| |
|
|
Четыре дня пути через болото слились в один сплошной дурной сон. Едва ковыляющий со сломанной распухшей ногой Вурон и двужильный Захария, которому зачастую приходилось тащить эльфа на себе через трясины, в обход опасных заводей и бочаг. Брели в белесом тумане, который то становился почти прозрачным, то снова обступал со всех сторон плотной стеной, постоянно шарахаясь от очередного фантома в рогатой короне, исчезающего прежде, чем удавалось его рассмотреть. Брели, надеясь лишь на чутье сугатита, бывалого путешественника, взяв лишь примерное направление. Ночью спали мертвым сном, прерываемым кошмарами, днем шлепали по стылой воде, то и дело оскальзываясь и окунаясь по самую макушку.
Но по мере удаления от проклятой башни цепкая хватка ужаса отпускала. Уже не чудились монстры в каждой коряге, уже не столь плотным и живым казался накрывший Жабью Глотку туман, уже меньше страха нагоняли ночные явления сидящего на Лесном Троне Йохеля, врастающего в камень, будто растение.
На четвертый день наконец-то ступили на ровную землю. Тумана почти не стало, его разметал в клочья налетевший невесть откуда морозный злой ветер. Позади остались топи, казавшиеся бесконечными и безнадежными. Еще чуть-чуть - и хижина Зверобоя.
Хозяин встретил вас сам, еще на подступах к своему жилью. Видимо, дернули невидимую ниточку, давшую лесовику сигнал о приближении гостей.
Зверобой быстро оценил ситуацию, подставил плечо Вурону, который последний день буквально балансировал на грани забытья: жар, лихорадка, иногда тихий бред, который эльф бормотал себе под нос на своем языке. Вместе добрались до хижины (с подновленным крыльцом), уложили эльфа на топчан. Зверобой поставил на очаг котелок, принялся осматривать рану эльфа.
- Рассказывай, - буркнул он, не поднимая взгляда на Захарию.
|
|
1 |
|
|
|
|
И Захария рассказал. Тоже не глядя на собеседника, поведал, как шли по лесу, как нашли эльфийское капище. Как дошли до болот. Как искали место для ночлега. Жрец будто бы специально рассказывал неторопливо, силясь оттянуть неизбежное. Но, наконец, дошёл до башни. Вспомнил о споре, о том, как Йохель не хотел внутрь идти, будто чуял погибель, а он, Захария, его отговорил. Разглядывая покрытые мелкими порезами ладони - кровь из них сочилась не красная, а коричневая - глухо описал ужас, который ждал их на верхнем этаже утопшей постройки. Упомянул и острые когти, и ветвистые рога, и сверкающие глаза, и трон, в который, казалось, вросло чудовище.
Глубоко вздохнув, рассказал про тяжёлую схватку. Про то, как Топор потерял глаз и из последних сил зарубил кошмар. Как достали из расколотого черепа камни - тут сугатит прервался, чтобы продемонстрировать Зверобою кровавый трофей. Рассказал, как торопились уйти от заклятого места, как нашли привал и как во тьме чудилось разное. И как товарищи стали бредить наяву, видеть ночные тени и друг друга монстрами. Как справились и с этим наваждением, но следующее их подкосило.
С горькой виной в голосе жрец поведал, как задремал под утро, а когда проснулся - спутники пропали. Сказал, что пошёл следом, как догнал и разбудил Вурона, как погнался вслед за Йохелем...
Здесь сугатит говорил совсем тихо, проглатывая слова. Но всё же рассказал, как поднялся обратно в башню и что там обнаружил. Опустив голову, прерывающимся голосом описал то, что сделалось с наёмником. Слово в слово пересказал свой разговор с ним и его исход: как бежал, не помня себя, чудом не угодив в трясину. Как бросил Йохеля. Не помог, даже толком не попытался.
И Захария замолк, уставившись на свой грязный оборванный подол. Сил дальше рассказывать не было. Поднять голову и посмотреть в глаза Зверобою - тоже.
|
|
2 |
|
|
|
|
- Хоть и дураком Йохель был, но все равно жаль его, - покачал головой Зверобой. - Никто не заслуживает такого конца, тем более победитель.
Пока Захария рассказывал, лесовик врачевал эльфа, впавшего в беспамятство. Рану промыл, сдобрил компрессами с травами, наложил шину. В рот Вурону влил какого-то отдельного отвара, отчего тот перестал метаться, и с лица сошла тревожная гримаса. Закончив, Зверобой ополоснул руки, пересел за стол, выставил глиняный бутылек с настойкой.
- Помянем Топора вашего, - сказал он, разливая по кружкам крепкий пахучий напиток. Себе на донышке, а Захарии - полную чарку. - Выпей одним махом, закуси и ложись спать. С утра пойдешь возвращать лешему глаза. Этого я оставлю, выхожу, - кивок в сторону Вурона.
|
|
3 |
|
|
|
|
Захария одним движением опрокинул чарку и проглотил, не почувствовав вкуса. Зажмурился.
- Спасибо, - тихо сказал он, не открывая глаз. - Ты хороший человек.
|
|
4 |
|