всю сокровенность момента. Нет уж, лучше промолчать и подождать, что будет дальше. Дальнейшее поведение девушки всё покажет.
- Живого уголка у нас нет, но у нас есть место под живой уголок, - вполне серьёзно отвечал бывший учитель, не подозревая подвоха, подглядывающего за спиной и ставшего метафорическим усатым и хвостатым героем Майкиного повествования о древних крысах, любивших подсматривать за людьми из всех щелей. - Я ведь знаю, что ты раньше любила возиться с животными, так что если надо - организуем. Правда, не уверен, что за час до вылета мы успеем взять кого-то на корабль. Эти бюрократические тонкости... - Чижик поморщился. - Крысы - не крысы... Наверняка потребуются какие-то справки от ветеринара, что животное здорово и способно перенести космический полёт. А все они отнимут время. Так что, если нужно, говори сейчас, надо будет тогда поторопиться.
Само собой, скрытого смысла этих слов Майи он не понял, так как не видел затылком, а по блеску в глазах девушки и её будто случайно брошенному ему за спину взгляду трудно было догадаться, о каких таких крысах она говорит.
Честно сказать, Чижик бы не очень одобрил, вздумай сейчас Светлова организовывать живой уголок. За час перед вылетом. Ведь у неё были недели подготовки к экспедиции, она присылала людей оборудовать всем необходимым медотсек, могла бы уж тогда и о живом уголке заранее позаботиться. Делать всё в последний момент - не лучшее решение. Но если бы она сейчас ему ответила «организовывайте», он бы и слова упрёка ей не сказал. Раз уж сам ей это предложил, то и должен брать ответственность за свои слова.

- Орхидея на мостике? Это интересная идея, но, боюсь, не самая лучшая, - чуть улыбнулся Фёдор Михайлович, представив себе цветок, стоящий в окружении работающего сугубо мужского коллектива. Была бы среди них на мостике хоть одна женщина, орхидея смотрелась бы намного уместнее. - Боюсь, она просто завяла бы со скуки, слушая деловые мужские разговоры.
По правде, капитан немного лукавил. Не всегда на командном мостике происходили исключительно деловые беседы. Порой за жизнь говорили или футбольный матч обсуждали. Кто-то встретил знакомого, а тот уже дослужился до высокого поста и держится, зараза такая, высокомерно, нос задрал и с ним невозможно общаться. Кто-то смотрел в режиме виртуального присутствия матч сборной Земли против сборной Марса за кубок Солнечной Системы, и негодовал, как можно было проиграть в финале кубка со счётом 0:3, «словно последние лохи». На что негодующему отвечали, что финал проводился на Луне и марсианам тамошние условия были более привычны, вот и повлияло на результат. Хотя, казалось бы, под атмосферным куполом все должны быть в равных условиях. Иногда, представьте себе, и за личную жизнь говорили, но редко. Не настолько близко друг друга знали, чтобы доверять личное. Вот разве что с Генкой Михалковым Чижик мог более-менее открыто общаться на такие темы, но сам Фёдор был не особо любителем подобных разговоров - обычно Гена говорил, а он слушал.
- Да я и сам могу отнести, - предложил капитан, когда Майя попросила доставить растение в её каюту.
Он проводил уходящую в лифт орхидею рассеянным взглядом. Так вот что означал этот её шаг навстречу. Девочка всего лишь к лифту возвращалась, а он уже напридумывал себе: жест доверия, проявление симпатии, и тэдэ, и тэпэ. Строже надо быть, Федя, строже. Сними уже розовые очки, не маленький.
- К тому же, разве ты не хочешь на неё посмотреть? По дороге бы и занесли. Впрочем, попрошу Спартака... - он было хотел достать из кармана переговорное устройство, чтобы связаться с Бережным, но вспомнил, что у него заняты обе руки, и отложил это на потом. - Пойдём, пойдём, - закивал он, собираясь следовать за девушкой в медотсек, но она снова заговорила.
Брови Чижика приподнялись, когда речь зашла про горячую воду из-под крана. Он всё хотел что-то сказать, но не мог вставить слово без того, чтобы не перебить Светлову. А в конце не выдержал и рассмеялся.
- Надеюсь, ты в самом деле не думаешь, что мы пьём прямо кипяток из-под крана? - по-доброму усмехаясь, спросил он. - Горячая вода в водопроводе нужна, чтобы мыться, в основном. А для чая мы, конечно, нагреваем холодную воду. По старинке, в чайнике. Вот как ты всё это описала. Думаю, Светлова, с Бережным нашим, Спартаком Валерьевичем, ты найдёшь, о чём поговорить. Он бы тоже ужаснулся от мысли пить кипяток из крана.

Капитан Чижик повернулся, увидев взгляд Майи, на кого-то направленный за его спиной, и услышав раздавшиеся сзади тихие шаги. О да, Фотон Ромашкин действительно передвигался так, что его шагов можно было не услышать. Увидев идущего к ним пилота, Фёдор Михайлович слегка посторонился, подпуская его ближе, чтобы он мог поздороваться за руку с новым членом экипажа.
Слегка добродушно-насмешливый взгляд и такое же выражение лица Ромашкина, когда он только появился из-за угла, сменились на более серьёзные мотивы, а на капитана он смотрел уважительно. Девушку же изучал с любопытством, свойственным каждому мужчине, внезапно встретившему на звездолёте в сугубо мужской компании представительницу прекрасного пола. Иными словами, глядел на неё как на чудную неведому зверушку, как-то даже робко и смущённо слегка.
Собиравшийся уже представить пилота и доктора друг другу Чижик смолчал, услышав, что Майя первой назвалась, и ему смысла встревать в их знакомство не было.
- Добрый день, Майя... кхм, Юрьевна, - молодой человек скромно пожал ей руку, кажется, намеренно ослабив нажим пальцев, понимая, что здоровается с девушкой. Но его рукопожатие нельзя было всё же назвать слабым, скорее мягким. - Старший лейтенант Фотон Игнатьевич, ваш пилот... кхм, первый пилот на «Данко».
Он старался отвечать ей в тон, но вышло как-то неуверенно. Можно было даже заподозрить, что Фотон Игнатьевич не умеет общаться с девушками, оттого немного стесняется.
Кстати, Игнатьевич... Майя не знакомилась с биографиями членов экипажа, но из учебника звездоплавания помнила некоего Игната, или в другом написании Игнатия Ромашкина, знаменитого пилота, пусть не такого известного, как капитан Светлов, но тоже известного космолётчика. Прославился он тем, что однажды, работая пилотом на пассажирском космолайнере, спас жизнь нескольким сотням человек, когда из-за ошибки штурмана корабль при выходе из гипера попал в поле астероидов. Ромашкин тогда сумел, получив пробоину в обшивке и разбив заодно собственную голову, избежать более серьёзных столкновений и вывести лайнер из красной зоны, после чего за ними прибыли спасатели. О судьбе нерадивого штурмана в учебниках не говорилось, а вот имя Ромашкина звучало как пример для будущих пилотов. Значит, Фотон Игнатьевич, если только это не совпадение - ещё один ребёнок знаменитого человека, летящий на «Данко».
- Полагаю, вы только прибыли и ни с кем ещё не знакомы? - предположил Фотон, осторожно выпуская руку Светловой.

- Капитан, вы на связи? - неожиданно прозвучал приятный и звучавший как-то расслабленно мужской голос из комбинезона Фёдора Михайловича.
Он поставил чемоданчик и достал из кармана маленький голоком размером с шариковую ручку.
- На связи, старпом, - спокойно ответил Чижик в устройство.
- Не старпом, а первый помощник, - наставительно сказал голос.
- Не учи меня жить, Михалков, - добродушно отозвался Фёдор Михайлович. - Что там у тебя?
- У нас ЧП, - спокойно ответил старпом.
- Какое ещё ЧП? - по тону Чижика было ясно, что он совершенно не верит во всякие там чрезвычайные происшествия, о которых сообщают таким несерьёзным и вальяжным тоном.
- Час и четыре минуты до вылета, а капитана на мостике нет, сбежал куда-то, - невозмутимо сказал Михалков.
- Вы что там, без меня не справляетесь? - недовольно нахмурился Чижик.
- Ну, честно говоря, твоё присутствие желательно, - уже серьёзнее ответил голос из рации. - Тут дорассчитать всё надо успеть, а без твоего капитанского решения мы некоторые вопросы никак...
- Ладно, скоро буду, - вздохнул Фёдор Михайлович.
- Давай, давай, а то я за тебя волнуюсь, - снова расслабился старпом. - Бегаешь по кораблю, как кипятком ошпаренный. Попросил бы ты свою Светлову валерьянки тебе накапать, что ли.
- Отбой, - несколько растерянно капитан сбросил связь и, слегка бледнея и краснея, подхватил чемодан и двинулся к двери медотсека мимо общавшихся Майи и Фотона.

«Это она меня древней крысой обозвала?! - оскорбился в лучших чувствах Раздолбайло. - Да не может быть. Неужели она меня заметила?»
Если и заметила, то виду девушка не подавала, потому Дятел продолжал исподтишка наблюдать. И вынужден был признать, что в некоторые моменты Светлова ему даже нравилась. Интересная у неё мимика, необычная, прямо скажем. А лицо, несмотря на обилие веснушек, красивое. Может, оно такое даже благодаря этим самым веснушкам, а без них было бы так себе.
Но орхидея отправилась в лифт, и Ванька нервно закусил губу под дыхательной маской. Вот чёрт, теперь придётся лестницей ходить. Или не снимать эту чёртову маску. Вот удружила так удружила, док-тор Све-тло-ва. Парень тихо вздохнул. А может, ну его, выйти и поздороваться? Фотон вон не робеет. Хотя не... без маски к ней не подойдёшь.

…Вообще-то это был романтический порыв души не свойственный Светловой. Это самое прикосновение! То есть давным-давно в мохнатые двенадцать лет, когда деревья были выше, а мамонты ходили по земле - как могла бы выразиться сама Майя обожающая подобные цветастые сравнения - давным-давно, девушка была склонна к таким вот неожиданным шагам.
Взрослея же, трудолюбивая Пчёлка отчаянно пыталась избавиться от любой эмоциональной чуши как от лишнего, довольно поганистого груза, который может поставить её в неловкую ситуацию. От всех этих порывов и глупостей: "Розовое повидло хорошо подходит для бутербродов. А в реальной жизни всё это чушь и никчемная ерунда. Не грузите мой мозг поцелуйчиками да всякими там обнимашками - можете сразу отправлять все ваши высокие эмоции в мою личную корзину. В корзину для мусора то есть, заявляю я!"

Ну, повидло не повидло, а в стерильной полумгле палаты Майя могла быть настоящей, душевной, теплой, точь-точь-такой, какой была задумана – могла открыться и поделиться личным, снять маску чтобы приоткрыть человечное лицо. Это там – где никто не увидит, не подшутит, не возьмет под прицел камер чтобы посмеяться и рассказать будто всё это кино да фальшивые декорации. Больным людям нужен кто-то настоящий, кто-то умеющий быть правдивым, занимать собой невыносимое одиночество страдающего человека. Оно ведь тяжелее всего – это самое кусачее одиночество! Один на один оставаться с самим собой – существовать со своей болезнью, со своими страхами, со своими паршивыми мыслями в здоровом мире здоровых людей.
...А тебе может это нужно, необходимо даже! – чтобы кто-нибудь до твоей боли снизошел. До твоей личности, до всех этих мелких ничтожных эмоций! Чтобы кто-то руку протянул, поговорил непринуждённо, быть может какую-то глупость высказал, банальную, но необходимую когда всё плохо.

Ну, дочь капитана Светлова об этом на своей шкуре к сожалению знала. Потому и бегала по парковым дорожкам молотя ногами как робот. Погружалась в учебу в отчаянием утопающего. День за днём. Вырабатывая свою собственную философию: с больными людьми - один подход, со здоровыми совсем другой.

В общем Майя научилась оборонять свой внутренний мир от обычных людей. Дочь Юрия Светлова должна быть отстранена, холодна, иронична и неприступна как крепость, которая никогда не сдастся врагу. Её оружие - это шутки, юмор, надменность и врожденное умение выглядеть пафосной натурой. Пускай папа давным-давно перестал быть героем Майкиной мечты, пускай отношения с ним были натянуты и очень не очень, но она всё же старалась соответствовать. Потому что гордость. Престиж! Обязательства.
Потому что опозорилась она уже достаточно в своём детстве, а теперь стала самым рьяным поклонником суровой Эффективности. Фирменной Светловской эффективности! Капитанской эффективности Юрия Аркадьевича Светлова с которым нынче установились довольно натянутые и мягко говоря, сложноватые отношения. Угу. Потому что День Рождения, потому что прошлое, потому что некоторые вещи довольно легко разрушить, а вот починить совсем даже не легко.

...

Казалось бы справилась сама с собой, давным давно приучившись обуздывать свой горячий норов, и вот поди ж, снова не выдержала.

Тудыть его блин в качелю!

...Аккуратно пристроила орхидею в звездном лифте обернувшись на его смех. Что-то там про воду, мол, мы не пьем кипяток из крана...Ага. Смеется, блин, капитан! Ну, Майя же не каждый день, ёлки палки, на звездолетах летает – кто знает!? – может эти крутаны вообще чай не пьют, принципиально глотая какую-нибудь гадость из тюбиков. И бреются только топорами, потому что так солиднее.
Хе-хе. Хотела пошутить, уже вот обернулась даже к учителю чтобы веселую фразочку озвучить и вдруг не выдержала, тронув Чижика за руку. А хорошо ему когда смеётся!
Лучше тысячи слов одно эмоциональное движение. Порыв души можно сказать. Неожиданный ветерок из прошлого, когда дохнуло далеким летом, хорошим таким славным летом детства в которое уже нельзя вернуться, но которое всё ещё можно ощутить на языке. Словно май в декабре! Когда и снег и холод, и метелица воет и белая поземка кружится колючими смерчиками, а ты ещё помнишь сладкий дух черёмухи и первую зелень листвы, обжигающую своими яркими красками утомившиеся от серости глаза.

Как-то очень по-доброму удивила её эта забота о Живом Уголке. Даже растрогала. Неужто еще помнит капитан мелкую ботаничку Светлову, сидящую среди цветов? Рыжую глазастую таракашку что пряталась за семенами и сложными словечками?
Майя любила свой научный отсек – это верно! На все сто процентов, тудыть его в качелю, Светловского списка приоритетности. Могла сидеть там и днями и ночами, сильно нравилось ей это дело.
Медицина серьезнее, фундаментальнее, ответственнее – взрослая работа для взрослого человека. Но где-то очень далеко, так далеко что и не разыщешь сразу (Майя и сама не знала в каком далеком-далеком уголке души оно всё прячется), за чаями да лыжами, за работой и любовью к чётким, составленным наперед планам, всё еще жила веснушчатая пигалица рвущаяся на свободу со своими чемоданами и ведрами. Рвущаяся открыть какое-нибудь незнакомое растение, какое-нибудь животное, которое еще никому не известно. Букашку там или еще какую-нибудь ерундень.
Жаждущая жизни отчаянная натура!
Вот скажем шагнуть на неизведанную планету встречая приключение всей грудью, послав все планы и сценарии к лешему...Существовать! Прямо-таки героиней приключенческой повести быть про отважных да смелых: Смотрите ребята - это Космический натуралист Майя Светлова. Ботаничка из медотсека в душе которой горит Огонь! Шагающая по планетам отважная девчонка, рыжая любительница приключений и всего неизведанного. Страстная, отчаянная натура. Она поведет вас Вперёд!

«Дааа…так было, когда-то давным-давно»

Под влиянием момента, цветка этого в лифте, улыбки на неулыбчивом лице бывшего учителя. Воспоминаниями одурманенная, не думая ни о чём и думая о многих далеких вещах сразу, Майя сама собой вдруг дотронулась до руки Чижика, как-то слишком по-родственному дотронулась-то и совсем уж не так, как годится трогать учителей. Их ведь прямо говоря вообще не годится трогать. Как в музее - надо только смотреть! Легонько сжала ладонь залюбовавшись на него смеющегося, а потом вдруг горячо сжала, одобрительно, словно бы даже не желая отцепляться. И тут же отпустила, устремив взгляд в пол, а ну как сейчас скажет: "Тудыть тебя в качелю, Светлова. Ты какого хрена меня хватаешь? Забыла о субординации, лейтенант желтоклювый, врач-недоросток!?"

Как-то стыдно от самой себя стало, противновато даже, ведь не годится капитанов руками хватать – папа бы не одобрил! Он бы сказал, сурово сдвинув брови с высоты своего недосягаемого, величественного роста, отважный космолетчик Юрий Светлов добившийся всего в жизни: «Май, нельзя смешивать личное и профессиональное! Это не по уставу, дочь…»

Отец прав. Экипажу действительно нужен свойский парень-данкиец разбирающийся в Субординации, а не сопливая баба…

- Спасибо, Фёдор Михайлович, оставим до следующего раза. - Прибавила голосу нарочитой легкости. - Да не грузите вы ваши капитанские мозги такой ерундой. Живой Уголок совсем не важен для экипажа...так...чушь! Нельзя тратить время на мои ребячества, мне самой следовало раньше подумать о таких вещах. Ну да это и не важно...мыши, крысы...это скорее для детей, чем для взрослых. А детей здесь к счастью нет. Хотя свободное помещение можно использовать как лабораторию…вдруг чего необычного на новых планетах обнаружится? Ёшкин кот, я же прямо заинтригована и горю от жажды приключений!

Ага. Заинтригована прямо на все двести процентов! Оттого и надеялась Майя скрестив пальцы на руках и на ногах тоже - очень даже надеялась что все планеты которые им попадутся, будут либо огроменными газовыми шарами наподобие Юпитера, либо безжизненными мертвыми камнями для которых биолог не нужен.
Более всего Пчёлку беспокоила своя вторая специальность: "развездчик-биолог-исследователь". Документация утверждала, что случись что - ей придется смело шагать туда, куда не ступала нога человека. Угу. Ну, типа, ура. Ну, типа это круто. Ю-хуууу! Вяленьким голосом.
Той двенадцатилетней Майе это наверное бы понравилось – шагать в новые миры на новые планеты, одна проблема - семнадцатилетняя Майя очень плохо уживалась с собой двенадцатилетней. По большей части, она поместила все свои старые воспоминания в воображаемое ведро с мусором, приклеила ярлык «не открывать ни за что на свете, опасно для жизни!», и понятия не имела, как заставить себя снова стать смелой - без чая, без комфорта, с первозданным рвением исследователя шагать на чужие планеты! Что б вас блин...

...

За всеми этими прямыми взглядами на Чижика, за этим необдуманным женственным хватанием, Майя пожалуй израсходовалась. На Фотона осталось мало душевной энергии, да и не умела Пчёлка с чужими людьми легко ладить.
Впрочем, на хорошее рукопожатие её хватило – энергичная рука доктора Светловой обхватила ладонь Фотона, даже пожалуй чуть крепче чем следует, но девушки же не каждый день руки пожимают мужчинам! Зато крепкое такое хорошее рукопожатие получилось. Без дрожи в ладонях и без ненужной слабости, ибо плох тот врач, у которого руки от волнения дрожат и мокнут.
Вот Майкины кисти не дрожали. И совсем даже не мокли – ледяные руки ледяной Светловой! Узкая ладонь с длинными пальцами вполне уверенно ухватилась за летчика. Правда долговастенько она трясла ему руку и если бы пилот сам не отпустил, наверное бы до начала полета рукопожатие затянулось…
Майя когда нервничает в общении с незнакомыми людьми, становится на робота похожей – на древнего такого тупого робота который отчаянно тормозит без своей программы.

- Эээ…- так начался живой и активный диалог с Фотоном, когда девушка пыталась сообразить о чём умном следует говорить с пилотом. В звездоплавании она нихрена не разбиралась, в лыжах едва ли разбирался он. Про знаменитого отца что ли спросить? А вдруг у них такие же натянутые отношения, как у Майи со своим собственным. Человек он кажется хороший и обидеть страшно, ну вот только кажется совсем не умеет общаться с женщинами…И старший лейтенант Светлова, тоже, не специалист по части непринужденного общения...– Очень приятно с вами познакомиться…ммм…Фотон Игнатьевич. Эээ…да, вы правы Фотон Игнатьевич, я здесь действительно никого не знаю…эээ…хотя вообще брешу как блохастая собак-к…кхм-кхам…(Светлова нахмурилась, сжимая челюсти когда непрошенный сленг попёр. Попыталась значительно откашляться. Ну, вот точно говорят – хочешь показать умным – всегда таинственно молчи!)…хотя…ммм…я говорю не совсем правду. Вообще-то на этом корабле я немного знаю Фёдора Михайловича…эээ…капитана Фёдора Михайловича Чижика, вот о чём я говорю…капитан, он был нашим школьным учителем в Московском Звездоплавательном, ну да.

И покуда Майя сжимала кулаки и прикусывала губы, вытянувшись неестественно прямо, отчаянно пытаясь выдумать что-то умное и значительное, дабы Фотон понял что их специалисту-доктору всё же следует доверять, а не считать этого самого специалиста дурой набитой - накал нелепости достиг своего апогея. У Чижика сработала рация.
…Вот бы Майе в это время трещать роняя быстрые слова со скоростью пулемёта, так нет же, она в это время умный разговор пыталась выдумать, а потому сосредоточенно молчала.

Молчала и слушала на несчастье Фёдора Михайловича!

Значительно потирая свой веснушчатый нос ладонью, Светлова старательно пялилась в пол, покуда кто-то на том конце линии, приятным расслабленным голосом сообщал про «сбежавшего, как ошпаренного кипятком капитана» и «свою Светлову». Тому человеку, который это сообщал, явно было хорошо и спокойно, он был расслаблен и вёл приятный дружеский разговор судя по его шутливому тону, а вот здесь внизу стало как-то жарковато…и неловко…и очень-очень смешно.
Майя не удержалась, бросив веселый смеющийся взгляд на Фотона – «по-моему этот разговор не для нас предназначался. Тот человек кажется не понял, что капитан здесь не один. Нда.»
Опустила голову устремив взгляд в пол, когда Чижик мимо с чемоданом прошел. Подождала пока он уйдет подальше.

- Кхм…а мне бы тоже валерьянка не помешала…или даже две…- вырвалось у нее само собой, когда она ладонью заполыхавшее лицо потерла. – Не хотите прогуляться в медотсек, Фотон Игнатьевич?…я вроде это…принимаю своё царство. Собираюсь поставить чайник и заварить чай.

И поглядела в дальний конец коридора, туда, где кажется скрывался еще один свидетель этой нелепой сцены. Дружелюбно подняла руку в приветственном жесте, слегка пошевелив пальцами.
…Как ни странно, на любопытного Крыська Майка совсем не злилась, он даже дружелюбие у нее вызывал. Узнай она что он её голограмму разглядывал – со всеми этими замечаниями о внешности и колкими фразочками - и тогда бы не обиделась. Молния Майя вообще редко на кого-нибудь обижалась или злилась, то ли гордости не хватало, то ли наоборот с избытком её было отмеряно.

Двинулась в медотсек за капитаном. Кхм. За крайне смущенным, кажется, капитаном-то. Хе-хе. Хорошо что хоть Майю здесь никто в такую ситуацию не поставит.
«Ну хоть в этом тебе повезло, Светлова! Нет знакомых людей на корабле - нет проблем.»

Не кричал на Майю капитан Чижик, не посылал её в неведому качелю, жаргонных и бранных словечек не использовал, не обзывался с высоты своего капитанского положения и не упрекал в нарушении субординации. Всё было куда проще, прозаичнее и жизненнее. Он просто стушевался от этого неожиданного её порыва. Усмехался над её шуткой (как он думал) про питьё кипятка из-под крана ещё секунды три, но смех мгновенно стих и быстро поугас, стоило узкой ладони Светловой с длинными пальцами коснуться его руки и затем крепко сжать её. При этом, что немаловажно, Майя смотрела ему в лицо и явно наслаждалась живыми эмоциями, не слишком-то часто посещавшими это самое лицо бывшего школьного учителя Чижика. То ли большой космос на него так повлиял, что он чаще стал улыбаться, то ли Майка своим появлением...
Ведь это же была бы ирония судьбы, что ледяная королева растопила лёд ледяного человека. Приятная, наверное, ирония-то. Как бы намекавшая, что лёд-то у этих двоих людей наносной, искусственный, как ледовый каток во Дворце Спорта в Лужниках, на котором даже летом можно кататься на коньках и даже играть в хоккей. Вот он, лёд, а выглянешь в окно - за ним травка зеленеет, солнышко блестит, ласточки в небе синем шныряют, и теплынь-то какая. За спиной - зима ледовая, за окном - лето жаркое.
Посмотрел он на неё в ответ немного вопросительно, по инерции продолжая улыбаться, но улыбка погасла быстро как-то. Что это сейчас было? - недоумевал Фёдор. Только что он сам себя разуверил в том, что шаг навстречу был со стороны Светловой проявлением доверия и дружбы, как она сама коснулась его руки и доверчиво сжала, будто подбадривая или одобряя. Чаша весов, мысленно нарисовавшихся в воображении капитана, с яркой красивой надписью, сделанной каллиграфическим почерком, «доверие» снова перевесила другую чашу, на которой корявыми полустёртыми буквами мелом, как на школьной доске, было выведено «Чижик дурак». А может, он и правда дурак и чего-то не понимает? Весы снова колыхнулись и пришли в равновесие. Баланс мыслей и чувств, гармония эмоций, сохранение каменного лица. Но ведь говорят, женская энергия - она текуча, как вода. А вода, как известно, камень точит.
- У нас несколько таких свободных помещений, - отстранённо как-то заметил Фёдор Михайлович, отвернувшись от девушки, чтобы поглядеть на приближающегося пилота. - Их подготовили для хранения образцов с найденных нами планет, пригодных для колонизации. Для каждой планеты своя комната. Но их можно переоборудовать при желании. Только лаборатория - она ведь и так есть. Зачем тебе вторая?
И то верно, в медотсеке была вполне функционирующая биологическая лаборатория. Ведь неизвестно же, чем члены экипажа могли бы случайно заразиться на неизведанных планетах в случае форс-мажора, если бы случилась неприятность со скафандром. Да и Майю собирались задействовать в экспедиции не только как доктора, но и как биолога тоже, а значит, именно на ней - и на докторе Григорьеве - лежит ответственность за биологический анализ взятых с планет образцов флоры и фауны, а также грунта и воздуха. Автоматика автоматикой, искин искином, дроиды дроидами, но живой человек-учёный всегда пригодится на такой работе, так как он может сделать неожиданные выводы, не предусмотренные ни одной программой искусственного интеллекта.

Нет, определённо Фотон Игнатьевич не умел общаться с девушками. Потому как рукопожатие он оборвал с некоторым опозданием, уже когда оно явно несколько затянулось, и как-то смущённо убрал руку, пожимавшую Майкину ладонь, за спину. Она этого уже не видела, но пилот поразжимал-посжимал пальцы этой руки за своей спиной. Это не было каким-то сигналом для находившегося сзади, прятавшегося за углом второго борт-инженера. Просто неуверенный жест человека, которого коснулся ангел. Рыжий такой и в веснушках.
Но если с прикосновениями ещё всё было хорошо, то их диалог со старшим лейтенантом Светловой как-то не задался в самом начале. О чём могут говорить доктор и пилот? Наверное, о погоде.
- Сегодня солнечная погода, лётная, самое то, - скажет пилот.
- Главное, не смотрите долго на солнышко, это глазам вредно, - ответит доктор.
- Я и не смотрю. Просто чувствую, как оно греет, - возразит пилот.
- Главное, не получите тепловой удар, находясь слишком долго на солнце, - предупредит врач.
А вообще, поговорить всегда есть о чём. О жизненно важных, простых житейских мелочах. Но для этого надо хорошо знать человека и представлять, на какие темы с ним можно разговаривать, а от каких ему сбежать от вас захочется. Ну, чтобы, когда его общество, значит, надоест, эти самые вредные темы стратегически поднимать. Стругачёв тому пример - он ведь пилотом был, а мог запросто болтать о чём угодно что с доктором Майей, что с доктором Аней. Особенно с первой, так как при Аньке он молчалив становился часто. Ну, вот прямо как Фотон Игнатьевич сейчас, слушавший неопределённую попытку девушки пообщаться, но не торопившийся ей отвечать взаимным эканьем.

Услышав, что собеседница «брешет, как блохастая Чубакка», Ромашкин недоумённо нахмурился, пытаясь её понять, и его губы как-то сами собой пришли в движение вместе с бровями и тоже нахмурились. Как могут хмуриться губы? Наверное, вы представили опустившиеся их уголки. Но нет, губы Фотона Игнатьевича хмурились по-другому, создавая на лице неповторимое забавное выражение человека весьма озадаченного некой загадкой, которая его ко всему прочему смущает. Они не опускались своими уголками вниз, они словно сами, целиком, опустились, слегка вытянувшись вперёд, как в самом начале поцелуя - ну, когда делаешь движение для вытягивания их в трубочку, но вместо этого просто слегка выпячиваешь их. И получается презабавный озадаченный вид.
- Взаимно приятно, - выйдя из лёгкого ступора, согласился Ромашкин, сопроводив это лёгким уважительным кивком. - Да, я слышал, что вы были ученицей капитана. Это... эмм... очень интересно... наверное...
И первый пилот также стушевался, не зная, о чём продолжать беседу. А потом у капитана Чижика заговорил голоком. И на этот раз брови Фотона стали медленно подниматься вверх, и губы, его губы - о ужас! - как приклеенные, последовали за бровями тоже вверх, всё так же вытянутые слегка вперёд. Ох, мимика у Ромашкина была как у актёров комедийного жанра, которые могли своим лицом убить наповал: Савелия Крамарова, например, или Роуэна Аткинсона, известного как мистер Бин. Не то, чтобы лицо Фотона было само по себе смешное, но было трудно без улыбки наблюдать за его мимикой, когда его ставят в неловкое положение или вызывают чем-то его удивление. Живое и подвижное лицо-то, и брови с губами словно в сговоре каком-то.
- Хм... пожалуй, я лучше пойду, Майя Юрьевна, - совсем немного подумав и проводив лиловый чемодан долгим взглядом, ответил на приглашение в гости пилот, перед тем похожим на Майкин жестом потрогав свой нос и, как ей показалось, тихо хрюкнув. И да, он тут же заулыбался. - Не сочтите за обиду, но нужно готовиться к взлёту. По неписаным правилам, нами же и придуманным, за час до старта все должны занять свои места и отслеживать показатели приборов. Чтобы всё было в норме и взлёт прошёл благополучно. Так что, мне надо быть в рубке. Может быть, позже, как выйдем в гипер...
Он не договорил, а следующий жест Майя узнала - два пальца у переносицы, будто поправлявшие несуществующие очки. Жест неуверенности. Так делают по привычке люди, долгое время носившие это устаревшее средство компенсации слабого зрения. Сейчас очки чаще носят как аксессуар, придающий особой изюминки имиджу. Для слабовидящих в моде разнообразие линз и продвинутая современная глазная хирургия, способная чуть ли не вернуть зрение слепому с рождения.
- Вы, Майя Юрьевна, это... хмм... - замялся пилот, не уверенный, стоит ли предупреждать доктора об очевидных вещах, тонкостях космических полётов, известных каждому звездоплавателю даже без всяких дипломов, - проследите, пожалуйста, чтобы во время взлёта чайничек не кипел... ну, чтобы печь была выключена. Техника безопасности, - извиняющимся тоном уточнил он, стоя с таким видом, словно ожидал отповеди в духе «не учите меня жить».
Заметив, как Майя помахала наблюдателю, Фотон оглянулся, но там уже никого не было видно. Когда же она отправилась следом за Чижиком, первый пилот повернулся и вошёл в лифт.

Всё-таки она его заметила, понял Раздолбайло, увидев этот жест дружелюбного приветствия, направленный в его сторону. Вот ведь, издевается ещё. Скрипнув зубами от негодования, техник быстро ретировался за угол, стащил с головы визор и, поднявшись с колена, торопливо направился в противоположную от медотсека сторону, стараясь ступать бесшумно. Как у Ромашкина, у него, конечно, не получится, но если постараться... чтобы хотя бы за поворотом не было слышно. Дыхательную маску он сорвал по дороге, сложив её и сунув в карман. Не хватало только встретить по дороге Юрия Саныча или Кырымжана - они бы стали допытываться.
И вдруг нога Ивана замерла на полушаге. Он оглянулся через плечо и расплылся в довольной ухмылке, после чего, надевая обратно маску, двинулся назад в направлении медотсека, к прежнему наблюдательному пункту.

Смущённый капитан дошёл до двери медотсека и потянулся к ней левой рукой, в которой держал книгу, чтобы открыть, как вдруг кое-что вспомнил и обернулся.
- Эмм... Майя... Юрьевна, то есть Светлова, - нахмурился он, досадуя из-за своей оплошности, вследствие которой чуть было не назвал девушку просто по имени, - так не надо орхидею-то в лифт. Оставь в коридоре. Твоя каюта находится на этой палубе.
Сказав это, Фёдор Михайлович всё же надавил на кнопку, и дверь медотсека, повинуясь этому несложному движению, послушно отъехала в сторону, пропуская капитана внутрь. Он туда тут же и направился, не забыв про чемодан.
За секунду до этого Фотон Игнатьевич нажал на другую кнопку и двери лифта закрылись, над ними зажглась красная лампочка, и подъёмник вместе с ироанской орхидеей и первым пилотом отправился на палубу A. На мостик, стало быть. Палубами на «Данко» назывались этажи или, как Майе было привычно во время учебных полётов когда-то давно, уровни. Только они не нумеровались, а почему-то именовались латинскими буквами.

«А вот если бы это был юмористический полёт в какой-нибудь юмористической передаче, то наш диалог с Фотоном выглядел бы примерно так» - вдруг подумалось Майе:

« - Ээээ...ааааа...
- Бееее...мееее...(как два баранчика у новых ворот)
- А интересно, вам должно быть, у Чижика училось?
- Великолепно же! Потому я и ушла из МЗУ, Фотон Игнатьевич.
- Должно быть замечательным учителем Федор Михайлович был?
- Да на все сто процентов отменным! Ага. Как бысь там его предмет-то назывался...что-то с окончанием "...плаванье", но не про бассейны!

...

Усмехнулась про себя Пчёлка это самое звездоплаванье припоминания. Ну конечно она помнила предмет Фёдора Михайловича, во всяком название уж точно в голове отложилось, а вот о чём сами уроки были уже и не скажешь точно…вроде бы про астероиды, о том, как корабли через них следует проводить. Или не следует…Доктор Светлова так и не запомнила точную информацию. Да и какая разница? Каждый должен делать свое дело - это не её работа, звездолеты сквозь вселенную водить - будем надеяться что у пилота Ромашкина твёрдая пятерка по звездоплаванию была!
А вообще. Хороший парень Фотон – особенно рыжей аккуратистке его форма приглянулась – выглаженная такая чудесная форма, говорящая о том, что человек этот собран и строг к себе. Соплей-то явно не распускает! Молодец. И к капитану с уважением относится. Явно уж не из тех людей про которых Чижик говорил – шептуны там всякие, которые недовольны будут появлением Светловой на борту…как это ещё Федор Михайлович так забавно выразился? Камни что ли…холодные с солью с перцем или как-то так…

Хе-хе. Прямо гастрономически-космические подробности!

Хотя о недовольстве если говорить, Майя она Майя. Пафосная натура, горделивая на первый взгляд, огонь и лёд в одном сосуде – попробуй прошиби такую, она вон футболки со своей морденью на груди носит и не стесняется! – то ли вовсе дура непонятливая, то ли через чур умная. Это Майя. Пчёлка одним словом и злиться на людей не любит, а если уж кто гадость о ней скажет…Ну. Девушка странным образом и эту гадость примет тоже. «Дурой набитой меня считаете? Ага. Наверное дура я и есть. Смеетесь надо мной бухой в том памятном ролике на День Рождения? Да я сама от себя фигею, так на камеру попасться! Это же не каждому дано…идиоткой-то выглядеть на полную катушку, понимаете ли?! А вы до фонтана смотрели или только до того момента, как я по лестнице кувырком скатилась? Хехе. Лучше до фонтана смотрите, там самый сок – когда я с разбитым лбом в воду пригнула. Идиотка первостатейная, я с вами согласна на 98 процентов. Два процента это самое…мне хотелось на роликах трюкануть. Ну удалось же! В фонтан-то я запрыгнула, в конце-концов…Ну а потом это было моё личное время, дамы и господа, я же никого не подвела. Это не оправдание, заметьте! В личное время каждый развлекается по-своему. Займитесь уже своей работой и не занимайте мой мозг. Ролик в интернете лежит. Наберите что-нибудь вроде «Светлова отжигает» и можете сами посмотреть.»

Майя. Странное сочетание гордости, колких фраз и жуткой честности, перед самой собой и перед другими людьми – может поэтому люди к девушке довольно хорошо относились по большей части. Ну, Светловой так казалось. Редко её кто-то прямо специально обидеть хотел, а может она сама по себе такая дура набитая, ничего не замечала.
Не разбиралась в этих сложных эмоциональных тонкостях, в общем-то…или отучила себя разбираться…или просто рыжей девушке самой так казалось – что не умеет. А на самом деле умела, но приучилась убегать от такого, не даром же хорошая бегунья!

...

Вот и в лифте отстраненность Чижика восприняла как нечто само собой разумеющееся. А разве могло оно быть по-другому? И как бы оно тогда выглядело, скажите на милость?
...В романтических соплях Светлова не особо разбиралась. Если и кольнула занозой его холодность, то Майя в себе не поняла и не приняла. Правда, отчего-то неприятно стало, будто шершавой бумагой палец порезала, а вообще капитан прав, не следует его хватать.
Папа бы не одобрил – вот от того наверное и неприятно стало, хоть папа и сложный человек и отношения с ним сложные, а всё ж САМ Светлов. Всё ж адмирал без пяти минут…нельзя его престиж ронять другим мужчинам надоедая. Пчёлка здесь как специалист поставлена – эффективный доктор и свойский парень «данкиец». А данкийцы не хватают руками капитанов, это женщины со своими соплями делают. Устраивают розовое повидло в суровых экипажах суровых мужиков, потому, наверное, дам и не жалуют в сугубо мужских коллективах. Боятся их эмоций, слёз, неизбежной нервотрепки да пронзительных истерик…ну что там с женщинами ассоциируется чаще всего.

Жаль только улыбка хорошая погасла у Фёдора Михайловича, а это уже не дело, доктору улыбки хорошие тушить! Потому и взгрустнулось наверное Молнии Майе, впрочем на лицо не вышло и тон не поменялся, напротив, девушке даже стыдно стало за свое нелепое предложение.

- Вы правы, Фёдор Михайлович, прошу прощения, прямо чушь сморозила как идиотка распоследняя…В паровозную топку такие глупые идеи! Фуфло какое-то прямо несу…

Потерла правую кисть руки, задумчиво голову склоняя. Потом усмехнулась про себя, бросая шутливый взгляд на отвернувшегося капитана – стряхнула длинную рыжую прядь со лба энергичным движением головы. Вытянулась горделиво ту же самую позу что и на футболке принимая, еще помнила же как на фоне синего экрана позировала!
«А чё расстраиваться-то? Всё хорошо. Развела ты тут варенья дамского, Светлова, а это самое варенье на бутербродах с маслом хорошо вкушать, а не на звездолетах. Вот это верно!» И хлопнула себя ладонью по бедру, в так собственным размышлениям - очень любила Майя такое дело - в такт хорошим мыслям и фразам в нужный момент отбивать рукой!
Простая, женственная, но с чувством собственного достоинства, блин, девушка.

...

Вернулась мыслями к Фотону.
- Эээ…уже уходите значит? – Вздохнула печально, кажется, понимая причины по которым пилот решил ретироваться так быстро. Ну, в хорошей же команде без лишних слов такие вещи решаются, вот и Фотон должно быть всё верно понял: капитан в неловкую ситуацию угодил, вот лётчик и отступил тактичненько. В общем прав, конечно. Уважение проявляет, молодец. Жаль только Майе некуда отступать, уважительными причинами прикрывшись.
...Сказать что ли Чижику будто она дома газ забыла отключить? Да вот беда…газовыми горелками уже лет двести никто не пользуется! А то вскочила на бы свои грозные лыжи Молния Светлова и прямо с космодрома в путь унеслась. Это Фёдор Михайлович недооценивает просто её любовь к побегам.

- М-м-м…Приятно было познакомиться с вами, Фотон Игнатьевич. А все же жаль что вы на чай не остались. Хороший листовой чай, первый сорт, запах у него приличный и посуда приличная, вот что важно! Нда…а вообще понимаю…да...это ваша работа. Значит час до отлета…и четыре минуты по уточнённой информации…(снова нос почесала, веселый взгляд приглушая)…выставлю часы и никакого чая во время взлета. Принято...м-м-м...как у вас звездолетчиков говорят...эээ...Так точно!

«Хорошо что предупредили! Никаких, значит, чайников. Никаких плиток. И на всякий пожарный воду в унитазе тоже смывать не буду – а то еще нажму на кнопку бачка, а ракета не взлетит! Ужас прямо, Светлова. Может это тоже всем звездолётчикам с пеленок известно!»

Показала пилоту большой палец, провожая взглядом в лифт. Часы настроила. Снова правую кисть потерла, задумчивым взглядом коридор рассматривая – интересно, а второй паршивец здесь или тоже ретировался? На приветствие во всяком случае не ответил, ну да и ладно. Всё равно этот субъект Майе понравился – Разбивайла или Разломайла, как-то так. А прическа словно током дернуло и совсем небольшой для мужчины рост, это по медкарте запомнила - наверняка личная трагедия здесь кроется.
Сантехник или кто-то подобный на корабле…инженер кажись или компьютерщик, а в общем-то славный такой зверь, с кодовой кликухой «Ахтыжкрыса».
«Будем надеяться что Обломайла вернулся на свой боевой пост и неприятностей не отхватит. Фотон ведь сказал будто каждый должен на своем рабочем месте сидеть, значит, Крысёк наверное в инженерный отсек ушел. Ну да, ну да. Каждому положено на боевом посту сидеть...Мне тоже полагается...Зара-а-аза!»

...

Переступила с ноги на ногу Светлова, обреченно за капитаном двинувшись. Дурацкая такая ситуация и никого рядом нет – исполнительные все какие на этом корабле. Бац. И растворились как утренний туман!
«Вот хотела же ты с Чижиком Фёдором Михайловичем общаться, вот и общайся на здоровье! Взрослые мужики вот растворились тебе эту честь предоставляя, в глупой ситуации рядом с капитаном находиться-то…Ну так вперед, Светлова. На лыжи и в бой. Как ты там говоришь на старте? Только вперёд и никаких аттракционов, тудыть его в качелю! »
Ага. В бой. Как же тут. Орхидея-то с Фотоном уехала!

Не везет так не везет на полную, как говорится. Майя поёжилась – что же делать-то? Надо самой как-то разруливаить…не украдут же растение на корабле и аллергиков на мостике точно нет, она медкарты наизусть знала.

«Вот же ж ёшкин кот, блин, проклятье! На сто процентов идиотизма, тудыть его в печенки и потроха!»

Пригорюнившись, нажала кнопку медотсека и пропала, в хорошем смысле слова - в своём собственном королевстве очутилась, на пару острых прочувствованных мгновений и про орхидею позабыв и про Чижика даже.

...

Выпрямилась Светлова, худая такая хрупая девушка на вид – а взгляд уверенный, взгляд счастливый и пожалуй даже немного с грустнецой, словно дань своему прошлому Пчёлка сейчас отдавала. Не тому прошлому, которое с бывшим учителем роднило, а тому которое позже пришло, уже после эксперимента…с оранжевым блеском зимних фонарей, с пушистым снегом землю укрывающим, с труднейшей учебой, когда не раз и не два отказаться от всего хотелось, белугой зареветь – убежать себе в ночь и не вернуться. Выкрикнуть хотелось: «Что вы меня мучаете! Не могу я такую сложную программу осилить…как люди страдают не хочу смотреть. Я ещё ребенок. Иди вы все в задницу. Почему я? Зачем я? Я может вообще по МЗУ скучаю и звездолётчицей желаю стать…»
Но возвращалась каждый раз, затыкала себя, не выкрикивала. Слава Богу, выдержала! А теперь здесь стоит – ошалевшая от счастья, присмиревшая на финише. Просто Майя, женщина и доктор.

Разметались волосы по плечам рыжим золотом посверкивая, а Майя глаза прикрыла, счастливо зажмурившись.

…В этом месте устройство корабля она знала наизусть, наверное, даже лучше капитана: приемная, кресла чтобы ждать. Вторые раздвижные двери и сам медотсек – большое просторное помещение, государство в государстве!

Обитель корабельного врача.

Там впереди приемная с койками и оборудованием, чтобы раненым первую помощь оказывать. А в сердце медотсека ее личный кабинет располагается: стеклянные стены, удобное кресло и рабочий стол - большой такой прекрасный стол специалиста лишенный всякой женской галиматьи. Только диплом в рамочке, парочка особо ценных спортивных кубков, личный ноутбук и большой экран на стене – хочешь полезную информацию на него выводи в рабочее время, хочешь кино просматривай в нерабочее. Вроде как личный кабинет, а вроде как неотъемлемая часть медотсека. Пылающее сердце "Данко". Стены прозрачные – чтобы врач всё видел - но стекло всегда можно сделать непроницаемым. Технологии это позволяют.

Яркие лампы, стерильный кондиционированный воздух. Ветерок. Шкафы, набитые материалами и медикаментами – это рабочая часть расположенная слева. Справа приемная, стационар, ряды коек, полупрозрачные стены-экраны, способные показывать самые разные изображения – травы там, океанические волны. Медицина нынче считала будто душу следует лечить даже раньше тела, вот и баловалась увлечённо с такими сентиментальными вещами.

…Хотя Майе нравились обычные молочно-белые стены, но если кому нужны будут экраны с романтичной земной чушью или со звездами, выведенными на панель с главного корабельного компьютера, так пожалуйста! – всегда можно включить кино для больного человека. Иллюминаторов-то ведь в этой части корабля нет.

Санитарный блок – туалет, душевые. Операционная. Лаборатория и даже изолятор, на случай если кто-то что-нибудь опасное подхватит.
Сейчас это просторное, щедро наполненное светом единое помещение - умытый кондиционированными ветерками один большой медблок. Но можно было разделить, отрезать друг от друга палаты, закрыть операционную, разбить общее пространство на отдельные части.
В изолятор, впрочем, можно было превратить и весь медотсек целиком! Майя не шутила когда про запирательный код говорила, только на самом деле эти шесть цифр-букв, она сама прекрасно знала: «Красный код Изоляции» и сменить кроме доктора Светловой его никто не мог. Наверное, единственный на корабле код, в котором у неё приоритет выше чем у Капитана. Случилось что, она может закрыть всю эту часть корабля личным решением и тогда эта приемная, в которой они сейчас с Чижиком стоят, станет шлюзом, для того и была устроена – не ради кресел и ожидания – в первую очередь ради безопасности. На самый плохой случай! Чтобы запереть внутри медотсека что-нибудь редкостно поганистое, случись ему вырваться наружу.

Полная изоляция.

...Если лаборатория не справится, если заразная болезнь экипаж поразит, или напротив, если корабль получит опасную пробоину, начнется пожар или утечка кислорода – эта часть звездолета могла выживать в автономном режиме довольно продолжительное время. Оазис. Помещение высокого приоритета обособленное от остального корабля.
Даже воздух здесь свой собственный, морозный, проходящий через особую систему фильтрации – для кого-то слишком неживой воздух, лабораторный и мёртвый, неуловимо припахивающий лекарствами и тем врачебным духом, который всегда появляется в любых больницах мира. А для Майи самое лучшее благоухание на свете! Ей казалось будто так пахнет сама зима – Царица Зима.

Ледяная королева для своей ледяной обители. О да! Светлова прекрасно подходила на эту роль. Если ценишь одиночество и великолепную приватность, что может быть лучше, чем стерильная прохлада больничных стен?

...

Рыжая девушка открыла глаза, усмехнувшись про себя над своей эмоциональной слабостью.

- Сказали бы Фёдор Михайлович что-нибудь едкое, такое вот простое и жизненное, чтобы всю идеалистичность момента разрушить! – Дёрнула уголком губы в смешливом жесте. – Меня что-то прямо повело…жизненно необходима, знаете ли, здоровая порция скепсиса! Ну там скажите, что я ж не королева Елизавета Британская чтобы с такой морденью значительной здесь стоять…и что не в капитанское кресло сажусь, а в самое обыкновенное…врачебное. Не на трон! Да и на королеву не похожа, рыжее веснушчатое пугало...таких не изображают царевнами. Только в качестве лягушек! Вот что-то такое вам следует сказать, чтобы крылья-то размечтавшейся пчеле подрезать…

Посерьезнела, с Чижиком вдруг чем-то личным поделившись. Не с капитаном, пожалуй просто с живым человеком. Грустью сверкнули серые глаза.
- Только это и правду не легко было, Фёдор Михайлович…Не так как в сказках, когда каждый раз в первый класс…Иногда хотелось сдаться. Иногда прямо до полного отчаяния молотила по паркам ногами и…и не всегда счастливая.

И снова уголком губы дернула, прогоняя грусть. Повеселела. Головой встряхнула заставляя волосы пересыпаться.

- А теперь, ёшкин кот тудыть его в качелю, так вот и раз-этак, смотрите-ка, целый медотсек в моём распоряжении! Выходит, стоило оно того? Конечно, стоило! Ну так давайте-ка мой чемодан от молчания избавим. Тут ведь чего не хватает, капитан Фёдор Михайлович? Ободряющего фырканья чайника не хватает...кипяточка, хорошо начищенной посуды и добротного чая в заварнике! Так не желаете ли со мной чашечку чая распить, за счастливое прибытие корабельного доктора в свой медотсек? Мне было бы приятно с самим Капитаном на первый раз почаёвничать… – на Чижика тепло поглядела, быстрым взглядом свои наручные часы не забыв удостоить. – У вас замечательный пилот, между прочим. Фотон Игнатьевич корректен и уважителен. Прекрасно поговорили мы с ним! И форма у него очень чистая и выглаженная, вы наверное давно это приметили? Это знаете ли показатель своего отношения к службе, я считаю. Игнатьевич…а в другом написании Игнатович…И у меня в голове тут зеленая лампочка озарения уже некоторое время как зажглась! Это ведь действительно сын того знаменитого летчика Игнатия Ромашкина, который целый корабль от астероидов спас? Выходит, Фотон Ромашкин потомственный пилот во втором поколении, гордость своего отца?

- Ну, мало ли, Светлова, может, оно и стоит - оборудовать одно из свободных помещений вне медотсека под лабораторию, - неожиданно, противореча сам себе, поддержал Фёдор Михайлович Майкину «глупую идею», проходя в это время в приёмную королевства Майи Светловой. - На самый крайний случай. Не дай бог, конечно.
Вообще, за Чижиком - раньше, по крайней мере - не водилось какой-то религиозности, и упоминание бога всуе было не более чем оборотом речи. Часто мы говорим, не задумываясь о дословном смысле сказанного. Понятие бога в космическую эру вообще стало довольно размытым, появились новые трактования священных писаний, учитывающие вхождение необъятных космических просторов и инопланетных рас в жизнь землян, новые космогонические теории, а вместе с ними и религиозные течения... Как бы там ни было, звездолётчики были весьма далеки от религии, если не считать миссионерских кораблей, связывавших Землю с её колониями.
Под самым крайним случаем капитан имел в виду, по всей видимости, консервацию медотсека из-за вынужденных обстоятельств, ведь тогда пришлось бы переоборудовать под медкабинет какое-нибудь другое помещение на корабле, пусть даже это была бы личная каюта доктора Светловой. Если подумать, смысл в этом был, хотя случай действительно должен быть крайним. И о таком лучше не думать, по правде. Или всё же «лучше перебдеть, чем недобдеть»? Похоже, Чижик предлагал Майе самой решить, насколько это им нужно. Слово доктора на корабле в некоторых вопросах имело вес больше капитанского.

Медотсек встретил Майю с таким счастьем, словно щенок, радующийся появлению запропавшего куда-то надолго хозяина. Уже подзабывший его образ, помнящий человека весьма смутно, но быстро вспоминающий его ласковый голос, говорящий что-то такое непонятное на непонятном людском языке, но однозначно хорошее и доброе, а главное - его запах, родной запах человека, которого маленький щенок признаёт своим единственным настоящим хозяином. Он весело виляет хвостом и радостно тявкает, пытается запрыгнуть повыше на человека и облизать ему руки и лицо. Нет счастливее существа, чем щенок, к которому вернулся хозяин.
Кондиционеры работали на малой мощности, и едва Чижик с идущей следом девушкой зашли в приёмную, как почувствовали лёгкое дуновение ветерка, насыщенного запахами чистоты и стерильности, неуловимым ароматом медикаментов. Это было Майкино царство - такой знакомый, привычный, почти родной запах хорошо проветриваемого больничного помещения. Чистота, свежесть и стерильность царили здесь повсюду. Полы были идеально вычищены и вымыты, вокруг ни пылинки, ни одной лишней вещи. Всё на своих местах и немного выглядит даже пустовато, как и полагается при новоселье. Это потом пустоту займут нужные вещи, которые будут поставлены, повешены и положены в нужные места. Тот же чайничек, например, найдёт в медотсеке своё личное, отведённое только ему место. Впрочем, многое уже было заранее подготовлено предусмотрительной Светловой, и здесь она могла чувствовать себя как улитка в собственном домике или - более подходящее сравнение - как черепаха, которая в любой момент может спрятаться под панцирь, и хрен её, мягко говоря, вытащишь изнутри-то.

Само собой, не было бы здесь к Майкиному приходу такой потрясающей чистоты, не заботься о помещениях медотсека трудяги-дроиды, выполнявшие поистине огромный объём работ по уходу за целым звездолётом, имевшим размеры с приличную девятиэтажку. Один из таких дроидов-уборщиков как раз прочищал и без того чистейший пол приёмной, словно бы намеренно желая продемонстрировать королеве медотсека, как здесь заботятся о чистоте. Замигали яркие огоньки на серо-серебристом корпусе, дроид подкатился к людям и остановился в сторонке, весело подмигивая им своими сенсорами, будто ожидая похвалы за свою старательность, подставляя голову свою под ласку доктора Светловой. Сам он был похож на перевёрнутое ведёрко на колёсиках, из которого выглядывали щупы-манипуляторы, наученные заложенными в робота программами пользоваться веником и совком, шваброй и половой тряпкой и прочими незатейливыми предметами для наведения чистоты. Снизу корпуса имелось также пылевсасывающее отверстие со шлангом и щёткой. В общем, многофункциональный пылесос-уборщик был этот дроид. Такие были весьма распространены повсеместно на Земле. Даже дома у Светловых такой был, немного другой модели, но принцип тот же. На серебристом металлопластиковом корпусе малыша красовались эмблема производителя компании «Электроник», название модели «Вертер» и длинный номер серии.
- А это Вертер-ноль-три, знакомься, Светлова, - чуть улыбнувшись, Чижик прошёл дальше и остановился, оглянувшись на девушку. Спросил уточняюще: - Чемодан к тебе в кабинет нести?
Вертер-03 приподнял один из шести своих трёхпальцевых манипуляторов, правый верхний, протягивая его навстречу Майке. Искусственный интеллект у дроидов-уборщиков был очень примитивным, но в них закладывали зачатки вежливости, а главное - послушания. Прикажи такому малышу отправиться в сторону стены и не останавливаться, он будет в неё биться, пока не отменишь команду или пока аккумулятор не сядет.

Странно дёрнулся уголок губы у Чижика, будто он пытался скопировать такой же Майкин жест, когда она с ним личным поделилась и попросила сказать что-нибудь едкое, чтобы крылья себе, рыжей мечтательнице-пчеле, подрезать. Он удивлённо поглядел на девушку и даже чемодан опустил, отставил в сторону, выпрямился, продолжая непонимающе глядеть.
- Ну, ты чего, Светлова? Всё же хорошо. Всё же правда хорошо. Или нет? - обеспокоенно спросил он, подошёл к ней, неуверенно как-то опустил руку ей на плечо, как тогда, пять лет назад в пещере, ободряюще сжал пальцы. Крепкая у него рука, а на вид и не скажешь, что он такой сильный. Или это Майя слишком хрупкая и чувствительная? - Эй, Светлова, не раскисай мне тут! - неожиданно строго, ну прямо капитанско-учительским тоном, произнёс мужчина. - И что это за слова такие? Обзываешь себя. Ну-ка возьми себя в руки! Пошли лучше чай пить, взбодришься немного, а то, мне кажется, ты переволновалась. Да и, признаюсь тебе честно, я тоже... - он вдруг осёкся, как-то нерешительно вздохнув, убрал руку с её плеча, отвернулся куда-то в сторону. А потом заговорил медленно, тихо и доверительно. - Вот честно тебе скажу, Светлова. Я ведь, дурак, был уверен, что ты на меня всё ещё обижаешься за прошлое. Перенервничал малость, всё боялся этой встречи. Думал, как оно между нами сложится. Вон даже Михалков - ну, старпом - это заметил, как ты поняла. Сам не свой ходил с того дня, как узнал о твоём назначении. Сильно я виноват перед тобой, Майя, - вдруг назвал он её по имени, в лицо поглядев наконец, при этом его собственное лицо слегка потемнело от вновь пережитых воспоминаний. - Ты уж извини, пожалуйста. Что было - то было. Тогда я не мог сказать тебе всего, обстоятельства так складывались. Но я очень ценю то, что ты тогда для меня сделала. Вообще всё, что ты делала.
Чижик замолчал, не зная, что тут ещё можно сказать. Жутковато было тогда, в пещере, зная правду, видеть, как девочка ради него кидается на рыцарей, рискуя своей жизнью, пробирается к нему, не желает его оставлять и бросать в беде им на растерзание. С её стороны это был Поступок. Хм, пожалуй, стоит ей это сказать.
- С твоей стороны это был Поступок, - серьёзно произнёс он.

А потом вдруг мягко улыбнулся и вроде бы повеселел. Приободрить её даже попытался.
- Слушай, ну я уже горю желанием попробовать твой чай. Ты ведь знаешь, что я чай люблю больше кофе? Для меня день, прожитый без чашки чая - попусту потраченный день, - бодрым голосом заговорил Фёдор Михайлович, возвращаясь к лиловому чемоданчику. - Мне надо, конечно, на мостик уже идти, но ради такого случая задержусь немного, минут на двадцать. Мы ведь успеем за двадцать минут почаёвничать? В крайнем случае, за полчаса.
Подхватив чемодан, капитан Чижик направился мимо продолжавшего полировать пол дроида к двери кабинета.
- Ромашкин - он да, сын того самого Ромашкина. Не забыла ещё мои занятия, значит, - и так он довольно это сказал, что определённо становилось ясно - для бывшего школьного учителя такое отношение к его труду очень ценно. Пусть даже помнила бывшая ученица немного и лишь по самым верхам. - Ну, у нас здесь вообще экипаж собрался славный. Каждый со своей историей. Каждый знаменит если не сам, то своими знаменитыми родственниками... - Чижик как-то разом осёкся и будто себя осадил, слишком поздно вспомнив, что говорит с дочерью капитана Светлова. - Ну, ты понимаешь, в общем.

И в этот момент Майкина идиллия была разрушена. Её королевство треснуло по швам и в царстве чистоты и санитарии, в свежем воздухе медотсека живо запахло тревожными нотками государственного переворота. Пушечным порохом запахло, значит, а в ушах загрохотала канонада артиллерийских орудий, заревели двигатели старинных гусеничных танков, зашипели воздушные подушки современных ховертанков. Приближаясь за спиной Чижика к своему кабинету, девушка увидела за стеклянной стеной, за своим рабочим столом, в своём любимом и удобном кресле... она увидела расположившегося там мужчину. Он оторвал взгляд от расположенного на столе ноутбука, в котором что-то сосредоточенно читал, заметил Чижика и Майю и поднялся с кресла. Одёрнул складки на белой рубашке и вышел из-за стола, оказавшись, помимо этой самой рубашки, в чёрных брюках.
- Ну что, Светлова, а вот и твой ассистент, - сообщил Фёдор Михайлович, ничуть не потрясённый случившимся, открывая дверь кабинета и проходя внутрь вместе с чемоданом.
Мужчина, так беззастенчиво восседавший на чужом троне, как-то добродушно и смешливо прищурился, встречая хозяйку кабинета, и дёрнул усом. А затем направился навстречу Светловой с протянутой в приветствии рукой.
- Доктор Григорьев, Игорь Кириллович, - сказал он мягким, дружелюбным и довольно приятным негромким голосом. - Лейтенант ВКС, но в нашей медицинской братии - и сестрии также - думаю, это имеет второстепенное значение, ведь правда? - улыбаясь, спросил ассистент.
Его улыбка казалась хитрой, но дело скорее всего было в особом прищуре, делавшем всё выражение лица несколько смешливо-хитроватым. Это была своеобразная черта внешности, и пока было невозможно судить, не пообщавшись с этим человеком, насколько она соответствует его характеру.

Платформа, подобно языку гигантского животного - синего кита какого-нибудь, - задвигалась внутрь корабля, и створки люка закрывались, как лепестки огромного цветка. Двое мужчин в военной форме один за другим шли навстречу ожидавшему их третьему, с нашивками майора на плечах. Эти двое были примерно одного роста, но совсем не похожи. Идущий первым брюнет казался намного крупнее за счёт мышечной массы, у него были широкие плечи, большие руки и спортивное телосложение, к тому же он явно был постарше. Следующий за ним рыжеволосый молодой человек лет восемнадцати на вид был, напротив, худощав, хотя это в принципе и могло считаться обычным телосложением, просто в сравнении со своим спутником он казался тощим и хлипким.
- Товарищ майор, разрешите доложить! - остановившись перед Кырымжаном, шедший первым мужчина вытянулся в струнку и козырнул. Чем-то он был похож на майора. Такой же крепыш с таким же суровым лицом. Только ростом повыше, хотя майор выдавался ещё и вширь, оттого они казались примерно одинакового телосложения.
- Разрешаю, - утвердительно кивнул Кырымжан.
- Сержант Громов и рядовой Стругачёв прибыли на «Данко» в ваше распоряжение для прохождения воинской службы, - чётко отрапортовал парень. Он потеснился в сторону, позволяя рыжему встать рядом с ним и козырнуть.
- Хорошо, - снова кивнул майор и, развернувшись, направился по единственному коридору в сторону подъёмника. - Следуйте за мной.
Громов двинулся следом, а Стругачёв пристроился за его спиной, с интересом разглядывая выходной отсек звездолёта. Давненько он на таких не летал.
- Можно подумать, без этой команды я бы сиганул вниз с платформы с криком «ааа, выпустите меня!», - буркнул Лёха себе под нос и скривился, когда на повороте локоть Громова больно ударил ему под рёбра.
Поймав выразительный взгляд сержанта - «пикнешь ещё раз - убью!» - юноша нахмурился и прикусил язык. Армия научила его быть сдержанным в достаточной мере, чтобы не получать взашей за каждое сказанное слово, но не смогла переломать ему хребет и изменить мышление. Каким был он ещё в детстве, таким и оставался. Просто теперь он стал взрослым и ответственности стало больше.
Майор вызвал лифт, а Лёха остановился позади Громова, удерживаясь от навязчивого желания поднять ногу и дать ему сапогом подсрачник.

Удивило Майю это крепкое прикосновение бывшего учителя. Ого! Уж чего-чего, а уж физической силы в Фёдоре Михайловиче девушка никогда не замечала. Вот спросили бы её в детстве, она бы честно заявила, без лишних соплей и обиняков так сказать, что учитель видать маловато марсианской каши ел, а потому худой и хлипкий как лапша у Робика. Он конечно крут, но силачом не назовёшь, она Майя в свои двенадцать лет и то посильнее будет! Хе-хе. А учитель как ноутбук – хорош собой, умён и всё такое – только ноутбуком гвозди не забивают же – их тряпочкой от пыли протирают, ценят и берегут…
А теперь иди ж ты!
…Вроде и тот же самый хлопок по плечу что и в двенадцать лет, а вроде и совсем другое послевкусие от него осталось. Более приятное надо сказать послевкусие-то, а еще озадачивающее конечно. «Фёдор Михайлович-то – мужчина! Ё-моё…»

И казалось бы давно об этом следовало знать доктору Светловой - ё-моё!, так капитан мужик!!! - вот только как-то упустила она этот момент – что фантазии взрослеют вместе со своими авторами: Чижик-Пыжик всегда одного возраста с Маей был. Хрупкий такой добрый попутчик, тонкий, как стеклянный бокал который может разбиться от грубого прикосновения. А вот реальный человек это совсем другая история, получается.
«Так вот чего капитан по кнопке-то молотил! Ну ё-ё-ёшкин кот, Светлова…твою ж за ногу в душу…»
И стало стыдно.
Как-то вдруг осознала Пчёлка что не слишком-то она была справедлива к Чижику.

…Проклятая лифтовая кнопка всё ж озадачила девушку, чувствовался за этим поступком какой-то аккуратный, тщательно сдерживаемый гнев – доктор не может быть невнимательным к мелочам - приметила она в этом коротком движении эмоциональный порыв. Словно как-то уязвила вышедшего навстречу Фёдора Михайловича гостья из прошлого.
Она!
Прибывшая сюда чтобы гармонию наводить и помогать суровым данкийцам, чтобы не только физически помогать, заметьте, но и морально тоже! И в первый же момент села в лужу - не то чтобы обидела, скорее задела бывшего учителя…Чего уж тогда о других членах экипажа говорить, когда она даже с Фёдором Михайловичем поладить не может? Так вот в чём дело, получается!
Она же, выходит, ему предложила свою дружбу назад забрать. Ну, вроде для защиты капитанской чести и всё такое, так-то права была, отец бы кстати одобрил такое поведение! Только как бы для слабака это выбор был. Логичный выбор для для логичного такого слабака. Вроде, как: «Я вас защищу, вы не волнуйтесь, я же вас мужчиной-то не считаю от слова «вообще». Всё путём, мне не привыкать...»

Угу. Молодец, Светлова.

«Ну я ж не специально…у меня же этого самого, тудыть его в качелю, чёткого плана нет! А старые сценарии ни на что не годятся. Устарели больно. Теперь надо как-то в голове пометить и красной ручкой записать: Чижик не стеклянная ваза. Мужчина!
Помни об этом Светлова. Дура. Ты с капитаном имеешь дело, не со слабаком. Хлипкие слабаки не тянутся к звездам…это верно.»

И снова Майя хлопнула себя по коленке, незаметно в такт собственным мыслям рукой отбивая.

«Хорошая встреча, хорошее прикосновение - на все десять балов отменное, но труднова-а-ато же нам порой друг с другом будет, уважаемый Фёдор Михайлович. Это верно! «Дружба» не просто слово, «мужчина» не просто слово, «женщина» ёлки палки, тудыть его в качелю, тоже не просто слово…а самое главное «любовь»…это вот тоже не шесть букв! Охо-хо. Прямо что-то здесь жара и пекло…»

...

Кондиционированный ветерок приятно охладил заполыхавший лоб и была бы здесь Майя одна, она бы наверное посильнее технику врубила, чтобы случайно не растаять на печи эмоций. Эдак на пару-тройку градусов температуру бы понизила, восстанавливая свою льдистую нормальность.

А вообще хорошо. Вообще она на своей территории уже - можно выдохнуть на первый раз. Вроде прошло пол-часа, а она ещё не успела всё окончательно испортить. Отменно же!
У-у-уууух. Приятный запах медотсека, хороший запах. И можно даже забыть что дело на космическом корабле происходит - иллюминаторов нет, сплошные стены – самое оно, если боишься бескрайних глубин сурового космоса и равнодушен к блеску звезд. Всё вокруг прохладное, белое, стеклянное и достойное - поблескивает лёгким голубым оттенком. Отстраненной свежестью обнимает. Ни дать не взять Северный полюс! Но даже Снежным Королевам жарко бывает, особенно если с ними чем-то ценным делятся из прошлого, чем-то таким, что одновременно и страшно от другого человека в дар принимать - вдруг не удержишь в своих глупых руках! Но в тоже время лучшего дара и не бывает на свете.
Доверие! Великая вещь. Такая вот себе Вещь, которая делает нас сильнее и слабее одновременно. Большая это ответственность когда тебе что-то личное доверяют, а без этой самой ответственности вроде и жить смысла нет, ведь вся жизнь человеческая - суть обмен.

- Ухх, Фёдор Михайлович, вам не кажется будто здесь жарковато? Что-то я тоже перенервничала…да…Сахара прямо…Ё-моё! Вы только не говорите никому будто Молния Светлова нервничать умеет…у меня же имидж бесчувственного бревна. Надо поддерживать, ёшкин кот! - кивнула головой, мимодумно здороваясь с проезжающим мимо уборщиком. Тонкая смешная ручка тонкого механизма. Хорошая техника! Технику Светлова всегда любила, не даром же и бывшего учителя, одно время, к этой же самой технике относила.
Ласково погладила трудолюбивого малыша-уборщика: - Ну привет, Вертер-Третий…а меня тоже одно время с роботом путали. Меня это устраивало забавным делом! Пусть думают будто у меня никаких эмоций, как выключатель в комнате. Щёлк и готово. Всегда завидовала железному Робби…не слыхали, кстати, как там у него дела?

...

Поглядела на Чижика. Отчаянно застыдившегося кажется в этот момент, как-то уж слишком в прошлое углубившегося. Так и утонуть недолго!
Нахмурилась девушка, но не со злостью совсем: серые светловские очи чуть потемнели словно речной лёд по весне; на губах легкая полуулыбка застыла, призрачная такая неуловимая улыбка, а всё же уголки вверх приподняты, а не вниз. Такой себе призрак смеха на белом безымоциональном лице северной Валькирии.

- Фёдор Михайлович Чижик. Капитан! Неужто вы думали будто я наш звездолёт приперлась, чтобы вам в лицо плюнуть? Чтобы обиды старые лелеять, чтобы злиться на вас? Ну, так знайте, Светлова на мелочи не разменивается, прёт как танк и всегда вперед! Я вам всё простила уже тогда в классе. Но могу и сейчас сказать, чтобы больше не корили вы себя. Прощаю. - задумчиво в пол поглядела будто решаясь на что-то, а потом взяла и Чижика по плечу треснула дружеским таким хлопком. Немного сильнее пожалуй чем следует, треснула-то!…Вот хрупкого школьного учителя она бы так не стала ободрять – вдруг рассыпется? Но капитан Чижик как оказалось сильный человек. Мужское крепкое ободрение для крепкого мужика. Жест дружбы! А то смущается, блин…
- Эгей! Вот теперь вы знаете что я тоже вам не хлипкая хрустальная ваза полная роз и мимоз! – всплеснула ладонью девушка, пальцы потирая. - Хе-хе…больновастенько. А вообще спасибо за теплые слова, это ценно Фёдор Михайлович. Только Поступок мой всё же не альтруистического толка был…вот будь на вашем месте учитель по истории…ну…не знаю не знаю даже..., может сидела бы там да семечки щелкала, пока в плен уводят.

Вздохнула.

- Я вас всегда уважала и сейчас уважаю тоже, и всегда буду уважать, Фёдор Михайлович! И тогда в классе...и в пещере, и за капитанским мостиком. Все-гда. Ну конечно если вы в позёра не превратитесь, а то всякое же в жизни бывает...популярность там, власть, припадок звёздной болезни и тэ дэ и тэ пэ. Вот тогда, не стану врать, Пчёлке уже сложнее станет с вами контактировать. Процентов эдак на восемьдесят семь! Но симптомов опасного заболевания «Звезднус Капитанус» пока не наблюдаю…– кивнула Чижику озорно брови приподнимая. – Ну, вы не волнуйтесь, я вас предупрежу если что. Рука у доктора Светловой крепка и надежна, она не только лечить умеет, надо, могу и треснуть как следует…ради спасения хорошей жизни, хорошего человека ничего не жаль! А пока вас не за что бить. Вы добрый человек, Фёдор Михайлович, добрый и хороший, потому я вам предана всей душой. Вы Храбрый! Вам в Пещере тошно было, но вы смелым оставались, милосердным, потому я и помогала. Нельзя оставлять человека совсем одного! Нельзя ломать и расчленять целое…это плохо, бесчеловечно и жестоко. Вот я и была рядом, потому что двое всё же не одно. Вы тогда единственным нашим взрослым были - вам хуже всех пришлось. Но теперь вы мне помогли, тоже Поступок совершили…

Притихла, утыкаясь взглядом в пол. Как-то вся понурилась.

- Ну может мне на земле плоховастенько было…процентов эдак на 90 по личной шкале Майи Светловой. Если только на секунду представить, может я уже давно хотела дальше...Ну, не на Ироан пускай, но не безвылазно же в больнице жить? Это если чисто гипотетитчески предположить...хотя мне нравится своя работа, вы не подумайте, я ж вынослива как самая упертая на свете лошадь и еще сильнее...прям как мул! Красотой бросаться не буду, мол медицина призвание моё и бла-бла-бла-и-цветастая хренота, а только правильно это для меня, людей лечить...И кто знает, вполне возможно капитан Фёдор Михайлович Чижик руку помощи протянул одной мелкорослой беглянке из МЗУ. Предложил ей работу. Это Поступок, как ни посуди! - на свои кисти поглядела, задумчиво рыжую прядь волос накрутив на палец, теперь уже и сама отвернулась. - А Светлова она что? Нынче в глупых роликах снимается, Светлова космоса боится...ну, и большой папа за ней до сих пор стоит. А папа это вам не просто папа, а САМ Герой Светлов которому прочат адмирала! Большинство скромных звездолетчиков считают что чем дальше держишься от этого гиганта, тем оно лучше. Мало кто из капитанов стал бы связываться с его дочерью...для карьеры может быть не очень полезно. И врагов у отца ровно столько же, сколько и поклонников, а значит и детей его далеко не все любят, - помолчала, рыжую прядь освобождая, снова в лицо капитану поглядела. – Но вы храбрый человек. Вы не испугались! Оказали мне такое доверие и когда я с вами Фёдор Михайлович…я не просто Светлова, четвертая дочь могучего капитана…Я это я. И моя фамилия Светлова в ваших устах, она моя собственная, только моя...и когда я сюда шла, точно знала, не станете вы за отца мстить и лебезить не станете, и заставить вас силой меня в экипаж принять он бы не сумел. Вы видите меня такой, какая я есть. Светловой Майей Юрьевной, под своим именем взрослым человеком видите! - глазами сверкнула гордо вытянувшись. – И только не думайте будто я хрустальная ваза там, такая вот вазочка которую беречь надо в теплом месте, потому что вы мне чего-то особенного должны. Я эффективна и вынослива, капитан! Внутри во мне намного больше чем снаружи…я не какая-нибудь там хрупкая вещица с полочки. Риск люблю. Вот так! А теперь идемте пить чай, вот это верно. Только сначала это самое...давайте руки друг другу пожмем, чтобы вы больше не сомневались и о плохом не вспоминали. Прошлому уважение отдадим и в будущее шагнём! Я вас уважаю, я всегда ваш друг, ну прямо как верный Сэм из старой сказки. Мистер Фёдор Чижик. Хе-хе...Только Майя Светлова, так его ж в душу, отважная да смелая космическая врачевательница!...Ну и садовник немного, а чего нет?!

Протянула ладонь Чижику. Губу слегка закусила, от шутки впрочем не удержавшись, а то уж больно серьезный разговор получился. Смущенно нос почесала свой веснушчатый левой рукой; а вот то что в первый раз в жизни Чижика по имени назвала без отчества, так это от волнения даже и не заметила.

- За двадцать минут с чаем управимся, я ж Скорость-Молния-Светлова, а не хухры-мухры. Да хоть за десять! Но это уже если без удовольствия, на олимпийский рекорд чай пить...не думаю что вы захотите. Хотя я могу кипяток и на скорость пить - хоть за минуту могу вылакать, если надо! Только это отстой собачий. А ваш громкий голоком я вообще считайте не слышала…только ту часть, где «один час и четыре минуты до отлета». Часики вот выставила чтобы знать когда ракета взлетит, спасибо вашему голокому и приятному голосу в нем. Всё остальное - пробел! Этот разговор не для меня предназначался, так что мой мозг его не фиксировал. Считайте длинный гудок на линии и тишина.

И Майя снова рассмеялась про себя. Она-то конечно не слушала, а вот кое-кто любопытный в экипаже Чижика явно уши развесил на всю катушку. Впрочем, девушка и под пытками шнырливого Крыська "Обломайлу" не стала бы сдавать. Она капитану верный друг и возможно что-то большее. Но не стукач и не информатор.

...

Ум Майи отличался особенным свойством, девушка умела отстраняться от того что было ей неинтересно или даже неприятно. Иногда рыжей натуралистке казалось будто все лица она видит как в тумане: кто-то ближе, кто-то дальше. Большинство едва заметные тени, а если кто за сердце тронул - если больной человек или близкий человек - тогда он в этом тумане ярким огнем светится.
Ну, доктор Григорьев-то уж точно не близок сердцу: супостат, захватчик, пришелец стремящийся её ледяную медицинсую монархию превратить в республиканский ад! Потому до поры Майя счастливо выкинула его из головы. Где-то он там есть, но не здесь и не сейчас к счастью. Сейчас её встреча волновала, учитель и потерянная орхидея безжалостно съеденая лифтом! Сейчас она медотсеком наслаждалась и капитанским прикосновением, мужским таким, уверенным прикосновением довльно приятным для Майи Светловой.
Помните же?
...Будь ты хоть самой непотопляемой Майей Светловой, а однажды придет время и бла-бла-бла…ну уже говорили в общем-то об этом. И чемодан любимый в чужие руки вдруг передашь и капитанское ободрение приятным грузом на плечо ляжет.


Однако жизнь она сложная штука, ироничная такая! И если что-то слишком хорошо складывается, значит что-то может пойти очень и очень плохо. К этому всегда следует готовым быть.


- Этот медотсек, Фёдор Михайлович, может до последнего оборону держать. Если изнутри враг полезет или снаружи беда придет, он на максимальную выживаемость рассчитан. Метафорическое Сердце Данко способное дать вашим людям убежище, когда беда нагрянет. Но я уже приняла своё решение...Нельзя все яйца держать в одной корзине, как народная поговорка нам подсказывает! Запасов здесь с избытком, медикаментов на две команды хватит, плюс я еще индивидуально кой чего дополнила. Часть запасов отложим во вторую лабораторию. Только я очень сильно надеюсь что это никогда не пригодится, - нахмурилась тяжело на Капитана глядя, посуровела даже. - Чтобы медотсек на полную мощность заработал, когда все медицинские протоколы и охранные коды придётся активировать...это уж совсем всё должно плохо стать.

Поёжилась Светлова. Ага. Совсем плохо. А на деле всё настолько дерьмово должно сложиться, что уж RAR90 им после этого лёгкой прогулкой с Чижиком покажется. Веселой такой прогулочкой в парке Диснея о которой вспоминать будут со слезами умиления на глазах, как о самом добром в жизни событии!
Жутковато прямо становится если подумать. Впрочем, в капитаны трусов не берут и в корабельные врачи тоже.

- Да и хватит этой лирики второсортной. Перестрахуемся с лекарствами и всего делов. Пойдемте чай пить, а то прокиснем сейчас от избытка чувств. Оно дозированно хорошо, а сейчас нам горячий чай нужен и душевная простота. Мнение врача и мнение друга.


Потеплела глазами тёмное настроение прогоняя и вздрогнула, когда этот самый Григорьев объявился. В кабинете же. За её персональным Майкиным креслом! Там где она поселиться собиралась, прилежной пчелой переживая трудные дни космического полёта!
...Будь это сказка, вот прямо сейчас Светлова бы и заледенела, заставляя покрываться стены и пол белой шубой снега. И поползли бы затейливые узоры по стеклу и с потолка протянулись бы острые зубья сосулек, и Майя бы заморозила этого самого Григорьева в лёд вперившись в него своим фирменным отцовским взглядом. А так она просто вспыхнула. Побелела до сероватой-синевы, как это случается со всеми слишком белокожими людьми, а на щеках выступил розовый румянец. Зато лицо оставалось спокойным и тон был почти дружеским, когда этого второго доктора приветствовать время пришло.
И не сказать чтобы она его прямо возненавидела до глубин души – скорее просто конкурентность в крови кипела и холодная логика подсказывала – Григорьев взрослее, профессиональнее, доверия в мужском коллективе к этому специалисту явно больше будет. Он здесь свой, а доктор Светлова, даже при поддежке Чижика, пока ещё нет.
Ну и потом. Одно дело пить чай в компании бывшего учителя и его летчика, милого такого стеснистельного Фотона - про его форму не забудьте – образец аккуратного отношения к своей работе! И совсем другое дело, чаи гонять с этим хитроватым усачём.

«А вот и некуда тебе отступать. Женские истерики здесь не нужны, Светлова. Так что прям придётся тебе с ним и чай пить и языком трепать, и рабочие отношения выстраивать. Это твоя прямая обязанность, это ТВОЯ РАБОТА. Ты на это и подписалась, так что выполняй!»

Холодная узкая ладонь протянулась к Григорьеву в достойном жесте.
- Здравия желаю, доктор Игорь Кириллович! – вздернула бровки иронично, стараясь насмешечку на губах сквозящую скрыть. – Ну и как вам кресло, пришлось по душе? Этот стол, кабинет, устраивает вас? Мы тут чай пришли пить, присоединяйтесь пожалуйста к нам Игорь Кириллович, в честь первого знакомства!

…И тут же спокойно принялась выкладывать собственные вещи из чемодана, аккуратно занимая свой стол. Вроде как, - «Я вас конечно уважаю, Игорь Кириллович, но это МОИ ВЛАДЕНИЯ»
А стол у Майки на загляденье просто, образец обезличенного и невероятно личного рабочего места! Ни фотографий друзей, ни фотографий семьи – ничего такого вы здесь не найдете. Зато парочка спортивных кубков счастливо умостились да диплом родной «альма-матер» в рамочке. Явилась на свет посуда: серебряная, прекрасная, безупречная на вид! Щедро натертая и наполированная Майкиными заботливыми руками – не дроновыми манипуляторами – собственными пальцами Светловой!
Ведь каждый сам решает чем свой рабочий стол украсить. Майя вот чайник на нём разместила со всей полагающейся ему свитой - благо место позволяет.

И вот здесь пожалуй стало видно что она доктор, а не просто малолетка какая. Экономичны и достойны были движения у рыжей девушки, профессиональны, плавны, без лишней суеты и одновременно быстры. Длинные пальцы сами собой на свет посуду являли, создавая композицию строгую и геометрическую. И смотреть на это даже увлекательно было – когда упорядочивала Майя своё рабочее место со строгостью компьютера. Каждая вещь подобрана в тон, каждая вещь частью единой картины является, у каждой своё собственное, четко определенное место…Плавно работали руки Майи Светловой - и какие руки! Узкие, с длинными пальцами, трудовые все же руки - мытые не раз и не два до стерильной чистоты, с первыми трещинами на коже - еще не руки заслуженного доктора, а все же и не пальцы малолетней пигалицы. Угадывался за ними опыт и труд. Ногти короткие совсем, аккуратно подстриженные. Украшений нет. Рыжая Валькирия к ним довольно прохладно относилась.

Явился на свет аккуратный поднос и электрический чайник в стиле английской классики счастливо закипел водой, пристроившийся на этом подносе. Милые баночки для чая, ложки, конфетница серебрянная с аккуратно выложенными на ней батончиками спортивными – посуда натерта заботливо, начищена, прямо-таки горит огнём на свету разбрасывая снопы бликов-искр! Вот уж и в заварнике чай принялся горячие ванны принимать.

В финале пьесы, подобно волшебнице лучший фокус напоследок оставляющей, извлекла Майя на свет отцовский знаменитый подстаканник забирая себе. ТОТ САМЫЙ фирменный подстаканник Юрия Светлова с изображенным на нём знаменитым космонавтом Юрием Гагариным! Можно было бы задорого продать, наверное, или в какой-нибудь музей передать для детишек - героическая вещь героического капитана. А Светлов дочери задарил - пусть при себе держит, ему так спокойнее будет...
Чижику, как бы невзначай второй достался – с ракетой и спутниками вокруг Кремля летящими - вместе с Майкиным уважительным кивком, заметьте! А вот доктору Григорьеву, буде он чаёвничать останется, только обычной серой больничной кружкой утешаться придётся.

Гостеприимно распахнулись дверцы лифта, пропуская на платформу подъёмника двух новоприбывших членов экипажа и их нового командира. Прибыло пополнение на «Данко» - ожидаемое усиление Службы Безопасности от ВКС. По распределению, в состав экипажа должны были войти трое безопасников: военный офицер и двое солдат под его началом. В их задачи входило не только оперативное реагирование на любую чрезвычайную ситуацию на корабле, требующую вмешательства СБ, но и участие в высадках на исследуемые планеты, ведение полномасштабного боя в ручном режиме управления корабельными орудиями и даже бои с вероятным противником в открытом космосе и в атмосфере на двух одноместных истребителях, покоившихся в ангаре. Это были не простые солдаты, умевшие только пиф-паф да ой-ой-ой, ну там, кунг-фу и всякие прочие страшные слова знавшие. Сергей Громов и Алексей Стругачёв были отобранными для этого полёта штурмовиками, способными и в морду дать, и огонь на поражение вести, и в истребителе за штурвалом сидеть. Стоит ли говорить, что майор Кырымжан во всех этих аспектах должен был превосходить подчинённых?
Военный офицер пропустил их вперёд, а сам зашёл следом, нажал на кнопку палубы F и развернулся лицом к выходу. Двери закрылись и лифт плавно, почти незаметно начал свой подъём. Кырымжан покосился на одиноко стоявшую в углу подъёмника ироанскую орхидею, но сразу же отвёл взгляд обратно на двери, проедая их своим жгучим кислотным взглядом. Брови майора слегка сдвинулись к переносице то ли в некоторой задумчивости, то ли в лёгком раздражении.
Двое солдат также заприметили дивное инопланетное растение, не пойми как оказавшееся в лифте, неведомо кем и для чего поставленное. Можно было бы подумать, что для красоты – ну там, украсить скучный и серьёзный лифт частичкой живой природы, - так ведь не по фэн-шую орхидея стояла. Явно ставили её не за тем, чтобы всяк лифтовый путешественник наслаждался обществом ироанской матушки природы, а с расчётом, чтобы под ноги кому-то случайно не попалась и много места не занимала.
Но взгляды парней различались. Если товарищ сержант Громов поглядел на цветок с мало-мальским удивлением, не знамо что подумав о дизайнере интерьера звездолёта, и безразлично отвернулся, больше заинтересованный изучением спины майорского мундира, то товарищ рядовой Стругачёв задержал на орхидее взгляд и о чём-то задумался. Это была очень подозрительная орхидея. Алексей вдруг испытал зловещее чувство дежа-вю с метким названием, как из фильма ужасов, «иногда они возвращаются». Будто где-то когда-то они уже встречались с этим цветком. Может, в Лёхиных детских кошмарах. Ведь не могли же они видеться с ней наяву, правда? Стругачёву как-то жарко стало вдруг, и хорошо, что палуба F оказалась всего двумя уровнями выше, ехать было недалеко, и створки лифта уже раскрывались. Как-то сразу дышать стало легче, стоило выйти из подъёмника вместе с Громовым и двинуть за майором по нешироким коридорам «Данко» в неизвестном направлении. Хотя Лёха знал, куда они идут. Он внимательно проштудировал схему этой посудины и неплохо её запомнил.
- Ваши повседневные задачи вам известны? – не оборачиваясь и уверенно держа путь вперёд, задал вопрос командир.
- Так точно, товарищ майор! – ответил Громов. – Держать посменный 24-часовой пост в обзорном пункте F. Вести наблюдение с камер и запись полёта. Реагировать на чрезвычайные ситуации.
- А во время сна? – не меняя тон, спросил Кырымжан. – Рядовой?
- Да, товарищ майор, - отозвался слегка замечтавшийся о таинственной орхидее Лёха. - Во время сна подключаться к нейросети корабля, чтобы в случае тревоги искин мог мгновенно разбудить.
- Отлично, - кивнул майор. – А куда мы направляемся, рядовой?
- К обзорному пункту F, товарищ майор, - не раздумывая, ответил парень. Чтоб он скис-то, этот обзорный пункт.
- Правильно. После того, как получите инструкции, занесёте копии своих медкарт в медотсек и приступите к службе.
- Разрешите уточнить, товарищ майор? – спросил сержант и, получив разрешение, продолжил. - Кто первый заступает на смену?
- Первым дежурите вы, сержант, - спокойно ответил Кырымжан. - Через сутки после старта вас сменит рядовой.
- Есть, - кивнул Громов и поглядел на Лёху.
- Есть, - нехотя ответил рыжик.
«И вовсе не хочу я есть, - мысленно вздохнул он, - я перед вылетом плотно пообедал».

Жарко в медотсеке не было отнюдь – наоборот, даже прохлада приятная царила здесь. Но разволновавшиеся люди обычно испытывают жар, и Майя с Чижиком явно не были исключениями из общего правила. Сторонний наблюдатель бы сейчас недоумевал, а может, и понимающе усмехался бы.
- Ну, может, немного жарковато, - согласился с девушкой Фёдор Михайлович, испытывая волнение едва ли не большее, чем Майя, хоть по его поведению это было не так легко понять. – Так подкрути кондиционер, он же распознаёт голосовые команды, - посоветовал мужчина.
Бывший учитель звездоплавания из МЗУ Чижик теперь действительно мужчина. А она, стало быть – действительно женщина. Это судьба. Карамельные реки с кисельными берегами и прочая муть, так ненавистная Валькирии Светловой. Но, если подумать, оно и впрямь похоже на зарождающиеся неуставные отношения героев каких-нибудь классических фантастических сериалов про экипажи звездолётов, где среди главных героев есть женщина. Не та, что постоянно «на связи», да и только. Ну, как минимум это хорошая такая, преданная и «сопливая», дружба.
- И зачем он нужен тебе, Светлова, такой имидж? – поинтересовался капитан с ноткой лёгкого укора.
Вот ведь, опять на себя наговаривает. Бесчувственное бревно, надо же. Наверное, невозможно в это поверить человеку, для которого Майка всегда была другой, не такой, какой старалась быть на публике. Чижик никогда не видел её в роли бревна, а очень даже наоборот – при нём она всегда была самой что ни на есть живой и эмоциональной девочкой. За эти пять лет многое изменилось, но только не это. Ведь при нём Майя была собой. Собой Настоящей, с большой буквы. И не верилось бывшему учителю, что могли Светлову считать чёрствой и скупой на эмоции. Путать с лишённым эмо-блока роботом.
Дроид-уборщик, получив свою порцию ласки, отправился дальше выполнять свою тяжёлую, но незатейливую работу, а Фёдор Михайлович, услыхав про Робика, загадочно как-то слегка улыбнулся.
- Робика после… ну, той экспедиции отправили на реставрацию, - ответил он спокойно. – Он прошёл полный технический капитальный ремонт и сейчас снова служит на «Фобосе». Мне было интересно, я узнавал, - Чижик кивнул немного грустно. – А вообще я слышал, что скоро всех устаревших роботов спишут со службы. Наверное, разрешат разобрать желающим железного слугу. Думал забрать его к себе на корабль. Ведь с ним я почти сроднился, - хмыкнул капитан, и не поймёшь, насколько это шутка.

Прекрасна была отповедь прекрасной рыжеволосой валькирии, объявившей капитану звездолёта, что она сюда «припёрлась» не для того, чтобы ему в лицо плюнуть. Слушал её Чижик, понуро опустив взгляд и слегка плечи, как будто не рассчитывал получить незаслуженное прощение. Однако ведь, простила! Сказала то самое слово: прощаю. Вот только почему от него легче на сердце не стало? Хотя… нет, пожалуй, стало, но не сейчас, а ещё раньше. В тот момент, когда он понял, что она его простила, едва увидев её забавную половинчатую улыбку, сияние глаз, не прикрытых стёклами солнцезащитных очков, и искреннее выражение радости на лице от встречи. Что уж там… давно Чижик это понял. Что же его продолжало угнетать? А чёрт его знает. Он и сам не мог сейчас сказать, отчего на душе тяжело. Казалось бы, от прощения камень с сердца должен упасть, так ведь уже свалился, с грохотом тяжёлым покатился по коридорам «Данко». А всё равно тяжко.
- Ну да, ну да, - покивал Фёдор Михайлович, с некоторым удивлением поглядев на Майкину ладонь, по плечу его похлопавшую с такой силой прямо, ух! - Учитель истории ведь наименее ценный член экипажа, звездолёт он бы не поднял, зато с рыцарями мог бы поладить, - это была такая неуклюжая попытка пошутить, хотя могла показаться Майе несколько язвительной, обиженной реакцией на её заверения про свой Поступок не альтруистического толка. Неужели решил, что она из практических соображений его совершила?
И снова начал усмехаться, когда Светлова обещания принялась раздавать, что может и треснуть, если Чижик заболеет звёздной капитанской болезнью и в позёра превратится. Затрещина иногда ведь самое лучшее лекарство, враз поставит человека на место и вылечит от всех симптомов. Ну, если раньше человек был нормальный. Позёров по жизни это не исправит, раззадорит только более, вызовет ответные колкие фразочки вроде «это ты мне просто завидуешь, ага» или вот «сколько ни плюй в небо, до звёзд не достанешь».
- Полагаюсь на вас, добрый доктор Светлова, - со всей возможной серьёзностью произнёс капитан. Но после смутился от продолжения её речи, руками даже пару раз махнул, книгу подарочную в левой проветривая. – Что ты, что ты, Светлова. Не нужно меня идеализировать. Все мы люди, за всеми грешки водятся. Но за хорошие слова спасибо, мне приятно это слышать.
А она продолжала говорить, и слова нескончаемым потоком лились с разговорившихся уст, сыпались дождём честности и искренности, оставляя на начищенном до блеска трудягой Вертером полу медотсека отблески-отголоски не такого далёкого прошлого. Здесь и сейчас творился поворотный момент истории, определяющий, можно сказать, дальнейшие отношения капитана и бортового врача. Нет, не так. Отношения Фёдора Чижика и Майи Светловой.
Губы Фёдора слегка сжались, он смотрел на девушку сначала с непониманием того, какой такой Поступок он для неё совершил, затем уже в глубокой задумчивости. Философской задумчивости, можно сказать. Глаза его подёрнулись дымкой воспоминаний. В мыслях проносились сцены из прошлого, и не только их совместных приключений на подставной планете с подставными рыцарями. Почему девочка считает, что это он ей работу предложил? Разве Юрий Аркадьевич ей не сказал правду? Но почему? Не посчитал нужным, оставил досказать недосказанное Чижику? Или Светлов хотел, чтобы его дочь так думала. Мотивы знаменитого капитана поди пойми. И сейчас ему очень не хотелось разрушать этот миф, который Майя сама себе придумала. Только ведь это будет нечестно по отношению к ней. Он не хотел снова её обманывать. Только не опять…
Впрочем… если бы он мог выбирать, он бы дал ей этот шанс, о котором она сейчас говорила.
- Знаешь, Светлова… - начал он неуверенно. Помрачнел снова, уголки губ вниз опустил. Головой драматически-сокрушённо покачал. – Я же говорил, не надо меня идеализировать. Нет тут никакого Поступка. Команду не я набирал. Ну, разве что ты считаешь Поступком то, что я одобрил твою кандидатуру… - Чижик замялся, момент был неловкий. Надо было добавить твёрдости в голос, что он и сделал. – И я об этом нисколько не жалею, поняла? Я рад, что ты здесь. И верю в тебя. Ты своего не упустишь, Светлова. Ты всеми конечностями, зубами и ногтями цепляешься за те идеалы, в которые веришь. Сама ведь сказала: прёшь как танк. Вот и при, - кивнул он серьёзно, а затем протянул руку, крепко, по-капитански, пожимая ладонь Майе. – И я ещё раз повторю: добро пожаловать на борт. «Данко» не хватало живого сердца, - как-то очень мягко и почти ласково договорил Фёдор Михайлович.

- Ну, олимпийские рекорды и Гиннеса нам не устанавливать, - добродушно усмехнулся капитан. – Уж управимся как-нибудь. А про запасную лабораторию – я считаю это верным решением. Нечего пустым помещениям пылиться. Я ещё думал тренажёрный зал в одном из них устроить, - признался он как-то так по-простому, как с давним другом говорил. Да в общем-то, так оно и было. – Как ушёл из МЗУ, субаксом увлёкся. Ну так, развиваться решил, а то из бластера умею, а в ближнем бою сдаю позиции. Кайрат – ну, майор Кырымжан, наш военный офицер – обещал помочь с тренировками. Он чемпион Земли по боевому субаксу, - с крайним уважением отозвался о майоре Чижик.
Из нескольких разновидностей субакса боевой считался самым травмоопасным и вместе с тем наиболее эффективным в ближнем бою. Именно ему обучали военных при спецподготовке. Были ещё спортивный – где упор делался на классические приёмы, а многие были запрещены, художественный – не боевая разновидность, где бойцы демонстрировали навыки владения телом вне боя, и оборонный – изучавшийся в целях самообороны с минимальным риском нанесения увечий врагу и получения травм. Хотя стилей было ещё больше. Назвали этот вид единоборств в честь одноимённого, упоминавшегося у фантастов Стругацких.

Все разговоры закончились, когда появился Конкурент. Вот так с большой буквы прямо Конкурент, в быту именуемый Игорем Кирилловичем Григорьевым. Дружелюбно улыбаясь и двигая усами, этот коварный оккупант протягивал Майе Юрьевне Светловой свою руку. И она её достойно пожала. А вот рукопожатие Григорьева было похоже на Фотоновое – такое же мягкое, но крепкости, пожалуй, не хватало. Слишком ослабил его доктор Захватчик.
- И вам здравия желаю, Майя Юрьевна, - смешливо, но без иронии повторил он её жест с бровями. – Кому, как не нам, докторам, здоровыми быть. Кресло ваше, стол и кабинет весьма уютны, но даже не просите – оставьте себе, мне биолаборатория милее в разы, - поднял он перед собой руки. – А вот от чая не откажусь. Я тут пришедшие медкарты последних двух членов экипажа изучаю, - Григорьев показал на раскрытый ноутбук, где можно было заметить знакомые Майе строчки текста с результатами различных анализов, - и жду их самих, они должны подойти перед отлётом.
Сказал, как бы оправдываясь перед Майкой: «вот видите, доктор Майя Юрьевна, я тут делом занимаюсь, а не чаи гоняю, а вы иронизируете по поводу кабинета». Однако, лицо Григорьева оставалось при том неизменно дружелюбным.

Вскоре они уже сидели втроём за столом, ожидая, когда заварится чай. Наступило неловкое молчание, возникающее, как то водится, когда появляется третий лишний в живой и целостной до того беседе. Немного помолчав, капитан Чижик вдруг от всей своей щедрой души предложил докторам:
- Слушайте, а почему бы Игорю Кирилловичу не организовать кабинет в помещении, где у нас будет запасной медотсек? Чтобы совмещать, так сказать.
Кажется, это была неловкая попытка помочь Майе стать единоличной собственницей столь дорогого ей, обласканного ею и ею же оборудованного медицинского отсека.
- Нет, это вызовет путаницу, - однозначно отрицательно ответил Григорьев, покачав головой и разглядывая обычную серую кружку в своей руке с таким видом, будто она крайне его интересовала. – Экипаж должен знать, куда идти, если нездоровится, а не решать загадку, в каком кабинете сейчас приёмный час. Приёмная может быть только одна. За исключением внештатных ситуаций, - серьёзно кивнул он и взглянул на Майю, ожидая, что она его поддержит в этом вопросе.
Девушка между тем обнаружила, что Фёдор Михайлович вроде как… слегка робеет перед Григорьевым. Или это он из-за неё стесняется? Но чувствовалось сейчас некоторое давление доктора Игоря Кирилловича на их капитана. Словно бы Григорьев был хозяином положения, а Чижик только что сказал какую-то глупость, как неразумное дитя, и после этого стушевался. Давление было слабое и будто бы не специально спровоцированное конкурентом Майи, но ощущалось.

- Чего дерёшься? – хмуро спросил Стругачёв у спины Громова на обратном пути к лифту.
После раздачи инструкций Кырымжан остался в обзорном пункте, где был оборудован его личный кабинет, а двое солдат теперь могли спокойно пообщаться без присмотра командира. Но первым нарушил молчание Лёха.
- А ты чего опять субординацию нарушаешь? – огрызнулся сержант, не останавливаясь и не оборачиваясь. – За разговоры получил. Следи за языком. Майор мог услышать.
- А что, есть подозрения, что он с Селесты или, скорее уж, Ироана? – иронично хмыкнул рыжий. – А может, эльф из этого… как его… Среднеземья?
- Средиземья, осёл, - раздражённо буркнул Громов. – Если тебе так интересно, пойди сам и спроси. Я охотно посмотрю, как ты вылетишь вперёд ногами с корабля.
- И за что ты меня не любишь? – вздохнул Стругачёв.
- А за что тебя любить? Раздолбай хренов, - Громов зло ударил кулаком по кнопке вызова лифта. К счастью, не той, что недавно пострадала от рукоприкладства капитана Чижика.
- Заметь, - остановившись в ожидании рядом с сержантом, Лёха обличающе наставил на него указующий перст, - это не я сейчас местную электронику раздалбываю.
- Заткнись, - замахнулся Сергей, но бить всерьёз он не собирался, и поэтому Стругачёв ловко ушёл из-под готовой обрушиться на его голову затрещины.
- Стучи, стучи, дятел, - насмешливо выдал рядовой.
Двери лифта открылись, и боевитая парочка прошла внутрь. Громов надавил на кнопку палубы E и они тронулись. А Лёха как-то с опаской смотрел в угол подъёмника, где ещё недавно стояла ироанская орхидея, а теперь было пусто.
- Серёга, ты ведь тоже видел цветок? – напряжённо спросил он.
- Ну, видел, и что с того? – Громов безразлично глянул на пустое место.
- А, фух… я уж думал, у меня глюки, - с облегчением выдохнул Стругачёв.
Ну в самом деле, не преследует же его эта загадочная орхидея, откуда-то смутно ему знакомая? И всё же это чувство дежа-вю порядком смутило парня. Хорошо, что её унесли.
Створки разъехались в стороны, и солдаты увидели стоящего перед ними невысокого парня в инженерном комбезе и причёской а-ля 220 вольт.
- О, привет, - отчего-то смутился парень при виде военных и даже попятился на шаг, - а вы наши новые безопасники?
- Они самые, отчего ж нам ими не быть, - горделиво согласился Лёха.
- Сержант Громов, - Сергей протянул руку для знакомства.
- Простите, за руку не здороваюсь, - ответил техник, с опаской поглядев на руку. – Личные убеждения. Раздолбайло, он же Дятел, - взглянул он в глаза Громову.
- Чего-о? – побагровел тот, а Лёха смешливо и удивлённо вскинул брови.

...Вот будь у Майи побольше женской гордости, можно было бы и обидеться даже. Как это капитан сказал, блин? «Не идеализируй меня…Всеми зубами и ногтями к цели при!»

Девушка сдула чёлку негодующим жестом, даже как-то посуровела слегка, поспешно серые глаза в сторону отводя - слишком уж много в них возмущения плеснулось! Прямо солнышко за тучкой скрылось и хороший день как-то разом обратился хмурым серым вечером. Вот только недавно подтаяла было Снежная Королева, веснушчатое лицо щедрому весеннему ветерку опрометчиво подставив, но Фёдор Михайлович Чижик спас положение, врубив спасительный кондиционер. Метафорический такой холодильник остужающий пыл одной рыжей эмоциональной барышни!
«…К своей цели при. Собакой он меня что ли считает? Вроде как: – "Фас, Светлова, беги к цели рви дичину, я тебе дозволяю идиоткой быть! Насмотрелся уже на тебя, знаю на что способна."
Ну спасибо вам, Фёдор Михайлович. Вот это то что надо – прямо в кассу чтобы крылья подровнять размечтавшейся пчеле…ну ведь об этом и просила, тудыть его ж налево! Персональная гоночная чихуахуа на борту корабля "Данко!" На бульдога-то положим по росту не гожусь, ага, только как ручная собачонка. Шуточки у вас, блин, на два бала в школьном дневнике, Фёдор Михайлович, с вызовом родителей в школу ёшкин кот! На два бала, я заявляю...но вообще смешно конечно. Так обидновато звучит что даже смешно...прямо за все мои приколы ответ, за тетрисы там и жвачки.»

Рассмеялась девушка про себя, прогоняя метафорическую тучу прочь. И снова сумерки развеялись новый день являя миру - морозный такой денек, синий-синий, но славный вообще-то!
Мимо грозовое облако прошло и привычный призрак половинчатой улыбки поселился в уголках губ: «Я знаю что вы это не серьезно, капитан Фёдор Михайлович, и обидеть меня не желали. Хотя если вы так с женщинами юморите, оно и не удивительно что жены до сих пор нет. Врачебное, ёлки-палки, мнение! Дамы-то не очень любят слова вроде – «Ты своего не упустишь…всеми когтями и зубами вырвешь что надо…» Они, знаете ли, больше о красоте своей любят слушать, про ум свой, про уникальность там особенную. Больше тортов, эклеров и пышных роз и как можно меньше намёков на когтистость, зубастость и склонность что-то там вырывать!»
…Ну что уж тут попишешь.
Майя она такая особа, простоватая, нелегко её из колеи выбить даже если сам капитан такие штуки говорит. Ну, может и прав, может она и в самом деле хваткая леди. Такая, с придурью немного...Он же наверное приободрить хотел, а не обидеть. Так точно, капитан! А молчаливое прикосновение всё ж много приятнее подобных фразочек, как-то теплее от него на сердце становится, спокойнее даже - вот взял бы да ещё разок свою крепкую руку на плечо положил Чижик, дружескую симпатию выражая.
"Хотя нет, Светлова, слишком много сладкого за один раз, эдак и объесться можно! Смотри – зубы заболят: четыре танкиста и не одного дантиста же, только барышня Светлова в роли исполнительной чихуахуа!"

Азартно бровь приподняла юная докторша, отзеркаливая этот любимый бывшим учителем жест - только он задумываться любил с грустнецой такой философской, а Майя, она вроде и грустила и веселилась одновременно. Задорно пересыпались рыжие пряди посверкивая на плечах, длинные такие красивые волосы, но не долго им осталось на свободе быть! Вот покинет Чижик медотсек и Майя быстренько переоденется перед своей сменой – заменит легкомысленную футболку строгая зеленая форма врача, а медное золото расплескавшихся вольготно прядей, будет без пощады в тугую шишку закручено, как и полагается медику на службе.
А пока что веки чуть прикрыла девушка, в прошлое заглядывая:
- Ну, учителю истории сильно за пятьдесят было, насколько я помню - он уже весь седой был как какой-нибудь грек с картинки. Я его за то и любила - на древнего волшебника походил из древних времен сказки рассказывающего! Пожилого человека в такое приключение запихивать…у-ух, спасибо организаторам хоть на это не пошли. Ну не-е-ет, Фёдор Михайлович, для той ситуации больше годилась ваша бесценная капитанская голова и ничья другая! А будь там учитель истории, я бы даже не пикнула, сидела бы себе тихой мышкой и грызла семечки, чтобы ни в коем случае пенсионера под удар не подставить. Дедушку-то по голове мечом бить, это совсем никуда не годится! Так что вы уж тоже...не давите себе на сердце пудовым молотком. Я ведь больше сплоховала чем помогла. Говоря по совести всех тогда подставила своим Большим Поступком, - помолчала, грустно усмехнувшись уголком губы Светлова. - Папа мне сказал, типа кино могут снять! Вроде как если "Данко" удачно свою миссию завершит, по тем событиям обо мне еще биографическую ленту снимут…какое-то геройское варенье из серии: "семнадцатилетняя докторша и её детство." Ну так я ему сразу сказала что название для фильма у меня уже имеется, прямо с пылу с жару дарю ведь - "Буйнопомешанная на Фобосе". Ага! С таким названием уж точно окупится кинцо.

...

Задержала дыхание Светлова, капитанскую руку принимая. Это хорошо! Приятное и сильное рукопожатие у Фёдора Чижика, можно в свою собственную картотеку вносить: «Данкийский список Одинадцати «М» - одинадцати мужиков в смысле!
И про другое слово на букву «М» вы пожалуйста не думайте всякое плохое, и Чижику Фёдору Михайловичу тоже думать не позволяйте, а то вдруг чего неправильного на букву «М» измыслит. А здесь всё очень даже культурно - без матершинины!

Надо же как-то свой ум развлекать в долгие месяцы полёта. Вот и Майя себе развлечение придумала – составить воображаемую карточку для каждого члена экипажа! Вместо медицинской информации сохранять в голове привычки, характер, рукопожатия как самый тёплый момент. Личный список всех данкийцев для одной Пчелы, наподобие знаменитого Приоритетного, только здесь уже не надо вопросами жизни и смерти баловать. Так, развлечение простое. Семья. Они ж данкийцы - хочешь не хочешь, а в одном полете придется друг с другом ладить, или хотя бы постараться друг друга не убить.
...От обстоятельств зависит, ага, и от шуток капитана, честно говоря.

Сама в долгу с рукопожатием, кстати, тоже не осталась – тепло и энергично капитанскую руку сжала, вроде как: «Всё хорошо, всё отменно даже!» Вот и Чижик в картотеку попал – хе-хе, и другие тоже не убегут. Светлова она как собака – всегда к цели прет.
"При Светлова" – капитанское же распоряжение, так его в душу!

Голову слегка наклонила, услышав тёплые слова про сердце Данко. Ласка она и собаке приятна, а уж малолетним барышням которых в космос заточили, доброта тем более на сердце ложится, пусть даже капитан их самолично и не звал, как оказалось.
А Фёдор Михайлович, что? …Он кажись, до сих пор себе пещеру не простил, всё еще жалел тех детей, ел себя подикась поедом добрый учитель! Оно понятно - жестоко тогда всё вышло…тяжело. Как тут с другого человека вину снимешь? Она ж вина как камень тяжеленный, не соломинка какая, мизинцем-то не скинешь с плеч взрослого мужика его тяжелые думы.
Майя ведь не одна тогда в пещере находилась и другие там дети были, и другие страдали тоже. Она-то от всего сердца простила Федора Михайловича, а уж за других простить не могла…такое даже врачевателям не дано! И хотелось бывшего Учителя поддержать, руку горячую протянуть, ободрить как-то по дружески - только ведь сильные люди не всегда такое любят – когда в душу нахрапом лезут, когда пытаются своими хваткими лапками чего-то там настроить… Нет. Здесь время нужно. Терпение. Спокойная работа в одной команде бок о бок. Здесь как хроническое заболевание – лечить нужно медленно и осторожно, стараясь робкий огонёк доверия не задушить.
Заматерел капитан, суровее стал и жестче, а в чем-то самим собой остался – таким и видела его в пещере Майя – ранимым остался, слишком пожалуй серьезным человеком, склонным на себя одного всю ответственность брать. Но книжку держит! Хорошо. Значит по душе всё же пришелся этот подарок, значит не совсем уж чужой человек перед ней стоит - роднит его что-то с Чижиком Пыжиком из далекой мечты.
А прошлое что?
Слишком больно тогда всё вышло для всех разом. Майя ведь и сама себя не простила, под корнями нет-нет да и болела старая трещина, заходясь горючим соком - до сих пор вот тошно становилось когда припоминала Пчёлка что убить готова была за Чижика она.

...

Снег на дорожках, мокреть, рыжие листья и беготня. Фонари как одуванчики – вытянулись вверх на тонкой ножке, оделись кругом света словно пушинками и не достанешь их! А прищурь веки, растекается на ресницах рыжий свет – мечами обращается и пиками красными, словно кровь! Бежишь вперед тоскищу вымолачивая из себя. Эксперимент, ага...
...И всегда ей припоминались зимы отчего-то – долгие, тоскливые, наполненные работой, тягучими как сгущенка, невыносимыми этими вечерами. Казалось бы сезоны ведь менялись! Весна приходила в свой черед, летние дожди потемневшие дорожки полоскали, а вспоминалась только зима. Всегда зима и ничего больше! Всегда вечер, всегда снег. Туманные фонари как одуванчики и долгий мучительный бег по кругу.

Она тогда убить за Чижика могла. Рыцарей бы в лоскуты порвала если бы сил хватило, а они актёрами оказались. Се-ля-ви, как говорится! Всего лишь люди обычные, не враги. Капитан теперь вот говорит: «не идеализируй меня», а если бы девчонке тогда бластер боевой попался…
Ну да, ну да.
Потому что как собака к своей цели пёрла, всё верно, как псина со слюнями на зубах!
...Симптом бешенства. До сих пор вот тошно, страшно и противно от себя. Понимала Майя жуткую истину, случись оно всё заново – той же колеей на лыжах бы прошла никуда не сворачивая. Так оно всё сложилось. Не могла иначе поступить! Неспроста врачом стала, неспроста приемному отделению скорой помощи предпочтение отдавала – здесь ведь престижа никакого, только грязная, тяжелая работа для трудовой пчелы. Не хирургия почетная, не звезды в небе.
Ага.
Только простить самого себя это не так-то просто, может невозможно даже. Что же тут делать? Только существовать. Верить будто однажды исправишь как-то содеянное зло…добром ли к людям оказанным или достойной рабочей жизнью пытаясь старую вину искупить. Отразишься в чьих-нибудь глазах, и увидит кто-то тебя не таким уж плохим человеком если сам себя мнишь полным ничтожеством.
- Значит, не было Поступка…ну и не страшно, значит всё еще будет впереди, – плечами бледно-веснушчатая Валькирия пожала. – Совершите ещё свой Поступок. Может не для меня, а для кого-нибудь другого. Это хорошо когда есть какие-то планки к которым следует стремиться. Спасибо за откровенность.

Кивнула головой в такт своим мыслям от плохого отстраняясь. Может и больно немного стало, и грустно как-то, только хватит уже этих кефирно-кисловатых эмоций. Звездолетчики не ноют, тем более когда им почетную роль «Сердца Данко» отвели. Это вам не хухры-мухры! Данко без своего сердца уж точно сквозь черный лес не сумеет пройти.

- Никаких идеализирований, так точно, Фёдор Михайлович! – на бывшего учителя посмотрела, упрямо вдруг брови нахмурив. – Но капитана я вам не отдам, вот здесь вот намертво упрусь, Фёдор Михайлович и что хотите со мной делайте…хоть в вакуум выбрасывайте! А как иначе? Капитан он какой? Суровый мрачный парень…не ест, не пьет, в кресле своём сидит ежесекундно о жизни экипажа думая. Все капитанами восторгаются, все как они быть хотят! Капитаны сурово брови хмурят, с мрачными физиономиями корабли в космосе ведут, речи киношные изрекают как по писаному. Простым смертным примерами являются! Всегда жутко пафосные и горделивые. Как неидеальному Фёдору Михайловичу я вам друг…всегда поговорить и помочь советом буду рада. А должность капитана, ёшкин кот, капитана буду идеализировать! – упрямо подбородок девчушка вытянула, распрямляя спину. – И когда вы там на мостике сидите, Пчёлка будет представлять вас с лицом горделивым и пафосным, вытянувшим руку в киношном жесте: «Летим Ту-у-да!» Я так его в душу, женщина глупая…мне блин положено розовые сказки мечтать.

...

Рукопожатие Игоря Кирилловива, этого усатого и добродушного одновременно лиса, доктора Светлову не очень впечатлило - чувствовалось за этим пожатием нарочитая расслабленность, этакая подмашечка слабенькому женскому полу. Вот бывшие учителя они всё учить любят, а биологи, знаете ли, анималистикой страдают, и за всеми людьми склонны иногда животных видеть.
«Ну, крысу бегающую по коридорам со странным устройством на мордени, мы уже встречали. Чижика видали, а теперь вот хитрый лис материализовался – неплохой в общем-то зверь, только попробуй раскуси такого с первого раза…или даже со второго. Хочешь не хочешь Светлова, а придётся работать, общаться. Одной дружной командой в хрустальном улье сосуществовать! Двумя исполнительными такими, трудолюбивыми пчёлками, наслаждаясь коллективной работой друг у друга на виду. Всё как ты любишь, ага»
- Игорь Кириллович, у меня рука не из пластилина, можно и посильнее сжать, - чуть улыбнулась уголком губы Светлова, негромким голосом в Конкуренту обращаясь, отвечая своим собственным энергичным рукопожатием на его слишком уж смягчённое для женщины. – Вы не опасайтесь, моя кисть из вашей руки на пол не вытечет. Добавьте дров в паровозную топку, Игорь Кириллович! Нам еще работать вместе…спину друг другу защищать, метафорически выражаясь. Так что вы не опасайтесь будто я рассыплюсь.

Уселась на своё рабочее место Светлова, блаженно глаза прикрыв на секундочку. Глянула на экран ноутбука, медкарты безопасников быстренько оценивая. Впрочем, на что там глядеть особо? Этих армейских баранов наверняка военные врачи как следует проверили – отобрали лучших кандидатов, то есть самых здоровых, тупых и исполнительных зверей.
«…Наверняка прислали двух безмозглых имбецилов с одной общей извилиной на двоих, да и та, за нажатие на кнопку бластера, подика-сь, отвечает! Это тебе не стеснительный лётчик Фотон Ромашкин и его великолепно выглаженный мундир. Армейские кадавры для Кырымжана! Поговорить с такими явно будет не о чем…глаза что пуговицы, выправка, подчинение. Впрочем, и видеться к счастью слишком часто не придется…в полете у солдат свои задачи: будут послушно мекать в стойле под опекой доброго майора, полировать бластеры и пялиться в камеры, изображая будто эта военщина нужна в мирной экспедиции...Готовься к войне если желаешь мира! Наверное только одну поговорку в жизни и знают ребята.»
Впрочем, медкарты всё равно оценила внимательным долгим взглядом. Заварник поставила, через компьютер отдавая команду понизить температуру в медотсеке - можно было в слух сказать, но ведь ребячество это перед Григорьевым, какая-то уж прямо нарочитая демонстрация своей власти.
Смешно. Он наверняка такого поведения и ждёт от малолетней пигалицы: глупых заморочек, истерик там женских, попыток что-то доказать по детски и наивно. Ну что еще можно ожидать от семнадцатилетки с Большим Папой за спиной? Если со стороны Григорьева смотреть, кем она Майя покажется?
...Мелкотня на службе, прихотью земных функционеров на такую ответственную должность поставленная – игрушечный доктор на взрослом звездолете. А Григорьев-то, наверняка себя старшим здесь считает, вроде как - пусть играется малолетка, я за всем тут прослежу! Вот даже говорит так, словно главный: «я медкарты изучаю…я жду их самих…Нет, медпункт должен быть один...Я, я, я.»

Можно понять зрелого усатого врача – медицина она вообще особая область! Каждый врач должен быть и самоуверенным немного, и жестким и конкурентным даже типом – иначе нельзя, работа-то не для слабаков - живо переломит хребет если расклеишься. Нет, на Игоря Кирилловича определенно злиться не за что – его уважение заслужить следует, тогда может и перестанет в настоящего взрослого врача играть. Здесь другое странно, что капитан тушуется – вроде сам расхваливал этого специалиста Чижик, а теперь робеет…
Странное, блин, дело! Может друзья давние или когда-то пациентом довелось Фёдору Михайловичу у него побывать? Определенно есть какая-то история в этом деле, некая перчинка в супе, скрытая пока ещё от Светловой. А давление всё же чувствуется, слабое такое, но…

Простота здесь нужна, а может и забота даже - такая, ненавязчиво спокойная. Королевы-женщины вроде Елизаветы Первой Английской, во все времена это прекрасно знали: иногда женственность самый суровый мужской лёд обуздывает. Подкупающая мягкая сила.
Вот и Майя со спокойным, милым даже своим лицом, тоже самое делала – душевно и тепло обращалась с мужчинами, выдерживая при этом строгость и собственную гордость. Как-никак главврач, но при этом девушка рыжеволосая! Особа аккуратная, умеющая скромной быть да тихой. Ей сейчас нельзя из себя чего-то строить…гонор только обострит ситуацию, болезненно шмякнув по её крошечному ростку невысокого авторитета в коллективе.
Предложила чай им налить в кружки, по-семейному так, по-доброму, никому особого предпочтения не оказывая и заботясь одновременно о двух гостях сразу – каждому стараясь свое внимание отдать и внимательно выслушать.
Очень глупо было бы сейчас Фёдору Михайловичу какие-то особые преференции оказывать, только подставил бы данкийского капитана этот жест. Майя же она не просто Майя, а четвертая дочь героического Звездоплавателя Светлова - разбирается в таких вещах, можно сказать вместе с эффективными генами высокого отца впитала! Впрочем, Чижику всё равно достался благодарный быстрый взгляд, в ответ на это дружеское предложение врачей разделить. "Спасибо вам за вашу помощь. Ценю. Но всё в порядке. Договоримся с Григорьевым."
Доктору тоже достался внимательный оценивающий взгляд светло-серых глаз, без вызова совсем, напротив, заинтересованно девушка выслушала его. Головой кивнула в одобрении: – Совершенно верно, Игорь Кириллович. Медотсек оборудован лучшим образом для приема больных. Здесь врачам и надлежит оставаться, это наш боевой пост.

...Задумчивым взором свой стол окинула - идеальное рабочее место, только самого главного акцента не хватает. Синего такого, ироанского, простаивающего в лифте! Нет здесь акцента и уже не будет, потому что некоторые крыськи страдают аллергией. Только как теперь забрать свою орхидею, по возможности, не вмешивая никого в эту глупейшую, блин, ситуацию!? Первый день на своей первой работе, а уже тупить начала и вляпываться в ерунду...

– Я беру себе первое дежурство, Игорь Кириллович, я здесь человек новый, мне и первой на смену заступать. Не волнуйтесь, капитан Чижик, мы разместимся! Помимо биолаборатории есть небольшой врачебный пост в стационаре: стул, стойка, связь с бортовым компьютером, а иного и не требуется. Всё прекрасно. Меня другое, знаете ли, немного напрягает, считаю своим долгом сообщить об этом капитану и второму медику на борту…

Помолчала Светлова, аккуратно, без всяких там шлепков и хлюпаний попивая крепкий несладкий чай из папиного подстаканника. Впрочем, для своих гостей всё ж выставила сахарницу - вдруг они послаще любят? Майя, она заботливый человек, когда на свои чаепития приглашает.

- Уверена что Америку я этим заявлением совсем даже не открою и медаль за угадливость мне точно не дадут, но экипаж корабля «Данко» состоит только из одних мужчин. Могу поспорить на все деньги, даже искин здесь мужского пола. Вон даже уборщики в этом медотсеке зовутся Вертерами...никаких Алис, как я заметила. - на ноутбук взглядом указала доктор. – Вот и ещё два армейца на борт пожаловали, рьяные молодые люди наверняка!

Помолчала, убирая свои солнцезащитные очки в стол.

– Предчувствую некоторые проблемы в связи с этим обстоятельством, господа. Данкийцы конечно джентльмены, в этом я не сомневаюсь, психотесты проходили и прочие проверки...Но люди есть люди. Биологию нелегко обмануть! Полагаю, не я первая это подметила, верно? Возможный уровень агрессии в таком специфическом коллективе, в случае если мужскую энергию некуда будет девать. Полагаю, меня могли забыть уведомить, но...этот момент уже продумали? Капитан вот про субакс упоминал...значит спорт, дисциплина, тяжелый труд?

Действительно лишь желавший поддержать и приободрить Светлову, Фёдор Михайлович даже не заметил, в чём обидел её, как и самого факта обиды. Он ведь говорил ей ровно то, что она сама о себе сказала, подчеркнув, что видит в ней вышеобозначенные черты и советует ими гордиться и их развивать. Наверное, скажи бы она ему сейчас, что его слова её чем-то задели, он бы здорово удивился, а после этого огорчился бы, начал бы извиняться, оправдываться и отнекиваться, что, мол, имел в виду он совсем другое и она его неправильно поняла. А ведь Чижик всего лишь похвалил её целеустремлённость, и ведь ей правда в этом нельзя было отказать...
- Ну, фильм - это уже, наверное, слишком, - вздохнул капитан, отчего-то не смеясь Майкиной шутке, а восприняв её по-особенному серьёзно, как будто она касалась его лично. - Но я, Светлова, хоть убей не понимаю, за что ты на себя наговариваешь.
Просить её объяснить, чем же она всех подставила своим Большим Поступком, он, однако, не стал, посчитав, что эта тема уже и так зашла слишком далеко и пора бы, и вправду, сесть и выпить чаю, успокоиться, собраться с силами и запустить уже этот «Данко» к чёртовой бабушке в пекло. В полёте всё как-нибудь само собой образуется, страсти улягутся и отношения между членами экипажа обязательно наладятся.
Про Поступок Чижик тоже смолчал, не зная даже, что говорить на это. Так-то он всем сердцем был за Майю и рад был, что она здесь. Одним знакомым и близким человеком больше стало на корабле. Но выбирал её для полёта действительно не он. Не обманывать же её. Такая вот капитанская откровенность. Или учительская...
- Так точно, Светлова, так и есть, всё ты правильно представляешь, - многозначительно покивал он на её упрямую отповедь про то, что «капитана ему не отдаст». Чижик состроил горделиво-пафосное выражение лица, повернулся к двери кабинета главврача и, вытянув руку в киношном жесте, произнёс: - Идём ту-у-да!
И всё же, не выдержав, рассмеялся от собственной шутки.
- Ты уж прости, так пафосно у меня не получится, - покаялся он, - но как-то так, в общем...

- Это хорошо! - с одобрительно-понимающей улыбкой поднял палец доктор Григорьев, а его рукопожатие сразу же сделалось нормальным, в меру сильным, как раз таким, которое и требовалось для выносливой, но всё же довольно хрупкой девушки Майи Светловой. - Руки у доктора должны быть крепкими и надёжными. Не дай бог вам оказаться в кресле у стоматолога с дрожащими руками, Майя Юрьевна. Хотя, увы, в наше ленное время технологий человеческие руки всё больше заменяются манипуляторами дроидов. Более крепкими, более надёжными... хм, и менее человечными, - как-то печально, со вздохом даже, закончил Игорь Кириллович, словно бы у него на этой почве имелась личная драма. Но добродушия на его лисьем лице не убавилось, и усы шевелились всё так же бодро и энергично в такт его движениям губ.

Как и ожидалось, с медицинскими картами безопасников было всё в абсолютном порядке. Все показатели в пределах нормы, все анализы исключительно хорошие, внутренние органы в целости и сохранности. Собственно, на экран сейчас была выведена медкарта Сергея Громова, имевшего звание сержанта. И был он, судя по фотографии, именно таким вот бездумно исполнительным товарищем, какими представляла безопасников доктор Светлова. Уже по одному лицу становилось ясно, что Фёдора Михайловича на тренировках по субаксу уделает не один только Кырымжан.
Гости её тронной залы отвечали на гостеприимство также вполне по-доброму. Спокойно сели вокруг стола, обступив, можно сказать, девушку-доктора, поблагодарили вежливо и вполне искренне за налитый чай. Оба оказались любителями сладкого чая, но если Григорьев положил себе всего одну ложку, то капитан Чижик щедро, по-капитански, наложил себе три добрых ложки сахара, да ещё, представьте себе, с горкой. Похоже, Фёдор Михайлович был страстным сладкоежкой, о чём девочки в училище, как ни странно, не знали.
- Как скажете, Майя Юрьевна, ваше слово - закон, - всё тем же полушутливым тоном ответил конкурент на заявление о первом дежурстве, прихлёбывая со вкусом горячий чай. - Всё же, если вы не станете возражать, я бы разместился в биолаборатории. Мне как биологу там уютнее, чем во врачебной. Но оспаривать ваши решения не буду, нет - так нет.
- Да, Светлова, кажется, я забыл сказать, - вдруг очнулся о чём-то задумавшийся Чижик, медленно потягивавший чай из кружки в подстаканнике. - Доктор Григорьев - не просто доктор, он - доктор биологических наук.
- Биология - моё призвание, - тепло улыбнулся доктор биологических наук, - во врачевании я не так силён. Здесь я уступлю пальму первенства вам, - он кивнул Майе.

Помолчали собеседники, выслушав Майкину проблему. Непонятно, о чём они думали в этот момент, но выражения их лиц были интересными. Фёдор Михайлович определённо смутился поднятой темы, хоть и старательно держал маску капитанской невозмутимости. Доктор Григорьев же улыбнулся вместе со своими усами и просто ответил после недолгого размышления:
- О каких проблемах идёт речь, Майя Юрьевна? Мы же люди взрослые, опытные, серьёзные, не питекантропы какие-нибудь. Не нужно нас, мужчин, обижать. Кроме субакса, есть много других способов, скажем так, спустить пар. Начиная, как вы верно заметили, с тяжёлого труда и заканчивая отдыхом с виртуальным шлемом или в голокомнате. Попробуйте голокомнату - вам обязательно понравится, - покивал мужчина.
В это время дверь отсека открылась и внутрь прошли двое мужчин в военной форме, которые не мешкая направились к кабинету. Из-за стекла Майя разглядела физиономию Громова, виденную на фотографии в ноутбуке. Шедшего позади него второго военного закрывала широкая спина сержанта.
- А вот и наши новые безопасники, - удовлетворённо заметил Григорьев и перевёл взгляд на Майю. - Ну что, Майя Юрьевна, ваш выход.
Дёрг-дёрг усами и хитрый взгляд.

После короткого стука и разрешения войти дверь медкабинета открылась и внутрь заглянула широкая физиономия сержанта Громова. Он с интересом оглядел сборище любителей чая и будто слегка усмехнулся.
- Разрешите? - распахнув дверь шире, он прошёл внутрь и остановился перед чаёвничающими, вытянувшись в струнку. - Сержант Громов и рядовой Стругачёв прибыли на «Данко» для прохождения воинской службы, - доложился он Чижику как старшему по званию и занимаемой должности среди присутствующих.
Из-за спины Громова вышел знакомый некоторым худощавый рыжий парень, почти не изменившийся за пять лет, только ставший выше, и встал рядом с сержантом. Он козырнул Чижику, а затем... его шея предательски повернулась в сторону Майи, а брови поползли вверх.
- Светлова, чтоб меня черти драли... кхм... - Лёха сглотнул и тихо сказал напарнику. - Серый, ущипни меня.
Тот удивлённо покосился на него.
С тяжёлым, грузным грохотом покатилась по столу чашка в подстаканнике, которую случайно толкнул локтем Фёдор Михайлович, увидев рыжего безопасника и повернувшись к нему. И она неминуемо упала бы на вычищенный Вертером до блеска пол медотсека, если бы не рука сержанта, вовремя подставленная. Оперативно среагировавший Громов поставил чашку на стол. Хорошо, что Чижик успел допить свой чай и на стол не пролилось... ну, может, кроме нескольких капель со дна.
- С-стругачёв? - тихо и опасливо спросил капитан, даже запнувшись вначале.
- Ну, что смотрите, как Муму на Герасима? - Лёха широко улыбнулся и развёл руки в стороны. - Давайте обниматься, что ли?
Сержант снова в явном недоумении и с тенью подозрительности во взгляде поглядел на Стругачёва, предлагавшего капитану звездолёта пообниматься с простым рядовым.
Ус доктора Григорьева задумчиво дёрнулся.

...С грохотом покатилась по столу кружка, готовая вот-вот расстаться со своей честной, трудовой можно даже сказать жизнью по вине Фёдора Михайловича и его неосторожного локтя. «Внимательнее надо быть!» - могла бы пискнуть эта самая несчастная кружечка, будь у неё право голоса в нашей истории, но права голоса у этого предмета как назло не имелось.
Здесь, за свою посуду следовало бы вступиться самой Майе - напомнить, например, что она пригласила Капитана чай пить в своём кабинете, а не буянить с хрупкими вещицами в медотсеке! «Кажется, Фёдору Михайловичу больше не наливать» - могла бы сострить одна очень веснушчатая длинноволосая особа, по-доброму подкалывая сурового капитана.
Но…
Все подколки умерли в одночасье, застыв противным комком где-то в горле, а время вдруг замерло, превратившись для барышни Светловой в некую тягучую желеобразную субстанцию. И прозрачный кабинет вдруг огласил звонкий удар. Эдакое сокрушительное – ба-бах! - ударом кочерги по железной стенке.
Глубоко задумавшись, Майя со всей дури обрушила отцовский подстаканник на собственный же стол, значительно так грохнув по деревянной поверхности металлическим донцем. Прямо как ракета, разбивающаяся о скалы какой-нибудь незнакомой жуткой планеты – так и подстаканник вынужден был совершить аварийную посадку на рабочий стол. Жалобно брякнуло стекло, намекая на тот простой факт, что самое время сейчас закричать что-нибудь киношное и мелодраматическое, вроде достопамятного этого: «Мэйдэй, мэйдэй…Хьюстон, у нас проблемы!»
Треск. Грохот. Хорошо хоть чая внутри уже не было…
Девушка, впрочем, даже не обратила на это внимания. Удар вышел неожиданным, крепким и довольно-таки сильным для столь хрупкой рыжей девы! Но Светлова ведь честно предупреждала: «Не стоит вам меня недооценивать, уважаемые товарищи-мужики! Внутри во мне много больше, чем снаружи. Данкийский врач не рассыплется от крепких рукопожатий и вполне может отвесить такой удар, от которого рассыплетесь вы сами».
Хе-хе.
К тому же это общеизвестный факт, что руки доктора должны быть уверенными в себе руками волшебника - они должны оставаться сильными и крепкими в любой критической ситуации – вот Пчёлка и продемонстрировала, правда нечаянно и без злого умысла, насколько крепки ее собственные ручки-то.
- Стругачё-ё-ов…!? - прохрипела на выдохе эта Царственная Валькирия "Повелительница всея Медотсека", а потом вдруг присовокупила крепкое такое русское словечко, высказанное совсем уж тихо себе под нос. - …ть!

...

А ведь как мило и по-домашнему всё начиналось.
Три человека пили чай в стеклянном кабинете, наслаждаясь кратким, заслуженным можно даже сказать отдыхом.
И деловито кипел чайник, напоминая счастливым своим, уверенным таким бульканьем о кремовых стенах и о матерчатых абажурах с бахромой. Напоминая о мае-месяце, и о том что зима не вечна. Ведь как бы далеко не пришлось забраться в космос, в какие бы сумрачные дали не занесла злодейская судьба, а где-то на Земле останется уютный дом – в реальности ли дожидаясь своих хозяев или в голове существуя зыбкой мечтой. Найдется место в сердце для теплой комнаты с абажуром и для круглого, прозаического стола с кружевной скатертью в цветочек. Для солнца. Для синего неба, такого звонкого и недосягаемого.
Это надо хранить в себе и не терять в черноте космоса. Даже на звездолете можно пить чай и слушать чайник, вдыхать запах иллюзорного дома, стараясь оставаться людьми. Всего лишь людьми. И! Людьми с большой буквы.

Так думала Майя наслаждаясь обществом своих гостей. Отстранившись от драм, от «Фобоса», от всего плохого что когда-то случилось и могло случиться вновь – дав самой себе роздых. Отдаваясь простому этому, незатейливому и очень душевному чаепитию всей душой.

Вот Фёдор Чижик – сидит совсем рядом недосягаемый капитан: иногда совсем чужой как будто бы человек, а иногда забавный и до боли родной космолётчик.
«Идем ту-уда!» - замечательно ведь сказал, заставив Майю улыбнуться своей жуткой половинчатой улыбкой - такой себе улыбкой - совсем даже не отцовской, а все-таки очень даже особенной. Главное ценной, ибо не улыбалась девушка уже давным-давно, заледенев снаружи и оставшись очень даже живой внутри.
Но смотрите-ка!
Снова подтаяла Снежная Королева, залюбовавшись этой нехитрой актёрской игрой. Ого! Даже юморить как оказалось, умеет бывший учитель - умеет сбрасывать с себя эту серую тяжелую серьезность. Вот надо же! Девочки в школе про то не ведали, а они вообще как это выяснилось, мало что знали про своего преподавателя.

Светлова усмехнулась про себя. Отчего-то это было даже приятно, несправедливо конечно к бедным девочкам из МЗУ, но совсем даже неплохо. И глаза у Пчёлки сверкнули как-то по особенному, когда она на Чижика залюбовалась...

Доктор Громов с другой стороны. Усатый благодушный Лис – умный, пожалуй, даже въедливый зверь. Шмыг-шымыг своими щёточками! Приглядывает за людьми, какие-то картинки складывает в своей усатой голове, но без него, наверное пришлось бы хуже.
...Скатился бы опять разговор к «Фобосу», ко всем этим сердечностям, недоговорённостям и трудным вопросам. А «Фобос» в данный момент желалось отправить в паровозную топку, оставить прошлое где-то в прошлом, наслаждаясь звонким этим, великолепным даже «сейчас», уютно расположившись на космическом корабле «Данко».
А потому просто сидела себе рыжая Валькирия и пила чай, подливала мужчинам заварки или кипяточка если оно требовалось, ну и про себя родимую не забывала, аккуратно прихлебывая восхитительный жар из большой отцовской кружки. Можно даже сказать, царственно и достойно прихлебывая-то, наслаждаясь этой церемонией словно какая-нибудь английская королева!
Выяснилось что Майя обожает кипяток, потому чайничек ее фырчал без перерыва – как только напиток по мнению девушки остывал, она снова подливала себя исходящей паром горяченькой водицы, счастливо прикрывая веки и едва ли не мурлыкая словно кошка.
Всё шло хорошо.
Правда девушка слегка поёжилась, глядя на три полных ложки сахара, отправленных Капитаном себе в кружку. При таком подходе, Фёдор Михайлович первый кандидат на посещение дантиста – три ложки с горкой, ёшкин кот! Три ложки на один клятый стакан!!! «И кому как ни капитану знать, что настоящего дантиста здесь не имеется. Ну, если только Кырымжана-как-его-бысь-по-батюшке, за дипломированного удалятеля лишних зубов не считать...»

...Сама-то Майя вообще принципиально не сахарила чай, считая это издевательством над благородным индийским напитком. Даже лимону не всегда дозволялось принять тёплую ванну в ее персональном чайном бассейне.
А вот сливки ценила и уважала всей душой, жаль только не взяла с собой сливочник, посчитав будто на космическом корабле настоящих сливок уж точно не обнаружится. Спросить что ли Фёдора Михайловича, не течёт ли на этом звездолете, скажем, прохладное молоко из крана? Вдруг и до таких чудес прогресс уже дошел? Кисельные реки, медовые берега...
Впрочем ладно. Не хотелось сейчас острить и работать языком. Майя сейчас была просто Майей. Разрумянившейся от горячего чая девушкой с легкой испариной выступившей над верхней губой, со своими длинными локонами которые имели обыкновение лезть в глаза, и которые она привычно убирала с лица, сдувая их или отводя в сторону небрежным движением головы.
Девушка была благодушна, покойна и счастлива, да и учителем по своей сути не являлась. А потому от нравоучений всегда держалась в стороне.
Знаете ли!
Есть такие прямо Супер-Доктора – вот они как раз любят гундеть про здоровье, про диеты, про то как дожить до ста, загружая невинные мозги слушателей ненужной лирикой.
А Майя была доктором из серии: «Ну, до свадьбы заживет, как говорится!
...Если вы порежетесь, у вас заболит зуб или еще чего мелкого да пакостного приключится с вашим здоровьем, ну вы же знаете что делать? Правильно! На все сто процентов, ни в коем случае и никогда, не следует беспокоить такими мелочами эффективного Доктора Светлову! Право слово, тудыть его в качелю, я поставлена здесь для критических ситуаций и экстренной медицинской помощи. Любой человек в состоянии извлечь занозу из своего пальца или обработать порез на пальце антисептиком. Давайте не будем отвлекать мои мозги таким вот мусором. Есть трюки которые способна выполнить даже мартышка»

Отпила чаёк, смакуя каждый глоточек. Хо-ро-шо. Блаженно прикрыла веки. «Есть знаете ли анекдот в тему. Врач! Это была бы лучшая профессия в мире - если бы не все эти больные...»

Впрочем, Игорю Кирилловичу всё ж не спустила этот слегка покровительственный, снисходительный можно даже сказать тон. Не то чтобы Майю обижал или как-то нервировал сей момент. Просто, Игорь Кириллович всё ж с Пчёлкой связался, а не с каким-нибудь там пушистым милым зверьком! А Пчёлы они ведь не только мёд вырабатывают и чаёк разливают для своих гостей. С хорошим человеком могут и шуточками обменяться, воспользовавшись образным жалом так сказать. Тем более если Усатый Доктор слегка иронизирует, значит, над Капитанской Дочерью и своим непосредственным начальником вот кстати!
- Это вы мне в голокомнате, значит, пар советуете выпустить, Игорь Кириллович? - сверкнула глазами азартно, слегка вздернув брови девчушка. – Благодарю за добрый совет. Однако доктор Светлова эффективный специалист работающий в режиме нон-стоп, почти робот, только еще лучше. Могу вас заверить, мне совершенно точно не нужно выпускать пар! Хе-хе…Хотя голокомнату я всё же посещу интереса ради.

Помолчала, подливая себе еще немного кипяточку. Не забыла мужчинам вазу с ореховыми батончиками в шоколаде придвинуть.

- Я исполнительна как два Вертера разом, может как три. Моя судьба в моих руках пока мой чайник находится рядом, Игорь Кириллович! Была бы заварка, а прочая сопливая лирика может катиться в ближайшую лесополосу. А вы? – припила свой крепкий чаёк смежив веки, подпустила в голос хрупкой такой, девичьей наивности. - Небось при помощи субакса со стрессом привыкли справляться? Мужской спорт для настоящих мужчин?
...И Светлова слегка опустила голову, хитровато потерев свой веснушчатый нос. Может Усач и являлся первоклассным биологом, да только глядя на его фигуру, про субакс подумаешь в последнюю очередь - наверняка точно так же далек от этого вида спорта, как и сама длинноногая лыжница Майя.

- Было бы неразумным, неконструктивным и очень детским поведением, заставлять вас покинуть свою любимую лабораторию. Оставайтесь там, где пожелаете нужным, Игорь Кириллович. У нас один улей на двоих, а две трудовые пчёлы не могут не поладить в этом хрустальном замке. Что касается вашей биолаборатории, - Майя вдруг как-то вздохнула, нечаянно заглянув в прошлое которая сама же решила закрыть хотя бы на сегодня. – Я бы почла за честь принять участие в ваших опытах и увидеть эту лабораторию своими глазами...разумеется, когда выдастся подходящее время. У меня, между прочим, есть одна занятная орхидея. Вам будет интересно! Не какая-нибудь там безделушка проклятая. Девятилетнее здоровое растение с Ироана!…а ведь на Земле, как вам известно, такие капризные орхидеи обычно долго не живут...

Помолчала, с некоторой грустнецой припоминая прошлое – то самое, ага, которое не нужно вспоминать.
«Это были детские наивные мечты, стать биологом и слетать на Ироан. Любой ребенок мечтает о несбыточном - это нормально! Вот если бы все наши фантазии исполнялись - эти мечты не назывались бы детскими, а люди не наматывали бы километры соплей себе на кулак, вспоминая о том, кем они хотели стать на самом деле. Бла-бла-бла...тра-ля-ля…скажи я про свою биологическую мечту и Фёдор Михайлович снова упрется в этот проклятый Фобос. А на сегодня я закрыла эту страницу. Можно сказать вычеркнула в своём метафорическом блокноте на все сто процентов! У меня всё в порядке. Я на «Данко». Не с каким-нибудь там капитаном у которого морда кирпичом и такая же красная. Я на корабле Фёдора Михайловича! А у него очень интересный подход…демократический, ёшкин кот, подходец-то!»

...

Ба-бах! Папин подстаканник грохнулся о стол железным грузом, прогоняя милые мечты оставить прошлое где-нибудь в прошлом. Там, где ему и полагается в общем-то быть.
Стругачёв. Болван. Двоечник. Попадатель в неприятности и нажиматель запретных кнопок. Стругачёв!!!
Тот паренек из прошлого сидевший по соседству на задней парте.

«Да вы издеваетесь, это же Стругачёв! Блин, да вашу ж печень, Алексей Стругачев. Человек - ходячая неприятность. Болтун. Хулиган. Драчун. Да мы с ним как два проклятых чудо-близнеца с нашими рыжими физиономиями. Да вы это специально, что ли, устроили - чтобы мы как клоуны здесь смотрелись!? Чтобы Великолепную Лыжницу в лужу заставить сесть у всех на виду!!! Стругачев! Осёл. Павлин. Кривляка. Позёр. Отчаянная личность…смелый настоящий друг…когда-то бывший…мальчуган в костюме пилота…про которого пять лет и не вспоминала даже»
И представила тогда Молния Светлова, сколько ерундовых, жутких даже вещей может порассказать о ней этот парень. Сколько компромата и дурацких историй содержится в этой рыжей, харизматичной голове: «Да это ж Светлова…дура…да она же при всём классе разреветься могла если её веснушчатой называли! Да это же Ма-а-айка Зазнайка из живого уголка...ну тудыть его в качелю...прыткая как таракан какой-нибудь, рыжая мелкотня. Ботаничка и зануда, кстати, если вы не знали! А уж когда мы на RAR90 попали…»

И снова Майя выругалась про себя – Нет! Ну, какой болван, идиот и недоумок станет служить со своим одноклассником на одном корабле, спрашивается!?
Это же невозможно. Неправильно. Отец всегда прерывал такие контакты. Школа Юрия Аркадьевича Светлова авторитетно заявляла – никто не должен подходить к тебе слишком близко. Люди должны видеть только идеальный, тщательно проработанный образ. «Май. Держи свору подальше от себя, отстранись от всех и не позволяй людям знать о тебе больше чем следует - вот тогда никто не ударит тебя в спину! Люди что собачья стая - всегда рады вцепиться в глотку если выкажешь слабину.» Что ж. Папа являлся неплохим политиком и разбирался в таких тонких вещах…
Папа, например, никогда не брал Майю на космодром (не говоря уж про свой звездолёт), потому что – «не следует совмещать семью и работу, Май. Было бы непозволительной глупостью приводить человека из семьи на своё место службы!»
Стоит ли говорить, что и в этом полёте скрывались некоторые нюансы, о которых Майя к своему сожалению, прекрасно догадывалась. С одной стороны большой отец вернул ей мечту о космосе, как бы извиняясь за все что было. С другой стороны...Два сына в космосе и умница дочь в составе экипажа «Данко» - это, знаете ли, очень полезный момент для политический фигуры Юрия Аркадьевича, особенно если миссия завершится успешно! Будьте уверены, героический Капитан Светлов своей порции славы не упустит - его знаменитая улыбка станет еще шире, когда адмиральское кресло примет в свои дружественные объятия этого великого человека.
Большой Папа уверенно двигался вверх по карьерной лестнице и никогда не стеснялся использовать собственную семью в своих же собственных интересах. Расчётливый звездолетчик. Герой и прирожденный политик. «Мой папа - хороший человек». Это уже своего рода такое заклинание.

...

Девушка поёжилась. Надо уже было как-то выбираться из этой неловкой ситуации, а она застыла, продолжая поедать глазами рядового солдата: «Как же так, Лёха!? А где же твоя лётная форма…почему в рубке сидит обаятельный лётчик Фотон, а не ты? Ничего не понимаю. Безопасник. Ёшкин кот! Тот самый армейский имбецил номер 2. Да вы меня разыгрываете! Павлин Стругачёв в армейке!? Из МЗУ что ли направили? Мой мозг сейчас самовоспламенится, какого хрена здесь происходит!? Стругачев. Нет, ну надо же. Блин!!! Стругачёв. Человек из прошлого. Из этого пыльного, вонючего, проеденного молью прошлого, которое я твердо решила к такой-то бабушке закрыть!»
Что ж. По крайней мере, первая шоковая волна сменилась решимостью бороться до конца – Стругачёв ведь хороший человек по своей сути, замечательный даже человек, только надо сразу правила общения установить. Вот, например, фиг вам Алексей Стругачёв, а не нарушение субординации! Доктор Светлова эффективный специалист на этом корабле, дипломированный, заметьте специалист и на живца её так просто не возьмёшь.
«Веснушчатая ботаничка способная разрыдаться от обидных слов осталась в прошлом. Я вам тут больше не позорюсь, дамы и господа. Видали голоком Фёдора Михайловича? Хе-хе. Майя Молния Светлова в такие нелепые ситуации попадать не намерена! Данкийский Доктор всегда на высоте и всегда берёт только золото! И потом, это мой собственный медотсек. В этом месте, даже вам меня не выбить из колеи, уважаемый вы болван и рыжая личность, Алексей. Тудыть его в качелю, мистер ходячая неприятность Сругачёв»

- Кхм, - прокашлялась Валькирия, длинные волосы со лба убирая. – Эээ…Майя Юрьевна Светлова. Можно обращаться просто – доктор Светлова или доктор Майя. Не в кассу называть меня Светловой...ммм...я хочу сказать это не слишком подходящее обращение для корабельного врача. Майя Юрьевна, с другой стороны, звучит совсем даже не плохо. Или на худой конец Майя. Но на "вы".

Дружелюбно пояснила она рядовому, расставляя все точки над «i». Повернулась к Лису:

– Познакомьтесь, Игорь Кириллович, это мой одноклассник Алексей Стругачёв! Ммм…Какое-то время мы учились вместе в МЗУ. Алексей, сержант Громов. Это доктор Игорь Кириллович Григорьев, второй доктор на «Фобосе».

Встала со своего кресла вытягиваясь в струнку рыжая Дева. Оценила ситуацию и рассмеялась про себя.
...а вот это кажется совсем глупо было, свой великолепный трон покидать на фоне Сергея Громова. Теперь, на своих двоих, Пчёлка Майя как назло ещё меньше ростом смотрелась, словно бы оттеняемая этим могучим солдатом. «Вот так наверное и видели хоббиты обычных людей. Ёлки-палки! Ну что за нелепость…Ну не садиться же мне обратно?! Какой же он здоровенный всё таки бык...»
- Что ж. Впереди капитана с объятиями лезть не стану, это было бы преступным нарушением субординации, - дернула уголком губы шутливо девушка, совершенно спокойно бросая Чижика на передовую. Пусть наслаждается капитан, ему по статусу положено геройствовать! А Майя, со своей стороны, обнимашки терпеть не может, как и любые тесные прикосновения с чужими людьми. - Мы можем обойтись крепким рукопожатием, Алексей. Я всего-лишь лейтенант.

- Старший лейтенант Светлова! – отрекомендовалась Майя сержанту Громову, протягивая руку для рукопожатия. «Учись Стругачёв человеческому общению, блин!» – Корабельный врач на «Данко». Давайте сюда вашу медкарту, сержант. Алексей Стругачёв, к вам это тоже относится, вашу медкарту пожалуйста.
Подумала немного.
- Не желаете ли чаю?

Вопрос был хитрый, с подковырочкой что называется, ведь на него следовало ответить однозначное "нет". Потому и задан он был сержанту, а не рядовому Стругачёву. Этот простодушный Рыжик мог бы согласиться.

А ведь начиналось всё так хорошо. Действительно хорошо.
Приятное предполётное чаепитие расслабляло и настраивало на начало долгой и продуктивной совместной трудовой деятельности этих троих людей на благо Родины и на своё благо тоже, для кого продвижение вверх по служебной лестнице было важно. Горячий чай полюбляли все собравшиеся - особенно, оказывается, к кипяточку доктора были неравнодушны. В отличие от Чижика, Игорь Кириллович с благодарностью принимал щедрые предложения хозяйки медотсека подлить кипяточку из кипящего чайника. Капитан же только раз согласился на эту процедуру, и то несколько неуверенно, словно бы боялся, что для Майки это тяжкий труд. Хотя скорее просто привычен был к менее горячему чаю. Но прихлёбывал с удовольствием, от шоколадных батончиков отказавшись, как и доктор Григорьев, надо заметить. В общем, не одна Майя успела как следует разрумяниться к тому моменту, как всё стало не очень хорошо.
Но, пока ещё румянец только начал проявляться, а в помещение медотсека не ворвались безопасники, младший из которых презрел все нормы субординации - ну, ему не привыкать это делать, - в кабинете велась неторопливая полушутливая дискуссия. Как то водится за чаем, обсуждали вопросы паровыпускания и делили жилплощадь самым натуральным образом.
- Нет, уважаемая Майя Юрьевна, я вам предлагаю не пар спускать, а именно что душой отдыхать в голокомнате, иногда, в свободное от работы время, - и усом не повёл Игорь Кириллович в ответ на азартную шутку девушки. - Там широчайший выбор голограмм, не только с земными, но и инопланетными видами. Уверен, вы найдёте что-то по своему вкусу. Если вы мечтали побывать на Селесте, например - голокомната вам в помощь, пускай это и всего лишь заменитель, - если бы Григорьев упомянул мечту об Ироане, то Майя бы наверняка удивилась такой его прозорливости или даже заподозрила бы доброго доктора в подслушивании чужих разговоров на этом корабле.
Игорь Кириллович помолчал немного, прихлёбывая хороший чай из простой серенькой больничной кружки, удостоившейся сегодня такой великой чести нести в себе свежезаваренный индийский чай приготовления дочери Самого Светлова. Тихонько похмыкал, услышав её комментарии про сопливую лирику и, главное, вопрос про то, какое стрессоподавляющее значение для него как для мужчины имеет субакс. Подумал немного над ответом будто бы, оценил юмор своей непосредственной начальницы. Никаких там обид и прочего недовольства на его лице не было. Вообще складывалось впечатление, что доктор Григорьев человек настолько добродушный, что даже на прямые оскорбления будет отвечать спокойно и с присущей ему слегка островатой иронией, а не встанет из-за стола, набычится и пойдёт на обидчика с кулаками. Такие, как он, должны уметь себя сдерживать. Да им и пар, поди, выпускать особо не приходится. Стоическое спокойствие - нордическое, можно сказать. Но при этом хитрый взгляд и мягкая ироничная улыбка.
- Нет, Майя Юрьевна, субаксом не увлекаюсь, - миролюбиво покачал он головой, - освоил только самые азы. Для самообороны, так сказать. А лучшее моё лекарство от стресса: работа, работа и ещё раз работа. Ну а когда её мало, то смотрю старые фильмы или посещаю голокомнату. Очень я, знаете ли, люблю Селесту. Местная дикая природа, селестианские леса, флора и фауна напоминают Средиземье. Вы наверняка слышали несерьёзную гипотезу о контактах Толкиена с селестианами? Якобы он с них срисовывал эльфов, а по их рассказам о своём мире описывал Арду. Очень похоже на правду, знаете ли, хотя расхождений всё же весьма прилично.
Из слов Игоря Кирилловича чувствовалось, что он лично сам уже успел побывать на этой самой Селесте, а не просто мечтает об этом. Говорил он слегка прищурясь, с задумчиво-мечтательным видом, словно бы в воспоминания погружаясь. Не может быть, чтобы такие ностальгические эмоции в нём вызывала всего лишь голограмма. Могло даже показаться, будто доктор тоскует о планете, на которой ему однажды довелось побывать, или о пережитом когда-то хорошем, памятном моменте из жизни.

- Давайте не будем называть биолабораторию моей, Майя Юрьевна, - с широкой улыбкой и от щедрой души предложил доктор Григорьев, когда разговор зашёл о распределении оперативного рабочего и жилого пространства между двумя врачами на звездолёте. - Я знаю, что и вы опытный биолог, пусть и без диплома, так что это наше с вами общее рабочее место. Более того, доктор Светлова, я бы очень хотел работать с вами вместе. Одна голова - хорошо, а две - лучше. Там, где один из нас что-то упустит, второй подстрахует и подскажет. Будем делиться идеями и обмениваться опытом. Нам в любом случае нужно будет анализировать добытые материалы для исследований. Не сомневаюсь, хотя бы одну планету земного типа мы найдём в целом скоплении. Ну как вы, не против? А на ироанскую девятилетнюю орхидею было бы любопытно взглянуть и послушать, в каких условиях вы содержали эту капризку, что она столько прожила, - Игорь Кириллович довольно кивнул.

Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Да порой так, что лучше б и не начиналось, в самом деле. Ведь обидно же, чёрт Стругачёва дери, когда мало того, что разговор прерывают на самом интересном месте, так ещё и ведут себя не по субординации, и посуду личную докторам портят одним своим появлением.
Мирное пасторальное чаепитие, эта медотсековая идиллия, вдруг в один момент превратилась во что-то наподобие ярмарочного балагана, где ведущую роль трубадура, шута и балагура-скомороха исполнял великий русский космический первопроходец Алексей Стругачёв, и остальных невольно тоже в это втягивал своим простецким незатейливым поведением и руками, для объятий распростёртыми. Ему только цилиндра Безумного Шляпочника на голову не хватало, Майе - платья Алисы, а капитану Чижику - длинных ушей Мартовского Зайца, чтобы всё это чаепитие превратилось в знаменитое Кэрролловское, с приличной дозой здравого абсурда. Кстати, по этой схеме доктор Григорьев был Соней - у него даже усы имелись, и по сюжету книжки Чижику с Лёхой полагалось чуть позже окунуть Игоря Кирилловича головой в чайник. Да... а кем же был Громов?
К счастью, не разбился крепкий-то отцовский подстаканник, ибо был он металлический, а вот по стакану пошла змейкой маленькая трещина - сверху, это было не страшно для чаепития, но со временем эта мелкая трещинка будет расти, понятное дело. Так что срок жизни стакана в Светловском подстаканнике был значительно сокращён. Хотя ведь его, наверное, можно будет заменить...
Крепкое словцо из уст крепкой Валькирии едва ли кто услышал, несмотря на воцарившуюся вдруг тишину. Уж больно эта самая тишина была звенящей. Той, когда слух сам рождает слуховые галлюцинации, только чтобы не слушать тишину. Хотя, может, это просто чайничек кипел или ветерок свистел по помещению, разгоняемый слегка кондиционером. Застряли они вне времени и пространства вдруг, одной ногой шагнув в прошлое пятилетней давности и ещё дальше, другой уже оставляя следы на пыльных дорогах далёких планет в скоплении Зельца, а телом, разумом и сознанием застряв где-то между. Где-то в медотсеке звездолёта «Данко», ещё не успевшего стартовать с Земли. Было слышно, как в приёмной шуршит Вертер Третий, передвигаясь на своих колёсиках. Но даже если Майю услышали, то не придали значения. Её крепкое словцо сейчас краснело и бледнело перед теми чертями, которые должны были драть Стругачёва.
Рядовой, которому Светлова вежливо указала, как надо правильно её называть, скептически, беззлобно и даже как-то со смехом в глазах поглядел на неё. «Ага, как же, конечно, жди, стану я тебя на вы называть, Майка-зазнайка Юрьевна Светлова» - так и читалось в этом взгляде, но Алексею хватило ума хотя бы на этот раз промолчать. Громов и без того на него крайне недобро посматривал, словно бы решая для себя, а не вырубить ли одним ударом это рыжее болтливое чучело.
- Ах вот оно что, - на задумчивом и слегка недоумённом лице своего ассистента девушка увидела разом проявляющееся понимание, и прежняя добродушная улыбка вернулась.
Всё встало для доктора Григорьева на свои места, пусть он и не мог себе объяснить пока, зачем же рядовой нарушил субординацию. Мог бы удивиться и порадоваться как-нибудь потише, молча, как и положено солдатам. А если он будет сидеть в окопе под неприятельским огнём и увидит рядом бывшую одноклассницу, он тоже так бурно отреагирует, подставляя себя под вражеские пули? Хорош солдат, ничего не скажешь.
Игорь Григорьевич отпил из чашки и поднялся, протянул руку солдатам для крепкого мужского рукопожатия.
- Меня уже Майя Юрьевна представила... - он немного растерянно покосился на девушку, - только я не совсем понял про Фобос... простите, я там не бывал.
- «Данко», - вставил наконец слово основательно примолкший Фёдор Михайлович, - доктор Светлова оговорилась...
Капитан Чижик поднялся, во все глаза глядя на Лёху Стругачёва. Твою ж дивизию налево, а он как здесь? Из него же безопасник, как... впрочем, Фёдор Михайлович воздержался от сравнений слона с балериной, потому как ещё лет пять назад не мог представить, что поведёт под своим началом военно-исследовательский звездолёт ВКС на поиски новых планет, пригодных для колонизации, и новых цивилизаций. Чижика заметно покоробило появление рыжего парня. Снова вернулся мыслями в прошлое, да ещё и Светлова удружила, напомнив о «Фобосе». Ох, он ведь и перед Лёхой виноват.
В этот момент можно было делать ставки на то, обнимет ли Чижик своего бывшего ученика или пошлёт в лес по дрова.

Тем временем обмен любезностями продолжался. Громов крепко, с силой - но наверняка с малой - пожал руку Светловой, одарив её немного странным изучающим взглядом. В чём была его странность? Ну, Майе показалось, что ещё бы чуть-чуть, совсем немного, и сержант бы тоже нарушил субординацию, подмигнув ей. Почудилось? Может, и так, но Громов явно оценивал её как мужчина девушку, а не как сержант ВКС - старшего лейтенанта ВКС. От его рукопожатия слегка заболели пальцы. Крепкое мужское рукопожатие состоялось и между другими парами участников: сначала Громов пожал руку доктора Григорьева, потом и капитана Чижика, пожимавшего руку сержанта определённо на автомате, ибо смотрел он на Лёху, а Стругачёв успел потискать руку Майки всё с тем же выражением на лице «Майка-зазнайка». Кстати, его рукопожатие было что надо, в меру сильное и не слабое.
Но нас интересует вовсе не это, конечно же, а то, обнимутся ли Лёха и Фёдор Михайлович. Интриги ради повременим с ответом и расскажем немного о другом. О медицинских картах, которые должны были принести новые члены команды «Данко».
- Вот, пожалуйста, - быстрым и ловким движением Громов достал из нагрудного кармана маленькую биометрическую флешку с копией медкарты и вложил её в протянутую руку доктора Светловой, слегка приподняв уголки губ в обозначении вежливой улыбки. - Никак нет. Заступаю на смену, - так же вежливо отказался он от предложенного чая.
- Мне пока не заступать, я желаю, - важно кивнул неспрошенный Лёха, - спасибо, Светлова... товарищ доктор-старший-лейтенант-Майя-Юрьевна-просто-Майя, - если и была в этом лёгкая ехидца, то совсем лёгкая, почти незаметная даже. А вот на лице рыжика расплылась радость от встречи.
- Стругачёв... но какими судьбами? - продолжал удивляться Чижик.
- Звёздными ветрами принесло, Фёдор Михайлович, - в очередной раз нарушил субординацию рядовой. Хотя кто его знает, Чижик же говорил Майе, что она может так его называть - может, и Лёхе позволительно.

Здесь мы наконец развеем интригу и закончим эту немаловажную часть повествования рассказом о том, как же поздоровались бывшие учитель и ученик. Фёдор Михайлович подошёл к нему и, слегка потрепав за плечо, протянул руку для рукопожатия вместо объятий.
- Возмужа-ал, - потянул капитан, - выше меня вымахал.
- Есть такое, - пожав ему руку, заулыбался Стругачёв, - не судите строго, я не нарочно, так уж получилось, - шутканул он.
- Капитан, разрешите идти? - спросил хмуро смотревший на это братание Громов.
- Да, идите, конечно, сержант, - кивнул Чижик и бросил взгляд на часы у себя на руке. Вздохнул сокрушённо. - И мне тоже пора.
Он неуверенно посмотрел на Майю. Можно ли оставить на неё Стругачёва? Не взорвут ли они на пару корабль ещё до старта: он, нажав не на ту кнопку, а она, пытаясь его остановить? Впрочем, здесь оставался доктор Григорьев, а он ведь не просто доктор, а доктор биологических наук. Уж как-нибудь справится с этой ходячей рыжей биологической опасностью.
- Ну, Стругачёв, неожиданно, - покачал он головой и обратился к девушке. - Я пойду?
За Громовым закрылась дверь кабинета - он времени зря не терял и уже шёл на свой пост. А Лёха сейчас подозрительно косился на стул, освобождённый Чижиком, явно норовя заменить его на этом чаепитии. И конечно, за приветствиями и рукопожатиями он совсем забыл отдать Майе медкарту.

– Нда. Пожалуй, титулов многовато, - шутливо вздернула брови Майя, добродушно сверкнув своими чародейскими, светло-серыми глазами в сторону Лёхи. – Моё эго бесконечно, но всё-таки рекомендую вам сократить список, рядовой Алексей Стругачёв. А то боюсь всё не выговорите. Ээээ, мозг закоротит раньше чем закончите! Ну или я треснусь лбом о свой стол, потому что засну...

Девушка задумчиво почесала переносицу, поглядев куда-то в недалекое своё прошлое:

– Хочу заметить, что в иных кругах меня называют также Молнией-Светловой. Перспективной лыжницей. Лучшей ученицей. Гордостью выпуска. Самым молодым врачём Родины. Семнадцатилетним гением на борту «Данко»! Великолепной спортсменкой. Вдохновляющей звездой интернета. Окрыляющей! Марсианкой, пчёлкой и сверхновой нашего времени. Валькирией на лыжах и в конце-концов, Снежной Королевой, - усмехнулась уголком правой губы, слегка вздернув подбородок девчушка. Эдак, не без гордости значит, но при этом и не особо выделываясь. Скорее наслаждаясь этой нелепой ситуацией и даже тайно испытывая от всех этих своих смущений, некоторое хулиганское веселье. – Ну так как, выговорите всё это, уважаемый Алексей Стругачёв? Только не советовала бы я вам пытаться! Это просто журналистские выдумки чтобы добавить остроты нашему полёту. Эммм…Жирное повидло на жирном бутерброде отменной лести, как выразилась бы некая госпожа Светлова! То есть клюква развесистая и масло масляное, заявляю я. Вам достаточно называть меня просто лейтенантом или доктором. Доктором Майей Юрьевной или старшим лейтенантом Майей. Это будет на все сто процентов мелочишка в банк! То есть, хм…я хочу сказать это будет наиболее корректно.

Пчёлка рассмеялась про себя. Снаружи вот уже давным-давно вслух не смеялась, а про себя довольно часто улыбалась и хохотала. Вот и сейчас, скорее веселил её Стругачёв по большей части, нежели раздражал. Бедный разнесчастный Гриб Рыжик! Прямо будто в морозильную камеру попал – и настолько же, насколько тепло встретил звездолет «Данко» саму Майю, настолько же прохладно был встречен солдат Алёшка. Впрочем, ему наверное не привыкать, он вообще не отличался особенной везучестью, если по школьным годам судить.
«…А не хотела бы я быть рядом, когда рядовой Стругачёв возьмется за боевой бластер! И не то что бы я не доверяла Алексею, хотя я этому рыжему добродушному остолопу совершенно точно не доверяю. Однако это не главное. Анекдот в том, что наш павлин Алешка отличается поразительным умением попадать ровно в каждую неприятность на своём пути. Это почти талант и стругачёвская сверхсила! Какие бы грабли не были разбросаны по дороге, боюсь, этот высокий солдат наступит ровно на каждую. Рыжеволосый любитель набивать шишки, делать глупости и совершать самые странные и ужасающие подвиги. Но рада ли я ему…?
Хм. Пожалуй, что рада! Здесь так много умных личностей, гениев и всех этих одаренных людей, наделенных самыми необыкновенными способностями, что присутствие одного харизматичного двоечника совершенно точно не повредит экипажу. Он как острый перец в нашем очаровательном данкийском супе, как яркая красная вишенка на персональном торте Фёдора Михайловича! Скорее Алёшка нам даже необходим с психологической точки зрения. Хотя, Фёдор Михайлович возможно и не разделяет моего мнения…»

И Майя снова усмехнулась про себя, припомнив тесную «дружбу» этих двоих.
В детстве, одной рыжеволой пигалице казалось, будто Алёшка всеми доступными способами вот прямо из своего лётного комбинезона же лезет, чтобы подорвать авторитет учителя Чижика. Возможно, он это делал не специально, но нарывался на неприятности рыжий паренек почти всегда. Можно сказать, нарывался с огоньком. С неистребимым залихватским азартом! С особым рвением первопроходца наматывая преподавательские нервы на серебряную вилку Стругачёвского пофигизма и нарочитой, весёлой такой расхлябанности.
Доброе общение этих двоих обычно сводилось, к: «Я запрещаю, Стругачев», «Отставить, Стругачев», «Тебе выговор, Стругачев», «Не смей так шутить над своими друзьями, Стругачев». Помнится, Лёха как-то даже до белого каления невозмутимого учителя довел, заставив Чижика прямо-таки закипеть от гнева будто чайник на огне, но какая именно это была выходка, Майя уже позабыла.

Счет этим выходкам шел на десятки же, как тут всё упомнить?
...Может, это было когда Стругачев купался в одежде в холодной воде. Или когда орал песни во всю глотку. Или когда над кем-нибудь прикалывался. Или когда...Ну в общем вы поняли. Алёшка определенно был самым ярким учеником в классе Чижика.

Девушка потерла свою обильно покрытую веснушками переносицу, растерянно покачивая головой. Стругачёв! Ну, кто бы мог подумать. И вот этот самый двоечник и рыжий задира Стругачев, теперь солдат безопасности на борту «Данко»? Военный, обязанный подчиняться майору Кырымжану и своему капитану. Нда. У жизни определенно есть своё собственное, слегонца извращенное чувство юмора.
А ведь с сержантом Громовым такие шутки в отличие от Чижика не пройдут. «А пробовали ли вы собирать свои зубы сломанной рукой с пола, рядовой!?» Доктор Майя прикрыла лицо ладонью.

...

А Громов, тоже вот, экземплярчик блин. Нет! Рукопожатие-то у него конечно прекрасное, отменное можно сказать и лучшее на этом корабле, Майя вон даже незаметно губу прикусила, когда немного больно стало от этого могучего приветствия - узкая докторская ладонь чуть было вареньем не выступила сквозь пальцы этого богатыря. Ничего не скажешь - крепок и силен как буйвол! Но вот желание подмигнуть девушке в обход субординации. Бррр. Доктор Светлова в тот момент спокойно поглядела на сержанта, придержав всякое веселье - напротив, даже пожалуй погрустнев, уперевшись тревожными своими, очень светлыми глазами в сержантское лицо. Улыбка могла бы дать Громову какой-то шанс, намекнуть на весну и скорую оттепель в сердце доктора - поэтому никакой улыбки на веснушчатом лице не случилось. Только вежливое внимание, доброжелательный холодок и молчаливое обещание позаботиться о здоровье сержанта, если он попадёт в беду.

...

И Громов, это вам еще не Кырымжан, заметьте! – уж если с майором, чемпионом мира по субаксу, попробует шуткануть незадачливый Лёха…хм…даже страшно представить что произойдёт в этой ситуации. Врядли, Кайрат Тимурович и его великолепная бородка, оценят Стругачёвские выкрутасы.
«Как бы Рыжика от пола зубной щеткой оттирать не пришлось, когда зарываться перед азиатским джентльменом начнет. А начнёт зарываться он гарантированно, на девяносто восемь процентов, можно обратный отсчет времени начинать до первой выходки! Два процента оставляю в качестве статистической погрешности.»

Впрочем, Майя слегка посуровела когда уловила этот учительский взгляд Чижика, словно бы опасающегося покидать медотсек. «Ну ва-а-ашу ж в душу! Это капитан свой профессиональный экипаж для выполнения боевой задачи оставляет на ответственном посту, или учитель боится на переменке выйти их класса, потому что ученики разборки устроят между собой без присмотра взрослого!? Не. Ну, я что-то не поняла. Аллё, аллё! Вам звонят, Фёдор Михайлович – возьмите эту грёбанную метафорическую трубку!!! Здесь есть дети которым вы можете не доверять, тудыть его в печень? Это блин школьный класс с двумя рыжими придурками или медотсек великолепной Пчелы Светловой? Я вот прямо не догоняю ваших опасений, ёлки палки. Мне вот прямо обидно такому доверию!»

Впрочем, Майя в отличие от Стругачёва, умела что называется «фильтровать свой базар» и видеть разницу между теми фразами которые возникают у неё в мозгу, и теми речами, которые следует произносить в слух. Поэтому в реальности девушка лишь азартно сверкнула глазами, иронически вздернув уголок губы. «В бой за профессионализм, Светлова!»

Заметив мнущегося Алексея бросающего косые взгляды на освобожденное место, Валькирия кивнула головой. Закрыла медкарты, завершая сеанс.
- Смело присаживайтесь, Алексей. Капитан уже уходит. Или вам трон начальника медицинской службы подавай? А на кнопку-то какую-нибудь интересную случайно не нажмете, чтобы всё здесь взорвалось к едрёне фене? Шучу-шучу...Ну, выбирайте почётное место. Я рада нашей встрече! Однако вам всё же следует обращаться ко мне на "вы". Как одноклассникам, нам тем более следует оставаться в рамках субординации. Знаете ли! Личный подход тут был бы неуместен, Алексей. Кто-то мог бы подумать, будто доктор Светлова проявляет особые эмоции к рядовому, потому что он её старый друг и бывший приятель. Однако каждый имеет право на равную порцию внимания от своего врача. Я не могу проявлять субъективизм и не терплю "междусобой". Вдобавок, обращение на "вы" это вежливое обращение к даме, а военных людей всегда украшали мундир и манеры. Берите пример с сержанта Громова, он, ёшкин кот, крут! - девушка кивнула головой, покидая кабинет чтобы капитана проводить и чтобы новую порцию воды в чайничек подлить. А за одним и лишнюю чашечку прихватить для Стругачева. - Я поставлю чайник и вернусь через пять минут. Отдыхайте, рядовой. Угощайтесь батончиками, чувствуйте себя как дома и не забывайте что вы в гостях. Хе-хе. И карту не забудьте мне предъявить, а то бюррократические хероманты снимут мне голову с резьбы, хм...Игорь Кириллович, спасибо за интересную гипотезу про Селестиан, вы так интересно рассказываете, будто сами там побывали! Простите, я ненадолго откланяюсь, но вы остаетесь в замечательной теплой компании...Алексей Стругачёв очень интересный человек, вы с ним не заскучаете. Я переоденусь и мигом вернусь чтобы принять свой пост и свою смену!

Майя собиралась ненадолго отлучиться чтобы поставить чайник и быстренько переодеться, пока он закипит.
Шокируящая футболка с собственной физиономией уже сыграла свою роль (хотя никто особо и не удивился, блин!), а потому Пчелка собиралась переодеться в обычную больничную форму, обычного же больничного цвета - либо синего, либо зеленого цвета, в зависимости от того, какой вариант формы сюда погрузили. Медицинская блузка и штаны, которые можно было одеть на себя прямо здесь, во врачебной раздевалке медотсека. Наряд подходящий и профессиональный - всё-таки Светлова с уважением относилась к своей работе, да и длинные рыжие волосы постоянно падающие на глаза уже начинали напрягать - следовало их собрать. Не сдувать же их постоянно!
В общем, Доктора ждала бычная медицинская форма которую носят врачи в любой больнице мира. Никаких здёзд, пироженок и всех этих жутких комбинезонов, навроде тех, которые в детстве в МЗУ пришлось поносить.
...Забавным образом, форму звездолетчиков госпожа Светлова отчего-то напрочь разлюбила.

Покинула кабинет с чайником в руках, провожая Чижика.

- Нда, Фёдор Михайлович, не смею более задерживать капитана. Каких интересных личностей приносят нынче космические ветра...Вот нет бы мороженое принести, а эти самые звёздные ветра, Алексея Стругачёва на борт занесли! Я же чуть подстаканником папиным свой стол не проломила. Ну что за бред!? С одноклассником на одном корабле...вот же глупость! - девушка сокрушенно пожала плечами. - Вы уж простите за этот Фобос, как-то меня закоротило на автомате...А вообще благодарю за экскурсию. Было чудесно. Да вы не волнуйтесь...это же не просто Стругачёв в медкабинете остался. Это целый Солдат Безопасности! А вообще у него замечательное рукопожатие, такие бывают только у хороших надёжных людей.

Не терпящая субъективизма в рабочих отношения Майя, чуть улыбнулась Чижику уголком губы:

- Семь футов под килем же, Фёдор Михайлович!

- А я и не стану пытаться, - с улыбкой отвечал Стругачёв Майе на её перечисление бесконечного множества своих титулов и прозвищ, которыми люди самых разных профессий и специальностей, встречавшиеся на её жизненном пути, щедро одаривали рыжеволосую веснушчатую, несомненно во многом талантливую, девочку, затем уже девушку Майю Светлову. - Я просто скажу: Великолепная Майя, обладательница множества великолепных титулов! - пафосно-торжественно развёл он руками.
А вы думаете, Лёха Стругачёв на постой нарушает субординацию и всяческих чертей упоминает? Как бы не так! Сейчас просто так сложились обстоятельства. Алексею всё ещё до конца не верилось, что у него перед глазами Та Самая Девочка! Без шрама в виде молнии на лбу, но вполне себе Молния-Светлова! Рыжая легенда интернета и, по правде, рыжая легенда МЗУ тех лет, когда там училась. Вот ещё недавно, казалось, Стругачёв смотрел ролик с ней на Рутубе, где она отжигала в каком-то клубе - и вот она перед глазами, живая и самая настоящая Майя Юрьевна Светлова, чьи затылок, шею, плечи и спину он в своё время основательно изучил во время скучных занятий, сидя в классе строго позади неё. Игрушки на голокоме и затылок Светловой были же любимыми спасениями от скуки на этих уроках! А с каким интересом Алексей изучал переплетение косичек в её волосах! Ну это же куда занимательнее каких-то там полей астероидов и экскурсов в историю древнего мира!
Так что, стоит простить вырвавшийся у парня потрясённый возглас, когда он увидел Майю, распивающую чай с капитаном Фёдором Михайловичем и доктором Игорем Кирилловичем, которого Лёха про себя сразу же окрестил «прусаком» рыжим и усатым. И ещё у него забавно ус дёргался - ни дать, ни взять таракан, шевелящий своим усиком-антенной. Нет, ну по правде-то говоря, волосы и усы у доктора Григорьева были русыми, а никакими не рыжими, но отчего-то, глядя на него, казалось, будто он такой же рыжий, как и Светлова, как и сам Стругачёв.
В своё время - и было это совсем недавно - Алёша точно так же потрясён до глубины души был, когда узнал, что звездолётом «Данко», на который их с Громовым отправляют для прохождения службы, командует сам (вы только подумайте!) Фёдор Михайлович! У Лёхи были тогда двоякие ощущения. С одной стороны, он очень уважал своего бывшего учителя и испытал что-то вроде мимолётной радости, узнав, под чьим началом ему предстоит работать. Но была и другая, плохая сторона. Рыжик всё ещё не простил его за ту подставу с экспериментом, который безжалостно на них проводили жестокие люди, и в числе главных среди них были дедушка Лёвы Крамера и папа Светловой... И всё же, увидев Чижика воочию, парень ему обрадовался, как старому доброму знакомому, с которым не виделись много лет. А он даже, ёлки-палки, обниматься не захотел. Как и Майка. Чёрствые они люди, вот что!
А Майка-то и не изменилась! Нет, ну внешне-то огого как переменилась, в лучшую сторону, надо заметить. Повзрослела, похорошела, уже не та рыжая пигалица, что была, а юная и симпатичная девушка. Хотя она и в детстве миленькой была, да... Зато вот характер! Если не считать этой показушной, Лёха был уверен, чёрствости, то характер у неё остался прежний. Те же словечки, заметно поднабравшие веса и взрослости, та же уверенность в себе, граничащая с самоуверенностью, тот же лёгкий налёт возвышенного высокомерия. Глядит на него свысока, как королева. Мол, знай своё место, рядовой Стругачёв, здесь я твой босс - и никак иначе!
Но вы совсем не знаете Алексея Стругачёва, если думаете, что он может смириться с таким положением вещей.

Долго уговаривать Стругачёва было не нужно - стоило ему услышать приглашение присаживаться на место капитана, как он энергично уселся на стул, ещё тёплый после Фёдора Михайловича. Фыркнул на обвинение в кнопконажимательстве - подколола так подколола!
- Ну, тогда, доктор Майя Юрьевна или старший лейтенант Майя, и вы уж будьте так добры и любезны называть меня не просто по имени, а рядовой Алексей или безопасник Алексей Кирович, - наставительно заметил юноша, выслушав нотации Светловой и мысленно над ними ещё немного пофыркав. Она что, серьёзно?! - Так оно будет правильней и не нарушит всяческой субординации, о которой вы, доктор Майя Юрьевна, так беспокоитесь. Отлично, никакого запанибратства и вообще забудем о том, что мы с вами сидели за соседними партами. Исключительно деловой подход, поддерживаю и одобряю, - Лёха так старательно и пафосно при этом кивал, что однозначно было ясно, насколько язвительна эта речь.
Финишем всему стала вскользь брошенная девушкой фраза про крутого сержанта Громова. Лёха даже поперхнулся, услышав это, малость прозрел и мгновенно растерял все признаки хорошего настроения, помрачнев как туча и напоминая теперь съёжившуюся рыжую ворону, только и ждущую удобного момента, чтобы наброситься и заклевать рыжую лисицу, отобравшую у неё кусок масляного сыра. Да ладно бы просто назвала Громова крутым - так нет же, ещё и пример с него брать посоветовала! Стругачёв как-то сразу примолк и притих, потрясённый таким проявлением неуважения со стороны бывшей одноклассницы, и во взгляде его проступила обида.
Молча он достал из кармана куртки биометрическую флешку с медицинской картой и выложил её на стол. Кивнул Майке - мол, иди-иди, ставь чайник, переодевайся, ламбаду на столе станцуй, с нетерпением жду. И повернулся к доктору Григорьеву, игнорируя в дальнейшем присутствующую пока ещё девушку. За то, что назвала его интересным человеком, спасибо, конечно же, но брать пример с крутого Громова он не будет. Спасибо за совет.
- Я действительно там как-то бывал, Майя Юрьевна, - ответил ей мягко ассистент, с любопытством наблюдавший за перипетиями встречи бывших одноклассников. Определённо, их сумбурный разговор доставлял доктору Григорьеву некое эстетическое удовольствие, что было видно по доброй и мечтательной улыбке, по хитрому и довольному взгляду. Присев обратно на стул, он стал допивать свой подостывший чай.
- Вы бывали на Селесте? - оживился Лёха. - Игорь Кириллович, а расскажите, там правда коровы летают и водятся зелёные человечки, умеющие переноситься во времени?
- Нет-нет, - с улыбкой покачал отрицательно головой доктор биологических наук. - Там не водится ни склиссов, ни других персонажей вселенной Булычёва. Но там действительно уникальная флора и фауна. Я вам расскажу, если захотите послушать, когда вернётся Майя Юрьевна.
- Кто? А, Светлова... - Лёха перевёл противный взгляд на уходящую девушку и как бы показал язык, на самом деле его не показывая. Но это читалось по выражению его лица. А вот Фёдору Михайловичу уважительно кивнул, несмотря на приветствие чуть более прохладное, чем хотелось бы.

Выслушавший диалог Стругачёва и Светловой с видом «а меня здесь нет» их бывший учитель очень хотел демонстративно закатить глаза, чтобы показать своё отношение к происходящему, но должность и звание на корабле не позволяли ему прибегать к таким методам поучительной практики, тем более при постороннем человеке в лице доктора Григорьева. Вести нравоучительные речи, как пять лет назад, он тоже не стал - Майя и Алексей уже не маленькие дети, сами разберутся между собой, ему хотелось в это верить.
- Да уж, Светлова, я сам поражён таким необычным... хм, совпадением, - задумчиво ответил Чижик девушке, когда они вышли из кабинета в приёмную и остальные их уже не могли слышать. - Невольно думается, совпадение ли это. Нас с тобой свели на одном корабле, сюда же Стругачёва направили. Очень всё это странно, - признался спокойным голосом Фёдор Михайлович. Выглядел он всё же озадаченным, несмотря на свой ровный тон. - А за «Фобос» понятно. Вполне нормальная, человеческая оговорка, когда случаются такие неожиданные встречи. Память подбросила названьице-то вместо правильного... А вот экскурсия... м-да, экскурсия-то нам и не удалась, - заметил мужчина, посчитав благодарность Майи лёгкой и не обидной иронией на предмет того, что в рамках этой самой экскурсии по звездолёту они успели посетить - вы только вдумайтесь! - целый медотсек, да и то лишь приёмную и медкабинет в нём. - Предлагаю продолжить её, когда выйдем в гипер. После старта, как ты понимаешь, будет немного не до этого. Будем покидать Солнечную систему. Пояс астероидов хоть и досконально изучен, и лоции составлены на все сто, но даже сейчас он представляет риски при неосторожном прохождении. Ну да я в нашем штурмане не сомневаюсь. Я к тому, что момент будет ответственный, все должны быть на своих постах. Вот после выхода в гипер у нас будут сутки спокойного полёта. Самое то для неспешного осмотра всего корабля, верно?
В ответ на пожелание семи футов под килем Чижик обернулся уже от двери и поднял вверх обе руки, сложив ладони вместе, покачал их в жесте «будем так держать!» и покинул медицинский отсек, направившись сразу к лифту.

На шокирующую футболку Светловой и правда обращено было как-то слишком мало внимания. То ли Пчёлка на себя материальную отводила больше интереса окружающих, чем на своё изображение на принте, то ли собравшиеся на звездолёте люди все до одного были привычны к подобным выкрутасам, но особого успеха футболочка-то не возымела. И теперь, так и не сыграв свою роль, была вынуждена уступить место синей больничной форме.
Между тем чайник как раз успел закипеть, когда королева медотсека переоделась и была готова к выходу на свою первую смену.
- ...Такие полёты были бы возможны при крайне низкой гравитации планеты, - по возвращении в кабинет услышала она спокойный голос доктора Григорьева, общавшегося о чём-то с Лёхой. Парень же с интересом слушал собеседника и хомячил батончик, которым его угостила Светлова. - Впрочем, имей склиссы другое строение крыльев - например, будь они как у птеродактилей, кожистыми, плотными и большими, - то, вероятно, они смогли бы подниматься на небольшую высоту и планировать на воздушных потоках.
- Профтите, Игорь Кирилловиф, а фто они планируют? - уточнил Стругачёв с набитым ртом.
- Планировать - это значит держаться на крыльях в воздухе и лететь за счёт инерции и воздушных течений, а не собственной тяги, - усмехнувшись, пояснил Григорьев. - Вы же проходили аэродинамику, Алексей?
- А-а, да, конечно, - немного смутился парень. - Не так понял просто. О, Светлова, то есть доктор Майя Юрьевна, вернулась, - заметил он появившуюся бывшую одноклассницу и улыбнулся ей.
А Майя заметила сиротливо лежащую с краю стола подарочную и подписанную ею книгу, позабытую Фёдором Михайловичем...

Ступив на подъёмник лифта и отправив его на палубу, где был расположен командный мостик, Фёдор Михайлович тяжело вздохнул. Ох, и нелёгким обещает быть этот полёт, учитывая, какие люди собрались в экипаже и какие жизненные обстоятельства их связывали между собой, пусть даже часть из этого осталась в прошлом. Он сложил руки за спиной и вдруг они показались ему пустыми. Капитан выставил перед собой ладони, вспоминая, что могло стать тому причиной. Книга! Точно! Вот чёрт! Из-за появления Стругачёва совсем вылетело из головы. А Майя ведь может обидеться. Подумает, что не оценил её подарок бывший учитель. Она ведь особа довольно мнительная, судя по состоявшемуся разговору. Как и он сам, впрочем - в этом они похожи.
И он уже собирался нажать другую кнопку и вернуться в медотсек, как вдруг заметил отсутствие ещё кое-чего важного, что должно было оставаться в лифте и чего здесь не было. Орхидея! Та самая памятная ироанская орхидея, которой так дорожила Светлова и всюду возила с собой с самого детства. Чижик озадаченно изучил пустые углы лифта и взялся за переговорное устройство.
- Да, капитан? - отозвался сильный и басовитый, с хрипотцой голос.
- Спартак, а скажи мне, ты нигде на корабле случайно не встречал за эти полчаса - минут сорок ироанскую орхидею в горшке? - постаравшись, чтобы его голос звучал спокойно, спросил Фёдор Михайлович.
- Ироанскую орхидею? - удивился Бережной. - Чего не видел - того не видел. А что такое?
- Да у меня тут, кажется, небольшое ЧП, - подумав, признался капитан. - Доктор Светлова привезла с собой любимицу-орхидею и оставила в лифте, чтобы затем отправить к себе в каюту, а она вдруг пропала.
- А в каюте уже смотрели? - спросил Спартак Валерьевич. - Может, она уже отнесла.
- Она не могла, так как мы всё это время были в медотсеке и беседовали, - вяло пояснил Чижик, выходя из лифта и делая знак старпому, заметившему его, подождать. - Поищешь, ладно? Мне на пост пора.
- Ох, что бы вы без меня делали, - добродушно усмехнулся второй пилот. - Поищу, конечно. Перезвоню.
Отключившись, Чижик озадаченно поглядел за спину на закрывшиеся дверцы лифта. Вернуться за книгой?
- Что там у тебя уже случилось, капитан? - окликнул его Михалков. - Стоишь потерянный. Давай за работу, отвлечёшься от всякой грузни. До старта меньше полчаса.
- Да-да, конечно, - Фёдор торопливо направился к своему креслу. - Расскажешь, на чём вы остановились без меня?

Разговоры с Игорем Кирилловичем и Алексеем Кировичем ни о чём и обо всём за новыми порциями чая и сопровождаемые лёгким хрустом шоколадного батончика, прихватизированного Лёхой (и он уже посматривал на второй!), продолжались ещё какое-то время, пока из динамиков медкабинета не прозвучал приятный, спокойный и равнодушный мужской голос с лёгким оттенком металла.
- Внимание! Пять минут до взлёта, - сообщил этот голос. - Всем членам экипажа занять положенные места и пристегнуться... Внимание! Четыре минуты пятьдесят секунд до взлёта...
- Что ж, пойду займу кресло в нашей биолаборатории, - подчеркнув слово «нашей», поднялся с места доктор Григорьев. - Было приятно пообщаться с вами, Майя Юрьевна, Алексей Кирович.
Рассказать он успел немного. На Селесте Игорь Кириллович был два раза. Первый - ещё подростком, когда его вместе с собой в научную экспедицию взял отец, тоже биолог. Прямо как у Булычёва в «Путешествии Алисы», целью поездки было собрать редких животных для Московского Галактического Заповедника. И тогда они ненадолго задержались на Селесте, приглашённые туда знакомыми его отца учёными-селестианами. Второй раз он побывал на этой чудной планете, уже будучи кандидатом в доктора биологических наук и ассистентом биолога на научном корабле, изучавшем флору и фауну Селесты. Доктор Григорьев с восхищением описывал красивые закаты и рассветы, необычные живые леса, в которых деревья реагируют на прикосновение, и великолепных животных, будто бы сошедших со страниц какого-нибудь фэнтези, может, авторства самого Профессора. Чего одни местные грифоны - лингасы - стоили, сочетавшие свойства как млекопитающих, так и птиц. А в местных океанах водились настоящие Годзиллы и Лох-Несские чудовища, судя по размерам.
Жаль, что времени на эти рассказы уже не оставалось. Но доктор Григорьев пообещал при случае рассказать больше. Полёт обещал быть долгим, и время у них на беседы уж точно найдётся.
- Ох, наверное, и мне пора, - вскочил Стругачёв и ехидно посмотрел на Майку. - Не скучайте тут без нас, старший лейтенант Майя. Скучайте с нами! Вместе скучать веселей! - он по-доброму усмехнулся и попятился к двери, сжимая в руке опустевшую обёртку от батончика.

- Да уж конечно, все это очень странно, - Майя задумчиво потерла правую кисть, кивнув Чижику головой. Нахмурилась. – И всё это похоже на мои любимые ужасы! А что? Нырнём в гипер…туда-сюда…а через триста лет корабль обнаружат где-нибудь на задворках космоса. Тишина, холод, команды нет, все записи полёта повреждены и только жирная кровь по стенам размазана как потёки брусничного варенья. Закадровый голос сообщит печальным тоном: «А ведь они могли бы почувствовать беду витающую в воздухе, когда Алексей Стругачёв, Майя Юрьевна и капитан Федор Михайлович Чижик собрались вместе…»

Усмехнулась, приподнимая бровь.

- Ну как вам исторьица, окрыляет? Хотя, стены истекающие кровяным вареньем и крики на всех записях, это знаете ли, еще не худший вариант. Худший – это если бы мой отец опять решил заняться экспериментами! Чур-чур-чур, держите меня семеро, могу треснуться в обморок. Но вообще можно выдохнуть. У папы политический год и ему не до безумных экспериментов. Он очень сильно заинтересован чтобы всё прошло как по маслу и ещё глаже. Так что выбрасывайте все сомнения за борт, Фёдор Михайлович. Вы эффективны, я эффективна, экипаж эффективен и здоров, всё будет хорошо!

«И вообще. Мой папа мог бы заявить что у нас нет выбора в данной ситуации. Или всё пройдёт хорошо, или капитан Светлов огорчится. А когда капитан Юрий Аркадьевич Светлов чему-то огорчается, с ним вместе огорчается целый мир. Такая вот шутка. С известной долей правды, между прочим, дамы и господа! Мой Папа ожидает от нас одной простой вещи – что мы будем самыми лучшими и вырвем из себя все жилы, дабы полёт прошел великолепно.
…Ну или он нас всех в порошок сотрёт. Ага. И это тоже не просто выражение, хочу я вас заверить. Ведь капитан Светлов никогда не проигрывает и не терпит поражений.»

Это, впрочем, уже про себя была критическая мыслишка - жизнеутверждающая такая, но не для Фёдора Михайловича конечно. Улыбнувшись уголком губы, девушка показала капитану большой палец в знак согласия с экскурсией. Некоторое время она смотрела на закрывшиеся двери медотсека теплым задумчивым взглядом, потом покачала головой и отправилась наполнять свой чайник.
Вот и закончилась встреча…
Пустила воду, задумавшись о чём-то своём рыжеволосая девушка.
Как-то разом накатила усталость. Пять минут передышки это хорошо - самое оно чтобы выдохнуть и привести себя в нормальность, расставляя образные книжки по полочкам! Все эти новостишки раскладывая по чемоданам и все эти живые эмоции упорядочивая в своей веснушчатой голове. Вообще-то Майя легко возвращалась в строй, обладая невероятной просто-таки выносливостью, но сейчас ей нужно было подумать.
Чижик ушёл на мостик. С одной стороны грустновато, а с другой стороны, как-то слишком резво работал Пчёлкин язык в компании бывшего учителя. Этого не отнимешь! Так его ж в душу, этот самый трепливый язык! Слишком уж легко болталось Майе в компании Фёдора Михайловича - пожалуй непозволительно даже легко. Эдак, если б оно взаимно было…а то, быть может, капитан только из педагогического сострадания Майкин поток речей терпит. «Я ж как хренов генератор. Всё время генерирую отборную чушь. Вот нет бы молчать словно умная какая! Таинственности напустить на себя…драмы…всех этих женских штучек…Так нет же! Теперь уж точно история про четырех данкистов и собаку получается. Эти маленькие рыжие чихуахуа, они знаете ли, всегда безостановочно лают…Гав-гав-гав да тяв-тяв-тяв, пока голова не разболится»

Поставила чайник, не забыв протереть этого достойного приятеля чистой салфеточкой. Вздохнула, и отправилась переодеваться. Первым делом хорошенько так умылась ледяной водой, наслаждаясь бодрящей прохладой. Даже фыркнула от удовольствия, пробуя сырую водицу на вкус. Действительно неплохо – Чижик прав – отменная вода! Очень вкусная надо сказать.
«И капитан ещё планирует покидать корабль? Да при таком комфорте у половины экипажа истерика должна случиться, в виду перспективы всё это потерять. Мы ж люди будущего! Какого лешего нам строить из себя дикарей на чужих планетах? Антисанитария. Грязь. Насекомые. Алё!? Это действительно кого-нибудь привлекает?»
Быстренько переоделась. Собрала волосы в шишку с чисто женским наитием, оставив, впрочем, одну медно-золотистую прядь украшать белую шейку. Эдакую живую прядку, намекающую о свободе и женственной природе барышни Светловой - эффективного специалиста и самого молодого человека на этом космическом корабле!
Посмотрела на себя в зеркало. Не просто Пчёлка Майя, а целая дочь капитана Светлова.
...Из всех детей самая похожая на него – самая мелкая в семье, и тем не менее, вобравшаяся в себя больше всего от знаменитого космолетчика - и чисто внешне и по характеру. Смешно, конечно! Вот Братья-близнецы, Толя и Коля, на отца походили значительно меньше: высокие статные красавцы под метр девяносто ростом, умеющие улыбаться той самой улыбкой и все-таки отличные от папы, очень даже обособленные парни.

А Майя походила на отца.

Сильно, пожалуй, походила-то! В женском варианте и обличье, смягченная веснушками и этой огнистой рыжиной, из всех его детей она получилась лучшим капитанским творением. Или худшим, если уж вспомнить собачьи шуточки и граничащую с форменным сумасшествием упёртость – вон, даже Фёдор Михайлович это приметил…«МайяБеги!» Даже для её фанатов и поклонников это не секрет. Угу. Школа Юрия Аркадьевича Светлова! Ирония судьбы. Когда люди так похожи друг на друга, они либо сразу находят общий язык, либо обречены сопротивляться друг другу до конца жизни. Бодаться рогами словно бычки на узком мосту. Вот Майя и бодалась. Любила отца и при этом совершенно точно не разделяла его взглядов на жизнь. Сопротивлялась. Спорила. Разбивала в кровь свой метафорический упёртый лоб. И отчаянно старалась заслужить уважение знаменитого звездолетчика.

...Зеленоватое в лучах искусственного света, это девичье-светловское лицо сейчас выглядело грустноватым. Пожалуй, даже испуганным, уж если по правде-то говорить - посеревшим от осознания большой ответственности возложенной на не самые широкие женские плечи. Одиннадцать человеческих жизней под её пчелиным крылом – это не мало! Даже одной жизни за глаза хватит, а здесь одиннадцать данкийцев в ведении самого молодого доктора Родины.
Крепко-накрепко зажмурилась, сжимая кулаки. Застыла на некоторое время, а затем вдруг молчаливо усмехнулась, изгоняя всю эту накатившую неуверенность при помощи юмора. «А Фёдор Михайлович-то стеснительный человек. Хм! А ведь если ему рубашку придется при враче снимать, он же со стыда кажись сгорит. Хе-хе. Вот спросит однажды – «И чего ты Майя во врачи подалась?» А я ему и отвечу – «Так чтоб на вас без формы же поглядеть, Фёдор Михайлович!» Ну да, ну да. Не убить бы нашего впечатлительного капитана своей суровой медицинской простотой. «Тоньшее» надо быть, Светлова. «Тоньшее» и корректнее же, мать его так...Ну ты вспомни блин о манерах!»
И Майя рассмеялась про себя, вспоминая не про этикет отчего-то, а припомния этот разговор о мужских потребностях и голокомнатах с Григорьевым. Хороший разговор получился. Колюченький такой, как пузырьки газированного напитка в носу - эдакая минералочка с перцем. Особой пикантности придавало смущение бывшего учителя.
И весь этот полет как минералка с перцем! «Ничего. Справлюсь. Не могу не справиться. Это же не игрушки какие, а живые люди. Лей сопли сколько угодно, а только не имеешь ты права свалить, Светлова. Не в этот раз. На этом корабле холодно. Горячий врач здесь суровая необходимость.»

...

Она вернулась как ни в чем не бывало. Ироничная себе Валькирия с призраком задорной улыбки скрывающейся в уголках губ - какая-то по особенному свежая и хрустящая! Эдакая воительница с красными волосами. Непрошибаемая дочь непрошибаемого капитана. Всегда уверенная в себе, всегда заносчивая, всегда грустновато-веселая с этой лихой бедовостью в серых глазах.

- А вот и я! Ну как там, не заскучали без меня? Что ж, Алексей Кирович, буду рада за вами поухаживать на все сто процентов отборной эффективности! Давно мы с вами не виделись, полагаю, можно нарушить строгость устава. Мммм, я думаю нам не обязательно забывать обо всем, безопасник Алексей…детская чушь имеет право на существование! Полагаю, великолепная Майя Юрьевна Светлова не совсем права в данной ситуации…Если вы диагностируете у неё заболевание «свинтус заносчивус», должно быть вы будете правы. Если вы назовете её мигерой и зазнайкой, вы тоже не покривите душой. Однако некоторые винтики в моей голове прокрутились и зажглась зелёная лампочка! Я думаю что школа, задняя парта и прочая лирика имеют право на существование. Мы можем оставаться друзьями и пойти на компромисс. Я не приемлю к себе беспардонного обращения «Светлова», но готова рассмотреть критику с вашей стороны и пойти вам навстречу в некоторых вопросах, - доктор задумчиво пожала плечами, слегка опуская голову. - Полагаю это звучит как чушь, а не предложение дружбы. Но. Хм. Это именно оно. Я действительно считаю вас своим другом и надеюсь на вашу рыжую взаимность. Как нам следует наладить общение?

Доброжелательно поглядела на Стругачёва, таким вот дурацким образом и всеми этими речами извиняясь свою прохладу. Хотела что-то рассказать Игорю Кирилловичу, вступая в интересный разговор, но внезапно приметила книжку, забытую на столе.
Ого!
…Трагедии конечно не случилось, ведь Майя поняла что капитан забыл книжку случайно, должно быть огорошенный внезапным появлением одного очень рыжего Рядового. Но как теперь быть?!
Мелькнула даже шальная мысль пойти на мостик и тут же передать лично в руки. Или кнопку нажать, вызывая Чижика на связь – девушка даже ладонью всплеснула, впрочем, вовремя успев осадить саму себя.
Сейчас не время бежать впереди паровоза! Какого хрена она сейчас станет мешать Фёдору Михайловичу!? Это надо позже сделать.
Позже, Светлова.
Ага.
Обвязать симпатичным бантиком и сунуть в лифт с пометкой «капитану корабля», или попросить кого-нибудь передать лично в руки? Ну в рамках самых тупых и великолепных по шкале отборного идиотизма идей.

...Хм. Девушка слегка зарделась – все таки это был очень личный момент и вмешивать в эту ситуацию кого-то постороннего, пусть даже рыжего приятеля Лёху или малознакомого красавца Фотона, совсем даже не хотелось.
Длинные пальцы данкийского доктора с нежностью прикоснулись к книжке. Нда-а-а. Придется зайти на мостик под благовидным предлогом…Ну, там, Фотону Игнатьевичу приветик передать, на звездочки полюбоваться – типа такая вот сильная тяга к космической красоте, что прямо в медотсеке же не усидеть. Только с мостика и смотреть на всю эту космическую чушь!
Вообще-то пребывание доктора в рубке управления до возникновения критической ситуации, довольно неуместно. Доктору следует находиться в медотсеке. Таковы непреложные правила! Устав, ёшкин кот. Иерархия взаимоотношений на борту. Так работает улей и его счастливые трудовые пчелки. И тем не менее…
Майя чуть прикрыла веки, вспоминая недавнюю встречу в шлюзовом отсеке - размечталась, схватив книгу как самое дорогое своё сокровище. Похорошела даже, как-то прямо посветлев глазами. «Встреча в шлюзовом отсеке была довольно-таки хорошей, насыщенной, как вареное сгущеное молоко. Если конечно являешься ценителем вареной сгущенки, момент невозможно не оценить. Это было тепло, это было нелепо, это было с душой. Я трещала как последняя идиотка. И все же...»
Это самое «все же» Светлова приберегла для себя одной. Есть такие мечты, о которых даже думаешь с осторожностью…

- Очень, знаете ли, люблю Кира Булычева, - поспешно объяснила Майя своим гостям, отчаянно надеясь что она попала в тему разговора. Они же про летающих коров, верно?
Девушка убрала книгу в ящик стола, мысленно представляя как она пойдёт на мостик и отдаст подарок лично в руки. Второй, тудыть его в качелю, раз! И это будет самый странный её поступок, ведь вообще-то она и не собиралась появляться в рубке управления. По-крайней мере, покуда присутствие доктора там не потребуется.
И если уж совсем честно говорить, Майя Молния Светлова, эта пафосная и совсем даже не склонная к скромности рыжая девушка, отчаянно стеснялась появиться на мостике. «В этой ситуации присутствует что-то очень личное и нелогичное, по-крайней мере для меня.»

...

В оставшееся время Пчёлка-Светлова с удовольствием ухаживала за своими гостями, не забывая, впрочем, о скором старте и о своих прямых обязанностях на этом корабле. Она была внимательна и вежлива к Стругачеву, с интересом прислушиваясь к Игорю Кирилловичу. Иногда даже вступала в разговор:
- Да чтоб я сдохла! То есть я хотела сказать, что доктор Майя Юрьевна действительно впечатлена. Животные похожие на грифонов существуют в родном мире Селестиан?! Кто бы мог подумать! Я то всегда считала, будто это журналистские выдумки для людей с ограниченным числом извилин в голове…Но говоря прямо. Это здорово, Игорь Кириллович!...Лингассы. Хм. Такие вещи, знаете ли, подстегивают воображение. Вся эта земная фантастика, возможно она действительно имела под собой нечто реальное? Пятьсот лет ироанско-селестианской жизни…людям прошлого это могло казаться почти эльфийским бессмертием!

Чай, впрочем, сама уже не пила, уделив время работе.
Вот например занялась флэшками безопасников, быстренько составляя отчет для медиков Земли.
…Застольные разговоры Светловой совсем не мешали, скорее даже способствовуя её могучей энергии – девушка спокойно совмещала несколько видов деятельности и к тому времени как её прекрасный чайник остыл – она уже успела написать отчет о прибытии двух военных, заполнить кучу сопутствующей бюрократический ерунды касающейся её собственного прибытия на борт и получить ответное письмо, подтверждающее что вся необходимая документация была получена.

Не забыла доктор Светлова свериться со списком медицинских материалов, разок даже выпорхнув из своего кабинета чтобы лично удостовериться в наличии наиболее важных препаратов. В остальном же прекрасно помогал компьютер, предоставляющий бортовому медику всю необходимую информацию.
В общем. Майя творила рабочее волшебство! И в отличие от своих двенадцати лет, теперь она уже не суетилась и не создавала вокруг себя смерчей, бегая по всей лаборатории на сумасшедшей скорости. Движения рыжей девушки были уверенными и экономичными. Она делала свою работу быстро, но без лишней суеты.
- Ииии…готово! – довольно кивнула самой себе Доктор, отстраняясь от компьютера. – Вот так-то, рядовой Алексей Кирович, вот она работа современного медика во всём своем неприглядном, тудыть его на деревню к бабушке, виде! И где все эти драмы и крики из серии «Мы его теряем», «Я этого не допущу», «Бла-бла-бла…не смейте умирать»!? Где, спрашивается, тонны пафоса и экранных речей? Трагедия здесь только в том, что я могу состариться прямиком в своём кресле заполняя все эти бесконечные формы и справки…Великолепная в своём совершенстве бюрократия! Майя Юрьевна Светлова восхищена.

Пчёлка с удовольствием потянулась, разминая спину. Прислушалась к прохладному мужскому голосу начавшему вести обратный отчёт.

- А вот и восхищение номер два. О чём я говорила, Игорь Кириллович? Я была уверенна что искин здесь мужского пола! Хе-хе. Алё, алё? Вы меня слышите, очаровательное создание мужского пола!? – попыталась обратиться к искину. – С ним можно разговаривать, вы не знаете случайно? Или он только цифры умеет в обратном порядке считать...

Поднялась, провожая своих гостей. Ну, с Селестианином-Григорьевым они увидятся довольно скоро, что же касается рядового Стругачева, то его Майя проводила до дверей, как и капитана совсем недавно.

- Каким вы однако стали видным парнем, Алексей Кирович! И уже бреетесь, ё-ё-ошкин кот. Женские сердца в опасности! - девушка протянула Рыжику еще три батончика, кивнув головой. - Вот возьмите пожалуйста, пригодится. Кто знает, когда здесь ужинают? А так похрустите в собственное удовольствие...а может кого и угостите, когда знакомиться с местным народом начнёте. Я рада что вы на корабле, Алексей Кирович! У меня есть для вас дело...между прочим...особой так сказать секретности. Касается синей орхидеи и врачебной чести Майи Юрьевны. Ничего сложного и вы всегда можете отказаться, я совершенно точно не обижусь, если у вас не найдется времени для этих глупостей. Просто, там в лифте должна быть моя орхидея...и это не то место где ей полагается стоять. Честно говоря, я её там потеряла! И не хочу чтобы кто-то об этом знал. Если бы после старта вы занесли растение в медотсек, никого особо не посвящая в это дело..ооо....я была бы очень благодарна! Только это в рамках особой секретности, Алексей Кирович. Данкийский Доктор ни-и-икогда не попадает в глупые ситуации, вы понимаете?

Приложила указательный палец к губам.

- Это должно быть секретом!

- Чур тебя, Светлова! - с неподдельным ужасом произнёс Фёдор Михайлович, выслушав Майины страшилки и опасения. При этом у капитана был такой вид, что воображение невольно дорисовывало картину: вот сейчас он возьмёт и перекрестится, словно бы боясь, что все эти кошмары еретички Светловой могут воплотиться в действительность, стоит только им нырнуть в гиперпространство. - Ну что ты такое говоришь? Нельзя же перед взлётом такие вещи... Ну, Светлова, - как-то даже осуждающе покачал он головой, совсем не проникнувшись докторским незатейливым юмором. - Но насчёт экспериментов - здесь я с тобой соглашусь. У нас есть чёткая и вполне очевидная миссия, которую мы должны выполнить. Многогранная, я бы даже сказал, миссия: мы можем найти пригодные для колонизации миры и новые цивилизации, с которыми могли бы пойти на контакт. И то, и другое для нас будет отличным открытием. Хотя необитаемые планеты земного типа, конечно же, в приоритете, ведь наша главная задача - сделать возможным заселение Зельца в пользу Земли...
Немного подумав, Чижик всё же помялся и добавил:
- Единственное объяснение, которое я нахожу такому совпадению, что мы втроём оказались на одном корабле... это то, что это никакая не случайность, - капитан серьёзно посмотрел на девушку, глядя, понимает ли она, что он хочет этим сказать. - Возможно, твой отец, возможно, кто-то ещё, знавший о нашем... так сказать, знакомстве, позаботился о том, чтобы мы работали вместе. Какие этот кто-то преследовал цели? Ну, если только это не побочный эксперимент психологов или социологов, то скорее всего расчёт делался на то, что мы не чужие люди. Я был вашим учителем, вы моими учениками, между нами есть хотя бы минимальные теплота и взаимопонимание. Взаимоуважение, я бы даже сказал. Нам легче сработаться. Не исключаю, по тем же причинам в списке кандидатур на полёт оказались доктор Григорьев и научный офицер Михалков, которых я хорошо знаю. Мы обязательно сработаемся, - уверенно кивнул Чижик.
Поделившись своим мнением, Фёдор Михайлович отправился на мостик, а Майя занялась приведением себя в порядок. То есть, в рабочий вид, как и полагается дежурному доктору на своём посту.
Вот и закончилась встреча…

Испробовав и вправду вкусной, свежей по ощущениям, данкийской водицы, старший лейтенант Светлова вернулась в свой рабочий кабинет, временно превратившийся в филиал чайной, уже ничем не выдавая своих тревог и треволнений, которые позволила себе выпустить наружу, пока переодевалась, пока была одна и её никто не видел, кроме собственного, чуточку испуганного отражения в зеркале. Она снова была невозмутима и немного иронична, как могло бы показаться со стороны. И вряд ли доктор Григорьев с рядовым Стругачёвым заметили за этим напускным спокойствием и уверенностью терзавшие девушку, глубоко скрытые переживания о предстоящем полёте и о сопряжённых с ним трудностях.
По правде-то, они и вовсе были увлечены беседой о летающих коровах, а потому и возвращение Майи заметили только как бы между прочим, обратив внимание на третьего человека, появившегося в кабинете, где говорили только двое последние минут пять. А уж когда этот третий и сам заговорил, тут и взоры их на него, то есть на неё, обратились.
Неожиданная перемена погоды со стороны Светловой изрядно удивила оскорбившегося было, из-за тыкания носом в Громова, Лёху, и он несколько ошарашенно изучал лицо девушки, силясь понять, в этот раз она шутит или вполне искренне говорит, что «можно нарушить строгость устава». Сама ведь не далее как пять, ну, десять минут назад кричала совсем о другом и здороваться нормально не хотела, ограничившись деловым формальным рукопожатием. То ли Чижик на неё дурно повлиял, то ли сама такая... А тут на тебе: вернулась в докторской форме, вся такая с виду деловая, рабочая, а говорит о нарушении устава. Что-то щёлкнуло в это мгновение в мозгах у Стругачёва, и он даже притих, поражённый произошедшими переменами в лучшую сторону. От потрясения забыв даже кусать ореховый батончик время от времени.
- Ох, ну вот молодец, одумалась же, - обрёл он наконец дар речи, услыхав вопрос, как им следует общение налаживать. - А то прямо как чужие люди. Мы ведь столько вместе пережили. Столько уроков вместе отсидели, я имею в виду, - зачем-то поспешил уточнить Лёха. - Вот и правильно, чего нам прибедняться и по уставу здоровкаться. Но я удивлён, с каких это пор обращение по фамилии стало беспардонным. Всегда тебя так называл раньше, не обижалась же. И ты меня по фамилии часто звала. И учителя тоже, включая Фёдора Михалыча. Беспардонное обращение, гм... - Алексей удивлённо крякнул и откусил батончик. - Ну так, эфо, ефли хофефь, дафай по имени, какие проблемы? Я - Алекфей, ты - Майя. Никакой бефпардоннофти, - он дожевал и продолжил. - Так тебя устроит? Или скажи, как бы хотелось. Но, по-моему, друзьям можно называть друг друга по имени. А вы как считаете, Игорь Кириллович? - обратился парень к несомненно более сведущей учёной инстанции.
- Хм, кто я такой, чтобы вмешиваться в отношения бывших одноклассников и, быть может, старых друзей? - хмыкнул Григорьев, усами пошевелил смешливо. - Уж простите, я воздержусь от комментариев.
- Ну, ладно... А ты как считаешь, фанатка Булычёва? - повернулся Стругачёв к девушке, ухватившейся за позабытую подарочную книгу.
Сказано это было, однако, с теплотой и к Майе, и к незабвенному Игорю Можейко, больше известному под псевдонимом Кира Булычёва, ведь именно в честь писателя дедушка Аркадий Борисович назвал своего сына, папу Алексея.

Любо-дорого было поглядеть на то, как Пчёлка-Светлова успевает и чай гостям разливать, и сама его попивать, и при том усердно работать, разговор интересный поддерживая. Прямо как легендарный Цезарь, умевший делать одновременно много дел, или многозадачная операционная система Двери. Так же и Майя - занималась работой, участвовала в беседе, ещё и чаёвничала. Ещё бы! Она же Светлова! А быть дочкой знаменитого капитана - это вам не хухры-мухры!
- Предпочту всё же видеть вас живой и здоровой, Майя Юрьевна, - весело усмехнулся доктор Григорьев на её категоричное «да чтоб я сдохла!». - Лингасы и вправду похожи на грифонов, хотя такого прямо большого сходства нет. Поглядев на них, вы узнаете только отдельные черты. Главным образом, это уникальное в своём роде сочетание черт млекопитающего и птицы. В античности их бы назвали химерами. Вы можете поискать в сети их изображения и убедиться. Ну, а связь селестиан с эльфами я бы всё же оставил под сомнением. Хоть совпадений много, но и расхождений весьма прилично. Впрочем, я не являюсь ни приверженцем, ни противником данной гипотезы. Предпочитаю непредвзятый взгляд на вещи и опираться на конкретные факты. А нет ни прямых доказательств, ни опровержений этой теории, следовательно, её можно рассматривать как имеющую право на жизнь.
Все медицинские данные были в порядке и поводов для опасений у Майки не нашлось. Здоровье у Стругачёва было прям-таки бычьим - похоже, абсолютно никаких неприятных последствий не повлекли те неприятные инциденты с поддельными рыцарями, свидетельницей которых была несколько лет назад нынешний бортовой врач «Данко». Даром, что парень был худощав и не особо спортивен на вид. А ведь, кажется, он тоже обучался субаксу. Ну, в армии точно бы пришлось, хотя бы самые основы.
Лёха широко улыбнулся от уха до уха и показал рыжеволосой девушке в синей медицинской форме большой палец, когда она радостно сообщила о завершении подготовительных медицинских работ, прежде всего связанных с заполнением всяческих форм и отчётов.
- Пошла она, эта бюрократия, - хмыкнул он, - поперёд нас колбаской, вальсируя по дороге. А мы уж за ней как-нибудь спокойненько.

- Конечно, мужского, - с лёгкой улыбкой согласился Игорь Кириллович, когда Майя неудачно попыталась обратиться к искину. Доктор биологических наук уже поднялся, собираясь покинуть кабинет и отправиться в биолабораторию. - Он же символизирует Данко, а он был мужчиной. Было бы... немного странно называть Данко искина с женским голосом. И, смею вас заверить, наш Данко очень стеснительный, - шутливо заметил Григорьев. - Обращается к членам экипажа только по необходимости, а отвечает, лишь когда к нему обращаются напрямую. И каждый такой разговор нужно начинать его именем. Это, должен предупредить, не особенность его программы, а наработанная за годы службы индивидуальная черта. Он предпочитает как можно меньше вмешиваться в жизнь на борту звездолёта.
Доктор Григорьев чуть приподнял голову, обращаясь к невидимому искину:
- Данко, ответь, пожалуйста, доктору Светловой.
- Я вас слышу, Майя Юрьевна, - вежливо отозвался голос искина, при этом разделившись надвое - он продолжал на фоне вещать тем же голосом обратный отсчёт. - Со мной можно разговаривать и умею я многое. Не желаете ли, когда выйдем в гипер, сразиться в шахматы? - неожиданно предложил он.
- Это его любимая игра, - усмехнулся Игорь Кириллович.

Наконец ассистент Майи ушёл, а она проводила Стругачёва до дверей медотсека, как недавно провожала Фёдора Михайловича. Парень успел позабыть о своих обидах и выглядел весьма довольным встречей и раскрасневшимся после горячего чая.
- Та да, есть немного, - задумчиво пощупал он свои щёки, - не густо, но растительность на мне произрастает. Кстати, как думаешь, пойдут мне усы, а? - вдруг спросил он у Светловой с самым что ни на есть серьёзным видом.
А вот фраза про женские сердца, подвергающиеся опасности, подкреплённая аж целыми тремя ореховыми батончиками, заставила знаменитого первопроходца экспериментальной планеты зарумяниться сильнее, и уже не от чая. Всё-таки понимал он, ёшкин кот, что, как ни крути, а Майка - единственная девушка на корабле, да ещё и, итить его налево, одного с ним практически возраста. То есть, как бы, даже если она ничего такого вот прямо сейчас не имела в виду, то всё равно оно довольно неловко выходило.
- Не-не-не, - отчаянно зажестикулировал он руками, отказываясь от щедрого угощения, однако затем всё же цапнул один батончик. - Разве что вот один возьму... - за ним последовал второй, - и один для Серёги. Ну, в смысле, для Громова, ведь мы с ним вроде как боевые товарищи, должны всем делиться.
Стругачёв не стал говорить, что сержант бы его живьём съел вместо орехового батончика, если бы увидел, как он наворачивает этот самый батончик. Угощение должно было его подкупить и сделать добрее. Третий батончик Алексей так и не взял. Постеснялся.
- Честно? Я тоже рад тебя видеть, - широко заулыбался он. - Полетаем вместе, новые планеты пооткрываем, новых инопланетян встретим... Красота же! Космическая романтика!
И тут прозвучала просьба про орхидею. Вот оно что! Вот что это была за загадочная орхидея, таинственным образом подействовавшая на нервы рядового! Лицо Стругачёва сначала просветлело от понимания и озарения, а затем нахмурилось, когда он услышал суть просьбы и осознал, что растеньица-то в лифте уже нет.
- Эмм... подожди минутку... - он поднял палец. - Синяя ироанская орхидея в лифте? Я её там видел, но, когда мы добирались в медотсек, её там уже не было. Может, кто-то её к тебе в каюту отнёс? Ну, или в уголок какой-нибудь зелёный, - поспешил Лёха успокоить девушку, что ничего страшного не могло случиться с её драгоценной орхидеей в горшке.
- Внимание! Две минуты двадцать секунд до взлёта, - продолжал вещать искин. - Всем членам экипажа занять положенные места и пристегнуться...