Золотой век | ходы игроков | 1360-69 AS Deus vult

Deus vult
Так хочет Бог
1360-69 Anno Salvator


Внутренний двор замка Гратия, официально именуемый площадью Святого Северина, был заполнен людьми. Сегодня был день Пришествия и сам Верховный Иерарх вышел на балкон своего замка, чтобы произнести проповедь перед народом. Здесь были нищие пилигримы и высокородные рыцари, солидные городские купцы и священнослужители в красно-белых одеждах. Тысячи людей хранили почтительное молчание и лишь голос Иерарха гремел над площадью:
-…ибо сказано в Писание: «И будет проклят тот, кто отречется от имени Моего и от Церкви Моей»! Разве имеем мы право противится воле Создателя!? Разве можем мы позволить проклятым еретикам-таситам осквернять Его мир своим существованием!? Нет! Как в древние времена, мы должны взяться за мечи и подняться на борьбу против безбожников! Я объявляю о начале Священного Похода против таситов, захвативших земли Нижнего Чегена! Пусть каждый правоверный присоединится к нему, дабы покарать отступников! И пусть будут прощены все его грехи! Ибо так хочет Бог! Deus vult!

- Deus vult! Deus vult! – взревела толпа. Площадь словно взорвалась. В едином порыве слились тысячи голосов. Начинается Священный поход. Пусть трепещут еретики и безбожники, ибо не будет им пощады.

***

Королевство Иннерсберг, Восстание кубочников

Примерно в это же время за тысячи миль от Солитания произошло другое не менее важное событие, которое историки потом назовут «битвой за Куценбах» в честь стоящего неподалеку замка. На самом деле, ближайшем поселением к месту сражения была деревня Малые Блошки, но летописцы по какой-то причине всегда стараются избегать этого названия.

За два дня до летнего солнцестояния армия кайзера наконец сумела дать долгожданный бой силам таситов. Иннерсбергские рыцари были абсолютно уверены в своей победе. В конце концов, что может сделать закованному в латы всаднику какой-нибудь крестьянин с вилами или вооруженный цепом городской босяк? У повстанцев, правда, было некоторое численное превосходство (лидеры кубочников сумели как-то оплатить услуги нескольких отрядов наемников), но разве могут какие-то наймиты справится со славной армией кайзера?

С самого начала кубочники сумели занять выгодную позицию на вершине холма, в склоны которого они воткнули множество заостренных кольев, призванных остановить натиск кавалерии иннерсбергцев. Командир ландскнехтов, Йорг фок Фрундсберг из Мерберга, попытался убедить командующего армией кайзера, графа Эрхарда, дождаться более подходящего времени для атаки, но все было тщетно. Промедление могло бы показаться признаком трусости, а граф не хотел, чтобы все решили, будто он испугался каких-то крестьян. Командующий приказал начать атаку.

Рыцарская кавалерия Иннерсберга ринулась в атаку. Эта железная лавина смела бы любое препятствие на открытой местности, но на усеянных кольями склонах холма рыцари завязли и оказались под градом таситских стрел и болтов. Теперь, когда лошади потеряли скорость, кубочники начали контратаку. Паника охватила рыцарей. Многие из них погибли, многие попали в плен, и лишь немногим удалось сбежать. Сам граф Фюрсте Эрхард пал в той схватке.



Когда подоспела пехота кайзера было уже поздно. Завязалась жестокая сеча между таситами и иннерсбергцами, которая продолжалась до самого заката. В конце концов, повстанцы одержали верх. Армия кайзера была разбита и молодая чегенландская теократия смогла сохранить свою независимость. Но надолго ли?

***

В 1361 году в 26 день второго месяца лета скончался в своей постели Его Величество кайзер Иннерсбергский Франц III, прозванный Старым. В иной мир он отошел после периода тяжелой болезни в окружение докторов и членов августейшего семейства. Кайзер умер! Да здравствует кайзер!

***

Королевство Мерберг и снова Иннерсберг

Каждому известно, что Святое Писание состоит из двух частей: Старого и Нового Писания. Первое было записано в дни незапамятной древности. Считается, что оно было подарено человечеству самими Зодчими еще тогда, когда они были верны Богу. Новое Писание же было составлено семью Святыми летописцами сразу после смерти Спасителя. Любой достаточно циничный (и храбрый) школяр может заметить, что Новое Писание достаточно сильно отличается по духу от Старого. Один из таких школяров, монах-себастианец Авраам Гелт, живший в то время в Карлсберге, оказался достаточно бесстрашен, чтобы изложить свои выводы на бумаге. Его труд, названный "Десятью тезисами", когда-нибудь, вероятно, перевернет весь мир. Впрочем, сейчас у Гелта есть лишь небольшой круг сторонников.





Такая ересь не могла укрыться от глаз Святой Церкви и Авраам Гелт был немедленно арестован. Впрочем, у него были могущественные последователи: сам Альрик фон Фрундсберг, второй в мербержской линии престолонаследия, заступился за богослова. Церковники были вынуждены выпустить Авраама из тюрьмы.

Популярность Гелта растет с каждым днем. Впрочем, его сторонники не слишком агрессивны. В основном они происходят из купеческого сословия и аристократии. Мербержские власти могут не боятся повторения чегенландского восстания. Но они все равно должны как-то отреагировать на появление нового учения. Отправят ли они Авраама на костер или же сами признают его выводы правильными?

***

Новая эпоха наступила в области науки и образования. Жителям Альвена было трудно этого не заметить: всего за пару лет существования Лейденской академии бюргеры уже успели возненавидеть шумных и драчливых студентов. Впрочем, истинный городской житель знает, как набить карман на чем угодно: студиозам нужны места, где они смогут пить дешевое пиво и горланить похабные песни на полузабытых языках, нужно им и где-то жить, где-то покупать еду и одежду. Наверное, только появление множества таверн, лавок и доходных домов, полностью зависящих от студентов, спасло Лейден от народного гнева.



Впрочем, академия заслужила не только вполне объяснимую антипатию горожан. Она вызвала самые оживленные дискуссии в залах Гроссенрате (настолько оживленные, что только вооруженная охрана останавливала благородных представителей от откровенного мордобоя) и в кулуарах дворца кайзера. Многих раздражало то, что Лейден стал самым настоящим оплотом свободомыслия. Зачастую там можно было услышать речи, за которые в любом другом месте давно отправили бы на плаху. Больше всего были недовольны церковники: академия может превратиться в рассадник ереси. Там можно проповедовать, что угодно и не боятся костра и гнева праведников. Разве не грозит это повторением чегенландского восстания? Неужели кайзер не пожелает защитить своих верных подданных от разлагающего влияния демагогов?

***

Вольный Меерштадт, Королевство Гвент

Меерштадт всегда славился своими традициями. Возможно, они могли бы показаться суровыми для изнеженных иностранцев, но именно традиции делали Морской город* самим собой. Но что происходит сейчас? Главы кланов решили дать людям право собственности. Но нужно ли оно народу Меерштадта? Или может быть собственность нужна только зажравшимся торгашам, которых не интересует ничего, кроме презренного золота? Может быть основатели города, Клагон и Валтур, были мудрее своих непутевых наследников?

Многие в Меерштадте недовольны новым законом, согласно которому теперь каждый может владеть собственностью. Особенно рьяно свое недовольство выражают младшие члены клана Рамеро (это вообще им свойственно). Проявляется это в грабежах и убийствах внезапно разбогатевших купцов, поджогах их лавок и кораблей. Бунтари пока не решаются на открытое противостояние с властями города, но, если ничего не предпринять, на улицах Меерштадта может начаться кровопролитная гражданская война.

***

Проклятый язычник, король Робб, запретил проповедовать учение Спасителя в Гвенте. Словно подлый царь Иеремех, преследует он правоверных, бросает их в тюрьмы и изгоняет из своего государства. Лишь в отдаленных деревнях на границах с Иннерсбергом и Арконией остаются церкви, лишь у немногих жителей Гвента остается надежда на спасение души.

В лесу, неподалеку от деревеньки под названием Норвик, уже многие годы стоит небольшая деревянная кирха. Примерно треть всего населения деревни регулярно посещает ее. Остальные селяне всегда с недоверием смотрели на последователей Спасителя, однако никто никогда и не думал применять силу против заблудших душ. Все изменилось после коронации короля Робба и появления его закона о запрете иностранных религий.

В день Святого Кристофа все верующие собираются в церкви на особую мессу, которая проходит после заката. Так было и в деревне Норвик в 1361 году от Рождения Спасителя. Горели свечи, священник нараспев читал Святое Писание, а прихожане тихо повторяли его слова. Внезапно в дверь храма требовательно постучали:

- Откройте именем короля! - закричали снаружи.

Испуганный шепот прошелся по рядам верующих. Стоявшие снаружи устали ждать и послышались гулкие удары в дубовые двери. Вскоре двери не выдержали и слетели с петель. В церковь ворвались солдаты с королевскими гербами на форменных камзолах. Они принялись выгонять людей из храма древками алебард и щитами.

- Это святое место! Вы не посме... - попытался возразить священник. Предводитель солдат с нашивками сержанта быстро заткнул его ударом латной перчатки в живот и выволок на улицу.

Когда последний из прихожан был изгнан из церкви, солдаты кинули на крышу храма несколько факелов.

- И где теперь твой Спаситель? - издевательски спросил сержант трясущегося священника - И как же он тебе теперь поможет?



Арконская теократия, Королевство Транскрония

Идут года, сменяются поколения. Где-то далеко гремят войны и бушуют страсти. Спорят ученые и теологи, из рук в руки переходят состояния. Лишь Аркония веками остается неизменной. Жизнь местных деревень течет медленно и размеренно. Лишь изредка можно увидеть здесь солдат из столицы, приехавших казнить какого-нибудь преступника. В отличие от людей более просвещенных, мужичье не видят в писанных законах никакой ценности. Для них это нечто сродни суевериям, столь популярным в этом крае: перейдешь реку в полнолуние - к неурожаю, обманешь сборщика податей - к повешению. Наверное, именно поэтому в здешних лесах столько разбойничьих банд.

Впрочем, это не единственная причина. С давних пор Аркония славилась благородными металлами и самоцветами, в изобилие добываемыми в ее недрах. Множество авантюристов и искателей быстрой наживы стекались сюда со всего мира. И многие действительно возвращались домой с несметными богатствами. Впрочем, продолжаться вечно такое не могло. Арконские власти и Церковь решили получить свою долю от подземных сокровищ. Солдаты входили в лагеря шахтеров и изымали 50 процентов золота и драгоценных камней в пользу Церкви. Впрочем, этим они обычно не ограничивались. Обычно им удавалось "убедить" старателей поделиться и большей частью добычи. В конце концов, у кого меч, тот и прав.

Многие смирились, но нашлись и те, кто был готов дать отпор жадным церковникам и их слугам. Многие старатели объединялись в крупные группы и защищали свое добро с оружием в руках. Некоторые вообще забросили честный труд и стали простыми разбойниками. Арконцы пытались ограбить нас? Ха! Да мы сами будем их грабить!

***

По улицам транскронской столицы тянется длинная процессия. В окружение рыцарей, герольдов и знаменосцев едет сам король со своим наследником.
Щелк! - арбалетный болт отправляется в полет.
Мгновение и он торчит из шеи Его Величества Збажина II, чье лицо приобретает выражение крайнего удивление.
Рука стрелка хватает другой арбалет. Нет времени перезаряжать старый.
Крон-принц Лойко инстинктивно дергает за поводья своего коня. Конь встает на дыбы.
Щелк! - принц хватается за болт, торчащий у него из груди. Его лицо навеки замирает в гримасе страха, ярости и боли. Бездыханное тело падает с коня на грязную мостовую.
Дело сделано. Пора уходить.

***



Трагическая смерть короля разделила Транскронию. По закону следующим королем должен стать юный крон-принц Карл, однако он еще не достиг совершеннолетия. Обычно в таких случаях назначают регента, но в этот раз группа представителей сената во главе с самим палатином выступили с предложением реформы: страна в опасности и ей нужен сильный правитель, а не сопливый мальчишка на троне. Следует выбрать нового короля из числа магнатериев. Только так можно навести порядок в стране!

Впрочем, есть и те, кто считает, что королевская власть и вовсе не нужна. Представители джентри, купцы, члены гильдий и торговые магнаты были бы счастливы получить немного власти в свои руки. Разве не справедливо, что страной должен управлять ее народ? Транскронией должен править сейм!

***

Тиамское ханство, Королевство Солитаний, Султанат Хашура

Посреди бескрайней степи на глазах одного поколения был воздвигнут огромный город, Млехет. Никогда в Тиамии не было городов. Гордые кочевники не привыкли к оседлому образу жизни. Тем не менее, жизнь в городе по своему привлекательна. По меркам степи, даже роскошна. Крепкие каменные стены вместо полотняных стен юрт и шатров. Достаток и безопасность. Горожанину не нужно днями скакать через бескрайнюю степь и перегонять скот на многие мили. Горожанин работает в лавке или мастерской, а чтобы продать свои товары ему не нужно месяцами ехать до базара - млехетский рынок открыт каждый день, а торговцев на нем собирается больше, чем в любом другом месте Тиамии. Городская жизнь полна развлечений и удовольствий: таверны, бордели, театры и ярмарки. Город манит, предлагает испытать все удовольствия этого мира.

Но остается ли городской житель истинным тиамитом? Жители Млехета с каждым днем все больше и больше напоминают транскронцев или солитанцев. Во всем они стараются подражать иностранцам: носят северную одежду, употребляют новомодные чужеземные словечки (не "торговец", а "mercator". не "воин", а "soldat"), ходят на воскресные мессы et cetera... Тьфу! Ну и привязчивые же словечки у этих северян!

***

Они пришли ночью. Варвары из Султаната тайком пересекли реку и высадились на берегах Солитания. Никто не ожидал нападения и кровожадным бедуинам удалось застать солитанцев врасплох. Воины Хашура врывались в деревни, поджигали дома и убивали без разбору. Некоторых они связывали и забирали с собой. Только к рассвету пришло спасение. Подоспела королевская армия и завязался бой.



Как оказалось, отряды варваров были не слишком многочисленны. Стоило королевским солдатам вступить в бой, как бедуины немедленно обращались в бегство. Легкой кавалерии Султаната было нечего противопоставить хорошо обученным и дисциплинированным войскам Солитания. Впрочем, бедуины и не собирались сражаться с армией - они были лишь рейдерами. Их целью было посеять ужас в сердцах солитанцев и захватить ценных пленников. Со своей задачей они справились. Налетчики вернулись к спрятанным в прибрежных зарослях лодках и переправились на другой берег реки, где оказались в полной безопасности. Оставит ли король Борнель это варварское нападение безнаказанным? Или же справедливая кара скоро обрушится на головы язычников?

***

В отличие от жителей Султанат, солитанцы не шли к своим соседям с огнем и мечом. Напротив, они старались нести им свет истинной веры. К сожалению, солитанских проповедников встретили не слишком радушно. Народ Султаната ненавидит пришельцев с севера и не верит их лживому Спасителю. Часть священнослужителей сумела сбежать, однако многие нашли мученическую смерть в песках Султаната. Нет, эту варварскую землю нельзя обратить к свету добром. Варвары понимают только язык меча.

***

Картахенская республика, Королевство Арентер, Северная Морская Уния

Выдержки из дневника Альберто Марецци, картахенского ученого, сопровождавшего экспедицию Виктора Санчеса вглубь материка:



***

Где-то далеко идет война. Где-то далеко бравые солдаты Унии проливают свою кровь за свободу, равенство и прочая, и прочая. Обычно людей, пожелавших перебраться в Унию, трудно назвать миролюбивыми агнцами. Это самые отъявленные головорезы, которых только можно найти на свете. Они приезжают сюда в поисках того, что они называют "свободой" или "волей". То есть, вседозволенности и безнаказанности. Это не покорные крестьяне, готовые покорно умирать за своего сеньора и платить огромные военные налоги. Этим людям вообще плевать на всех, кроме них самих. И особенно им плевать на свободу, равенство и патриотический долг перед Родиной.

Некоторые буйные головы уже говорят о необходимости "переизбрания" Совета Свободы. Лозунги разнятся от самых гуманных, вроде "Да прирезать этих *униатское браное слово* по быстрому и дело с концом", до "Да, *униатское браное слово*, на кол всех этих *униатское браное слово* *униатское браное слово* посадить, *униатское браное слово*!".

***

В течение всей своей истории королевство Арентер находилось вдали от других цивилизованных государств. Впрочем, это никогда не мешало арентерским пиратам ("рыцарям моря" или "свободным капитанам") грабить суда и прибрежные селения соседей. Особенно от нападений страдает близлежащая Картахенская республика, чье процветание во многом зависит от моря, а также западные земли султаната Хашура. Может быть арентерские морские разбойники и не отличаются той чудовищной жестокостью, свойственной униатам, однако это не делает их меньшей проблемой для ближайших государств. Зачастую арентерцы даже захватывают жителей разоренных селений в рабство, чтобы потом продать их на невольничьих рынках Арденте.

Впрочем, члены Общества свободных капитанов могут быть угрозой и для безопасности самого Арентера. Эти люди привыкли сами устанавливать правила и не считаться с интересами окружающих и писанными законами. Разве что, кодекс чести важен для капитанов. Такие люди могут представлять немалую опасность, особенно если учесть их немалые материальные и людские ресурсы.

Запишите технологии в инвентарь, пожалуйста.
Солитаний
Сан-Маринер (Небольшой городок, Сеть трактов): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3 -- Профессиональная армия
Салладорий (Небольшой городок, Сеть трактов): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Бенерис (Деревеньки): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 1 -- Профессиональная армия
Оренторо (городок, церковные школы и посты стражи): 1110ОБ инвестировано; УБ3; население 3 -- Профессиональная армия (стало инвестировано 10ОБ, потому что 1/11 < 0,1)
Доходы от вложений: (4*3+4*3+1*3+3*3)*0,5=19ОБ
Доходы от налогов: 1+1+3+3=8ОБ
Есть: 25ОБ, 0ОВ, 0ОН

Султанат Хашура
Хафан-Шарх (Редкие деревеньки, сельские дороги): 10 ОБ инвестировано; УБ4; население 1
Дильян-Зун (Небольшой городок, Сеть трактов, Частокол): 35 ОБ инвестировано; УБ5; население 3
Имракан (Средний город, сеть трактов, Частокол): 10 ОБ инвестировано; УБ4; население 5 -- Профессиональная армия
Урд-Немейен (Небольшой городок, сельские дороги): 10 ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Доходы от вложений: ( 5*4+3*5*6/7 + 3*2 + 3 = 42)*2=84ОБ
Доходы от налогов: 5+3+3+1=12ОБ
Есть: 0ОБ, 0ОН, 102ОВ

Транскрония
Артина (Небольшой городок, Церковные школы, Крестьянская милиция): 12ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Итаврох (Небольшой городок, Церковные школы, Крестьянская милиция): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Танаб (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Яваром (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 2
Доходы от вложений: 3*3*2+4*2+3*3*5/6=33ОБ
Доходы от налогов: 2+3+3+3=11ОБ
Стало: 42ОБ, 11ОВ, 0ОН

Арконская теократия
Ратакеш (Небольшой городок, частокол, Сеть трактов): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Сентилион (Небольшой городок, частокол, Сеть школ, Сеть трактов): 20ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Нояград (Небольшой городок, частокол, Сеть трактов): 16ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Декалион (Небольшой городок, частокол): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Доходы от вложений: (4*3+4*3+4*3+4*3+3+3)*0,5=27ОБ
Доходы от налогов: 12ОБ
Стало: 0ОН, 39ОБ, 0ОВ

Тиамия
Млехет (Средний город, Инфраструктура 3): Инвестировано 10ОБ; УБ5; население 9 -- Где-то Профессиональная армия
Земли Хабебов (Инфраструктура 2 и небольшой городок) Инвестировано 10ОБ; УБ5; население 3
Лантания (Инфраструктура 2 и небольшой городок) Инвестировано 10ОБ; УБ5; население 3
Бекейском Ханстве (Инфраструктура 2, небольшой городок) Инвестировано 10ОБ; УБ5; население 3
Доходы от вложений: 9*5+3*5+3*5+3*5+1*4+1*4=98ОБ
Доходы от налогов: 0ОБ
Стало: 0ОВ, 0ОН, 103ОБ

Вольный Меерштадт
Меерштадт (средний город, профессиональная городская стража, церковные школы, мощеные дороги и сточные каналы в городах, крепость): инвестировано 48ОБ; Затраты: 0ОБ; УБ7; население 9
Доходы от вложений: 7*9*0,5*30/47=19ОБ
Доходы от налогов: 9ОБ
Стало: 0ОВ, 0ОН, 45ОБ

Картахен
Картахеника (небольшой городок, сеть трактов, частокол): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3 -- Регулярная армия
Иданьика (небольшой городок, сеть трактов, частокол): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Гальегассия (небольшой городок, частокол):10ОБ инвестировано; УБ5; население 3
Арденте (частокол): 10ОБ инвестировано; УБ5; население 1
Доходы от вложений: 5*1+5*3+4*3+4*3+заморская тогровля=64ОБ
Доходы от налогов: 10ОБ
Стало: 0ОВ, 11 ОН, 77ОБ

Северная Морская Уния
Телемарк (Небольшой городок, Посты на основных трактах): 10ОБ инвестировано; УБ0; население 3 -- флот
Нурланн (Небольшой городок): 10ОБ инвестировано; УБ0; население 3 -- флот, профессиональная армия
Хуринганн (Небольшой городок): 10ОБ инвестировано; УБ0; население 3 -- флот, профессиональная армия
Мербургманн (Деревеньки): 10ОБ инвестировано; УБ0; население 1
Доходы от вложений: 0ОБ
Доходы от налогов: 12+12+8+12=44ОБ
Стало: 0ОВ, 0ОН, 45ОБ

Королевство Арентер
Анжел (небольшой городок, крестьянская милиция, частокол, сеть трактов): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Руайан (небольшой городок, крестьянская милиция, частокол, сеть трактов): 12ОБ инвестировано; УБ4; население 3
Оливгранд (небольшой городок): 10ОБ инвестировано; УБ4; население 2
Доходы от вложений: 2*4+3*4*5/6+3*4=30ОБ
Доходы от налогов: 2+3+3+1=9ОБ
Стало: 6ОВ, 0ОН, 39ОБ

Гвент
Нор (небольшой городок, сеть школ): 12ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Сторли (небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Ховерберг (небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Инвик (небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Доходы от вложений: 7/47*9*7*0,5+
Доходы от налогов:
Стало: 4ОВ, 0ОН, ОБ

Великое Королевство Мерберг
Кантон Васерфеллеберг (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Кантон Вульфберг (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ2; население 3
Кантон Зюйдмер (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Кантон Эйсфельд (Небольшой городок, Церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 2
Доходы от вложений: 3*3*2+3*2*2=30ОБ
Доходы от налогов: 11ОБ
Стало: 0ОВ, 0ОН, 43ОБ

Иннерсберг
Боггемен (городок, частокол, церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Кроатия (городок, частокол, церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Штирмарк (городок, невысокая каменная стена, сеть школ, сеть трактов): 20ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Трелленмарк (городок, церковные школы): 10ОБ инвестировано; УБ3; население 3
Доходы от вложений: 4*3*3*2+4*2=80
Доходы от налогов: 14ОБ
Стало: 0ОВ, 0ОН, 95ОБ

...

Убийство короля и его сына потрясло Транскронию. Никто не ждал такого события, которое переворачивало весь мир с ног на голову. государь, помазанник божий - убит! Варварски, средь бела дня, рукой предателей и наемников! Стража недоглядела, советники не уберегли, службы недоработали. Убийцы, пославшие смертельные болты в короля были схвачены и казнены практически сразу на месте. Люди знающие говорили, что не всех казнили, кого-то взяли живым, но народу были явно ближе истории о том, что тех, кто посмел поднять руку на королевскую семью кончили на месте.
Популярным в то время стала песня среди бардов "Плачь о короле", повествующая о силах зла, покусившихся на великого короля, в конце которой он гибнет оставляя после себя сына. Песня о насущном, но вселяющая не страх, а надежду. Надежду на новое будущее, которое заготовил для своих подданных старый король, надежду на свершения, на которые он воспитывал своего сына. Когда барды начинали петь, мужчины многозначительно молчали, девушки и женщины рыдали, а дети переставали играться. Мелодия въедалась в душу и вызывала страшную тугу об утраченном. Хотелось собственноручно скрутить шею тому, кто все это задумал.
В то же время, пока народ горевал о павшем короле, в замках и городах среди лордов и чиновников началась грызня. Каждый пытался утащить кусок пожирней, послаще. Нескольких бургомистров арестовали, двоих прилюдно повесили. Иные магнатерии начали собирать под свои знамена рыцарей и лояльных им джентри. Не всех устраивал старый порядок, не каждый хотел оставаться на том, что имел. Амбиции и больные желания заразили головы самых беспечных. Поставить на карту все, чтобы получить больше. Или остаться ни с чем. Именно так выглядели революционные требования выборности короля или вообще демонархизации. Только вот если выборность королевской власти и нашла отклик среди влиятельных магнатериев, то отмена коронной власти явно была слишком варварской идеей ведущей в небытие.
Власть Водапра, как королевского рода, держалась благодаря четырем столпам. Первым была поддержка вассалов двух номов королевство. Родная для королевской семьи Артина и верный короне Яваром, откуда была родом ее величество Кристенн. Вторым столпом, был народ, который свято верил в божественное благословение и доброго короля, и всячески открещивался от зажравшихся джентри и магнатериев, которые сдирали с них налоги и пошлины, загоняли за долги и убивали в своих войнах перстов ранее. Которые отказывались их защищать перед разбойниками, и тогда за них вступался его величество король. Третьим стопом был закон. Законный наследник, его величество Карл Первый, хоть и был самым младшим среди Водапра, но был сыном и прямым наследником престола. Королева-регент настаивала на том, что власть не может меняться по приходи людбого придворного и требовала преклонение клена перед ее сыном, как властвующим над Транскронией. На условия королевы и регент-совета, как называли себя верные королю люди, среди которых стояли верные королю и королеве магнатерии и рыцари. Четвертым столпом была поддержка изве. Корону, в представительстве Карла, поддерживала церковь, как помазанника божьего, властители Иннерсберга и Солитания, выразившее свою поддержку молодому Карлу публично.
К концу года, уладив трения между разными группировками, борющимися за власть (преимущественно с помощью рыцарских орденов верных короне и королевской гвардии, которые принуждали к порядку и верности самых оторванных), сошлись все на одном. Преступление совершенное против короны есть преступлением совершенным против всей Транскронии, в лице короля, сейма, народа и его нельзя оставлять безнаказанным. Там где, раньше противники в идеях расходились молча, они бросили все свои средства на сотрудничество. Найти заказчиков убийства. Найти и наказать. Такое нельзя прощать.

/технический, получение ежеходной халявы

Информационная справка: 25 декабря 1359 года, в возрасте 59 лет, во сне, будучи глубоким стариком, скончался Георг II фон Фрундсберг, прозванный в народе Просвещённым. 9 января 1360 года, в возрасте 34 лет на царство был коронован его наследник - Харальд фон Фрундсберг.

Его величество Харальд, милостью спасителя помазанник, суверен, государь, самодержец и прочая, и прочая, сидел в отцовском кабинете. Несмотря на то, что уже более полугода именно он восседал на королевском троне и руководил страной, он так и не научился считать королевский кабинет своим. Каждый раз, когда, закончив официальный приём, он удалялся, в сопровождении советников и бесчисленных кип несомых слугами документов, в свои покои, ему чудилась тень отца, склонившаяся над столом и погружённая в разбор очередного донесения. Сложно быть сыном истинно великого человека. Да, его с детства готовили к королевскому трону, его учителями были величайшие мудрецы и учёные своего времени, а большую часть его доверенных советников составляли избранные им самим, фанатично преданные трону и государству люди, что заслужили свои посты не громкими титулами своих предков, а своим умом. Однако до сих пор каждое его действие, каждое решение, каждый указ и даже каждый жест оценивались двором лишь в сравнении с решениями, указами и действиями Георга Просветителя.
Вернувшись мыслями к деяниям своего отца, Харальд невольно вспомнил разговор, который произошёл между ним и его отцом за несколько дней до того, как главный колокол столичного собора провозгласил, что мудрый и почитаемый народом король покинул мир живых.

- Сын мой. Очень скоро тебе предстоит занять трон. Я со спокойным сердцем отдаю его тебе, ибо не сомневаюсь в твоей мудрости и в твоём умении править. Я верю, что под твоей рукой наш народ займёт подобающее ему место не только среди народов севера, но и всего континента. Всю свою жизнь я употребил на то, чтобы привести нашу страну к процветанию, но закончить дело моей жизни, и сохранить плоды моих трудов предстоит именно тебе. Поэтому позволь старому человеку дать совет королю. В своём предстоящем правлении тебе стоит больше доверять своему народу, и внимательнее прислушиваться к их нуждам…
- Но отец, как можно доверять черни? Их потребности настолько мелочны, эгоистичны и недальновидны, что ради сиюминутной выгоды они готовы будут погубить не только себя и свою семью, но и всё королевство!
- Разве? Большая часть людей в твоей свите не может похвастаться ни своей родовитостью, ни значительными, по сравнению с казной лордов Мерберга, состоянием. При этом их присутствие никто тебе не навязывал. Именно ты сам избрал их себе в советники.
- Да, но это лучшие и умнейшие из всех! Маленькая горстка, тех, кто сумел сам пробить себе дорогу в жизнь. Несколько крупиц золота на песчаном морском берегу.
- А кто тебе сказал, что плебс и народ это одно и то же? Обычные плебеи, ты прав, заслуживают лишь сильной власти и твёрдой руки. Но разве по ним судят о государствах? Нет. О государствах судят по людям выдающимся. Тем, чьи имена гремят по всему миру и, возможно, останутся в памяти потомков на время значительно большее, чем имя каких-то там древних королей и династий. Ты же сейчас рассуждаешь как самый простой крестьянин, что найдя на берегу несколько песчинок золота радостно побежал их пропивать в ближайший трактир, даже не задумавшись над тем, что прибрежный песок может скрывать много большие богатства. Золотоискатели, чтобы добыть самородки этого благородного металла, просеивают сотни и тысячи фунтов пустой породы обычной грязи, и именно усердие и тяжёлый труд вознаграждают их богатством. Все твои советники, о которых мы ведём речь такие же самородки, которые нашли, тщательно отмыли, и отнесли к мастерам ювелирного дела, чтобы те придали им подобающие истинным драгоценностям форму. Но все они выходцы из зажиточных и обеспеченных семей. Проще говоря, у них были те самые золотоискатели и ювелиры, чья работа позволила им теперь блистать при дворе. Но все они были найдены лишь на ничтожно малых участках земли, что принадлежали их семьям. Тебе же, как правителю, следует думать не о скромных участках частных владений, а о земле королевства в целом. Я всю свою жизнь посвятил тому, чтобы превратить королевство в один огромный прииск, на котором бы работали сотни людей, что будут просеивать породу, не пропуская ни одной крупицы золота. Но сделать так, чтобы этот прииск работал предстоит именно тебе. Сколько ещё подобных самородков, истинного богатства таится в земле Мерберга, и лишь окружающая эти самородки грязь мешает им заблистать под солнцем? Или ты думаешь, что земля нашего королевства пуста, и способна родить великих людей лишь в среде знати?
- Кажется я понял тебя, отец. Благодарю, за твою мудрость. Я постараюсь обдумать твои слова. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Надеюсь, что твоя болезнь скоро отступит, и ты ещё сможешь своими глазами увидеть результаты своих трудов.

Всё чаще думая об этом разговоре, Харальд никак не мог принять решение, которое бы способствовало реализации задуманного отцом. Дать ещё больше свободы черни? Однако законы Мерберга и без того были весьма свободными, по сравнению с законами большинства иных государств. Где ещё простолюдинам разрешалось свободно носить оружие и использовать его для своей защиты? Где ещё на местах правили не наследственные аристократы, а избираемые местным населением советники, из числа наиболее зажиточных и уважаемых жителей? Где ещё торговцам, мастеровым и наёмникам было дано достаточно свободы и налоговых льгот, чтобы они могли забоится о процветании своего дела, а не о том, как свести концы с концами после уплаты налогов. Даже в самых суровых и северных краях, численность населения, за последние десять лет, увеличилась почти в трое, и, несмотря на это, никто среди жителей северных кантонов не жил впроголодь, хотя, откровенно говоря, и роскошью северяне похвастаться не могли. Если дать черни ещё больше свободы и послаблений, то да, вероятно земля Мерберга ещё сможет «родить» некоторое количество «самородков». Но в конечном итоге это может привести лишь к появлению новых феодалов, что сумев добиться власти и богатств возжелают ещё наследственных привилегий, что, в конечном итоге, приведёт к деградации, а то и возрождению такого древнего и давно позабытого в Мерберге понятия как рабство и крепостничество. Большая же часть простолюдинов так и останется дикими и тёмными людьми, живущих сегодняшним днём и даже не желающих знать свои права. Впрочем, кажется в этом и скрыт ответ. Несомненно, кто-то, в будущем, наверняка осудит методы Харальда фон Фрундсберга, возжелавшего сделать свой народ счастливым «из-под палки», но это будет в далёком будущем, и будет не его, Харальда фон Фрундсберга проблемой. Достав из-под массивного злотого пресса, выполненного в форме вздыбленного Йейла, лист бумаги, и придвинув к себе чернильницу, его величество Харальд, милостью спасителя помазанник, суверен, государь, самодержец и прочая, и прочая, принялся за написание нового указа.

Закон об обязанности наук изучения и просвещения духовного.
Ноне, в день восьмой месяца июля, года от рождества Спасителева одна тысяча триста шестьдесят втором, мы, милостью божию государь и самодержец великого королевства Мерберг, Харальд фон Фрундсберг, сын Георга второго фон Фрундсберга, указуем, что ноне и до скончания дней королевства, каждый отрок, буде достиг он возраста пригодного для обучения делу мастеровому, али иному труду, в день, следующий за праздником урожая, коий на день осеннего равноденствия приходится и до дня равноденствия весеннего, за исключением семи дней до, и семи дней после рождества спасителева, а так же каждого седьмого дня недели, обязан школы посещать, альбо, буде благосостояние родителей оное позволяет, брать уроки частные, даваемые академами или же священниками, право на услуги частных уроков дачи имеющих. В занятиях оных учебных, должен отрок поименованный постигать науки о письме, счёте, истории и законах государства, основы миростройства, богословия, а тако же и иные науки, к коим отрок оный тягу и умение обнаружит.
Уроки сии отроком посещаться должны ежегодно, доколе не будет ему экзаменация положенная, при учёном совете города, али кантона, произведена, по результатам защиты коей, долженствует выдать ему документ, аттестацией именуемый, выдать, где с тщанием и в подробностях успехи отрока оного в науках изложить и оценить следует. Таково же копию аттестации оной следует в архиве городском харанить, и по первому же требованию поименованного в ней, а, кроме того, судьи, бургомистра альбо глав гильдий торговых или мастеровых список с оной выдавать.
С года же одна тысяча триста семидесятого со дня Спасителя рождения, запрещается принимать в сословие мастеровое, али купеческое, а тако же на службу государственную, в исключении лишь занятие воинское, юношей, коие аттестата оного, альбо списка с него, канцелярией бургомистра заверенной, иметь не будут.
Ослушникам же закона сего таковое наказание полагается:
1) Для отроков, что без уважительной причины, коей государственные, городские и сельские праздники являются, ярмарки торговые, дни тяжкой их болезни, али смерть родственников ближних, считать следует, учёбу пропустят, положить по десять ударов розгами поперёк спины, альбо пять ударов палкой ореховой по пяткам, но не более тридцати ударов розгами, и не более десяти ударов палкой за всё время занятий пропуска, с момента начала оного, и по момент, когда отрок к ответу призван будет. Тако же исключение в наказании сём делать следует в отношении отроков, в семье коих мужчин к работе способных не осталось, и коим ноне требуется своим трудом семейство своё обеспечивать.
2) Для отцов, альбо отчимов отроков, что без уважительной причины учёбу пропустят, по пять ударов плетью поперёк спины, альбо десять ударов палкой ореховой по пяткам, но не более тридцати ударов плетью, и не более пятидесяти ударов палкой, за всё время занятий пропуска с момента начала оного, и по момент, когда отрок к ответу призван будет.
3) Для шарлатанов, что будут академами уроки частные дающими прикидываться, не имея к тому разрешения соответствующего, альбо для учителей, что без старания должного будут отрокам знания преподавать, положить карой одной фаланги указательного пальца правой руки усекновение, альбо ногтей вырывание положить, как то судом определено будет.
Дабы же введение закона сего, урона казне государственной, делу купеческому, промыслам мастеровым, али хозяйству крестьянскому ущерба, в виду занятости младших помощников и подмастерьев, урона не нанесло, таково с сего дня, и сроком в десять лет отменяются все и всяческие налоги для подданных короны, за исключением податей, что за услуги чиновничьи и писаревы в канцеляриях государственных выплачиваются.

- А, Альрик! Входи, брат. Я давно тебя жду. Вот! Держи помилование для твоего драгоценного Гелта. Сим днём его величество король Харальд фон Фрундсберг со вниманием и тщанием изучил материал, именуемый «Десять Тезисов» и не усмотрел в оном подстрекания к мятежу, альбо иному государственных устоев попирание. Ну и далее по тексту. Копия уже отправлена к управителю королевских застенков, так что можешь готовить торжественную всречу. Кстати да. Я действительно прочитал всё очень внимательно. Крайне занимательный и скрупулёзный труд, надо сказать. И, как мне кажется, он вполне мог бы поспособствовать той реформе, что началась ещё при отце. Единственное что, стоило бы добавить в него несколько намёков на то, что создатель всячески поощряет и одобряет любое доброе начинание и развитие человека как в деле мирских трудов, так и в деле развития и образования духовного. Выводить что-то подобное в качестве отдельного тезиса вовсе не обязательно, хотя и возможно, но несколько раз выделить по тексту просто необходимо. Можешь считать это неофициальной, но обязательной к исполнению рекомендацией правящего дома. Так своему монаху и передай. Мог же он, в конце концов, тщательно обдумать свой труд и прийти к таким выводам, пока в камере сидел? Ну, там, откровение его посетило, или ещё что. И да. Не только ты, но и не мало иных влиятельных людей в стране желали бы видеть такое учение в качестве одной из основных священных книг. И намерений как-то тому противодействовать этому у мня нет. Однако не следует забывать о святом престоле и его ставленниках. Да, новый архиепископ, в отличие от старого, не настолько матёр и талантлив в делах политики, но списывать его со счетов явно не стоит. Переговоры с ним я хочу поручить тебе. И я хочу, чтобы ты подошёл к этому вопросу серьёзно! В конце концов, новый архиепископ выходец из влиятельного торгового клана, а не наследник древних аристократических традиций, и выгоду свою чувствовать умеет. В конец концов принятие им данного труда, сделает его гораздо более независимым от Святого Престола, а принятие этого труда Униатами, о чём сейчас по моему приказу ведутся тайные переговоры, будет способствовать распространению его власти и на сопредельное государство. Попробуй сыграть на этом. Всё, чего я хочу, это того, чтобы в стране, на почве противоборства двух учений, не начали вызревать семена гражданской войны. Я люблю тебя, брат, но нашу страну и отцовское наследие я люблю ещё больше. Поэтому за последствия, ели всё обернётся бедой, предстоит целиком и полностью отвечать тебе. Поэтому очень прошу тебя сделать всё как следует, и с подобающей деликатностью. Если же для этого потребуется моё влияние или дополнительные расходы из казны, ты всегда можешь на меня расчитывать. Всё. Иди. Сейчас мне предстоит очень долгий и скучный приём, от которых тебя воротит не меньше, чем меня самого. А вечером за ужином сможем всё обсудить по-простому, в кругу семьи.
Глядя на едва-ли не вприпрыжку выбегающего из кабинета двадцати трёхлетнего, так и не повзрослевшего толком мальчишку, Харальд по-доброму завидовал ему. На него не сыпались, ежедневно, сотни и тысячи докладов и донесений, ему не приходилось по нескольку часов в день разбирать не стоящие и выеденного яйца жалобы, не нужно было круглосуточно, одним своим видом олицетворять незыблемость и могущество державы. Тем не менее Альрику нужно было взрослеть и расти как политику. Герцог Вольфанжский это крупная и важная фигура в королевстве. Тем более будущее доподлинно не известно никому, а потому настоящий правитель должен предусмотреть всё, вплоть до своей скоропалительной кончины. Поэтому возможный регент королевства должен быть не наивным, подверженным чужому влиянию мальчишкой, а матёрым интриганом и суровым непреклонным политиком. Пусть это разобьёт наивный детские мечты одного единственного человека, но выживание государства куда важнее одной единственной судьбы, даже если это судьба родного и горячо любимого младшего брата.
Откинувшись в кресле, Харальд принялся вновь, как и десятки раз до этого, обдумывать и взвешивать возможные последствия поступка, который сейчас совершил. Да, Святой Престол далеко, а влияние его не так уж и сильно в масштабах страны. Но и полностью сбрасывать его со счетов не стоит. Несомненно Аврааму Гелту очень повезло опубликовать свой труд именно в это время. Святой Престол уже объявил крестовый поход против Кубочников, и до его завершения не рискнёт объявить следующий. Тем более с учётом того, что Солитаний, королевство где расположена главная резиденция Престола, вот-вот ввяжется в войну с язычниками из султаната Хашура. Однако у престола и без объявления священного похода достанет самых разнообразных рычагов, чтобы навредить Мербергу. Другое дело, хватит ли этих рычагов, чтобы нанести серьёзный стране серьёзный вред, и будут ли они пущены в ход. Будь на месте Иерарха сам Харольд, он бы наоборот попытался как-то сгладить ситуацию. Возможно даже признать «Десять Тезисов» одной из истинных свешенных книг. Во всяком случае признать ветвь последователей Гелта истинной и оставить за ней право на существование. В конце концов без Мерберга и Унии престол, фактически, потеряет весь север. Эрафия охвачена войной. В Гвенте буйствуют язычники, громя последователей учения Спасителя. Иннесберг слишком богат и влиятелен, а его новый кайзер слишком умён и властолюбив, чтобы стать марионеткой Престола. Так что к словам Иерарха с радостью может прислушаться разве что Аркония, но и это не факт. Тамошние дикари слишком замкнуты, и не очень-то готовы прислушиваться к славам чужаков, независимо от их статуса и титулов. Раскачивать же народ Арконии через местных священников для Престола будет слишком долго и затратно. Да и, опять же, нужно ли? В конце концов и в остальном мире у Святого Престола не так уж много союзников. Картехенцы и пираты с архипелага Арентер слишком умны, своевольны и свободолюбивы, чтобы слепо идти на поводу у кого-либо в ущерб своей выгоде. Уже упомянутая Хашура, что расположена у Престола под боком, находится во власти язычников, что уже многие века копят обиды на западного соседа. Тимия, хоть и формально приняла новое писание, а её правитель производит впечатление ярого поборника Спасителева учения, но она слишком обширна, а населяющие её полукочевые народы далеко не так единодушны в плане принятия и толкования веры. В общем, как уже говорилось, без Мерберга Иерарх попросту потеряет весь север, восстановить контроль над которым, учитывая общую напряжённость в мире, он сможет весьма не скоро. И Иерарх почти наверняка всё это понимает. Другое дело, что в его свите полно дряхлых как само время, слепо и бездумно преданных букве писания идиотов, что уже разучились думать, но привыкли к тому что все кругом готовы лизать им пятки. Сумеет ли Иерарх, на этот раз, заставить их прислушаться к реальности или нет – вот главный вопрос, что мучал Харольда. Однако в любом случае прежде каких-то активных действия, правитель Мерберга ожидал прибытия, тайного, или явного, делегации от имени Иерарха.

- Ну что за дерьмо! Профессиональная армия, чтоб ее. Сраных рыцарей, которые войны не видели лет триста не смогли уделать, ну кто так делает? Отправьте в этот раз туда побольше солдат, в конце концов. Какого хрена мы вынуждены терпеть потери? Не обсуждается, - Совет Свободы недовольный прошедшей кампанией спешил исправить положение наилучшим известным им способом, отправить еще больше солдат.
Вообще, надо сказать, что территория Унии развивалась не так как большая часть государств сопредельных, которые строили дороги, города и прочее, Уния в это время строила школы, поэтому, не смотря на общую нищету, порой униаты были образованнее любой другой нации на континенте и островах. К ним даже ездили соседи, платя немалые деньги, чтобы выучить своих сыновей, а к ним, естественно, приставлялась охрана, потому что в общем-то, униаты хоть и образованные, отмороженность отдельных индивидов никто не отрицал, и если выходец из Унии умел писать и считать, это не означало, что в драке он будет жидко ходить под себя, а не с остервенением лупить противника бутылками, стульями и вообще всем, что под руку подвернется.

Армия Унии развивалась неслабыми шагами. Уже в начале 60-х годов ее численность выросла более чем вдвое, а благодаря опыту ведения войны, а также образованности интендантов и отцов-командиров, содержание армий не стоило огромных ресурсов, а занимало лишь небольшую долю в бюджете, причем почти все уходило на флот.

Зато общение с соседом на востоке было более чем плодотворным. Соглашение на обмен инвестициями, хоть и было для Унии чем-то относительно бесполезным, могло в будущем дать доступ к технологиям Мерберга, в особенности к морскому делу, а также в принципе создавало доверительные отношения, которые, ввиду угроз со стороны Тиамии, были более чем нужны.

Ну и вещь куда более приземленная - религия. Посол из Мерберга очень просил и даже перепил один из Голосов Свободы, чтобы религия в Унии была официальной и четкой. Ну раз перепил и просил, а парень он хоть куда, то отказывать такому тем более некрасиво, посему теперь в Унии есть религия! Крестьяне рады, воины рады еще больше.

Tu autem Domine ne elongaveris auxilium tuum ad defensionem meam conspice
erue a framea animam meam et de manu canis unicam meam
salva me ex ore leonis et a cornibus unicornium humilitatem meam
narrabo nomen tuum fratribus meis in media ecclesia laudabo te
qui timetis Dominum laudate eum universum semen Iacob magnificate eum.

23 Псалом

Интерлюдия нулевая. Боггемен, с. Вальдшмидт

...Когда в трактир "Три собаки" вошел неуверенной походкой Колченогий Руди, опиравшийся, как всегда, на плохо оструганную сосновую палку, папаша Фриц, занимавшийся в это время тем, что драил пивные кружки, раздраженно вздохнул: опять инвалид будет просить пива, а расплачиваться за это будет историями из собственной службы. Молодые подмастерья и приказчики, особенно из тех, кто попал под вероятную мобилизацию, и теперь ежевечерне ходили на тренировки пустырь у ратуши к десятнику кайзерской армии Генриху Коцеку, не скупились налить ветерану за его байки в надежде услышать что-нибудь, что поможет им в дальнейшей службе. Сам же Папаша этих историй и от Руди, и от Генриха, и от Адольфа с выселков наслушался уже столько, что мог сам их повторять наизусть: но молодежь за пиво и бигос рассказчикам платила исправно, так что трактирщику оставалось только вздохнуть и приготовиться в очередной раз слушать.

Припомнив несколько баек повеселее и выпив пару кружек, Колченогий в который раз сел на своего любимого конька и затянул рассказ о том, как он получил свое прозвище - как раз в приснопамятной битве у Блошек:
- Оть я вам-то скажу - тама, у Блошек, такая валка была, что хучь святых выноси. Отступники эти сатанаиловы, спасителепродавцы, оседлали холмик, как баба пьяного мужа, и вцепилися в него всеми руками и ногами. Стоят тама, значицца, да ругаются, веру поносят да лыцарей наших. Ну, лыцарята пари-то нервные, трепетные, гонористые, мать их так, ну и злятся. Как мне потом Карл-десятник рассказывал - а сам он енто от самого сотника слыхал: гутарил старшой над лыцарями старшому над пехтурой, что разгонит он ентих свинопасов за раз. Ну а Меченый - главарь мербержских ландскнехтов, значицца, ему и талдычит: мол, не время соваться, сча дождемся основных сил, да выбьем дух из чегенского отребья.
Но лыцари-то, они мозгами обделенные, а гордостью - нет, вот и не сдюжили подумать над словами Меченого. Ну и того - пошли они в атаку. Хоругви вьются на ветру, пики блестят, доспехи сияют - заглядение. Стало быть, словно и не на войну пришли, а перед девками форсить. Эх, что-то у меня в глотке пересохло...
Ага, спасибо. Ну, значицца, поперли эти лыцари на горку, как пьяный вахлак на углежога. А тама, тама! Матерь Божья, понатыкали енти дерьмоеды в землицу кольев - какой конь проберется? Ну и завязли господа тама, как в болоте. А таситы, улей им в задницу, с холмика-то залп дали, да, похватав цепы и алебарды, ринулися вниз, на кавалерию. А тама такая куча из конев да людев образовалася, что сразу ясно: поминай как звали рабов грешных.
И как пошли они лыцарей резать, наш сотник заорал как оглашенный: "Впере-ед!". Ну мы что, наше дело свинячье - ринулися. Глядишь - и уже в самой сече. И ну выручать обосравшихся господ. Они отходят, значицца, а мы шкуры свои подставляем. Им, енто самое, ре-ти-сра-да, а нам юшку проливать. Да нешто нам этт дело не привычное? Сдюжили. Я фальшионом одному брюхо вскрыл - он кишки уполз собирать; другому лапу отмахнул; третьему, что мой дружок Зиги копьем пырнул, бошку снес. Ну, думаю, такими темпами я героем стану, десятника дадут. И тута вырастают передо мной два ублюдка с цепами. Ну я от одного отмахиваюсь, от второго щитом прикрываюсь. Мыслю, значицца, как их в ад отправить. Рубанул только одного по груди - тот отошел, как второй, чтоб его понос на бабе прихватил, как своей дурой мне по ногам раз! От чувствовал я - стою, стою, и вдруг - лежу, лежу. А колено ноет так, что повеситься хоцца. Ну я, не будь дурак, помянул святого Георга-Заступника да святого Августина-Праведника, да рубанул этого курвиного сына фальшионом своим по ноге. Рухнул он рядом, и тута робяты мои его зарубили, а меня, значицца, вместя со всеми оттащили.
Вылечили, выходили подлатали, не дали сдохнуть. От токма и служить не оставили - кому я там хромой нужен? От и выперли до дому. Так что слухайте меня, молодежь. Попадете в войска кайзера, чтоб ему не икалось, вспомните советы старого Руди, да момяните меня добрым словом. Ну, что рты раззявили, пиво мне само в руку не прибежит!

Интерлюдия первая. Альвен

Фюрст Карл был на ристалище, когда к нему примчался взволнованный Людвиг. Заорав во весь голос: - Прекратить поединки!, - подлетел он к брату и взволнованно выдохнул:
- Отец...
Резко обернувшийся наследник откинул забрало шлема, с тревогой глядя на графа Зауэра, прочие поединщики сгрудились вокруг. Отдышавшись, Людвиг сипло произнес, преклонив колено:
- Отец умер... Мой кайзер.
Секундная пауза - и окружающие взорвались славословиями:
- Да здравствует кайзер! Да здравствует кайзер Карл! Слава новому кайзеру!
Как бы не переживал новый правитель Иннерсберга смерть своего пожилого отца, не след было показывать свои чувства. Лицо Карла было каменно-спокойным, а голос - предельно ровным и невозмутимым:
- Мы устроим ему достойные похороны. Он много сделал для Фатерлянда, и с ним ушла целая эпоха. Нам очень жаль, что благородный отец наш не дожил до победы над мятежниками, но мы не опорочим его память, и уничтожим предателей и завершим то дело, что он начал. Gott mit uns!
Все ристалище взорвалось криком, от которого, казалось, затряслись и стены:
- Gott mit uns!

Интерлюдия вторая. Иннерсрат

Последние годы состав Иннерсрата не менялся. Его бессмено возглавлял Карл фок Лихтенфельс, сначала - как наследник, теперь - как кайзер. После его воцарения только лишь добавилась новая персона - новый наследник фюрст Карл-младший. На расклад сил и фракций это, впрочем, не повлияло: имевшие расхождения во взглядах на малые проблемы советники по серьезным вопросам всегда привыкли находить консенсус.

Первым с позволения кайзера слово взял эрцгерцог Вальтер фок Деннентау, назнченный после гибели графа Фюрсте главнокомандующим Чегенской армии. Прокашлявшись, он поднялся со своего места и разложил на столе карты с разнообразнейшими отметками и кратко пояснил:
- Итак, ваше величество, господа. Хотя противник выиграл битву, он не выиграл войну. Мы предполагаем основными силами сквовать передвижение армии таситов, тогда как легкая кавалерия и отдельные отряды ландскнехтов и добровольцев будут заниматься опустошением и уничтожением территорий, находящихся окрест вражеских сил. Вид горящих хат и повешенных жителей должен воздействовать удручающе на психологию мятежных крестьян, составляющих основную часть войска повстанцев, и подрывать их боевой дух. Те неприятельские отряды, что будут пытаться перехватить наших "поджигателей", должны сами перехватываться и уничтожаться. В случае превосходства вражеских сил наши легкие силы будут отступать. Обращу Ваше внимание на то, что реальные убытки от такой деятельности будут минимальны: это наши земли, и мы не планируем их подчистую разорять.
Дождавшись обещанных подкреплений, мы планируем открыть новую генеральную баталию, но уже с учетом предыдущих ошибок. При возможности мы собираемся устроить ее под стенами Павии, но это зависит уже не столько от нас, сколько от общего хода боевых действий. У меня все.

После обсуждения военных вопросов слово взял кардинал Конрад Иннерсбергский, пророкотав:
- Дети мои, борясь с ересью в Чегенланде, мы сами создали оплот еретиков под боком! Бесчинные безбожники из диаволого Университета должны быть покараны и разогнаны, ибо, клянусь Спасителем, там зарождается новая скверна, и все, кто там учится - как один еретики и мерзавцы!
Кайзер всю эту тираду с любопытством следил за прелатом, ожидая, когда тот окончит речь. По завершении же ее он, откинувшись на спинку кресла, задумчиво произнес, вертя в руках кубок:
- Надо же, мой же кардинал обвиняет мою же супругу в том, что она - еретичка..., - перехватив недоумевающий взгляд священника, он повелительным взмахом руки приказал тому молчать и продолжил, - Да-да, отец мой, ее величество Паула также проходит курс обучения в Лейденском унивеситете, и утверждает, что там никакой ереси нет. Вы продолжаете настаивать?
Клирик стушевался:
- Нет-нет, мой кайзер, меня, наверное, ложно информировали!, - желая уйти от темы разговора, он торопливо продолжил, - А еще нам следует поддержать наших единоверцев в безбожном Гвенте. Они живут под гнетом иноверцев и стонут о помощи под тиранией Иеремеха-Робба! Ужели мы оставим без внимания мольбы добрых спасителеанцев? Мы просто обязаны помочь братьям нашим!
Эрцгерцог Кроатии Карл фок Дараньи де Пушташентдьердь на эти слова только усмехнулся:
- Святой отец, они и так бегут через границу в Иннерсберг на мои земли, и я им помогаю. Ужели вы думали, что я оставлю их без заботы? Кроме того, - он понизил голос, - я добавлю еще пару слов.


Обсудив некоторые иные ньюансы, Иннерсрат вынес краткое заключение по внешнеполитическим событиям. И если в униато-эрафийской войне Иннерсберг решил продолжать хранить нейтралитет, то события в Транскронии и Гвенте требовали реакции кайзера. Политический кризис в Транскроатии мог ударить как по политической стабильности на юге, так и в Кроатии, имеющей многочисленные родственные связи с заграничной аристократией. Резолюция о поддержке малолетнего фюрста Карла в его правах наследования была принята единогласно.
Не менее единогласным было и решение направить Гвенту ноту протеста против ущемления подданных спасителева вероисповедания: как богоугодная монархия, Иннерсберг просто не имел права оставить единоверцев в подобном печальном и удручающем положении.
Слухи о войне Солитания с иноверцами было решено принять к сведению и учесть при дальнейших внешнеполитических прогнозах, но вооруженной поддержки престолу не оказывать - Иннерсберг сам ведет крестовый поход на еретиков, и поддержать Святой Перстол людно и оружно не имеет возможности. По непроверенным слухам, Хашур мог выставить на поле боя от ста до двухста тысяч человек: маловероятно, но все же. Господин тайный советник Потоцки предложил один вариант действий - если Солитаний все же проиграет, и его идея с большим или меньшим энтузиазмом была поддержана всеми. Затем же Иннерсрат перешел к вопросам внутренней торговли и политики...

Интерлюдия третья. Гвент

Перед королем стоял сухопарый строгий господин с аккуратно уложенными седыми волосами и острой бородкой. Благородное лицо, чем-то напоминающее хищную птицу, было подобающе строго и торжественно - как и черный камзол с тонкой серебрянной вышивкой. Этим мужчиной был Андраш Каллаи, новый посол Иннерсберга, ранее занимавший должность консула в Эрафии и отозванный в связи с войной. Изящно и чинно поклонившись королю в полном соответствии с ритуалом, он замер в полупоклоне.
Дождавшись разрешения выпрямиться, дипломат обратился к правителю на чистом гвентском, в котором проскальзывали еле заметные лязгающие нотки иннерсбергской речи:
- От имени владетельного кайзера Карла Иннерсбергского я приветствую благородного Робба Джеймза, правителя славного Гвента. Мой высокородный государь выражает свое искреннее восхищение достигнутыми Гвентом успехами на почве заботы о подданных своих, и желает, чтобы земли его миновали войны и угрозы, что сотрясают ныне Ойкумену.
Уважая своего венценосного соседа, кайзер, однако, опечален его отношением к детям спасителевым, имеющим подданство Гвента. Прослышав о репрессиях и беззакониях, что чинят воины короля Джеймза по отношению к верующим в Спасителя, мой государь шлет Вам ноту протеста на подобные деяния. Негоже просвещенному правителю быть тираном по отношению к нарду своему, ибо поступки сии есть лишь свидетельство слабости властителя.
Владетельный кайзер просит короля Робба Гвентского прекратить преследования по религиозным убеждениям, и уведомляет его, что если эта нота будет проигнорирована, Иннерсберг будет вынужден оказать поддержку угнетаемым единоверцам. Не желая при этом портить отношения с Вашим Величеством, конечно же, но исполняя свой долг перед Господом.
Надеемся на понимание и разумность Вашего Величества.

Вновь отвесив куртуазный поклон, достойный эмиссар Каллаи вручил письменную копию своего послания, и, пожелав здоровья королю и родне его, а такожде процветания землям Гвента, отбыл восвоясьи.

Интерлюдия четвертая. Солитаний, замок Гратия

Епископ Вацлав фок Нагель, полномочный легат кардинала Иннерсбергского при Святом Престоле, решил, что уж этот-то грех он точно замолит. Ну пост, ну и что? Как можно отказаться от хорошо прожаренной свиной отбивной с твердой корочкой, сдобренной картахенскими специям, и горячего аппетитного бигоса? Ну положительно никак. Господь Вседержитель, он добр и милосерден, и простит верному слуге своему этот грешок.
Когда дверь в его покои резко распахнулась, достойнейший священнослужитель, резко пряча недоеденные явства под стол, уже хотел в голос возмутиться на нарушителя своего спокойствия, как внезапно осознал, кто же явился по его душу. По прошествии десятка лет советник Беттихер почти не изменился: чуть постарел, чуть осунулся, волос каснулось серебро - но оставался прежним: простым и обыденным.
Смерив клирика насмешливым взглядом, Беттихер усмехнулся:
- Приятного аппетита, ваше священство. Благослави Господь сию трапезу, - и сразу же, беря быка за рога, посерьезнел, - Мне требуется увидеть Его Святейшество.
- Да что вы себе позволяете, советник!? Я лицо духовное, и...
Чем хотел угрожать разошедшийся и испуганный священник, осталось неизвестным: гость выложил на стол серебрянную бляху, на которой иннерсбергский орел попирал извивающуюся змею, и епископ мигом замолчал, перепуганно глядя на строгого мужчину:
- Я сделаю все, что в моих силах. Indivisibiliter ac Inseparabiliter!

...И вновь Беттихер остался наедине с главой церкви Спасителя. Отбросив всю ненужную куртуазию, тайный эмиссар Иннерсберга говорил спокойно и по-деловому:
- Вашему Святейшеству известно, что Хашур собирает войска, чтобы отвоевать те земли, которые они считают своими исконными - это общеизвестный факт. Не буду ставить под сомнение способности армии Солитания и мастерство гвардии Иерарха, но обращу внимание на тоё что большинство верных спасителю государств не сможет своевременно прийти на помощь этим землям. Эрафия и Уния в войне, Мерберг не столь крепок в вере, Иннерсберг сам ведет Крестовый поход, Транскроатия переживает династический кризис, Арконская теократия почитает себя немногим менее значимей Иерарха, и будет рада увидеть падение Святого Престола, Меерштадт, Арентер и Картахена, увы, более всего озабочены собственной мошной, чем войной за чужие интересы, а Тиамия сама непрочь присоединиться к войне и приростить свои земли.
Не буду дурным пророком, но мало ли что может произойти? Посему Иннерсберг, в случае неудачного для Вас развития событий, предлагает прибыть в его земли, дабы поддержать воюющих с кубочниками крестоносцев: не бегство от неверных, упаси Боже, но поддержка верных сынов церкви в борьбе с еретиками: ведь еретики намного страшнее иноверцев, ведь они не отвергают, и извращают нашу истинную веру.
Чтобы Ваше Святейшиство могло всецело посвятить себя молитвам и делам матери нашей спасителевой церкви, кайзер дарует Вам один из замков короны с прилегающими территориями и обеспечит Вас всем необходимым. Мы, конечно, надеемся, что этого не потребуется, но, если что, арендованная быстроходная галера ждет Вашего прибытия.



Интерлюдия пятая. Чегенланд, замок Бяла Гура

Замок Бяла Гура, долгие годы пребывавший в осаде мятежного быдла, всего неделю как был освобожден доблестными войсками кайзера. Владетель крепостицы и прилегающих земель, благородный барон Зиберт фок Бяла-Гура, донельзя счастливый обстоятельству сему, незамедлительно вместе с верными комитами и кнехтами присоединился к войскам лоялистов, представив свой замок в качестве ставки армии "Чегенланд".
...В каминной зале сегодня был Большой Коронный совет, собранный его милостью командующим эрцгерцогом Вальтером фок Деннентау. Помимо помянутого командующего, вокруг заваленного картами и планами тяжелого дубового обеденного стола скопились командующие отдельными отрядами и иные высшие чины армии: заместитель командующего герцог Вернер цу Кассель, командующие двумя крылами барон Хассо фок Рауш унд Трауберг и Генрих фок Лихтенфельс граф Блаувальд, командующие авангардными силами Густав риттер фок Кобылки, Теофил фок Лихтенфельс барон Яенш и Фридрих фок Лихтенфельс барон Данн, генеральный подскарбий армии Ласло Мекчеи, командующие наемными силами Йорг фок Фрундсберг, Олаф Стевартсон и Тибальд Беес, капеллан армии отец Бенедикт, командующий стрелками граф Лиутпранд фок Лиутпрандинг, генеральный осадник Эберхард Шульце-Фрайвальд и начальник армейской разведки граф Альфред фок Мариенфельд.

Демонстрируя с помощью указки направления ударов, эрцгерцог фок Деннентау вещал:
- С высокой долей вероятности мы можем предположить, что неприятель, страшась ударной мощи нашей тяжелой кавалерии, будет в генеральной баталии действовать от обороны, построив вагенбурги и укрепив позицию кольями и шипами, препятствующими кавалерийскому натиску. Поэтому основная тяжесть боев ляжет на плечи пехоты и ваших клинков, господин фок Фрундсберг. В начале мы завяжем стрелковую дуэль с неприятелем, в том числе и силами легкой кавалерии, наносящей беспокоящие дистанционные атаки с флангов и тыла, буде они будут прикрыты тем же вагенбургом. Следом в бой под прикрытием людей фок Лиутпрандинга вступит панцирная пехота, чьей задачей будет прорыв неприятельской обороны и уничтожение стены возов. Если господин Шульце-Фрайвальд сможет создать полевые осадные машины, то это будет великолепно.
Следом за ними двинется легкая пехота и израсходовавшие боезапас стрелки, чьей целью будет расчищение плацдарма для кавалерийского натиска. Кроме того командирам следует предупредить своих подчиненных, что у нас может оказаться неожиданный союзник: его не атаковать, а выручать и поддерживать: но не особенно рьяно.
После расчистки плацдарма кавалерия нанесет фланговый удар по позициям мятежников - их основной задачей является преотдоление обороны и глубокий прорыв с обращением масс вражеской пехоты в бегство туда, где их встретят отряды конных кнехтов. Такова наша предполагаемая диспозиция. Идеи, предложения есть, господа?

Роке все чаще вспоминалась безделушка, которую он ребенком нашел в сокровищнице отца. Загляни в нее -- узор, чуть встряхни -- другой, и еще один, и еще. Будущий хан долго набирался смелости разломать ее, чтоб проверить слова отца "Она не волшебная, цена ей -- ползолотого". Оказалось: три зеркала, несколько малюсеньких драгоценных камней, такими приличный ювелир побрезгует. Когда тубус наконец поддался -- гром не поразил Дауда, свет вокруг не померк и серой не запахло.

А сейчас казалось, что кто-то начал трясти калейдоскоп, одним из камешков в котором был сам Рока. События, лица, места, дни...

***
Вот экзамен соискателей на должность ханского уполномоченного по делам расследований и наказаний, каковой Правитель с Наследником соизволили почтить личным присутствием. Экзаменуемым оказано невиданное уважение, настил, застланный ковром, на котором восседают Великий Хан и Наследник, в окружении государственных советников, которые собственно и ведут экзамен, всего на две ладони поднят над полом, где на ковре сейчас сидят экзаменуемые, застывшие в сообразном моменту поклоне, ладони прижаты к ковру перед коленями, лоб склонен.

Говорят, здесь только лучшие, уже прошедшие несколько экзаменов: свободно умеющие читать и писать, нарисовавшие портрет мельком виденного человека, по которому его удалось опознать, опыт командования солдатами, знание кодекса дознавателя. Само собой, все благородного происхождения, в церковной школе такому не учат. Вероятно выложили кучу золота за свое обучение. Уже в летах, на глаз многим за двадцать.

Но раз уж Мечтатель здесь, он перебивает советников, сидеть декорацией не в его повадках:
-- В Бекейе караванные тропы перерезаны разбойниками, ситуация признана Ханом Закона чрезвычайной. Ты послан ханским эмиссаром во главе отряда, с соответствующими полномочиями, опиши действия.
-- Допрошу выживших, своих подчиненных понадежнее отряжу наблюдателями в дружины рода, держащего земли. Совместно своими силами с родовыми организую облаву.
-- Нет, все действия.
-- Эээ. -- млехетский дворянин дает себе не больше секунды чтоб собраться с мыслями. -- Являюсь к местным Рукам Закона, предъявляю свои полномочия. Узнаю, что там у местных за разбой, если не смерть -- пытаюсь сгладить угол. Мол, дело о путниках, а они под защитой Великого Хана, так что это основание для вмешательство в родовые обычаи. Властью Великого Хана отныне и до специального распоряжения за разбой -- смерть, за укрывательство разбойников или скупку награбленного -- смерть. Потом самых сообразительных из своих младших приставлю к командирам местных дружин, кордонами разрежу область на три-четыре части. Пусть проверяют все подорожные, не допускают перемещения многих без ясной цели. Сам тем временем буду допрашивать выживших жертв, узнаю между какими кордонами происходят нападения, составлю описания бандитов.
-- Выживших у тебя больше не будет.
-- Как это, почему?
Рока сохранял невозмутимость -- добродетель правителя. Где-то под каменным лицом Рока орал в голос "Сын барана, чему тебя вообще учили?! Это же для законника АЗ-БУ-КА! И это лучшие? Господи-Спаситель, за что мне такое?"
-- За разбой у тебя теперь смерть?
-- Смерть.
-- А за убийство у тебя смерть?
-- Смерть.
-- Тогда зачем разбойнику оставлять свидетеля, если в случае чего терять ему всяко нечего?
Мечтатель выждал ровно такую паузу, чтоб заметить, соискатель сам понимает во что вляпался, или пялится коровой. Этот понимал.
-- Не должно наказание за разбой равняться наказанию за убийство. Так что: или за убийство обращать кару на кровных родственников преступника, но это палка о двух концах. Погрязнешь в кровной мести. Или убийце смерть, грабителю каторга. Только так.
Было заметно, что молодой дворянчик искал, как отыграться. И как ему показалось, нашел.
-- Великий Хан, а куда ты денешь столько каторжных? Пасти скот раба не заставишь, это для степняка нормальная жизнь. Сад возделывать тем паче. В каменоломнях Млехета уже и так одни каторжные, поди, куда дальше. Железо куют в Лантании в основном, и там каторжный без надобности: на одного кто руду копает пять кто дерево рубят. А это с любовью надо, так рубить чтоб лес не свести.
Мечтателю казалось, что он вновь чувствует зубную боль. Нескончаемую, безнадежную, от которой заговоры давно не помогают. Экзаменуемый ни хрена не смыслил в том что надлежит делать, но он хотя бы соображал, где сделать что-либо не во власти Хана, и туда и ткнул. Не сметь показать, что зацепил. Изобразить милостивого правителя, оценившего прилежность экзаменуемого и радение о государственных делах. Наградить да отпустить.

Лучшему из сдавших экзамен Великим Ханом была пожалована награда: рулон тончайшей жеребячьей кожи, с обоих сторон плотно покрытый письменами. Мелко, так что даже молодыми глазами не разобрать без выточенной из хрусталя лупы, на одном свитке умещены выдержки из наиболее важных законов империи. Тома для библиотеки, а этот можно таскать с собой, мотаясь в седле под дождем и суховеем из конца в конец Великой Степи.

***

Вот Мечтатель провожает экспедицию на восток, через Великую пустыню. Хорохорятся друг перед другом аристократы разных родов, молодые воины и старые дипломаты. Черт возьми, как же хочется отправиться с ними. Но не о чем и думать, не дело правителя.

И азартно и боязно, что эти Нефритовые из себя представляют. Рока знает, слухи редко оказываются правдой, да и войной степняка не испугать, степняк сам по себе -- война. Но если хоть часть слухов правдива -- то ох и лихие времена грядут. Что ж, об этой жизни сложат песни. У степняков больше всего песен о мертвых героях.

***

Рока отправился навстречу новостям о Новых Солитанских Мученниках. Все время что приходили вести, Хан провел в Бекейе, отнюдь не из сентиментальности. Дел хватало. Для многих преданность Спасителю была не пустым звуком, у некоторых из них к горячему сердцу не прилагалось мозгов. Молодые воины хотели идти в Хашуру. Сразу, без подготовки, даже без объявления войны. На коней и вперед. Рока прекрасно понимал, чем это закончится. Султанат был противником исконным, доказавшим свою опасность. Такого наскоком не взять.

Хану легко поднимать свой народ на войну. Война в мечтах -- это замечательно, это подвиги и добыча. Куда труднее Хану удерживать свой народ от войны. Выглядит двусмысленно. Хан проявляет осторожность? Хан не торопится защитить нашу Веру? Нехорошо выглядит, неоднозначно.

Впрочем, среди степняков многие понимают, что к чему в войне. Так что молодые глотки есть кому позатыкать и кроме Мечтателя. Люди не так глупы как кажутся. Были бы такими -- тяжко было бы быть правителем. В любое время, не только когда соседнее государство послало священников общей с тобой веры на верную смерть.

Вторая напасть -- некоторые тиамиты захотели строить церкви в честь новых мучеников. Что официально Церковь их еще мучениками не признала -- это бы еще полбеды. Святому престолу не привыкать, что дети степи вечно что-нибудь в божьих делах напутают. Но тут дело другое. Новые солитанские святые в Тиамии -- не к добру. Не ровен час за мертвыми живые потянутся. Богу богово, а чужих попов Тиамии не надо, мирскую власть Рока делить с чужеземцами не собирается.

Поначалу Мечтатель просто запретил строительство. Не в его духе это было, но на то и правитель чтоб запрещать. Заскрипело. Сошлись на том, что церковь Хан разрешил построить одну. В Рокении, новом городке в Бекейе. В честь сразу всех мучеников, чудную. Ориентированную не на восток, как положено, а алтарем в сторону Хашура. И с двумя парами дверей, одни как обычно, в противоположном от алтаря конце. Другие -- огромные, во всю стену, и всегда закрытые -- прямо за алтарем. Намек, многим понятный.

***

Очередной поэт представляет свое творение. Хан объявил о щедрой награде автору лучшего переложения действующего судебного кодекса в стихи. Грамотных людей не хватает катастрофически, даже для судебной службы, а стихи хотя бы заучить легко. Так что дело важное, присутствует сам Великий Хан, Хан Закона и Хан Казны тоже здесь, еще десятка два чиновников, гвардия и просто любопытных собралось на зрелище, из которого как-то сам собой образовался праздник.

Поэт наконец смолкает, и Хан Закона обращается к Правителю.
-- А что, Владыка, может пока не поздно добавить в судебный кодекс: за рифмоплетство -- повешение за ноги?
Мрачнее тучи, Мечтатель отвечает, изображая безмятежность.
-- Да, и как же ты собрался вешать в пустыне, о Великомудрый Повелитель Законов?
-- Так в пустыне не понадобится, пока такими виршами только лантанийцы и млехетцы запомнились.
В шатре, вместившем несколько сотен человек, слышно, как под потолком оса трудится создать ветерок своему гнезду.

Пока броски

Армериус склонился над каменным ложем. В небольшом склепе на окраине города было холодно и сыро. В темном углу шуршали соломой мыши, пройдет пару лет и они уйдут, останется только темнота и тишина. Огарки свечей коптили потолок расписанный дорогими красками. В центре под массивной плитой лежал Сталк. Армериус часто приходил сюда, подумать, узнать совета у мертвого. Сталка убили разбойники. Они устроили завал из толстых бревен на повороте. Лошади налетели на вековые сосны и переломали ноги. От резкого удара крытую повозку буквально разорвало на части. Из тела Сталка вынули больше сотни щепок и осколков. Разбойников, всех до единого, перебила, следовавшая за повозкой, стража. Впрочем, Сталку это уже не помогло. Не прошло и суток, как в кузнях столицы печи раскалились до бела. Кузнецы и подмастерья выполняли государственный заказ. Мечи, щиты и доспехи были украшены гербом Арконии. От ныне на всех трактах появилась охрана.
Особый указ о безопасности на трактах:
1. Разбойников клеймить и без промедления доставлять к государственному судье для наказания.
2. Все изъятое у разбойников передавать на обустройство местных деревень, возведение школ и церквей, закупать строительные материалы и передавать нуждающимся.
3. Часть награбленного передавать стражам за примерную службу, на залечение ран и наведение порядка.

-\технический\-

По дороге, что шла вдоль течения реки Тилерии, шел рысью эскадрон, разделенный на три части: легкая кавалерия спереди и позади сопровождала взвод личной охраны монарха; воины в латных доспехах, верхом на крепких конях, в свою очередь, служили защитниками для двух королевских особ. Уже немолодой, познавший тяжесть власти и ответственность решений, облаченный в легкие походные латы, созданные специально для него, правитель благословенного сенью Верховного Иерарха королевства Борнель Керсен был настроен решительно. Всадник по левую руку от него – его единственный сын, всего лишь юноша, и конь его порой выбивается из ровного строя, ведомый неопытной рукой. Наследник чувствует себя неуверенно, и недаром: только получив известия о рейдерах в Бенерисе, король отложил в сторону дела, повергнув нескольких лордов в неудовольствие, в два часа собрал отряд, взяв, в числе прочих, и собственного сына – как сказал сам Борнель, это было бы необходимо тому как будущему правителю. Наследник, нареченный тем же именем, что и монарх, хоть в этом не был так уверен, подчинялся приемному отцу беспрекословно.
Через три часа пути показалось и поселение, на которое, как утверждали гонцы, напали рейдеры с левого берега. Порушенные дома, пожженные поля, разоренная, но сохраненная от полного уничтожения церковь – все, что осталось от бывшего поселения. Совсем неподалеку, на пути через деревню, располагался палаточный лагерь армии Бенериса, подоспевшей на помощь селянам. Битва с налетчиками закончилась, не начавшись: неверные выставили, должно быть, свой караул и своевременно переправились на другой берег, потерь прихвостни Султаната не понесли. И теперь молодой принц, проезжая вместе с отрядом через пострадавшую деревню, видел не только разруху и нищету, ожидавшую местных крестьян. Он видел их страх перед будущим, горечь потерь и гнев на безбожных всадников, что принесли смерть. Принц почувствовал, что и сам в какой-то мере разделяет эти чувства.
Отряд заметили издали, и к моменту, когда лошади остановились, наконец, передохнуть после недолгого пути, короля и наследника встречал назначенный командующим армии Бенериса лорд Тироль со свитой. Эскорт короля разъехался в стороны, дав августейшей персоне возможность подъехать и переговорить. Борнель-младший держался позади, пока его отец и лорд-командующий обменялись приветственными фразами, спешились, прошли в штабную палатку и приступили к обсуждению ситуации. Говорили о неизбежной войне; командующий опирался в докладе на основной довод – экономическое превосходство противника. Тогда правитель высказался о наборе войск из числа простых людей. «Смотрите,» - говорил он, - «им терять так или иначе нечего. Сегодня они боятся за свою жизнь, завтра они уже не надеются на власть, что довела до подобного, а с нищеты становятся мародерами собственных земель. Им самим нужна идея, цель, какое-то будущее, если не для них, то для их потомков.» Командующий заметил, что эффективность у крестьян значительно меньшая, нежели у обученного войска, но король был неумолим. Наследник пытался следить за ходом обсуждения, но от малолетства вскоре потерял нить, запомнив лишь общий посыл короля, выраженный перед самым уходом из лагеря: «Война сейчас необходима, а будь то победы или же неудачи – на все Его воля!» И на обратном пути уже оба всадника были погружены в думы, каждый в свои, но каждый – в нелегкие.
Правитель лично отправился в лагерь армии Сан-Маринера, дабы руководить праведным воинством, и в то время, как отряды и обозы форсировали Тилерию в период наименьшей глубины, юный наследник был наполовину предоставлен самому себе. Наполовину – приставленный к нему отряд и пара доверенных лиц ограничивали его перемещение, ограждая, с одной стороны, от недостойных сына правителя мест, с другой – не дающие ему путешествовать далее границ благословенного Солитания. Принцу только единожды удалось уговорить свою свиту на путешествие в Млехет. Ему было интересно – если хоть что-то может быть действительно интересным, так это архитектура большого, густонаселенного города, выстроенного традиционно кочевыми жителями. Впрочем, на обратном пути посетив церковь святых мучеников, принц вернулся к тому дню, когда монарх призвал его ехать с собой. Кажется, из бесчисленного множества проповедников живыми вернулась малейшая часть, известнейшими из них были Вирд, Роберт и Грегор, и кости двух последних схоронены на местном кладбище. Здесь снова ответившие на слово мечом были причиной скорби. Иноверные. Враги. Теперь принц это осознавал достаточно глубоко, чтобы понимать причины войны. Чтобы понимать, возможно, почему Борнель Керсен лично вел армии в бой.
Не было иного пути. Не было другого подхода. И, окромя этого… Deus vult.
Тем не менее, рожденный далеко не в простой семье должен был быть образован более чем хорошо. Хотя курсы церковных школ были пройдены еще в юности, Борнель-младший самостоятельно старался понемногу изучать мир, в котором он жил. Это были не только предметные изыскания; осадное и военное дело, хотя это и не очевидно, настолько же играло свою роль на полях сражений, насколько талант поведения себя при дворе. И именно из последнего для наследника исходила особая опасность – любой из достаточно хорошо соображающих лордов старался повлиять, по-своему каждый, на юного наследника престола; к ограждению приемного сына от подобного приложил руку и сам правитель. Его Величество, находясь в армии, все же не оставлял дела государственные без присмотра, а между ними, хоть случилось подобное раза четыре от силы, слал письма, в том числе – преемнику. Советовал по своему примеру, а также приказывал не доверять никому из лордов, просто и содержательно описывая возможные последствия. Бывший сын советника так и не осознал до конца, считает ли он своего названного отца – чужим?
Потому что сам монарх так и не вернулся из армейских частей.

Ирдраяр, древний город, стоящий на руинах давно позабытых времен. Островок цивилизации в море бесконечного песка. Даже с высоты одинокого сокола, кружившего над ним, было заметно, как Ирдраяр кипел жизнью. Тонущие в зелени пирамидальные дворцы и высокие каменные башни, многие из которых до сих пор оставались заброшены, давали достаточно защиты от солнца тем, кто бродил по улицам и переулкам столицы. Их было гораздо больше чем обычно. Толпы людей суетились, торопясь по своим делам. Торговцы и знать, простолюдины и рабы, и федаины. Много федаинов. В высоких и темных как скалы стенах Ирдраяра ютилась целая армия. По меньшей мере тысяча копий, собранная по зову султана. И скоро, их число возрастет.
По городу витало необъяснимое, будоражащее волнение. Оно чувствовалось на всех улицах, у водяных каналов, на полях и в парках, но сильнее всего, во дворе Солнца и Луны. Здесь, на великом совете вазиров, решалась судьба султаната.

- Кости брошены и мы должны действовать быстро. – Полуэхо раздалось среди мраморных колонн, проникая в огромные коридоры, прилегавшие к сердцу двора, залу суждений. Потолок зала был головокружительно высок и сиял полированной бронзой, бросая отблески дневного света вниз. Здесь блуждал прохладный ветерок.

- Армии собраны, они уже готовятся форсировать Тилисану. – Джасул Ибн Зан говорил гордо. Султан расхаживал вокруг карты мира, развернутой под его ногами, поверх блестящих витиеватых мозаек на полу. Подобно многим вещам в этом дворце, карта имела внушительные масштабы. Она была составлена со скурпулезной точностью. Тут были все страны известного мира, крупнейшие города и острова, а там где изображались Хашур и Солитаний, стояли каменные фигурки.

Одетый в свои повседневные аскетичные одежды, Джасул держался с царственной осанкой, вопреки следам подступающей старости, проступавшим в его седине и чертах лица. Он остановился и передвинул, с помощью специальной палки, большую часть черных фигур, обозначавших войска Хашура. Они переместились на территории провинций, обозначенных как «Сан-Маринер», «Бенерис».

- Последний крупный набег на земли чужеземцев разворошил их гнездо сильнее чем казнь бесчестных шайтановских увещевателей, которые дерзнули ступить в Имракан. Судя по тому, что донесли мне глаза и уши разведчиков до моего отправления в Ирдраяр, они и не подозревают, насколько мало им известно о том что их ждет. – Джасул остановился, поглаживая бороду. Выражение довольства не покидало его. Он ждал этого момента всю свою жизнь, и однажды смирился что никогда до него не доживет, но боги были милостивы и великодушны.

Вазиры окружали султана, возвышаясь над ним полукругом из шести. Они сидели на резных креслах из светлого дерева, в тогах черных с рыжим, отделенные от Джасула девятью шагами и несколькими ступенями. Их головы были покрыты черными же накидками, а вместо лиц -отражения, отбрасываемые непроницаемыми зеркальными масками.
- Скажи, акха Джасул, что ты видишь в степях Тиамии? – С неторопливой степенностью вопросил вазир за спиной султана. Первый-из-Круга восседал на светлом деревянном кресле, ни разу не двинувшись, пока Джасул Ибн Зан говорил.

- Эти – Презрительно скривился султан.
- Легкость с которой они позволили замутить свой разум шайтановскими сказками, только подтверждает то, насколько варварски примитивны они по сути своей. Все мы знаем что ими движет алчность и разбой, жажда проливать кровь забавы ради. Они думают, что уподобившись чужеземцам, смогут скрыть это.

- Что ты будешь делать, когда они выступят на стороне Солитаний? – Снова вопросил Первый
- Вестники послали им предупреждение. Вместе со всеми бедуинскими племенами, у нас достаточно воинов, чтобы при желании смести их, прежде чем те опомнятся.

- Это обойдется недешево, акха Джасул. На то, чтобы снарядить все те армии, которые собрались на границе, и которые готовы выступить из Ирдраяра, ушла вся наша казна. Помни, у тебя нет права на ошибку. Очень многое стоит на кону.

- Я знаю, о Первый-из-Круга. Я не подведу вас, клянусь кровью своих предков.
- Сомнений в первоначальном успехе немного. Мы готовились к нему очень долго и очень тщательно. Куда больший вопрос в том, что делать после того, как Хемер-Солам будет отвоеван. – Ожил Пятый-из-Круга. Он всегда отличался осторожностью в рассуждениях, иногда сильно раздражавшую султана Джасула, потому как она, на его взгляд, подозрительно близко граничила с трусостью. К тому же, Пятый особенно настойчиво общался с султаном на собраниях из всех шести вазиров, как будто получал извращенное удовольствие, когда ему удавалось поставить Джасула в неудобное положение.

- Ты имеешь ввиду реакцию других чужеземных государств, Пятый-из-Круга? Я сомневаюсь что все из них столь горячо верят в своего лживого шайтана, но однажды они выступили против Халифата все вместе. Значит, это может повториться вновь. Да, я готов к такому течению событий.
- И что же заставляет тебя быть столь уверенным в своих утверждениях? – Не унимался Пятый
- Слухи из-за моря, приносимые Ибн-Хасидами, сообщают о беспорядках и войнах между государствами чужеземцев. Тот, кто называется себя верховным лидером их «Церкви Спасителя», да будет она проклята, уже объявил «второй поход», который направлен на север. Среди них нет былого единства, а султанат Хашура намного сильнее, чем был Халифат за годы до падения. Они не ждут мощного отпора, и в этом один из ключей к нашей победе, как я говорил уже перед вами.

Пятый-из-Круга покачал головой.
- В планах твоих допущений больше, чем мы готовы принять.
Джасул Ибн Зан оглядел всех вазиров. Его растерянное лицо отразилось в шести зеркалах.
- Что это значит? Вы не одобряете возвращение в Хемер-Солам?
- Нет, мы поддерживаем его, как оно всегда было. – Ответил Пятый.
- Твои планы будут изменены в соответствии с видением, которое мы составили на нашем совещании двумя лунами до этой встречи. – Произнес Третий-из-Круга тоном, не терпящим возражений.
Пятый вазир продолжил свою речь
- Положение султаната и сегодняшние времена требуют особого подхода, если мы хотим преуспеть и выдержать испытания, ниспосылаемые нам богами. Когда ты поведешь федаинов и каракийцев через Тилисану, ты должен недопустить массового убийства чужеземных жителей, населяющих Хемер-Солам, и воздержаться от уничтожения их городов.

Джасул не сдержал изумления

- Вы требуете от меня защитить чужеземцев от наших воинов, от нашего правосудия?!
- Нет, всего лишь проявить сдержанность в своей праведной ярости. Благополучию султаната, сохранности наших традиций и веры, поспособствует такой подход. Когда Хемер-Солам будет освобожден, он не должен выглядеть как пустынное пепелище, иначе чем мы тогда отличаемся от этих нечестивых убийц, что стерли Халифат с тела Маду? Итак, твоя цель разбить Солитаний. Захватывай любых высокородных чужеземцев в плен, особенно тех, кто принадлежит к их правящему роду. Предоставляй простым чужеземцам возможность принять хашурскую веру. Те кто откажется, да попадет в рабство. Тех кто будет сопротивляться, убивай без пощады.

- Чужеземцы долго пытались осквернить наш народ своим шайтаном, в том что они в итоге сами обратятся к реальным богам, раскроют свои глаза, и отбросят свои варварские устои, приняв наши, есть справедливость и высокая цель. Это покажет всем остальным истинность того чему учил нас Хашур, истинность Урдамаша и Нанарьи, и их детей. – Присоединился Шестой-из-круга.

- Но, Халифат... – Султан все еще не мог переступить через свою растерянность, блуждая по карте потерянным взглядом.
- В прошлом. И его прошлое это не то, чем стоит гордиться, как показал великий пророк. Мы, султанат Хашура. Боги ведут нас к великим свершениям, и мы должны донести их мудрость до всех остальных, или же сгинуть во тьме веков, как сгинул Халифат, закрывшийся внутри себя и утерявший веру. – Ответил Шестой.
- Я, я приму ваше видение. – Джасул послушно поклонился.
- Теперь дослушай наши поручения, и исполни их, насколько позволят возможности, когда ты вернешься в Имракан. Как было сказано тебе прежде, прав на ошибку у тебя нет, акха Джасул...

///игромеханика

Луна медленно плыла по небосводу, освещая довольно чистые и безлюдные улицы ночного Меерштадта. Каждая из узких улочек походила на артерию в огромном организме города. Кровью ему служил люд, обогащавший столицу вольного государства жизнью. Плотью – камень и металл, дерево и глина. Но как и в любом организме, в Меерштадте была зараза…

По тихой улице пронёсся тихий хлопок, потом лёгкий шум бегущих людей, потом крик. Горела лавка одного из недавно обогатившегося на торговле иностранным шёлком торговце. Товар был дефицитным и его мало кто продавал, так что хитрый и расчётливый (так он о себе думал о себе) Хаким Хальеро, быстро поднялся над другими своими коллегами. Оказалось, Хаким не был самым умным, и быстро обанкротившиеся ткачи западного квартала, озлобившись на него, натравили на лавку Хальеро «буйных» клана Рамено. Вот уже как пару лет они не являются уличной бандой недавно ставших членами клана мальчишек. Теперь они реальная угроза, их поддерживают высокие чины клана, теперь они настоящая сила «борющаяся с захватом Вольного Меерштадта вольными мыслями иноземцев и буржуазии, пытающейся уничтожить многовековые традиции города». Последние пару недель шла активная агитация со стороны глав кланов, они скандировали лозунги о «единстве», «толерантности» и «свободе выбора». Это вызвало раскол в клане Рамено и огромное количество стычек между «буйными», что восприняли агитацию в штыки и городской стражей. Последние не спали уже около недели. Как оказалось, не зря. Постепенно народ встал на сторону официальной власти, и остался последний рывок для создания стабильной обстановке в городе.

По улице мелькали группы теней, исчезающих, когда луна скрывалась за одинокими облаками, сонно плывущими по небосклону. Не исчезали лишь люди, отбрасывающие от себя трепещещие тени. Первые были молодыми людьми от 20 до 24 лет. Вторые были некто в плащах с капюшонами. Под плащами с капюшонами скрывались строгие однотипные камзолы, графитового цвета. Высокие сапоги, короткие мечи, легко лежащие в руках и не уменьшающие манёвренности в узких проходах, знак змея и розы – однозначно, это была городская стража. Молодые люди порядком устали от погони, и попав в тупик, решили дать бой ненавистным воякам, к их счастью, у отряда номер 1487 был другой приказ.