Просвет в облаках | ходы игроков | Путь в никуда

В какой именно момент всё пошло совершенно не так? Теперь чертовски трудно было ответить на этот несложный вопрос. Дело оборачивалось, мягко говоря, не самым лучшим образом, а Селина даже не могла понять, где именно совершила роковую ошибку. Конечно, сложно было поверить в то, что путешествие, начавшееся с известия о разгроме её родной расы, окажется приятным и безмятежным, но даже в самых худших своих предположениях эльфийка была далека от такого… Стены жуткой пещеры покрывали кроваво-красные, горящие пламенем в кромешной тьме, руны древнего неизвестного языка. Крики разъяренных крестьян доносились со стороны входа. Им вторил целый сном странных звуков, в которых утопал выдолбленный прямо в скале коридор, и доносились эти звуки откуда-то спереди, из темноты. Зловещие символ на стенах излучали магию, но магию странную и непонятную. Никогда прежде Селина не ощущала ничего подобного – при одном взгляде на эти руны становилось не по себе, а потенциальная мощь, сокрытая в них, не могла не поражать. Но хуже всего было то, что эльфийка не понимала их назначения – впервые в своей жизни она не смогла диагностировать заклинание, с совершенно искренним недоумением поглядывая на светящиеся каракули. Идти дальше по этим катакомбам совершенно не хотелось, но взбесившаяся толпа позади не оставляла особого выбора… Можно, конечно, было попросту развернуться и убить их всех, но… Разве таким образом стоило начинить налаживать отношения с человеческой расой?

***
Лес был чертовски красив в это время года. Спокоен и умиротворён. Первое золото увядающих листьев проявлялось в общей ядовито-зелёной цветовой гамме, лучи восходящего солнца серебрили капельки росы на высокой траве, заставляя заросли буквально расцветать мириадами драгоценных камней. Воздух, чистый и свежий, пропитанный осенней прохладой, легко и непринуждённо наполнял лёгкие, даруя второе дыхание совсем уже измученным мышцам. Каждый шаг давался с трудом – пусть Селина и уходила спокойно и неторопливо, своевременно предупреждённая как о катастрофе, так и о грядущей опасности, бегство её утомило. Несколько недель пути, однообразные дни, измеряемые лишь количеством пройденных километров – всё это сводило с ума, напоминая о потерянном спокойствии родного убежища. Ворон, унёсший чёрные вести на своих крыльях много дней назад, так и не возвращался, лишь усугубляя, тем самым, атмосферу одиночества, несколько угнетавшую в последние дни даже привыкшую к этому состоянию эльфийку.

Лес кончился внезапно. Деревья расступились, открывая взору немыслимых размеров пространство – свежевспаханные поля тянулись до самого горизонта, туда, где синее и совершенно безоблачное небо сливалось с землёй. Для Селины, всю жизнь прожившей среди деревьев, подобное зрелище было несколько необычным, а бездонная громада неба над головой даже несколько пугала и давила. Вдоль леса тянулась частично заросшая просёлочная дорога, ведущая невесть откуда неведомо куда. Небесную синеву пересекали чёрные точки птиц, спешащие покинуть эти негостеприимные земли и найти себе пристанище на зиму где-нибудь в тёплых краях. За отсутствием карты, направление, в принципе, значения не имело – Селина просто шла, не особенно заботясь, где в итоге окажется. Пейзажи вокруг, хоть и не отличались особенной живописностью, казались весьма необычными и занимательными для взгляда эльфийки, всю свою жизнь прожившей под сенью древнего леса. Когда багровый шар солнца коснулся линии горизонта, озаряя окружающее пространство кроваво-красными лучами умирающего дня, Селина наконец добралась до первых признаков цивилизации. Небольшая деревушка, уютно раскинувшаяся среди полей – не более десяти деревянных домиков, выглядевших необычайно зловеще в свете заката. Чёрный дым клубясь поднимался в небо из расположенных на крышах труб, первые звёзды неуверенно загорались на небосводе. Ночная прохлада постепенно завладевала окружающим пространством, вызывая желание поплотнее закутаться в несуществующий плащ… Неестественная тишина опустилась на землю, шар луны лениво выкатился из-за горизонта. Полнолуние. Ну надо же. Уютно горели огоньки в окнах маленьких домиков, порождая тоску по теплу, отдыху, надёжной крыше над головой. Уходить прочь, в негостеприимную тьму совершенно не хотелось, но, вместе с тем, мысль о том, чтобы заявиться сейчас прямиком в деревню тоже не особенно импонировала…

Наверное, не стоило поддаваться искушению именно тогда. Хоть поселение людей, по сути, вполне могло стать и конечной целью путешествия Селины, но всё же… Решение пойти туда было ошибкой. Эльфийка брела по единственной улице маленькой деревушки, совершенно пустынной в этот ещё не слишком поздний час. Настораживала абсолютная тишина, господствовавшая в этом месте – не было слышно ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни каких бы то ни было других звуков, которые в теории должна издавать домашняя живность. Да и самих животных нигде не наблюдалось, что было совсем уж странно для места такого рода. Дома тоже молчали, лишь приятный свет лился из небольших окон. Селина заглядывала внутрь, но лишь пустые комнаты видела за мутноватым стеклом. Никто не отзывался в ответ на её требовательный стук – эльфийка переходила от двери к двери, но лишь тишина по ту сторону деревянной преграды стала для неё ответом. В конце концов, остался один лишь дом – небольшая хибарка, стоявшая чуть в отдалении от остальных, прямо на маленьком каменистом плато, обрывавшемся в нескольких метрах позади дома. Уже ни на что особенно не надеясь, Селина, испытывая смутную и непонятную тревогу, направилась к нему, когда тишина внезапно взорвалась целой гаммой оглушительных звуков. Почти синхронно распахнулись все двери в домах позади, ночь наполнилась криками на непонятном девушке языке, заунывный вой донёсся откуда-то со стороны леса. Казалось, что-то мелькнуло в окне дома, к которому она направлялась – неясная тёмная тень, которая вполне могла оказаться и игрой разыгравшегося сверх всякой меры воображения. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что селяне настроены чрезвычайно агрессивно – в руках у них были косы, топоры, вилы, и даже факелы, придававшие процессии особенно жуткий вид. Было что-то не так с этими людьми. Двигались они дёргано, заторможено. Совсем неестественно. Мужчины, женщины, дети. Жутко смотрелась эта толпа в багровом свете факелов – пустые глаза, отсутствующее выражение на лицах. Что-то было не так. Очень сильно не так.

Чёрный проём пещеры – выделявшийся среди травы вход, уходящий прямо под землю. Грубые, выдолбленные прямо в камне ступени, буквально крошащиеся под ногами. Нужно было бежать отсюда – куда кучке крестьян до стремительной и грациозной эльфийки… Но спасительный провал внезапно обнаружился совсем рядом, всего в нескольких шагах от дверей последнего дома, и словно манил, принуждая путников войти внутрь. Существовала призрачная надежда, что люди не успели заметить её или потеряли из виду… Но, чёрт подери, жуткие руны на стенах, буквально излучавшие чуждую магию словно кричали – нужно отсюда выбираться, бежать прочь из этого жуткого места… А впереди, во мраке, скрывавшем окончание коридора, находился источник загадочных звуков, едва уловимых даже для чутких ушей эльфийки. Жалостливый скулёж, ритмичное пощёлкивание, нечто похожее на периодический храп… Что за чертовщина тут происходит?

ссылка

Утро того самого рокового дня встретило Селину обыденностью и спокойствием, но то оказалось лишь затишье перед бурей. Перед смертью и кровью, что обрушились на ее народ, пока сама девушка занималась обыденными и привычными для себя вещами. В ту самую секунду, когда она готовила похлебку, где-то на ее земле проливались реки крови. Где-то вдалеке крики о помощи обращались во все стороны и не находили адресата. Боль, что осталась без ответа. Смерть, о которой ей только предстояло узнать.
Птичий ворчливый вскрик заставил вздрогнуть эльфийку, что слишком привыкла к одиночеству. То был ее Ворон, верный друг, что наблюдал за ней наклонив голову. Несколькими днями ранее она отправила его за новостями домой, и тот наконец вернулся.
- Вот ты где, негодник,- приветливый взгляд и спокойное обращение. Ворон гаркнул громче, тревожнее. Выпрямил гордо голову, вспорхнул и приземлился прямо посреди стола с разложенной едой. Часть приправ, метнулось в воздух, просыпаясь со стола. Селина удивленно и раздраженно махнула рукой, пытаясь согнать птицу. Но та снова каркнула, оставшись на месте. Селина заметила письмо, надо же столько шума из-за новостей. Друидка отвязала непривычно свернутый кусочек бумаги, будто и вовсе его передавали в спешке. Теперь-то она заволновалось. Но было уже слишком поздно. История ее народа затухала, навсегда уходя в небытие. История, оставившая багровый след посреди спокойствия леса. Обломки ее истории. Обломки ее жизни. Ее самой.

Первый порыв- мчаться на помощь, искать выживших. Собираться на войну, даже если и самой суждено было погибнуть. Так или иначе сборы заняло некоторые время, и у Селины появился шанс все хорошенько обдумать. И если целая армия ее народа не остановила вторжение, что сможет сделать она одна? Она выжила волей судьбы, благодаря лишь простому везению. Сколько времени летел ее ворон с новостью? Вскоре удача отвернется и от нее, если оставаться на месте. Эльфийка написала предупредительную записку своей знакомой ведуньи. В прошлом ее прогнали из поселения, не сумев прогнать из лесу вовсе. Прогнали подальше за инакомыслие и радикальность мышления. Селина знала ее долгое время. И понимала, что если бы не собственное одиночество, то тоже сторонилась бы странную мрачную, по их меркам, старуху. Но эта самая старуха многому научила ее саму, и Селина отплатила той же монетой. Отправила своего ворона с вестями к ней. Иначе та рисковала встретиться с нежданными гостями перед собственной смертью.
- Найди меня после,- прошептала вместо благодарности и прощания друидка. Она верила, что животные, и птицы в том числе, понимают куда больше. И слова необходимы далеко не всегда.


Бегство заняло несколько дней, а то и недель. Природа раскрывала всю свою красу в увядании. Повсюду ее окружало всех оттенков золото листвы, сквозь которую лишь однако проглядывались незначительные изумрудные крапинки. Атмосфера привычного леса нашептывала о спокойствии и безмятежности. Селина так и не поняла бы от чего бежит, если бы не пара случайно встреченных ею орков. То были не слишком сообразительные и отбившиеся от основной группы вояки. Лес, скорее всего, казался им однообразным, где каждая роща не отличается от предыдущей. Они не видели знаков, не чувствовали единения с духом леса. Селина посчитала их глупцами, некоторое разглядывая грубую кожу доспехов, неухоженный местами заржавевший метал оружия. Друидка вышла на поляну, разглядывая незнакомцев почти по-звериному наклонив голову. Тогда верх над ней взяла слепая ярость. Она прошептала, скорее даже прошипела, на незнакомом для них языке. В тот момент, когда ее заметили, в орка покрупнее летела багровая стрела. То был бурый, похожий на ржавчину оттенок. Цвет крови, что застыл на темном камне, становясь похожим на грязный грубый янтарь. Тупая морда с выступающими клыками успела зарычать, прежде чем тело самого война начало сгнивать заживо. Злоба исказила ее, но не страх. Орк сквозь боль попытался настигнуть ненавистную эльфийку. Но не успел, неестественно завалившись на бок. Часть органов, необходимых для жизни, просто напросто сгнило, оставив в неестественно огромном теле дыру, из которой сочилась темная кровь. Второй орк был чуть худее и значительно выше. Тот успел уклониться от магической стрелы, напав и оглушительно закричав. То была угроза, воинственный клич. Ему Селина отрубила голову. Сначала лезвие вошло в шею чуть больше, чем на половину. Второй удар завершил начатое. Тогда-то у нее и появилась странная идея с насаживанием голов на самодельные пики. Она поступила так с обоими врагами. Пусть чуждый народ знает, что лес никогда не станет их домом. Мстительное сердце Селины ликовало. Но то была лишь капля в море. В ее собственном море крови.


Владения людей начались для Селины внезапно. Пустота пейзажа будто обрушилась на нее. Деревья вокруг просто напросто отсутствовали и укрыться было негде. Лишь поля, из года в год обрабатываемые земледельцами. Тогда друидка и помыслить не могла, что простой люд, живший лишь честным трудом, сможет оказаться столь жесток. Они гнались за эльфийкой, как за диким зверем. Будто охотники, загонявшие дичь. И если бы не пустота в их взгляде, Селина предпочла бы их все перебить. Ради чувства справедливости, чувства собственного достоинства. Но ей показалось, что они напуганы чем-то. Быть может, поджидали чего-то, что приходит к ним в ночи. Чего-то страшного, о чем она даже не подозревала. Селина смягчилась, оставив шумящую толпу позади себя. Предоставит ли ей судьба еще один шанс?

Темное зёво пещеры поглотило ее. Селина шла, будто заколдованная рассматривая зловещие знаки, пытаясь их понять, расшифровать. И все понапрасну. Любопытство подталкивало куда-то вперед наравне с какофонией людских криков позади. Обрывки фраз на незнакомом языке сливались. Ясна была лишь угроза, что те несли в себе. Эльфийка даже дотронулась в каком-то странном для себя порыве до светящихся надписей. Но не почувствовала ровным счетом ничего. Что ж, быть может это ее судьба. И она встретит ее достойно.

Щелкающие хищные звуки заставляли сердце друидки сжиматься в страхе. Она вновь стала добычей. Дичью, что следовала в умело расставленные силки. Но Селина преодолела страх, аккуратно шагая в полумраке и готовясь к самозащите. Быть может, она победит жуткого монстра или некроманта его призвавшего, и люди придут в себя. Извиняться, нарекут ее своим героем. Кто знает. Оставалось лишь надеяться на лучшее.

Крики замолкли. Причин тому могло быть, как минимум, две. Возможно, люди действительно не заметили, куда пропала неуловимая эльфийка и пожав плечами решили разойтись по домам. Впрочем, не исключена была и возможность, что преследователи прекрасно знали, куда делась Селина, но просто не решились за ней спускаться, зная что-то чудовищное об этом загадочном месте. Мрачно горели кровавые руны, делая мрак ещё более зловещим и неприглядным. Чтобы хоть как-то разнообразить эту депрессивную обстановку, эльфийка сконцентрировалась, позволяя потоку энергии пройти сквозь своё тело, чтобы применить её для создания заклинание. Мимолётное усилие воли – и вот небольшой светящийся шар взмывает в воздух, зависнув около плеча. Едва заметно пульсирует шарик – единственным спутник в этой тёмной пещере, свет холодный и практически белый излучает почти равномерно. Странно выглядит теперь коридор – чуть менее жутко, но ещё более необычно. Впрочем, багровые символы на стенах, казалось, активизировались лишь в больше мере – почувствовав присутствие чужой магии они вспыхнули, наливаясь цветом крови свежей, а не запёкшейся. Излучая магию. Чужую. Непонятную. При одном взгляде на эти закорючки становилось не по себе. К счастью, скоро они подошли к концу – коридор тянулся и дальше, но лишь серый камень отличал его стены.

Время застыло словно. Шаги гулким эхом разносились в безмолвии, отчего становилось почему-то несколько неуютно. Поворот впереди – под прямым углом сворачивает единственный путь. Звуки странные всё нарастали – классифицировать их по-прежнему не представлялось возможным. Что-то загадочное творится и с восприятием – искажается ощущение времени, кажется, что уже много часов не видела Селина неба и солнца, хоть и пробыла под землёй не более десяти минут. Где-то глубоко внутри зарождается нестерпимое желание бежать отсюда, не останавливаясь и не оглядываясь. Бежать навстречу крестьянам с факелами и вилами, которые показались внезапно угрозой сравнительно незначительной. Они являлись существами понятными, уязвимыми. Знакомыми в некоторой мере. Не было в них того, что властвовало безраздельно в этой пещере – чего-то неизвестного, жуткого и древнего до невозможности. Миновала наконец эльфийка поворот – решётка преградила дорогу. Сквозь ржавые прутья виднелась лишь тьма, что медленно и неохотно отступила под воздействие света магического шара. Отполз мрак назад, разбежался в дальние углы, комнату небольшую по ту сторону решётки высвобождая. Почти сразу Селина поняла, что лучше ей было оставить это зрелище в темноте. Не стоило вообще спускаться в эту пещеру, не стоило видеть когда-нибудь подобный кошмар. Но слишком поздно что-то было менять – это случилось, окончательно и бесповоротно.

Пол помещения по ту сторону прутьев был завален телами. Телами не мёртвыми отнюдь, и это было, пожалуй, наиболее ужасным. Неверный свет озарял детали, выхватывая фрагменты из темноты. Фрагменты чудовищные. Невозможные. Ближе всех к Селине находилась туша огромного борова – метра два так в длину. И если задняя часть этого создания была именно частью свиньи с весёлым маленьким хвостиком, то об оставшейся половине сказать такого было нельзя совершенно. На эльфийку смотрели грустные волчьи глаза с не менее грустной волчьей же морды. Мутант. Чудовищное животное из детских страшилок. Без магии здесь не обошлось, причём магии злой и запретной. Кто и с какой целью мог так извратить это существо, оставалось загадкой – девушка не догадывалась, как у кого-то могло хватит ненависти и злобы. Слияние двух зверей прошло, ко всему прочему, в высшей степени плачевно – как видно, что-то пошло не так во время чтения заклинания – если конечности «поросячьей части» смотрели в сторону Селины, то лапы волка – в противоположную, и, по всей видимости, это не было последствием травмы. Это было нормальное положение для данной особи. Как следствие, подняться на ноги «это» было неспособно – ворочалось на земле, издавая изредка утробное рычание. Следующим экземпляром музея оказался ещё один любопытный образчик – оно сидело в углу, сидело прислонившись к стене в позе, присущей скорее человеку. Мёртвые фасетчатые глаза безразлично взирали на чародейку – торс и голова раздувшейся сверх всякой меры мухи увенчивали ноги вполне человеческие. И эта тварь была мертва определённо – по условной «линии соединения» двух сущностей существа протянулся странный шрам, выделяющий отвратительную желтоватую слизь. Ощетинившись уймой шипастых конечностей и несколькими головами лежала на полу ещё одна туша – бесформенная совершенно, признаков жизни также не подающая. Последним участником этого неординарного квартета являлось создание, издающее те самые ритмичные щёлкающие звуки. Оно выглядело наиболее дееспособным из всех – гигантский богомол, нижнюю половину которого позаимствовали у лошади, остервенело метался по клетке, изредка обрушивая на монолитные стены хитин своих заострённых конечностей.

ссылка

The most merciful thing in the world, I think, is the inability of the human mind to correlate all its contents. We live on a placid island of ignorance in the midst of black seas of infinity, and it was not meant that we should voyage far. The sciences, each straining in its own direction, have hitherto harmed us little; but some day the piecing together of dissociated knowledge will open up such terrifying vistas of reality, and of our frightful position therein, that we shall either go mad from the revelation or flee from the light into the peace and safety of a new dark age.

Каждый шаг вглубь темной пещеры отдавался гулким эхом, что не поспевало за стуком сердца напуганной Селины. Она спускалась все дальше, на встречу неизвестности, по истертым каменным ступеням. Она все шла и шла в ожидании того, что может изменить ее представление о существующем порядке вещей. Руны своим свечение, казалось, вторили звукам неспешных шагов. Единственные живые души остались далеко позади, обезумев от страшной тайны, что таились в глубине подземелья. Их крики ненависти затихали по мере ее удаления от входа. В поиске утешения, а может быть из страха того, что таиться во тьме, Селина зажгла магическую искру, что теперь освещала ее путь. Загадочные символы, должно быть, подпитывались от магической энергии, и теперь они сияли еще ярче, кровавым жутким оттенком. Они будто кричали, предостерегая путницу. Но у нее более не было выбора.

Звуки из самых глубин пещеры, то нарастали, то вновь затихали. Природа их была неизвестна Селине, хоть и казалась смутно знакомой. Будто она встречала их раньше, но все никак не могла узнать. Эхо, отражавшееся от каменных сводов, искажало их, преобразуя в нечто чудовищное. Требовалась недюжинная сила воли, чтобы не повернуть назад и не принять, возможно, самое роковое решение в своей жизни. Убийство, каким бы оно ни было, всегда ложится на исстрадавшуюся душу тяжким грузом воспоминаний и угрызений совести. Порой о нем забываешь, но рано или поздно яркие образы смерти все равно возвращаются.

В конце концов, Селина преодолела спуск, осознавая, что неизвестные ей существа уже совсем близко. Чему свидетельствовала уже местами поеденная ржавчиной, но все еще крепкая, металлическая решетка. Взору незадачливой путницы предстали жертвы чудовищных и жестоких экспериментов. Их создатель пытался создать своего рода химеру, но фантазия его озадачивала странными логическими умозаключениями. Что может заставить создавать такое? Злой мастер практиковал магию темную и запретную. Возможно, здесь каким-то образом была замешана некромантия и искусство, что можно было назвать лепкой из плоти. Но оба предположения все же оставались в корне неверными. Название такого рода магии было тяжело подобрать, и от того лишь еще больше становилось не по себе. Но так или иначе, Селина застыла, не смея оторвать своего взора.

Из всех странных существ наиболее цеплявшимся за выживание оказалась странная помесь богомола и лошади. Верхняя часть была неестественно огромной для насекомого и устрашающе хищной. Оно издавало ритмичные пощелкивания челюстями, что казались воинствующими и в то же время отчаянными криками. Существо металось из стороны в сторону, мечтая покинуть свое заточение. Первая пара ног, что принадлежала туловищу богомола была похожа на хищные клешни, которыми тот остервенело обрушивал удары на стены своей тюрьмы.
Селина испытала необъяснимую жалость к жертвам, что теперь были вынуждены либо умереть, либо жить оставшись навсегда уродцами, не вписывающимися ни в одном из известных ей обществ. То была их судьба и тяжкий рок одновременно. Она осторожно подошла ближе и... заговорила, ни на что особо не надеясь.
-Шшшш, успокойся,- тихо начала она обращаясь к существу, метавшемуся из стороны в сторону.- Так ты ничего не добьешься. Ты понимаешь меня?
Собственно, Селина не знала почему, но решила попробовать. Раз этих существ создала магия, то возможно, они могли понимать ее. Ради чего создаются химеры? Ради прихоти. Ради услужения.
- Я могу помочь тебе, если ты успокоишься,- она завершила свое короткое обращение к тому, чью жизнь все еще можно было спасти. Селина осматривала своды тюрьмы, надеясь понять, как можно освободить создание, которое, пожалуй, она могла окрестить химерой. Но если оно будет настроено воинственно, у нее не останется другого выбора, кроме как его убить. Освободить от бремени, что легло на его уже исстрадавшуюся душу и тело.

Богомол неистовствовал. Казалось, несчастное создание ещё больше испугал внезапно ворвавшийся в его небольшой мирок ослепительный свет. Оно принялось метаться по камере с удвоенной силой, обрушивая на стены свои жуткие клешни. Оставляя на камне зловещего вида царапины.
Сперва слова эльфийки не оказали никакого эффекта. Аура этого существа, химеры, были дикой и неспокойной. Селина непроизвольно ощущала, как бьются в панике мысли в голове кентавра. Как ужас беснуется по ту сторону чёрных фасеточных глаз. Вслушивалась друидка в этот ураган эмоций, стараясь отыскать внутри проблески разума, остатки хоть чего-нибудь человеческого.
Сперва – безуспешно. Лишь животная паника царила в голове богомола, и ни одна здравая мысль не могла пробиться сквозь эту хаотичную стену. Оно боялось всего. Боялось этой зловещей тёмной пещеры, боялось других заключённых небольшой камеры, выглядевших чудовищно и противоестественно. Боялось ослепительного света, что излучал зависший в воздухе магический шар. Да что там говорить – это создание боялось даже себя, страшась взглянуть на то, чем теперь стало.

Но, постепенно, ужас уходил. Быть может, в ответ на успокаивающий шёпот Селины. Возможно, благодаря придающему силы чужому присутствию в своей голове. Присутствию не угнетающему и доминирующему, как бывало периодически прежде. Нет, совсем нет. Это присутствие излучало уверенность. Спокойствие. Доброту.
И химера успокаивалась. Эльфийка начала различать что-то иное среди океана безумия и страха. Нечто осмысленное. Отдалённо напоминающее человеческий разум. Развивая достигнутый уже успех, Селина продолжала. Богомол перестал метаться. Остановился перед ней, необычайно печально глядя на девушку сквозь ржавые прутья клетки. Перестал хаотично размахивать конечностями, угрожая сокрушить всё на своём пути. Смотрел грустно и несколько удивлённо.
«Помоги мне. Пожалуйста» - друдика услышала голос прямо в своей голове. Громкий и чистый. Невыразимо печальный. Голос девушки, напомнивший голоса особенно прославленных эльфийских заклинательниц. В нём слышалось журчание чистых ручьев. Шелест листьев в кронах древних деревьев. Животная сущность отступала, открывая человеческий разум, прятавшийся глубоко внутри.
Запоздало Селина поняла, что слова звучат для неё незнакомо. Что фраза была произнесена на человеческом языке. К счастью, при мысленном общении, слова не являлись главным средством передачи информации. Она передавалась образами, без ненужных посредников - слова же оставались лишь отголосками на фоне.

Через этот ментальный канал Селина получала и поток эмоций, что обуревал сейчас гигантского богомола. Печаль. Отголоски былой паники. Огонёк зародившейся было надежды. Эльфийка почти что могла взглянуть на мир глазами химеры, почти чувствовала у себя четыре ноги и чудовищные жвала. Странный контакт. Куда более глубокий, чем обычный мысленный диалог с другим чародеем.
Селина почувствовала всё отвращение, что испытывала к себе девушка-богомол. Это было ужасно. Чудовищно. Чертовски страшно ощущать себя сшитой из разных частей. Хоть и не было никаких швов, хоть и делалось это определённо с помощью магии, но ощущение было именно такое. Тело сшито из разных частей, подобно безумной плюшевой игрушке. А ещё было желание, преобладающее над остальными. Вырваться из этой клетки, покинуть пещеру с зловещими рунами, вновь оказаться под сенью бездонного неба.
Это создание не видела неба очень давно. Недели. Быть может, даже долгие месяцы. Остальные «творения» тоже что-то почувствовали. По крайней мере те, что ещё были живы. Почти синхронно повернули головы в сторону эльфийки. Некоторые перевернулись с помощью странных движений, напоминающих непроизвольные конвульсии. С мольбой уставились на Селину своими разными, но неизменно грустными глазами.
«Убей нас» - шептали эти глаза. Просили. Умоляли.

В тишине голос Селины показался слишком громким, хоть его некоторое время все еще заглушали странные звуки, издаваемые полубогомолом. Химера еще некоторое время испуганно металась, в надежде высвободиться. Незнакомый голос лишь усилил волнение, и грохот еще некоторое время продолжался. Девушка даже немного обеспокоилась. Любое решение сейчас могло повлечь за собой не самые приятные последствия. По эту сторону странные гибриды злого гения, а по ту перепуганная толпа, готовая убивать любого врага и жечь на костре не хуже самой жестокой инквизиции. Но Селина продолжала вглядываться в богомола непонятной надежде. Существо было и пугающим и красивым одновременно. Не каждый может похвастаться, что мог рассмотреть богомола в таких подробностях. А эти насекомые весьма привлекательны для своего вида. И если отвлечься от второй половины химеры, она была даже ничего.
Но аура... она сбивала с толку, внушая подсознательный страх существа и легкую дезориентацию. Будто разум химеры не привык видеть мир таким, каким приходилось лицезреть его сейчас. Но страх перевешивал все разумные границы. Начиная от простого источника света и заканчивая самим собой. Что же станет с этим существом, выпусти его в реальный мир?

Селина какое-то время пыталась достучаться до разума химеры, успокаивала, пыталась объяснить, что она друг. Что она здесь случайно, а не по воле их истязателя. Почему-то девушке казалось, что все же в этом существе есть разум. Иначе почему оно столь сильно напугано? Пришлось некоторое время подождать, пока слова, пока аура друидки возымеет эффект. Пока это существо, поймет, почему Селина здесь. Поймет, что она отличается от их прежнего жестокого знакомого.
Понимание пришло не сразу. Но все же пришло. Богомол постепенно успокаивался. А дальше произошло нечто, поразившее Селину. Казалось бы чудовищное, существо просто подошло и беспомощно попросило помощи на незнакомо языке. Разум человека? Эльфа? Голос напоминал о чем-то невероятно чистом. О силе заклинательницы. Селина на некоторое время пораженно застыла. У нее создалось впечатление, что создатель этой химеры не просто руководствовался злой волей экспериментатора, он желал осквернить нечто прекрасное. Его создания несли некий посыл. Не просто желание создать сильного союзника. Возможно, они еще встретятся.
- Я помогу тебе,- наконец ответила Селина, стараясь так же отвечать мысленно, образами. Чтобы некий, заключенный в чуждое тело разум, ее понял.- Но ты должна будешь пойти со мной. Мой путь опасен. Но одной тебе оставаться опаснее.

Эльфийка приостановилась на пару секунд, в странном порыве ощупав лицо. Жвал нету. Взгляд встретился с темными огромными глазами насекомого. Легкий шок от ощущений. Она огляделась, будто проверяя, что находится не по ту сторону решетки. Всего на мгновение она будто почувствовала, что находится сразу в двух местах. Да уж, химера оказалась совсем не простым существом. Подобный мысленный контакт мог как усилить их понимание, так и свести эльфийку с ума. Снова непростой выбор.
- Да что со мной такое,- вздохнула грустно Селина.- Отойди немного, пожалуйста. Не хочу, чтобы тебя задело.
Она использовала простое заклинание разрушения. Оно было переиначено немного, и отличалось от заклинания боевых магов, например. Селина слегка коснулась решетки в нескольких местах вокруг замка. Прутья начали мгновенно ржаветь и истлевать. Она просто ускорила временной процесс, по природе естественный. Обычное разложение. Замок с грохотом ударился о каменный пол пещеры. Девушка просто приоткрыла теперь уже незапертую дверь, выпуская напуганную химеру.
- Иди чуть впереди меня, я закончу здесь начатое. Не хочу, чтобы ты это видела. Облегчу страдания этим беднягам. Но не выходи из пещеры, как бы сильно ты ее не боялась. Снаружи люди. Они напуганы и готовы убить любого, непохожего на них. А нам не нужны лишние жертвы, хорошо?
Селина выждала, пока химера примет решение и занялась делом. Неприятным, ложившимся на нее тяжким грузом. И все же необходимым.

ссылка

Напор магической энергии не оставил решётке ни единого шанса. Сталь покрывалась бурыми пятнами ржавчины, на глазах тлела и обращалась в прах. Вскоре замок с грохотом рухнул на каменный пол, а дверь приоткрылась с душераздирающим скрипом. Кто бы ни поместил всех этих существ сюда, он явно исключал вероятность магического вмешательства – прутья, без труда останавливающие несчастных созданий, не оказали совершенно никакого сопротивления простейшему заклинанию. Путь был открыт – навстречу свободе.
Богомол ничего не ответил на успокаивающие реплики друидки. Когда замок рухнул, а створка слегка приоткрылась – голову Селины затопило целое море разнообразных образов и эмоций. Счастье, порождённое долгожданным освобождением. Месть и ненависть по отношению к своему создателю, образ которого был слишком смутным и мрачным, чтобы удалось хоть что-нибудь разглядеть. Страх перед нависшей над будущим неизвестностью. И печаль о прошлом, о безмятежных временах, которые теперь ушли уже безвозвратно. Химера вырвалась из одной клетки, но собственное тело стало для несчастной куда более надёжной тюрьмой. И даже если вдруг удастся как-то это исправить, вернуть всё назад – то не скоро выветрятся из головы чудовищные воспоминания. Не скоро перестанет беспокоить отсутствие жвал – и никогда, быть может, кошмары не покинут беспокойного сна.

Антрацитовые глаза взглянули на Селину с печалью и благодарностью. Понимание и согласие почудилось ей в глубине черноты. Богомол, двигаясь чудовищно неуклюже, прошествовал мимо и зашагал дальше по коридору. Прочь от мягкого света шара эльфийки, навстречу багровому полумраку чудовищных рун. Сама друидка уйти ещё не могла. В этом мрачном, надёжно сокрытом от солнечных лучей месте, у неё оставалось ещё одно дело. Не слишком приятное, но оттого не менее необходимое. Акт милосердия, попытка хоть как-то исправить непоправимое.
Первой жертвой стал «свиноволк», направленные в разные стороны конечности которого едва заметно дрожали в предвкушении и надежде. Этот был живым, самым живым из оставшихся. Но от того вовсе не становился менее несчастен и жалок. Чем же всё-таки это было? Злобной насмешкой? Отвратительным хобби? Попыткой создать себе идеального раба? Но если и так… То пытаться получить нечто подобное путём скрещивания борова и серого хищника было точно не слишком здравой идеей. Оно даже не дёрнулось, пристально провожая взглядом возникшее невесть откуда лезвие небольшого кинжала. Не было в глазах существа сожаления, отсутствовал какой бы то ни было страх. Сталь была для него лишь спасением. Главное – не шевелиться, позволить эльфийке закончить всё это одним лишь ударом.
Быстро. Кинжал проскользнул между рёбрами, пронзая насквозь неистово молотящееся в агонии сердце. Горячая кровь толчками хлынула из открывшейся раны, заливая тёмными пятнами каменный пол, алыми каплями оседая на мерцающем лезвии.
Бесформенная груда конечностей на земле признаков жизни так и не подавала – Селина понятия не имела, в какое место этого загадочного сочленения можно было бы нанести удар, но чувствовала, что удар здесь уже отнюдь не необходим. А вот «муха» в углу, которую изначально можно было классифицировать как в помощи уже не нуждающуюся, внезапно «ожила». Глаза, по-прежнему столь же бесстрастные и безжизненные, обманули – существо немного повернуло голову, и в этом жесте скрывалась немая мольба. Очередной удар оборвал ещё одну бездну страданий. Вот и всё. Всё было кончено.

Гулким эхом шаги разносятся в гнетущей тишине коридора. Коридора, который теперь не казался в той же мере пугающим и неизведанным. Непостижимым образом ставший знакомым. Мрачная тайна этого места перестала существовать – теперь, вопреки всем доводом разума, именно поверхность предстала жуткой и неуютной. Как, правило, пугала именно неизвестность. Реальность, сколь бы чудовищной она не было, неизменно проигрывала в сравнении с ужасами, которые рисовало богатое воображение.
Богомол послушался и застыл на месте у подножия лестницы. Изредка нетерпеливо бил копытом о камень. С тревогой взирал на провал выхода, наблюдая, как разгораются звёзды на полотне тёмного неба. Крики людей стихли. Снаружи господствовала подозрительная тишина.

От уходящих во тьму сводов пещеры гулко отозвалось зловещее эхо. Режущий слух звук удара металла о камень пронзил тишину, будто выдвигая приговор. Подводя итог всему увиденному вопреки воле хозяина темницы. За ним последовал болезненный скрип, будто истошный надрывный крик. Визг, переходящий в плач. Несколько несмелых шагов и вот, чудовищная химера оказалась совсем близко под лучами магического света. Он гротескно очерчивал черты насекомого, теперь кажущиеся смертельно опасными. Острые хищные жвала и взгляд огромных темных глаз, скрывающий внутреннюю природу существа, его восприятие. Грудь существа и придатки, все это очерчивалось резко и неприглядно в полутьме. Будто существо и само было грубым изваянием из камня, продолжением этой пещеры. Селине стало не по себе. Но странное чувство усиливалось вместе в приближением химеры, движущейся будто во сне. Медленно и неуклюже. Чувства и образы нахлынули на ее разум бушующим потоком. Девушке показалось, что она находиться в двух местах одновременно. Она испытывала и недоумение перед новым созданием перед собой и радость освобождения. Боль потери, скорбь по умершим и новую чудовищную натуру. Тело казалось неудобным и громоздким, будто костюм на маскарад, пришедшийся не в пору. И мир, разделенный на части будто на мозаику, преображенный и непривычный.

От видения избавится было тяжело, Селина будто стала частью химеры на несколько пугающих мгновений. Взгляд друидки ошарашенно проводил взглядом новую знакомую. Телепатическая связь их была несколько куда более сильной, нежели это бывает обычно. И то было что-то сродни еще и передачей эмоций и мысленных образов. Все это сливалось в весьма непростой комплекс чувственного восприятия посредством эмпатии, открытости друидки. Образы схлынули потоком морока вместе с отдалением чудовищного богомола. Несколько секунд промедления. Мгновения, необходимые, чтобы вспомнить зачем она здесь. Девушка провела рукой по лицу, нет, хищных жвал не было. Взглянула на руки, нет, то были все еще ее руки. Ловкое движение. Тонкая крепкая сталь, что может убить всего одним ударом, будь он точным. Хваленый эльфийский метал, о котором ходят легенды.

Самым сложным в убийстве на этот раз было даже не чувство сострадания и совести, а возможность нанести смертельный удар с первого раза. Селине требовалось некоторое время, чтобы понять, где у каждого из существ находилось сердце. Девушка вошла в обитель отчаяния, огороженную стальными прутьями, напевая тихую эльфийскую песнь. То были слова прощания и благославения. Она провожала этих существ в лучший мир, где те смогут обрести для себя покой. Взгляд ее был сочувствующий и успокаивающий. Не смотря на то, что она несла с собою смерть, она дарила соим жертвам избавление от тяжкого бремени.
Покинуть клетку стало поистине облегчением, хоть образы и навсегда засели в памяти. Они будто не успокоенные души умерших, навсегда оставшиеся за спиной Селины, молчаливые и суровые спутники.

Приближаясь к своему новому спутнику друидка заметила трогательную картину: когда долгое время заключенный рвется на свободу и в страхе не смеет ступить в мир, которого так давно не видел.
- Худшее уже позади,- успокаивающе заметила Селина, сохраняя в своем голосе спокойствие, будто она знала, что делала. Будто и не волновалась вовсе.- Я пойду первой, проверю. Если все будет спокойно, позову тебя.
Селина прошла мимо химеры, что грозно возвышалась над эльфийкой за счет своего роста. Друидка обернулась на выходе и по-доброму заметила напоследок:
- Не переживай, я не брошу тебя здесь совсем одну. Я обязательно вернусь за тобой.

Казалось, существо всё понимало. Смотрело вслед своими пустыми, но, в то же время, невыразимо глубокими глазами, не решаясь двинуться следом. Словно чувствовало что-то, ускользавшее от ограниченного восприятия эльфийки. Словно все инстинкты гигантского богомола предупреждали о том, что лучше поскорее вернуться обратно в клетку. Спрятаться за стальными прутьями от того, что может ожидать наверху, снаружи. Химера смотрела, как Селина поднимается вверх по ступеням. Печаль и отчаяние сквозили в этом прощальном взгляде.
Шаг, ещё шаг. Всё больше ступенек остаётся позади – и вместе с ними приходит долгожданное облегчение. Пещера с её зловещими рунами медленно уходит в прошлое, сцена сурового милосердия постепенно стирается из памяти. Селина поднимается вверх, уже глядя на виднеющееся в проёме небо. На безумно близкие звёзды. Снаружи лишь тишина. Спокойная, лишённая намёка на какую бы то ни было опасность. Люди подумали, что она убежала. Скрылась в лесу, что виднелся где-то на горизонте. Наверняка разошлись по домам, чтобы спокойно завершить трапезу и подготовиться к безмятежному сну.
Ещё ступенька. Всё выше. Совсем близко выход. Уже чувствует кожа лица порывы освежающего ночного ветра. Свежий воздух, приятно холодящий лёгкие. Хорошая ночь, столь приятная после удушливой духоты влажной пещеры. Последний шаг – и эльфийка покидает негостеприимные своды, ступает на траву, вновь оказавшись под безоблачным небом. Возле домика, стоявшего в отдалении от всех остальных.

Но кое-что было не так. Совершенно не так. В одно мгновение сердце сжалось от страха. Люди никуда не ушли. Все до единого были здесь. Плотным кольцом оцепили вход, застыв на месте подобно безжизненным статуям. Не издавали ни звука, не шевелились. Просто смотрели пустыми и лишёнными проблесков разума глазами. Это всё походило на какую-то жуткую картину. Сцену, порождённую больной фантазией гениального художника. Селина почти чувствовала, как буравят её эти глупые взгляды. Они просто ждали, смотрели на это место, зная, что там рано или поздно появится эльфийка. Её чуткое ухо не могло уловить даже дыхания этих людей.
Тишина. Абсолютное безмолвие. Немая сцена. Никто не пошевелился. Не применил оружие, которое всё ещё многие из них сжимали в руках. Женщины, бородатые мужчины. Даже дети. Все с одинаковыми выражениями на застывших во времени лицах.
Плотное кольцо не оставляло девушке выбора. Они стояли вплотную друг к другу, не позволяя просто пройти мимо. Луны не было. Новолуние. Жуткое столпотворение освещали только лишь звёзды. Несколько безумно коротких мгновений ничего не происходило. Люди смотрели на Селину, а она смотрела на них. Отмечая, как багровый огонь разгорается в глубине всех без исключения глаз. Сперва девушка могла бы подумать, что это – лишь игра её воображения, но в считанные секунды стало понятно, что это не так. Глаза всех людей теперь действительно походили на раскалённые угольки. Каким-то образом умудрявшиеся излучать всё ту же бессмысленную пустоту.

У этих крестьян не было мыслей. Их головы оказались совершенно пусты. Очищены от всего лишнего. Вообще от всего. С огромным трудом девушке удалось различить следы чужой магии. Красные нити, тянущиеся сквозь подпространство к хижине, разместившейся неподалёку. Хижине, в которую проникнуть эльфийка по каким-то причинам не могла. Это не был обычный магический заслон, который можно было бы обойти или попытаться сломать. Какая-то изощрённая форма защиты, просто ограждающая объект от чужих попыток его обнаружить. Кто-то скрывался там, внутри. Кто-то необычайно могущественный.
С душераздирающим скрипом петель дверь домика медленно отворилась. Селина не могла этого видеть из-за обступивших её людей, но подобный звук почти невозможно было с чем-либо спутать. До ушей девушки донёсся леденящий смех, особенно неестественно прозвучавший в абсолютной тишине. Смех злобный и коварный, но определённо женский. Со старческой хрипотцой. Слыша подобное, всегда представляешь сморщенную старуху, истерично тыкающую в твою сторону морщинистым пальцем. Но кое-чего этому хохоту уж точно не нужно было занимать. Уверенности в себе. Осознания того, что его обладатель полностью контролирует ситуацию.

Все ближе приближаясь к выходу, казалось бы, из зловещего каменного грота, больше похожего на погребальную для потерянных душ, Селине отчего-то становилось лишь тревожнее. Несмотря на яркие огоньки звезд на темном грифельном небе и легкий свежий ветерок, девушка чувствовала, что что-то не так. Секундное промедление, задумчивый взгляд на существо, которое, кажется, понимало куда больше. Химера стояла робко всматриваясь вдаль. Удивительно, но глядя на нее нельзя было сказать, что надежда озарила отчаявшуюся душу. Полубогомол скорее напоминал о жестокости и извращенности этого мира. Он был совсем один такой на этом свете. В темных глазах насекомого застыла вселенская тоска. На сколько вообще можно было судить по внешнему облику богомола. Селина скорее интуитивно чувствовала переживания странной химеры. От того становилось не просто не по себе, а даже немного страшно. Будто со временем она и сама станет похожей на нового причудливого знакомого.
Селина вновь перевела взгляд на обманчиво безопасное зёво пещеры. Тишина. Вот, что было не так. Слишком тихо. Будто и нет живых душ поблизости. Могли ли напуганные люди деревни так просто оставить поиски беглянки? Повезло ли ей на этот раз?

После всего увиденного выход из пещеры, хранящей зловещие тайны совмещения еще живой плоти, предстал своего рода испытанием. Селина вопреки собственному желанию представляла в своем воображении злого гения, готового на самые низкие поступки. Он мог оказаться где угодно и в каком угодно виде. Мог ли он сотворить и себе тело, подобное демону из холодного липкого мрака кошмаров?
Раздумья испарились словно легкая дымка тумана по утру. Девушка застыла. Обескураженно. Эльфийское чутье ее подвело впервые в жизни, ее застали врасплох. Выход из пещеры был окружен. Люди, подобно мрачным марионеткам смотрели на нее. Молча выжидая. Даже дыхание их будто было украдено вместе с разумом и волей к жизни, волей к самостоятельным решениям.
Друидка ничего не могла с собой поделать. Она просто стояла истуканом, подобно странным, чуждым ей существам. Ее внимательный взгляд всматривался в каждого из присутствующих. Все четче между ними различалась незримая связь. И что-то еще. Чье-то влияние, зловещее и неукоснительное. Будто часть их собственной плоти и мыслей.

Селина оказалась напугана. Она была всего лишь уставшей путницей, лишившейся дома и родственников. Она глупо возомнила себя могучим явлением возмездия. Но то была лишь короткая вспышка гнева, заблуждение. Сейчас она стояла и собиралась со всеми своими остатками сил. Она пыталась проникнуть в разум представших перед ней человеческих существ. Несколько секунд перед ней возникала лишь пустота. Ничто. Такого ведь не может быть! Она отказывалась в это верить.
Несколько мучительных секунд, полной головной боли и напряжения. И вот та самая связующая почти неуловимая нить магической энергии. Она будто нанизывала присутствующих подобно гротескным бусинам и контролировала каждого из них. Разум людей либо спал, либо давно пропал. Но ведь в последнем случае они попросту мертвы! Дыхание незнакомцев все еще не улавливалось, ничем себя не выдавая. Ни единого звука. Ни шороха.

Если они мертвы, не облегчить ли их участь? Слишком жестокосердно, слишком просто. Селина сомневалась. И это было чертовски плохо. Вдалеке слышался смех, не похожий ни на один из ранее услышанных. Да она чудовище! Друидка предприняла попытку, показавшуюся ей наименьшим злом в подобной ситуации. Она попыталась проникнуть в разум злодейки и разорвать связь с человеческими существами, бездумно стоявшими подобно марионеткам вокруг. Но сама Селина покидать свою позицию не спешила. В случае чего у нее сохранялся отход в пещеру. Все лучше сражаться в узком проходе, нежели оказаться окруженным беснующейся толпой, лишенной собственной воли к жизни. Готовой на любое зло во имя чужой воли.

Медленно и синхронно толпа марионеток расступалась, образуя проход к распахнутой двери одинокой хижины. Или, скорее, проход от крыльца дома к позиции Селины, которая уходить никуда пока что не собиралась. Десятки пар красных угольков-глаз зловеще горели во мраке, а головы всегда были повёрнуты в сторону эльфийки, даже когда эти создания перемещались.
Легионы мурашек метались по коже – эффект лишь усиливался от того, что всё это действо происходило во всеобъемлющей тишине. С крыльца медленно и величественно спустилась закутанная в чёрный плащ фигура. Фигура в высшей мере странная, словно сотканная из двух образов одновременно.
К Селине шла молодая высокая женщина, чья грива чёрных волос волной ниспадала на плечи, а алые губы выделялись на фоне светлого аметиста лица. Безусловно, красивая, но той холодной и пугающей красотой, которая почти не встречается в реальной жизни. Высокомерная. Самоуверенная.
И в то же время… К друидке приближалась старуха. Сгорбленная. Морщинистая. Дряхлая настолько, что, казалось, вот-вот развалится на ходу.
Общими были одни лишь глаза. Горящие потусторонней синевой – не просто глаза, но два миниатюрных фонарика. Чертовски странное представляла она собой зрелище – образы переплетались, замещая и видоизменяя друг друга. Лишь несколько секунд спустя эльфийка смогла разобраться, что же не так с этим созданием. Маскировка. Одно из двух – либо старуха выдаёт себя за молодую женщину, либо женщина – за старуху. Лишь благодаря собственным магическим способностям Селина могла видеть оба воплощения одновременно.

Снова смех. Одновременно – звенящий, молодой и полный вечного льда… И каркающий, хриплый и жутковатый. Ведьма, треклятая ведьма. Капли крови стекали на землю с исполосованных ножами ладоней – две кровавых дорожки оставались позади колдуньи.
Разрезы на коже горели кармином, тем самым зловещим багровым свечением, что излучали чуть ранее руны в пещере. Лишь теперь Селине удалось распознать суть происходящего. Магия крови. Одна из наиболее грязных и отвратительных отраслей чародейства, наполняющая, между тем, колоссальной силой всех своих последователей. Об этом явлении эльфийка знала лишь то же, что и все остальные – почти ничего. Понятия не имела, чего можно ожидать от жуткой заклинательницы – особенно если забыть бесчисленные легенды и россказни.
На несколько коротких мгновений Селина увидела кое-что ещё. Красные нити, отчётливо проявившееся в пространстве. Они выходили из сияющих порезов и стремились к головам порабощённых людей – по одной на каждого.
Полный контроль. Всеобъемлющий. Такой, что и не снился рядовым заклинателям. Повинуясь немой команде владычицы, крестьяне принялись синхронно топать, имитируя некоторое подобие бьющих вдали барабанов. Трава, в теории, должна была глушить звуки, но колдунья, имевшая, скорее всего, нездоровое пристрастие к чрезмерной эффектности, не жалела сил на организацию акустики с помощью магии.

Селина попыталась контратаковать, обрушить ментальный удар на тонкие нити – разорвать их колоссальным напряжением воли. Издевательский смех стал ей ответом. Эльфийка даже не почувствовала сопротивления – она просто не ощущала эту связь, хоть и видела прямо перед собой. Не могла нащупать, чтобы воздействовать. Защита была абсолютной.
- Чародейка! – радостный вскрик, всё столь же двоящийся. Слов Селина не понимала, но заботливая ведьма дополнительно транслировала свои реплики прямо ей в голову, наглядно донося смысл. – Наконец-то стоящая добыча!
Голос, визгливый и хрипящий одновременно. С ума можно сойти от безумного контраста.
- Я высосу твою силу, девочка. Ещё больше увеличу свою мощь. От этих людишек никакого толка, но ты… Настоящая эльфийская заклинательница!
В противном голосе сквозило неприкрытое торжество. О том, как можно отобрать силу у кого-то другого Селина не имела ни малейшего понятия, но в возможностях магии крови почему-то не сомневалась. Обернулась – и замерла. На том месте, где должен был располагаться вход в пещеру, она видела лишь траву. Никакого чёрного проёма, лишь зелёные заросли.
Смех, эхом отдающий в рассудке. Сводящий с ума. Лишающий концентрации.
- Сражайся эльфийка, схлестнись с Ним в схватке!
Топот нарастал. Быстрее. Стремительнее. Всё сильнее действуя на и без того напряжённые до предела нервы.
- Узри же моего ЖНЕЦА! – истеричный крик сумасшедшей. Она была больной. Девушка или старуха, но даже проблеска здравомыслия не скрывалось за сияющими глазами.

И он появился. Возник откуда-то из-за дома. Жнец. Странное существо, цокающее по земле десятком членистых ног. Дикая помесь паука и чего-то ещё. Мохнатые лапы позволяли массивной, почти двухметровой туше, стремительно скользить по траве, чёрные глаза по периметру огибали шарообразное туловище, обеспечивая максимально возможных обзор. Из «торса» выходило в том числе и две лапы, заканчивающиеся почти метровыми хитиновыми лезвиями с жуткого вида зазубринами. Странные костяные отростки, похожие на небольшие шипы, в самых неожиданных местах выглядывали на теле чудовища.
Машина смерти. Идеальный убийца. Стремительный и безжалостный.
- Сражайся же, чародейка! ЖНЕЦ всё равно отведает твоей плоти!
Жнец, похоже, был абсолютно солидарен со своей хозяйкой. Ринулся вперёд, необычайно проворно перебирая многочисленными лапами.

ссылка

Ночной воздух, его свежесть и прохлада после пыльного и затхлого подземелья, мягкая, столь привычная, трава под ногами не приносили успокоения. Странно, обычно привычная обстановка придавала уверенности Селине. Даже в весьма затруднительных ситуациях. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая о дальнейших действиях. Несколько десяток пар глаз, горящих яростными тлеющими углями в полумраке, следило за ней. Пристально. Жадно. Отстраненно. Марионетки двигались, одна за другой. Не отводя пустого взгляда, лишенного раздумий. Но даже тогда их дыхание и сердцебиение оставалось неуловимо. Будто и вправду всего лишь мертвецы, управляемые магией. Главное- не спешить, не дергаться. Помнить- они всего лишь жертвы, вряд ли кто-то мог выбрать подобную участь добровольно.

Хозяйка торжества не заставила себя ждать слишком долго, видимо, обладая страстью выступать на публике. При порабощенном поселении- тяжелое испытание. Да уж. Девушка не сразу поняла, кто именно перед ней. Сначала она разглядела безумный взгляд, в котором чувствовалось мрачное предвкушение. Холодный и властный взгляд, переполненный магической энергией. Казалось, он вот вот захлестнет Селину яростным водопадом. Остальной образ менялся, перетекая из одного в другой. Будто тело женщины постоянно лепили, как из податливой глины. Детали улавливались с трудом и далеко не сразу. Понимание. Оно пришло не сразу. Перед друидкой предстала сгорбленная тяжестью прожитой жизни старуха, чей страх перед смертью толкнул ее к изучению запретного искусства. Ведьма таила свой уродливый облик в теле молодой привлекательной женщины. Волосы цвета воронова крыла и губы цвета свежей крови. Женщина- вамп, не иначе. Селина чуть улыбнулась. То было своеобразное приветствие противника, которым безусловно нельзя было в некоторой степени не восхищаться. Но восхищение это было изрядно приправлено страхом и отвращением. Кровь- мощный и запретный стимулятор потаенной силы, зачастую изменяющий носителя с каждым применением. Каждое живое существо лишь добыча в руках искусного мага крови. Добыча и возможность потенциального увеличения собственного могущества. Если сравнивать магию с карточной игрой, то маги крови те самые игроки, что вечно мухлюют.

И вот обманчиво хрупкие алые ниточки связывают кукловода и его жертв. Первая попытка атаки. Никакого сосредоточия и силы разума не хватит, чтобы разорвать связь крови, а значит нужно действовать иначе. Не растрачивать драгоценное магическое могущество. По силе Селина и так была лишь ничтожной крупицей в сравнении с морем пролитой этой сумасшедшей крови. Презрительный смех, а эльфийка все молчит и изучающе наблюдает. Раздумывает. Марионетки угрожающе замаршировали, оглушительно в ночной тишине. И лишь смех пронзал нестройный оркестр из людских тел. Звук становился сильнее с каждым шагом, эхо, казалось, витало вокруг эльфийки прямо в воздухе и стремилось обрушиться. Театральность, присущая тщеславным смертным, чей разум поработила жажда власти. Ведьма говорила с эльфийкой, заботливо переводя образами каждое слово. Каркающий хриплый голос вторил мелодичному молодому. Непонятные слова и утомляющее восприятие чужого вмешательства. Не смотря на то, что друидка стояла посреди поляны, ощущение замкнутости нарастало, давило. И наконец девушка ответила ведьме. Спокойно и беспристрастно.
- Мне льстит твое внимания, но вынуждена отказаться, старуха.

И пусть она прозвучит самоуверенно, даже глупо. Лишь бы не выдать свой страх. Безумная ведьма не должна чувствовать слабину. Азарт и жажда кровавого зрелища переполняют ее. Власть над чужой жизнью, что может пьянить больше? Селина и сама могла сказать, что наслаждается убивая ненавистных орков. Но в то же время стыдиться своего высокомерия. Ее народ обладает высокими моральными ценностями, стараясь постичь мудрость предначертанного. Мудрость, что сокрыта в окружающем их мире.
Что-то заставило ее оглянуться. Пещера! Она пропала, вместе с, казалось бы, спасенной химерой. Ведьме все же удалось задеть чувства друидки. Она обернулась и заглянула в глаза, скованные льдом и безумием. Во взгляде же самой Селины читались жалость и сострадание. Она скорбела по той душе, что не смогла спасти. По тому образу одинокого существа, что впервые за долгое время узрело небо и могло почувствовать прикосновение свежего ветерка. Всего на мгновение происходящее стало малозначимым для Селины. Она пропустила пару фраз сумасшедшей, уловив лишь что-то связанное с Жнецом.
- Мне жаль, что смерть переполнила эти края. Ты сама не понимаешь, во что ввергла собственную душу и разум.

На сцену импровизированного театра под открытым небом ступил сам Жнец. Создание, чья плоть оказалась скована хитином, хоть и проглядывалось в нем что-то от паука. Во мраке с трудом различались темные глазки насекомого, будто блестящие бусы опоясывающие тело. Покрытый множеством шипов силуэт все отчетливее проступал посреди алых огоньков. Мощное тело держало баланс за счет множества паучьих пушистых лап. Управляет ведьма и им тоже, или просто приручила? Правда ли он жестокий убийца, чьи звериные инстинкты наслаждаются вкусом крови побежденного врага? Или, быть может, союзник, заключенный в новое тело? Мысли пробегали в голове стремительно, в то время как Селина готовила к бою заклинание. Девушка не меняла позиции, спокойно прицелившись. Она послала в голову приближающегося существа вопрос, облаченный в простой образ, прежде чем выстрелить.
Что ты есть?
Татуировки друидки чуть светились в темноте темно-изумрудным причудливыми орнаментом. Как и глаза. Она призывала свои внутренние силы, что отражалось на ней внешне. Сейчас она являлась защитником естественного природного порядка вещей. Пыталась сосредоточиться. Почувствовать единение с природным могуществом. Селина взывала к справедливости.

Последовал выстрел. Селина действовала просто и обдуманно. Со стороны могло показаться, что целилась она в паукообразную химеру. Но на самом деле, выстрел предназначался сумасшедшей ведьме. Друидка понимала, что открытое применение магии ей не поможет в убийстве чародея крови, чья сила была соткана из жизненной энергии десятков, а может, и даже сотен убитых существ. Оставалось надеяться на удачу.

С безумной скоростью сменяют друг друга мохнатые лапы – чудовище, порождение самых жутких кошмаров, бесшумно скользит по траве, стремительно приближаясь к эльфийке. Многочисленные глаза безжалостно впились в лицо девушки, излучая гнев, ненависть и лютую злобу. В этом существе не было совершенно ничего человеческого. Живая машина смерти, идеальное орудие для убийства. Сверкают в свете огней хитиновые лезвия и шипы – тварь движется со стремительностью и грацией, удивительными для создания такого размера.
Вопрос Селины достиг головы монстра, прорвался внутрь, затерявшись в дебрях пустого сознания. Жнец слышал вопрос, но не понимал его смысла. Он не обладал даже отдалённым подобием интеллекта – лишь безграничной яростью, которую приводила в движение чужая воля. Конечно же, он не ответил.
Близко, безумно близко. Метнулось к эльфийке одно из чудовищных лезвий. С сверхъестественной скоростью, со свистом рассекая ночной воздух. Одновременно одна из лап непредвиденно изогнулась, стремясь задеть девушку шипом, торчащим на самом кончике. Жнец не оставлял шансов своей жертве, не останавливался, пока не добивался абсолютного и безоговорочного уничтожения. Использовал всевозможные ресурсы, никогда не считая, что сделал достаточно. Воистину страшный противник, безумный в своей неистовой злобе.

Окажись на месте Селины человек, он встретил бы свою смерть на этой поляне. И неважно, был бы это отважный рыцарь, непревзойдённый мастер клинка, или глуповатый крестьянин. От нанесённого с такой скоростью удара не спасал щит, оказывалась бессильна сталь его лат. Жуткое лезвие сминало всё на своём пути, расправляясь с одинаковой жестокостью с любым противником, у которого хватило ума оказаться на пути у этой твари.
Но Селина не была человеком. Эльфы, от природы наделённые несравненно более совершенной реакцией, имели некоторые преимущества в такого рода схватке.
Хитин промчался в сантиметре от шеи девушки, почти вскрыв мимоходом беззащитное горло. Друидка успела в последнее мгновение – перекатом ушла вправо, избегая знакомства и с неприятного вида шипом. Почти сразу же вновь оказалась на ногах, пользуясь драгоценными мгновениями, которые тратил Жнец на то, чтобы осознать произошедшее и составить новый план действий.
- Не сопротивляйся, девочка! Мой ЖНЕЦ – СОВЕРШЕНЕН! – истошно вопила чародейка обоими голосами.

Вспыхнули изумрудным огнём татуировки Селины. Загорелся потусторонний огонь в глазах заклинательницы.
Время, казалось, остановилось.
Жнец поворачивался до невозможности медленно, упал даже ритм отбиваемой крестьянами дроби невидимых барабанов. Скорее всего, на самом деле этого не было. Всего лишь адреналин, колоссальными порциями вливавшийся в кровь.
- Я создала идеальное оружие! Именно он поможет мне поработить этот мир! – не успокаивалась безумная ведьма.

Энергия, с помощью магии облачённая в силу. Невидимый заряд, сопровождаемый вспышками изумруда, стремительно прорезал пространство. Пронёсся мимо чудовищной твари в направлении вопившей колдуньи. С треском врезался в невидимый барьер, заранее возведённый последней.
Но было заметно, что ведьма не ожидала удара. Даже пошатнулась, оборвав очередную фразу на полуслове. Ответом послужил очередной взрыв издевательского хохота, в который, впрочем, теперь затесались истерические нотки.
- А ты мощна, эльфийка! Но только не для меня…

Нити, связывавшие руки ведьмы с порабощёнными людьми, вспыхнули с новой силой. Замерли крестьяне, моментально вытянувшись во весь рост. Несколько коротких моментов пульсировала неистово связь, а потом начала угасать.
Стремительно.
Темнели и красные угольки людских глаз.
Жизненная энергия покидала тела, уходила прочь по красным нитям, восстанавливая магический потенциал чародейки. Высушенные досуха крестьяне походили на живые скелеты – в несколько коротких секунд здоровые, в общем-то, люди, превратились в трупы, туго обтянутые высохшей кожей.
Один за другим безвольно падали мёртвые уже люди на землю. Подогнулись ноги у могучего бородатого мужчины, теперь походившего на свою бледную тень. Разорвалась нить, пропала, растворилась в пространстве.
Безобидного вида старушка последовала за ним. Все остальные. Всё больше связей прерывалось, наполняя ведьму новыми силами.
Погасли глаза и маленькой девочки. Черноволосого ребёнка лет девяти, без всякого сожаления досуха опустошённого вместе со всеми остальными. Покинула жизнь невинное личико, безвременно оборвав не успевшее толком начаться существование.
Кто знает, что пришлось пережить бы этой маленькой девочке. Быть может, жизнь полную боли и разочарования. Возможно, напротив, познать все прелести этого мира, выйти замуж и наслаждаться семейным спокойствием. Путь ребёнка всегда неясен и неоднозначен. Наполнен возможностями и перспективами.
Но жизнь именно этой девочки безвременно оборвалась. Погасли глаза, наглядно доказывая, что нет уже давно никакой справедливости. Что этот мир давно погряз в жестокости, безумии и пороках.
Честь и справедливость – всего лишь пустые слова, на которые плевать хотели высшие силы. Боги, к которым ежедневно возносят миллионы молитв, отвернулись от смертных, молчат, потеряв интерес к их мелочных играм. Если предположить, что эти боги вообще когда-нибудь существовали.

За несколько коротких секунд ведьма уничтожила несколько десятков человеческих жизней. Не задумавшись ни на секунду пожертвовала ими ради собственного благополучия и пропитанных кровью возвышенных идеалов. Жестоко посмеявшись над выступившей против этого проявление зла эльфийкой, для которой слово «справедливость» ещё не превратилось в набор бессмысленных букв.

Странное существо излучало уверенность и непостижимую жестокость. Разум, казалось, у этого гибрида из разных существ имеется, но какая логика им движет- загадка еще та. Каждое движение гигантской химеры Селина улавливала лишь краем глаза, чувствуя на себе внимательные взгляд нескольких пар красный сверкающих огоньков. Они впились в нее, будто на расстоянии стремясь ужалить. Химера уловила мысленный сигнал, служащий вопросом. Но проигнорировала, продолжала свое движение, напирая на столь обманчиво хрупкую эльфийку. А сердце ее холодело каждый раз, стоило гиганту уменьшить расстояние между ними. Если бы долгожители, что люди называли эльфами имели богов, Селина уже молилась бы. Но сейчас она чувствовала лишь одиночество и решимость. Столь ярые, столь всепоглощающие, что хотелось кричать и рыдать одновременно.

Ведьма истошно надрывала глотку, издавая озлобленные крики. Любой морской пират или полководец мог позавидовать такой энергетике и жженой глотке. Эльфийка понимала, что в полутьме ее татуировки горят подобно сигнальному огню: вот она я! Здесь! Но сосредоточенность на заклинании мешала об этом думать. Ворожея всегда твердила Селине, что узор будет подобно талисману оберегать ее и направлять природную энергию. Она твердила что-то о легендах, и о духах, что обитают рядом, о мудрости. Но друидка была слишком молода и беспечна, и тогда не придала значению ее слов и слушала в пол уха. Каждый раз стоило начать ей заклинание, узор светился темным мягким изумрудным светом. Выждав нужный момент и оказавшись на относительно безопасном расстоянии от монстра, Селина направила удар. И начался сплошной кошмар. Девушка поняла, на сколько большую ошибку она совершила. Страшную. Непоправимую.

Селина не только видела, но и частично чувствовала ту силу, которой манипулировала сумасшедшая старуха. Да, она была уверена, она на самом деле старуха. Иначе и быть и не может. Образ неясно сменял один другого, стараясь оттенить правду от желаемого сумасшедшим разумом внешнего идеала. На мгновение эльфийке показалось, что мир померк. Так близко оказалась химера. То были наполненные ужасом и отчаянием секунды. Тьма и море крове. Сила, могущественная и обманчивая, словно ртуть, пульсировала вокруг. Ведьма направила свои чары к беспомощным марионеткам. Эльфийка отчаянно старалась отдалиться от монстра и улавливала изменения в людях лишь отрывочно. Но то были образы смерти. Той, что настигает постепенно, иссушая и обворовывая до тех пор, пока от жертвы не останется лишь пустая оболочка. Люди один за другим, ослабевая падали на землю. Лицо каждого из них больше напоминало многовековую мумия, чья кожа по тонкости схожа была с пергаментом. Лишь кости сохраняли человеческие очертания узнаваемыми. И каждый умирал с абсолютным равнодушием и готовностью. Их глаза потухли, магическая пелена ослабла и растаяла в ночном воздухе. Будто и не было. А сумасшедшая ведьма, убийца лишь хохотала.

Селина оказалась напугана. Доведена до отчаяния. Она тяжело дышала, грудь то вздымалась, то опускалась. От постоянного бега лоб покрылся легкой испариной. Худшее оставалось лишь впереди. Друидка обозлилась. Сегодня человеческие боги остались равнодушны к несправедливости. А значит суд будет вершить она. Так или иначе. Пусть даже ей придется отдать жизнь.
- Честь превыше всего!- яростно закричала Селина на своем родном языке, не созданным для военных кличей и бравад. Благозвучное наречие больше подходило для слагания песен. И посему сейчас на мгновение остановившись, гордая, но не сломленная, она больше напоминала барда выкрикивая эти слава.
Последовало очередное заклинание. Но Селина уже что-то говорила, бросая каждое слово со всей злостью и желочью, на которую была способна. Она хотела уничтожить ненавистную химеру. А после и ведьму. И все же перед глазами вставали лица, невинно умерших. Особенно той маленькой девочки, чья жизнь так и не успела начаться. И сердце от того сковывала боль, обида за несправедливость. И чувство вины. Ведь ее необдуманные действия привели к таким последствиям.

Ведьма убила их всех. Без малейшего зазрения совести поглотила за одну лишь секунду несколько десятков бесценных человеческих жизней. Она определённо была сумасшедшей. Опасной для общества личностью, презирающей законы социума и цивилизации. Но куда более опасной её делало знание магии крови, которая наделяла необычайным могуществом даже посредственную чародейку. Селина очень мало знала об этом искусстве. Как знать, возможно именно оно стало причиной безумия этого создания. Быть может – следствием.
Ведьма стояла и хохотала посреди мёртвых тел. Опасные огоньки продолжали плясать в глубине глаз – единственного элемента, который для обоих образов оставался неизменным.
Неповоротливый Жнец наконец повернулся, отыскал свою жертву бесчисленными глазами. Хищно клацнули жвала, щёлкнули суставы мохнатых конечностей. И тварь вновь бросилась вперёд, на удивление резво перебирая отвратительными лапами. Она была не слишком умна для абсолютной машины смерти – а именно так позиционировала своё творение ведьма. Вновь решила испробовать ту же тактику, что подвела всего несколько мгновений назад. Бросок, лезвие-лапа и обманный удар шипом на суставе. Вот только, на этот раз монстр не успел подобраться достаточно близко.

Татуировки изумрудом горели во тьме. Усиливали эффект заклинания. Служили путеводным маяком для глаз глупого слишком чудовища. Сноп искр сорвался с кончиков пальцев. Уже в воздухе оформился в сферический заряд. И устремился к отвратительной твари. Врезался прямо в переставляемые со сверхъестественной скоростью лапы. Небольшой взрыв разогнал темноту. Взрыв, ударивший по глазам мягким оттенком зелёного цвета.
Почти сразу же стало понятно, что Жнец пострадал. Что оказался вовсе не так уж и безупречен. Возможно этот паук-переросток и идеально подходил для того, чтобы выковыривать рыцарей из их роскошных доспехов, но достойный иммунитет к магии ему привить не удалось.
Заряд буквально разорвал уродливое создание на куски. Несколько оторванных лап исполинских размеров остались лежать на траве, отвратительно извиваясь в предсмертных конвульсиях и заливая траву омерзительной слизью ядовито-жёлтого цвета.
Саму тушу твари отбросило в сторону – так и лежало лишённое большей части конечностей тело, перевернувшееся и судорожно размахивающее оставшимися. Слизь фонтанами била во все стороны – взрыв оставил серьёзную рану и на брюхе чудовища.
Жнец больше вовсе не выглядел грозным и свирепым. Скорее, нелепым и жалким.

Ведьма взвыла от боли и ярости. Селина чувствовала, как та посылает командные импульсы в мозг несчастного существа, призывая его закончить начатое, но тот уже просто физически не мог выполнить поставленную задачу.
Несколько коротких шагов. Не обращать внимания на ужасные вопли. Меч удобно ложиться в руку. Изящным взмахом вывести клинок на позицию, сверху вниз вогнать лезвие прямо в мягкое брюхо.
Жнец не сопротивлялся. Не мог сопротивляться. Пытался направить в сторону эльфийки одну из отрубленных конечностей и залить ту своей слизью с ног до головы, но даже для этого оказался слишком уж жалким.
Вздрогнул, когда сталь вошла в тело. Кратковременная агония – и могучая некогда туша обмякла. Жнец был повержен. Жизнь покинула ущербный и искалеченный разум.
- Заткнись! ЗАТКНИСЬ! – вопила ведьма, не обращая, казалось, никакого внимания на то, что в этот момент Селина молчала. – Ты ответишь за это, стерва! За всё ответишь!

ссылка

Узоры на хрупком женском теле на мгновение засияли ярче. В самом ночном воздухе вокруг Селины чувствовалась сила, ведьме до того неведомая. И от того не менее опасная, нежели сама магия крови. Всю свою злость, все свое проклятие вложила в него друидка. Поток багровой, темной и тягучей энергии сорвался с кончиков ее пальцев и полетел стремительно вперед на манер разящей стрелы. Достигнув цели он стал напоминать столп направленных искр. Но больших по размеру в разы. Он пробил, казалось бы, защищенное хитиновое брюхо огромного паука. Из податливой плоти тут же начала струится кровь насекомого. Лапы его так же были повреждены и перебиты, более он был не опасен. Каждая из ран представляла собой рваную рану, продолжающую разлагаться по краям, причиняя адские муки существу. Глаза огромной химеры продолжали сверкать в ночи яростными угольками. Любое движение усугубляло положение насекомого. И все же он боролся за право жить и убивать. Напрасно.

На лице девушки отражалось мрачное удовлетворение. Она шла, мягко ступая по изумрудному травяному ковру. Вокруг были устланы иссохшие трупы. В центре находилось еще живое существо-гибрид из нескольких видов. Селина стояла к нему вплотную.
- Это,- зло начала она, буквально выплевывая слово с презрительной усмешкой.- Это ты называешь идеальной машиной убийств? Так смотри же на то жалкое подобие бога, что ты себе создала, старуха.
Друидка достала свой кинжал, краем глаза следя за ведьмой. Вполне возможно, что она попытается напасть нечестно, атакуя в спину. Эльфийская сталь сверкнула всего на мгновение, быстрым и решительным жестом прекращая мучения химеры, что была создана с ненавистью, дабы ее же и распространять, запугивая всех и каждого.

Селина стояла гордо выпрямившись. Выражение ее лица было мрачным и озлобленным. Темные глаза ее внимательно следили за каждым движением противника. Легкий ночной ветер, игнорируя все напряжение смертельной схватки, небрежно теребил волосы. На ночном небе все так же горели ясные огоньки звезд. Жизнь продолжала идти своим чередом. Селина черпала свои силы из естественного порядка вещей. И благодаря нему чувствовала превосходство.
- Нет. Это ты ответишь. За каждую жизнь, что ты отняла. Видишь, что я сделала с твоим любимым питомцем? Ты следующая,- друидка перехватила кинжал поудобнее в левой руке. Правой же начала творить заклинание. Багровые ржавые сгустки энергии вихрились вокруг нее. Узоры загадочно мерцая в ночном полумраке, казалось бы, повинуясь, откликались на каждый порыв эльфийки.

Ведьма лишь поджала высокомерно губы.
- Подобие бога? О нет, это – всего лишь инструмент, - тихо и на редкость осмысленно заявила она. – И он только что продемонстрировал свою прискорбную неэффективность.
Спала маскировочная иллюзия, на поддержку которой уходили крохи необходимой сейчас энергии. Исчезла двойственность. Перед Селиной стояла женщина. Молодая. Высокая. Красивая и холодная. Образ старухи оказался обманкой. Теперь ведьма явила своё истинное обличье.
Лишь безумие всё так же сияло в холодных сапфирах глаз девушки. Она была больна. Давно и неизлечимо.
Но даже сквозь это безумие прорывался истинный страх. Ведьма смотрела на горящие татуировки эльфийки, полные уверенности и угрозы слова Селины резали ночь. Разрушительная энергия клубилась вокруг девушки, собираясь в один-единственный смертоносный заряд.

А ведьма осталась одна. Не было больше армии тел, кольцом окруживших беззащитную жертву. Сгинуло чудовищное создание, на силу которого была сделана неоправданно высокая ставка.
Она поняла внезапно, что шутки закончились. Площадка для экспериментов, в которую превратилась эта небольшая деревня, угрожала выйти из-под контроля. Она больше вовсе не была почитаемой и всемогущей. В нескольких метрах от ведьмы находился по-настоящему достойный противник.
Сошёл на нет истерический смех, оборвались торжествующие вопли. Только сосредоточенность на красивом лице, слишком серьёзной угрожала стать ситуация.
Ведьма боялась.
Деревенская девушка внезапно обрела силы, которых не понимала и не заслуживала. С детства не отличаясь особым умом или силой воли, она стала очередной жертвой магии крови, которую распространял проезжий колдун. Новые возможности вскружили голову, а коварная сущность запретного искусства исказила навсегда разум. Изуродовала мозг девушки. На самом деле, она была не так уж и виновата. Всего лишь обрела то, что контролировать оказалась не в силах.
Но давно прошло время, когда уместна была ещё жалость. Магия крови извратила сознание, наполнила своим безумием несчастную девушку. Отступать было поздно. Только не после всего, что она совершила. Не после всех этих экспериментов и сотен загубленных жизней.

Страх пробуждал отпечаток былой сущности, теперь уже уничтоженной безвозвратно. Неуверенность обычной крестьянки возвращалась из пепла. Контроль, которого у неё никогда не было и быть не могло, медленно рассыпался.
Древнее знания уродовало её разум, оно возвращало утраченный контроль над конечностями.
Когда заряд Селины сорвался с пальцев эльфийки и устремился к её оппонентке, ведьма произвела ряд сложных движений руками. Знакомые багровые нити вновь выросли прямо из пальцев, устремились вперёд, сплетаясь в воздухе в огромную сеть. Сеть, которая подобно щиту развернулась в пространстве, готовая встретить заряд, выпущенный друидкой.
Встретила. И лопнула. Без труда прорывая защиту, мощнейшее заклинание Селины летело навстречу самой чародейке. Та испуганно вскрикнула, уже не пытаясь совсем колдовать. В инстинктивном порыве закрыла руками лицо.
Заклинание Селины швырнуло ведьму на землю. Прорвало все барьеры, которые всё ещё окружали тело несчастной. И вступило в реакцию с тканями тела, ускоряя естественные прорезы. Заставляя кожу и органы на глазах разлагаться. Сопровождался этот процесс жуткими воплями и чудовищной болью. Но дойти до логического завершения не успел.

Разум бился в вызванной страхом и болью агонии. Всякие остатки концентрации и контроля были утрачены. Древняя сила почувствовала свободу и вырвалась из оков, набрасываясь на тело своей недавней хозяйки. Заживо пожирая каждую клетку сущности девушки. Одно мгновение – и всё было кончено. Лишь лужа крови стремительно впитывалась в благодатную землю. Лишь куча трупов, разбросанных по поляне. Лишь изуродованное тело того, что недавно совсем ещё называлось жнецом.
Чары исчезли, вход в пещеру вновь образовался в земле. Медленно и нерешительно из чёрного проёма появилась голова насекомого. Химеры. Опасливо озираясь, существо выбралось на поверхность. Медленно приблизилось к багровому пятну, которое совсем недавно ещё было ведьмой.
Мертва. Но мутация, вызванная её заклинанием, вовсе не испарилась. Оказывается, безысходность можно было найти даже в антрацитовых глазах гигантского богомола.

ссылка

Затуманенное яростью сознание все еще пронизывали потоки призванной силы, наполняли женское тело, заставляя сердце биться быстрее. Она стояла одинокой тенью посреди изумрудной поляны, окрашенной багровыми следами крови и почти серыми иссушенными останками жертв темной магии и злой воли. Следы сияния потухали, успокаивая растревоженное сердце и пробуждая вновь боль, что старательно изгонялась изо дня в день, из ночи в ночь. Ее народ умирал, навсегда покидая этот мир, исчезая вместе со всеми знаниями и традициями. Быть может, она и вовсе последний представитель своего вида. И теперь оставалось лишь постараться отыскать родную душу, трепетно хранившую традиции высоких и степенных эльфов. А боль, подобно стервятнику, преследовала и все ждала, когда друидка сломается под ее тяжким грузом. Селина более не казалась себе могущественной и проницательной. Желание отрешиться от происходящего, отдалиться, не принимать близко к сердцу, переполняли все ее нутро. Инстинкты, еще несколько злополучных мгновений назад бившие тревогу, успокоились. Плечи безвольно опустились, а глубоко в душе закралось сомнение в собственной правоте.

Перед ней погибла вовсе не иссушенная старуха, сошедшая с ума из-за нежелания покинуть этот мир и смириться с естественным ходом вещей. Всего один факт, переворачивал все с ног на голову. Она убила молодую волшебницу, не сумевшую совладать с огромной силой. Или не желавшую? Ее история так теперь и останется тайной, погребенной посреди теперь уже мертвого поселения. Теперь он будет походить на разоренный город-призрак, лишившийся огней света и жизни его обитателей. Могла ли Селина действовать аккуратнее и все же спасти невинных людей? Возможно. Выходит, что она не на много лучше этой молодой выскочки, действуя импульсивно и необдуманно. Достойна ли она нести в себе наследие своего народа?

Мысли переполняли разбушевавшийся разум, не готовый к тем решениям, что пришлось принять. К возлагаемой ответственности. Смерть и боль окружали эльфийку. Селина так и стояла бы еще долго, если бы не заметила движения совсем рядом. Непривычно тяжелый и смутно знакомый шаг. Химера осталась жива волею милосердной судьбы! Пещера не была уничтожена, лишь спрятана ловкой иллюзией. Времени выяснять у нее совсем не было до этого горестного момента, когда последствия битвы предстали перед глазами так ясно. Странное существо, так и не смогло принять былой облик со смертью кровавого мага, с такой легкостью сломавшего ей жизнь. Сердце Селины разрывалось на части при виде существа столь одинокого и отчаявшегося. Быть может, они похоже гораздо больше, чем ей кажется. Всего лишь одиночки по воле злого рока. Похоже, им придется держаться вместе и помогать друг другу. Эта встреча может быть не случайна.

- Я совершила ошибку, убив ее, прости,- в мертвой тишине голос Селины звучал необычайно громко, даже пронзительно. Но то могла быть лишь игра воображения.- Я попробую помочь тебе. Расскажи мне все, что ты знаешь об этой ведьме, и как она получила свою силу.
Девушка все еще стояла не так далеко от паукообразного монстра, чей огонь в глазах уже навсегда погас. Мертвые иссушенные тела окружали это место практически идеально ровным кольцом. Зловещая картина для случайного путника. Легкими почти неслышными шагами по мягкому травяному ковру она приблизилась к тому кровавому пятну, что остался от злодейки, и опустилась на одно колена. Мысленно Селина еще раз обратилась к внутреннему источнику сил, дабы попытаться найти след кровавой магии. Не могла же столь ужасная сила ни с того ни с сего сама по себе появиться в простой деревушки. Возможно, магический след приведет ее к источнику заразы. Быть может, для химеры еще есть надежда вернуть себе прежний облик. Друидка начнет с малого. Сначала поможет ей и, возможно, еще тем несчастным людям, что могут оказаться в опасности. Она покажет милосердие и сострадание своего народа. Надежда подсказывала, что это решение может помочь ей обрести большее количество союзников, нежели она надеется. Если, конечно, вновь не произойдет смертельная ошибка. Что ж, пусть удача окажется на ее стороне.

Пятно крови, совершенно непримечательное для обычного взора, всё ещё фонило запретной магией в глазах чародейки. Напоминало о поверженной ведьме. А ведь, по сути, не Селина нанесла финальный удар. Она всего лишь заставила девушку утратить контроль, после чего безжалостная сила крови вырвалась на свободу, разрывая на куски свою недавнюю повелительницу. Стремительно и беспощадно.
И было в этом что-то особенно жуткое. Обычная магия не вела себя так. Она походила на дикого зверя сперва, но после приручения заклинателем начинала безоговорочно подчиняться. И никогда уже больше не обращалась против обладавшего ею чародея. Но это кровавое колдовство… Было совершенно иным. Никогда не сдавалось оно окончательно, словно бешеный пёс, которого заставляют работать цепями и палками, но стоит ему вырваться на свободу, как жуткие челюсти вновь обратятся против жестоких хозяев.
Магия Крови неизменно давала чудовищное могущество чародею, но и чертовски многого требовала взамен. И цена эта, скорее всего, была слишком уж высока.

Капли алой жидкости обладали собственной памятью. Остатки силы, которая всё ещё скрывалась в тёмном кармине, с готовностью ответили на невысказанные вопросы Селины. Осознавая, что их время подходит к концу, остатки жуткой и древней энергии стремились рассказать свою историю любому, у кого хватило ума их выслушать.
Это была история до ужаса странная. Словно одновременно шепчут в уши тебе тысячи голосов. История о древних временах, когда Магия Крови не был ещё под запретом, когда во главе Гильдии Магов без тени стеснения стоял некромант. Это было давно. До Великой Войны, величайшего позора чародеев Альянса. Она длилась лишь несколько суток, унеся с собой тысячи жизней и навсегда переломив былые порядки. Гильдия стыдилась той бойни, вычеркнула её из истории, стёрла из людской памяти. Никто за пределами Академии не знает сейчас этот страшный секрет. Грехи чародеев прощены и забыты…
Но энергия крови до сих пор помнит всё. Как последовали за теми временами годы гонений, как источники запретного искусства стали предметом охоты. Их жгли и уничтожали. В страхе дрожали в тёмных дырах адепты, ученики своих мастеров, которые, рискуя силой и жизнью, проносили крохи дрених знаний сквозь толщу тысячелетий.

Кровь помнила. Кровь говорила.
О колдуне, время которого ещё не ушло. О молодом чародее, который нашёл в древней пещере сгнивший почти манускрипт. На свой страх и риск принялся изучать руны, поставив на кон всё во славу чрезмерных амбиций. И преуспел. Обрёл Древние Знания там, где до них не добрались Инквизиторы Гильдии. У подножия гор, на Севере, далеко за пределами земель Альянса. С новым могуществом он возвращался. К цивилизации, по дороге, лежащей сквозь Вольный Простор. И маленькая деревня, оказавшаяся на пути, соблазнила его на пробу новых возможностей. Он отблагодарил девушку за одну ночь. И ушёл, так и не узнав истинной цены своей благодарности.
Кровь помнила, кровь чуяла след. И готова была им с радостью поделиться.

***
Всё было кончено. То, что виделось сперва обычной деревней, а после оказалось смертоносной ловушкой, в итоге предстало перед глазами покинутым кладбищем. Валялось среди травы изувеченное тело жнеца, который даже сейчас вселял ужас в сердца и поражал воображение своим чудовищным видом. Трупы, подобно культу молящихся почитателей этого создания, образуя кольцо, лежали вокруг. А пятно крови на земле, напротив, выглядело неприметно и незначительно, наглядно демонстрируя то, как искусно могут скрываться настоящие кукловоды в тени эффектных явлений.
Окажись случайный наблюдатель поблизости в этот момент, ему наверняка бы и в голову не пришло искать источник всех бед в этом невзрачном пятне. Он бы просто прошёл мимо, восхищаясь могуществом павшего монстра, даже не догадываясь, что здесь на самом деле произошло и кто является истинным виновником этой трагедии.
Возможно, этим путником даже окажется бард, до крайности впечатлённый загадочным зрелищем. Бард, который сложит балладу о бесчинствах жуткой твари и о герое, который положил им конец. Быть может, в истории этой найдётся место принцессе, которую мерзкое создание похитило из рук отважного протагониста. Определённо можно сказать лишь только одно – в балладе ни разу не упомянут кровавую ведьму, не вспомнят об эльфийке с мечом, сыгравшей колоссальную роль в финале этой трагедии.

Возможно, именно так и рождаются сказки. Возможно, за каждой из них скрыта другая история. Реальные события, вольно интерпретированные взглядом поэта, которого никогда не смущал недостаток достоверных действительно фактов. Так или иначе, но правда давно скрыта за толщей ушедшего времени. Спряталась в уютном убежище нависших веков.
Шагает эльфийка по едва заметной тропинке, петляющей в море тёмной травы. Идёт по следу, на юг, в земли Альянса. Покоится в ножнах отведавший крови сверкающий меч. Печально бредёт позади богомол, у которого не оказалось особой альтернативы.
Диск солнца медленно показывается из-за линии горизонта, заставляя зелёные стебли искриться ослепительной позолотой. Загорается синевой лазурное небо, оживает, казалось, равнина вокруг. Золотые лучи несут миру свет, даруют надежду. Ознаменовывают начало нового дня.