'maan' | ходы игроков | I

Пляшут теплые язычки костра. Тонкие еще, неуверенные — но Шинта заботливо подкармливает их, пока не окрепнут они достаточно. Тогда только усаживается Шинта напротив Эмина, по другую сторону пламени, и устало опускает голову, глядя в огонь.
Опавшая на грудь голова мертвеца заставляет его поднять взгляд. Смотрит Шинта, читает немой укор в поблекших глазах. Оскаливается гневно, разводит руки молча — думаешь, так я хотел?
Гнев во взгляде сменяется негодованием и какой-то детской обидой. Машет руками — а что я мог сделать?
Отворачивается, чтобы ветку подбросить в огонь. Кривит лицо — сам ты дурак, Эмин!
Закрывается руками от укоризненного взгляда мертвеца. Сидит, уткнув лицо в ладони, и не поднимает головы даже тогда, когда хрипящий и задыхающийся Герн приносит сбивчивые вести. Только когда Гарм подсаживается к огню и проявляет к Эмину дружескую заботу, вздыхает облегченно, убирая руки от лица. Вздыхает и улыбается, смакуя морозный воздух.
Сладкий, как мед.
— Садись, Герн, согрейся у огня. Передохни, растопи себе снега на, попей. Имперцы, говоришь... Вот повезло-то брату. Нам тут, как видишь, повезло меньше.
Усмехнулся чему-то, глядя как аккуратно и заботливо Гарм вскрывает Эмину грудную клетку. Встал, застегивая свой плащ и пряча на груди потускневший в свете костра Глаз.
— Как отдышишься, вставай. Где-то Гуннар и Корр запропали, пойдем хоть следы поищем. Сколько имперцев было, разглядел? Конные? Что за оружие при них?

      Дело было сделано, и Корр запел песню.
      Это не была песня его рода. Его род умер, он был последним, и не чувствовал себя частью рода. Чувстовал себя щепкой, отлетевшей в сторону, прежде чем все дерево упало.
      Это не была песнь их родов — Корр не знал песен их родов.
      Но это была песня без слов — грубый, грозный и мрачный мотив, который северянин выводил горлом. Он гудел и гудел, и звук смешивался с подвываниями колючего ветра, что шумел ветками.
      Корр пел не долго и не быстро — покуда не вспомнил все, что знал об этих двух северянах. А знал он немного.
      Потом по-звериному разрыл снег, заскорузлыми крепкими пальцами расцарапал холодную шкуру земли, набрал две горсти и запорошил могилы.
      Летите в нижний мир, братья. Возвращайтесь в новых телах. А эти тела пусть сгниют и дадут новую жизнь червям, птицам и лисам. Оставьте эти тела.
      Отряхнул руки, взял свое оружие, пнул Трома по ноге.
      — Хм!
      Что тут говорить, на ветру таком? И так понятно. "Вставай, брат, вставай, если живой."
      А может, это его новый род?

Спал Тром.
А как Корр по ноге пнул, проснулся.
Сел. Резко: заныла дырка в спине.
Головой тряхнул, сон прогоняя. Заозирался: где они? Только что были и нету.
Старика заметил. Вспомнил всё, что случилось сегодня. Подниматься начал.
- Беда, брат!
Встал.
- Зло пробуждается.
Потянулся.
- Видение мне было.
Посмотрел соратнику в глаза.
- Духи падших ко мне приходили. Пели. Спасения просили. Нет им покоя. Я могу помочь.
Подёрнулся взгляд поволокой: задумался великан.
- Мы можем.
Осмотрел друга. Перо заметив, просветлел взором.
- Там, - рукой показал, - на поле боя я встретил стаю воронов с белым вожаком. Ты тоже их видел?
Улыбнулся. И глаза отвёл. Земле свежевспаханной кивнул. Помолчал мгновения.
- Спасибо, брат, - прошептал Корру.
- Спасибо, братья, - прошептал могилам.

      — Мхм, — отрицательно мотнул головой Корр. Он не видел стаи воронов. Он не видел белого вожака. Но он задумался. А откуда тогда было посланное ему перо?
      Перо было самое приятное, что он помнил. Из того, что не старался забыть. Из того, что не запорошило пеплом.
      Корр кивнул в сторону могил.
      — Мертвые.
      Беда... зло... для кого-то зло, а для кого-то добро. Топор, раскалывающий череп — добро он или зло? Зло то — что чужое. Потому что добро — это род.
      Но у Корр больше не было рода.
      Так что же зло?
      — Мертвые должны лежать.
      Протянул Трому, который все вставал, свою крепкую ладонь.
      — Пошли.
      Немного помолчал, и добавил.
      — Брат.

Вставая, принял помощь. Кивнул:
— Спасибо.
А как Корр идти предложил, согласился:
— Пошли, брат.
Коня за повод прихватил. И зашагал.

Они встретились у древних камней.
Тром Убийца Имперцев и Корр Ворон.
Гарм, Пожиратель Сердец и Кожевенных дел Мастер. Шинта, Зрячий.

Хорс Душегуб сжег дотла Фатту в ту ночь. Он не пощадил никого в той битве. Говорят, колья с насаженными на них солдатами империи протянулись на три лиги вдоль тракта - вороны пировали на телах погибших, а угрюмые северяне праздновали победу три дня и три ночи.

Но не Они.

Их ждал другой удел.

Древнее Зло показало свой облик, приоткрыло завесу истины. Поманило на встречу неизведанному.

Сказало: "Приди и возьми"