'BB'| Die with your boots on: Bang-Bang! | ходы игроков | N7. =ЗАВЕРШЕНА= Перестрелка в хижине в Седар-Хиллс (Стервятник Торрес против Сайласа Селлека)

      Сайлас вернулся в хижину к обеду. Это был простейший дом — каркас стен из хвороста обложенный дерновыми плитками, земляной пол, убитый сапогами, убогие кровати, на которых часто спали вдвоем под одним одеялом — так теплее. Здесь жили скваттеры — самовольные "захватчики" земли, которая кроме них была никому не нужна. По закону Госмтеда они могли купить землю почти за даром, если в течение какого-то срока обещались построить на ней капитальный дом... Но закон законом, а бедняки бедняками. Эти люди жили по-разному. Были тут и трудяги, вкалывавшие всю жизнь, но не заработавшие даже на настоящие сапоги. Были и бездельники, бродяги перекати-поле, прибившиеся сюда, пока не прогонят. Иногда заезжали ищущие убежища бандиты — затерянную в холмах хижину трудно было разглядеть с дороги. А вот сегодня приехал гость к нему, к Сайласу.
      Селлек уже даже и не помнил, из-за чего вышел тот спор — из-за плуга или из-за лошади. Помнил только, как вступился за другого фермера и ударил кого-то лопатой. Кого-то скуластого, усатого, одетого в пончо. Он был совсем не похож на того мексиканца, что стоял сейчас перед Сайласом, но чутье сразу подсказало ему, что этот мрачный тип пришел сюда по его душу. Окружающие выглядели виновато. Должно быть, мексиканец запретил им выходить из хижины под страхом смерти. А он выглядел, как человек, который не постесняется привести такую угрозу в исполнение.

      Торрес услышал, как открывается дверь (в жалкой лачуге, на удивление, были петли), и уже был на ногах. Наклонившись, в хижину вошел тот человек, которого он искал. Тот, за кем его отправил синьор Вальдес.

Племянника сеньора Вальдеса знали Хуанито. Шустрый весельчак, малыш Хуанито. Он теперь метался в горячке в гасиенде близ Сан-Фернандо, и стервятниками кружили рядом с ним мухи, привлеченные зловонием его гниющей раны. Впрочем Торресу было плевать на запах чьей-то смерти, если к нему не примешивался аромат динеро. А синьер Вальдес в этом отношении неприлично вонял динеро. Некоторая - небольшая, но и не маленькая - их часть бренчала в седельной сумке. Остальные деньги будут позже - когда голова одного грязного гринго прибудет в славную гасиенду, что вблизи Сан-Фернандо.... То есть скоро, очень скоро.

Кучка перепуганных гринго показали ему лачугу, где жил вонючий козел, за которым Торрес тащился уже добрых 4 дня. Мигель отблагодарил их плевком и поехал к хибаре. Привязал за домом лошадь, вошел. Еще несколько гринго. Но нужного среди них не оказалось.

Револьвер и пара крепких словечек хорошо могут развязывать языки, впрочем как и закрывать рты. Несколькими минутами позже Стервятник уже знал, когда вернется тот, кого он ждал.

Дверь скрипнула отворяясь. Через секунду Мигель понял, прочитав по лицам сидевших в хибаре гринго, что на пороге именно Селлек. Тот кажется тоже обо всем догадался. В глазах фермера, как показалось кабальеро, промелькнула обреченность. Торрес был не из тех, кто дает сопернику время на раздумья и последние приготовления. Молниеносно выхватив оба револьвера, он открыл огонь.

День выдал чертовски тяжким.
Проклятая земля иссохла, как дырка старухи Бэтт, и если с последней Лысый Джонни управлялся, в нужный момент добавив сметаны, то вот пахотные угодья Седар-Хиллс столь сговорчивы не были.

Знали бы зазнавшиеся бандюги, каково это, путем неумолимого труда, и упорства, проливая над землей пот и кровь с мозолей, заставить ее разродиться хоть какой-то культурой.

Жизнь фермера никогда сладкой не была. Селлек терпеть не мог бездельников, размахивающих своими пушками, и орущих на всю улицу о том, что стрельба — дело настоящего мужика. Если бы взять хотя бы одну такую мразь, и поставить хотя бы на день за плуг, к вечеру он бы рыдал, как младенец. Слабаки выбирают путь легких денег. Запугивают честной народ, грабят, убивают… кто-то, играет в карты. Сайлас не был слабаком.

Сунув в рот самокрутку, он глянул на взбесившееся солнце, и пришпорил лошадь в сторону хижины, дабы перетерпеть лучистую истерию небесного светила.

Табак уже почти закончился, и оттого приходилось смешивать его со всяким дерьмом, чтобы удалось эту смесь затолкать в самокрутку. Ощущения были не приятные, но все лучше, чем вдыхать пыльный воздух этого ублюдского края.

Обед — время довольно шумное. Сайлас почуял неладное, еще на подходе. Генри к этому моменту уже должен был добраться до хижины, и во всю горланить свои поганые истории. Его брат Пол должен был всячески перебивать, и начинать ржать невпопад, превращая даже хорошие рассказы в смесь невообразимого шума.

Тихо…
Неладно.

Может, Пола, наконец, пришибло?.. Любитель пощекотать быкам яйца…

Такую историю даже Генри не превратит в хохму.

Селлек спрыгнул с кобылы, подошел к хижине, и, сняв пыльную шляпу, пару раз стукнул ею о бедро.
Втянул самокрутку, и вытащил ее изо рта, оглядев.
Решал: бросить или докурить?
Проклятие, последний табак!..
Сунул обратно.

Дверь скрипнула, и в ее протяжном вое было что-то жалостливое, ноющее… Бабы такими голосами воют: «убегай!», когда понимают, что их мужей сейчас пустят на фарш.
Запах мочи и пота, что вечно стоял в этом месте, перебивал стойкий запах живого мексиканца.

Сайлас терпеть не мог этот запах.
Мертвые они пахли лучше…

Нужно быть дураком, чтобы не понять, к чему все это идет.
Два дульных отверстия уставились на фермера со смертельной серьезностью.

Рука Сайласа сжалась на дробовике...

"Бежать!".

      Немая сцена длилась ровно четверть секунды.
      Фермер, перехватывая дробовик, кинулся к печке. Мексиканец выхватил стволы и устроил бешеную пальбу.
      Сайлас был быстр, как пума, что встречается в прериях.
      Торрес был смертоносен, как гремучая змея.
      Только он не стал предупреждающе шелестеть погремушкой.
      Четыре выстрела, комья земли, дырки в стенах из дерна.
      Всего одну из них поймал в своем прыжке Сайлас. Но эта одна легла прямо под сердце.
      За печкой земли коснулось уже мертвое тело, по-прежнему крепко сжимающее дробовик.
      Сайлас Селлек умер.
      Он ведь был не стрелок, а фермер. Да и хотел ли он быть стрелком? Он хотел всего лишь дождя и чтобы лошадь не охромела еще годик. Не так много.
      Жизнь иногда — та еще сука, каброн.

- Так-то, амигос. - произнес Стервятник, обращаясь к присутствовашим в хибаре гринго. Револьверы он не прятал, выразительно оглядывая перепуганных фермеров. - Если кто-то из вас, вонючки, несогласен, может помолиться перед смертью прямо здесь! Но поскорее. Потому что я не собираюсь торчать в этой дыре слишком долго!

Несогласных не было. Фермеры уставились глазами в земляной пол хибары, не решаясь поднять взгляд. Стервятник спрятал оба револьвера. Вытащил мачете. 2 глухих удара, шаги, скрип двери, топот копыт о плотную землю тропинки...

Торрес уезжал на юго-восток. В седельной сумке позвякивали динеро, о нее же ударялась голова незадачливого фермера, привязанная к луке куском грязной бечевки.