| |
|
|
Ты отошел от хижины Зверобоя совсем недалеко, но сразу ощутил перемену в лесу. Лес этот больше не был обычным лесом, равнодушным и вечным. Этот лес был недобрым. Чувствовалась в нем злобная обиженная воля, будто за каждым кустом кто-то поджидал, готовый кинуться на тебя, вцепиться в глотку, растерзать. Не как хищник, добывающий себе еду, а как человек, ставший зверем от обиды и злобы. Но ничего не происходило. Ты шел вперед, раз за разом забредая в буреломы, съезжая в какие-то невесть откуда взявшиеся овраги, продираясь сквозь опущенные до самой земли лапы елей. Даже мошкара откуда-то взялась, кусала, издевательски звенела над ухом. Птицы, звери, все будто исчезли. Душная тишина леса пугала. Так ты брел весь день, без разбора и какого-то направления. Зверобой посоветовал просто идти туда, куда стянул свой лесной узел леший. И пусть с каждым часом буреломы становились все гуще, а кроны деревьев нависали все ниже и все более угрожающе. В конце концов от сомкнувшегося над тобой полога наступили такие сумерки, что неясно: это день подошел к концу, или просто ни одного лучше солнца леший не желает пропускать в свое царство. Уже совсем выбившись из сил, ты все-таки вышел к нужному месту. Все тут знакомо: полянка, в центре пенек, на пеньке лицо, бормочет что-то. И пустые глазницы.
|
|
1 |
|
|
|
|
Захария шагал, угрюмо глядя под ноги и опираясь на новый посох - простую грубую палку, слишком толстую и слишком короткую, куда более толстую и короткую, чем он привык. Камни-глаза в кармане ощущались, будто свинцовые. Сугатит не касался их, но казалось, что они жгут как раскалённые угли. Общая мрачность окружения лишь усиливала гнетущее настроение жреца. Останавливаясь, чтобы отмахнуться от мошкары, Захария вглядывался в недружелюбную чащу и кривил губы в бессильной и безотчётной злобе.
Но всё кончается. Кончилось и это тягостное шествие.
- Ну здравствуй, старый знакомец, - с непонятной интонацией поприветствовал пень Захария. Постоял, молча разглядывая умирающего лешака. Тяжко вздохнул. И подошёл, уверенным движением доставая и вставляя глаза. Вспыхнула и тут же погасла мысль: "какой стороной? А без разницы..."
|
|
2 |
|
|
|
|
Камушки оказались по размеру. Пока Захария устанавливал их, пенек замер, даже перестал бормотать и шевелить губами. А едва сугатит закончил и убрал руки, на губах этих расплылась улыбка, а у пня появился взгляд. Не устремленные больше в пустоту глупые пусты буркала, а живые темные глазенки, шныряющие по сторонам.
- Ýsmeė... - протянул леший, продолжая улыбаться беззубым ртом. Черты его лица стали постепенно расплываться, шершавая кора проступала все более явно. Лишь несколько секунд - и перед Захарией теперь обычный пень, поросший мхом и мухоморами.
Вместе с тем куда-то улетучилось душное предчувствие беды, которым был полон лес. Зловещая чаща больше не обступала сугатита плотным кольцом. Ветви над головой не клонились к земле, сквозь них даже проглянули звезды на ночном небе. Откуда-то взялся свежий ветерок, где-то ухнула сова, вылетающая на промысел. Заклятье улетучилось.
|
|
3 |
|
|
|
|
- Ekki fyrir það, - тихо ответил Захария исчезающему лицу. Поднял глаза к небесам, с внезапной тоской разглядывая явившие своё радостное сияние звёзды. Вздохнул тихонько. Теперь, когда дело было завершено, нельзя было не задать себе вопрос: "а стоило ли оно того?"
Жрец не мог ответить однозначно. Жизнь одного за жизнь другого... Не должно так торговаться со смертью, совсем не должно. По изуродованной щеке скатилась одинокая слеза.
Сугатит постоял ещё немного, слушая деловитый шум ожившего леса. Потом подобрал здоровой рукой свою берёзовую палку и пошёл прочь с поляны. Обратно он добраться уже не успеет, надо найти место для ночлега. Какое-нибудь хорошее укрытие, где можно будет спрятаться от лесного зверья.
|
|
4 |
|
|
|
|
Место для ночлега нашлось само. Будто кто-то свил удобное гнездо, устеленное мягкой листвой поверх толстого мха, защищенное от непогоды сплетенными низко нависшими кронами деревьев. Ночь выдалась ясная и теплая, однако не спалось. Сквозь ветви деревьев светили звезды, лес вокруг жил своей обычной лесной жизнью. Мимо пробежал лис, лишь на секунду задержавшись и принюхавшись к незнакомому запаху человека, захлопала темноте крыльями ночная птица. А потом ты увидел его, идущего сквозь лес. Да и скорее не идущего, а плывущего по земле, будто ежесекундно вырастая из переплетения живых корней, поднимавшихся впереди и прятавшихся в землю сзади. Леший остановился, повернул голову в твою сторону, после чего продолжил путь, освещая лес вокруг себя колдовским огнем.
|
|
5 |
|
|
|
|
Тропы сами ложились ему под ноги, коряги и ямы сами убирались с его пути. Возможно, с благословения лесного духа, он мог лечь прямо на голой земле и проснуться, не потревоженный. Но поглощённый скорбью, Захария не замечал очевидного. Теперь, когда всё наконец закончилось, уже было нельзя отвлечься на достижение цели. Нельзя было сосредоточиться на поиске пути через буреломы с одноногим напарником на плечах, нельзя было сфокусироваться на беге по колено в болоте. Настало время оглянуться назад и вспомнить все потери.
Наверное, Йохель не хотел бы, чтобы по нему скорбели. Сказал бы что-нибудь язвительное, что он разнылся, как баба, а мужики скорбят весело и громко. Припомнил бы поминки клана Топоров. Но Захария не был Топором и скорбел, как умел.
Слёз было мало. Они быстро высохли, будто бы глаза жреца тоже превратились в драгоценные камни, жёсткие и сухие. Была молитва. Не заупокойная, она отзвучала давно, но о душе наёмника. И была ночь без сна, полная тишины и густых мыслей, сплетённых в тугой бесформенный клубок. В момент таких полусознательных раздумий и прошёл мимо леший.
В нём не было ничего общего с тем рогатым чудовищем, что сидело на верхнем этаже утонувшей башни. Он был грациозен и поразительно естественен в окружении древесных веток и стволов. Он не просто принадлежал этому место, но сам будто был этим местом. Все мысли выдуло из головы, и сугатит округлившимися глазами наблюдал, безмолвно и недвижимо, как лесной хозяин удаляется в мягком колдовском сиянии.
Сразу после его ухода Захария лег спать и проспал без сновидений до самого рассвета.
|
|
6 |
|
|
|
|
Разбудил Захарию все тот же лис, бесстрашно лизнувший шершавым языком лицо сугатита. Едва человек открыл глаза, зверь без испуга или опаски отошел в сторону, повернулся к выходу из убежища, остановился, сделал еще несколько шагов в направлении, снова остановился, посмотрел на Захарию призывно. Лес тонул в предрассветных сумерках, еще более темных и плотных, чем ночью.
|
|
7 |
|
|
|
|
Жрец плавно поднялся. По его лицу расплылась слабая улыбка. Он чувствовал себя, как во все. И как во сне, встал и пошёл за зверем, тоже медленно и плавно, оставив свои пожитки в укрытии.
|
|
8 |
|
|
|
|
Далеко идти не пришлось. Лис уверенно вел Захарию сквозь чащу, выбирая удобную для человека дорогу. Кажется, в эту сторону ночью шел освободившийся от проклятья слепоты леший. На это указывала и разворошенная листва с иголками, указывающая путь движения хозяина леса.
В неприметном овражке, у камня, из-под которого журчал небольшой ручеек, виднелась крышка древнего сундука. Кто-то заботливо расчистил дерн, укрывавший ее ранее. Почти полностью сгнившая древесина, ржавые железные скобы. Лис остановился у сундука, принюхался, посмотрел на Захарию. После чего одним прыжком скрылся в кустах, вильнув на прощанье густым хвостом.
|
|
9 |
|
|
|
|
- Спасибо, - сказал вслед зверьку жрец. Его не покидало ощущение, как будто он попал в волшебную сказку. Лис только не говорящий. Захария улыбнулся этой мысли и протянул руки к сундуку.
|
|
10 |
|
|
|
|
Замок проржавел насквозь, а дерево прогнило и местами рассыпалось, стоило лишь надавить пальцем. Сундучок не сопротивлялся.
Внутри - странноватый набор. Латная перчатка, на левую руку, заботливо укутанная в несколько слоев некогда промасленной мешковины. Удивительно, но даже не слишком заржавела. Внутри что-то звенит, будто мелкая монета завалилась и не может выкатиться.
Также кошель, уже почти превратившийся в плесень, зато содержимое цело: несколько некрупных драгоценных камней, изумруды, агаты, пара рубинов. Не то чтобы сокровище, но полностью вооружить одного-двух конных латников, да по первому разряду - более чем хватит, еще и на пирушку в трактире останется.
А еще продолговатый филактерий, в каких обычно хранят свитки, выполненный из сильно позеленевшей меди, крепко запечатанный чем-то вроде смолы. И корявая надпись на райкшпиле, выцарапанная поверх: "Верю, это спасет мир".
|
|
11 |
|
|
|
|
При виде открывшихся взгляду сокровищ руки Захарии сами собой потянулись за карандашом и книжкой. Несколько секунд пальцы бестолково тыкались туда-сюда, недоумевая, куда делся рюкзак, а потом жрец оглядел себя и обнаружил, что оставил всё своё добро на привале. Помянув Сугата тихим незлым словом, он ещё раз улыбнулся собственной несобранности и принялся за осмотр находок.
Больше всего сугатита заинтересовал филактерий. Он бережно извлёк находку, приподнял, чтобы осмотреть со всех сторон, по возможности стараясь не повредить содержимое. Открывать не решился, положил на мягкий мох рядышком. Следом достал из сундука камни. Картограф никогда не был жадным до материальных богатств - Сугат призывал к смирению - но такие трофеи могут оказаться полезны. Надо только будет озаботиться тайником, а пока Захария аккуратно ссыпал драгоценности в карман.
Последней из плена прогнившей деревяшки освободилась перчатка. Её жрец тоже осмотрел со всех сторон, как и филактерий, потряс над ладонью, в надежде достать, что застряло и, недолго думая, сунул в неё руку.
Результат броска 5D6: 4 + 2 + 2 + 2 + 1 = 11 - "воля 3"
|
|
12 |
|
|
|
|
Внутри перчатки монетки не оказалось. Вообще там ничего не было, рука вошла плотно, будто под Захарию подогнано было. А еще послышался характерный щелчок, хотя никакого замка на рукавице не было. Только вот обратно руку достать никак не получалось.
|
|
13 |
|
|
|
|
Чувство мягкой подкладки на коже. Резкий звук. Лёгкий укол паники, участившееся сердцебиение. Чуть более глубокий, чем обычно, вдох, чтобы успокоиться. Против воли сдвигающиеся к носу брови.
Захария поднял руку. Потянул находку с ладони. Ещё раз осмотрел перчатку в поисках незаметной защёлки. Подвигал пальцами - как сидит?
|
|
14 |
|
|
|
|
Все хорошо, удобно, внутри мягкая подкладка. Даже странно, учитывая состояние сундука. Столько пролежала в земле и не сгнила изнутри?
|
|
15 |
|
|
|
|
Сугатит почувствовал острое желание записать то, что сейчас происходит. И ещё более острое с кем-нибудь посоветоваться. К сожалению, других последователей Познающего Пути или каких-нибудь волшебников поблизости не наблюдалось... Жрец снова склонился над останками сундука. Быть может, он что-то пропустил?
Кстати, надо будет проверить ещё и тряпицу, в которой хранилась перчатка.
|
|
16 |
|
|
|
|
Тряпица как тряпица, ветхая и истлевшая. В сундуке пусто, лишь труха от стенок сундука, немного землицы, какой-то случайный мусор, немного осыпавшейся ржавчины.
|
|
17 |
|
|
|
|
Играет рассвет на латных фалангах, щебечут утренние пташки, а Захария думает. Думает, кто же оставил здесь это заколдованное чудо, какие секреты оно хранит?
Если размышлять логически, то перчатки отдельно не делают. Значит, где-то есть ещё такой же доспех. Но почему неизвестный унес одну только перчатку? Она одна его интересовала, потому что владеет волшебными свойствами? Весь комплект был утрачен и он нашел только эту деталь? Он украл её у законного владельца?
Нет, об этом можно думать бесконечно. Слишком много вариантов.
Как много их в ответ на вопрос, почему таинственный лесной житель не пожелал сам воспользовался трофеем. Не потому ли, что это слишком опасно?
Ну, или он просто не знал, как. На самой рукавице инструкции не написано, сугатит проверял.
На зато загадочный хозяин схрона явно желал сохранить перчатку. Он не выкинул её, а заботливо укутал и положил в тайник вместе с чем-то, что может спасти мир, значит, это было для него чрезвычайно важно... Кстати.
Жрец поднял филактерий и придирчиво посмотрелся к нему вместе с перчаткой (не отказав себе в искушении немного поболтать сосуд, чтобы понять, что там внутри). Что же ставит этак железную лапу в один ряд со столь ценной, для её хозяина, вещью?
Как любил говаривать товарищ Захарии по секте, брат Николас: "Вопросы, вопросы требуют ответов"…
|
|
18 |
|
|
|
|
Внутри филактерия ничего не зазвенело, не застукало. Да и по весу будто бы пустая.
|
|
19 |
|
|
|
|
Раз филактерий столь легок - значит, в нем что-то невесомое. Например, бумага. Или воздух... газ. Или назначение находки не в том, чтобы что-то из неё достать, а что-то в неё продолжить. На манер перчатки, кстати.
Захария бережно сложил находку в карман (не тот, в который отправил камни) и двинулся обратно к лагерю, насколько запомнил путь. Ему определенно не помешает здесь мнение чародея Рунольфа. И вообще эксперименты лучше проводить в обустроенном месте, а не в поле.
Следующей остановкой сугатита должна стать Берлога.
Результат броска 3D6: 6 + 3 + 4 = 13 - "Ориентирование для смеху"
|
|
20 |
|