[ש] Spooks among Sentinels | ходы игроков | [ Deployment ]

FOB "Копье-2"
16 километров южнее Кадата

09:31

Дорога от ангара со складом снаряжения до аэродрома на автомобиле заняла десять минут. База была огромной - именно на ней концентрировались силы для прорыва через Кадат. Группа ехала вдоль рядов танков, бронетранспортеров, БМПТ, грузовиков поддержки, инженерных машин. Не одна сотня единиц техники, выстроенных коробками, ждала своего часа, который наступит вот уже через трое суток. Угловатым махинам, ощерившимся стволами пушек, с наростами прожекторов активной защиты и бородавками дымовых гранатометов, казалось, не будет конца.
Снайперы сидели в открытом кузове модифицированного MRAP'а, уже в полной выкладке, готовые к началу миссии. Важный груз - пушка М580, снятая с бронемашины, и станок, изготовленный под нее специально для этого задания - уже был закреплен на рамах экзоскелетов. Ткань, закрывавшая лица бойцов, была откинута. Визоры подняты. Пара наслаждалась последними мгновениями, когда они смотрели на мир не через искаженную перспективу "Ориона-15" с его отливающей зеленым цветопередачей.
Над базой вставало солнце.

На аэродроме, где размещалось два звена ударных вертолетов BHS-28, авиатехники уже заканчивали приготовления. Отгоняли тележки, на которых подвозились боеприпасы, грузовик ехал обратно на склад, экипажи вертолетов сверяли план вылета. Четыре вертолета стояли с заведенными двигателями, разнося характерный шум винтов.
Вдалеке, на другом конце полосы, стояли штурмовики. Солнце отражалось от их фонарей, но матовое темно-серое поглощающее покрытие не давало бликам на нем разгуляться.

Автомобиль подъехал к вертолетам и стоявшим рядом с ними людям и остановился. Выключили двигатель. Снайпера поднялись с лавок, открыли аппарель и спрыгнули на асфальт взлетно-посадочной полосы. Стон демпферов и жужжание сервомоторов потонули в свисте лопастей.
К снайперской паре подошел один из летчиков, козырнул, прокричал что-то вроде "Загружайтесь в этот" и указал рукой на один из вертолетов, пассажирский отсек которого был открыт.
Меньше всего это походило на пафосные приготовления к грандиозной операции. Спецназ всегда отправляется на задание тихо и без лишней суеты, тем более, что все уже было обговорено и тщательно подготовлено.
Пока пара загружалась в вертолет, летчики, обсудив все детали, разбегались по машинам. Закрывались дверцы кабин. Пилоты щелкали тумблерами. Двигатели заревели громче.
Наконец, стоявший на земле шутер взмахнул флажками, командуя старт, и машины одна за одной поднялись в воздух, сразу же после отрыва беря крутой крен на север.

С высоты открывался прекрасный вид на базу "Копье-2", остававшуюся позади. Она была поистине огромной. Можно было оценить весь размах приготовлений, полюбоваться стройными рядами боевой техники, поискать взглядом замаскированные оборонительные позиции. Но вокруг было не менее живописно - база располагалась на подножье горного хребта, и солнце играло на белоснежных вершинах. А впереди простиралось бетонное море.

Город Кадат.

Город располагался на чертовски важной стратегической позиции - он занимал все пространство от залива до гор, и переправиться через хребет можно было только сквозь него. Снайперы это знали еще из брифинга, но сейчас, смотря на надвигающийся город воочию, могли оценить его важность самостоятельно. И еще оценить тонкий ход противника, который, не в силах удержать полный контроль над ним, наводнил его своими дронами, в боях с которыми любая наземная группировка войск гарантированно завязнет надолго, неся огромные потери.

- Десантная группа, приготовьтесь, время подлета 3 минуты, - раздалось в динамиках в пассажирском отсеке вертолета.

Снайперы поднялись с сидений и проверили, как закреплено снаряжение и в каком состоянии парашюты. Стропы принудительного раскрытия прицеплены к раме. Привычные хлопки руками по плечам, сигнализирующие, что все готово. Визоры надвинуты на глаза. Ткань натянута на лицо и подоткнута. Системы проверены, все внешние связи отключены.
Пара показала друг другу большие пальцы. Бойцы заняли свои места у открытых дверей отсека.

Внизу проплывали пригороды Кадата. Звено летело над автомагистралью, разрушенной в нескольких местах. Застройка постепенно становилась все плотнее, а высота зданий - выше.
Заверещала сигнализация - вертолет зафиксировал пуск ракеты. Из-под хвоста вырвался сноп тепловых ловушек, а сама птичка забрала вправо. В левую раскрытую дверь был виден вертолет звена, летевший чуть позади, чья пушка отработала по позиции дрона-зенитчика. Вражеская ракета, клюнув на приманку, унеслась далеко назад и взорвалась высоко над воздушным построением.
Вертолет выровнялся, и через секунду из ракетных подвесов вырвалась серия вспышек. Залп НУР.

- Чисто. Внимание, прыжок через пять секунд!

Каждый из снайперов подошел к своей двери в пустоту.
Внизу была уже плотная городская застройка мегаполиса. Давно заезженная аналогия с морем бетона сейчас приходилась как нельзя кстати - несмотря на то, что вертолеты шли в двух сотнях метров над городом, чтобы позволить парашютам раскрыться, здания простирались до самого горизонта.

- Три! Две! Одна!

Шаг. Невесомость. Сопротивление воздуха. Рывок троса принудительного раскрытия. Еще один рывок надувшегося купола.
Вертушки летели дальше. Бортстрелки из автопушек посылали короткие очереди по замеченным дронам. Шум винтов отдалялся, и ему на смену приходил шелест ветра в ткани парашюта.
А под ногами приближались крыши.
Десантирование с парашютом в экзоскелете имело свои нюансы. Несмотря на то, что ноги сломать было сложнее из-за рамы, амортизирующей удар, нужно было правильно сгруппироваться, чтобы не завалиться набок и не раздавить собой ценный груз. Кроме того, из-за малой высоты прыжка не оставалось времени на планирование, и приземляться приходилось куда придется.
Купол Софи скрылся за крышей дома.
На AR-интерфейсе таяла цифра альтиметра. Кевин летел на улицу между двумя пятиэтажными домами. Десять метров. Пять.
Вдох.
Мышцы напряжены, тело сгруппировано.
Последнее усилие на стропах - и ноги впечатываются в асфальт, покрытый пылью и бетонной крошкой. Стонут механизмы экзоскелета. Купол сдувается и плавно оседает на землю.
Первый этап миссии - высадка в городе на вражеской территории - завершен.

    Рефлексы включились без участия сознания, несколько секунд после окончания прыжка ещё находившегося в состоянии приближения к земле. Руки сноровисто сбрасывали лямки и расстёгивали пластиковые замки на четырёхточечной системе крепления — надо было освободиться быстрее, чем ткань и стропы могли бы запутать его, зацепиться за деталь снаряжения, замедлить, ослепить.
    Это чувство было сродни сиюминутному взрыву паники. Агония в лёгких, захватывающий дух адреналиновый удар. Ничего общего с техническими сложностями приземления; нет, дело обстояло иначе. Прыжок в неизвестность был самой страшной деталью плана. Страшной именно своей неизвестностью, отсутствием взвешенного риска — когда ты не можешь создать для себя даже мираж того, будто хоть как-то контролируешь ситуацию.
     Шаг с доски, положенной на борт пиратской шхуны, только вместо акул современные моря кишели металлом и электроникой.
    Кевин шарахнулся к стене, переводя до предела напряжённый взгляд по часовой стрелке и впитывая ощущения нового места. Чужой бетон, чужой металл... Фотографические изображения стремительно обрастали плотью: застывший у бровки тротуара призрак седана южно-азиатской марки. Пластиковая чернота за окнами длинного жилого блока. Штукатурная белизна блочного офисного гроба в центре Y-образного перекрёстка, замеченного сверху. Пустота, отмеченная печатями выключенных медийных билл-бордов. В этом городе не пахло жизнью.
      Руки продолжали работать, сгребая с бетонного асфальта плащаницу-парашют. Кевин не знал, насколько ювелирно настроена система распознавания образов и насколько бдительно оператор-человек контролирует потоки входящих видеоданных, но чем меньше парашют был бы похож на парашют, тем лучше. В эти минуты он ощущал себя загнанной крысой, вдруг решившей побежать по колесу водяной мельницы в противоположную сторону — сейчас шла гонка не со временем, а со счастливой случайностью, которую яйцеголовые в зеленоватой полутьме штаба маскировали под расчёты и графики патрулирования, составленные на основе данных с геосинхронной орбиты.
      Вторым рефлексом стало желание немедленно запросить статус дублёра. Как забавно. Режим радиомолчания успел отложиться в голове, но не в подсознании, вскормленном на привычной информационной доступности и не менее привычном информационном превосходстве. Занг никогда не принимал участия в войне с противником, находящимся на сопоставимом технологическом уровне. Пришлось сознательно отказаться от этой мысли. Никаких запросов, только визуальный контакт. Сейчас Занг мог только надеяться, что приземление второй половины пушки прошло не менее удачно.
      Ещё секунда — и Кевин начинает движение...

Упавший с небес воин в стальной броне сбросил с себя шелковые крылья и метнулся в сторону, под тень бетона. Ткань его камуфляжа приняла цвет стены дома, сливаясь с пейзажем.
Рука снайпера сама легла на рукоять винтовки. Он судорожно огляделся вокруг, но ни он, ни его визор не нашли ничего похожего на вражеские дроны.
Стрекот вертушек уносился дальше на север, и тишина бросилась за вертолетами в погоню.
Когда после оценки обстановки снайпер решил, что все тихо, он вернулся обратно к парашюту и быстро сложил его, не оставляя врагу ни намека на их присутствие в городе. Адреналин, разогнанный по сосудам, заставлял при каждом ударе сердца если не бросить купол и бежать, то истерично оглядываться; сбивал с толку, нагонял панику. Но снайпер удержал хладнокровие.
Парашют упакован.
С момента падения прошло сорок секунд.
Где-то на севере послышались взрывы. Видимо, вертушки вступили в бой с очередной группой дронов.
Снайпер приметил переулок, который вел на восток. Там же, через одно или два здания, приземлился его второй номер, Софи.
Поднявшись с колена, он устремился к нему. Бетонная крошка хрустела под ногами громче, чем хотелось бы.
Идя в узком коридоре меж двух домов, он ступал медленно, прислушиваясь после каждого шага. Но пока все было тихо и спокойно. Не жужжали роторы разведчиков и не скрипели по камням гусеницы боевых дронов.
Снайпер осторожно выглянул из-за угла, и первым, что он увидел, был парашют, повисший на опоре ЛЭП. Он высунулся чуть подальше, оглядывая улицу, и вдруг заметил какое-то движение. Как будто кусок стены зашевелился. Не сразу его взгляд смог выделить снайпера, чей камуфляж-хамелеон надежно скрыл его от посторонних глаз. Софи, узнав своего напарника, медленно опускала винтовку, секунду назад смотревшую своим дулом прямо меж окуляров визора Кевина.

    На лице Кевина мелькнула слабая улыбка. Где он скупо берёг каждое движение и ресурс, Софи использовала любую возможность, заботливо предоставленную военным гением конструкторов и разработчиков «XS-MMP». Несомненно, будет эффективнее тот, кто адаптирован лучше — это подмечал ещё Чарльз Дарвин в годы трудов после кругосветного путешествия на корвете «Бигль». Кевин несколько раз замечал этот поведенческий паттерн будущей напарницы ещё в тентовом оазисе среди бесконечных пластиково-палаточных рядов опорного лагеря.
    Он улыбался.
    По совсем другой причине.
    Замерев у стены, Занг не спешил выходить на открытое место. После нескольких секунд тишины он сместился к самому углу, взяв под наблюдение уходящую на юг улицу, и медленно поднял руку в очевидном предложении: «сюда!». Даже через несколько слоёв синтетической ткани он чувствовал холод, за ночь въевшийся в бетон у плеча. Говорят, со временем весь мир станет из бетона. Стоило привыкать.

Софи помедлила, убедившись, что Кевин взял под наблюдение улицу и готов, и сдвинулась с места.
Камуфляж интересно переливался на ходу. Глаза без труда следили за движущейся фигурой, но мозг испытывал огромную нагрузку в попытках расчленить постоянно меняющуюся маскировку и высечь из нее человеческий силуэт.
Когда снайпер преодолела половину пути, Кевин увидел, что радиаторы выдвинуты, а воздух вокруг них слегка подергивается - Софи при приближении напарника включила и тепломаскировку, накопители которой сейчас охлаждались. Перестраховалась.
На улице было тихо.
Даже огромная рама экзоскелета и тяжелый груз за спиной не смогли спрятать некоторую легкость, с которой напарница прошмыгнула мимо снайпера в переулок. Присев на одно колено, она подняла винтовку, держа на прицеле ту сторону, откуда пришел Кевин, она тихо, но так, чтобы товарищ услышал, сказала:
- Докладываю, приземлилась штатно, без происшествий. Парашют зацепился крепко, убрать сложно.
Она облегченно вздохнула и добавила:
- Рада тебя видеть. Какие указания?

    Улыбка Кевина под термоизолирующей маской приобрела более человеческий оттенок. Напряжённые минуты прыжка и приземления наконец-то остались позади, и панический выброс адреналина схлынул. Занг с удовольствием чувствовал, что сердце бьётся в спокойном ритме. Это было важно. Он слыхал, парни из медицины загоняют в ребят эти, как их — препараты для купирования аффективных состояний, что ли? — но не позволял себе такую роскошь. Его реакции, и физология, и психосоматика, являлись тщательно откалиброванным индикатором, к которому Кевин прислушивался не меньше, чем к метрическим показаниям лазерного дальномера. В это хотелось верить, хотя грань между фетишем и интуицией становилась всё тоньше с каждым выходом.
    «Как сейчас?»
    — Принято, придётся оставить. Найдём для пикника место получше, пока джентльмены не вернулись с экскурсии, — Занг с надеждой добавил. — Уличные указатели, другие ориентиры? Мы в южном секторе города, но я не смог понять со своей точки, где именно.

- Сейчас, - сказала снайпер, и после секундной задержки назвала координаты.
В AR-программу визоров была занесена карта Кадата. Спутниковое позиционирование, по понятным причинам, было для снайперской группы недоступно. Видимо, Софи еще в вертолете следила за картой, и вовремя нашла точку, в которых они находятся.
Кевин, сверившись со своей картой, занеся в нее координаты, обнаружил, что до станции метро полтора километра на северо-северо-запад. Туда вела четырехполосная автодорога, окруженная со всех сторон жилыми домами, среди которых, само собой, во множестве были переулки и подворотни.

    — Да, вижу.
    Можно было найти нездоровую иронию в том, что магистраль, по которой диверсанты сил иностранной интервенции собирались двигаться к цели, называлась именем одного из местных президентов. Занг краем уха слыхал, что в восьмидесятые прошлого столетия, когда цементная душа Кадата воспрянула к жизни среди гор и прибрежной степи, этот человек был рупором новой зари для своей страны. Если всем, чем ему отплатили, стала улица шириной в восемнадцать метров, Кевин предпочитал быть рупором чего-то другого.
    Бросая быстрые взгляды на стылую пустоту перед своей позицией, Кевин запустил руку под клапан и нашарил пластиковое присутствие гидратора. Нет... рядом... рядом... нашёл! Снайпер быстро щёлкнул крышкой компаса, даже не пытаясь демонстрировать прикладные навыки ориентирования на местности. Чем меньше вероятность ошибки — тем лучше. Он был обычным человеком, чего бы ни говорило с экранов кино о коллегах по профессии, и как человек, мог ошибиться. Техника не ошибается почти никогда. Техника, проверенная техникой же, ошибается в одном случае из миллиона.
    — Взял азимут, — чётко сообщил он, взглядом указав Софи направление. — Находимся на бульваре Третьего октября. Двигаемся до перекрёстка с генерала Маали, далее параллельно улице. Готова?

Вместо ответа Софи поднялась с колена и слегка опустила винтовку.
Кевин закончил прокладывать курс и привел себя и боевое положение. Снова выглянул из-за угла, в последний раз убеждаясь, что вокруг все тихо, легонько сжал руку напарницы, давая сигнал "Пошли", и вышел из укрытия. Медленно.
Они не просто шли по направлению. С каждым шагом они все глубже входили в режим, в котором снайпер существует на поле боя.
Первый его аспект - контроль над окружающей обстановкой. Слух, зрение, обоняние. Снайперы знали не только теорию, как вслушиваться и вглядываться, на что обращать внимание и как правильно читать полученную информацию, в их распоряжении был целый арсенал психофизических приемов, служащих для временного обострения выбранного чувства.
Зная все о том, как скрыть свое пребывание, не составляет труда разгадать приемы, которыми враг скрывает пребывание его.
Второй аспект - контроль над собой. Снайперы - люди из той категории, что превращают свое тело в инструмент, что в некотором роде роднит их с танцорами балета. Излишне романтично настроенные натуры могут назвать снайперское дело "произведением военного искусства", и, в принципе, далеко от истины не уйдут, покуда за искусством стоит тяжелый труд.
Нет случайных движений. Нет случайных действий. И притом необходимо планировать не только в пределах текущей ситуации, но и на все время операции, рассчитывая использование своих ограниченных человеческих сил и возможностей.
Третий аспект - внутренний. Моральный. Трое суток в центре улья, без поддержки и даже связи. Весь необъятный мир ограничивается до пределов мегаполиса-призрака. Колоссальнейшее нервное и эмоциональное напряжение, когда нельзя расслабляться ни на минуту.
Справиться со всем этим можно только тогда, когда за плечами не только долгие годы тренировок и обширный опыт операций в любых условиях. А когда к этому добавляется извечное "Кто, если не мы". Потому что снайперы заслужили право называть себя элитой. И именно осознание своей уникальности, своих способностей и сил дает непобедимость.
С каждым шагом все три аспекта все полнее заполняли разумы пары.

Шурша пылью, снайперы подошли к перекрестку. Кевин пошел к углу и плавно высунулся, проверить обстановку.
Последние отзвуки шагов растворились в тишине. Было настолько тихо, что можно было различить едва уловимый стрекот винтов где-то вдалеке.
Весь город был покрыт пылью и пеплом. Во время последнего штурма артиллерия обеих сторон выпустила по городу не одну тысячу тонн снарядов. Редкие дома могли похвастаться сохранившимися в целости крышами, окон же не было нигде. Автомобили утопали в полуметровом слое бетонной крошки, который почти равномерно покрывал улицы, собираясь в сугробы по углам. Бойцам приходилось идти, оставляя четкие следы, но некому было их читать - дроны не умели идти по ним.
Слабый ветер поднимал маленькие облачка пыли.
На пересеченных дорогах было пусто. Кевин уже хотел обернуться и дать сигнал о продолжении движения, но не успел. Он услышал, как напарница за его спиной шоркнула ногой - нехарактерное движение. Ладонь Софи легла на его локоть и ощутимо сжала.
Она что-то заметила.

    Кевин послушно замер, слившись со стеной, и только повернул голову. Нельзя торопиться. Это соединения, созданные для ведения непосредственного контакта, учат залегать при первых звуках опасности — читай, звуках стрельбы. Сначала нужно упасть, превратив себя из ясно видимой мишени в смутный силуэт, и уже потом смотреть. Инструкторы орут, вдалбливая двухступенчатый порядок действий, потому что даже инструкторы с отбитыми головами предпочитают видеть звёзды на плечах, не на свинцовых крышках.
    Здесь иначе. Здесь единственное резкое движение может спровоцировать гусеничный дрон, и тогда сорокамиллиметровая граната превратит их в пыль, сохранившую память о своих ошибках на, разве что, длинных радиочастотах. Поэтому Кевин, инстинктивно уловив направление её взгляда, ограничился поворотом головы, в любой момент готовый активировать оптическую маскировку.

Снайпер невозмутимо остановился и повернул голову, отследив взгляд напарницы.

Есть такая поговорка: "Новичок тренируется до тех пор, пока не сможет сделать правильно. Профессионал тренируется до тех пор, пока не сможет сделать неправильно".
Когда-то Кевин был обычным солдатом. Пусть и вооружен был дальнобойной винтовкой, но правила выживания на поле боя для него действовали те же, что и для товарищей, находившихся плечом к плечу. Визуальный контакт с врагом - рассредоточиться, залечь, скрыться. Щелчки пуль над головой - мордой в землю, потом все остальное. Это вдалбливали в учебке. Некоторые из сослуживцев шутили во время очередного акта ползанья на пузе, мол, хорошо, что этому учат в первую очередь. Плоские такие шуточки, прямолинейные, грубые и незамысловатые, а над головой все щелкает и щелкает. А свою ты не услышишь, она ж быстрее звука летит. Так что, хорошо, пока щелкает - значит, все мимо.
И подтверждался на деле этот образ действий неоднократно. Поэтому опытный Кевин Занг, проходя спецкурс снайпера, столкнулся с некоторыми сложностями, когда шли испытания на выносливость и концентрацию. Прицел на мишени, вокруг рвутся имитационные взрывы, и нет-нет да и хочется сделать так, как велит тело - броситься на землю.
Тело ведь не врет. Мозги врут.
И лишь когда Кевин смог сделать неправильно - не бросаться на землю при первой опасности - примерно в тот же момент он и стал профессиональным снайпером. Только, может быть, он сам еще этого не знал, но эта дверь перед ним открылась.
И вот теперь его снайперская натура говорила ему, что правильным будет замереть и не шевелиться. Только, может быть, в этот раз стоило поступить, как подобает профессионалу, неправильно?..

Сотня метров на юг. На ту дорогу, вдоль которой пара двигалась, из переулка неторопливо выплывал зонд-разведчик. Можно было уже расслышать шорох его винтов. Яркими бликами отражался от его поверхности солнечный свет.
Если он повернет снайперам вслед, придется прятаться.
Мало того, что эта штука будет искать тепловой след. Ее трехмерный сканер каждый булыжник и автомобильный остов будет сравнивать с моделью человека в различных позах. И файл с прямо стоящей фигурой будет первым в списке обращений.
Двухроторник замер. И покачнулся в сторону.

    Какой бы выдержкой ни обладал Кевин, возникшее чувство было таким, словно его внутренности окатили ведром ледяной воды. Будь мозг сопоставим с устаревшим компьютерным блоком, он взвыл бы изо всех сил, на предельной скорости восстанавливая в памяти спецификации. Двухроторный беспилотный дрон. Несколько фунтов пластика, кремния, стекла и металла. Как назло, встающее по левую руку светило превратило корпус дрона в сияющий среди бетонных аллей солнечный зайчик. Кевин не мог понять, какой стороной дрон обращён к ним, и не знал, делает ли тот полный круг каждый раз, когда навигатор сопоставляет текущие координаты с координатной разметкой города, подтверждая сенсорную информацию о выходе на перекрёсток.
    «Перекрёсток!»
    Ни единой команды вслух. Слово «микрофон» в тактико-технических, напечатанное утилитарным шрифтом, с умом подобранным компетентными дизайнерами ради большей визуальной доходчивости, Кевин помнил. Помнила и София, хотя в девушке Кевин никогда не сомневался, иначе рядом с ним просто была бы не она.
    Даже наоборот.
    София была моложе его, умнее, адаптивнее. Занг знал, что карьера в спецподразделении — не тот выбор, который совершают потому что утром нечего надеть. София видела лучше. Приспосабливалась лучше. В скором времени уже она могла вести собственную группу. Но сейчас именно Кевин с силой потянул её ладонь вниз, давая понять, что понял и пришло время двигаться максимально тихо, после чего первым скользнул за угол.

Насколько бы тихо ни старался Кевин двигаться бесшумно, под тяжелыми подошвами экзоскелета песок предательски скрипел.
Он отпустил руку Софи и плавно, без резких движений, насколько хватало его выдержки, сделал несколько шагов до спасительного пространства за углом. На то, чтобы полностью скрыться за стеной из поля зрения дрона, у снайпера ушло три с половиной секунды. Быстрее - слишком громко и слишком резко, чтобы остаться незамеченным. Может быть, у него была пара секунд в запасе, пока дрон не развернулся в их сторону, но рассчитывать на них было непозволительным риском.
Софи, все это время следившая за дроном, не поспевала, пятясь. И поэтому, когда она, рассмотрев элементы конструкции беспилотника и определив, в какую сторону он разворачивается, поняла, что не успеет нырнуть вслед за вещудим, и приняла другое решение.
Снайпер опустилась на землю и легла на живот вплотную к стене, подобрав под себя ноги и руки и устроившись так, чтобы ее объемистая ноша, закрепленная на спине, максимально закрывала ее тело от камер разведчика.
До угла ей оставалось дойти полтора метра. Но бывают ситуации, которые диктуют свои условия.
Кевин из-за угла наблюдал за происходящим. Дрон развернулся и начал движение в их сторону за какую-то долю секунды до того, как Софи успела замереть, не шевелясь и почти не дыша. И что-то ему прямо по курсу не понравилось, потому что он дернулся в воздухе, остановившись на мгновение, а потом продолжил полет. Быстрее и целенаправленнее.

    Пятьдесят — слишком далеко. Пятнадцать, вопреки математическому неравенству, ещё менее разумный вариант. Он не успеет, понял Кевин. Летающий глаз проведёт бросок из слепой зоны быстрее, чем человеческие ноги сделают это с пятнадцатью метрами, и никакие сервоприводы им не помогут.
    Поэтому Занг не стал разрывать дистанцию.
    Он бросил короткий взгляд наверх, на зубчатые скаты крыш. Нет, убраться наверх в стиле ниндзя он тоже не успевал. Электролебёдке понадобится крепление. Какое именно, уже не оставалось времени рассчитывать. Приняв другое решение, снайпер остался у угла, припав на колено. Он был уверен, что камера беспилотного разведчика лишена сверхширокоугольного объектива — расширение угла зрения негативно сказывается на фокусном расстоянии, и любое конструкторское бюро отдаст предпочтение большей дистанции опознания перед большим градусом обзора. Как говорил горный инструктор в его далёкой молодости, «война считает в километрах». Таким образом, дрону потребуется несколько лишних секунд, чтобы взять под наблюдение сектор сразу у стены. И, надеялся Кевин, ещё мгновение он выиграет тем, что ушёл ниже плоскости человеческого роста.
    Его рука извлекла из поясного крепления продолговатый цилиндрик дымовой гранаты, стоившей дороже, чем персональный компьютер прошлого поколения. Ребристая поверхность удобно устроилась в пальцах. Занг сдвинул винтовку за спину, второй рукой расстегнув клапан кобуры на бедре. Девятимиллиметровый патрон должен был справиться с поставленной задачей: расправиться с чересчур назойливым дроном быстро и тихо. Занг знал, что калибр подходит. Если бы патрон в пистолете был десятимиллиметровым, какой используют полицейские соединения, то корпус «QSP» мог бы выдержать попадание, так как больший диаметр обладает большей останавливающей силой, но меньшей проникающей способностью. Но игольчатая девятка должна была сработать. Должна.
    Кевин замер, предельно сконцентрированный на пространстве перед собой. Бросок гранаты — серия быстрых выстрелов. В уме он отсчитал, что выстрела понадобится три: первый в объектив, второй — туда же, следуя за инерцией отдачи, которая поднимет ствол на пару сантиметров вверх. Третий, снова прицельный — в основание пластикового «черепа», под креплением левого винта. Стрелять чаще будет невыгодно из-за того, что он не сможет в достаточной мере контролировать ствол. Стрелять меньше — ненадёжно, потому что одна из пуль может лечь по касательной. Ровно три. Бросок — вспухнет дымовое облако, подарив электронному шпиону несколько секунд «зависания» — серия. Он ждал, скорее чувствуя, чем слыша, как нарастает шелестение малюсеньких лопастей из аэродинамически спроектированного углепластика.
    Ждал...

Снайперская пара с замиранием сердца ждала приближения дрона. Было еще несколько секунд, чтобы окончательно убедиться в правильности принятого решения и внести финальные поправки в план, насколько позволяла обстановка.
Не двигались ни Кевин, ни Софи, ни единым мускулом, демонстрируя поразительное хладнокровие.
Шелест винтов приближался. Он уже за углом. Сейчас он должен был уже пролетать над уткнувшейся носом в тротуар Софи.
Дрон вылетел из-за угла. Кевин увидел, как он по инерции пролетает дальше мимо снайпера. Палец Кевина уже пролез в кольцо дымовой гранаты, как за углом послышался громкий шорох и жужжание моторов экзоскелета, и тут же прощелкала очередь из винтовки с глушителем.
Беспилотник дернулся, вспыхнул от попадания бронебойно-зажигательных патронов, и по широкой спирали свалился на землю. Из-под пластикового корпуса пролезали языки пламени, к небу потянулись тоненькие струйки дыма.
Софи поднялась на ноги и твердым шагом вышла из-за угла. Увидев Кевина, она упала на колено, повернувшись спиной к напарнику. Кевин увидел выдвинутые радиаторы теплового накопителя системы маскировки. Над радиаторами разлилось марево дрожащего от высокой температуры воздуха.
- У тебя теплокамуфляж неисправен? Почему ты задергался? - спросила Софи обеспокоенно.

    — Малыш уже начал что-то подозревать, — Кевин мягко вложил до половины извлечённый из кобуры пистолет на место. — Пока мы над землёй, надёжнее будет перестраховаться.
    Занг не стал говорить, что на самом деле финальной силой в принятом решении выступили не расчёт, не грамотный анализ ситуации. Финальной силой выступил давний, звериный инстинкт — не стать беспомощным. Не лежать, спрятав лицо в асфальт и молясь языческим богам, чтобы глазами дрона в эту секунду не смотрел живой оператор. Не ощутить кислый вкус беспомощного гнева, когда дрон наберёт скорость и высоту, одновременно отправляя сигналы тревоги по беспроводным нитям марионеток. Не потерять контроль. Кевин был человеком действия.
    Он знал, что здесь кроется и его сила, и его слабость. Знал, что потом, в собственном независимом рапорте, Софи Перра вполне может квалифицировать его действия как отражающие профессиональную некомпетентность лидера группы. Но чем меньше ты оставляешь на волю случая, тем... да какая разница. Не сейчас. Он позже подведёт философский базис под случившееся.
    Освободив руки, Занг подбежал к упавшему беспилотнику. Схватив его за ободы вокруг винтовых диаметров и стараясь беречь пальцы от огня, родившегося в расплавившихся микросхемах и элементах питания, снайпер бросил зонд к стене, ногами развернув корпус так, чтобы пулевые отверстия остались скрыты. Теперь анализ ситуации, буде такой последует, позволит предположить случайное столкновение с неподвижным объектом.
    Позволит.
    В теории.
    — Теперь уходим. И быстро.