Бегство в Ямато | ходы игроков | Глава 3

123
 
Кохэку Магистр
08.12.2016 16:16
  =  
Смерть приходит быстро. Внезапно. Стрела ранит врага. Демоны бесчинствуют... Не следовало отдавать меч Кимико - запоздалое осознание приходит слишком поздно... Мысли обрывочны... Слишком много информации одновременно. Его собственное войско погибло, как сено, брошенное в огонь, чтобы по нему можно было пройти, помогающее на пару секунд ценой собственной смерти. Отныне ронин был снова один, сам себе даймио, сам себе лорд-генерал-самурай... Так ли это? Боевой веер всё еще был при нем... Сейчас верилось с трудом, что Кохэку мог еще какой-то час назад любоваться своей чистой, снова самурайской броней и всё же это было так... Ему на ум приходили собственные мысли - другой путь, женитьба на Кимико... Бедная девушка, если ее не разорвал демон то наверняка убили враги... Так белая лиса обгорая в огне чернеет и рассыпается пеплом. А красная? Красная жила и жить могла вечно, вечно, вечно... Рёусин увез ее с собой, а Рио как верный слуга проводил своего господина... Размяк. Потерял решительность. Забыл, что мир слишком зол, чтобы допускать в него идеалы, что идеалисты заканчивают с ножом в спине или выпущенными кишками... Что сделал бы самурай, которым он пытался стать? Безусловно, принял бы бой, зарубил бы врагов или погиб сам. Но ронин уходит и выживает когда сражение больше ничего ему не дает. Оставалось лишь бегом, как можно тише, устремиться в ту сторону, куда ускакал принц. Если на пути ему встретится лошадь - хорошо, путь станет легче. Если нет - что же, ему доводилось пробегать марш-броски. И всё же оставалось еще что-то... Почему направлением избрано именно то, куда ушел конь Рёусина? Хиджаяма была в другой стороны, Ямато - тем более. Но... Нет=нет, всё это чушь. Просто враги наверняка будут отступать домой, а пробираться сквозь них слишком тяжело. К тому же они с парнем договорились встретиться. Хех... Только старик Кохэку, маленький даймио и красная женщина. Романтика, ничего не скажешь.
Результат броска 1D100: 8 - "Стелс-покидание деревни за принцем".
Отредактировано 10.12.2016 в 01:44
61

      Кошмарный сон стал явью. Что он подумал? Что она предательница? И почему то, что он о ней думает занимает её даже больше, чем то, что он вот-вот умрёт? Но может быть ещё есть шанс спасти его и не всё потеряно?
      Ещё до того, как она протянула руку, человеку в чёрной броне, в её голове роилась тысяча планов. То о том, чтобы попытаться сбросить всадника с лошади, когда она только увидела фигуру, остановившуюся перед ней. То о том, что куда лучше воткнуть ему кинжал в сердце, когда окажется на лошади, когда сильная рука поднимала хрупкую фигурку наверх. И вот она могла бы исполнить свой план, но что потом? С еще одним конным воином ей не справиться. Обман может пройти лишь один раз. Ничего не оставалось, кроме как попробовать договориться.
      ֲ— Стойте! ֲ— закричала она, когда они подъехали ближе к тому месту, где лежал Рёусин, — Стойте, оставьте его!
Привлекла внимание воинов и что же теперь? Что может заставить их забыть о Рёусине? Он жив, теперь она видела. Быть может, если ей удастся увести всадников, кто-нибудь придёт из деревни и поможет ему? Ронин, к примеру, или колдун. Наверняка они последуют туда, куда они ускакали. А если так, то вскоре должны найти молодого князя. Значит нужно просто заставить врагов уйти.
ֲ      — Не стоит утруждать себя нанося последний удар. Всё кончено,ֲ— она решила сыграть на том, что для мужчины почётно умереть в бою и бесславно истекать кровью, когда вороны собираются вокруг твоего пока еще живого тела, чтобы выклевать глаза. Она хотела, чтобы они оставили Рёусина, лишив его "боевой славы" (ох, какая глупость). Она говорила так, что в её голосе звучали железные нотки и со стороны должно было казаться, что ей безразлична судьба молодого господина и с ним она была ровно потому, почему сейчас с Хидеки — у неё не было выбора.
      Чтож, если у князя оставались сомнения по поводу её верности, то теперь они наверняка развеялись. Теперь она для него предательница и пусть так, зато он будет жить. Наверно... Ей больше всего на свете хотелось спрыгнуть с лошади, поцеловать Рёусина еще раз и перевязать его раны, но вместо этого она смотрела на него сверху вниз с холодной гордостью в глазах.
      ֲ— Из деревни в любой момент может подъехать подкрепление. И если хотите сохранить хотя бы половину своего отряда, — она красноречиво обвела взглядом два окровавленных трупа, — лучше поспешить.
Отредактировано 08.12.2016 в 17:59
62

Окура Рёусин Da_Big_Boss
09.12.2016 00:19
  =  
      Все произошло так, как должно было произойти. Разум человека, вступающего в бой на мечах, должен быть подобен незамутненному зеркалу, чистой озерной глади.
      Рёусин приблизился к этому состоянию пять минут назад, только с изнанки. Он чувствовал себя чем-то вроде бога — он был не человеком, а всей ночью, всей погоней, всем лесом... И он оставался ими, потому что они оставались прекрасными. Прекрасной была луна и скачка, поцелуй и обмен ударами, фонтан крови из шеи вражеского командира и собственный крик боли принца, и даже каждая из его царапин!
      Да, он был богом, и его план работал, потому что не существовал. Огню не нужен план, чтобы гореть, а розе — чтобы цвести.
      Но в тот момент, когда всадник подхватил конкубину и она обняла его, Рёусин словно враз упал с неба, как будто другие боги в приступе ревности сшибли его молнией с небосвода. Ничего красивого не было в том, как госпожа Ютанари залезала на лошадь вражеского солдата, чтобы тот увез ее далеко-далеко.
      И словно в ответ на это внутреннее падение жестокая сталь вспорола грудь князя и он рухнул на земную твердь, сраженный уже рукой обычного смертного.
      И все.
      Он снова стал человеком, мальчишкой, потерявшимся где-то между деревней и лесом, бессилием и страхом, смертью и одиночеством.
      Боль из непривычного состояния тела превратилась в страшную, гнетущую силу, топчущую, колющую, режущую изнутри и снаружи, тянущую, сосущую, рвущую, не проходящую. Но сильнее боли были грусть и отчаяние.
      Пять минут назад он жил, как никогда до сих пор. А теперь он умирал.
      Случилось то, что должно было случиться гораздо раньше — его бросили все. Он остался один.
      Один на один с болью, с печалью, со смертью.
      Рёусин заскрипел зубами, чтобы не заплакать. Сутки назад у него была семья и дом. Час назад у него был мудрый советник, верный друг и непобедимый воин. Минуту назад у него был весь мир и женщина, которая подарила ему волшебную искру, спрятанную за пазуху до лучшего момента, когда он вернется на землю.
      Никакого лучшего момента уже не будет.
      Последнее открытие оказалось жестоким — ты можешь готовиться к смерти или не готовиться к ней, смерть придет к тебе, не уточняя, готов ли ты.
      Рёусин хрипло застонал от боли и обиды. У него осталось совсем немного времени и последнее, что он хотел — достать ту спрятанную искру, которая, он знал, была настоящей! Настоящей!
      Принц почти никогда не задумывался о том, что будет с ним после смерти, куда он попадет... Он и сейчас не знал, но точно, совершенно отчетливо понимал — никогда там не будет ни ее, ни искры, ничего.
      Он закрыл глаза и попробовал вспомнить вкус ее губ на своих губах, трепет двух прижавшихся друг к другу тел, сладкую, необъяснимую уверенность в том, что он — желанный, а не очередной. Но на его губах был лишь соленый вкус крови, который не давал вспомнить ничего.
      Тогда князь приподнялся на локте и, прижав руку к своей страшной ране, увидел небо, звезды, а под ними — солдата, который шел, чтобы добить его.
      Обиды больше не было — только тоска и жгучее желание сделать последний глоток жизни. Да еще сила привычки. Как ни крути, он привык быть князем за эти сутки.


      — Славный удар! — прохрипел Рёусин, кривя губы в усмешке. — Сдается мне, ты зарубил меня. Назови свое имя и дай мне напиться воды напоследок.
      Сейчас он не просил, он приказывал, как если бы это был его солдат. Залитая кровью простая юката, скользнувшая по щеке слеза — все это не имело значения. Он был даймё Ишу и собирался умереть, как даймё Ишу, получив свое последнее утешение.
      Мир вокруг немного плыл и колебался, а бледные губы князя чуть подрагивали, но это была еще не смерть, еще только слабость.
      Крик Айюны прозвучал в наступившей тишине звонко и отчетливо. Сейчас, находясь на пороге небытия, Рёусин не держал на нее зла. Было бы глупо, если бы она умерла только потому, что он сам умер, пытаясь ее защитить. Глупо и неправильно.
      Но слова, которые она сказала, были лишними и даже наивными. Намахага наверняка назначил награду за его голову, а когда назначают награду за голову, то последнюю обычно отделяют от тела. Уж это-то конкубина могла бы знать.
      Он не хотел, чтобы солдаты подумали, будто ему дороги эти жалкие минуты жизни, которые Айюна предлагала им подарить ему. Говорить было трудно, но Рёусин чувствовал, что надо что-то сказать.
      — Какая чушь! — хмыкнул принц и закашлялся. — Сюда никто не придет. Вы двое — единственные, кто все видел. А знаешь, — вдруг сказал он Зубастому. — Ведь он-то привезет Намахаге красавицу, а ты — весть о том, как погиб Шин Каца. Намахага наградит одного из вас и сделает новым командиром. Но это будет он. Ты сразил меня, но тебя запомнят, как труса, чьего командира убил мальчишка, а его — как героя, поймавшего Рыжую Бестию Хиджиямы. Все дело в ней! Его словам будут верить, его возвысят, а тебя будут презирать и обходить. Как странно! Ведь ты — герой, рисковавший жизнью, а ему всего лишь повезло. Ирония! Ирония!
      Ирония! Он хотел бы умереть с другим словом и другим вкусом на губах. Но смерть не дает выбирать блюда и кормит тем, что есть под рукой.
Отредактировано 09.12.2016 в 18:43
63

То ли сработало заклинание, то ли просто везение еще не исчерпало себе, но ни одна стрела не долетела до самурая. Они падали где-то впереди, вонзались в склон, раз за разом пробивали тело одержимого. А Годзаэмон был словно заговоренный. Возможно, что помогала магия колдуна. Именно потому, когда туман начал развеиваться и внизу вроде бы как начиналась какая-то совсем фееричная резня, самурай решил воспользоваться моментом.
Он аккуратно приблизился к осевшему на землю Омомори и заметил стрелу в теле философа. Взгляд раненого становился осмысленней, видимо боль возвращала ему связь с миром.
Годзаэмон не стал задумываться на этот счет. Просто сел рядом с колдуном и подхватил под руки, помогая занять положение, при котором боль будет не слишком сильной. Помочь со стрелой он вряд ли бы смог - несмотря на свой веселый нрав и разгульную жизнь, видеть раненых и мертвецов самураю довелось немало. Среди них были и такие вот, раненые одной стрелой, но уже практически мертвые.
- Я здесь по указанию даймё, Омомори-сан. Вас искал. И нашел ведь, только вы вздумали тут ад разверзнуть, потому поближе подходить побоялся, - Годзаэмон краем глаза старался следить за тем, что происходило в деревне. Он видел командира бойцов врага, вооруженного ружьем, но не испытывал никаких горячих эмоций. Ружье не было фамильным секретом, как и единственным легендарным оружием его клана. Это была просто одна из многочисленных копий, коих было еще много в хранилищах замка. Скрасить последние минуты великого и хорошего человека, верно служившего своему господину - в этом было гораздо больше чести, чем сложить голову в безрассудной битве одному против толпы.
- Ваши зверушки неплохо развлекаются с солдатами Намахаги. Стоило вам позвать их пораньше, - усмехнулся.
Отредактировано 09.12.2016 в 17:25
64

Кёдзи Омомори Yola
10.12.2016 01:28
  =  
- Ах, Моридзуки-сан, лучшее сражение - то, которое не состоялось... точнее, выиграно еще до начала. Боюсь, мудрые высказывания о сражениях - не мой конек, - Кёдзи поймал себя на мысли, что он совершенно спокоен, и даже почти умиротворен, и вообще чувствует себя так, словно сейчас сидит вместе с Годзэамоном на открытой террасе, выходящей в сад, мокрый от полуденного дождя, и наслаждается легкой и приятной беседой за чаркой сакэ. Он, кажется верно понял намерения самурая - тот просто решил побыть с ним рядом, ободрить и поддержать. Это было больше, чем он мог бы желать; наверное, много больше, чем он заслужил своей глупостью и ребяческим тщеславием. Все земные невзгоды меркнут перед минутой человеческого сочувствия. В мире Ёми уж точно такого не найдешь.

- Не будь я таким самоуверенным болваном, этого можно было бы избежать, - он перевел взгляд на деревню. Уже занялась огнем, не спасти никого. Одна надежда - люди успели разбежаться, кроме самых преданных и благородных душою, они-то и остались лежать на площади в луже крови, даже отсюда видно...

- Заглянуть в недалекое будущее - не так уж было и сложно для меня. Но я решил, что нам ничто не грозит, положился на авторитет Масы; а ведь его самого предали. Нас застали врасплох. Вот цена неверного решения... Я очень благодарен Вам за то, что Вы пришли. Вы хороший человек, Моридзуки-сан. Но Вам не стоит оставаться здесь, они еще стреляют. Разыщите Рёусина. Будьте рядом с ним. Ему нужны верные мечи, но еще больше - хороший друг, Вы... Пожалуйста, сломайте этот меч, если его можно сломать. Я хотел очистить его и вернуть Рио, только не успел. Сломайте. Только ради всех богов, не беритесь за рукоять. Этот демон... - колдун закашлялся, из угла рта потянулась струйка крови. Легкое наверняка задето. - Рёусина найдите, - повторил он. - Сейчас... я помогу.
Магия отнимала остатки его жизненных сил, но сложил пальцы в печать сотворения (при движении левое плечо и половину груди пронзило болью) и сосредоточился на образе Рёусина - каким он был в детстве, каким он мог стать потом, во всем расцвете своей мужественности, каким он был сейчас - бабочка, разрывающая кокон. Мысли о Рёусине странным образом переплетались с мыслями об Айюне... Кимико... Рио... всех. На кончиках пальцев Кёдзи слабо затрепетал голубой огонек, постепенно приобретавший облик бабочки, мерцавшей в ночной тьме.
Из всех фокусов он больше всего любил этот - выпускать из руки стайку голубых бабочек. Все гадали, где он их прятал - конечно же, в рукаве! А это был никакой не фокус, а чистой воды колдовство, а никто и не догадывался.
Кёдзи слабо улыбнулся, хитро и довольно. Здорово он их провел.
- Идите за бабочкой, Моридзуки. Может, мы еще встретимся на этом свете, и тогда я дам Вам лучший совет по лечению геморроя, если понадобится... Торопитесь. Спасибо.
Отредактировано 10.12.2016 в 01:36
65

"Так вот как он их делал", - подумал Годзаэмон разглядывая бабочку. Шутка колдуна про срамной недуг заставила самурая криво усмехнуться. Омомори-сан не был дураком и прекрасно понимал, как к нему относились другие люди, но и разубеждать людей не хотел. Всегда оставлял в рукаве "луну", зная, когда придет в руку "саке". Не хотел бы Годзаэмон играть с колдуном в кой-кой!
- Я сделаю, что вы сказали, Омомори-сан. Горечь моих ошибок жжёт меня, но все же я рад, что я ошибался в вас.
Моридзуки прикрыл глаза, после чего проговорил:
- Так мал мотылек!
Трепещут синие крылья.
Мы так же как он
Спешим дотянуться до света
Но яркая смерть ожидает не всех.

Не стоит грустить,
Расстаемся мы ненадолго.
Лишь миг - эта жизнь,
А вечность мира иного
Смеется, глядя на нас.

Самурай аккуратно и осторожно уложил Кёдзи на склон холма, после чего приблизился к мечу. Тупым концом копья слегка подбил, роняя на землю. А затем, с трудом подняв большой камень, швырнул его на клинок. Прикасаться к мечу руками самурай не хотел. Да, еще полдня назад ему казалось, что ронин просто сумасшедший, но слова настоящего колдуна стоит воспринимать всерьез. Тяжелого камня, уроненного на плоскость катаны должно было хватить - мечи так хрупки и нежны!
- Я ухожу, Омомори-сан. Надеюсь, что мы еще встретимся с вами на этом свете и вы расскажете нам с Рёусином удивительные истории из мира духов, животных и людей. Прощайте.
Годзаэмон начал спускаться по склону вслед за синей бабочкой. Время не ждало. Поселок горел и где-то там его господин мог принимать неравный бой против многих врагов. А место самурая, в жизни и смерти, было рядом с господином.
Отредактировано 10.12.2016 в 23:28
66

Кёдзи Омомори Yola
10.12.2016 19:07
  =  
Кёдзи с удовлетворенной улыбкой откинулся назад, прикрыл глаза. Под его веками слабо трепетала голубая бабочка - Рёусин, Айюна... Кимико.. Моридзуки... Бабочка была надеждой. Их образы проходили перед ним то врозь, то все вместе, а он удерживал их в сознании, не давая угаснуть голубому огоньку, плясавшему в ночи.

Не так уж плохо, думал Кёдзи. Он может продержаться тут еще довольно долго, лежа неподвижно. Главное - не пытаться выдернуть стрелу, которая сейчас играла роль затычки. Вытащишь - вмиг истечешь кровью, нет уж, а вдруг этот огрызок жизни еще пригодится - ему самому, а может, и еще кому-нибудь.

Он уже давно начал писать письмо матери, еще в Хиджияме; но никак не мог закончить и отправить его - на закате, с западным ветром. Зачем отправлять незаконченные письма? Но с другой стороны, как же закончить письмо, если дорога все вела и вела его вдаль, и все не хотелось ставить финальный мазок туши?

Может ли он надеяться, что уважаемая матушка сможет прочесть неотправленное письмо? Она мудра и проницательна. Она всегда читала в его душе.

Жаль все же, что он сейчас не рядом с Рёусином. Не будь он ранен, он бы нашел его и вытащил даже из смертной тени, из-за грани. Это во власти онмёдзи. Тайзан фукун. Он всегда опасался проводить этот мрачный обряд, носящий имя самого бога смерти, покровителя всех чародеев. Уж очень это был нешуточный обмен - жизнь за жизнь. Правда, теперь-то зачем Тайзан Фукуну менять жизнь принца на его собственную, раз он и так скоро может запросто забрать и его самого, и других, безо всякого обмена. Давно Тайзан Фукун ждет Омомори Кёдзи, заждался поди.
Ну раз уж Кёдзи должен подвести итог, "чему научило его это путешествие" и "кем оно его сделало", то вот.
Отредактировано 10.12.2016 в 19:31
67

DungeonMaster lindonin
14.12.2016 21:56
  =  
Айюна Ютанари
Подняв Рыжую Бестию Хиджиямы, Воин бодро подскакал к месту, где лежал принц. Он крепко прижимал девушку, как сокровище, как Хи Но Тори, Жар-Птицу, символ своего перерождения из Хидеки в Хидеки-сан.

Место боя выглядело печально. Но отец Ютанари бы порадовался: наконец, роду его врагов наступил конец. Последний потомок мужского пола умирал на холодной земле, вдали от дома. “Как собака”, - послышался Айюне его воображаемый голос. В нем играло воображаемое удовлетворение.

Рёусин лежал на земле с рубленной раной на боку, оттуда обильно лилась кровь. На его теле было немало порезов поменьше. Жить Дайме оставалось недолго, судя по всему. Чуть подальше остывали в распластанных позах заколотый в горло командир импровизированного отряда и посеченный позднее боец. Их лошади смирно стояли рядом, пощипывая под луной августовскую траву, окропленную кровью.

Единственный выживший смельчак из этой жестокой рубки стоял над Рёусином с мечом в руке и пожевывал в нерешительности губу. Его крупные белые зубы и узкие маленькие глаза отсвечивали под луной.

      — Славный удар! — прохрипел Рёусин, кривя губы в усмешке. — Сдается мне, ты зарубил меня. Назови свое имя и дай мне напиться воды напоследок.

Хонда Терукаге, господин, - робко ответил солдат. Он осмотрелся, отложил меч и снял мех с водой с седла лошади.
Если он выпьет эту воду, то сразу умрет, - ответил ему Хидеки.
Хонду это смутило еще больше.

— Стойте!, ֲ— закричала Айюна. — Стойте, оставьте его! Не стоит утруждать себя нанося последний удар. Всё кончено, - проворковала Рыжая Бестия Хиджиямы. В ее голосе сквозило сильно волнение.

— Из деревни в любой момент может подъехать подкрепление. И если хотите сохранить хотя бы половину своего отряда, — она красноречиво обвела взглядом два окровавленных трупа, — лучше поспешить.

Воины переглянулись вопросительно, сверяя чутье: верить девушке или нет. В деревне же был их непобедимый отряд под командованием хитроумного офицера. Лишь вчера они разбили конвой Годзаэмона и захватили хинавадзю, предназначенную для дайме Хиджиямы. Ничего не могло остановить эту силу. Какое подкрепление могло подъехать сюда?

— Какая чушь! — возразил принц и закашлялся. — Сюда никто не придет.

И Хидеки и Хонда вытаращили глаза.

— Вы двое — единственные, кто все видел, - продолжил принц. - А знаешь, — вдруг сказал он Зубастому. — Ведь он-то привезет Намахаге красавицу, а ты — весть о том, как погиб Шин Каца. Намахага наградит одного из вас и сделает новым командиром. Но это будет он. Ты сразил меня, но тебя запомнят, как труса, чьего командира убил мальчишка, а его — как героя, поймавшего Рыжую Бестию Хиджиямы. Все дело в ней! Его словам будут верить, его возвысят, а тебя будут презирать и обходить. Как странно! Ведь ты — герой, рисковавший жизнью, а ему всего лишь повезло. Ирония! Ирония!

Хидеки и Хонда снова переглянулись. На этот раз между ними было понимание уже совсем другого толка. Хидеки покрепче прижал Ютанари в жесте собственника. Мол, “Моё!”.

— Хонда, брат, не слушай его, это же враг, - неубедительно протянул всадник. - Ты его уже зарубил.

Пеший солдат с большими зубами медленно протянул мех Рёусину, освобождая руки. Он еще не потянулся за мечом, но стоял максимально близко к нему.

— Тем более, зачем ему врать? Он же мертвец, - задумчиво сказал Хонда. Он пристально вглядывался в лицо своего собрата по оружию.

Напряжение между двумя воинами достигло критической точки...
Айюна: план Рёусина сработал, но не хватает искры. Подыграешь? Или используешь этот момент, чтобы напасть? Что будет, если они начнут убивать друг друга?

Рёусин: откидываешься в изнеможении, по телу растекается холод земли. На одну фразу если нужно сил хватит.
68

DungeonMaster lindonin
14.12.2016 22:23
  =  
Рио Кохеку
Пятеро чернобронных телохранителей рванули на Кохеку, и тому не оставалось ничего кроме как дать деру в противоположном направлении. Ёдзимбо этого офицера двигались резво и судя по оружию и броне представляли собой сильных и подготовленных оппонентов. Настоящие такие головорезы. Спрятаться на площади было практически негде, поэтому Рио нырнул за угол дома и внутрь, чтобы выпрыгнуть с другой стороны и обмануть этих остолопов.

Ему попалась какая-то одноэтажная хижина без света и четкого коридора. В ноздри ударил терпкий запах человеческого пота и страха, смешанный с ароматом старой кожи и сажи. Рио осмотрелся - в этой жалкой хибаре не были видно ни зги. Темно, хоть глаз выколи. Почему-то на ум ронину приходили разные мысли: от женитьбы на Кимико до обгорающей лисы. Что сделал бы самурай, которым он пытался стать? Безусловно, принял бы бой, зарубил бы врагов или погиб сам. Но ронин уходит и выживает когда сражение больше ничего ему не дает.

Наконец, в стороне колыхнулась занавеска: окно! Ронин бросился к нему, чтобы выпрыгнуть уточкой. Но наткнулся ногой на что-то мягкое, не удержался и полетел кувырком.

— Получи, Лорд-Генерал Самурай. За нашего, - прошепнуло мягкое препятствие и обрушило на Кохеку сильный удар чем-то твердым и деревянным. Ронин почувствовал, что его рука хрустнула в том месте, где он заслонил ей голову. Он ответил сильным пинком, и невидимый крестьянин отлетел к стене.

На пороге показалась мощная фигура. Очевидно, это был первый из головорезов. Рио оглянулся на окно, и сердце его ёкнуло: за занавеской колыхался оранжевый туман, достигший этого места на площади за короткое время.

Если он выживет, то надо бы принести жертву Хачиману.
Критический провал на броске, обыграно через дом.

Выбор: пробиваться через головорезов (D100 - надо 80 или больше, модификаторы добавляются нормально) или прыгать в колдовской туман (неизвестно).
Отредактировано 14.12.2016 в 22:34
69

Кохэку Магистр
15.12.2016 00:19
  =  
Выжить. Кровь стучит в висках, когда ему на руку приземляется что-то тяжелое. Ответный удар почти машинален, лук поднимается для удара, но незримый враг не возвращается. Так было тысячи раз. Еще еще будет. Боль. Страдание. Близость смерти, дышащей в затылок. Никто его не остановит, никто и никогда. И в иное время незадачливого крестьянина обязательно ждала бы быстрая и бесславная, просто еще один мешок с мясом на пути всемогущего ронина... Но сейчас не было времени. Рука могла быть как сломана, так и просто слегка повреждена, сказать точнее сейчас было попросту невозможно, но одно очевидно - катану принято держать двумя руками, вторая служила всего лишь гарантией успеха. Возможностью в нужный момент выхватить из-за пояса противника вакидзаси и воткнуть ему же в бок... Обычно его шансы всегда и везде составляли не меньше трех к одному на выживание. Сейчас... Против пяти человек, уставшему, с одной рукой, а значит без лука или возможности использовать второй меч... Что могло его ждать на пути? В узком проходе его умение может стать решающим фактором, но неспособность маневрировать и травма, вкупе с боевым опытом противников, уже успевших расправиться с крестьянами... Битва в голове проигрывается точно в замедленной съемке за считанные секунды... Он рассекает первого противника почти сразу, появившийся второй пытается оттеснить в хижину... Успешно, так тяжело взять нужный замах меча у стены... Больная рука прижимается к себе, к счастью не ударная, Рио - левша, удары летят только справа... Второй гибнет. Дальше все зависит от того успеют ли третий и четвертый появиться в доме одновременно... От того, вмешается ли недобитый крестьянин...

- Ты снова отвлекаешься, Кохэку.
Маленький мальчик с деревянным мечом в руках выполняет ката, одну за другой. Его движения приятны и спокойны, в нем нет той болезненной резкости, которая придавала смертоносность его ударам много лет спустя, нет безумной ярости в глазах, пугающей даже храбрейших... Он еще не общался с демонами. У него было большое будущее и маленький Рио вкладывал все свои большие амбиции в каждый удар... Окрик учителя внезапен, мальчик поспешно кланяется, хотя осмеливается возразить.
- Но я был сосредоточен, сенсей.
- На победе, но и только. На том, что будет за ней, но не более того. Это путь в пустоту. Это путь к поражению.
Юноша поднимает свои ясные, карие глаза. Миновали годы, теперь он позволял себе спорить.
- Но я побеждаю, сенсей. В каждом поединке, против одного или двух, даже против трех.
- А потом прекрасные девы перевяжут твои царапины, старшие одарят гордым взглядом и лучшие воины скажут - "он станет одним из нас?" Кохэку, смысл быть воином не в том, чтобы побеждать. Важна не цель, но путь к ней. Взгляни на волну - она разобьется о камни, но путь ее прекрасен. Что станет с тобой когда ты достигнешь своего камня?
Мужчина улыбается с легкой долей иронии. Он уже прошел несколько боев, достаточно чтобы не подозревать себе даже в темнейшие минуты низменный страх смерти. Она неизбежна, глупо бояться ее. Но как хороший мечник избегает стрел, так и спасение от смерти означало силу. Не был он и просто рубакой, недостойным звания самурая. У него был тонкий ум. У него было глубинное чувство будущего... Тайра-но Киёмори повелевал потомком богов. Каждый ступающий на путь воина должен был помнить - для него нет ничего невозможного.
- Если волна велика - она попросту пройдет сквозь валун даже не заметив его. Тысячи воинов умерли - помнят лишь десятки. И пока есть еще море, дабы питаться им, не стоит ли стать величайшей из волн.
- Однажды вода в ней иссякнет, или путь ее встретят скалы. Можно быть волной выше всех волн, несущейся вечно сквозь морскую пучину, но жизнь ее будет подобна агонии, а конец - избавлению. Не такой должна быть смерть воина. Не счастливой, не ненавистной... Нет, спокойной, Кохэку. В сердце твоем нет покоя. И будучи ранен смертельно, ты не покоришься неизбежному, обратившись к старшим с последними словами. Ты лишишь смерть достоинства последними попытками поверить в то, что можешь жить.
- Я не остановлюсь, сенсей. Никогда.

Головорез прямо перед ним. За спиной - колдовской туман. Меч и магия. Естественное и сверхъестественное. Две опасности. Выбор кажется очевидным. Каждый человек знал наверняка, что врага можно победить, но против демонов бессильны даже лучшие воины. Каждый воин закрывал глаза, стараясь не заглядывать в ночную мглу из опаски поймать ответный взор. Каждый воин суеверно заучивал заклинания, чтобы в решающий момент они отвели демонов прочь... Кохэку не был каждым воином. И бросив последний, насмешливый взор на преследователя, ронин с легкостью, неестественной для однорукого, оказался за окном. Лук занял место за спиной, клинок остался в ножнах, но готовый вылететь в любую секунду, точно птица из клетки. В прошлом, Рио уже укрощал демонов. И сделает это снова.





70

Окура Рёусин Da_Big_Boss
15.12.2016 18:02
  =  
      Рёусин принял мех из рук Хонды. Слова о том, что стоит ему выпить, и он умрет, не прошли мимо его ушей. Однако он не обольщался по поводу своего будущего. Все равно для подтверждения ему наверняка отрубят голову, а даже если солдаты и бросят его тут одного, шанс, что его найдут доброжелатели — просто мизерный. Пока рядом был Кёдзи, князь еще мог поверить в чудеса, но без него подобные надежды выглядели как-то неуместно для тяжело, скорее всего смертельно раненого воина.
      На долгие фразы сил не оставалось. Только напиться, предаться последним грёзам, сжавшись на земле от боли и постаравшись забыть о ней. Все же, юноша сказал еще кое-что.
      — Удачи, парень, — произнес он и отсалютовал Хонде мехом. — И вам удачи, Ютанари-сан.
      Его голос не звучал ни осуждающе, ни зло, ни горько. Его голос звучал тихо, как шепот камыша на ветру.
      Усилие, которое потребовалось Рёусину, чтобы помахать мехом, вдруг оказалось слишком большим испытанием для его исполосованного клинками тела, и он уронил голову в траву, так и не успев вдоволь напиться и смыть с губ ненавистный вкус крови.
Отредактировано 15.12.2016 в 18:18
71

      Какими долгими кажутся секунды. Словно густая патока тянутся липкими нитями сквозь пространство. Лучше бы время совсем затвердело и остановилось. Тогда кровь Рёусина перестала бы вытекать из тела, а сама Айюна смогла бы ему как-нибудь помочь. Ах нет, время бы остановилось и для неё, сделав их всех каменными изваяниями. Но оно беспощадно и не останавливается. Жаль.
      Холодная уверенность снаружи и обжигающая боль внутри - вот, что было у Айюны на сердце. Что ж, пусть враги тоже почувствуют эту боль хотя бы отчасти. Им не хватает лишь искры, чтобы начать сражаться? Почему бы не помочь им с этим?
      — Брось, если вы были друзьями, то наверняка, славный Хидеки будет тебе отличным господином,- обратилась она к тому, кто так жестоко ранил Рёусина, "забыв", ко всему прочему, добавить формы вежливости в обращение. — Уж не лучше ли сразу встать перед ним на колено и посвятить ему свой меч?
      Ничто не причиняет бóльшую боль мужчине, чем уязвлённая гордость.
      Пусть вцепятся в плоть друг друга! Пусть перегрызут друг-другу глотки! Они это сполна заслужили! О да, Окура-сан. Удача нам всем еще понадобится.
      В пьесе сложнее Айюна еще не играла. И, пожалуй, лишь звон стали может доказать сейчас, что она хорошая актриса.
Отредактировано 16.12.2016 в 10:56
72

DungeonMaster lindonin
18.12.2016 00:08
  =  
Кёдзи Омоммори, Моридзуки
Годзаэмон поднатужился и выковырял достаточно большой камень из земли. Это был обработанный валун. На нем крестьяне даже что-то нацарапали — понял самурай в последний момент. Но время читать давно прошло. Хрясь! Тяжелого камня, уроненного на плоскость катаны, должно было хватить - мечи так хрупки и нежны.

И хватило.

С мелодичным звоном клинок переломился. Внешне ничего не изменилось: камень и два осколка меча, два осколка души ронина, остались на земле. Кожей Кёдзи и Годзаэмон почувствовали неуловимое изменение в ночном воздухе. Цукомогами меча оставил эту жизнь, и теперь должен был ждать весны прежде чем бог-создатель даст ему какую-нибудь новую монструозную форму: призрака или ночного охотника. На другое рассчитывать не приходилось: так далеко Старший брат был от постижения прощения и Нирваны! Его потусторонний вой, слышный ушам колдуна, раздался над Минами и влился в рой нестройных голосов, витавших над котлом смерти, в который превратилась деревенька.

Годзаэмону было проще, он попрощался с Кёдзи и пошел за синей бабочкой. Она слабо мерцала в темноте, помахивая крыльями, и указывала на север. Путь шел через туман, но самурай не торопился в него войти.

Рио Кохеку - 嫌い
Позволь рассказать тебе кое-что о ненависти.

Если слово “ненависть” написать на каждом камне Одинокой горы, на каждой пряди дороги из Ишу в Ямато, это не передаст и толики жгучего ослепляющего отвращения, которую я ощущаю по отношению к людям. К вам. К тебе. Ненавижу. Ненавижу!

Вы, люди, выдернули меня из Ёми, и ввергли в эту темноту, в холод, в медлительную статичность вашего жалкого мироздания. В голод и жажду. Да, жажду! И я принялся пить, вытягивать, поглощать, наполнять себя жизненными соками. Пока вокруг не осталось никого. Никого, кроме тебя. И теперь ты, Рио Кохеку, в моей душной утробе, в моем смрадном чреве, в моих переполненных надутых кишках.

Ненавижу!

Кёдзи: чувствуешь, что в в деревне творится что-то совсем неправильное. И поломка клинка как-то повлияла на события. Ты это начал, но теперь это уже не твоя битва. (пост по желанию, продолжение скоро).

Годзаэмон: клинок поломан. Это сделал не Кёдзи, не Рёусин, не Рио, не Кимико, а ты.

Рио: нырнул в туман, как провалился в сон. Не видно на расстоянии двух пядей от носа. Кислотные завихрения сплетаются в крупные округлые фигуры неподдающиеся уму. Ядовитый голос доносится то с одной стороны, то с другой, он куда-то ведет тебя, науськивает. Дома, люди - где все это? (Пост по желанию).
Отредактировано 18.12.2016 в 00:13
73

DungeonMaster lindonin
18.12.2016 00:09
  =  
— Хонда, брат, не слушай его, это же враг, - неубедительно протянул всадник. - Ты его уже зарубил.

— Тем более, зачем ему врать? Он же мертвец, - задумчиво сказал Хонда. Он пристально вглядывался в лицо своего собрата по оружию.

Напряжение между двумя воинами достигло критической точки…

     — Удачи, парень, — произнес Рёусин и отсалютовал Хонде мехом. — И вам удачи, Ютанари-сан.

Его слабеющий голос был едва слышен. Ютанари перевела внимание на себя.

— Брось, если вы были друзьями, то наверняка, славный Хидеки будет тебе отличным господином,- обратилась она к тому, кто так жестоко ранил Рёусина, "забыв", ко всему прочему, добавить формы вежливости в обращение. — Уж не лучше ли сразу встать перед ним на колено и посвятить ему свой меч?

Колкость задела Хонду, он покраснел в ушах и лицом, выпятил верхние зубы в привычном жесте. А затем он посмотрел на девушку взглядом полным ненависти, пожевывая нижнюю губу.

Это была очень человечная, понятная ненависть, немного сопряженная с завистью. Когда хищник смотрит на жертву, он видит теплое мясо, энергию, радость погони. Он уважает и любит свою жертву. Жертва - это добро.

Человек же, смотревший на Айюну, видел только зло, обольщение, сладкую и темную награду, несправедливо доставшуюся другому.

- Послушай, Хидеки, что ты хочешь с ней делать? - спросил он медленно.

- Как что? Отвезу ее ко двору Намахаги. Он вознаградит, - простовато ответил мужик на коне.
- Но ты даже не участвовал в бою. Видишь, остальные сражались и пролили кровь, чтобы зарубить этого Теки но Омо. А ты просто подхватил женщину без труда. Это несправедливо.

Хидеки промолчал, не нашел слов, чтобы ответить. Айюна почувствовала, как сжимаются его мускулы ног в жесте неприятия, но крыть слова Хонды было нечем.

- Что предлагаешь? - наконец, спросил всадник, выражая, скорее, скепсис чем приглашение к беседе.
- Послушай, Хидеки, эта женщина тоже враг. Нехорошо везти ее в стан Намахаги, вдруг она задумает чего-нибудь. Она же не кроткая пигалица, а прямо лиса, я же по лицу вижу.

- Это же Рыжая Бестия Хиджиямы, Хонда. Конкунбина самого даймё. О ней сказки рассказывают в городе! Не для детей! Принадлежала одному лорду, а теперь будет принадлежать другому, - отрезал Хидеки, считая что разговор на этом должен быть исчерпан.

Эти слова были ошибкой, они еще больше зажгли дьявольский огонь внутри Хонды. В отличие от кроткого Хидеки он не был доволен своей солдатской долей, и в завоевании Ишу видел для себя возможность если не нажиться, то хотя бы получить свою долю причитающегося в жизни - прежде чем его убьют, или поход закончится, оставив бывшего рядового солдата отрезанным ломтем непонятно где. Хонда служил своим лордам, но завидовал им. А сейчас завидовал Хидеки.

- Послушай, Хидеки, - сказал он вкрадчиво. Пеший воин все еще полагал, что беседует со своим собратом по отряду, и не замечал знаков обратного. Айюна прямо предугадала, что сейчас он перейдет к делу, к сделке. - Ты же никогда не был с настоящей конкунбиной даймё. Давай поступим по братски: поделим женщину, а потом вернемся с отрубленной головой принца. Никто не знает, что здесь произошло. Я скажу, что мы вместе его убили.

Увидев несогласие, Хонда еще добавил масла в свое предложение. Масла в огонь.

- Даже скажу, что ты нанес решающий удар, - с этими словами Хонда протянул руку навстречу всаднику: то ли в предложении рукопожатия, то ли в просьбе помощи.

Хидеки расценил это как последнее посягательство на Ютанари - его находку. Он круто повернул лошадь и выхватил оружие правой рукой, еще сильнее прижимая Айюну левой, которой, к тому же, держал поводья.

- Прочь! Прочь ручонки. Это не твое!
- А чье же? - завопил Хонда, хватая свой окровавленный меч.
- Это я нашел. Мое! - наконец, поддался искушению Хидеки. Его способность служить отступила перед голым территориальным инстинктом и страстями мгновения.
- Айииии-йии! - завопил Хонда, бросаясь вперед.

Он сходу рубанул мечом сверху вниз, и попал в шею лошади, разрубив ее довольно глубоко, как тушу в мясной лавке. Лошадь покачнулась, еще не понимая что сейчас умрет. Хидеки прыгнул на него сверху, наверное, как Ока Ханпейта утром на Рёусина, только чуть более грузно. Хидеки был постарше и погрузней молодого ути-деси. Айюна осталась одна на шатающейся лошади и поспешила спрыгнуть на другую сторону. Тело коня накренилось за ней, но затем рухнуло в лужу собственной крови, обильно лившеся из перерубленных артерий.

Когда тело упало, Айюна увидела двух мужчин. Они катались по земле в зверином гневе, держали друг друга за воротники и осыпали лица тяжелыми ударами, практически поочередно. Тух! Тух! Тух! Хонде, Хидеки и опять Хонде.

- Ахо!
- Бака сайтей!
- Кутабаре!

Грубые проклятия сыпались поочередно с ударами и выбитыми зубами. “Как, интересно, будет выглядеть Хонда теперь, без своих любимых резцов”, - пришла в голову девушки крамольная мысль. Кривые зубы считались соблазнительными в то время, это была эротичная черта.

Можно бесконечно отстраненно смотреть как работают другие люди, но бесконечно смотреть на драку нельзя. Все кончилось довольно быстро. Хидеки, сохранивший силы, смог оседлать грудь слегка раненного в схватке с Рёусином Хонды. Он схватил его двумя руками за воротник и начал душить, рыча по-звериному. Хонда полез пальцами в глаза Хидеки, но не смог дотянуться между локтей. Он брыкался некоторое время, а потом затих с синим лицом.

Хидеки со смешанным удовлетворением и страхом перед содеянным откинулся назад, тяжело дыша.
- Что же теперь будет? - спросил он подошедшую Айюну, имея ввиду совершенное им преступление. Только что он, честный человек, убил товарища по отряду. Наверное, он хотел знать, выдаст ли его Бестия, вознаградит ли за защиту, назначит ли меру наказания, предложит ли ему служить дальше и сложить голову на плаху честно, либо позовет бежать с ней в какой-нибудь далекий рай в шалаше. Сильный и честный Хидеки считал, что сможет стать примерным мужем.

На лице Ютанари читался некоторый холодок, она избегала смотреть в глаза Хидеки. Это убило громилу.

- Что же теперь будет?! - уже риторически спросил Хидеки, закрывая лицо руками от стыда. Стыд был привычным чувством, особенно жгучим для служителя.
- Сделка отменяется, - сказала Айюна и воткнула свой нож ему между пальцев в глаз.



Ее так и нашел любимый друг Моридзуки минут через двадцать. К тому времени призванная Кёдзи бабочка совсем погасла. Годзаэмон потерялся в темноте, но увидел вдалеке лошадей и подбежал к ним. Айюна сидела, положив голову Рёусина на колени. Принц был весь белый лицом от потери крови, и весь темно багровый от плеча и ниже. Вокруг лежали четыре мертвеца. Один из них - с разбитым в кровь лицом и выбитыми зубами. Из глаза второго, опрокинутого навзничь из положения на коленях, торчал нож. Третье тело валялось боком, сжимая закоченевшими и окровавленными пальцами проткнувший горло меч. Четвертое тело свисало с хмурой глупой лошади, болтавшей хвостом в нерешительности.

Айюна ласкала волосы Рёусина белыми пальцами и что-то негромко напевала в темноте.

宮へ 詣った時
なんと言うて 拝むさ
一生 この子の
ねんころろ まめなように
ねんころろん ねんころろん



Результат броска 1D100: 87 - "Хонда 0-30 Хидеки 31-80 ничья 81-100".
Конец этой части.
Отредактировано 21.12.2016 в 22:18
74

Кёдзи Омомори Yola
21.12.2016 17:36
  =  
Кёдзи, весь кроткий и расслабленный, приготовился отплыть прямо в эту летнюю ночь, оттолкнувшись от берега... От него больше ничего не зависело. Он был ничего никому не должен. Да! Он был полностью и окончательно свободен. Ему не нужно было службой зарабатывать пропуск в свой потерянный рай, поскольку он отказался от него, выбрав человеческую долю. Пусть теперь каждого ведет его судьба.
Что-то мешало ему насладиться своей свободой.
Рёусин. Где он теперь?
Нет, Кёдзи больше не обязан сопровождать принца в Ямато. Он не вассал. Не слуга. Не давал присяги. Нет, но...
Что-то толкнулось Кёдзи в сердце. Боль. Тревога. Что-то еще, что не желало отпускать, толкалось и клевало, как голодный птенец.
Та соломенная кукла на холме. Она все еще была там.
Я должен быть рядом... нет, не должен. Я хочу. Я очень... скучаю.
Кёдзи попробовал приподняться - плечо отдалось болью.
Нет, ко всем демонам эту смерть. Не сейчас. Потом. Пожалуйста. О, подожди еще немного, мой владыка. Я все еще здесь. Повремени. Время - иллюзия. Немного времени взаймы. Я рассчитаюсь... потом.
Кёдзи сопротивлялся наступающему забытью изо всех сил. Это было неправильно и совсем не мудро с его стороны.
Ему удалось, наконец, завалиться на правый бок, опереться на локоть, немного приподняться в траве и оглядеться вокруг.
Что-то пошло не так. Туман должен был развеяться по мере того, как умирали один за другим черные солдаты; он должен был ослабеть по мере того, как убывали силы самого заклинателя. Но вместо этого туман хищно клубился уже внутри деревенской ограды, поглотив площадь, расползаясь по крестьянским домам. Почему? Почему духи обрели собственную силу и иллюзорную жизнь, независимую от воли колдуна?
Взгляд Кёдзи скользнул по обломкам меча. Вот оно что. Старший брат. Вырвался на свободу. Какой же он теперь... большой.

Проклятье, а он сам даже защитного круга не в силах очертить.
- Старший Брат! - Кёдзи потянулся сознанием за демоном. - Ты просил напоить тебя. Ты насытился? Ты меня слышишь?

Пошевелился. Может, удастся подняться на ноги? Далековато он ушел, Старший брат.



Отредактировано 21.12.2016 в 19:11
75

Кохэку Магистр
23.12.2016 19:07
  =  
Что остается, когда не остается ничего? Когда земля исчезает из под ног, когда неба больше нет над головой, лук легко подрагивает в руках точно пытаясь вырваться, и только стук сердца говорит о том, что еще жив? Не было больше людей. Не было богов. Зато остались демоны, клубящиеся мерзкими очертаниями... Точнее один, вполне конкретный демон. Его демон. Так долго, так сладко им было вместе, тварь пировала, а воин держал ее на привязи, почти окуная мордой в кровь и выдергивая... Тюремщик голодного монстра. В конце они должны были встретиться... И встретились. Значило ли это, что несмотря на все его усилия, настал конец? Не было больше Рёусина, Айюны, Кёдзи, даже червяка Годзаэмона и то не было. Не было Кимико, несущей жизнь. Но не было и смерти. Сердце стучит, вот единственное, на что стоит смотреть... Тук-тук, тук-тук, тук-тук... Точно войсковой барабан... Да-да, война! Самурай или ронин, солдат или убийца, мечник или лучник, его жизнь - война, нет, Война это Жизнь!
- Думаешь ты знаешь что-то о боли? О страданиях? О ненависти?!
Меч обнажается медленно, вопреки правилам, чтобы шум выходящей из ножен стали разнесся далеко. Можно ли поразить зло катаной? Уничтожить тварь, способную одним лишь касанием испивать души, всего лишь сразившись с ней? Три вдоха и выдоха. Острие направляется в незримый мир, кусочек преисподней, выпущенный каким-то дураком. Что демон пообещал ему за то, чтобы сломать стальную темницу? Силу? Власть? Знание? Всё это пройдено... Всё это узнано. Когда-то Кохэку знал таких учителей, дающих одной рукой, но другой зажимающих, ограничивающих, сдерживающих... В редких случаях - убивающих.
- Думаешь ты живешь чужим, когда все желают тебе боли и смерти? Когда собратья относятся к тебе как к инструменту, который главное держать острой стороной к врагу ни на секунду не выпуская из рук? Когда втайне желают тебе смерти, а в глаза твердят о каком-то мифическом исправлении? Когда никто не назовем тебя своим другом, своей семьей? Ты когда-нибудь был один в своем родном доме, демон?!
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Страха нет. Гармонии тоже, нет ничего, внутри пустота ибо всё что составляло ее ушло. Не было больше возлюбленной Кимико, на которой следовало жениться. Не было ненавистной Айюны, которую следовало подчинить. Принца, которого следовало превзойти во всем. Кёдзи, которому следовало что-то доказать. Годзаэмона, которого нужно было убить когда был шанс... Даже Кирито, парня с рисом в башке, которому повезло, сильно повезло, уйти на своих двоих. Стрелок, демоны бы его забрали! Он для них был никем. Могло ли быть иначе? Просто ронин. Ронин - хуже собаки. В то же время они в какой-то степени составляли его душу... Помогали идти дальше. Делать выбор, который нельзя было сделать. Теперь их не было. Или не было его? Да пошло оно всё в Ёми! Принимать решения стоит за семь выдохов. И за седьмом, Кохэку вспомнил свою семью, первую, любимую... Интересно, по ту сторону... Они встретятся?
- Я знаю все о ненависти, тварь, потому что любил. Любил свою семью, своих друзей, свой дом, свой народ. Теперь у меня нет ничего, смерть, демон столь же жалкий как ты, забрала всё это у меня. Забрала мою душу.
Лезвие легко режет больную ладонь. Пусть кровь привлечет его врага. Пусть красные капли бегут наземь, это не решит ничего - душу соки покинули давно.
- Сейчас у меня есть те, кого я мог бы назвать братьями. Но они ненавидят меня, а я ненавижу их. Они - призраки того, что я мог бы иметь. Я для них - призрак того, что и они могут потерять все. А теперь остались только ты и я, мой верный товарищ. Ты был в моем мече, и я подчинил тебя. Теперь я внутри тебя... Моя кровь внутри тебя. И хотя я наверняка не буду первый кто сказал это... Приди и возьми.
Меч рубит воздух, вслепую, широкими дугами, питаемый болью... В руке... В сердце... Последняя война. Последняя битва. Человек против демона.
- И либо ты умрешь! Либо я умру!
76

Самурай спускался со склона и думал о своем. О том, как потерял в темноте друга, как оставил за спиной соратника. Думал о том, что недостоин звания самурая, а потом тут же себя опровергал. Он выполнил приказ и нашел колдуна. А теперь найдет и своего господина, пусть даже в кромешной темноте.
Бабочка стремилась в туман, но Годзаэмон остановился рядом.
- Э-э, не-ет. Пойдем-ка кругом, милый мой мотылек, что-то мне не очень хочется соваться в колдовскую пелену. Да и тебе там вряд ли будут рады, - интуиция подсказывала, что там сейчас было страшно. И лучше было обойти кошмар, чем лезть напролом.
Блуждая по лесу, самурай видел, как угасает волшебство Омомори и гадал, отчего это? Умер ли колдун или же он действительно был больше аякаси, чем человеком?
Бабочка погасла. Легкая паника тронула мужчины, но он решительно отогнал ее, выбирая путь во тьме. И не ошибся, увидев вдалеке лошадей.
Выбежав на прогалину, он приготовился к бою, но все, кто мог напасть уже были мертвы. Четыре мертвеца и пятый... Нет! Пятым был Рёусин и он истекал кровью на коленях Айюны-сан!
Мигом оказавшись возле своей возлюбленной и своего дайме, Годзаэмон начал действовать.
- Нам надо остановить кровь! - в голосе не было неуверенности, только сосредоточенность. Движения не были лихорадочными, они лишь на секунду замирали, прежде чем совершить четкое и выверенное действие.
- Меня научила этому одна... не важно! Айюна-сан, положите Рёусина на попону и найдите ткань! Чистую! На лошадях должна была быть чистая вода и сакэ!
Вакидзаси покинул ножны на поясе и вспорол залитую кровью одежду наследника. Водой следовало смыть запекшуюся кровь, чтобы понять, где, посреди этого кровавого ужаса находится сама рана. Затем, надо было промыть ее с помощью сакэ или же, если не поможет, прижечь. Для этого Годзаэмон спешно разводил костер, чиркая огнивом во тьме.
Не было времени, чтобы петь. Не было времени, чтобы размышлять о вечности или смерти. До тех пор пока ты можешь что-то сделать в этом мире - делай.
Моридзуки Годзаэмон был готов вскрыть свой живот и умереть рядом со своим господином, но он любил жизнь. А потому, сейчас он был готов разломить небеса напополам, но удержать жизнь в своем господине и друге - Рёусине.
Годзаэмон хочет промыть и обеззаразить рану, а потом вульгарно ее прижечь, после чего перевязать чистыми тряпками и молиться.
Отредактировано 27.12.2016 в 17:55
77

123

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.