Возвращение. Шаг третий. Тени. | ходы игроков | День третий. Тётушка и другие хищники.

Стерре недолго пробыла в своей комнате. Она думала, что сможет спокойно подумать, вот только спокойно не получалось. Ночное происшествие и исчезновение Оскара заставляли напряжённо думать, и не только о Чонке, но и о себе (с излишним альтруизмом матушка Аллемаа рассталась приблизительно тогда же, что и с девственностью, то есть очень давно). Стерре прокручивала в голове беседу с ведьмой - Норой Абель, которая была ей менее несимпатична - когда слуга доложил, что карета готова и Николас ждёт её, чтобы сопровождать и охранять.
- Скажи, уже иду, - Стерре, дождавшись, пока слуга выйдет, сунула за голенище сапога свой кинжал. А потом крикнула в спину парню, - Да наполни мне флягу вином!
И уже себе под нос пробормотали:
- А то у меня от одного вида этих ведьм со всеми матерями в горле сухо делается...
Убедившись, что кинжал надежно скрыт сапогом и длинной юбкой и не выпадет при ходьбе, Стерре направилась к карете.

Когда тетушка с Николасом добрались до жилища Норы Абель, их встретила женщина в строгом сером платье, и сообщила, что хозяйки нет дома и она вряд ли будет до поздней ночи. Расспросы помогли уточнить, что Нора Абель отбыла выражать соболезнования семейству Теута.

Соблазн выругаться площадными словами был неимоверно велик, однако Стерре сдержалась. Она лишь фыркнула и развернулась к карете так резко, что подол юбки взбил пыль у её ног. И не то, чтобы она была удивлена - разумеется, Стерре не сомневалась, что ведьма не пропустит такое зрелище, как похороны одного из претендентов на престол, - скорее раздосадована. "Какого дьявола тебя понесло туда так рано? - думала она, забираясь в карету, - К покойнику когда не приди, все одно - успеешь. Так нет же, помчалась, когда тут о живых самое время позаботиться".
- Думаю, Эсмральда тоже отправилась скорбить по душке Герберту, - обратилась Стерре к Николасу, - Может и мы не будем терять время? Теута ведьмам не сват и не брат, уж поди найдут время со мной поговорить. Как думаешь?

— Если наш визит не сочтут проявлением... а впрочем, хрен с ним, даже если и сочтут. По крайней мере там много народу, а в толпе всегда проще затеряться. Едем.
Николас уже убедился, что слух тетушки Стерре не оскорбить крепкими выражениями, а нынешнее его настроение не располагало к высокой разговорной дипломатии. Ввиду этого он решил побольше молчать и получше смотреть по сторонам, превращаясь в некий аналог Теодора для Джессики. В поездку он отправился по-прежнему в кирасе и при полном вооружении, лишь для приличия и от лишних взглядов накинул на плечи плащ, чтобы скрыть стальной блеск кирасы. Впрочем, опытному глазу угловатые очертания наплечников все равно скажут многое. Шлем он тоже взял с собой, но усилием воли заставил оставить его в карете — ходить постоянно в шлеме было уже перебором даже с его точки зрения, а таскать его в руках вместе с клинком означало, что руки будут заняты. И тогда от пистолей на поясе тоже становилось мало толку.

Некоторое время спустя тетушка (и Николас) получили известие от Карлтона Огга, что леди Лилит Варга готова встретиться с леди Стерре сегодня за обедом, если та не возражает составить ей компанию.

Улыбки уже давно не обманывали матушку Аллемаа. Если бы она умела писать чуть лучше, то наверняка написала бы целый трактат "Об улыбках, слезах и крокодилах". И улыбка Лилит Варга непременно заняла бы в этом трактате достойное место. Потому как в этой улыбке радушие, конечно, было. Так радушно приветствует свою жертву цветок - росянка перед тем, как проглотить её. Вот только Стерре мухой не была, да и подходить к хищникам ближе, чем нужно было для дела, тоже не собиралась.
Поэтому она изобразила на лице выражение "ну да, ну да, я тоже рада вас видеть!" и поспешила навстречу леди Лилит.
- Врядли можно назвать добрым день, начавшийся с похорон, - начала Стерре, не дав хозяйке открыть рот, - но хочется пожелать нам всем, чтобы он хотя бы завершился хорошо!

- О, ни один из ближайших дней нельзя будет назвать добрым, - промурлыкала в ответ Лилит, - разве что меня пригласят на похороны лорда Хирано. Но, я надеюсь, ещё не всё потеряно. Прошу вас. Все собрались, я буду рада представить вас.

Лилит указала на ведущую внутрь замка дверь, раскрытую и ждущую.

- Не думаю, моя дорогая, что лорд Хирано доставит вам это удовольствие, - промурлыкала в ответ Стерре, стараясь, однако, чтобы это не выглядело дерзостью, а всего лишь пикантной шуткой.
Упоминание обо "всех" на мгновение заставило матушку Аллемаа насторожиться, однако она быстро уговорила себя не волноваться. "Устраивать засаду на меня ей ни к чему. Моя старая задница по большому счёту не стоит и гроша. Давить на меня так же бесполезно, как доить козла. А большого количества людей я не боюсь уж с тех пор, как перестала писаться в штанишки. В общем, поглядим, кто эти все." К тому же Николас был рядом.
Убедившись, что вояка следует за ней, Стерре проследовала в замок Лилит Варга.

- Ну, в этом случае мне придется позаботиться самой о том, чтобы он проявил галантность, - промурлыкала ей в тон Лилит, и действительно провела ее ко "всем". Её и, разумеется, Николаса.

На золотом крыльце сидели, или, вернее, за столом леди Лилит (или у стола) собрались ее гости, каковых она представила, как лорда и леди Ши-Варга, лорда Симеона Пана, лорда и леди Орано, лорда Джона Эаргол, леди Танна Эйнборро. Стерре и Николас были представлены всем по по очереди, и приняты благосклонно, некоторые вроде лорда Эаргола или супругов Орано казались искренними, Танна Эйнборро - больше потеряной, чем сосредоточенной, возле нее тетушку и усадили, а Николас оказался по левую руку от Стерре. За столом пустовало еще одно кресло, но хозяйка дома объявила, что не станет ждать больше ни одной минуты, поскольку голодна и не хочет, чтобы ее гости страдали.

Разнесли закуски и вино. Пошла беседа о "несчастном Герберте Теуте", за столом прямо не говорили о виновных, потенциально виновных, однако намеки в сторону Дома Хирано не заставили себя ждать. Джон Эаргол то ли не понял, то ли пропустил мимо ушей, то ли согласился. Потом беседа плавно перетекла на то, как молодой лорд Вилленбринг разбазаривает доброе имя дома и собраные матушкой (покойной королевой) средства и доверие других людей. Тут леди Эйнборро почувствовала себя крайне неуютно, но и спорить не стала ...

Стерре слушала очень внимательно, но молча. Матушка не спешила вступать в разговор - ей нужно было поплавать в этом аквариуме, чтобы понять, кто тут акула, а кто караси. А главное, кем здесь она может быть сама.

Джон Эаргол расхохотался громко (он вообще произвёл впечатление человека грубоватого и простого, скорого на реакцию и не слишком задумывающегося о последствиях). И сказал, что и доброе имя и доверие старая шлюха сама смешала с дерьмом и ещё, что, может быть, если бы молодой придурок получил нормальное воспитание и был бы в детстве больше бит, из него вышел бы толк. И расхохотался снова. А Лилит Варга высказалась, что, возможно, ещё не всё потеряно. Если молодой человек попадёт в хорошие руки. Иначе Дом Вилленбринг может возглавить кто-то другой. С ней согласились. Леди Ши-Варга посетовала на то, что не так много девиц на выданье есть в Морских Вратах, способных обуздать этог жеребца. Зашла речь о дочери лорда Пана, Октавии. Кое-кто из присутствующих высказался, что, мол, ей эта задача по плечу, лорд Пана рассмеялся, но поглядел на Эйнборро, словно от нее что-то зависело. Возможно, так оно и было. Лилит Варга сказала, прямо обращаясь к этой гостье, что, если та найдет дорожку к ушку молодого Вилленбринга, вполне может статься, что ее сын возьмет в жены племянницу самой Лилит и, таким образом, оба дома породнятся. Плюс к ней может перейти право ренты на ... (она назвала какие-то рудники, отчего Эаргол фыркнул восторженно, а Ши-Варга оба, как по по команде, закатили глаза). Беседа еще немного продолжилась, потом Лилит известила, что сейчас в соседнем зале подадут десерты и попросила всех перейти туда.

По дороге в зал для десертов лорд Пана уцепился за локоть Стерре:

- Прекрасный вечер, мадам, прекрасная компания, не правда ли?

Стерре едва подавила желание стряхнуть руку этого "румяного слизня", как она про себя нарекла лорда Пана. Маркитантка и в лучшие времена предпочитала мужчин брутальных и сильных, а уж теперь и подавно.
- Наипрекраснейший вечер, - проскрипела она, даже не стараясь быть приятной, - и общество достойное...королевской короны, не меньше. А уж как заботятся о прекрасном будущем...
Матушка Аллемаа прокашлялась.
-А вот скажем, леди Эйнсборо, - голос Стерре стал чуть более вкрадчивым, - удивительная энергия...и к бабке не надо ходить, чтобы почувствовать ее влияние. Не так ли?
Она заставила себя улыбнуться и почти (почти!) заискивающе заглянула в глаза лорду Пану.

Визит в Дом Варга на первый взгляд ничем не отличался от визита в любой другой Великий Дом — те же притворно-радушные улыбки, велеречивые беседы и прочая мишура, призванная скрыть осторожность, настороженность и желание узнать карты противника до того, как засветишь собственные.
Однако было одно маленькое неуловимое отличие — Николас вдруг почувствовал мимолетное облегчение. Большинство, если не все, здесь собравшиеся, были искренни настолько, насколько это возможно в их положении и обстоятельствах. Да, они тоже прятали истину за вуалью фраз, конструкций и намеков... но Николас решил, что если здесь их захотят убить, то это будет старый добрый удар меча, а не яд в кубке или кинжал в плаще.

Возможно, конечно, все это было благодаря простецкому поведению лорда Эаргола, не стеснявшегося в выражениях, присущих больше казарме, нежели званому обеду. Впрочем, вспоминая леди Арбакс, Николас мог в очередной раз убедиться, что благородные - тоже люди.

Следуя подле Стерре в зал для десертов, Николас постарался прислушаться к громкому голосу лорда Эаргола, чтобы найти удобный повод для вступления в беседу.

Николас.

С лордом Эарголом найти общий язык Николасу не сложно. Он (лорд Джон) - простой относительно человек, не злой, не чванливый, через пять минут перейдет на "Джон-Николас", если говорить с ним о войнах, оружии и охоте, о вине, лошадях и подвигах у прекрасной половины человечества, он окажется просто удивительным собеседником - может слушать, может рассказывать, короче, тут все просто.

Стерре.

- О, - голос лорда Пана был сладок, как патока, в которую добавили ведро сахара, - леди Эйнсборро - прекрасная женщина, очень мудрая, и никогда не совершает опрометчивых поступков. Она очень, очень хорошо думает, и не ее вина, что ей приходится расплачиваться за обидные промахи ее предков. Но леди Танна найдет, как справиться с ситуацией. Дом Вилленбринг политически - труп. По крайней мере на этот ход Игры. Хранить ему преданность благородно, но у него нет сил спасти своих вассалов. А потеря статуса Великого Дома это смерть. И позор. Поэтому, я полагаю, леди Танна согласится уговорить молодого Вилленбринга на брак с Октавией и, таким образом, спасет свой Дом и Дом Вилленбринг, ведь, когда ты начинаешь падать, иногда дно оказывается дальше, чем ты думал.

- Мда, когда падают большие камни, грохот слышен за много верст вокруг, - Стерре не спешила прекратить разговор со словоохотливым лордом, - и разлетаются они на мелкие осколки. Я думаю, дому Вилленберг в самую пору подумать не толко о том, как бы не свалить вниз, но и о том, на кого опереться. Лакомый кусок в виде трона они проглотить не смогут, но вот оказаться поближе к пирогу - вполне. Достаточно встать на правильную сторону. Вот только где она, та правильная сторона?
И Стерре снова выжидательно поглядела на лорда Пана.

У ее собеседника на этот счет было вполне определённое и вполне прогнозируемое мнение.
- Правильная сторона, миледи, это, разумеется, госпожа Лилит. О, я не сомневаюсь, что она будет прекрасной королевой. Она умна, целеустремленна и чиста помыслами. Ни один человек в этом городе не посмеет сказать, что леди Лилит солгала ему или не выполнила обещаного. А вы знаете, как боготворят её моряки ....

- Моряки, - пробормотала Стерре себе под нос, - так боготворят, что, не иначе, готовы ради нее утопить пару-тройку соперников...Туту какого-нибудь...
И уже громко, так, чтобы слышал лорд Пан, продолжилаю
- Моряки, оно конечно, вот только не они решают, кого посадить на трон. А как я слыхала, леди Лилит, при всех своих достоинствах, всеобщей любимицей не является. А уж дом Хирано и вовсе оспорил бы каждое сказанное вами слово...

Лорд Пана щекотливую часть речи тетушки пропустил мимо ушей.
- Если бы в этом доме, миледи, прислушивались к мнению лорда Хирано, он был бы каким-то другим домом. Поверьте мне, людей, которые его ненавидят, куда больше, чем тех, кто идет за ним по зову сердца. Просто некоторые воспринимают его, как наименьшее зло. К сожалению. У любого мало мальски значимого человека в городе есть свои недоброжелатели. Но оглядываться на них означает стоять на месте и проявить слабость.

Уж да, - слова лорда Пана позволили Стерре направить разговор по новому руслу, - с недоброжелателями столкнулся даже Дом Багир, хотя мы тут, почитай, без году неделя. Да так столкнулся, что я до сих пор не могу своего слугу отыскать. Кому мы успели дорогу перейти? В этой борьбе за трон мы играем не больше, чем...
Матушка Аллемаа совсем уже хотела сказать "пешками", да вдруг подумала, что она та еще пешка. Не в ее правилах было ходить по одной клеточке. Уж если Стерре и была кем-то, то непременно конем - и скачет дальше и на спину посадить кого-нито может, а потом скинуть, если седок не понравится.
- ... конями, - так и закончила маркитантка повисшую в воздухе фразу.
Стерре надеялась, что лорд Пан прокомментирует ее реплику, уж больно было интересно, что знают эти господа (и знают ли вообще) о ночном столкновении с черными татями.

- Дом Пана тоже никогда не поднимался до того, чтобы претендовать на трон, - покачал головой Верховный Опора. - Но это не означает, что мы с вами не можем помочь другим достойным людям взойти на него.

Про черных он то ли не знал то ли сознательно не упомянул. Лорд Пана, видимо, обладал редкой способностью избирательно забывать определённые вещи.

Стерре взглянула на спутника повнимательнее. За долгие годы она научилась различать умелых дипломатов, за какой бы личиной они не скрывались. Сейчас ей стало понятно, что лорд Пана, "румяный слизень", как раз из таких. Разговор приобретал для матушки Аллемаа совсем другой оттенок.
- Вы бесконечно правы, дорогой мой, - ответила маркитантка, - Вот только как тут различить, кто достойный трона, а кто, наоборот...могилы? Вон, говорят, бедняга Герберт Теута, был совсем не плох для будущего короля, а поди ж ты...утонул. Это ж кому как по вкусу, кто-то любит печеные груши, а кто-то свиные уши. Не ровен час, промахнешься...

ВНЕЗАПНО

Ее собеседник не успел раскрыть рта, как вдруг из-под земли раздался, нет, не раздался, она и Николас ногами и поясницей почувствовали словно какой-то могучий глухой гул, рокот, рев чудовища, затаившегося в земных глубинах и желающего пробудиться донесся до них. Столы с угощением взлетели к потолку, потолок в судороге понесся на них, раззевая зубастую пасть. Стекла лопнули с противным треском, заливая все тучами кусачих осколков.

Тетушка с отвращением ощутила, как в глубине ее живота поднимается неодолимый, ужасный, как заведомо известный приговор, комок рвоты и неудержимым фонтаном опустошила свой желудок на лорда Пана. И себя при этом не забыла.

И все стихло.

Столы стояли на местах и посуда никуда не делась. Окна были целы и потолок не щерился зубами. Ничего не изменилось, кроме того, что тетушка, лорд Пана, а также Лилит Варга и леди Эйнсборро выглядели теперь, словно их подобрали на помойной куче. Лилит досталось больше всех, и, как показалось Стерре, это была ее собственная "работа".

То, что произошло, заставило Стерре вспомнить одновременно всех святых, чертей и их бабушек, а также ту самую мать, которую поминают в приступе сильного волнения. Пол стремительно рванулся вверх и пребольно стукнул матушку Аллемаа по коленям и локтям, вышибив из глаз маркитантки искры, способные подпалить весь этот замок. Когда звездочки в глазах стали плясать не так резво, а плитки пола снова обрели четкие очертания, Стерре подняла голову...и вдруг стала смеяться.
Вся картина показалась ей страшно забавной. "Даже матушка Бозон, - думала Стерре, глядя на копошащихся в содержимом собственных желудков дам, которые минуту назад выглядели верхом изящества, - не взяла бы их в свой бордель, а ведь она совсем не отличалась разборчивостью".
"А ты то, ты то сама, старая корова, - Стерре вытерла глаза рукавом куртки, который чудом остался чист, - стоишь на карачках, как та приблудная дворняжка в ожидании породистого кобеля". Эта мысль вызвала еще один приступ смеха, который булькал в горле маркитантки, перемежаясь всхлипами, которые она и не пыталась сдерживать.
И вдруг все это прошло. Мгновенно, в одну секунду. Стерре охватил озноб, который разогнал остатки тумана в голове.
- Что это было? - громко спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

Лилит высказала общее мнение, сводившееся к тому, что она не понимает, что это такое было, но выражениям ее мог бы позавидовать боцман с двадцатилетним стажем. Пожалуй даже, кое-что он записал бы на память. Кроме того, хозяйка дома заметила, что даже качка в хороший шторм не могла заставить ее до сих пор распрощаться со съеденым. Танна Эйнсборро сказала, что неплохо бы позвать ведьм. Это может быть по их части.

Тираду Лилит Стерре выслушала с интересом и даже некоторым уважением. Ну, чего греха таить, женщины, так виртуозно владеющие площадной бранью, вызывали матушкину благосклонность.
А вот предложение леди Эйнсборро маркитантка восприняла со скептической миной.
- Тут намедни на нас напали, - она сделала головой движение в сторону Николаса, - и похитили моего слугу. Ведьмы были на месте схватки, но воз и ныне там...
Стерре окинула взглядом свой костюм и огорченно покачала головой. Она попыталась было привести одежду в порядок, но почти сразу отказалась от этой мысли.
- Впрочем, - добавила она,- уж если кто-то и способен здесь сказать что-то вразумительное, то это ведьмы. И если леди Лилит позволит привести себя в порядок, то я бы послушала, что они скажут.

Лилит выслушала всех, внимательно: большинство мнений сводилось к тому, что надо позвать ведьм для совета и приняла решение, которое, совершенно очевидно, приняла бы и без посторонней помощи. Она распорядилась послать и быстро одного человека к Преподобной Матери Саре Джессике Риг, а второго - к Норе Абель.

Впрочем, учитывая знание тетушкой географии Морских Врат, даже если одна из ведьм окажется дома и мгновенно отправится сюда, в особняк Лилит, прибудет она никак не раньше, чем через четверть часа.

Следом Лилит Варга распорядилась принести полотенца и воду, чтобы гости могли привести себя в порядок, всех перевели в другую залу, где не был накрыт стол и, как и в прежней, все было несколько в беспорядке, но хотя бы не были разбросаны еда и блевотина.

Стерре сосредоточилась на том, чтобы очистить одежду от остатков трапезы как можно более тщательно. Не то, чтобы ей не доводилось оказываться в грязи,но никогда матушка Аллемаа не оставалась там дольше, чем нужно.
При этом она, нет нет, да и посматривала по сторонам.

У нее, да и у всех остальных заняло некоторое время привести себя в порядок, и, пока собравшиеся гости наводили на себя прежний лоск или его подобие, мнения о том, что это могло быть, высказывались самые разные, фантастические или идиотские, но, поскольку говорили-то люди, не обладающие ровным счетом никакими познаниями в обсуждаемом предмете. Она заметила, что Лилит и лорд Эаргол воздерживались от высказывания ничем не обоснованных предположений, все больше слушали и поддакивали.

Первый гонец вернулся очень скоро. И сказал, что встретил по дороге Преподобную Мать Нору Абель, которая ему велела возвращаться и передать, что она и сама озабочена, но пока не знает, о чем идет речь и, как только узнает, доведет это до всех Верховных Опор.

Второй же возвратился несколькими минутами позже и сказал, что Преподобная Мать Сара Джессика Риг скоро сама сюда пожалует.

К тому моменту, впрочем, когда все были готовы, стол оказался накрыт в одном из соседних помещений, не столь богатый, как первый, но вполне достойный. Как только появилась ведьма, все разговоры стихли разом, та же поздоровалась и села с царственным видом на единственное свободное место подле Лилит.

- Добрый вечер, - это было единственное, что произнесла вслух вошедшая, села, прямая, как палка, и повернула голову в сторону Лилит.

- О, Преподобная Мать, как замечательно, что вы почтили нас своим присутствием, - как выяснилось, Лилит Варга была не чужда дипломатии. По крайней мере, в голосе ее была нужная пропорция елея и сарказма. - Мы тут были изрядно удивлены случившимся.

Сара Джессика Риг тоже была не лыком шита:

- А что, собственно, случилось, дорогая? - спросила она.

- О, ничего ровным счетом, - ответила Лилит, - вдруг все затряслось, кое-кого из нас вывернуло наизнанку, разом, и все кончилось. Как я успела выяснить, это ощущали все вокруг, включая прислугу и моих соседей. А вас, Мать, это не коснулось?

- Ах, это, - развела руками Сара Джессика Риг, - это вы можете выкинуть из своей головы, я надеюсь, больше такое не повторится, а теперь, с вашего позволения, я вынуждена откланяться.

И, нисколько не озаботясь тем, какой эффект это произведет, встала и вышла.

Воцарилась очень тяжелая напряженная тишина. Первым встал лорд Эаргол, заявивший, что ему пора домой. Следом, словно по команде, остальные гости встали и принялись расходиться.

Стерре поднялась одной из первых. Но пошла она не к двери, а к Николасу.
- Последней курице в этом курятнике понятно, - сказала матушка так, чтобы слышал только он, - что ведьмы в курсе, что здесь произошло, или, во всяком случае, догадываются. И уж коли мы не можем взять эту распреподобную за грудки, то уж точно нужно выяснить, что об этом знают другие. Нам не мешало бы собраться всем и...послушать нашу Опору.
При этих словах маркитантка скривилась, словно проглотила несвежую устрицу.
- Она на приеме в Доме Шайен, если мне не изменяет память, - продолжила Стерре, - Не будешь ли ты любезен, чтобы сказать, что она нам нужна?
Сказав это, матушка Аллемаа развернулась и направилась к выходу. "Если весь Донмай в одночасье облевался, - думала она на ходу, - то пусть меня поджарят в аду черти, коли не над каждой головой здесь навис топор..."