XI. "Первый гвоздь - крюком". | ходы игроков | Допоλнение ວ Яде

Не потеряв и капли от своей невозмутимости, Одд наклонился ближе к очагу, упершись локтями в широко расставленные колени.
- Знаю эльфа очень давно. Он справедливее самого Орднунга.
Гном медленно покачал головой.
- Не стал бы он наказывать невиновного. Что ты натворила?

- Пришла в себя! - В сердцах воскликнула Яда.
В ее-то голове с самого начала не укладывалось, что она натворила кроме того, что очнулась и вполне логично пошла исследовать, где оказалась.
- Я путешествовала с труппой бродячих артистов, циркачей, - решила более подробно описать всю картину. - Заболела... лихорадкой. Потеряла сознание в Гольд, а очнулась вот...
Изобразила рукой холм снега.
- Моя труппа уехала без меня. Они оставили меня на попечение этого... эльфа. В его защиту могу сказать, что он обо мне действительно заботился. Или Вольфганг... Не знаю. Но очнулась я в чужом месте, ничего не понимая, со снегом за окном. Я была напугана. Спустилась вниз, начала гулять по кастеллуму... А тут появился этот безумец и стал утверждать, что я нарушила сразу кипу правил! Откуда мне было знать обо всех этих правилах?! Он решил заковать меня в кандалы и провести какое-то там свое ордманнское правосудие. Мы и... повздорили... немножко...

Гном отстранился, внимательно слушая Яду. И лицо его, практически не изменившееся, отображало, кажется... презрение. Он слегка поморщился, да, точно!
- Вот тебе и лицедеи, - пробурчал он себе под нос.
Глянул на котелок, а там уже вода начала закипать. Надел кожаную варежку, снял его с огня, да поставил на специальную деревянную треногу. Взял тот самый мешочек, развязал тесемки и высыпал в воду несколько добрых щепоток сушеной травы.
В слепящем свете пламени разглядеть было трудно, но кажется, это был крупнолистовой тий. Только какой-то незнакомый...
- На горных травах. Вкусный, - пояснил Одд.
Правда, сказал он это с таким безразличием, что сии слова можно было принять и за сарказм. Да за что угодно, но не за гостеприимное радушие!
А затем, снова опершись локтями в устойчивые колени, йорднур стал смотреть прямо в лиловые глаза грийом. Было понятно, что сейчас он что-то скажет. Что-то серьезное.
- Я вот теперь думаю, Яда: а как поступить мне? Тоже пожалеть тебя, несуразную? Богам ты не угодила - вид у тебя проклятой. Ляжки тощие, ланиты впалые, кожа сланцевая, тепла не держишь. И рога. Непростая жизнь.
Однако лицо его все равно не проявляло ни капли сочувствия.
- Или же тоже. По башке тебя хёггом хряпнуть? Как ты с альд-винром моим поступила. Он тебя от верной смерти спас. За просто так.
Одд прищурил один глаз - видно, в ярости он был. Своей, йорднурской ярости, никак иначе не заметной.
- Сколько седмиц с тобой маялся. Печь для тебя всегда топил. Ночами из-за криков не спал. Снадобьями кормил. С ложки, припадочную, выпаивал. Из-под гузна тряпки обоссаные менял. Орднунгу своему за твою жизнь молился...
И хотя тон его оставался вроде бы спокойным, лицо гнома аж покраснело от негодования.
- Он родил тебя заново, считай. Многие с детьми чахлыми так не возятся. Но ты с ним "повздорила". И наказания выдержать за это не смогла. По башке его хёггом.
Гном замолчал и слегка приподнял кустистую седую бровь.
- Так что? Давай я тоже "повздорю" с тобой, да за хёгг возьмусь? Только имей ввиду, у моего на обухе - клюв. Череп расколит.

Совесть.
Страшное чувство.
Всю жизнь отравляет.
Вот не знала, не думала Яда о том, что для нее Морб сделал и неплохо вполне себя чувствовала. Представляла его монстром, списала всю заботу на гоблина... Так и не жалко - пусть помирает.
А теперь... вот пожалуйста.
Неужели он правда так ее выхаживал тщательно?.. И зачем?.. Ради незнакомки-то.
Может правда не такой плохой?..

Девушка сглотнула, продолжая смотреть прямо в глаза гному. Мысленно уже пыталась придумать план отступления. Все повороты и коридоры из головы выветрились. В какой там комнате медведь?.. Куда бежать, коль вокруг снега сплошные?

Ну откуда ей было знать, что этот Морб такой заботливый?!

Сейчас это казалось издевательством. Или фантазией Одда. Видел бы он перекошенное лицо своего друга-эльфа в тот момент, когда тот ее заковать собирался! Или потом... когда шел за ней попятам. В спину дышал, зубами клацал. Обещал расправы самые жестокие.
Или расправы она уже надумала?..
Да кто угодно бы за топор схватился!

- Я буду драться, - как-то жалобно предупредила грийом. - Я м-может и тонкая, н-но... у меня рога н-не просто для красоты...
Уродиной еще обозвал.
Будто сам красавец.
- Я виновата, ладно! - Выпалила Яда в итоге, набрав побольше воздуха в легкие. - Я испугалась. Только пришла в себя, голова еще в тумане. Вокруг все незнакомое, непонятное. И первым же делом - в цепи. Да, я ответила враждебностью на враждебность. И теперь сожалею... Но демоны побери, я всю ночь сюда добиралась по сугробам, чуть не окочурившись, ради этого Морба!

Одд слегка поморщился.
- Тролл тали юте олл, - пробурчал он. - Зачем так громко орать?
Затем он пошкрябал толстыми пальцами свой затылок и посмотрел на топор. И снова на Яду. И снова - на топор.
Потом все-таки остановился на девушке, внимательно ее разглядывая. Будто примерялся, куда лучше всадить лезвие...
- Хорошие рога. Они полые?
И тут на его скукоженное старое лицо наползла совершенно неуместная улыбка. Недобрая к тому же.
- Яда, я б тебя убил. Но ты будешь кричать. Бьорна проснется. И ей будет сложно уснуть...
Он снова посмотрел на топор.
- Ты слишком много переживаешь. Это тебя погубит.
Продолжая странно улыбаться, гном спокойно встал, подошел к сундукам и открыл один из них. Покопался там, достал пузырек с мутной жижицей и берестовую баночку. Вернулся и показал их грийом:
- Снадобье понемногу каждое утро. А мазь, - мазь была в баночке, - на рану, чтоб гной не потек. Бери.
Отдав лекарства, Одд сел обратно и снова оперся скругленными локтями о колени.
- Морб либо помер уже. Либо жив будет. Я там ни к чему. А вот ты вернешься и будешь опекать его, вину заглаживать.
Опять эта страшная улыбка.
- Я на днях к вам загляну. С топором. Если с эльфом или его орчонком что случится - я заберу твои рога. Коль даже не твоя вина в том будет.
Не торопясь и не выказывая напряжения, дворф аккуратно налил тий в две кружки. Протянул одну Яде.
- Попей горячего. Быстрее согреешься.

Горячую поверхность чашки Яда уже не ощутила. Она распихала по кармашкам все "подарки" и одним глотком закинула в себя тий, не почувствовав вкуса.
Зато почувствовала, как обожгло горло.
Сильно так.
Закашлявшись, девушка согнулась пополам, отставив чашку и пытаясь перетерпеть мучительный спазм. На глазах показались слезы. То ли страха, то ли боли...
В ней было полно и того, и другого.
Какой же жуткий гном, демоны его побери!
Если она тут еще хоть на мгновение задержится, то хлопнется в обморок и... и наверняка проснется уже обезроженная. Маньяк-душегуб! Да в этой местности вообще одни сумасшедшие живут, если проводить беглый анализ.
- Сшасшибо, - прошипела обожженным горлом грийом и подскочила, опрокинув табуретку.
- Поздно уже...
Вернее, рано.
- Пойду я...
Подальше и побыстрее.
- К.. Морбу...
Ко второму ненормальному. Теперь уж она не знала, что лучше - если тот помрет или если выживет. Подумает по дороге...
Обратный путь уже как-то не пугал. Подумаешь - снежок. Мороз. Хорошо даже! Лишь бы гномов не было там... с топорами...
- Буду ждать с нетерпением нашей следующей встречи, - Яда даже не пыталась скрыть, что сейчас нагло врет.

Глава Пятая

С неба падала звездная пыльца. Малюсенькими мокрыми точечками, мерцая в свете заходящей луны, она медленно оседала на лицо Шаагрэ.
Несмотря на то, что девушка уже знала дорогу и шла быстрее, несмотря на то, что она согрелась у гнома и попила горячего тию, злой холод все равно уже успел пробраться сквозь теплые шкуры и... снова начал терзать эльфийку.
Безмолвный, красивый, величавый мир снега, гор и смерти. Если грийом не дойдет до замка к утру, то ослепнет на ярком солнце, околеет и умрет...

К счастью, она успевала: Кальтхохпасский Кастеллум стоял вдалеке посреди белого перевала огромным черным кубом. Древняя, всеми забытая, но мощная твердыня - гномьи крепости впечатляли своими приземистыми, массивными пропорциями. Будто они должны были сдерживать гнев самих Богов, а не армии обычных орков.
Но сейчас в отсутствие врага ворота не были заперты. И девушка вошла внутрь, при этом каким-то своим неестественным чутьем предсказывая беду. Правда, так получалось, что беда ее ждала повсюду...
Деваться было некуда.
Осторожными, беззвучными шагами Яда поднялась на второй ярус, от которого веяло благословенным теплом. Открыла дверь в главную залу и встретилась взглядом с... Морбом.
Он ждал ее. Эльф сидел в центре зала и смотрел на грийом, не мигая.
Белки его глаз были пропитаны кровью и нескрываемой злобой. Лицо - бледное, как у трупа, с жилками синих вен. Но Морб был жив, еще как жив. Под светлой помятой рубахой часто вздымалась грудь. На плече засохло темное бурое пятно. На лбу осталась повязка, наложенная Ядой... тоже наполовину пропитанная кровью.
Кровь стекала по уху тонкой струкой, спускалась ниже по шее, впитываясь одеждой. Но Морба все эти мелочи явно не волновали. Он скрипел зубами от еле сдерживаемой ярости.
Без слов было понятно, что сделай грийом один неосторожный шаг вперед или назад, и эльф метнется за ней с саблей, да зарубит к демонам собачьим. А сабля, кстати, лежала рядом на длинном столе, зачем-то отодвинутом к дальней стене.
Помимо куэссэ там было приготовлено и другое оружие - Ядин топор, какой-то старый короткий увесистый меч и, неожиданно, два изящных эльфийских пистоля.
Пистоли? В такой-то глуши! Шаагрэ видела их лишь пару раз в южных странах на поясах у богачей. Очень дорогое оружие... откуда оно у Морба?
А еще там лежали те самые ржавые кандалы и длинный кнут. Кнут был испачкан в крови.
- Гоблин, - жутко прохрипел Морб, проследив за взглядом Яды. - Думал, что разбудив меня и встав на мою сторону... - натужный вдох, - избежит наказания.
Эльф сверкнул жестокими глазами. О да, грийом тоже не избежать наказания.
Однако ордманн продолжал, слегка наклонившись, просто сидеть и тяжело дышать - значит, им предстоял разговор перед неминуемой страшной расправой.
- Яда Шаагрэ... ты подло... напала на меня... в собственном доме... попрала... мою честь... - казалось, эльф задыхался от ненависти, исказившей его и без того жуткое лицо. - На моей родине... в Форе-де-Фруа... подобные коллизии... разрешаются лишь... лишь одним способом...
Опершись сильной рукой о стол, Морбрет де Морбрет уверенно поднялся и выпрямил грудь, издав злобный хрип.
- Яда Шаагрэ... как достойный шевалье... я вызываю тебя на Аффэр д'Оннур...
"Дело Чести". То есть дуэль. Чертовы светлые эльфы с их равенством полов имели право вызывать даже женщин на поединки! Причем если меруад, известные своим миролюбием, предпочитали сражаться до первой крови, то буа - напротив, обычно бились насмерть.
А в Форе-де-Фруа жили буа, лесные эльфы.
И Морбрет был не просто оскорблен... Он, кажется, чудом останавливал себя, чтобы не зарубить девушку без лишних формальностей.
- Если ты... Яда Шаагрэ... принимаешь вызов... ты вправе выбрать оружие...
Дуэлянт окинул взглядом стол. Выбор был невелик - либо мечи, либо пистоли.

Все, это конец.
Совсем конец.
Это Яда Шаагрэ поняла, стоило ей встретиться взглядом с безумным эльфом. Той ауры ярости, злости и ненависти, что веяла от него, хватило бы на сотню грийом. Казалось, что еще вот мгновение... всего одно мгновение!.. и он ее расплавит одними только покрасневшими белками глаз.
Сначала ей показалось даже, что он восстал из мертвых, как неупокоенный дух, дабы свершить свое возмездие. Слишком уж... неживой вид был у этого буа.
Девушка дышать перестала.
На глазах выступили слезы обиды.
О Богиня, как она устала за эту бесконечную ночь! Как же устала, кто бы знал!.. Сколько всего свалилось на ее несчастные рога. Она была истощена, замерзла до посинения, едва двигалась на не гнущихся ногах.
И ведь самое забавное, что выхода из этой ситуации не было никакого. Даже если случится чудо и она прибьет-таки наконец этого сумасшедшего эльфа!.. То за ней все равно придет не менее сумасшедший гном... И расколет ее череп своим жутким топором, взяв на память рога.
Безнадежно.
Ее все доконало.
Это был предел. Последняя капля!
- Отлично!.. - Воскликнула девушка, воинственно сунув руки в карманы и вздернув гордо подбородок.
Все.
Пусть будет, что будет. Этот кошмар должен кончиться так, или иначе.
- Отлично!.. - Повторила с вызовом и тихо добавила, - можно мне пару мгновений подумать?..
Взгляд лихорадочно метался от свирепого лица полумертвого эльфа до разложенного на столе оружия. Сердце кольнула жалость при виде плети. Бедный гоблин... Но он хотя бы выжил.
Наверное.
Озябшие руки нащупали в карманах дары Одда.
- А.. пока... пока я думаю...
Яда осторожно достала мазь.
- Можно я посмотрю твою рану?.. Ты извини, конечно, но... Вид у тебя такой, словно ты и до дуэли не дотянешь...

Морб опешил на какое-то мгновение. Гримаса на его лице сначала сменилась на удивленную, затем на трагичную, потом на тревожную, после чего на недоверчивую... и опять на злобную.
Если учесть весь перечень замеченных чувств, трагичность Яде, скорее всего, почудилась.
- Суккуба... - прошипел он, - поверь, сдохну - тебе же лучше будет... Поздно строить из себя миленькую.
Ордманн прищурил взгляд и скрестил руки на груди. Постепенно огонь ярости сменялся на холодную, стальную решимость. Морб покосился на тинтид, громко тикавший у дальней стены:
- Через полтора тида начнется утренняя литургия. Если ты не примешь решение до нее, то решение приму я. Посоветуюсь с остальными...
Голос эльфа стал совсем тихим, рокочущим где-то в глубине его тяжко вздымавшейся груди. Морб отвернулся к бойнице за его плечом - сквозь щель в толстой стене пробивалось белое пламя только начинавшейся зари. Его повязка сзади была влажной, кровь залила весь затылок, мокрая рубаха прилипла к спине... Как он еще держался?
Не зря ходили слухи про несгибаемость ордманнов.
- Они говорили, что ты демон. Я начинаю им верить. Мы запоздали с зимним ритуалом... Нарушили инструкции Кодекса... Хватит!
Морб резко обернулся к эльфийке, отчего аж пошатнулся и чуть не упал:
- Бой вернет все на места! К оружию!

С какими остальными?!
Яде потребовалась вся ее актерская выдержка, чтобы сохранить невозмутимое лицо. Рука, держащая мазь, дрогнула.
Они же тут одни... только морально неустойчивый, напрочь безумный эльф. Гоблин. И она... удачу пропившая.
Кто такие остальные?..

Девушка сглотнула, непроизвольно оглядевшись по сторонам. Проследила за взглядом Морба, уставившись в бойницу так, словно за ней сейчас пролетит стая эльфов.
Нет, он свихнулся. Определенно точно. Он и до удара топором был... не очень. А после, похоже, совсем... болезным стал.
Сама виновата, Яда Шаагрэ.
Нечего ходить и лупить всех подряд топорами. Вот и расплачивайся теперь!
Девушка опустила взгляд на оружие.
Что же делать?.. Что же делать?..
Он ее хоть так, хоть так прибьет. На мечах она не особо... Пистоль вообще впервые в жизни видит так близко.
Тяжело выдохнув, Яда присела на свободный стул, поставив рядом с собой мазь. Потерла глаза, какой-то тщедушной частью сознания надеясь, что сейчас проснется от этого дурного сна...
Может, он кого-то за той жуткой решеткой в подвалах держит?..

- Да успеем мы к оружию, погоди ты... - взмолилась девушка, пытаясь сосредоточиться. Мысли растекались, как реки по весне. - Ты же сказал, что у меня есть полтора тида, вот и... посиди пока. Подыши.
Запустила по столу в его сторону мазью.
- Если мне не доверяешь - сам хоть помажь рану свою... Не зря же я всю ночь к этому дикому гному ходила... Ради тебя, между прочим! Едва насмерть не замерзла. Чуть медведь не сожрал. А ты с порога - стрелять, резать...
Эльфийка тронула кончиком пальцев пистоль. Чисто из любопытства.
- Откуда они?..

Он с хрустом сжал кулаки. Но не сдвинулся с места. Только вперил жесткий, грубый, тяжелый взгляд.
Не нравилось Морбу, что Яда тянула время. Но предавать собственные слова ордманны не умели, и через четверть тида (оба теперь пристально следили за этим гномьим механизмом) эльф не выдержал да сел на стул.
И... Яда не смогла бы толково описать его позу, чтобы полностью передать весь тот посыл, который эта поза источала. "Никуда тебе не деться, тинтид тикает для меня, а не для тебя", - вот, что она значила.
Но вдруг, глянув на банку с мазью, Морб кивнул и при помощи стальной самодисциплины произнес:
- Спасибо. Я воспользуюсь ею позже.
И вновь молчание да красноречивый взгляд на тинтид. Треть времени уже пролетела.
Вопрос Шаагрэ он, видимо, решил проигнорировать, а хотя...
- Из Шенэ. Они принадлежали викариусу де Рийо. А после смерти достались мне, - словно надорвалась в суровом Морбе какая-то струна и он стал чуть-чуть более мягким. Чуть-чуть. Как если сравнивать железо со сталью. - Изготовлены старшим мастером Пороховой Гильдии, мэтром Жерменом. Надежные.
Он говорил медленно, хрипло, но твердо. Просто сообщал.
- Я их зарядил. Замки колесцовые, - и действительно, на боку у пистолей красовался круглый механизм, - вот ключ - приложить к замку и взвести. Три полуооборота. Затем навести на цель, нажать на спуск.
Морбрет де Морбрет замолчал. Видимо, чтение инструкций его успокаивало, и теперь он смотрел на девушку с простой и бесстрастной готовностью убить ее.
- Выбирай пистоли, Яда. На клинках у тебя нет шансов.
Оставалось полтида.

Грийом молча смотрела на пистоли. Даже не моргала.
В ее голове что-то постоянно щелкало, отвечая такту тинтида. Мысли и эмоции перетекали из одной фазы в другую.
Сначала был шок. Потом страх и ужас. А теперь...
А теперь что?..
Смирение?..
Она так устала за эту ночь и прошлый день. Не было вообще никакой возможности ни отдохнуть спокойно, ни поесть. Все время на ногах, все время в дичайшем стрессе. Замерзла так, как за всю жизнь не мерзла.
Просто устала.
Настолько, что уже было и все равно почти. И почти не страшно.
- Красивые, - выдохнула девушка, проводя рукой по оружию. Ласково и нежно, словно по руке любимого.
Звякнули бусины на браслетах.
Ей всегда нравились красивые вещи. Мастерство творения. Забавно, сколь смертоносна может быть такая красота.

Она дождалась последнего удара. И, опережая уже готового открыть рот Морба, вздернула резко голову, посмотрев ему в глаза.
- Я не стану с тобой сражаться. Можешь убить меня. Или бросить в подземелье. Заковать. Сжечь. Что ты там еще собирался делать... Я не буду сопротивляться. Давай.
Яда вдруг положила голову на стол, бряцнув рогом. Глаза закрылись.
- Я слишком устала.
И очень хочет спать.

Тинтид издал два глухих удара, свидетельствуя о наступлении двести семьдесят седьмого тида этого дня.
Морб дышал медленно, ровно, сдержанно. Но при выдохе чувствовалась легкая дрожь, будто бы он все время пытался самого себя успокоить... или остановить.
Не торопясь, эльф практически бесшумно зашел Яде за спину. И продолжил дышать. По затылку пробежал озноб от ощущения, насколько тяжелый взгляд он вперил в нее...
- Что ж, - девушка аж вздрогнула, - ты отказываешься от Поединка Чести.
Снова молчание. Он нагнулся ближе к ней, а потом... потом он взял со стола ближайший пистоль.
- Я это ожидал. Трубадуры и буффоны с принципами малосочетаемы. Тогда как я с тобой поступлю, Яда Шаагрэ? Ведь ты угрожала расправой Младшему Сервитору, ты напала на Викариуса Первой Ступени, ты похитила его вещи и заставила Младшего Сервитора подчиниться твоим указаниям. Ты преступница, Яда Шаагрэ. И лишь одного из этих четырех пунктов достаточно, чтобы казнить тебя на месте.
Морб говорил с позиции силы - уверенно, твердо, с расстановкой. И вдруг он... он прикоснулся к ее правому рогу. Очень аккуратно, практически незаметно - наверное, пальцем. Но он гладил его!
В иной момент грийом убила б наглеца, но не сейчас: он стоял за спиной с заряженным пистолем. Ее ждала пуля при малейшем неудачном движении.
- Ты находишься в стенах Кастеллума. Я напомню - это Храм Орднунга. И это не зигерианская проходная "святыня", где топчется грязный сброд. Это Оплот Закона и Справедливости. Преступники здесь содержатся в кандалах третьего типа, в соответствующих темницах, они не разгуливают по округе в моих штанах, Яда Шаагрэ. И я не могу допустить тебя здесь. Ты понимаешь это? Твое свободное нахождение в стенах Кастеллума невозможно!
И снова это тяжелое дыхание за спиной. Он отпустил рог и... чуть слышно зашелестел рубахой. Двигался. Но ничего не происходило.
- Я могу тебя помиловать. И отпустить. Но зима убьет тебя. Я могу тебя заковать в кандалы и запереть в подвале. И зима убьет тебя. А потому, Яда Шаагрэ, у тебя нет выхода. Я предоставляю тебе единственный путь. Прости.
Кажется, она почувствовала на шее холодок, словно мановение ветра. А может, это в одном цоле от кожи на нее уставилось стальное дуло, которое в любой моме...
Выстрел.

Яда послушно посмотрела на оставленное оружие, дождавшись, пока Морб уйдет.
А потом резко уронила голову об стол, громыхнув рогами.
Обмякла на стуле, чуть стекая по нему ниже... и ниже...
Ладонь к сердечку, ладонь к сердечку...
Бьется. Оно еще бьется. Да еще как бьется! Громче тинтида!
Девушка приоткрыла рот, будто собираясь что-то сказать... но из горла вылетел лишь сдавленный стон. Рога прошкрябали дальше по столу, пока грийом не сползла со стула окончательно, шлепнувшись на пол и аккуратно приложив к груди уже обе руки.
Интересно, ей все-таки пойдет белый цвет волос?.. Нет-нет... Кожа проиграет. Совсем будет как труп.
Да она и так труп!
Шаагрэ стукнулась рогом о край стола, пока до ее головы доходило осознание всего, что только что случилось. Происходило это как-то вязко и медленно. Она ведь убедила себя почти, что уже перешла порог страха и больше бояться не будет. Это было до того самого момента, как этот... садист... не зашел за спину.
В какой-то миг ей показалось, что ему и стрелять не надо - сердце само лопнет.
Яда погладила себя по груди, в тщетной попытке успокоить взбесившийся орган.
Смерть дышала ей в шею. Смерть трогала ее рог...
Он трогал ее рог!
Трогал его!!!
Девушка вновь бахнулась об стол, поморщившись от излишнего усилия.
Нет-нет... это уже истерика. Нельзя истерить. Надо успокоиться. Дышать... дышать... Тетушка Гро всегда учила, что главное наладить дыхание и, тогда как бы не нервничал - успокоишься...
Нифига не работает!
Грийом вновь издала стон, подняв руки и хлопнув по столешнице ладонями.
Этому эльфу надо в театре играть. Из него вышел бы первоклассный актер.

- Я не встану, - жалобно прошептала Шаа. - Не смогу...
Надо смочь! Иначе следующий крестик он точно нарисует у нее на лбу.
Хотелось просто свернуться тут под столом... свернуться и... впасть в спячку до весны.
Руки сползли, девушка склонилась еще ниже, упираясь ими в пол. Уставилась на него, пытаясь проморгаться.
Какой красивый пол.
Надо встать. Надо просто встать и идти. Главное - не думать. Пока ни о чем не думать...
Решившись, Яда резко встала!..
Едва не опрокинув рогами стол.
Пикнула от боли, схватившись пальцами за бедовую голову. Медленно вышкреблась из-под стола и, шатаясь, побрела наверх, пытаясь вспомнить, где тут чья келья.

Зайдя внутрь "своей", эльфийка со всей любовью и нежностью, на которые была способна, уставилась на кровать.
Вот. Вот оно.
Еще пара шагов...
Нет! Если сейчас лечь, то потом она уже не встанет. Никогда... Вообще... Потому что вернется Морб и убьет ее.
Эта мысль открыла восемнадцатое за эти сутки дыхание, позволив побороть искушение.
Что он там говорил?.. Она все забыла. Что-то про один путь... оружие... про Орднунга...
О Богиня! Она не может давать клятву этому богу!
Зато умереть может...
Нет.. там еще что-то было... Какая-то летургия.. летаргия...
Девушка обвела беспомощным взглядом келью. Зачем она вообще здесь?..
Порядок! Надо привести себя в порядок. Точно.

Яда пригладила волосы руками, вышла и зачарованно направилась к келье Морба.

А там ее уже ждал гоблин.
Вольфганг тоже был удивлен встрече, причем гораздо сильнее Яды. "Он тебя не убил?!" - читалось на его то ли изумленной, то ли перепуганной, то ли восхищенной мордахе. Однако кобольд быстро взял себя в руки и сделался обратно донельзя печальным.
Сидел он на маленьком табурете в уголке, оставив почему-то кресло свободным, отчего выглядел еще жальче. Он весь скрючился, понуро разглядывая Яду...
А та, сильно щурясь, разглядывала его. Смотреть в бойницы было опасно - хоть они и выходили на западную сторону, но Хютерово Светило уже взошло средь горных пиков. Вокруг ведь были сплошные белые снега... и представить было страшно, какую боль испытают ее глаза, выгляни грийом как следует в окно.
- Могу помочь тебе полезным знанием, - пробубнил Вольфганг Безсапожный, - если ты, конечно, думаешь посетить литургию: на ней нельзя присутствовать в неопрятном виде... А хотя... А хотя какое мне дело?..
Кобольд тоскливо поморщился, будто бы достало его уже это все.
- Я уже понял, чем это все заканчивается...
Вздохнув, он с очень-очень обиженным видом отвернулся к окну, явно не желая продолжать общение с такой вот неблагодарной эльфийкой.
Но зато теперь Яда увидела его спину, а там было... там было все плохо. Свежие, ало-багряные полосы от кнута. С дюжину ударов! И три из них были настолько сильны, что тонкая зеленая кожица лопнула и пошла кровь.
Правда, сейчас она уже свернулась и от нее остались лишь плохо отмытые подтеки да толстая бордовая корка.
- К твоему сведению, - с претензией пробурчал гоблин в сторону стены, - Морб меня выпорол за помощь тебе. И я ему не сказал, что ты хотела оставить его умирать. И что я его спас. Иначе б он стрелял бы в тебя... и... Да кого это интересует вообще? Гоблинскую шкуру жалеют только блохи.

- Неправда, мне тебя жаль.
Яда сказала, и сама удивилась, приподняв брови.
Действительно?.. Жаль гоблина?..
Ну, в этом не было ничего странного. Этот гоблин не отличался злобой, был довольно добр (уж куда добрее всяких рогатых эльфиек!) и досталось-то ему правда из-за нее... Она же его шантажировала. Угрожала. А он вот... выгородил. И получил за это.
Совесть начинала грызть все больше. Уже не так успешно получалось спрятаться за мысли о том, что они тут сами все виноваты.
В конце концов.. она в чужом монастыре. И устав бы надобно соблюдать, а не крыситься на всех.
- Извини, Вольфганг, - девушка подошла, осторожно опустившись перед зеленокожим существом на колени, чтобы не возвышаться. Говорила она искренне, при этом болезненно щурясь и пряча глаза от заглядывающего в бойницы солнца. - Спасибо, что помог мне. Правда...
Тут грийом нахмурилась.
- ...в какой-то момент я подумала, что ты меня специально спровадил в ночной лютый холод, чтобы я там замерзла насмерть и избавила вас от проблем... Но это, конечно же, не так. Да?..

Когда Яда опустилась перед ним на колени, гоблин аж обомлел и очень быстро побурел носом (зеленокожие не краснеют, а именно что буреют).
- Ну конечно же не так! О чем ты! - воскликнул он как будто бы искренне.
Но зоркий взгляд актриссы уловил что-то... что было чем-то не тем, что должно быть. Ну а как иначе выразить это чувство? Когда лишь маленькая неприятная заноза начинает так противно и практически незаметно болеть. Настолько слабо, что, может, и не было занозы вовсе.
Ведь, может, это ей уже просто все чудилось?
А может, он ее трижды обманул и вообще за дуру последнюю держал...
- И тебе спасибо, Яда, - сказал терракотовый кобольд. - За то, что... Эм... Не знаю, за что, но ты... просто... пока ты тут лежала... я все время хотел тебе сказать... Вообще, если честно, я тебе и говорил, но ты вряд ли слышала, ведь лежала в отключке, а потому я мечтал, чтобы ты проснулась, и я смог тебе сказать это так, чтобы ты услышала, но... но Морб, он помешал, а ведь ты, ты такая...
- Чему это я помешал?
Вольфганг аж подскочил на месте от неожиданности - никто не услышал вошедшего эльфа. Возможно, потому что тот был босиком.
- Ну, я, ну, ты вчера...
- Простите, что прервал ваши глубокочувственные излияния, - перебил его Морб тоном, исключающим какие-либо извинения. - Но у нас летургия. Поговорите позже.
Затем ордманн внимательно оглядел Шаагрэ и аж цокнул языком от недовольства:
- Я же сказал привести себя в порядок. Тебя увидят все остальные. В следующий раз это будет недопустимо. И снимай куртку.
Куртку он с грийом чуть ли не содрал, после чего принялся поправлять ее одежду. Пертиссимусу известно, что он там нашел "неопрятного"... да еще и в таком количестве, но итог его более-менее удовлетворил.
- Снимай сапоги. Летургии в Кальтхохпасском Кастеллуме принято проводить необутыми.
- И это никак не связано с моей фамилией, - встрял гоблин, - просто это очередная попытка... попытка...
- Попытка приучить к дисциплине, - закончил Морб, стягивая с Шаагрэ такие теплые сапоги. - Но на зеленых не работает. Пойдем в Кодексариум, и так уже три тида опоздания.


Глава Шестая

В Кодексариум вела соседняя с Морбовой келью дверь. Она была обита железом, стянута толстыми железными полосами и закрыта на три железных замка, словно за ней была банкманнская сокровищница.
Но за дверью оказался небольшой глухой темный чуланчик. Настолько темный, что Яда аж перестала щуриться и смогла все внимательно разглядеть - по бокам в каменных стенах чернели прорези-бойницы, закрытые по ту сторону. Видимо, сквозь них при обороне стреляли или пронзали копьями захватчиков.
А под потолком в мягком сером мраке виднелась какая-то жуткая ржавая железная конструкция из шипов и лезвий, которая, судя по всему, должна была свалиться на головы врагам.
Зайдя в чуланчик, Морбрет нащупал дверь слева (даже лесной эльф здесь плохо видел), отпер два замка и... Яда ослепла.
В той комнате было аж два окошка!
Но деваться некуда - эльф взял ее за руку и бережно-жестко завел в комнатку размерами чуть побольше кельи, где сидел и ждал их он самый. Орднунг.
Сидел и ослепительно сиял.
Это была стальная статуя, в полный объем изображавшая люда в древнем гномьем латном доспехе. Или это был самый настоящий доспех? Неважно. Проблема заключалась в том, что он был идеально отполирован и сверкал не хуже снега.
От брони была освобождена лишь лысая голова, выполненная, к слову, с присущей гномам старательностью - виднелись даже старческие морщинки. А борода! Ох, у него была великолепная дворфская борода, словно настоящая, да и с усищами длинными, как у заправского ландскнехта.
И, конечно, суровый взгляд, с легким прищуром. Орднунг внимательно осматривал Яду, пытался задавить одним лишь своим недвижимым присутствием.
Даже Морбрет де Морбрет из-за этой статуи казался теперь лишь жалким Викариусом Второй Ступени. Маленький служка по сравнению с Верховным Богом, что и говорить.

В правой руке Орднунг держал гномий бердыш на темно-сером луровом древке. Ничего не смыслившая в оружии, Яда почему-то поняла, что это определенно легендарное оружие, выполненное каким-нибудь великим мастером гильдии оружейников и прослужившее не одно столетие.
В левой руке Бог держал толстую древнюю книгу в стальном переплете, запираемом на замок, которая была прикована к его руке стальной цепью, да и к тому же посажена в миниатюрную стальную клетку, как бы растущую из подлокотника трона.
Строго говоря, книгу было не украсть.
На стене позади трона висели полки с различными древними артефактами: еще одна книга, сильно помятый шлем, латная перчатка, серебряный кубок с крупными яхонтами и другие. А все прочие поверхности украшали барельефы... опять барельефы.
Но здесь они казались куда интереснее: какие-то битвы гномов в доспехах против огромных рогатых монстров (неудивительно, что Морб назвал ее суккубой), напоминавших сатиров и мамонтов одновременно, а еще величественные горы, сам Кальтхохпасский Кастеллум и, конечно, огромная Формация - квадратный символ Орднунга - под самым потолком.
Все было подписано гномьими рунами для ясности.

Заперев алтарную изнутри, эльф встал на одно колено перед своим Богом. То же сделал и гоблин, а грийом полагалось место посредине. Она, правда, сначала неуверенно потопталась, но Морбрет сильным рывком за руку усадил ее на холодный пол.
- Верховный Бог, Оплот Справедливости и Непреклонности, Закон Всех Бессмертных и Смертных, я, Морбрет де Морбрет, монах Ордена Оффициум Кустодес Септетрионес в ранге Викариуса Первой Ступени и в должности кастеляна Кальтхохпасского Кастеллума, в сей шестой день троицы Заха, двести четырнадцатого года с Прихода Эльфийского, провожу утреннюю летургию с позорным опозданием, за что смиренно прошу у тебя прощения и силы воли в искупительном наказании, что будет приведено в исполнение не позднее, чем...
И где-то на этом моменте, а быть может, раньше, Яда отвлеклась на некие отдаленные мысли, закрыв глаза от яркого света и начав постепенно заваливаться на бок.

Ей снился Морб, восседающий на троне Орднунга с его бердышом, священной книгой и ненавидящим взглядом. Но он сурово молчал, несмотря на кровь стекавшую по изуродованному шрамом лицу.
А затем он сказал:
- Яда Шаагрэ!
И больно ткнул девушку в бок, отчего та чуть не завалилась на пол.
- Яда Шаагрэ, ты должна назвать свое имя и причину, по которой ты хочешь стать неполноправным монахом Ордена Оффициум Кустодес Септетрионес, - с нажимом сказал эльф. Его глаза пылали то ли от гнева, то ли от ритуального возбуждения. - А затем надеть Перчатку Боли и повторить за мной клятву.
Рядышком на коленях сидел Вольфганг, протягивая ту самую древнюю латную рукавицу, огромную для его зелененьких лапок.
- По правилам до клятвы еще можно отказаться... - прошептал гоблин, поглядывая на Перчатку Боли с заметной опаской и неприятием. Кажется, ему тоже приходилось ее надевать, и она оставила неизгладимый след в его памяти.
- Не все выдерживают Испытание, - кивнул Морб, не проявлявший и тени сочувствия. - Но у тебя лишь один путь, Яда Шаагрэ.

Глаза грийом моргнули непонимающе, пока разглядывали перчатку.
Вот ведь придумали... Перчатка Боли! Из области Шлем Кручины, Сапог Страданий и Пояс Безысходности, ха-ха.
Ха...
Безысходность.
Именно это чувствовала несчастная рогатая эльфийка, глядя с тоской на ту самую.. перчатку... боли...
Ей что, мало боли что ли?! Да у нее весь предыдущий день - сплошное испытание! Болью, холодом... Да. Холод. Об этом можно было подробнее.
С тех пор, как этот жестокий изверг стащил с нее куртку и содрал сапоги... Она забыла, что только-только начала отогреваться от своих безумных приключений в северных ледниках. Пальцы на ногах уже почернели, что выглядело жутко при ее-то пепельной коже. Все открытые участки тела запупырились. Нос хлюпал. Ослепшие от сияющего величия чужого бога глаза слезились...
Да что там слезились! Яда рыдала. Обливалась слезами и громко шмыгала, пытаясь выдать это за проникновение торжественностью сего момента, что должен был поставить точку на всем ее будущем.
А все почему?..
Все потому, что Богиня ей такого предательства не простит. Нет. Ни за что. Она вообще многое простить может, но клятва Орднунгу это... Это уже... Ни в какие бойницы не лезет!
Только она могла к такому прийти. Приползти... Вляпаться, встрять всеми двумя рогами.
- Я... та-а-ак... тронута, - заплакала девушка, силясь увидеть хоть что-нибудь за горючими слезами, выдавливаемыми безжалостным ярким светом. О, бедные ее глаза... После этой летургии она потеряет и их, и пальцы на ногах, и милость своей богини...
И они ее еще хотят напугать какой-то там перчаткой боли?! Пф.
Мысль о побеге вернулась, заставив с прищуром более внимательно оглядеть убранство этой... пыточной. Интересно, если она сейчас этой перчаткой всадит Морбу по башке - добьет его наконец?.. Он и без того уже ранен... Хотя...
Этот каменный эльф пережил нападение топором. Истекал кровью в подвале долгое время. И вот - жив и здоров, пыщит праведным гневом. Что ему та перчатка?..
Шаа начала думать, что убить этого душегуба можно только уронив на него всю эту стальную статую целиком. И посадить сверху медведя Одда для верности...
- Что мне там говорить?.. - Яда осеклась, даже сквозь слепоту увидев пожирающий ненавистью взгляд лесного эльфа. Сглотнула и дотронулась кончиками пальцев до перчатки, взмолившись Богине о прощении.
- Я... Яда Шаагре... Странствующая актриса, отрекшаяся от своего народа грийом... в, наверное, здравом уме и почти по доброй воле прошу принять меня в неполноправные монахи Ордена Офцеума...
Да он ее одним взглядом убьет!
- Оффициума! Оффициума Кус.. кус...
Как там дальше?..
Думай, Яда.. Вспоминай, ворочай мозгами. Твоя жизнь на лезвии ножа.
- Кустодуса Септ... Септе...
Он ее отсюда не выпустит. А там, совсем рядом, большая теплая печь...
- Септетриониса потому что...
Грийом залипла, уставившись на перчатку.
- Эээ...
Собственно, почему?.. Ах, ну да...
- Потому что у меня нет выбора.
Закрыла глаза и протянула дрожащую ручку, мысленно попрощавшись с ней.
- Все, - обреченно выдохнула. - Я готова. Надевайте.

Глава Седьмая

Яда проснулась. И как это часто бывает при кошмарах, тут же захотела уснуть обратно, но с чем-то благостным на душе.
Однако в голове вертелись лишь жуткие образы Богов и слова множества клятв.
- Клянусь преклоняться пред Верховным Богом Ордманном... клянусь служить Верховному Богу Ордманну...
Правую ладошку словно стиснул в грубом рукопожатии огрин, а затем облил раскаленным маслом и начал жевать твердыми, как камни, зубами.
От боли Яда плакала, она не могла произнести и слова, она ничего не понимала, но взгляд сам собой тогда зацепился за статую Бога Стали.
- Клянусь чтить Порядок Священной Иерархии... клянусь следовать Порядку Священной Иерархии...
Этот суровый бесстрастный лик словно бы внушал: "Главное - это доверие. Яда Шаагрэ, есть доверие?"
- Закон есть мой Бог... Порядок есть мой Разум... Традиция есть мой Путь...
"Яда Шаагрэ, доверься мне. Главное - это доверие".
И статуя, она вдруг наполнила грийом силой. Зубы стиснулись, а слезы высохли. С каждым словом клятвы голос становился все тверже, все прочнее была воля Яды, все слабела нестерпимая боль.
- Я клянусь отныне всегда следовать своему слову... Я клянусь стать оплотом порядка и закона для всякого вопрошающего и страждущего... Я клянусь вечность быть...
Кем?.. Кем быть?..
Она не помнила. Вместо ледяного мира Мертвых Гор пред ней навязчиво представала огненная бездна бесконечной агонии. Она хотела про нее забыть, но кошмар возвращался вновь.
Бушевало пламя. Ревел поток ярости, а с черных туч, затянувших небо, прямо в огонь били жестокие молнии.
От треска и грохота глохли уши, но Ее шепот Яда слышала прекрасно.
- Так, значит, ты поклялась этому занудному старику?..
Она была великолепна. Квиллисхи. Изящная суккубица, с рогами, с огромными крыльями, с хвостом и манящим телом.
И с черно-белой маской на лице, маской ядовитого, желчного недовольства. Маска двигалась, будто настоящее лицо.
- Поклялась служить верой и правдой, чтить... пф... закон?.. Ты? И ты думаешь, у тебя это получится?..
В тонкой руке, увенчанной длинными черными когтями, появилась другая маска - гримаса издевки, насмешки и ожидаемого веселья. Она надела ее.
- А ты знаешь, что Ордик делает с теми, кто по глупости нарушает его клятвы? И сколько ты продержишься?.. Нет-нет, умоляю, не отчаивайся так рано! Я с удовольствием посмотрю на твои тщетные попытки... Но...
Новая маска - печаль, обида, жеманство.
- Но ты меня расстроила. Ведь это я - твоя Богиня... А клятву ты принесла ему.
Квиллисхи, понуро сложив крылья, присела на краешек скалы и вовсе отвернулась от Яды. Гроза чуть утихла, да и разъяренный вулкан, в жерле которого они встретились, даже немножко успокоился, сочувствуя своей госпоже.
- Стоило на тебя лишь слегка надавить, как все... И служить, и следовать, и книжку его читать. А я? А я так... Только когда понадоблюсь. Как дурацкий гребень какой-нибудь...
И было столько тоски и обиды в Ее голосе. Квиллисхи с нескрываемой досадой посмотрела на следующую маску - грустную маску потери, боли и одиночества.
Указала Яде на нее взглядом, мол, смотри, к чему ты пришла.
Вздохнула. И надела ее. Смятение и деланное равнодушие. Попытка скрыть за строгостью искреннюю горечь.
- Я люблю тебя, Яда Шаагрэ, - тихо призналась Она. - Но ты резанула ножом по моим чувствам. И теперь мне больно.
Тяжелое молчание.
Что делать? Молить ее?.. Признаваться в верности? Не поможет. Квиллисхи словами голову не вскружишь.
Боль Богини была осязаема - она ржавым гвоздем ковыряла в груди девушки кровоточащую дыру.
И вот, последняя маска. Маска холодной решимости.
- Я тоже хочу клятву. Поклянись мне, что когда явятся "они", в стенах замка прозвучит признание в любви - искреннее, жаркое, настоящее. Но не из твоих уст.


Шая дернулась в постели и звякнула железная цепь. Плохое предчувствие засвербило в животе, и она спросонья снова попыталась вернуться в какую-нибудь сладкую дремоту. Но там ее поджидало пламя вулкана и мрачный лик Богини.
Или мороз каменного пола и безжалостная боль в руке.
Или Морб с окровавленным лицом.
Пришлось просыпаться. Чувствовать непокрытой щекой этот вездесущий холод зимы. И жаться еще ближе к теплой стенке, за которой стояла печь, хотя она и так поневоле спала вплотную.
Правая рука до сих пор ныла от перчатки, но уже слабенько совсем. Яда чуть поразминала ее, а потом по привычке проверила рога - замерзшие, но на месте.
И коса. Опять. Кто-то ее уложил спать и снова заплел волосы в косу.
Грийом попыталась высвободить левую руку из-под одеяла, чтобы разобраться, но помешала цепь. Она... они... он... он заковал ее?!
Глаза тут же распахнулись - к счастью, это была середина ночи - и девушка, приподнявшись, оглядела свои кандалы.
Очень старая, будто бы знакомая, вороненая цепь, тянулась от ее левого заключенного запястья по одеялу на целый альн и завершалась... на книжке. Том самом Кодексе, который держал Орднунг.
Морб приковал ее к древнему фолианту?!
К счастью, на этом проблемы ограничивались. Кроме Кодекса в келье Яды появилась лишь бумага с ее именем на сундуке.
Записка, начертанная безукоризненным эльфийским почерком, гласила следующее:

"Младшему Сервитору Яде Шаагрэ приказываю:
1. По пробуждении привести себя в порядок.
2. Затем привести в порядок кухню, помыть там пол.
3. Приготовить утреннюю трапезу для всех монахов Кастеллума.
4. Сервировать стол для утренней трапезы и подать блюда ко времени.
5. В течение двух седмиц, начиная от дня прочтения данной записки, выучить наизусть Кодекс Ордена Оффициум Кустодес Септетрионес.
6. По истечении двух седмиц пройти экзаменацию на знание Кодекса Ордена Оффициум Кустодес Септетрионес.
7. Хранить и оберегать Кодекс Ордена Оффициум Кустодес Септетрионес, пока он не будет изъят Викариусом Второй Ступени Морбретом де Морбрет.

Кастеллян Кальтхохпасского Кастеллума, Викариус Второй Ступени Морбрет де Морбрет".

Ужас полного, абсолютного непонимания и потери реальности блуждал по телу, заползал в разум, пек в глазах.
Яда смотрела на книгу. Книга смотрела на Яду.
Так на нее не смотрел еще никто и никогда. С таким... жесточайшим презрением и безнадежностью.
Записка выпала из озябших пальцев, молочно-белым пятном ляпнув на ледяные полы этой адской крепости. Не выдержав взгляда фолианта, грийом опустила голову и уставилась на это пятнышко хаоса в Доме Абсолютного Беспричинного Нерушимого Порядка.
- Ох, нет... нет-нет-нет, - простонала девушка, зарываясь в подушку рогами.
Почему, как только ей кажется, что она находит выход из этого бесконечного кошмара все становится хуже?.. И хуже... и хуже...
Лик Богини, самой прекрасной и ужасной, все еще стоял в сознании, будоражил мозги, пытаясь расшевелить закоченевшие, промерзшие мысли. Отчего-то она очень смутно помнила клятву, которую давала Богу Стали, зато дословно, до малейшего звука запомнила просьбу... просьбу?.. Ха! Приказ! Приказ Квиллисхи.
Признание в любви. Горячее и искреннее. Ну конечно, что еще могла потребовать богиня! Признания в любви там, где любовью не пахло с начала сотворения мира! Разве что, любовью к отсутствию пыли, квадратным канделябрам и вечной мерзлости.
Кого ей тут соблазнить?.. Тинтид?.. Или Морба? Ха-ха... Проще соблазнить тинтид.
- Ох, нет...
Она не знала, кто такие загадочные "они", но прекрасно осознавала, что "они" принесут с собой ее гибель. Окончательный распад и вечную муку. Скромная актриса не просто попала в переделку, она встала костью между двумя богами. Между двумя отрицающими, ненавидящими друг друга богами!
Это полный... полный.

Поднявшись с кровати и звякнув цепью (проклятый, ненормальный эльф все-таки исполнил свои извращенные фантазии и нашел способ ее заковать!), Шая гордо вздернула подбородок, перекинув за спину косу.
Ну что ж. Отлично. Она не сломается. Она уже через слишком многое прошла, чтобы сломаться сейчас. Признание в любви? Без проблем!
На крайний случай у нее есть гоблин.
Первым делом девушка расплела косу. Морб наказал привести себя в порядок... Она приведет себя в порядок. Станет ослепительно красивой! Что весьма непросто в условиях мешковатой одежды, обмороженной крепости и толстенной цепи с увесистой книгой на конце...
Грустно вздохнув, Яда, раздраженно дернула своими оковами, сбросив на пол и попыталась одеться через цепь, тихо ругаясь на каждый "звяк".
- Что я, книгу не выучу? Пф. Рассмешили. Я столько текстов за свою актерскую жизнь выучила! Что мне эта брошюрка?
Угрожающе позвякав, грийом попробовала удобнее перехватить фолиант... потом плюнула и потащила прямо по полу, выходя из-за двери. Поход вниз сопровождался душераздирающим, тоскливым лязгом, от которого любое, самое черствое сердце непременно бы дрогнуло.

***




Через седмицу и один день наступил следующий месяц зимы - Рау. Самый холодный, самый суровый, самый... молчаливый.
В Этом Мире большинство месяцев и праздничных недель всегда в первый же день громко заявляли о себе. Грюн, Зеленый Месяц начинался с того, что все вдруг резко распускалось и начинало благоухать да цвести. В первый день Гвитта, Месяца Гроз, с самого утра неистовствовыв... бушевала буря, грохоча и громыхая, что есть мочи. Хас? Месяц Жары. Невыносимый зной, полуденное пекло, от которого загоралась сухая степная трава.
А потому не было ничего удивительного в том, что Рау начался со злющей метели. Ветер дул с Севера - мощный, непрестанный, ледяной. Завывая средь черных скал, он находил лишь один путь через Мертвые Горы: сквозь Кальтхохпас, Холодный Высокий Перевал, ровно в центре которого, в самой его верхней точке, где вьюга дула сильнее всего, и стоял известный нам Кастеллум.
И не будь он собран гномами из массивных камней, снесло б этот замок еще на заре.
Но он держался, уже сколько столетий. Упрямо и непреклонно. Словно бросал вызов самой Северной Зиме: попробуй, сокруши меня. Вот он я. Гордый и сильный.
И Северная Зима ничего с ним не могла поделать.
Во всяком случае, Яда на это очень надеялась...

После всех потрясений, случившихся по ее пробуждении, следующая седмица прошла на удивление спокойно. Может быть, даже слишком спокойно.
Грийом было разрешено спать днем и бодрствовать ночью. Проснувшись ввечеру, она готовила ужин, накрывала на стол, затем отправлялась со всеми на вечернюю литургию (они стояли в алтарной, преклонив одно колено перед Орднунгом, и слушали, как Морб скучно бубнит свои молитвы), а потом всю ночь убиралась в замке, мыла посуду и шила себе зимнюю одежду.
Утром же они обязательно служили, соответственно, утреннюю литургию, после которой завтракали, Яда снова убиралась да ложилась спать.
И все бы хорошо, но вот дневную молитву-то она пропускала! И Морба это изрядно бесило. Однако он на удивление легко согласился подождать целую седмицу, пока грийом каким-то неведомым образом не перестроится. А затем все. Уже никак. Спать только ночью...
Правда, в Кодексе она прочла, что эльфам разрешался короткий полуденный сон (без чего морской эльф чувствовал бы себя прескверно, а темный - исдох бы в течение месяца), но Морб об этом даже не обмолвился. К слову, Кодекс оказался совсем непохожим на театральные сценариумы. Совсем не таким. Он как бы... весь был против того, чтобы Яда могла запомнить хоть строчку.
Во-первых, там постоянно повторялись одни и те же слова, одни и те же словосочетания, одни и те же фразы, и даже абзацы текста! Во-вторых, он был интересен и познавателен настолько же, насколько интересна и познавательна была каменная стена в ее келье.
Причем она была из такого, равномерно серого камня, без трещинок вовсе.
В Кодексе описывалось устройство Ордена, с перечислением всего и вся вплоть до правил пользования выгребными ямами. За абсолютно любое нарушение всех этих законов и требований полагалось соответствующее наказание. И вот здесь-то ордманны выпускали на волю свое воображение! Спины секлись кнутами, пятки жглись раскаленными прутами, коленки оббивались об острые камни, а кости стонали от стальных обручей.
Например, за волочение Кодекса неофитом по полу (чем Яда злорадно занималась, пока не прочла это) преступнику отрубали ту кисть, к которой была прикована книга. После чего неофит еще три седмицы должен был таскать ровно так же по полу собственную отсеченную руку... а Кодекс уже приковывался к шее.
Правда, стоило признать, что за остальные вроде бы несерьезные проступки возмездие было куда мягче. Сломают, там, палец или просто палкой изобьют. Таким образом авторы наглядно объясняли, что Кодекс - священен, и относиться к нему стоит с изрядным уважением.

В остальном же дела шли не так плохо: девушка быстро освоилась на кухне, готовка была крайне проста, особенно благодаря подробным разъяснениям от Морба. Яда пекла лепешки, варила каши и супы, иногда жарила засоленное мясо да готовила "Вён-шо" - горячее вино, сдобренное множеством приправ.
Упрощала кухонные дела и суровая диета, установленная эльфом. Например, сегодняшний завтрак состоял из трети лепешки, соленого огурца и горсти квашеной капусты. Объяснялось это тем, что до конца зимы еще надо дожить, а припасы заготавливались только на два рта.
Правда, самой Яде казалось, что всех этих бочек солений и мешков зерна хватит еще на три полных зимы, но спорить с Морбом никому здесь не хотелось.
Общались, кстати, они очень мало: ордманн стал еще более замкнут и молчалив, гоблин тоже почему-то избегал лишних разговоров, да встречались они только утром и вечером. Грийом же всю седмицу пыталась прийти в себя и пока тихо радовалась тому, что ее никто не трогал по ночам, не вызывал на поединок и не отправлял к безумному гному-отшельнику.
А сам Одд так и не появился в обещанный срок, поскольку Морб к нему заранее сходил - отнес бурдюк с вином. Коротко говоря, все решилось мирно и как-то молча.

Вот с чем действительно Яде повезло, так это с одежкой! Эльф где-то отрыл сапоги, штаны и потрясно мягкий тулуп из, кажется, горностая. Несколько ночей работы - и девушка все перешила на себя так, что стала выглядеть хотя бы опрятно. Правда, левый рукав тулупа из-за Кодекса пришлось сделать еще шире... в итоге вышло уродливо.
То есть нет, совсем не опрятно. Еще хуже, чем раньше. Но зато тепло!
Особенно значимо это было сегодня, поскольку хоть и держал Кастеллум стойко эти чудовищные порывы раушного ветра, однако внутри стало заметно холоднее. Яда хотела затопить еще одну печь на втором ярусе, но Морб запретил - дрова тоже расходовались по расписанию.
А посему сидели они за завтраком все, закутавшись в меховые тулупы (даже Вольфганг тепло оделся), и хмуро жевали свои лепешки, хрустели огурцами, хлюпали горячим тием из медных кружек.
Уже целый тид в зале висела тишина. Только ветер за бойницами злобно завывал. Обычно Морб все-таки расспрашивал Яду о ночных делах, но сегодня он и вовсе на нее не смотрел. Гоблин тоже мог перекинуться парой слов, похвалить лепешку или брякнуть что-то про снег и горы, но вместо того был мрачен как никогда. Взгляд понуро отводил да изредка косился на эльфа.
Что-то было не так. Может, дело в Рау?..
Молчание с каждым щелчком тинтида становилось все более тягостным и напряженным. Будто они собрались на тоскливых поминках какого-нибудь нечаянно погибшего ребенка. По их вине погибшего.

Первые дни Яда радовалась спокойствию своей новой жизни и воспринимала ее как заслуженную передышку после всех моральных потрясений и физических испытаний, через которые вынуждена была пройти.
Некоторое время ее не напрягал даже тоскливый быт и из своих обязанностей она устраивала настоящие представления, танцуя со шваброй и мурлыкая песенки на кухне. Конечно, только в те моменты, когда рядом не было Морба. С грозным эльфом грийом всеми силами поддерживала нейтралитет и пыталась казаться максимально послушной и благодарной возможности зимовать в этом замке.
Он все еще ее дико пугал.
Другое дело - гоблин. С маленьким зеленым товарищем Шаа чувствовала себя куда спокойней и непринужденней. Могла с ним болтать о том, о сем, задавала вопросы и спрашивала советы, которые помогли бы ей балансировать на тонком канате, растянутом над пропастью всех правил этого... места.
Почитывая кодекс и засыпая над каждой строчкой, она уяснила, что самое главное - ничего не делать и не трогать без разрешения. А еще лучше не говорить. А то отрежут язык, сломают пальцы, обстригут и отправят голышом в пургу. Осознав ошибки своего печального прошлого, рогатая эльфийка максимально осторожно лавировала и балансировала, стараясь...
Не сдохнуть со скуки.
Уже на третий день она готова была завывать вместе с ветром, бьющим по Кастеллуму. Все эти ограничения, законы, кодекс, бытовые обязанности... Ее это убивало. Сводило с ума. Стали возвращаться навязчивые мысли о побеге. Отгрызть руку у нее не хватило бы силы духа, ну и черт с ним с этим кодексом... В охапку и бежать, бежать...
Однако, стоило ей выглянуть за окно, как эти мысли сами собой улетучивались, и она покорно возвращалась к своим обязанностям.
В самом-то деле, неужели она не вытерпит до весны?..

Девушка громко и протяжно сербнула, бросая исподлобья взгляд на угрюмых сотрапезников.
- О, как щедро сегодня наградил нас Орднунг! Нынешнее изобилие пищи услаждает мой взор и радует душу.
Ехидство ей пока не отбило. Но выказывать его Яда старалась с максимальным почтением и невинной наивностью.
- А эти лепешки! Ах... Сегодня вышли особенно удачными.
Хрустнув огурцом, эльфийка продолжала переводить взгляд с одного мрачного похоронного лица на другое.
- И.. вы чувствуете? Чувствуете?! Тий! Он абсолютно необыкновенный! Такой... горячий!
Она не понимала, что происходит и ее это нервировало. Потому что в этом Кастеллуме ничего хорошего происходить не могло.
- Да славится Порядок и сие место, давшее всем нам приют в столь грозные погодные условия!
Сербнув еще раз, Шая поджала губы, максимально удрученная и накрученная предгрозовой атмосферой за столом.
- Ну ладно вам, - взмолилась. - Откуда столько уныния?..

- А чему тут радоваться?.. - грустно пробубнил гоблин, глядя в свою невзрачную квадратную тарелку.
- Но и печалиться не о чем. Все в порядке, - заметил Морб, демонстрируя максимум невозмутимости. Ел он, как и всегда, размеренно и в определенной последовательности: капуста-огурец-лепешка-тий-капуста.
- О да, - ядовито поддакнул Вольфганг. - Теперь действительно все в ПОРЯДКЕ. Причем в полном.
- Существуют законы, существуют правила, и мы им будем следовать, - поставил эльф точку в дискуссии.
Но для этого гоблина, Яда уже знала, любая точка - лишь жалкая запятая.
- Хочу заметить, что ты сам соизволил отклониться от этих самых...
- И совершил ошибку, - перебил его Морб. Он начинал злиться, стараясь, правда, это скрыть. - Больше она не повторится. Больше никаких отклонений.
- Пф! Как будто это что-то меняет в моей голове!
- Содержимое твоей головы для Закона не имеет значения. Имеют значение лишь акты и факты.
- Которые лишь мыслительные образы в ТВОЕЙ или моей голове! Или голове Яды! Весь мир - в наших головах!
- Нет.
- Да! Когда же ты поймешь?! Ах, да кому я объясняю... - в сердцах кобольд бросил лепешку в тарелку, та глухо звякнула, чуть не опрокинувшись. И тут гоблин спохватился, впервые подняв взгляд: - Прости, пожалуйста, Яда - это все тебя никак не касается. И не коснется. Это наши... факты и акты.
- Как не коснется? - удивленно поднял Морб бровь, прервавшись на этапе "лепешка-тий". Он все продолжал смотреть на тарелку. - Шаагрэ должна присутствовать.
- Как присутствовать?! - гоблин был шокирован. - Нет-нет-нет, ты что! Почему она должна это видеть?!
- Таковы правила.
- Какие правила?! Это же... наше дело. Это между нами, причем здесь Яда...
- Это публичный акт.
- Публичный?! С какой-такой самовольной поправки он вдруг стал публичным?
- Он всегда был публичным. Все, кто мог, присутствовали.
- Ааа... так вот почему в подвале... - Вольфганг вдруг нашел ответ на один из своих бесчисленных вопросов. - Но все-таки я тебя прошу - давай без Яды.
- Нет.
- Пожалуйста, Морб! - взмолился гоблин. - Я понимаю, да, правила и все такое, но она же... она же не готова!
- Для всех это бывает впервые.
- Но... ну... да что ж ты за эльф-то такой! - вспылил гоблин, чуть ли не крича ордманну в ухо.
Тот медленно поднял на него свои неумолимые стальные глаза:
- Очень принципиальный. Эльф.
Какое-то время они молча сверлили друг друга взглядами, пока Вольфганг свой не отвел. Причем ровно в противоположную сторону, куда-то в бойницы, чуть не свернув себе шею.
- Если ты так беспокоишься за Шаагрэ, то можешь рассказать ей о предстоящем, - заметил Морб, завершая свою трапезу. Он так и не сбился со своей последовательности.
- Пф... Потому что тебе рассказывать будет стыдно, да? Признайся.
- Нет. Потому что тебе тогда будет не так стыдно.
- Разве?
- Да. Скажи ей.
- Ох... - Вольфганг сел как-то иначе, ссутулившись и принявшись разглядывать свои коленки.
- Не будь соплей. Говори, - поторопил его Морб неожиданно мягким тоном. Ну, мягким относительно обычного его тона, жесткого и безжалостного.
- Яда... - пробормотал понурый гоблин. - Сегодня меня ждет... порка...

Набравшая в рот тий и все это время его там державшая от полного сосредоточения и обеспокоенности, Яда резко избавилась от него с громким фырком разбрызгав мелкий песочек искрящихся капель прямо перед собой.
Она была уже так накручена всеми этими предисловиями, что воображение (ах, за что ее Богиня наградила таким воображением?!) нарисовало такие картинки, которым устыдилась даже бесстыжая грийом. В том самом подвале, в самых разных позах, с самыми разными инструментами...
Нет-нет.
- ЧТО?!
Девушка была возмущена.
Возможно, частично из-за того, что ее ожидания не оправдались, а воображение оказалось куда заковыристее реальности. Если бы эти двое так не нагнетали, то, наверное, она бы просто потупилась, тяжко вздохнула и со всем искренним сопереживанием посочувствовала бедному гоблину. Но теперь она так негодовала, что даже все желание следовать правилам и не бесить Морба ушло вместе с брызгами тия.
- Да что ты за эльф такой?! - Выпалила словами же Вольфганга. Вскочила, звякнув цепью, и хлопнула ладонью по ненавистному фолианту с такой силой, что кожу на ладошке обожгло.
- Монстр! Изуверг! Садист!
Все то же злополучное воображение теперь рисовало образы, как Морб и ее... отпорет в подвале однажды за какие-нибудь прегрешения. Да чтоб она это позволила! Никогда. Ни за что.
Нужно сражаться с этим безумцем.
- Я не позволю! - На этот раз она хлопнула второй, еще не потревоженной ладошкой.
Шаа успела проникнуться симпатией к маленькому зеленому гоблину. Он казался таким безобидным, забавным, милым... В отличии от этого чудовища эльфа.
Вот бы кто ей сказал, что она когда-нибудь будет презирать эльфа и сочувствовать кобольду...
Яда гордо тряхнула рогами, грозно сверкнув пурпурным взглядом и упрямо уставившись на самое жестокое существо, которое когда-либо встречала.

И тут вдруг подумала, что не знает причин.
А если они есть?.. И даже.. веские?
Может Вольф убил кого-то вообще? Или изнасиловал. Морба...
Или.. да мало ли что.

- Кхм...
Эльфийка осторожно села обратно на самый краешек стула, чуть поуняв пыл своего праведного чувства безудержной справедливости. А вернее - отложив его до выяснения обстоятельств.
- Могу я узнать причину сего... наказания? Что ты натворил?.. - Поглядела на гоблина.

- Нет, ну это уже точно входит в Юстициарный Тацитум! - возмутился гоблин. - Я имею право не разглашать подобное...
Морб, который отвлекся от трапезы, лишь когда Яда вскочила и закричала (и то он просто на нее поглядел с любопытством), совершенно безразлично пожал плечами:
- Ты его выдумал. Рассказывай.
- Как это выдумал?! Кого выдумал?!
- Только что. В Кодексе Ордена нет никакого Юстициарного Тацитума. Рассказывай давай.
- Не собираюсь я ничего рассказывать. Это... интимное.
Эльф вдруг невесело усмехнулся и покачал головой:
- Твое дело - достояние всей Иерархии. А ты боишься обычной девушке рассказать... Сопля.
- Обычной? - удивился кобольд, выронив огурец изо рта. - Яда... необычная.
Он невзначай бросил взгляд на ее голову, а если точнее - на рога. Сам того не хотел, просто подумал о них. А если точнее, именно их он и имел ввиду.
Морб промолчал.
- Нет, я совершенно против, чтобы ты таким тоном говорил о ней... о Яде. Морб, прояви уваж...
- Рассказывай, - перебил его ордманн, заканчивая завтрак. И медленно повернулся в сторону гоблина. - Не раздражай меня.
И снова молчаливое сверление взглядами. И опять бесславное поражение Вольфганга. Он уткнулся носом в столешницу (благо что нос был длинным, а кобольд - коротким) и тяжко-тяжко вздохнул.
- Я мошенник.
- Все рассказывай. От и до.
- В Фертайдбурге я вступил в Орден Оффици... ну ты знаешь, в какой... обманом. Сказал, что Орднунга я очень люблю, души в нем не чаю эт сэтэра. Специально попросился в Промум. Пришлось попотеть, чтобы меня туда перевели, - гоблин умолк, собираясь с мыслями и копаясь пальцами в капусте.
Из Ненавистного Фолианта Яда уже успела узнать, что Промумом назывался обычный склад.
- Я занимался закупкой всяких лечебных средств и прочего алхимического реса. Но... поверь, не ради золота этим занимался. Я изучал их старые свитки - все пылилось в подвале столетиями... И обнаружил удивительную штуку! Инструкцию, - гоблин вдруг оживился. - На порох. Но не порох! Эта дрянь была на порядок серьезнее! Ею можно было... стены сносить! Ротер Занд - Красный Песок. Ядреный переядреный. Че они им не пользовались? Без понятия. Потрясная вещица. Хочешь взорвать старый ненужный дом? Пожалуйста. Хочешь разнести к чертям вот... вот ту гору? Конечно! Хочешь...
- Ближе к делу.
Вольфганг осекся, отвернулся от Морба, пытаясь спрятать обиду.
- Чтобы его производить, нужен был редкий рес. Эти компоненты стоили прилично и-и-и... я стал оформлять всякие знахарские корешки, как будто их закупал, но не закупал, а только оформлял, а серебром оплачивал нужное мне для исследований, оформляя это как совсем недорогое, хотя оно было как раз дорогое, а вместо корешков пихал в баночки всякую зелень из сада, оформляя их как положено, будто старое надо было списывать, но я-то не списывал, а смешивал с зеленью, чтобы при проверке все наличествующее соответствовало оформленному и они все оформили в соответствии с положенным, будто оно наличествовало, и я потом мог оформить заявку на расширение Промума, положенное при перезаполнении полок, чтобы заполнить их нужным ресом, который оформлялся как ненужное, но недорогое и все отлично работало!
Гоблин, наконец, вдохнул.
- В общем, я дурил ихнюю канцелярию на раз-так. Пока не случилась... беда... связанная с могильной немочью. Ну как связанная? Могильная немочь и случилась... - Вольфганг резко переменился. Затух, потупился. Теперь рассказ ему давался нелегко. - Заболели... пятеро монахов. Их... надо было срочно лечить. Трудорудом. И, ну, трава та была редкая и обычно ненужная. А вот тут понадобилась. Ну и... ты понимаешь, не трудоруд в той банке был совсем.
Кобольд почесал локоть.
- Померли они, в общем. Некрасиво как-то очень. И начали тогда проверять другие банки, ну и все раскрылось... Был суд, - Безсапожный горько усмехнулся. - Конечно суд, это ж ордманны. И меня сослали сюда на десять лет. Да еще добавили ежемесячные тридцать три удара кнутом первого типа на весь срок. Будто, простите, этого... Кальтхохпаса мне мало.
- Определенно мало, - вставил кастеллян, внимательно слушавший его исповедь. - Первые пятнадцать месяцев я выполнял вердикт в точном соответствии. А потом перестал, пожалел. И зря. Орднунг за всеми следит. Он наказал меня... - взглянул на Яду, - проблемами. Теперь все должно вернуться к порядку. Все поели? - эльф поспешно встал из-за стола. - Шаагрэ - убери и помой посуду. Безсапожный - спускайся в подвал, приготовь экзекуционное оборудование. Покончим с этим побыстрее, сегодня еще много работы.
- Вот такая у нас "дружба", - брякнул Вольфганг себе под нос по дороге к лестнице.