Боги, страны, аватары | ходы игроков | Первая эра. Рассвет.

Мали-Каа с улыбкой взирала на детей своих копошащихся внизу словно мураши. Им не удалось расселится на север. Ещё слишком юны и неопытны были мэмори, а мир опасным и агрессивным. Зато другая дочь добилась гораздо большего успеха - примитивные лодки плавали по великой реке, которой ещё предстояло дать название. Они возили с берега на берег и от племени к племени четырехруких жителей южного континента. Теперь предстояло сделать открытие сыну Мали-Каа. При рождении его нарекли Илкиран, а за соплеменники прозвали его "Пауком". Обладая тренированным поджарым телом и живым, острым умом он должен заметить знак посланный Матерью Богов, паука с четыремя передними гипертрофироваными конечностями, что ловко ловит в свою паутину жертву. Он поймет что он такой же паук и научит свой народ плести паутину, что бы ловить рыбу и зверя. И не зверя...

II век.

Разбивает нос барки волну,
Не прощает нам море ошибок
Но упрямо гребем по ветру
Познавая себя – рай тут зыбок.

ранний маринерский стих.

Одэлис.
Его дед плавал на барке, лежа в выскобленном дупле, и гребя руками, его отец греб уже веслом и сидя, а Одэлис гребет уже двумя веслами, упирая их в уключины и барка его из связанных досок, паклей укреплена, и жена его сидит в барке его вместе с ним. Каждое поколение маринеров вносило какой-то элемент в барки, улучшало их и совершенствовало. И огромную роль тут сыграла конюма, пакля и веревки из нее. Привязанный камень мог заставить барку стоять на месте, а связанный из десятка стволов плот перевозить сразу все семейство Одэлиса.

У Оделиса была большая семья, много голодных ртов. И он старался забрасывать сразу много удочек, чтобы ловить много рыбы. Однако, удочки путались и рыбак много времени тратил на то, чтобы разъединить их. А потом замметил, что не только он, но и рыбы путались в узлах. И жена сплела ему множество нитей, а Оделис связывал их особым образом, образуя сеть. И столь велики былу уловы, что остальные маринеры стали перенимать этот опыт, а Оделис вскоре совсем перестал ловить рыбу - его сети были столь популярны, что он полностью посвятил себя им.

Джуана
Мягкий климат полуострова Иберики позволял маринерам носить минимум одежды. Но издревле была у них традиция закрывать срамные места тел шкурами животных или растениями. Одежда была скорее символом статусности и социального положения маринера.

С появлением конюбы одежда стала сложнее и удобнее: шкуры сшивались уже не жилами, а инесскими косами, появились первые сандали из коры деревьев и кожи. Маринеры стали носить на головах украшение из канюбы - кинтильи, в которые вплетали блестящие камни.

Джуана была известным мастером канюбы, ее нити выходили прочнее и тоньше, чем у кого либо, а ее кинтильи были самыми красивыми и к ней приплывали на мен далеко за пределами ее деревни. Именно она придумала ставить нити крест на крест, вплетая их одну за другой, так что из под ее рук выходило настоящее полотно. Конечно, сделанное вручную, полотно было черезвычайно трудоемким и ценилось очень высоко. Только знатные жрецы и лучшие баркоделы могли позволить себе одежды из него.



Клето
Развитие барок требовало все лучшего леса, а лучший лес мог расти и довольно далеко от берега. Маринеры не слишком любили жить вдали от моря, но были и те, кто забирались довольно далеко. Ведь только там, в глубине Иберики можно было найти лучшие породы древисины. Хорошие лодки давали много еды, много еды - мого детей, а много детей - переселенцев. Чем дальше на восток, тем выше становились скалы, менялась природа. Маринеры боялись тех мест.

Но Клето был не таким. Он смело заплывал на многие дневные переходы, разведывал новые бухты, он первым встретил другие рассы и учил их языки. Он указал племенам маринеров на пустые стоянки и ничейные горы и сказал - берите их, селитесь и радуйтесь подарку Гидроса.

Встало солнце, новый день настал. Да будет союз между народами двумя, и миссию эту выполнит Жрица верховная Киара.

- Но все идет по плануу-у!
Мура Вэн мурлыкал песенку и жевал пойманного енота.

Возможно именно эта безалаберность в отношении своих созданий и привела к тому, за чем Мура-Вэн собственно даже было лень наблюдать.
А понаблюдать смысл имело.
Но сами Вэн ребята простые. ЖИвут своей жизнью, помянут Великого Отца недобрым злым словцом изредка, но чаще добрым.
И продолжают жить по заветам предков.

Песнь Мерцающих лесов. Столетье второе.

В рассеянном свете полуночных звезд, мерцающих загадочно и искристо, череп Номороа смотрелся особенно значительно.
Столетие назад по счету гья, великая охотница отправилась в последний свой Путь: Туда, где начинаются бесконечные леса вечной охоты, в край где живут призраки и говорящие звери, где мертвые души и привидения глубин танцуют на снегу – в мире ледяных звезд, закончится дорога Номороа. Живые не могут идти в этот далекий край – туда уходят лишь мертвые, если души их, конечно, достойны такой великой чести, чтобы сразиться в поединке с самим Уралагья…

Здесь на земле, в сердце Живых вечно прохладных Лесов Гьем, по традиции, тело охотницы отдали земле и корням деревьев, чтобы природа могла съесть отслужившее мясо и жилы. Череп же сохранили – омыли смолой жгучего дерева, вырезали на кости красивые узоры, и оставили как память у главного Древа Племени. Среди черепов других достойных вождей, чтобы помнить о них и чтить Память.
Здесь на земле, отважная воительница потерпела крах. Много битв, много крови – сказители до сих пор поют о ночной Летучей Мыше и ее собаке. О ее достижениях и о ее доме. О богатых трофеях и великих спорах. Но о большой победе не поют, ибо сильна была Номороа, но мудрости ей не хватило. Уралагья вздохнул и отвернулся от своей дочери с грустью, Номороа погибла как простая смертная – достойная, но, увы не великая. Другие вожди закрыли уши руками и не возжелали слушать. Сказка о гордых городах гья, осталась все-лишь сказкой у ночных костров Северных Племен.

Человечьи охоты продолжали жить своей жизнью. Гья убивал гья, родовая месть царствовала в племенах. Могучие охотники вырезали сердца друг у друга. Это не война. И не крах. Это жизнь гья, изо дня в день, из года в год. Обыденная и примитивная. Падает снег, течет красная кровь. Белое и бордовое, холод и жаркая жизнь.
С тоской глядела Идолаарана на череп своей родственницы. Сказители Севера поют, ритмично раскачиваясь в круге племени, будто Номороа хотела объеденить всех людей – будто, желала запретить человечьи Охоты, будто говорила о больших городах в сердце лесов Гьем, где люди станут жить все вместе. Не станут убивать друг друга, не станут охотиться друг за другом по законам родовой мести. Будут жить как одна семья. Возможно даже, люди выйдут из своих лесов и изобретут нечто новое...

Говорила громко Номора, сражалась отважно – но ей все равно не поверили…Номороа умерла хорошей смертью, - когда женщина вождь стала слишком стара и слаба ей бросил вызов молодой мужчина-охотник. Рогатый. Горячий словно уголь из костра. Старая воительница могла отказаться, могла уйти в изгнание чтобы закончить жизнь в когтях полуночного льва алкара. Но женщина предпочла смерть в поединке
«Вот в чем беда, - рассеянно думала молодая Идолаарана, поглаживая теплую голову своего верного пса. – Люди не увидели ее мечты и не поверили. Если нет вкусного мяса – разве можно поверить в это вкусное мясо? Храбра древняя Номороа, но глупа! Не было у нее городов, а Люди не увидели ее мечты. Только я вижу. Потому что не мышцами думаю, а головой…»

Идолаарана вздохнула. Она всего лишь старшая жена, - не великая охотница, всего лишь Первая из жен своего могучего мужа Ужгаама. У нее нет деревянных рогов, нет силы, нет трофеев, - Идолааране даже большого лука не натянуть. По сути. Это значит что Идолаарана мертва в мире гья, она живет ради мужа, детей и своей большой семьи. Но ее не существуют для Народа. Когда Идолаарана умрет – имя и череп маленькой жены пожрут корни..
«…Никто не вспомнит о маленькой и хрупкой Идолааране. Идолааране, которая умеет нравиться своему мужчине, которая умеет вкусно приготовить мясо, но которая не способна убить большого зверя. Идолааране Сладкоголосой, которая родила двух детей – но не приобрела трофеев. Сказители не станут петь о маленькой жене. Разве есть гья дело до слабого? Нет…И все же. Идолаарана Сладкоголосая знает как убедить своего мужа послушать ее песню. Уж в чем в чем, а в этом я сильна!»

Маленькая, хрупкая женщина гья поклонилась черепу своей бабушки. Словно в насмешку – рожденная низкорослой и тонкой, Идолаарана не могла мечтать о великих свершениях.
Жизнь северных племен в руках ее могучего мужа Ужгаама. Сама Идолаарана носит татуировку Ужгаама, ее дети – дети Ужгаама. Весь ее дом принадлежит мужу –только имя Ужгаама живет в Народе, даже когда Идолаарана умрет, Ужгаам станет сражаться вместо нее на потусторонней Охоте. Ужгаама запомнят. Имя Идолаараны пожрут корни.

- Но оно все равно того стоит! – Кулачки маленькой женщины упрямо сжались. – Уралагья будет знать правду, Номороа станет знать правду. Нельзя накормить людей завтрашним мясом, нельзя пообещать завтрашний ужин своему мужу. Вот в чем ошиблась храбрая Номороа. Нужно начать с городов. Нужно начать сегодня. Сейчас!!! А не потом…

.....

Потеря целой деревни было неприятно, но для достижения цели всегда приходится чем то жертвовать. Сангрел узрел одну из своих охотниц, Таитара которую в племени уважали за её мастерство в охоте. Когда охотница шла по джунглям со своим отрядом, лик Сангрела предстал перед ними. Таитара и остальные упали на колени перед своим богом, который явился что бы поручить им миссию.
- Таитара услышь мою волю. Ты и твои охотники должны найти новые места для своего племени, что бы усилить моё могущество.
После этих слов лик Сангрела растворился в воздухе, Таитара и охотники встали с колен, сразу после этого Таитара повела своих братьев и сестёр на поиски незаселённых земель.

Тёмный Архангел Норгард лениво сидел на троне, усеянный черепами и костями, медленно перебирая пальцами чей то позвоночник. Со обеих сторон от царского ложа тёк ручеёк вишнёвого цвета, собираясь в одно целое у ног Костяного Короля. Обуянный бездельем Апостол Зла уже начал заплывать тёмным облаком дремоты, но только огненный взор притух, как кто то нагло вырвал приспешника Неназываемого из небытья астрала и уже тащил в бренное мясное тело.
- Ну и что ты наделал? - борзо и дерзко спрашивал здоровенный некрос, уже знакомый как Языкастый. Видимо он либо забыл, с кем ведёт беседу, либо ставил как бога лишь Воителя.
- Как ты сме... - но гневный монолог возмущения прервало беспардонное упрямство злобного существа.
- Смею. Ты притащил сюда кучу народа и даже не объяснил зачем. Бедного Момбо съели за это. А потом разбежались.
- Но... - в голосе Костяного Короля послышались нотки смущения и неловкости, который в своё время стиравшего с лица Мироздания целые Вселенные, при чём по несколько за раз.
- Что "но"? И это не самая главная проблема. Они пришли и кроме Момбо сожрали большую часть наших запасов. И нашего повара. Хотя это мы сами давно хотели сделать... Не суть. Нам не чего есть, умник, что делать будем?
- Я... - Великое божество окончательно опешило от наглости мешка с водой на углеродной основе.
- Ты, ты. Благо далеко они не разбежались, так что план Неназываемого ещё можно осуществить - неожиданно, но слабость некросов к длительным переходам вышла в этой ситуации серьёзным плюсом.
- Основная проблема - еда - Языкастый произнёс это слово, будто пробуя его на вкус - охота дает нам ее в достатке. Но если сюда припрутся ещё с десяток племен, и всех на пожрать пробьет... Вообщем нужно искать новый источник пищи и чтоб не кончился - задумался рогатый монстр. Пока что всеядным тварям хватало еды животной и растительной, но, как верно подметил аватар, если давление на наземную экосистему возрастет, она сломается под голодом народа. Может стоит искать решение не на земле?
- Жратва. Жратва, жратва. Жратва-жратва. Жратважратва.
- Жратва - поддержал аватара случайный прохожий.
- Жратва... - уже больше мыслей в этом слове оказалось.
- Я тут вспомнил - заговорил некрос - однажды я съел что то мягкое. И оно плавало у берега. Но самое главное: я не умер - Языкастый опустил некоторые подробности вроде трех дневной комы и пяти недельного поноса - если мягкого много набрать , то им можно накормить народ. И главное что в воде может плавать не только мягкое, но и твердое. И мы должны отыскать и то, и то.
- Вторая проблема - продолжал он - прямо на улице.
И действительно: он обвёл жестом всё своё племя, которое было в разы больше племени тех же вен или луораветлан. По меркам некросов оно даже не доходило до среднего количества особей, однако уже через год в нём появится ещё около шестисот новых, учитывая что в течение сезона не родится новых самок. А если прибавить всех самок, что придут на зов, то в следующем году будет прирост, считающийся тысячами. Именно поэтому смысл делать большой город потерялся - он быстро побьёт все рекорды по количеству населения буквально за пару месяцев. Так ещё и здания должны будут быть огромных размеров: самки хоть и не особо умны, в хлеву шестиметровые столбы жить не захотят. Из этих выводов, было принято решение о постройке городов-ульев небольших размеров относительно мерок городов, но огромных относительно деревень. Выглядели они как просто большое племя. Но пока что ни кто не жалуется: было бы пожрать, да и хватит с тебя.
- Эх, послал мне Воитель испытание - устало произнёс Языкастый, ментально ощущая мысли Костяного Короля в роде "Смертным нужна еда?"

***

- Это кто? - удивлённо спросил Языкастый небо, рассматривая крупный панцирь куценя, что в тоже мгновение заклешнил палец некросу.
- ЗА ЧТО ВОИТЕЛЬ?! ЗА ЧТО? - взвыл обиженный некрос.
Ракообразное упало на землю и быстро поползло восвояси, защищенное крепким панцирем и банальным незнанием языка некросов от ругательств Языкастого.
Поврежденный палец и плохое настроение были лишь началом мук аватара, но они того стоили. Может и не особо хорошо, но постепенно и упрямо, он осваивал берег озера. В основном он собирал разнообразные вещички и просто красивые камешки(некросы имели абстрактное представление о красивом), которые затем отправлялись в ... Ах, точно. Некросы ещё не умели делать дома. Да что дома: яма, что солнцепоклонники выкопали, как сортир, у некросов считалась пентхаусом.
В общем, Языкастый просто скинул добычу под любимый куст и начал экспериментировать.
Те страдания, что испытали куцени и те насилия которым подвергались трупы водных животных словами не описать. Но в основном все эти издевательства сводились к поеданию скотины в разном виде:
сыром, сгоревшем, живом, пожеваном, под давлением, вместе с мясом других видов.
Описать это все можно как массовую дегустацию, но с жертвами в числе гурманов.

***

- Вождь...
- мфмфмф...
- Вождь! ВОЖДЬ!
- А! На нас напали! - заревел встревоженный Языкастый. Суматоха, неразбериха, погром. Некросы хватали примитивные топоры и копья, готовясь несокрушимой волной уничтожить нарушителей.
Несколько часов долгого поиска и разочарование. Нету врага. Печально.
- А с чего это такая суматоха? - начал спрашивать разбуженный народ.
- Мне просто холодно было... - начал оправдываться виновник ночного дебоша, что разбудил Языкастого и затем все племя.
- Взял бы себе чьи нибудь потроха. Ей Воителю, как маленький!
- Так это, уже. Все равно замерз.
- И я тоже - послышался голос из толпы.
- И я.
- А я больше всех!
- Нет, я!
- Тихо, племя! - страшный рев понесся вдаль по равнинам.
- Холодно им... - ворчал Языкастый - Хорошо, народ! Воитель благоволит нам и мы найдем решение!
" - Если бы он ещё помогал..." - задумалось чудище.

*Спустя неделю"

- Узрите, народ! - кричал некрос - это - он указывал на плохо сделанную хибару из глины и сухой травы, но огромных размеров - это называется... - " - Дом!" подсказал апостол - Дом!
- А зачем он?
- Ну в нём можно жить...
- А я вот и сейчас живой!
- Я тоже!
- И я!
- Тихо! - вновь грянул гром, переходящий в рык - в нём не холодно вообщем...
- Другое дело.
- Да, сразу бы так начал!
- Ладно, ладно - бурчал некрос - сейчас покажу как их строить...

Потом напишу

У гномов Трибунала в этом веку было всё спокойно, бог был рад что из-за его нерасторопности с народом двемеров (самоназвание) могло произойти несчастье. Больше он не повторит таких ошибок, а в то время уже пора действовать. Трибунал начал искать среди гномов достойных звания полководца и ученого. Долгое время он не мог найти подходящих под эту роль, почти все гномы были слишком добры ко всем, а другие наоборот готовы идти войной на всех если к ним попадет хоть кроха власти. Через ещё некоторое время поисков Трибунал выбрал достойных, это были брат и сестра, их звали Анвилмар и Мойра. Они будут великими учеными.

Тишина и покой. Как это здорово.

Что-то кончилось, что-то начнется...