Fairy F..cking Tales 2 | ходы игроков | Looking too closely

Первый урок был получен. Артур предпочёл бы узнать о прохождении сквозь стены из стороннего источника («Как быть хорошим призраком: для чайников!»), но рядом такового и не валялось.
Опыт, безусловно, не из приятных. Наимерзейший вообще опыт. Руки не переставали дрожать даже тогда, когда Артур уже выскользнул из подвала (едва-едва протиснувшись между косяком и приоткрытой дверью; никаких больше сквозьстенных путешествий!).
Жуть... Если несчастные привидения и впрямь ощущают подобное каждый раз, то к ним давно следовало проникнуться тем ещё сочувствием: от подобной жизни немудрено возненавидеть весь человеческий род разом. В конце концов, именно люди изобрели чёртовы стены, сквозь которые призракам приходится теперь проходить.

Правда, теперь Артура окружали отнюдь не привидения. Пробежавшая сквозь него служанка показалась ему в разы более реальной, нежели он сам. Это могло бы испугать окончательно, если бы Артур уже не представлял из себя один большой комок нечеловеческого (во всех смыслах) недоумения.
Но делать было нечего.
Точнее, если серьёзно, то занятий как раз хоть отбавляй: можно попытаться полетать, попугать местных, засунуть дурную нематериальную голову в землю в рамках эксперимента — множество опций! Но Эмилии всё ещё требовалась помощь, а Артур понятия не имел, как ему теперь достучаться до обитателей особняка.
Может, если теперь он живой только наполовину (а он всё ещё ощущал себя живым, что бы там ни думали о себе всякие стены!), привлечь внимание полноценно живых (равно как и полноценно мёртвых) всё-таки удастся?.. Главное ведь — просто как следует захотеть, да?

— Э-э-э-эй! Кто-нибудь! Хоть кто-то здесь может меня слышать? Пожалуйста! Мисс Кинг очень нужна помощь, она в подвале и ни за что не выберется самостоятельно!
Как следует захотеть — и покричать погромче. Точно.

Собственный день рождения отец Эмилии праздновал с размахом. Артур, вошедший в ярко освещенную и жарко натопленную залу, понял это сразу же. Гости уже были довольно нетрезвы, музыканты - скрипач и пианист, нанятые чтобы их развеселить, прекрасно справлялись с собственной миссией. Было отчетливо заметно, что музыка поначалу звучала более благопристойная, но сейчас припоминались народные баллады и романтическая глупотень с фривольными нотками. Стол ломился от яств и бутылок, слуги сновали, не в силах справиться с аппетитами гостей и хозяина, которые пожирали угощение, казалось,в три раза быстрее, чем убиралась посуда. То ли слуг было мало, то ли гостей слишком много - выяснять было положительно некогда.

В общем и целом, вывод был ясен - привидение сейчас будет весьма некстати и скорее вызовет раздражение, но никак не испуг или тем более заинтересованность.
Однако и голоса Артура никто не услышал, как он ни старался привлечь внимание. Гости продолжали веселиться и восхвалять щедрость именинника и в конце концов, вновь помогла Рэмси его собственная неуклюжесть. Слетела со стола бутылка очевидно дорогого напитка, судя по нескольким проследившим за ней взглядам. Разбилась вдребезги у ног Артура и он,дабы не топтаться в луже ярко-красной жидкости шагнул, оставляя следы...
Ах, времена веры в спиритические сеансы и сверхъестественное! Взбудораженные и ожидающие увидеть жуткое, умы тут же отреагировали. Пара дамочек бросилась в обморок, джентльмены повскакивали с мест, а сам хозяин возопил, призывая домоуправительницу. Целью его беспокойства была дочь, которую тут же отправились искать, благополучно нашли и под тревожными взглядами вынесли на поверхность.
Последовал приказ отнести Эмилию в ее спальню, праздник был объявлен законченным.

- Артур, прошу вас, дайте мне руку,- прошептала девушка, когда ее, безвольно повисшую в объятиях какого-то слуги, проносили мимо.
- Что вы говорите, мисс? - волновалась Вайнштайн.
Но Эмилия не отвечала.
- Посидите со мной, мне страшно, Артур.
- Всё будет хорошо. Доктор - прекрасный мастер своего дела, милая, - встревоженный отец шагал по левую руку.
А Эмилия продолжала настойчиво тянуть руку в пустоту, где для нее, но не для всех, обитал сейчас Артур.

В каком-то смысле это даже можно было считать успехом. Так ведь?.. Ну, всю дурацкую ситуацию с вином и ошарашенными физиономиями гостей. Если честно, Артуру захотелось убраться оттуда подальше почти сразу же, как только он оказался в зале: запах как следует прожаренных стейков слишком успешно возбудил воображение и напомнил бедолаге, что не ел он уже несколько часов. На секунду мыслями Рэмси завладел шоколадный батончик, наверняка до сих пор покоившийся в рюкзаковых залежах... Тогда-то всё и произошло. Отпрыгнуть вовремя не удалось, но оно, видно, и к лучшему.

Суетился Артур ничуть не меньше беспокойных мистеров и мисс, приглашённых на день рождения лорда Кинга. Процессию, занимавшуюся поимкой Эмилии, он преследовал до самого подвала, время от времени пытаясь подавать хоть какие-то знаки, способные поскорее привести не слишком трезвых искателей к цели. Всё, впрочем, тщетно. Пару раз он даже забыл о данном себе обещании и вписался в довольно мерзкие, удушающе твёрдые стены — настолько сильно было желание как можно скорее помочь бедной мисс Кинг.

Бедная мисс Кинг, в свою очередь, как будто бы потускнела ещё на пару оттенков с тех пор, как Артур видел её в последний раз, буквально несколько минут назад. На руках у дородного слуги она выглядела совсем крошечной, вымотанной, сражённой болезнью и совершенно обессиленной.
Артур кое-как поспевал за встревоженной толпой, стараясь при этом держаться не слишком близко к чужим плечам: люди внутри наверняка не намного приятнее стен.
— Всё хорошо, — неуверенно выдавил он сквозь комок в горле. — Всё... будет в порядке.
Ну, честное слово, а что тут ещё скажешь?

Руку Артур в ответ, конечно, протянул. Можно было и побыстрее разобраться с её спасением, умник... Вышло, откровенно говоря, совсем уж не по-геройски.
С другой стороны: когда в случае с Артуром Рэмси вообще получалось иначе, а?
Мысль не слишком ободряющая, зато честная.

— Вы поправитесь, мисс Кинг. Обещаю.
И когда, спрашивается, трэшовый хоррор успел превратиться в романтическую мелодраму?

Руки Эмилии и Артура не соприкоснулись, лишь легкий ветерок прошел сквозь ладонь мужчины, приятный до мурашек.

Дверь сразу напротив лестницы на втором этаже оказалась ее спальней. Очень удобно - сразу ворваться в просыпающийся мир с утра - когда у тебя под носом лестница.
Когда дверь в комнату распахнулась, взгляду предстала кровать под пологом, достаточно широкая, чтобы прыгать на ней, не боясь сверзнуться вниз. На кровать Эмилию и положили, бледную, стонущую, но не прекращающую сжимать ладонь Артура.
Однако в момент соприкосновения тела с розовыми кружевными простынями всё это вдруг стало неважно - мужчину вдруг ударило током, всё тело будто парализовала вспышка света и сквозь страдание, невыносимую головную боль и ненависть ко всему сущему он вдруг увидел, что комната преобразилась...

...и совершенно невозможно стало определить теперь, что правда - реальность Эмилии или его собственная. Они словно сливались в одну - и высохший скелет с редкими прилипшими к черепу прядями волос, и славная голубоглазая девушка, измученная болью, лежащая на кровать.
- Спасибо, ты спас меня, теперь я свободна, - звенел сквозь пронзительный свист в голове ее голос.
Белый свет стал совсем невыносим и когда казалось уже, что тело разорвет изнутри, Артур открыл глаза. Он всё еще находился перед воротами особняка, развалившись прямо на подъездной дорожке, солнце ласково припекало подставленную ему щеку и должно быть одна половина лица Рэмси теперь будет ощутимо загорелее другой, а в целом, не поменялось ничего с момента его появления здесь.

Лишь какое-то движение в окне. И в следующем тоже. В каждом. Из каждого окна смотрели на него люди, некогда жившие здесь и прихотью судьбы оставленные в доме навечно - владелец особняка, гувернантка, служанки, музыканты и гости. Не было среди них только Эмилии.
А в голове все еще звенел ее голос...


THE END

Глаза слепит что-то отчаянно яркое, а события последнего часа кажутся забавным, но оттого не менее глупым сном. Артур поднимается на ноги медленно, пытаясь нашарить рядом знакомую прикроватную тумбочку, но натыкается только на камень дорожки и тут же укоряет себя за глупое поведение: только главные герои дурацких мыльных опер считают небылицы сном.
Он не такой.

Солнце припекает макушку как ни в чём не бывало, будто Артур вовсе не спускался в мрачные подвалы, не проходил сквозь стены и не держал за руки призрачных девушек с лёгким, по-ветреному свистящим голосом.

— Ага.
Артур определённо отвечает этим на что-то важное, но никак не может вспомнить, на что. И поэтому глупо улыбается каждому из окон, сквозь которые смотрят на него...
Да нет, что за глупости.
— Не за что.

Рюкзак за спиной на секунду кажется жутко тяжёлым — он вспоминает про камеру и даже ловит себя на желании сделать пару фотографий. Особняк лорда Кинга (так, вроде бы?..) — место примечательное и достаточно живописное. И всё же в последний момент что-то заставляет Артура Рэмси забыть о так и не сделанных снимках, поднять ладонь вверх и задумчиво помахать на прощание, не отрывая взгляда от окон.
Улыбка не сходит с его лица всё это время.

Когда он вернётся домой, Люк обязательно спросит, где пропадал его непутёвый сосед. И тогда Артур помолчит, улыбнётся как-нибудь неловко, потреплет Вантуза за лохматое ухо и пожмёт плечами.
«Да так».
А в голове всё ещё будет звучать певучий, смеющийся голос.