Грань | ходы игроков | Кербер

Проваливаешься в темноту. Лишь отдалённые голоса, словно приглушённые разделяющей тебя и источник звука толщей воды, по-прежнему добираются с запозданием до сознания.
Ты плывёшь в пустоте – этот сон мало чем отличается от того неопределённого состояния, в котором ты пребываешь между перерождениями. Вот только далёкие отголоски реальности не уходят, продолжая преследовать тебя до сих пор.
– Резня, – с осуждением произносит один из солдат.
– Капитан! Этот похоже живой!
– Это он! – Аннабель. – Арестуйте его.
В разговор вклинивается ещё один голос. Тоже знакомый, наполненный злостью, высокомерием и ненавистью. Кроме того, в нём отчётливо различается страх.
– Капитан, – медленно произносит Джордж. – Я заплачу тридцать золотых вам и по пять каждому из ваших солдат, если вы отдадите команду прямо сейчас прикончить этого выродка.
– Джордж! – с придыханием наигранно возмущается Аннабель, достаточно плохо, впрочем, скрывая своё восхищение.
– Кроме того, я, граф Аркенстонский, и моя супруга, будем свидетельствовать о том, что преступник погиб в результате сопротивления при аресте.
Капитан не спешит отвечать, сомневаясь.

А вот это уже интересно.
- О, Джорджи! - я выныриваю из сна. - Ты такой душка!
Улыбаюсь. И сажусь на скамье. Рука нащупывает "Молнию". Но снова драться я не спешу.
- А может сам, дружище? - ухмыляюсь. И высматриваю в плывущем мире знакомца. Киваю Аннабель, подмигиваю. Но большая часть внимания - её мужу. - Реванш? Обещаю: сопротивляться не буду!

Резко садишься. Открываешь глаза, вновь впиваясь взглядом в приевшийся интерьер культистской церквушки. За последнее время вокруг изрядно прибавилось красного – и дело даже не столько в крови мёртвых послушников, сколько в ярких мундирах королевских солдат. Много их, не меньше дюжины. В алой форме и чёрных треуголках линейной пехоты. Мушкетами вооружены, с поблескивающими в полумраке штыками.

Количество солдатиков немного обескураживает. Обступили тебя полукругом, ружья подняли, смотрят недобро. Не сразу замечаешь за спинами остальных высокого капитана в офицерском мундире – статный, с роскошными каштановыми усами и саблей на поясе, он с бравым и чрезвычайно самоуверенным видом поглядывает то на Аннабель, то на Джорджа.

Последний, к слову, выглядит уже не так бодро – грязный, промокший. С окровавленным и очень бледным лицом, на котором медленно проступают лиловые синяки. Костюм его, в прошлом импозантный и наверняка стоивший бешеных денег, теперь напоминает почти что рваные тряпки. На фоне офицера граф выглядит жалким плебеем, лишь глаза недобро мерцают на неузнаваемом почти что лице.

Твоё резкое пробуждение заставляет его невольно чуть отшатнуться – лорд, впрочем, сразу же берёт себя в руки и, вскинув подбородок, вновь шагает вперёд.
Аннабель, несмотря на жалкий вид мужа, смотрит на него с восторженным восхищением – кажется, новый, отчаянный и мужественный, образ супруга ей даже нравится.

Солдаты поглядывают на тебя с неприязнью, блондинка – со смесью страха и спесивого превосходства, офицер – с откровенным презрением. И только старина Джорджи взирает с неистовой ненавистью – был бы Создателем, наверняка испепелил бы взглядом на месте.

– Капитан, – заговаривает он, пристально наблюдая за твоими движениями. – Этот человек – чрезвычайно опасный преступник. Воспользовавшись нашим доверием он проник к нам в карету, захватил нас в заложники, избил до полусмерти меня и без малейших на то причин прикончил моего лакея. Он несомненно будет приговорён к смертной казни, но я предлагаю вам очень достойную плату за то, чтобы на месте привести приговор в исполнение.

Воодушевившись собственным спичем, Джордж делает пару шагов вперёд, едва не проходя сквозь ряд замерших с мушкетами наизготовку солдат.
– Хорошо, что ты проснулся, ублюдок, – почти шипя произносит он. – Смотреть как ты умираешь теперь будет куда интереснее.

Я киваю, ухмылка становится шире.
- Ты выбрал, Джорджи.
Гляжу на солдат.
- Я устал. Бегите, глупцы, пока можете.
Кажется, это не совсем моя фраза. Но повторяю её: на сегодня достаточно крови.
Поднимаюсь. Неторопливо, размеренно. "Молния", хоть и невесома, но ощущается в руке.
Вдыхаю. Выдыхаю.
Промедление мне не свойственно, считаю его отравлением.

Приходишь в движение. Джордж делает шаг назад, кажется, даже до конца этого не осознавая. Аннабель начитает тихо нашептывать офицеру:
– Капитан, должна вас предупредить, этот человек – необычайно искусный боец и он очень опасен, – привычно разбираешь без труда каждое слово.
На прелестном личике Аннабель медленно проступает испуг. По всей видимости она, как и Джордж, была совершенно уверена, что ты сдашься перед лицом превосходящего многократно противника. И сейчас, умом по-прежнему твёрдо зная, что ничего, по сути, не изменилось, при виде твоих неторопливых, пропитанных безграничной уверенностью, движений, она невольно начинает испытывать иррациональный ужас.

Но капитан, напротив, совершенно спокоен. Он насмешливо отмахивается от предупреждения Аннабель, всем своим видом демонстрируя беспрецедентный контроль ситуации. Часть уверенности офицера передаётся и девушке. Джордж, словно окаменев, наблюдает.
– Эй ты, – громогласно выкрикивает офицер. – Не дури, бросай оружие и становись на колени. Один шаг сторону – и мои парни превратят тебя в решето.

Ухмылка всё шире.
- Лови! - я кидаю капитану "Молнию".
В миг следующий я шагаю к ближайшему солдату. Схватить мушкет, дёрнуть на себя, поймать бедолагу и закрыться им от пуль, как живым щитом, что может быть проще?
Но я отравлен. Мне нелегко.
Всё равно. Живым меня не возьмут.

– Огонь! – гремит громогласно команда.
Устремляешься вперёд, в то время как «молния» летит в капитана. В другое время ты оказался бы около ближайшего солдата быстрее, чем тот успел бы даже просто надавить на спусковую скобу. Вырвал бы мушкет и запихнул бы ствол в зубы солдатика. В другое время.

О Создатель, насколько же теперь ты медлителен. Неужели обычные люди постоянно ощущают себя настолько чудовищно неуклюжими? Рвёшься вперёд, словно продираясь сквозь толщу воды или патоку.

Однако, тебя бесцеремонно разворачивает первая пуля. Вонзившись в плечо она едва не заставляет тебя крутануться вокруг своей оси – вот только следом поспевают и остальные.
Грудь и живот взрываются островками неистовой боли. Твоя кровь – кровь охотника, алыми брызгами перечёркивает мрачное пространство старой церквушки. Глаза застилает багровая пелена, мышцы, накалившись до предела, подводят.

К мозгу устремляются болевые сигналы от тысяч рецепторов. Организм агонизирует, пытаясь выработать наиболее эффективный механизм борьбы с повреждениями. Запоздало оглушает раскатистый грохот множества выстрелов. Стволы мушкетов солдат исходят едва заметным дымком.

Истекаешь кровью, едва не теряешь сознание от боли, погасить которую уже просто не в силах. Изрешечён, похож на фарш куда сильнее, чем на здорового человека. Шатаешься, плывёт строй гвардейцев перед глазами. «Молния» валяется искоркой у ног капитана.
Но, тем не менее, всё ещё стоишь на ногах. Полыхает звериный огонь в чудом уцелевших глазах.

Больно, блять. Понимаю вдруг: это ошибка. Мне нельзя умирать. Мне нужно помнить.
Но уже поздно. Хлещет кровь. От яда кружится голова. Стою. Уходит желание трахнуть Аннабель. Сил едва хватает на поддержание жизни.
-- Не возьмёте... Сволочи... -- не понимаю думаю или говорю вслух.
Шаг вперёд. Умирает ближайший.

Шагаешь к солдату. Тому, которому не посчастливилось оказаться к тебе чуть ближе всех остальных. Видишь ужас и осознание в его широко распахнутых, почти детских, глазах. Скорее юнец, чем матёрый вояка. Черноволосый, смазливый – тебе уже всё равно.

Ломается шея с оглушительным хрустом. Он – всего лишь жертва, пешка на шахматной доске игрищ Создателей, вовсе не твоя настоящая цель.
Плевать. Медленно оседает парниша – рвёшься вперёд.
К Джорджу, на лице которого вновь отпечатывается на мгновение ужас.
К Аннабель, которая наблюдает за происходящим со смесью нездорового восторга и страха.
К капитану, который сам движется тебе навстречу с самодовольной ухмылкой.

Тянешь к горлу очередного бойца скрюченные окровавленные пальцы. С хлюпаньем впивается в плоть первый штык-нож. За ним следующий – солдаты обступают тебя, неуклюже орудуя ружьями на манер мясников. Уже почти не чувствуешь боли, но сил сопротивляться совсем не осталось.

Они кромсают тебя – мелькают перед глазами в кровавом угаре незнакомые лица. Всё это – игра. Насмешка Создателя, великодушие которого воистину не имеет пределов. Позволил бы Зевс тебе задержаться в этом мире, если бы думал, что всё может закончиться хотя бы немного иначе?

Подгибаются ноги. Врезается глухо в колени каменный пол. Тебя, охотника, уничтожившего в одиночку древнее зло, кромсают теперь обычные смертные. Что за ирония – Зевс наверняка наблюдает за этим с усмешкой из заднего ряда. Те самые смертные, гибнущему миру которых ты, быть может, подарил века и тысячелетия процветания.

Очередной штык впивается в горло. Не можешь говорить, мысли еле-еле ворочаются в ватном сознании. Ты чертовски живуч, цепляешься из последних сил за реальность. Вот только что-то подсказывает, что едва ли ты останешься в форме после знакомства с хищно блеснувшей в полумраке саблей нависающего над тобой капитана. Солдатики расступаются – он уже совсем бизко. Статный силуэт плывёт и двоится. Ещё немного – и всё будет кончено. Ты сможешь наконец отдохнуть.

Ухмыляюсь напоследок. Зажимаю горло. Пытаюсь что-то сказать, но вместо слов раздаётся только хлюпание.

Ну, что ж. Я хотя бы завалил Древнего.

На прочие мысли сил и времени не остаётся. Я не мучаюсь сожалениями от столь быстро закончившегося "отпуска". Не терзаюсь жаждой возмездия и похотью к Аннабель. Не раздумываю, что я сделал не так и как можно было исправить ситуацию.

Я просто умираю. Никогда не умел прощаться.

Ещё увидимся. I'll be back.

Солдатики расступаются. Вокруг тебя сразу становится гораздо просторнее. Джорджи даже сейчас не рискует приблизиться, держит Аннабель за руку и с горящими глазами наблюдает за представлением из задних рядов.
Стоишь на коленях. Смотришь на силуэт офицера. На потолок старой церквушки, сквозь дыру в котором можешь разглядеть стальное серое небо.
В припозднившемся громовом раскате тебе вновь слышится насмешливый хохот Создателя.
Поднимается капитанская сабля, отмеряя последние мгновения жизни. Оставляя время на ещё один вдох.
Едва не захлёбываешься. Чувствуешь ржавый привкус крови во рту.
Твоя охота завершена. Пришла пора в конце концов отдохнуть.
Свист рассекающего воздух металла. И темнота.