*Следы на песке | ходы игроков | Глава 1. С чего всё началось

Когда мужчин сумели развести, (хотя после увиденного, мужчинами их хотелось называть меньше всего), Феари удалось разглядеть того самого зеленого как следует. Он и впрямь был весь в зеленом, словно в маскировочном костюме. Может охотник? Да нет, вроде. Лука нет, колчана нет, только шпага. Когда она в последний раз видела шпагу? Трудно вспомнить.

Девушка с любопытством разглядывала незнакомца, но, стоило ему открыть рот и начать поливать грязью пусть и вспыльчивого Найджелла, интерес к нему у нее сразу иссяк, и теперь уже ей приходилось сдерживать свою натуру, чтобы не докрасить ему и так отекающую физиономию.

Кто он такой, чтобы так вести себя и выражаться? Почему ставит себя на порядок выше Ульриха, а на Найджелла взирает, разве что как на ошалелого пса, который сдуру напал на хозяина? Может он и впрямь знатного чина, но тут, в этом подлом лесу, все были равны, всем было одинаково чуждо и дико в этих странных землях, и кто он такой, чтобы смотреть тут на всех свысока?

Так Феари размышляла, подбоченившись и прожигая взглядом разошедшегося не на шутку незнакомца. Неужели он еще не понял, что тут все друг друга знают, и он - зеленая ворона среди них? И тут в диалог вступил Ульрих, учтиво и с юмором поставив самозванца на место. Когда речь зашла о кролике, в Феари что-то умерло, чтобы не рассмеяться в голос. Ей хотелось обнять Ульриха, в благодарность за то, что сумел разобраться с ним вежливо. Если бы слово взяла Феари, им пришлось бы отрывать ее вместе с ногтями от него. Но сейчас ей уже полегчало. Смех лучшее лекарство от гнева и ярости. Кинжал, к слову, тоже не плох, но смех тут был уместнее. Подарить лесу еще одну жизнь было бы слишком щедро, даже для их кровожадной компании. (тут стоит покоситься на Мел))

Серьезная Мелья, сосредоточенная, воинственная Мелья, упрямая Мелья, решившая тягаться с миром вокруг за жизнь неизвестного, хлопотала около раненого.
И засмеялась. Сначала тихо, разливаясь звоном тысячи колокольчиков, а следом громче. Еще громче! Еще!
Смех - вот то, что им все было нужно. Необходимо. Смех - вот что способно лечить и объединять.
И Мел сейчас благодарна Ульриху за каждое слово. И еще она гордится и восхищается им - слишком видно.

      - Вот черт! - Ударил Ричард землю кулаком, словив дамские смешки, - Да вы... - Он зло огляделся, но вовсе не в желании осмотреть дам; он искал кролика, - Ну, если это не так, - Боязливо пригрозил парень рыцарю и, оголив шпагу, направился к холодному ушастику.

      Присев около его тела, Ричард потыкал в тушку пальцем. Не смотря на то, что он кроля и убил, нес в руках за уши, все же мысль о его расчленении даже не могла придти к сэру Превосходному в голову. Он покосился на хихикающих незнакомцев. Конечно, все это больше всего походило на шутку, подкол, но, а вдруг нет! Что если этот счастливый обладатель рваного лица не врал и... ему просто не попадались кролики. Нет, Ричард не мог рисковать. Но не мог и стать поводом для насмешек. Решающим фактором стала самовлюбленность Превосходного, самовлюбленного в свое лицо, как не в свое. Короче говоря, это был сложный случай. Почти, клинический случай. Но, пока мы отвлеклись, Ричард уже вырезал из кролика какую-то мясину, даже с костью, что б было удобнее держать. Теперь он ходил с ней, как с моноклем на ручке, прижав к глазу. Но ходил не просто так, он еще и бубнил что-то на всю округу:

      -Ах! И неужели ты думаешь, что прощу я его вот за это? - Он отставил "монокль" от глаза, - Только мы доберемся до хоть чего-нибудь, я уж не берусь употреблять слово: "зеркало", по тому, как с вашими устарелыми взглядами, предполагаю, что рассматриваете вы свои, кхе-кхе, лица, в отражении воды. Но не об них. Так вот, как только мы доберемся до воды, и я оценю всю силу силу этого щенка, тогда и решу, сколько его пальцев полетит на корм рыбам. Молись, чтобы у тебя их хватило, после этого, на то, что бы хотя бы поднять меч с земли. Хотя я не буду против, если ты будешь таскать их в зубах! - Безответно он протянул в сторону Найджелла, - Ох, Ульрих, если не ошибаюсь. Давай-ка, расскажу я тебе, что служишь ты не абы кому, а мне. И конкретно мне. И исключительно мне. Мне. И Господу, раз уж о том пошло. Значит так, вспомни, пожалуйста, как ты меня встретил? Ты оказался где-то в пустоте, будто ожидая меня, после меня и встретив. Меня, без защиты, без слуг, без кареты! Это ли не воля Господа? А то, что я спас тебя, да-да, не смейтесь, барышни, тебя. Это не воля Господа? Очнись, перед тобой король твоего короля, посланник твоего, нет, нашего общего Его. - Он указал на небо, - Я явился вот так вот перед тобой, что, по случайности что-ли? Нет. Я знал к кому иду, я знал, что ему сказать. И для особо одаренных, пришел я к тебе... и говорю тебе это. Подумай, пока я знакомлюсь с, надеюсь, более дружелюбной половиной нашей... ох-ох-ох... команды. И, да, ты мне жизнью обязан: бомбы очень опасны. Смертельны. Потом расскажу. А пока собирайтесь - в темноте я едва ли рассмотрю свое отражение в воде, это будет не на руку мальчишке. Эх. Но, о его руках мы поговорим непосредственно, перед, этой самой, водой.

      Он прошел поближе к дамам. К побитым и измотанным дамам. Но, не смотря на их вид, Ричард все еще имел хорошее воображение. Теперь, по пути, он вспоминал стандартную схему, которую я разглашаю по секрету. Ричарду не говорите. Итак: Для того, чтобы заработать взгляд, он должен был заговорить. После этого для него горел зеленый свет, судья давал отмашку: Превосходный на время осматривал все тело потенциальной цели. Первым делом нужно было тут же вцепиться в ее глаза. На всякий случай. Вдруг понравится. Потом переводить их все ниже и ниже, все больше прикидываясь скучающим. Тут же нужно было на мгновение отвести взгляд совсем вниз, будто бы, что-то заметить, а после вновь сфокусироваться на глазах, переползать все ниже и ниже... На самом деле, делалось это для осмотра тех частей тела, для публичной оценки которых еще не придумали Интернет. После, нужно было как-то обойти собеседницу или попросить ее обернуться. Этот момент не мог заставлять ждать. Это важно. Что ж, Ричард принялся выполнять план. Первым делом, он влетел в глаза Мел:

      - Ха-ха-ха, очень смешно, - Улыбнулся он, вновь отставив "монокль", - Я - Ричард, сын короля королей, о котором, до коронации, знать могут лишь приближенные. Иду я куда и вы, - Он посмотрел вниз, - Хм, но зачем - секрет. Короче говоря, будем знакомы, - Он начал обходить ее, выбирая самый удачный ракурс. - Ну, хорошо. Все что хотел - я получил. Называйте меня... хотя бы при людях, не как иначе, чем: "Высокопревосходительство, благороднейший из величественных Сэр Ричард Первый Превосходный". Можно, в бане, просто: Ричи. Вот. - Он тут же отошел не дожидаясь реакции.

      - Да, здравствуй, - Подошел он к Феари и начал исполнение плана, - Я, ты уже слышала, кто. Короче, жизнью обязан ваш громила мне, я иду, меня послали, - Он вдруг посмотрел куда-то вдаль, а потом резко вниз. Вернулся к глазам - Что ты говоришь? Не важно. За лицо не беспокойся, такое со мной каждый... день. Почти. Дай-ка я посмотрю на твою руку... сзади.

Ульрих хмыкнул, криво ухмыльнувшись.
- Д-думаешь если я к-кы-крестоносец, сэр Ричард, то я обязательно дурак? – покачал головой. – О-очнись парень, а-одинадцатый век н-на дворе! Ангелы больше не сходят с небес, а ч-чудеса не случаются к-каждый день - ибо мы их н-недостойны. Мы встретились с-сы-случайно! Г-господь являет свои дела в ином – в-возможно он послал нам этого у-ушастика чтобы мы н-не померли с г-голоду, но у-уверен, о-остальное он предоставил нам. У нас есть руки и ноги, б-благородный воитель, чтобы выполнять Его волю. Чудеса ды-для праведников из Книги Книг, а не для нас гы-грешников. Г-господь оставил нас живыми - остальное наше дело. Т-ты всего лишь хитрец, сэр Ричард. Но ты мне нравишься…своей на-наглостью ты напоминаешь мне м-меня самого! Сохрани за-зайца для хорошей похлебки ды-дружище и возможно я поделюсь с тобой своей солью и сухарями.

Продолжая смеяться про себя, Ульрих похромал к раненому лучнику.

…Страдающий мужчина забылся алым забытьём, изредка, однако, пытаясь что-то просипеть воспаленным горлом. Он горел и обильно потел. Землистого цвета лицо покрыли крупные капли ледяного пота, иногда мужчина пытался произнести что-то жалобным голосом, но сил для этого не хватало. Он находился между сном и явью, мучаясь в своих собственных жутких кошмарах.

Не прикасаясь ни к чему, Ульрих осмотрел рану.
Нахмурившись, с трудом встал на одно колено, сгибаясь над человеком. Принюхался к губам лучника, стараясь уловить какой-то особенный запах. Потом понюхал вокруг раны с шумом втягивая в себя воздух. Потер перебитую переносицу и вздохнул:
- М-мэль. Г-гырязной к-кровью еще не пахнет. Но из м-меня нюхач к-как из лошади плясунья. Слишком часто п-получал по носу. Б-бывает так, что у людей и-изо рта от п-подобных ран начинают и-идти нечистоты…И этот з-запах ни с чем не п-перепутаешь…грязный з-запах дерьма и к-крови. Но у него т-такого нет. Пока нет! Если Г-господь того пожелает – п-парень выживет. Но он всего лишь человек и путешествие б-будет н-настоящим м-мучением. В-возможно мы отыщем помощь, а в-возможно и нет. Я х-хочу с-ск-кыазать…его с-старадания жестоки. Н-наверное очень жестоки…мне тупице и слов таких н-не найти. Подобные раны не убивают сразу, н-но если бы это был я…н-ну, говоря п-прямо, я бы всадил себе м-мизерикорд в сердце чтобы не оказаться в его п-положении. У м-меня есть чувство будто парня еще м-можно спасти, но это будет н-нелегко. Д-ды для всех, нелегко….

Потерев побаливающую ногу и аккуратно уложив железные наручи возле собственного узла, Ульрих отправился в лес чтобы срубить пару хороших деревьев и вместе с Найджеллом изготовить носилки.

Рыцарь хотел управиться со своим делом как можно быстрее, потому что для раненого время имело особое значение – однако носилки в представлении Брандена должны были выйти практичными, ведь скорее всего им предстоит несколько переходов. Больше всего рыцарь опасался того момента, когда лучник неизбежно очнется и начнет заливать своими криками окрестности .
В конце-концов рыцарь прошел две войны и видел множество смертей, иногда быстрых, иногда медленных – всяких разных. Но для остальных это будет нелегко. Особенно для Найджела и благородного сэра Ричарда…

Феари смотрела на него с неприкрытым презрением, однако Ричи, как она успела уже окрестить его для себя, усиленно делал вид, что не замечает этого. У него были свои планы на их с Мельей счет. Вероятно, полагая, что женщины не заметят его умыслов, он разглядывал их как мог. И спереди, и сзади, и снизу вверх, и сверху вниз, и все это дополнял отвлекающими внимание беседами.

К тому времени, как он удостоил ее своим вниманием, Феари уже устала злиться, возмущаться и вообще всякое -ться по отношению к нему. В какой-то момент она поймала волну не то равнодушия, не то гармонии с самой собой, что оказалось очень на руку Превосходному. Она благосклонна дала себя оглядеть с усмешкой и заинтересованностью тем, что он намеревается делать дальше. Выбирать? Или сочтет себя достойным сразу двух? Или решит, что они недостойны его Превосходительства? В любом случае, она от души повеселится над столь обдуманным решением.

А потом вдруг в ней взыграла песня. Что-то радостное и легкое скользнуло у нее в душе и не осталось незамеченным. Ей захотелось подыграть ему. Так, чтобы душа заливалась смехом в такт ее сердцу.

- Достойна ли я Вас, Сэр Ричард Первый Превосходный? - с предыханием и напускным волнением произнесла она, ища в его самовлюбленном цельном глазе ответ на свои липовые чувства.

Теперь он не казался ей таким отвратительным дуралеем. Сейчас он стал для нее насмешкой, шуткой, тем, кто вызывал лишь снисходительную улыбку и всепрощающий смех.

      "Вот это поворот!" - Подумал Ричард и с довольной улыбочкой обошел девушку, которая против этого, вроде как, была не против. Сложная схема, миллионы расчетов, тридцать одна диаграмма, - вот что сейчас кружилось у него в голове, складывая общую картину о Феари. Ну, что сказать, Превосходный знал всегда, но сейчас он был в замешательстве. Как показать свою гордость, голубую кровь, добавив особую изюминку с послевкусием, вроде: "Мы вам обязательно перезвоним".

      - Да. Да, я тебя понимаю, побитая мадама. Тебе нужны деньги, муженек-красавец и защитник. И, вуаля! Как все совпало! Все в одном флаконе, берем, пока другие не разобрали. Ха-ха-ха... Однако, только прошу, дорогая, - Он положил руку ей на плечо (Но вовсе не как Генри, но это другая история) и нагло посмотрел в глаза. - Не рань свое хрупкое сердце ради меня. Не стоит. Полно. Не печалься. Пустое. Не бери в душу. Не ругай себя. Это я виноват, точнее мое величие. Да... - Он отошел на шажок назад и, будто бы подставил щеку под пощечину (Как бы это не звучало) - Выдвигаемся! - Крикнул он, - Дибиленыша можем не брать. Если что, Ульрих, то я про твоего мальчика на побегушках, а не про... ну, короче, проехали.

Феари смотрела на Превосходного во все глаза, казалось, ловила каждое его слово, изнутри же умирала со смеху. Вот это да! Отказал! А как отказал-то! По-королевски! Все в ней боролось с тем, чтобы не согнуться пополам. Но разве она плохая актриса? Отнюдь. Она стояла ровно также, как и с минуту до этого, слушала его изысканную брехню и понимающе кивала в такт. Лишь глаза искрились радостным любопытством, какое бывает у детей, разворачивающих подарочную упаковку.

В конце концов, он отошел на шаг назад и отвел взгляд. Беседа окончена, можете выдохнуть. Феари быстро ушла прочь, в тень, дать волю уставшим от напряжения мышцам лица. Стояла улыбалась лесу, чуть хихикая, отчего плечи слегка подрагивали. Со спины картина выглядела двусмысленно. Все понимали - деваха ушла хохотать. Однако Превосходному, ежели он обернется, может показаться, что горюет, милая. Плачет, оскорбленная и помилованная его превосходительством.

Слезы там и впрямь от смеха выступили. Она, ко всему прочему, принялась их утирать одной здоровой рукой. Картина с плачем приобретала более реалистичные оттенки. Надо было как можно быстрее брать себя в руки. Более того, нужно было подготовиться к тому, что еще не раз придется слушать его завихреную речь и дышать, дышать как можно глубже, чтобы не прервать ее раскатистым хохотом.

- Я все-таки попробую.
Настырная она, настырная и упертая в своем желании, мыслящая всегда так будто мира вокруг не существует, а есть только она сама и ей самой решать - она сражалась. Она уже сейчас сражалась за жизнь этого мужчины. Вела бой с сомнениями Ульриха, с вопросом во взглядах других.
"Зачем это всем нам?"
Она попробует.
И пробует: отирает влажное от пота лицо, смачивает водой виски, шею, губы, поет мотив без слов нежно над ухом, чтобы хоть как-то, хоть чем-то, хоть самую малость облегчить чужую боль.
Помочь - ей это кажется важным. Ведь она решилась, и мир ответил благодарностью - привел к ней, вернул ей верного человека. Привел им всем. Она действительно верит в равновесие, она была там, на той стороне, где покой причудливо смешивается с движением, там равновесие, которое зовется гармонией и хаосом.

И когда затряслась в сторонке Феари, Мелья ну оооочень осуждающе посмотрела на Ричарда. Взгляд говорил: "Какая же все-таки ты превосходная свинья, уважаемый! Довести девушку до слез! Как можно!" Хоть и, конечно, Мелья знала, что Фе не плачет. Не станет плакать леди Гвидичи по такому пустяку, посмеяться - может, всплакнуть - никогда! Не на ту напали.

Раненный парень всматривался в Мэлью с упрямством обреченного. Глаза смотрели куда-то в самую душу женщины, отчаянно сражаясь со смертью. Минута. Две. Три. Потом забытье, вскрик, боль переходящая в тяжелый стон. Потом снова глаза – и острая жажда жизни в них, колючая. Обжигающая! Почти что с ненавистью, на грани крика. Жажда жить, дышать, смотреть на этот мир во что бы то ни стало.
Лучник сражался за свою жизнь с упорством зверя, бледными пальцами срывая дерн, дергаясь и что-то шепча пересохшими своими губами. Впиваясь глазами в небо и отдаваясь крику когда уже не было сил терпеть. И лучница Мэлья тоже не сдавалась – отирая лицо и поддерживая сражающегося человека.
Это была не любовь, это была какая-то странная, яростная анти-любовь. Антижизнь. Судорожная, непостижимая, жуткая

Над поляной завис призрак ночи. Несмотря на то, что Ульрих торопился из-за всех сил, на изготовление проклятых носилок ушло не меньше часа. Сказывалась усталость и влажная жара - даже, даже с помощью Найджелла, дело продвигалось не слишком быстро. Впрочем, рыцарь и его оруженосец старались делать свою работу как следует. Так, чтобы носилки сумели выдержать хотя бы два-три перехода. И это безжалостно отъедало время! И хромая нога, и невнимательность подуставшего Найджелла и долгая возня с непокорными деревяшками.

В общем собирались долго.
Так уж вышло, что вечер к тому времени ощутимо пахнул неумолимо приближающейся ночью, жар стал спадать да и зеленая дымка над головой, сменилась на холодную серую хмарь. Как-то само собой получилось что продукты остались на попечении Феари, которая пусть и чувствовала себя скверно, но сейчас могла сносно соображать и даже передвигаться помаленьку. Вода и хилые съестные припасы – всё что у них сейчас было. Другие почему-то этого не замечали, а Фе подмечала – здесь почти что нечего есть и пить. Орехи. Фрукты. Кролик в руках сэра Ричарда - крохотная надежда и крохотное спасение. Кому-то следовало взять за это ответственность.

Несмотря на подступающую ночь, оставаться здесь никому не хотелось - мертвецкая поляна внушала странный, противоестественный страх. Почти что животный. Сэру Ричарду было особенно не по себе – когдая-то смутная тревога грызла нервы. Когда носилки наконец были готовы, Ульрих обошел поляну срезав у павших по пряди волос.
- У нас н-нет времени их ха-о-оронить. К-когда встанем н-на ночь, я разожгу кы-костёр и п-помяну павших по гемландски. З-зачитаю м-молитву и з-захорю их волосы кы-какплоть. К-как принято в моей стране. С-сэр Ричард, возьми из м-моего м-мешка п-пчеоиный воск и смажь им синяки. Д-должно помочь! Нам потребуются все твои силы – н-надеюсь ты будешь помогать т-тащить этого человека?

Склонившись над раненым, Ульрих поправил двуручный меч который всегда носил на спине. Сегодня Годельшедельваргхену пришлось знатно потрудиться во благо жизню! Носилки по большей частью были изготовленыс его помощью.
Рыцарь заглянул в глаза Мэлье, словно бы у нее спрашивая: он уже готов? ты уже готова к дальнейшему?
Сметливый Найджелл приготовил заплечный мешок, разобравшись с рыцарскими припасами, так что в общем-то их здесь ничего не держало.
Господин фон Бранден забрал оружие павших, так что отряд обзавелся луком, колчаном стрел, парой кинжалов и парой странных серпообразных мечей. Еще рыцарь забрал себе окровавленную картинку голой девицы и письмо с печатью.

- В-воитель Ричард, тебе н-не нужен настоящий н-нож, п-парень? Ты у-уверен в своей щ-щепке зубочистке? (замечание, очевидно, относилось к шпаге)

      - О-ух, - Закатывая глаза отошел Ричард от рыцаря, направившись, первым делом, к его вещам. Ричи желал найти там пчелиный воск, о котором рыцарь решил, при первой просьбе, умолчать. Впрочем, теперь перед парнем стоял выбор: "А что же шутка? Кролик, которого нужно измазать по всему прекрасному лицу или воск, который нужно было втирать в синяки." Если уж Ульрих и носит это лекарство с собой, то, спаривается, какого лешего у него такая... физиономия, по другому и не выразиться. Все средства были хороши для полу-красавца в данный момент. Он, с горем пополам, нашел пчелиный воск, перерыв чуть ли не все вещи рыцаря, между тем приглядывая, чтобы на него за это не напал Найджелл. А то мало ли. - А... это втирать или... или... Ладно, втирать. - Он начал процедуру, - А вы знаете, компашка-то разношерстная, да. Один гений на троих энтузиастов и бездарность. Не в обиду, "шкафэлло" (Видимо, к Ульриху), это про твоего слугу. Мда. Я вот что думаю, дорогие вы мои шутники и бездарность: Раз уж вы тут сами разобрали роли, то не буду даже вмешиваться. Знаете - это, как... Система. Ну, представьте, мои консервативные друзья, что каждый день вы едите одну только... - Он посмотрел в сторону рыцаря, - ...Геркулесовую кашу. Изо дня в день. Из года в год. Но вдруг вам приносят вместо нее, "опачки", свининку в яблоках. И вы, такие, мол: "Но как же каша?" А вам говорят, что... Мда, ребята... забудьте. Не берите в голову. Просто не берите. Но! Суть в чем? Я не хочу оказаться с яблоком в зубах на вашем обеденном столе. (Он имел ввиду другое, но получилось как всегда) Я просто, - Он развел руками, - Так и быть, поддержу вас словом в этом нелегком пути. Про зеркала расскажу, что уж. Я не гордый. Ну, вот так вот просто. Да, не верится. Понимаю. Но так уж тому и быть.

- Эй, Превосходный, - грубовато окликнула Феари Ричарда, - провизию тащить будешь.
Она уже подсчитала все, что у них было, ибо есть уже хотелось, а вот так брать, что в руки попадется, было как минимум невежливо.
- Вот тебе мешок с припасами. Там вода и так, по мелочи. Давай взваливай и выдвигаемся. А то ночь еще придется абы где встречать.
Предугадывая его желание откосить от поклажи, она жестко добавила, да так, что ни у кого желания с ней спорить не возникло.
- А будешь выделываться, вообще в одного пойдешь по ночному лесу, ясно?

Куда девалась былая мягкость и дружелюбие, где этот звонкий смех и блеск в глазах. Сейчас она была скалой, гранитом, и стальной взгляд сбивал всю спесь с молодого человека. По-крайней мере должен был сбить.

Ей с ним, раненным ею, тяжело. Только она упрямая и уже решилась, взваливает его на себя, что крест, несет, тащит, волочит - неотлучно рядом. Как будто, она должна ему жизнь, обязана ему счастье и спокойствие, хоть и не должна. Долг - человеческое, на другой стороне ничего этого нет, в Мелье нет. Немощный вскрикивает, а она благодарит его за жизнь, дарит раненому толику своей энергии, отдает частицу своего сердца. Сложно, но сейчас она не может поступать иначе.
Постепенно она устает. Устает сопереживать, устает чувствовать по-настоящему, устает осознавать слишком болезненное происходящее - и успокаивается. Замирает. Больше не трещит по швам.
Осмотрела рану Феари, даже рассказала Ричарду о чудесных свойствах мочевины в лечении всех болезней. Она как будто была настоящей, почти звенела, только каждый знал, чувствовал, видел в ней скованность, видел, что завязалась Мелья с раненым тугим узлом.
И когда были готовы носилки, она была готова. Обута, застегнута наглухо, как полагается умелому гонцу, с луком за спиной и кинжалом за поясом. Только перед тем, чтобы идти, подошла к Ульриху, на носочках подтянулась и поцеловала в щеку. И сестру обняла. На еще двоих спутников ровно посмотрела правдивым, острым взглядом. Благодарила-благославляла так, радуясь попутчикам, радуясь живому около себя в полумертвом, заброшенном богом мире.

ссылка

      - Ясно-ясно, - Вернулся, от взгляда Мельи к угрозам Фе, Ричард, - Давай свой мешок, - Вырвал он провизию из ее рук, - Но запомни: этот указ твой никак не оправдывает того, что ты меня не достойна. Тогда уж ты должна его тащить, несмотря на мое благородство. И еще указывать мне будешь, хм! - Капризно высказался он и, чуть отойдя, кинул мешок к ногам Найджелла, - Называть меня: Высокопревосходительство, благороднейший из величественных Сэр Ричард Первый Превосходный, ясно? Это я к вам, - Показал он пальцем сначала на слугу, а потом, резко развернувшись, и на Феари, - С этого момента. Все понятно? Все понятно.

      Высокопревосходительство, благороднейший из величественных Сэр Ричард Первый Превосходный, не отводя глаз от Найджелла, все ж нагнулся и брезгливо поднял мешок. В немой сцене он лишний раз подтвердил, по крайней мере для себя, свое превосходство и благородство. Подойдя, теперь к Ульриху, он продемонстрировал, как на показе мод, его новую "сумочку", медленно и неторопливо, смотря куда-то вдаль, неохотно он выжал из себя:

      - Сэр Ульрих фон Что-то-там, прошу прощения за слабую память, да. Я думаю, сейчас в наших и только в наших руках сосредоточена сила, - Он прихватил его за руку и попытался повести с собой, но... не сдвинул с места и смирился, - Сила. Только мы, я считаю сейчас способны рассуждать. Что ж, согласен, вы служите не мне, однако ваши... вот эти... кучка вот эта, - Брезгливо он махнул рукой, обведя всех сопутников, - Они, знаете, напортачили изрядно. А еще в долгу у меня ваша совесть - мальчишка с крепкими кулаками. А еще я вам, черт побери, жизнь спас. Ну, это так, "между прочим". Что ж, вы, как благородный человек у меня в долгу, но я вас великодушно прощаю. Так и быть. Так тому и быть. Не надо вставать на колени, мой дорогой, не стоит. НЕ СТО-ИТ. - Проговорил он зачем-то, (Правильно поставив ударение)- Короче говоря, собрались, да. Идем. Выдвигаемся. Да. Чудесно.

      Минута молчания, губы Ричарда трясутся, будто хотят еще что-то сказать:

      - Ах, и что б вы без меня делали! - Добавляет он весело и отпускает рыцаря. - Да. Так как в-в-вы и вон та брюнеточка, - Неожиданно быстро проговорил он, улыбнувшись, - Тут люди для меня мало-мальски нормальные: Ну, благородные: не драчуны и не куртизанки, - Полушепотом хихикнул он, закрывая рот рукой, будто проговорив: "Пардон", - То с вами общаться и будем. Мда... - Ричард понял, что никак не сможет найти тему для разговора с... рыцарем и резко замолчал, забегав глазами.

Закрыто