Там, где заканчивается мирЪ | ходы игроков | Глава 1. Тетрадь в клеточку

Девочка сидит в комнате и творит свой мир. Окно. Стол. Алоэ на подоконнике и рыбки в маленьком аквариуме – три чахлых гуппи и один кривой меченосец красного цвета - уродливые вообще-то и очень одинокие рыбки, но другие отчего-то в крошечном аквариуме не приживаются, а эти скользят упорными тенями в мутной воде и не желают сдаваться смерти.
Похвальное качество!
На диване скрутившись калачиком дремлет Антоха – кот-лентяй шпротного цвета в полосочку. Если взять игрушку для Тоши, например, какой-нибудь там кошачий мячик на веревочке или удочку с пером – Антоха, лентяй полосатый и ухом не поведет - у него сейчас время обязательного сна. Его можно разбудить только едой! Вот если открыть консерву с кормом, тогда Антоха превратится в ракету и полетит на зов холодильника с утробным мявом на первой космической, но кормить этого бездельника еще рано. У Тоши бездонный желудок – чем больше его кормишь, тем больше он хочет есть!

Пять часов.

Заходящее зимнее солнце раскрашивает строящиеся через дорогу дома фантастическими рыжими цветами. Золото, пурпур, кадмий и охра. Дома вытягиваются, норовя подставить иззябшую свою бочину теплым краскам…
…Раньше там был горизонт: лесное море, развалины каких-то дачных домиков и печные трубы - родители расстраиваются – скоро простора для глаз совсем не останется, поднимется новый микрорайон. Растопчет зеленые луга! Но Наташе нравится. Бетонные коробки строящихся домов похожи на фантастические замки, причудливые древние развалины да руины всеми покинутых полисов. Развалины тоскуют на ветру - развалины помнят иное время и иные мечты. Наверное, со временем многоэтажки поскучнеют, когда их оденут в панцирь штукатурки, когда их раскрасят аляповатыми цветами, но сейчас дома дышат древностью, манят к себе охраняя какую-то ведомую им одним тайну.

Тетрадь в клеточку!

Наташа сама написала на титульной страничке это громкое слово: «Сказки», и украсила надпись звездочками да цветами, а еще Антоху пририсовала в углу странички – Тоша стоит на задних лапках и просит м-м-мяяяусо. Кот вообще-то не ест мяса в квартире: он ест сухой корм и консервы, как и полагается всякому цивилизованному коту, но тут, в сказке, Тоша наверняка пожелал бы разжиться мышиным м-мяусом.
Первая страничка восхитительной пустоты! Здесь, сейчас, в этой тетрадке школьной тетрадке, можно написать все что угодно. А начать наверное следует с персонажей – с тех существ, с которых начнется эта история. Они первыми появятся в сказке. Они станут в ней жить…

Ей девять лет. Девять лет такой серьезный возраст! Когда что-то внутри просится наружу, выплескивается из рук, искрится в глазах, слетает с губ и движет телом. Девять лет - это совсем не просто. В Наташе бурлят миры и закипают вселенные. Несчетное количество фантазий и образов кишит в ее юной лохматой голове. Наверное, Бог - это такой же девятилетний ребенок с чистым листом и ручкой, сидящий у окна и ждущий.. Дети всегда кого-то ждут. Ждут маму с работы, папу с командировки, ждут незваного гостя или прихода друзей. А Наташа с нетерпением ожидала прихода новой истории в ее сознание. Вот она уже видит очертания первых героев, они выходят из тумана, их темные силуэты постепенно являют ей свою красоту в сиянии заходящего солнца.

Темная земля и мутное сияние белесого неба в ее голове не хотят делить этот мир поровну. И тогда является туман, всемирный пограничник, и усмиряет их, усыпляет, проводя совсем неясную линию горизонта. Нет здесь ни звуков, ни запахов. Зачатки мироздания, небытие, сама изнанка миров. А из тумана выходят первые, кто будет царствовать в этом мире. Наташа не на шутку взволнована. Это очень важно - узреть первых. Это сравни тому, что подглядеть чужих богов. Ручка мгновенно запотевает от жара ее руки. Из мутной жижи небытия показывается первый силуэт.

Большой и статный олень. Грации и величественности ему не занимать. Он вышагивает мерно и чинно, не спеша и не робея. Самый первый. Только вот у оленя совсем не большие рожки. Всего с пол ее руки. Это ее беспокоит и это заставляет ее трепетать еще больше. А следом за ним кто? Девочка смотрит в пустоту, смотрит куда-то в окно, не видя пролетающей птицы. За оленем идет большой ворон в плаще. У него гигантский клюв и мантия до пола. У Маленькой Наташи перехватывает дыхание. Ворон.. Что-то темное исходит от этой птицы, мрачное и величественное.

Девочка взволнованно вытирает взмокшую от напряжения руку о платье, и продолжает писать. Ворон идет подле оленя, совсем неслышно, будто и не замечая соседа. Смотрит пустыми глазницами на нее, и не видит ничего пред собой. Они с оленем - Древние. Они разделят этот мир меж собой, рогами и костями, когда наступит время. И тогда сомкнутся небо и земля меж собою, поглотив все сущее, и породят новый мир, самобытный и юный, еще не нареченный самим собою, но мыслящий.

И вдруг третий образ ярким лучом перечеркивает мрачные образы. Это лис! Совсем небольшой, но яркий и светящийся. Он бежит по своим делам, не замечая Оленя и Ворона, но замечая ее, Наташу. Он замирает, останавливается совсем на чуть-чуть, смотрит на нее, а потом изсчезает в тумане. Маленькая Ната взволнованна и часто дышит. Ей скоро ложиться спать, но какой тут сон. Ведь тут целый мир! Целый мир рождается в ее голове, и его нельзя упустить! Его_нельзя_убить.

Девочка Наташа засиделась над своей тетрадкой.

Вообще-то, нужно было начать делать домашнюю работу, ведь завтра Тамара Павловна потребует сдать тетради для проверки – урок всегда начинается с проверки домашней работы, а фамилия у Наташи как назло на букву «А», вторая в журнале.
А еще мама велела вымыть за собой посуду и пропылесосить коврик в прихожей, в общем дел накопилось много и хорошо было бы приступить к их выполнению, но девочка никак не могла отвлечься от своих приключений.

…Математика, упражнения по русскому, жирная посуда со шкурками колбасы…всё это скучно. Все это слишком обыденно, а тут настоящие, удивительные Приключения! Отвлекись только на минутку, и кто знает что произойдет в Волшебном Мире…какие странные, удивительные приключения вдруг образуются сами собой. Позволь сказочным героям пошалить, и...никто, никто ведь не знает чем это обернется!

Хотя у Волшебного мира есть защитники. В отсутствие Наташи они должны охранять Сказку.
Ворон это мудрец – Получеловек-Полуптица из рода легендарных созданий, которые рождаются раз в эпоху. Великий чародей живущий в башне Белой Кости – ворон охраняет запретные знания и помогает мудрым советом. Ворон знает такие вещи, о которые другие понятия не имеют – черный ворон творит волшбу, читает заповедные книги в старых обложках и знает как победить смерть.
Могучий, очень и очень могучий Чародей! Но добрый. Ворон знает что нельзя обижать слабых – мудрый ворон знает: чем больше у тебя силы – тем больше на тебе лежит ответственности.

Олень другой. Смелый, красивый, гордый. Олень - это Король Лесного царства! Когда он идет благородно вздернув голову, весь Лес замирает, весь Лес гордится своим вожаком. Но Олень не страдает гордыней. Он веселый, великодушный, величественный и щедрый правитель. Каждый мечтает о таком короле: чтобы был сильным, красивым, гордым и добродушным.
Таков Олень. Только рога у него маленькие и потому он носит корону яркого золота – чтобы скрыть свои увечные рожки…

Неожиданно, в комнате Наташи потемнело: тени налились сочной синевой и как-то очень быстро сгустились, превращая день в фиолетовый вечер. Зимнее солнце в последний раз осветило строящиеся дома яркими рыжими блестками, а затем ярко-красный шар упал за горизонтом, словно бы у него больше не было сил катиться по небосводу. И сразу же вступила в свои владения темнота. Комната потеряла былое дружелюбие, а привычные вещи стали напоминать затаившихся по углам монстров.
Наташе стало страшненько. Не слишком страшно, не до ужаса вот прямо! но в тоже время стало противненько, как-то не очень хорошо.
Нужно было встать со стула и включить свет, или хотя бы протянуть руку и зажечь лампочку над аквариумом с рыбками. Но жуть не давала пошевелиться.

…Кар-ка-кар! Кричит Ворон. Он читает книги в запретных черных обложках, он живет в башне сложенной из человечьих костей – он всегда крадется в темноте шелестя синими перьями. Кар-кар-кар!!!
Но ведь он не должен быть таким!

"Алексеева, где домашняя работа?"- раздался противный визгливый голос в ее голове. Этот визг ожидает ее завтра, если она не решит эти пять заданий из учебника. Маленькая Ната валится на письменный стол, будто подстреленная - ну не хочет она учиться! Нихочет, нихочет, не желает! Девочка вскакивает со своего места и расшвыривает тетрадки по всей комнате. Вот вам, домашние работы! Вот вам, учебники и тетрадки! Идите вы сами завтра в свою школу и слушайте визг Тамары Павловны! А я не хо-чу!

Наташа вырывается из своей комнаты и громко топая шагает на кухню. Гора, горень просто немытой посуды! А еще коврик в прихожей пылесосить этим тяжеленным и шумным синим пылесосом со сломанным колесиком. И как ей выживать в этих условиях? Другое дело, дрейфовать в открытом море на большом судне с ее верным другом Лисом и не бояться попасть в шторм или на пушки пиратам, потому что им все ни по чем! И добродушный Бог Морей всегда поможет им, если искренне его об этом попросить. А отмывать присохшие к тарелке шкурки колбасы это тебе не судном управлять. Тут сила воли нужна. А у Наташи в последнее время наблюдалась острая ее нехватка.

Постояв у грязной раковины и с задумчивым лицом потыкав пальцем в сухую шурку, Наташа удалилась обратно в свою комнату. Нет, с таким настроением никакие шкурки у нее не отмоются и домашние задачки не решатся. Нужно настроение сперва поднять! А что может поднять настроение так, как это делают сказки?
И наша юная Наточка, бесцеремонно отодвинув ножкой разбросанные по комнате учебники, с чистой совестью садится поднимать себе настроение. Сейчас-сейчас, она быстро поднимет себе настроение, написав продолжение сказки, и все быстро сделает. И посуду вымоет, и домашку сделает, и даже этот грязнющий коврик пропылесосит.

Но стоило ей собраться с мыслями, как девочка обнаружила, что комната за время ее недолгого отсуствия погрузилась в пурпурный полумрак. Все вдруг стало зловещим и тихим, будто только и ждет, чтобы накинуться на нее , терзая длинными когтями ее худенькое тельце. Нет-нет, ведь сказки добрые! Там всегда, что бы ни происходило, все оканчивается хорошо. А значит и с ней ничего плохого не случится. Только вот нет в ее комнате Лиса, нет и мамы, что включит свет до темна. Наташа совсем одна в неуютной квартире со своими виртуозными фантазиями и дивным воображением. Это дивное проявляло сейчас себя во всей красе. То тут, то там чудились караул какие монстры. Тамаре Павловне не пожелаешь.. И Наташа затихла, сидя за столом, с надеждой поглядывая на выключатель, что находился у самой двери в спальню. Нужно было всего-то пять шагов сделать. А кажется, что за эти пять шагов от тебя и косточки не оставят.

И тогда Ната, уже чувствуя, как тянется к ее плечу костлявая птичья лапа, визжа от ужаса, бросается к выключателю, и бухает по нему со всей силой, чтобы выжечь все темное в своей комнате.

Говоря по правде, Наташа всегда немного гордилась своим воображением. И под изящным словом "немного", пряталось слово "много" уж если быть совсем честной. Например, когда бабушка хвалила ее умение или когда мама как бы вскользь замечала при гостях что Наташа сама пописывает стихи, тогда девочка прямо млела от удовольствия, чувствуя себя какой-то необычной и загадочной птицей.
«Да. Да. Да! Это все про меня!!! - Вспыхивало медвяное чувство гордости в груди. Такое себе противненькое чувство, которое жило словно бы отдельно от девчушки. Гордыня радостно мурлыкала в груди - Это я такая одаренная и необычная. Я. Я. И еще раз Я! Мррр-мяу.»
…Иногда Натачку даже просили прочитать ее стишки вслух, и тогда девочка начинала притворяться будто ей стыдно и вообще не стоит утомлять этих взрослых своими виршами, но на самом деле она ужасно любила читать стихи в компании взрослых людей. Чтобы они охали и ахали, чтобы они говорили какая Натачка необычная, развитая и совершенно уникальная девочка
Это здорово!
Старшие умеют хвалить, а сверстники, сверстники это не то…

…Как-то раз Пашка Яковлев увидел на уроке географии что Наташа рисует Лиса на задней странице своей тетради. Она рисовала корабли, паруса и лисенка в кожаной одежке.
«Ну ты и дура!» - хохотнул этот поганец Пашка, хохотнул как-то очень обидно и зло, а потом на переменке написал на ее стуле фломастером: «Дура».
Хорошо хоть фломастер был обычным и легко стерся.

Итак.

Воображение может быть врагом, это Наташа уже знала - на уроке в школе или в темной комнате, когда с наступлением вечера знакомая квартира вдруг становится очень чужой и негостеприимной клеткой.
Воображение становится твоим противником!
Страхи обступают, душат, впиваются зазубренными когтями в нежную мякоть души.
И тогда вспоминаются все те страшные фильмы, которые Наташа иногда смотрела тайком от родителей.
Фильмы про маньяков-убийц, потрошителей и жутких призраков, фильмы про японские сотовые телефоны которые источают зло и фильмы снятые на трясущиеся камеры – фильмы про паранормальные явления и жутких покойников…Все одноклассники любили такие фильмы, все дети тянулись к ужастикам. Их смотрели зажмуриваясь от ужаса, чтобы потом гордо заявлять в школе: "а нифига они и не страшные! Бэээ. Я смотрел. Это только для малышни."
…Сейчас в темноте всё это вспоминалось слишком ярко и сочно. Сейчас было страшно. Как будто все эти плохие фильмы были всамделишным, тогда как солнечный день угасший совсем недавно, не более чем фантазия.
Сейчас Наташа почувствовала себя малышнёй.
Нужно было успокоиться, нужно было спрятаться в сказку чтобы победить липкий ужас.

А вдруг. ВДРУГ свет сейчас не включится!?

Пальцы Наташи бухнули по выключателю, а в голове нарисовался добрый сюжет…

----------Вечерняя сказка Наташи-----------

…Это был очень мокрый день, когда косые лучи серого дождя безжалостно полосуют землю.
Лис и Наташа убегали от Погони, - этот проказник Лис выкрал кое-какую важную вещь у народа г'ъхын, у тех скверных созданий которые толи люди, толи самые настоящие крысы, а по правде говоря не пойми что.
Верховный крысиный шаман поднял свой посох и это означало только одно – бежать нужно в два, в три раза быстрее! Сейчас шаман начнет творить злое колдовство призывая очень опасные силы себе на помощь.

И словно специально, Наташа поскользнулась в грязи и упала. Лис знал – если она упадет сейчас и достанется врагу, все пропало! Людокрысы очень испорченные создания, они никогда не простят грабеж своей сокровищницы – они схватят девочку и принесут ее в жертву своего злобному божку - потому что Наташа девочка, а крысиный божок больше всего любит сладкую кровь.
Проклятые г'ъхыны! Все их сокровища наворованные, так что нет ничего страшного что хитрый Лис одолжил один очень неплохой артефакт – но вороватые людокрысы никогда не прощают других воров. Обманщик, более всего боится оказаться обманутым.

Повизгивая, попискивая и посверкивая алыми глазками, крысы неумолимо нагоняли двух беглецов.

Их должен был унести Кэй-Эрах, королевский филин, самый большой среди всех филинов севера. Истинный аристократ! Но случился дождь. Теперь Кэй-Эрах ждет их на границе сухих земель, а туда еще бежать бежать и бежать,
Сокровище оттягивало Лису руки. Наташа упала, а с неба внезапно рухнула колючая тьма.
Проклятое шаманское колдовство!
Все цвета и ориентиры исчезли, остался только шум дождя и радостный скрежет смеющихся г'ъхынов.

Зачем лис пробрался в хранилище и стащил у г'ъхыну яйцо? Наверно по той же причине, по которой обычные лисы залезают в курятник. Хотя нет, он пришел за чем-то другим, но увидев большой округлый предмет, его сразу постелила гениальная идея. Кэй-Эрах был большим, и яйцо было тоже большим, значит Кэй-Эрах может высидеть яйцо, которое по разумению лиса ему и принадлежало! С другой стороны, какая разница что именно брать в сокровищнице? Оружие ему было не по зубам, шкатулка? Таскать с собой коробку было не практично и не солидно, ведь настоящий корсар прячет свои сокровища в сундук, а сундук закапывает на необитаемом острове. Закапывать шкатулку? Фи! Это было слишком мелко для подрастающего любителя приключений. Карманов было слишком мало и много безделушек в них не утащить. Вот и позарился лисёнок на что-то большое и по его разумению ценное, ведь чем больше, тем ценнее...

Улепётывая с яйцом под мышкой, лис перебирал своими лапками и подпрыгивал на каждой кочке, дразня рыжим хвостиком своих преследователей. Природная бережливость не позволяла ему выбросить "улов", даже под страхом быть пойманным и схваченным. А тут, как на зло, Наташка бухнулась в лужу, подняв фонтанчик мутной жижи.

Рыжий затормозил, едва не налетев на девочку.
Фыркая и отдуваясь, он взволнованно озирался по сторонам, зажмая яйцо между коленей, пытался помочь девочке подняться.
- Вставай! Вставай быстрее! Ну! Чего разлеглась? Потом отдыхать будем! Вперёд! Идём скорее!.. Беспорядочно дёргая Наташку за руку он скорее не помогал, а мешал подняться. А крысы были уже совсем близко.
- Мамочки, что сейчас начнётся...
Смешно оттопыренные уши прижались к голове и в этот самый момент тьма опустилась на них сверху.

Лис испуганно пискнул.

Но в маленьком и отважном сердце было очень мало места для страха и спустя несколько ударов сердца, хитрый и изворотливый ум придумал выход из сложившейся ситуации. Вручив "добычу" девочке, лис осмотрелся и отскочив в сторону стал ждать, когда же крысиный народец устремится в облако.

- Бе-бе-бе! Не поймаете!

Благодаря своей природе, рыжий бесёнок хорошо ориентировался в темноте и когда первые г'ъхыну вошли в тень, он волчком сорвался с места и закричал!

- На аборда-а-аж!
Мазнул хвостом по морде одного, второго толкнул, третьего за хвост дёрнул, четвёртому поставил подножку, а пятого толкнул в спину...

Крысы стали налетать друг на друга, толкаться, пихаться, кусаться и царапаться. Завязалась нешуточная потасовка, вокруг которой сновал юркий лис и подливал масла в огонь, толкая, пиная, кусая и дёргая за хвосты дерущихся. Мало того, он ещё их и подначивал, не давая расслабиться и вызывая в противниках всё больше слепой злости, которую они стремились выплеснуть на попадавших под руку. К счастью, под руку попадались только сородичи.

- Так его! Бей! Вот я вам сейчас! Не поймал! Мазила! Сильнее бей! Вот я вас сейчас! Двое на одного? На получай!..

Крысюки совершенно перестали понимать откуда на них сыпятся удары и сами били всё, до чего дотягивались. Кому-то из них иногда прилетало с нескольких сторон одновременно. Кого-то сбили с ног и пытались затоптать, тот пытался кусаться, за что его пытались лягнуть.
В начавшуюся потасовку втянулись ещё несколько подоспевших крысюков и с каждой секундой их становилось всё больше. Но рыжий бес уже добился своего, лишь изредка корректировал побоище, возвращая в него пытавшихся сбежать и уползти. Шум, писк и гам стоял невыносимо громкий, крысиный народец никак не мог понять откуда в лисёнке столько силы и почему он успевает бить и кусать с разных сторон.

Когда же тьма рассеялась, потасовка напоминала скорее побоище, в которой рыжая молния металась между раненными и пытающимися уползти, отвешивала пинки и подзатыльники, да ещё и приговаривала:
- Ну всё! Теперь я разозлился по настоящему...
Те, кому ещё не откусили хвост и не разорвали уши, старательно пытались сбежать, пока и им не досталось. Раненные же уползали медленно и нехотя. Один крысюк и вовсе прикинулся мёртвым, как только к нему подскочил рыжий непоседа. Высунул язык, поднял лапки и закатил глаза, сообщив, что он умер. Даже дёрнулся, изображая предсмертную судорогу!

Лис остановился, распрямился, поднял уши и нервно дёрнув хвостом из стороны в сторону, поставил лапу на веорженного противника. Тот от неожиданности вздрогнул, приоткрыл один глаз, убедился, что его не собираются бить и вновь продолжил изображать покойника.

- Ахха, молитесь презренные г'ъхына своему богу! Вы разбудили во мне зверя! Арггг!!!
Лис попытался страшно зарычать и сделал бешенные глаза! Повращав ими для острастки ткнул пальцем в шамана.
- Я почувствовал вкус вашей крови!..

Видя устроенное лисом побоище, расползающихся в разные стороны убитых и раненных, шаман сухо сглотнул и пискнул.
- Мамочки...
Резко развернувшись, он подхватил полы своего балахона и сверкая пятками бросился наутёк, приговаривая:
- Если сможем убежать, будем сновать воровать... Подумаешь, яичко мелкое, всего-то одно яичико... жизнь дороже...
Видя бегство своего предводителя, крысиная братия с писком устремилась следом!

А лис, победно заулюлюкал и завыл, подражая волку!
- Ауууууууу...

Обернувшись, он хитро улыбнулся и помог девочке подняться, после чего они уже спокойно смогли пойти дальше, ведь никто из крысиного народца не решился преследовать рыжую бестию.

Маленькая Наточка бежала изо всех сил. У нее не было яиц, но бежать все равно было не легко. Шел дождь, повсюду были лужи, опасно чернела скользкая грязь, а еще по пятам гнался липкий страх быть пойманными. Но они с Лисом держались храбрецами. Ната поглядела на храброго Лисенка, смело перебирающего лапками и размахивающего хвостиком перед острыми носами г'ъхынов, и невольно загордилась им, а потом с размаху нырнула в лужу носом. Правильно. Так и поступают смелые девочки: ныряют в лужу и переправляются вплавь! Лисенок, зажав яйцо меж ног, пытался помочь ей подняться, подгонял, приободрял, но ничего у них не выходило. Наташе стало слишком холодно и мерзко, чтобы вот так встать и продолжать бежать. Тягучая черная грязь, вкупе с мутной холодной жижей и проклятым страхом перед ордой крыс сделали свое дело. Ната не могла подняться и с каждым стуком своего храброго сердца чувствовала, что вот-вот и они их поймают. Вот-вот, и наступит конец. А потом на них навалилась тяжелая душная тьма, и в этот же миг Лис, вручив ей тяжелое холодное драконье яйцо, побежал на встречу противникам. А храбрая Наточка обняв свою прелесть, осторожно выползла из лужи и осталась ждать своего рыжего храбреца в темном полумраке, порожденном шаманской крысиной магией.

Крики, писки, вопли г'ъхынов и подстрекательства Лиса давали ей надежду на то, что все окончится хорошо. Ей так хотелось ему помочь, ее маленькому храброму Лису, но она не могла. У нее в руках лежало холодное яйцо, сокровище, Их сокровище, которое они яростно защищали. А когда писки поутихли и последние крысы дали деру от рыжего храбреца, мрак над ними развеялся и они улыбнулись друг другу. Лисенок резво подбежал, помог Наточке подняться и, прихватив подмышку яйцо, они пошли в сторону границы, чтобы встретиться с Кэй-Эрахом.
Важный и ворчливый филин в пенсне ждал их на границе южных земель, на старом выжженом всеми солнцами и ветрами дереве. Это было самое старое дерево в мире. Оно было прародителем всей растительности этого мира. С него началась сама жизнь. И на этой самой коряге, которую уже и деревом-то трудно было назвать, сидела мрачная птица.

- Под дождем я не летаю, - сразу провякала важная птица в качестве приветствия.
- Кто бы сомневался, - ответила ему Ната, с таким же недовольным видом, - между прочим, если бы не смелость Рыжего, нас бы тут и в помине не было, - заметила она, чуть склонив вперед голову, будто посмотрела на него поверх очков.
Филин, к слову, тоже повторил это движение, поглядев на них поверх пенсне.
- Я рад, я чрезвычайно рад, что у нас есть такой смелый Лис. Что ж, я думаю, нам пора отправляться в путь, - вот так, не считая нужным извиниться, он мощно взмахнул бесшумными крыльями, обдав их горячим влажным воздухом, и приземлился перед ними, поставив перед ними корзину.
Наточка и Лис, уже привыкшие к подобному передвижению, забрались в корзину и взмыли в воздух, поднятые старой хищной птицей. Путь им предстоял долгий и красивый. Большая птица неслышно скользила по сгущающимся сумеркам, пока лучшие друзья делились впечатлениями. Вскоре, почувствовав сонливость, Лис обнял Нату, и они забылись теплым дружным сном.

…Пальцы бухнули по выключателю, призывая свет на помощь.
Лис. Кэй-Эрах. Зловещие тени людокрысов и запах смерти – где-то совсем рядом послышался шум перьев, а потом лампочка засияла рукотворным солнцем, прогоняя злобные тени.
И синий вечер за окном сразу же обратился в непроглядную ночь, как оно всегда и бывает когда стоишь на свету и смотришь из своей теплой квартиры в бесконечный зимний сумрак. Голубоватая синева обращается сочным фиолетом – день уходит чтобы отдать свои права густой ночи. Обманчивой. Жестокой. Неповторимой чародейке-ночи.
Растворились в темноте строящиеся дома-замки, растворились кошмары и ужастики. Засияла елочными огнями дорога рассыпая вокруг фонарей оранжевые блестки.

Шел дождь – иногда дождь прерывался снегом, и мир тогда пытался просветлеть, но снег таял и снова рассыпался бисером промозглого дождя.

Они выиграли! Лис сумел украсть яйцо, а людокрысы в очередной раз остались ни с чем. Свет залил комнату и нечто страшное, жуткое, то что рвалось сюда, так и не сумело добраться до девочки. Нечто жуткое отступило во мрак изгнанное счастливой сказкой.

Только вот синее перо несколько тревожило Наташу – оно лежало посередине комнаты – зловещее воронье перо попахивающее смертью и горелой резиной. Пакость! Хотелось выбросить его в унитаз…
Перо таило в себе что-то очень не доброе. Словно предупреждение о грядущих несчастьях.
Черное перо. Черное перо которого здесь совершенно точно не должно быть!

Лампочка ярко сияла заливая комнату янтарём доброго света, однако, большая часть квартиры все еще тонула в удушливом сумраке. Коридор вытягивался длинной лентой исчезая в тягучих сумерках. Нужно было собраться с духом и включить свет во всей квартире – выйти из крепости-комнаты на чужую территорию, где властвовали странные, непонятные враги. Добровольно шагнуть в ночь, чтобы выгнать ее из своего обиталища.
Впрочем, конечно это всё только воображение! Хотя Антоха, кажется обеспокоился – котище наконец, проснулся. Обнюхал перо лежащее на полу и вдруг выбежал из комнаты.

Выбежал резво – задрав хвост и сверкнув ярко-желтыми глазищами на выкате

Откуда-то из кухни послышался скрипучий мяв Антохи. Зазывный мяв. Мяв, призывающий Наташу немедленно идти туда…
- Уяяяяяяуммм!

Рука бухает по выключателю. Тьма, едва успевшая коснуться ее руки, исчезает, и Ната чувствует глубокое облегчение. Она успела. Они успели. Крысы, черная магия, тьма, охватившая их - все растворилось в ярком искусственном свете лампочки. Только вот..

Ната чувствует, как все ее воодушевление медленно растворяется в черном силуэте пера, мрачном знаке иномирья, оставленным на полу знакомой черной птицей-богом. Холодок пробегает по спине девочки, и на душе становится вязко. Он был здесь, значит все-таки не показалось, значит он следует за нею тенью, мрачной тенью, символом смерти и сна. Только Бог мог оставить в ином мире свой след! Она знала, никто кроме Древнего не обладал такой силой. Что же Бог мог забыть у нее? Ведь она лишь маленькая девочка, живущая в кирпичном доме у пустыря, среди сотни себе подобных.

В глубине души Наточка конечно хотела верить, что она та самая, что она единственная, к кому хотел прийти Древний, и даже была горда этим. Но это в глубине души. На поверхности же лежал страх, холодный и вязкий, ей не хотелось верить, что Древний смог найти ее. Ибо, если Древний отыскал ее, значит ему это очень было нужно. А нужно Древним Богам бывает что-то очень редко. И Наташе стало жутко.

А тут еще Антоха масла в огонь подлил. Унюхал перо и как сорвался с места и давай орать из другой комнаты. А Наташе много разве нужно? Она еще постояла, на перо жуткое поглядела и как заревет.. и за Антохой следом. Дверью в свою комнату хлопнула и наутек в зал. Запрыгнула на диван, трясется вся, Антоху в охапку, да покрепче, чтобы не вырывался. Ревет от ужаса, маленькая, да так, что соседи переживают. А ей так страшно: там, в ее родной комнате, в ее обители безопасности на самом уютном и привычном паласе лежит мрачный свидетель Иномирья. Места, где обитают мрачные духи и тени, места, где по пустынным дорогам в старой скрипучей повозке едет немая смерть, пока на смену ей не приходит жизнь.

Наташа страшно измученна и измотана. Нервы девичьи не железные, а кот теплый и мягкий. Он убаюкивает, он успокаивает. И вскоре Наташа забывается беспокойным тяжелым сном, обнимая большого и верного кота.

Подтянув колени к груди, маленькая Наташа долго и отчаянно рыдала, горестно завывая на одной тонкой ноте. Очень хотелось к маме, или к папе, или хотя бы к бабушке – к Анне Андреевне, которая очень не любила когда ее называли бабой – которая была немножко чужой для Наташи. Но все таки…
Все таки была бабушкой!
Хотелось к взрослым в теплый взрослый мир, но дома никого не было и всё вокруг было мрачным, всё вокруг было враждебным и противным, словно бы проклятое перо заколдовало Наташин мир.
Девочка громко рыдала глотая свои соленые слезы. Отчаянно веря будто сейчас, когда ей так плохо и страшно, мама конечно появится как по волшебству. Мама почует! Мама зазвонит в домофон. Мама войдет в дверь пахнущая своими духами, пахнущая морозцеми и волшебством. Мама скажет: «Наташа, скорее ставь чайник. Я принесла вкусненькое!»

Но мамы не было. Равнодушно тикали часы висящие на стенке, - тук тук тук - Антоха мурчал не пытаясь убежать от своей хозяйки. Но никого кроме кота рядом не было – никто не звонил, никто не проведывал Наташу. Утомившись долгим плачем девочка кое-как заснула, заснула черным тревожным сном без сновидений.
Рядом был Антоха шевелящий ушами. Рядом был сон. Сон не был приятным, сон был липким словно паутина...

Проснулась словно от толчка: за окнами темно. Слякотно. Тоскливо. Мерцают чуждыми светляками фонари. Рассыпают острые лучи оранжевого света вокруг. Антоши нет. Вообще никого нет.

…Не зазвонил домофон, не пришла мама. Голова болела, нос заткнуло – Наташе казалось будто бы она проспала целую вечность. Казалось, будто бы она осталась одна в целом мире и даже соседей не было слышно.
А так хотелось чтобы они забубнили за стеной!
Нужно было вставать – спать больше не хотелось, плакать не плакалось. Без света зал казался холодным и угрюмым помещением – в нем никто не жил, зал словно бы радовался этому, словно бы и не любил своих людей. Зал никогда не был жилой комнатой. Здесь смотрели телевизор и читали газеты. Но не спали. Родители спали в своей комнате, а Наташа в своей.
Нужно было позвонить маме. Узнать, почему ее так долго нет. Включить телек. Лампочки! И еще поставить чайник. А вдруг Наташа поставит чайник и мама сразу придет?
Мысль. Надежда! Среди этой вязкой мглы.

Ребенок, да и человек в общем-то, с развитой фантазией очень хорошо чувствует окружающий мир. У такого человека развита интуиция, чаще эмпатия и вообще имеется полный набор эмоций за плечами. Человеку с хорошей фантазией очень легко напугаться. Он может напугать сам себя так, что поседеет за одну ночь! Нужно только как следует поверить в реальность своего страха. А когда реальность подкидывает тебе такие странные подарки вроде черного пера, не ясно откуда взявшегося на полу твоей комнаты, можно испугаться так, что забудешь как тебя звали.

Нет, Ната не забыла своего имени, не забыла маму, которую всей душой ждала с работы, от которой была готова получить за немытую посуду и бардак в комнате, лишь бы та наконец появилась. Не забыла она и о не выученных уроках, о которых теперь уже можно было и забыть. И именно от того, что она ничего не забыла, на душе было мерзко. Чувствовала Ната, как в ее безопасную реальность вязко и медленно вползала черная гадкая ирреальность. Она отравляла все на своем пути и упрямо двигалась к своей цели - к Нате. Девочке было ужасно страшно. Чуяло сердце - перо было страшным знаком приближения изнанки, страшным знаком ее присутствия. И от того Наташа бледнела в ужасе. Никто ведь не поверит в ее предчувствия, более того, никто не сможет помочь. Ирреальность сможет поглотить любого, кто осмелится ей помешать, даже того, кто просто попадется на пути. В опасности была теперь и мама, и папа, и Антоха, и родной дом. Все было в опасности. Весь ее безопасный и родной мир! И Наташа хотела бежать, да только куда на ночь глядя убежишь? Уж дома всяко лучше. Правда совсем не легче. В доме, в ее крепости, прямо в ее комнате разверзлась дыра, сквозь которую вползала черная изнанка, пугающе чвакала на полу, поедая ее покой, и ползла дальше на поиски маленькой девочки.

В один вечер девочка потеряла покой, присущей всем детям в ее возрасте. Она потеряла веру в светлое, в безопасное место на всей земле. Она поняла, что все, принадлежавшее ей, было в опасности. И это в корне меняло девичье сознание. Отвага и воинственность росли в ней, словно на дрожжах. Если не Наташа, то кто еще сможет постоять за ее реальность? Нужно было идти в страшную комнату и выкинуть это перо. И даже не думать о том, что в тот момент за спиной ее может стоять ворон, а за шторой у окна олень, а в темном углу прятаться худой и бледный клоун, а под столом.. ох, лучше не думать, кто будет под столом..

Наташа снова чувствует, как слезы подкатывают к горлу, как горло отекает и становится трудно дышать, как слезы снова копятся в глазах и текут теплыми ручьями, как нос закладывает от слез и начинается насморк. Она шмыгает носом, боясь нарушить тишину, боясь, что привлечет внимание тьмы из комнаты этим своим нелепым совершенно негероичным шмыганием. Но сопли текут, и слезы текут, и рукавов уже совсем на них не хватает. Не об Антоху же вытираться. И в какой-то момент Наташа начинает засыпать. Нервы ставят на всем крест и уходят в отставку, детский разум отмахивается от фантазий и начинает дремать. Теплый кот начинает мурчать громче, а зловещая тишина превращается в колыбельную. И она тихо уходит из неуютной реальности, закрывая за собой дверь.

А когда просыпается, то пытается вспомнить, что же произошло. Кожа лица сухая и соленая, голова болит, Антохи нет и никого, совсем никого нет. Есть лишь мгла, обступившая со всех сторон, с неприятным любопытством глядящая в самую душу в попытке найти, чем бы еще поживиться. Ната встает с дивана, медленно вспоминая случившееся. Но почему же мамы до сих пор нет? Где же она? В своем доме одиноко вдвойне, потому что нет в нем любимой мамы. Нет того солнца, что должно освещать и обогревать эту домашнюю вселенную. И без солнца этого вселенная совсем и не вселенная, а очень тоскливое напоминание об отсутствие этого солнца. Мамы нет. Это ужасно, когда мамы нет. Наташа готова отдать душу за маму, за то, чтобы она сейчас пришла, огласила мрачную тишину привычным лязгом дверного замка, вошла с мороза в своей пушистой шапке, и Ната выбежала ей на встречу, прижимаясь к холодной шубе и такой же щеке. Чтобы запах губной помады и любимых духов наполнил квартиру. Чтобы дом наполнился мамой до краев. Где же она?

Может стоит пробудить дом, чтобы мама скорей пришла? Может стоит отвлечься от ожидания и , как это обычно бывает, она тут же появится. Да, надо определенно отвлечься. Наташа смело шагает к выключателю и зажигает в зале свет. Потом бредет на кухню и делает то же самое. А в комнате ее свет уже горит. Желтый неприятный свет. И чувствует она, что все ее страхи сейчас в ее спальне, ждут, быть может, стоя посреди ее комнаты, готовые тотчас наброситься на нее, стоит ей лишь открыть дверь. Но Ната хочет войти. Во что бы то ни стало, хочет. Потому что там - опасность. Опасность эта может повредить маме, которая придет и, совершенно ничего не подозревая, войдет в ее комнату. Нет, Наташа сама должна распугать свои страхи. Зайти, громко топнуть ножкой и прогнать всех к чертовой бабушке. Потому что лишь она сама хозяйка этой ирреальности. Лишь ей сможет подчиниться страх.

Взяв всю свою смелость в кулак, Наташа направляется к двери спальни и, с зашкаливающим адреналином распахивает дверь, готовая заорать во всю глотку в любую секунду.

Наташа птица. Большая добрая птица. Летит по квартире и зажигает свет!
Щелк. Озарилась светом прохладная коробка прохладного зала - загомонил телевизор потревоженный пультом, принялся бубнить о политике и войнах. Голос диктора разогнал тишину, развоплотил ночные кошмарища в понятные уху, человеческие слова. Бу-бу-бу: войны-рост-цен-курс-доллара-пенсии-индексации-бу-бу-бу. Отодвинул телевизор остро-колючие лучи оранжевых фонарей куда-то в уличную темень. Хорошо. Дяденька в телевизоре о плохом говорит, а все-равно хорошо с ним.

Щелк! И в коридоре теперь тоже не страшно. И в туалете, и в ванной и на кухне.
Улыбнулся кухонный гарнитур, приветливо встрепенулся большой фикус на подоконнике. Колбасные шкурки, Антошины тарелки, но кота на кухне нет - раскидано немного кошачьих сухарей по полу, одну колбасную шкурку, проказник шпротный стащил! Но Самого здесь нет. САМ, спрятался.

...И снова стало страшненько. В родительскую комнату Наташа не сунулась - слишком зимне там было, слишком покойно и тихо, слишком чисто и пожалуй что неприступно. Большая двуспальная кровать расположилась необъятным белым монстром - слишком чистая, слишком спесивая кровать. Одно слово. Родительская комната! Запах маминых духов, запах папиного одеколона - но какой-то чужой запах, не близкий. Словно бы родительская комната это особое королевство, королевство куда нет хода девочке - словно бы они семья в любой другой комнате, но не здесь. Здесь. Наташа словно бы лишняя - словно бы здесь нет трех, словно бы здесь всегда только двое. Не пристало Наточке беспокоить это обособленное сонное королевство. На цыпочках! Девочка в свою комнату направилась, со страхом распахнув дверь.

Рыбки тенями шевелятся. Тетрадь в клеточку, темный зев окна со строящими через дорогу домами-башнями. Тихо. Ветренно. Дождевой снег - полу-лёд полу-вода бьется о стекло. Пера нет! Нет. НЕТ ЕГО!
Хорошо...
Только плохо: на полу записочка лежит вырванная из тетрадки в клеточку:

"НЕ. ВПУСКАЙ!!!"

Ту-лю-лю-лю.
Звук домофона огласил квартиру паническим колоколом. Тревожным. Жалобным этим. И требовательным одновременно звоночком: Ту-лю-лю-лю-лю!
Может, мама услышала и пришла?

Наташа ворвалась в комнату, с дрожащим от страха сердцем где-то в области пяток. В пятке дрожало и стучало, когда она остановилась на пороге распахнутой комнаты. Пустота. Не было там ужастей, что она себе напридумывала. Сердце медленно переползло в коленку. Не было страшного мертвенно-бледного клоуна в углу. Сердце поползло вверх по бедру. Не стоял олень с маленькими рогами за шторой. Сердце осторожно поднималось по желудку. Не стоял ворон за спиной. Сердце по ребрам забралось к себе в грудную клетку и тихонько там замерло. И не было пера... Пугливое девичье сердце зачем-то поползло в глотку.

Не было пера. Совсем не было. Натка упала на колени и заглянула под кровать, может распахнутой дверью сдуло. Но и под кроватью не было. Не было за дверью, не было под большим шкафом, не было под уголком ковра, зато нашелся бабушкин гребешок, подаренный на день рождения. Не было пера под столом, зато нашлась странного вида записочка на разлинованном в клетку листе.

"НЕ. ВПУСКАЙ!!!" - гласила корявая упрямая надпись. Прощай сердце. В пятке опять тревожно застучало.
И в этот жуткий миг, когда сердце удрало в неизвестные дали, а нервы смотались в клубок и улетели на юг восстанавливаться, запиликал домофон, жутко оглашая квартиру страшной мелодичной трелью. Как в лучших фильмах ужасов, которые Натка в тайне от родителей смотрела в их отсутствие.

Мама! Это наверное мама! Сердце радостно подпрыгнуло и потянуло к двери. Девочка сорвалась в бег, и уже потянулась за трубкой, как надпись зажатая в руке невольно колыхнула сознание. "Не впускай!"

А ведь у мамы есть ключ. А ведь она никогда не звонит в домофон. Может забыла ключи? Но нет, как бы она их забыла? И пера нет. А ведь было. И опаздывает она сильно. А вдруг что случилось?! Опять детская рука потянулась за трубкой, и опять эта злополучная бумажка. А вдруг это написал обладатель пера, вернувшийся за своим пером? Написал, чтобы Натка в дом маму не привела. Но вдруг, если он еще тут, а мама придет, ей худо будет. Неет, тут надо разобраться как следует - безопасно в доме или не безопасно.

Мама подождет.

- Антоха! - со всей дури крикнула Ната, перекрывая злобным окриком домофонную трель. Ну где он, когда так нужен? Хоть бы мявкнул для приличия. А, между прочим, Антоха всегда прибегает к двери, когда мама должна появиться, будто чувствует ее приход. А тут нет его. Вот и нечего всяким дверь подъездную открывать. Надо Антоху найти.

...