Просвет в облаках | ходы игроков | Вдали от политики

Карета, запряжённая четвёркой отменных лошадей с легко узнаваемым гербом Гильдии на борту, мчалась в направление теравийской столицы. Минуло три дня с момента отъезда Крауца из Оретана - и экипаж стремительно приближался к границе. Каменистые веларийские равнины и пустыни уже сменились более соответствующими Теравии полями, лесами и небольшими деревеньками. Последние сутки Михаэль провёл в пути практически без остановок - не попадалось ни одного достойного внимания населённого пункта, где можно было бы остановиться на ночлег. Кучер и кони держались из последних сил, да и сам Крауц порядком утомился от столь беспрерывной езды.

Герб Гильдии - классический щит, симметрично разделённый пополам вертикальной границей, левая половина изображает золотые весы на синем фоне, а правая - красный крест на зелёном, тем самым символизируя основные принципы магов - защищать, исцелять и поддерживать справедливость. Увидев этот герб, люди с радостью оказывали любую помощь чародею, без возражений выделяли свежих коней, обеспечивали едой и ночлегом. Иногда, просили что-то взамен.

Михаэль, которому уже порядком наскучил однообразный вид из окна - лес, подступавший вплотную к дороге, откровенно не знал, чем бы ему ещё заняться. Скука - главный враг путешественника, не считая конечно, других опасных для жизни факторов. Если не ставить под сомнение достоверность купленной ещё в Оретане карты, то очень скоро на пути должна встретиться небольшая деревушка, настолько незначительная, что картографы даже не соизволили выяснить её название. Однако, она давала надежду на то, что сегодня, Крауц наконец-то сможет поспать в нормальной постели.

- Мэтр, впереди деревня! - слова кучера Лестора заставили Крауца довольно улыбнуться. Спешить особенно некуда - скоро они смогут позволить себе отдохнуть. Вскоре деревню увидел и сам маг - пара десятков деревянных домиков, захолустное поселение затерянное в дебрях глухого леса. Тракт, по которому мчалась карета Михаэля, был её главной, и единственной улицей.
- Мэтр, человек на дороге! - снова донёсся крик Лестора сквозь открытое окно. Выглянув, Крауц увидел как впереди, около первого домика, условно символизирующего начало деревушки, прямо на тракте стоит бородатый старик и отчаянно машет руками.

Крауц действительно довольно сильно устал от дороги. Пробыв до этого на протяжении многих лет в гильдии, где самое большое неудобство, которое могло вдруг застать Михаэля был более не застегивающийся ремень, маг теперь оказался в совершенно неожиданных для себя условиях - походных. И, даже не смотря на то, что флаг Гильдии и хорошо оснащенный экипаж всё довольно сильно улучшал, факт того, что Крауц уже которые сутки был в пути без приличного ночлега и обеда очень сильно ухудшал настроение. Радовало лишь то, что в обозримом будущем уже виднелась деревня - наконец-то можно будет выспаться перед остатком пути. Да, до Эредина оставалось не так, чтобы сильно много. Михаэль уже наяву видел этот шикарный, изысканный город. И видел себя среди его знати, сильнее всего приближенной к королю. Да, эта роль однозначно его привлекала.
- Замечательно!
Ответил кучеру маг на сообщение о приближающейся деревеньке.
"Ну наконец-то. Можно будет хоть от..."
Мысль волшебника оборвало следующее сообщение, взволновавшее Крауца. Выглянув, маг удостоверился, что кучер действительно не обманывает и на дороге в действительности стоял, размахивающий руками.
- Останавливайся!
Скомандовал кучеру маг, выскакивая из экипажа ровно в тот момент, когда скорость последнего приравнялась к нулю. Внимательно осматриваясь по сторонам, маг подошел к стоящему на тракте человеку.
- Что случилось?
Спросил он, пронзительно смотря человеку прямо в глаза.

Старик, даже не пытавшийся скрыть своё облегчение, подбежал к Михаэлю и заговорил:
- О хвала Единому, я уж думал он нас покинул, вы ведь маг, правда? Я видел Герб на карете... Это просто небывалая удача, что вы приехали столь вовремя, магистр! - скорее всего, крестьянин просто не знал, как правильно обращаться к чародеям.
Немного помолчав, собираясь с мыслями и формулируя их в осмысленные фразы, старик продолжил:
- Вы просто обязаны нам помочь, в деревне буйствует эпидемия, болезнь значит-ца... Почти все уже слегли, и кузнец, и староста, и лекарь... Мы совсем не знаем, что и делать... Хвала Единому, что он послал вас нам на помощь. Пожалуйста, я всего лишь мясник, Миколой кличут, а выходит, самый старшой среди здоровых остался. А я не знаю, что и предпринять - в медицине-то не соображаю ничего, а знахарь наш деревенский, сам уже лежит... - с мольбой во взгляде вещал старик.
Крауца же больше волновало то, что из всех этих речей он получил минимум полезной информации.
- И что это за болезнь? - осведомился он.
- Да кто ж знает её то, я уж точно нет. Вы идёмте, в хата зайдём, сами всё и увидите, так оно понятней будет.
- Прикажете оставаться здесь, мэтр? - подал голос Лестор.
- Да, побудь тут. - ответил Михаэль кучеру, последовав за Миколой.

Потолки в доме были низкими - Крауцу приходилось нагинаться, чтобы не касаться перекрытий макушкой. Пройдя через маленькую кухню и узкий коридор, он оказался у двери в комнату. Мясник Микола любезно пропустил его вперёд.
Чародей вошёл в помещение, сразу обратив внимание на кровать у окна. На ней лежала молодая, и не исключено, что весьма привлекательная девушка - определить было крайне трудно из-за множества отвратительных, сочащихся гноем, язв на лице. Она была без сознания, а может и просто спала - дыхание было каким-то хриплым и прерывистым. Волосы, казалось просто гнили от самого корня, превращаясь скорее в пучки несвежей соломы.
- Она заразилась последней. Лиза, доченька моя, - услышал он глухой голос Миколы, который так и не осмелился зайти в комнату. - Болезнь, странная... Те, кто первые слегли, совсем по другому выглядят...

Маг, зайдя в дом, поморщился. Да, он бывал на нескольких занятиях у целителей, но подобного не демонстрировали даже там.
- И давно она заражена?
Спросил он, проходя чуть вперед, но не подходя к кровати вплотную. Да, ему вряд ли что-то серьезно грозило. Но рисковать, как бы то ни было, не стоило. Внимательно осмотрев комнату, маг вздохнул. Крауца преодолевало желание бросить всё это к чертовой матери, вызвав сюда пару-тройку целителей из Гильдии, да отправиться дальше, забыв об этом печальном месте на всегда. Но было одно "но" - до того момента, как они прибудут, весь этот посёлок может уже вымереть. Почему, закатив рукава, маг бросил через плечо:
- Закройте дверь. И не беспокойте меня ровно до тех пор, как я вам не скажу. И да, проследите, чтобы никто другой меня так же не побеспокоил.
И, отбросив прочь все остальные мысли, вытянул руки вперед. То, что делал маг, обыкновенно требовало касания с пациентом, но сейчас это было чревато - посему, перед тем, как переходить к крайним мерам, Михаэль решил попробовать более безопасный способ.
Сосредоточившись полностью на девушке, маг собрал все свои знания о целительских приёмах в единое целое и, воспользовавшись ими, пустил пробный импульс по телу девушки. Дождавшись, когда он пройдет по всему ее телу, он направил его обратно, дабы прочувствовать, что ему удалось найти.

- Первые признаки появились вчера вечером... - ответил Микола, захлопывая дверь.
Крауц послал магический импульс, и терпеливо выждал, прежде чем получить его обратно. Он конечно знал, что дело это неприятное, но такого удара не ожидал - на несколько коротких мгновений он ощутил всю ту боль, что чувствует бедная девушка. Сказать, что это было неприятно, значило бы не сказать ничего. Пошатнувшись и чуть не упав, Михаэль всё же взял себя в руки, и позволил мозгу проанализировать полученные данные и выдать ему отчёт.
Что за чертовщина... Это была не просто неизвестная науке болезнь, создавалось впечатление, что в теле Лизы засели все болезни одновременно. Каждый орган был поражён различными и зачастую взаимоисключающими друг друга заболеваниями. Такого просто не могло быть, и Крауц не поверил бы, но пока ещё живое подтверждение лежало прямо перед ним.
Что, чёрт возьми, здесь происходит?!?

Маг, пошатнувшись, едва устоял на ногах. Было очевидно, что это был абсолютно беспрецендентный случай. Едва собравшись с мыслями, маг понял, что нужно копать под самый корень. Если эта болезнь успела распространиться на всю деревню, то должен быть какой-то первоисточник. А если эта девушка заболела, то она должна была его встречать. Значит, ответ кроется в ее прошлом. А если в прошлом можно что-то найти, то этим нужно пользоваться.
Подойдя чуть ближе, маг вытянул руки в сторону девушки, забормотав себе под нос какие-то формулы. Глаза волшебника начали светиться, в воздухе повисло напряжение. Возможно, оно даже ощущалось за пределами комнаты, ведь энергия, которую черпал маг из окружающей среды, была непрерывна. Достигнув пика сосредоточения, маг занырнул мысленно в прошлое девушки, лежащей перед ним.

Михаэль направил своё сознание в голову девушки, насильно вытаскивая оттуда воспоминания и проецируя их в свой разум. Он раньше слышал о такой методике, но всё никак не предоставлялось случая применить её на практике. Ощущения превосходили все его ожидания: кроме того, что Крауц всё ещё оставался собой, и собственными глазами видел больную девушку на кровати, он не менее чётко видел и картинки недельной давности - другое место, другое время, а вот та симпатичная девушка - наверное и есть Лиза... И даже более того - ещё он видел воспоминания глазами самой Лизы, и в его голове звучали её мысли параллельно его собственным. Все эти три восприятия накладывались друг на друга образуя нечто совершенно невообразимое и немыслимое - объять всё это одним разумом было практически невозможно. Но только не для мага. Первые секунды сумятицы прошли - Михаэлю удалось взять процесс под контроль. Он вытащил на свет столь давние воспоминания, какие только смог - это происходило полторы недели назад... Маг проматывал будничные моменты, рутину, пустой трёп, мечты Лизы о сыне старосты - всё это не представляло ценности. Ему была нужна информация.

***
Восемь дней назад...
В череде мыслей и образов промелькнуло нечто интересное, выбивающееся за рамки размеренной деревенской жизни. Нащупав новые впечатления и эмоции, Крауц притормозил, погружаясь в события того дня...

Лиза скучала - ничего не происходило, ну совсем ничего. Она уже сделала всю работу по дому, а солнце лишь едва достигло зенита. Девушка, раздумывая, чем бы ей заняться дальше, сидела у окна и мечтала. Мечты были для неё всем - они столь явно отличались от серой и монотонной действительности, что служили единственно возможным спасением для жаждущей впечатлений Лизы.
Из собственных грёз её вырвал стук копыт вдалеке. Девушка высунулась из окна, пристально вглядываясь в одинокого всадника, рысью скачущего по дороге к их деревне.

Крауц нетерпеливо поморщился - ему было неприятно так близко узнавать эту, оказавшуюся столь милой девушку, учитывая то, что прямо сейчас видел её при смерти, с изуродованным телом и лицом. Он уже хотел было мотать дальше - причина эмоционального возмущения в этой точке была более чем ясна - новый путник, новые впечатления, но всё же решил ещё немного подождать.

Лиза следила как чёрная фигурка медленно увеличивается, превращаясь в человека на вороном жеребце. Если судить по одежде - какой-то богатый лорд или дворянин,как интересно! Мысли девушки словно сливались с его собственными – Михаэль уже с трудом мог определить, где кончается его сознание и начинается сознание Лизы.

Крауц ускорился, пропуская маловажные моменты, пока вновь нечто не обратило на себя его внимание, заставляя сбросить темп. Полутёмное помещение деревенской таверны – Лиза, которая была тут нечастым гостем, сегодня пришла специально, чтобы посмотреть на новоприбывшего путника. Лорд, а девушке хотелось верить, что это был именно лорд, был красив, но красив какой-то необычно загадочной красотой. Иссиня-чёрные волосы незнакомца были стянуты в небольшую косу, наверное, чтобы не мешать при езде. А глаза, эти пронзительные голубые глаза… Михаэль перескочил ещё дальше – он уже настолько слился с Лизой, что ему начинала нравиться внешность этого человека, что было отнюдь не нормально, если учесть его пол. Контакт просто необходимо было разорвать как можно быстрее, но ведь он ещё не успел узнать совсем ничего важного…

4 дня назад…

Лиза была встревожена. Одетая в простенькое белое платье девушка, которая, впрочем, выглядела и в нём весьма привлекательно, едва ли не бегом спускалась по ступенькам, куда-то очень спеша. Её мысли хаотично пульсировали, Крауц не мог уловить в их постоянных перемещениях чёткой идеи, поэтому ему оставалось лишь следить за дальнейшим развитием событий. Лиза уже бежала по улице, быстро приближаясь к тому самому дому, где они сейчас находились… От парадоксов тройного восприятия у Михаэля уже раскалывалась голова – контакт начинал причинять вполне ощутимый дискомфорт.

У дверей дома стоял Микола, выглядевший совсем не таким старым и осунувшимся, как несколько минут назад при встрече с магом.
- Стой, Лиза, стой! Тебе туда нельзя! – крикнул он при виде приближавшейся дочери.
Лиза, не обращая внимания на его крики, попыталась проскользнуть в дом мимо мясника, но тот крепко схватил её и сжал в своих объятьях.
- Пусти меня, пусти! – кричала девушка, колотя Миколу своими маленькими кулачками, не в силах сдержать рвущиеся из глаз слёзы. – Что с мамой? Да пусти же! – осознав, что сопротивление бесполезно, Лиза обмякла в руках отца, содрогаясь от беззвучных рыданий, сдержать которые была не в силах.
Крауц тыльной стороной ладони вытер струйку крови, вытекшую из его носа. Переполнявшие девушку эмоции передавались прямо ему в мозг с утроенной силой. Он уже ощущал лёгкие ободряющие похлопывания Миколы по своей спине – грань между сознаниями постепенно стиралась. Впрочем, Михаэль всё ещё контролировал ситуацию – он точно знал, как далеко можно зайти без последствий. Время ещё было…
- С ней всё будет хорошо. Сейчас с ней Уолтер, ты же знаешь, он отличный лекарь… - горячий шёпот Миколы прямо в ухо…
- Но… - всхлипы перебивали фразы, - Если он такой отличный лекарь, почему же Гарри Кузнец мёртв?! Почему Джонатан при смерти? Альберт? Рассел? – голос девушки сорвался, она просто уткнулось в плечо и тихо и жалобно плакала.

Крауц же понял, что он пропустил что-то важное. Придётся возвращаться…

6 дней назад…
- Чёрт тебя задери, Уолтер, что с ним? – голос Миколы опередил изображение. Ах да, это Лиза открыла глаза. Другой дом, другая кровать, столь же похожая на первую комнатушка – здоровый бородатый мужчина лежащий на ней. Он тяжело дышал, а лицо было настолько серым, что казалось, что он уже мёртв.
Невысокий худой старичок, видимо лекарь, лишь пожал плечами:
- Впервые вижу нечто подобное. Мои травы и отвары не действуют, я даже не могу определить, что вызывает все эти симптомы.
Память Лизы услужливо подсказала, что на кровати – деревенский кузнец, Гарри Рант, почтенный глава семейства и отец троих детей. Первый заражённый? Симптомы вовсе не походили на то, что Крауц видел прямо перед собой сейчас, но другими своими глазами. Единственными своими глазами, одёрнул он себя.
Гарри вдруг вздрогнул и открыл глаза. Лекарь, с трудом сдержав крик, отшатнулся. Микола начал креститься, не переставая поминать Единого. Последнее, что увидел Крауц прежде чем Лиза упала в обморок – это полностью красные, без малейшего намёка на зрачок или радужку, глаза.

***
2 дня назад…

Крауц терял контроль – время выходило из под его власти, события сменялись хаотично и непредсказуемо. Скорее всего – этот фрагмент последний, оставаться здесь дольше будет попросту опасно.

Маленькое кладбище в глубине леса. Тут всегда было так тихо и спокойно, лишь вороны да могилы. Здесь можно было отдохнуть от людей, деревенской суеты, побыть наедине с самой собой. Лиза, не заботясь о чистоте платье, сидела на траве и отстранённо смотрела на новые надгробия, читая наскоро вырезанный на табличках текст.
Рената Хаттингтон. От дочери и мужа. Помним, любим, скорбим. Её мать, умершая три дня назад.
Гарри Рант. На прибитом к кресту куске дерева красовалось одно лишь имя. Лишь взглянув на могилы рядом, можно было понять причину.
Алисия Рант.
Колин Рант.
Альвин Рант.
Дороти Рант.
Жена и трое детей ненадолго пережили главу семьи, а у всех остальных хватало своих усопших, и попросту не было времени, чтобы позаботиться ещё и о чужих. За последнюю неделю кладбище выросло почти в полтора раза – три четверти жителей этой небольшой деревушки уже гнили в сырой земле…

Лиза думала о тех, кто ещё жив, но уже обречён. Об Уолтере, лекаре, которого победила болезнь, которую он тщетно пытался вылечить. О Брайане, обычном крестьянине, который так наслаждался работой с косой во время ежегодного сбора урожая. Об остальных… Едва ли во всей деревне набралось бы теперь и два десятка людей, всё тело которых ещё не покрывали ужасные язвы.

Девушка не могла не заметить, что болезнь менялась на разных этапах, словно перебирая различные симптомы, в попытках найти наиболее подходящий комплект. Лиза уже не плакала – слёзы кончились ещё несколько дней назад, теперь она просто ожидала окончания этого кошмара, словно веря, что всё может вернуться на круги своя, нужно только подождать. Ужасная эпидемия, пришедшая невесть зачем и откуда, только чтобы вырезать под корень небольшую деревушку? Крауцу всё это казалось крайне подозрительным.

Лиза облокотилась на трухлявую деревянную скамейку в центре небольшого кладбища. Пора было возвращаться к отцу - он что-то совсем раскис. Случайно взгляд девушки упал на собственные запястья, выхватывая жуткие контуры зарождающихся язв.
Нет, нет, нет, только не я! Этого не могло произойти со мной!

Темнота…

***
Крауц пришёл в себя лёжа на полу. Нижнюю часть лица, воротник и рубашку на груди покрывала корочка засохшей уже крови. Опять из носа… Чёрт.
Михаэль чувствовал себя пустым и невероятно одиноким. Своё собственное виденье казалось ему теперь ущербным и урезанным. Не хватало второго сознания, параллельного потока мыслей в своей голове. Он понимал, что это скоро пройдёт, но лучше всё равно не становилось. С трудом поднявшись, Крауц посмотрел на изуродованную девушку с содроганием и жалостью. Теперь, зная, какой она была, он не смог бы просто отмахнуться и забыть, как бы не хотелось обратного.
Он бы хотел пообещать, что поможет, спасёт, защитит, но не мог. В распоряжении мэтра магии Михаэля Крауца была вся энергия Вселенной, но он опасался, что этого может оказаться недостаточно…

Маг, еще не успевший отойти от воссоединения двух сознаний, попытался приподняться на локте, параллельно отделяя свои мысли от мыслей девушки. Взяв, в конце-концов, себя в руки, в прямом и переносном смысле, маг поднялся на ноги. Брезгливо поморщившись от собственного внешнего вида, он, достав салфетку, попытался более или менее привести себя в порядок. Однако, что очевидно, это было сейчас для него далеко не первостепенным. Только что, на его, или не совсем его, глазах разворачивались сцены гибели целого поселения. О какой красоте можно сейчас говорить?!
Маг понимал, что действовать нужно незамедлительно. Источник находился по-прежнему здесь, если люди продолжали умирать. И выяснить, где он находится, после всей полученной информации, не составляло особой трудности. Прискорбным, безусловно, было то, что заболевших уже не спасти. Но об этом, скорее всего, Михаэль сообщит уже в самую последнюю очередь.
Отперев засов, бросив последний тоскливый взгляд на истерзанную гноем и язвами девушку и выйдя из комнаты, маг сразу же отправился на поиски мужика, который его сюда привел. Найдя этого мужчину, маг разразился градом вопросов, перед этим лишь прикрыв платком некоторую из частей одежды, которые оказались в запеченной крови.
- Буквально восемь дней назад, - без прелюдий, смотря на мужчину пронзительно-строгим взглядом начал маг, - к вам приехал некоторый мужчина на черном коне. У него были черные волосы и, насколько я смог понять, голубые глаза. Ваша дочь, - бросив взгляд через плечо, - встречалась с ним в таверне. Если здесь еще остались следы его прибывания или - вдруг! - он сам, то немедленно отведите меня к ним.
Крауц говорил исключительно указательным тоном. Медлить нельзя было ни секунды - жизнь оставшихся в живых жителей висела на волоске.

Микола, внимательно выслушав Крауца, почесал затылок и ответил:
- Да, был тут такой тип с неделю где-то назад. Только он у нас в таверне на ночь себе комнату снял, а с утра пораньше собрался и уехал, и больше не видали. Да он-то тут причём?... - быть может спросил, а быть может всего лишь озвучил свои сомнения вслух деревенский мясник, стараясь не показывать, как его обеспокоил изрядно потрёпанный вид Михаэля, после проведённого им сеанса терапии.
- Что делать думаете, магистр? - с дикой смесью надежды и отчаяния в голосе спросил Микола.

Маг, определенно, был настроен решительно. Он понимал, что жертв не избежать и не в его силах исцелить тех, кто уже болен. Но если он может спасти тех, кто еще остался не заражен, то он это сделает. Еще раз оценивающе глянув на Миколу, маг лишь отмахнулся, протерев подбородок платком, после чего произнёс полным уверенности голосом:
- Искоренять. Веди меня к той таверне, где остановился человек, о котором я тебя только что спрашивал.
После чего, даже не дождавшись, пока ему ответ Микола, Михаэль выскочил из дому.

Мясник, едва поспевая, за широкими шагами мага, следовал за ним, не переставая причитать:
- Искоренять? Как? Что искоренять? О Единый, магистр вы не можете... Вы должны помочь нам... Пожалуйста... - Крауц не спешил отвечать, - Магистр! Скажите же что-нибудь, вы можете помочь?!

Они шли по единственной, пустой ныне улице, затерянной в веларийских лесах деревушки, мимо молчаливых и неприветливых хижин, большинства из которых уже коснулась длань смерти. Таверна была последней в левом ряду, на самой окраине скорее всего обречённого поселения.

В отличие от остальных построек эта была двухэтажной. Смотрелось это заведение конечно не очень-то презентабельно, однако вполне прилично выполняло свои основные функции - накормить, напоить и спать уложить. Второй этаж был целиком выделен под комнаты для посетителей.

- При чём здесь тот человек? Зачем мы идём в таверну?? - всё не унимался изрядно обеспокоенный Микола.

Маг, сосредоточенно размышлявший над тем, как лучше поступить и откуда начать поиски, был откровенно раздражен непрекращающимся потоком речи, исходившем от Миколы. Маг пытался сосредоточиться и сконцентрироваться, а этот деревенщина, возможно, сам того не понимая, отвлекал его. Магу показалось несоразмерной наглостью то, что он еще смел как бы то ни было вмешиваться в деяния мэтра после того, как сам же с тоской и печалью в глазах попросил о помощи. В конце-концов не выдержав, маг остановился. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он уперся взглядом в глаза Миколы, заставляя того почувствовать мертвецкий холод, проходящим по рукам и ногам.
- Замолчите наконец! - рявкнул маг, - если вы рассчитываете на мою помощь, то молчите и только содействуйте по необходимости и не смейте перечить! Вы не в тех условиях, чтобы ставить мне ультиматумы или же что-либо указывать. Так что, если вы еще хотите спасти хотя бы оставшуюся часть деревни, просто следуйте за мной и выполняйте мои указания. Я достаточно ясно выразился?
Из глаз Михаэля сорвалось несколько искр, которые, по сути, являлись не существенными, но наводить страх могли - особенно у деревенского мясника, лишь слышавшего по наслышке, что существует хоть что-то за пределами его родной деревни.
Развернувшись обратно, маг продолжил шествие к таверне, и, достигнув ее, зашел внутрь.

Бедный мясник отшатнулся, поражённый внезапным приступом ярости Крауца.
- Магистр... Я... Просто... Она ведь моя дочь.
Михаэль не слушал, подобно порыву свежего ветра врываясь в таверну. Главный зал выглядел заброшенным: никаких посетителей не было видно, а на столах скопился слой пыли, заметный невооружённым глазом. Хозяин, похоже, тоже отсутствовал.
- Все мертвы. И Дэвид, трактирщик, и вся его семья. В самом начале ещё слегли, - мрачно пояснил вошедший следом Микола.
В ответ на вопрос Крауца о комнате загадочного постояльца, мясник лишь пожал плечами:
- Да откуда ж мне знать-то. Там всего три комнаты, да и прибрали их давно, скорее всего.

Невзирая на последнее утверждение, Михаэль поднялся на второй этаж, оставив погружённого в тяжкие думы Миколу в одиночестве. Маг прошёлся по всем гостевым комнатам, подвергнув каждую из них тщательному осмотру. Обставлены все они были весьма скромно - низкие потолки, небольшое окошко, ветхая кровать да прикроватная тумба. В особенно "роскошных" номерах имелся ещё расшатанный стул. Но, как и предсказывал мясник, Крауц ничего не обнаружил - кровати были аккуратно застелены, а все вещи былых постояльцев скорее всего отправились вслед за своими хозяевами. Ровным счётом ничего необычного...

Маг, внимательно смотревший все три комнаты, тяжело вздохнул. Очевидно, эта задача не решалась так просто, как это себе сперва представил Михаэль. А эта чума, очевидно, была явно не следствием плохого питания скота или беспорядочных половых связей. Нет, здесь было замешано что-то большее...
Развернувшись на каблуке, маг направился вниз. Вся эта ситуация, откровенно говоря, нравилась магу всё меньше и меньше. И оставаться здесь, очевидно, желание резко редуцировало, даже учитывая то, что оно изначально стремилось к нулю. И желание сжечь всех больных, отправив всех живых в город, после чего прислать сюда группу целителей из Гильдии преодолевало его всё сильнее. Маг сделал вывод, что если следующий шаг тоже окажется неудачными, то он, скорее всего, так и поступит.
Спустившись, маг вновь посмотрел пронзительным взглядом на Миколу. Помолчав несколько секунд в раздумьи, маг наконец выдал:
- Веди меня к деревенскому целителю. Если он мертв, то к оставшимся выжившим.
Маг был готов к возражениям, и в случае, если они последовали, резко рявкнул:
- Сейчас же!
По дороге маг осматривал деревню. Ну, или то, что от неё осталось. Виды, очевидно, были не утешающие, но на большее, увы, надеяться не приходилось. Атмосфера безысходности настолько сильно нагнетала Крауца, что на несколько мгновений его начали даже посещать размышления о несправедливости того, что весь работающий класс населения живет в подобных местах, постоянно подверженный угрозам возникновения ситуаций, подобных этой, если не хуже, а господствующая прослойка - в городах, надежно защищенных и охраняемых. Да, роль интеллигенции действительно была неоспорима. Но ведь нельзя же...
"Так, хватит"
Попытался отогнать эту мерзкую мысль волшебник, продолжая следовать за Миколой.

Обнаруженный на прежнем месте Микола выглядел несколько запыхавшимся и ещё более мрачным - что было удивительно для человека, который предположительно простоял всё это время на одном месте. Не говоря больше ни слова, мясник лишь пожал плечами и молча направился вперёд, указывая дорогу.

Далеко идти не пришлось - хижина Уолтера, деревенского лекаря, оказалась совсем неподалёку от таверны. Внешне она ничем не выделялась среди прочих приземистых домиков. Оставив мясника снаружи, Михаэль зашёл внутрь, осматривая помещение. Его посетило чувство дежа вю - по своему устройству эта хижина почти не отличалась от принадлежащей Миколе - те же низкие потолки, узкие дверные проёмы и тесные комнатушки.

В воздухе висел уже ставший почти привычным затхлый запах смерти - чтобы понять, что дом пуст Крауцу потребовалось совсем немного времени. По всей видимости Уолтер разделил участь своих пациентов, оккупировав соседнюю могилу на деревенском кладбище. Недоумевая, какого чёрта Микола вообще его сюда привёл, Михаэль, едва не стукнувшись головой о низкий дверной проём, вышел обратно на улицу.

Их было не больше двух десятков. Похоже, все выжившие жители деревни - мужчины и женщины, старики и дети. На руках и лицах некоторых уже были заметны следы зарождающихся язв. И каждый, вне зависимости от пола и возраста сжимал в руках что-то, что могло бы сойти за оружие - топоры, вилы, косы... Толпа расположилось посреди улицы - во главе стоял Микола вооружённый невесть откуда взявшимся топором. Выглядели они жалко, но в глазах каждого читалась мрачная решимость. Это была их родная деревня, и они собирались сражаться до конца.
- Уходите магистр. Уходите, если не можете нам помочь. - тихо проговорил мясник.

Маг, осмотрев дом, пришел к однозначному выводу, что деревня обречена. Если ей когда-то и вернется былой уют и спокойствие, то произойдет это уж очень не скоро. Доказательством тому служило хотя бы то, что мертв уже даже деревенский целитель, а следовательно уже некому даже предпринимать попытки исцелить здешних жителей, не говоря уже о том, чтобы действительно избавить жителей от чумы. Из чего следовало, что необходимо было предпринимать радикальные меры. Но идти за остальными жителями не пришлось - они сами нашли его. В количестве нескольких десятков, с абсолютно пустыми взглядами, они были не столько полны решительности, сколько отрешенности, осознания абсолютной тщетности любых попыток избавиться от гнетущей их проказы. Маг, выслушав Миколу, который говорил едва ли в пол голоса, понурил голову. После чего, не поднимая взгляд, произнес настолько же тихим голосом, с искусно поддельными нотками сожаления в голосе:
- Я не могу дать этой опухоли гнить дальше.
После чего резко поднял голову. Взгляд его налился голубым свечением, а выражение лица стало абсолютно нейтральным. Резко взведя одну из рук вверх, он громко произнес.
- Caedere!
После чего по разуму каждого из стоящей перед ним толпы ударила ментальная волна, содержащая совершенно ясную установку - убивать. Убивать того, кто стоит ближе всех. Убивать того, кто уже заражен. Убивать того, кто еще здоров. Убивать тех, кто находится в толпе.
Когда же заклинание было прочитано, глаза мага вновь вернули свою обычную форму, а он сам, выхватив шпагу из ножен, попытался отбежать как можно дальше в сторону, дабы не попасть под раздачу кого-то из осверепевших деревенских жителей.

Ментальная атака Михаэля устремилась в сторону неудачливых крестьян, безо всяких проблем круша все барьеры, непроизвольно выставленные их разумами. Проникая в голову каждого из бунтовщиков, воля Крауца подавляла все их желания и инстинкты, оставляя лишь одну мысль - "убивать". Убивать всех и каждого, вне зависимости от возраста и пола, невзирая на то, как близки они были ещё минуту назад. Глаза несчастных людей лишились всякой осмысленности, полностью подчинившись воле мага. Ненадолго - это скоро пройдёт. Но времени было более чем достаточно.

Микола медленно и плавно, словно с трудом преодолевая сопротивление окружающей среды, развернулся к своим недавним союзникам и быстро, не замахиваясь, всадил топор в голову мальчика лет семи, стоявшего прямо позади него. Ребёнок даже не успел понять, что произошло - умер он мгновенно. Но легче от этого почему-то не становилось.

Нелепые и неестественные движения жителей напоминали какой жуткий танец - отвратительно дёргаясь, они медленно и методично истребляли друг друга. Какой-то мужчина с третьего удара косы отсёк руку находившейся неподалёку женщины, у самого плеча, но та даже не заметила этого, как не замечала брызжущей из ужасной раны крови ранее. Она продолжала слабо и неуклюже бить палкой по голове какого-то ветхого старика, используя единственную оставшуюся конечность.

Крестьяне были слишком заняты истреблением друг друга, чтобы кто-нибудь из них обратил внимание на Крауца, остановившегося в некотором отдалении и созерцающего результат своих усилий. Количество стоявших на ногах людей стремительно уменьшалось. Более жуткой и бессмысленной бойни, а это была именно бойня, Михаэлю видеть ещё не приходилось.

Их осталось лишь двое - Микола, почти не пострадавший, и совсем ещё маленькая девочка, у которой даже не было оружия - судя по всему, она просто побежала за взрослыми, даже не понимая толком что тут происходит. Выставив вперёд скрюченные жаждой убийства пальцы, она, подволакивая искривлённую под неестественным углом правую ногу, шла навстречу мяснику, даже не подозревая, что ему суждено стать её смертью. Всё с той же пустотой во взгляде, Микола, сжимавший окровавленный теперь топор обеими руками, приближался к девочке, намереваясь оборвать её так и не успевшую как следует начаться жизнь.

Багрово красное лезвие топора, описав широкую дугу, угодило прямо посреди по-детски невинных глаз ребёнка, навсегда запечатлив в них пустоту и полное отсутствие мыслей. Лишь после этого, когда последняя жертва кровавой резни упала на землю, а мясник, словно оправдывая свою профессию, остался в одиночестве стоять посреди улицы, заваленной трупами его родных и знакомых, с глаз Миколы спала кровавая пелена, и он обвёл картину вокруг непонимающим взглядом. При виде груды изувеченных тел, топора в собственных руках и мага остановившегося в некотором отдалении, в глубине глаз зародилась искра понимания. Но реальность была настолько ужасна и бессмысленна, что мясник просто не мог поверить в это. Но был вынужден. Старики, женщины, дети... Все мертвы - все кого он когда либо знал. А те, кто ещё живы вскоре умрут от неведомой болезни. Полными ненависти глазами Микола взирал на мага, изнывая от грызущих его изнутри ярости и бессилия. Когда Лиза умрёт, мясник останется один в этом мире. Совсем один. Он не знал никого за пределами деревни, а от деревни теперь осталось одно лишь название.

- Вы чудовище, магистр. - прошептал мясник одними губами, делая неуверенный шаг в сторону источника своих бед. Поудобнее перехватив топор, обагрённый кровью невинных, полный праведной ярости Микола перешёл на бег, устремляясь к Крауцу. На мгновение он поверил, что всё получится...

Сцена, разворачивающаяся перед глазами мага, могла повергнуть в шок и ужас любого другого человека. Убийство ни в чем не повинных стариков и детей в той же мере невинными женщинами, которые не чувствовали боли, пронизывающей каждую клетку их тела. Ими двигала лишь жестокая воля Михаэля, и движения их были соответствующими - бездумными, чисто механическими, вынужденными. В глазах каждого из бывших жителей деревни застыло абсолютное непонимание происходящего.
"Почему? За что? За что, магистр?"
Крауцу на мгновение показалось, что он услышал эту мысль. Ему показалось, что выражение лица этих мужчин, женщин, детей и стариков будут сниться ему в кошмарах еще очень долго.
Нет-нет, это было совсем не так, как во время войны на фронте. Там против мага выступала не кучка деревенских, да к тому же и обездоленных, жителей, а толпы вооруженных и обученных воинов. И их были десятки, сотни. Каждым из них и без того двигала жажда крови и наживы. А здесь... эти люди просто хотели жить. Они надеялись найти избавление в лице магистра. Найти спасение. А нашли... свою смерть.
Но лицо мага исказилось в гримасе ужаса и отчаяния, когда он увидел лицо мальчика, в глазах которого навсегда остался немой вопрос, который до того маг, казалось, услышал у себя в голове. Нет, это было не так, как на войне. Совсем не так. Это было совсем иначе.
Но это было необходимо. Та судьба, которую для этой деревни уготовал Крауц, была куда более завидной, чем то, что неминуемо ожидало их, уйди Михаэль безмолвно. Загнивающая, долгая, тленная и ужасная смерть. Да, Крауц действительно был уверен, что смог не только выполнить свой долг, но и многократно уменьшить страдания этих бедолаг.
- Прости меня, - произнес маг, выпуская руку, из которой тот час же вылетела шпага, на лету всаживаясь в живот мяснику, - прости.
Вернув шпагу себе в руки, маг некоторое время стоял на месте, собираясь с мыслями. После чего, взяв себя в руки и не убирая шпагу в ножны, устремился бегом в сторону экипажа. Добежав до него с лицом, полным ужаса и паники, маг запрыгнул внутрь, убрав шпагу в ножны.
- Люди из этой деревни обезумели! Быстрее, гони лошадей, вперед!
Настолько убедительно, насколько только возможно, произнес маг, с облегчением откинувшись на спинку сидения кареты. Прийдя в себя, маг вновь сосредоточился, составив отчет в Гильдию, в котором указал население, обезумевшее от горя и болезней, наполненное загнивающими и покрытыми опухолями людьми, которые совершают в бреду набеги как на проезжих, так и друг на друга.

Шпага вонзилась Миколе в живот, заставляя того выронить топор, и, по инерции сделав ещё несколько шагов, остановиться. Полными боли и изумления глазами мясник посмотрел на хозяина оружия, спокойно ожидавшего неподалёку. Лишившись последних сил, он рухнул на колени, всё так же не сводя с Крауца испепеляющего взгляда. Шпага, поразившая его, со свистом рассекая воздух вернулась к своему хозяину, а мясник, издав предсмертный хрип, рухнул лицом в лужу крови. Всё было кончено...

Экипаж тут же тронулся - нещадно подгоняемые кучером лошади стремительно набирали скорость, заставляя карету нестись всё быстрее и быстрее. Но куда стремительнее, игнорируя масштабы разделяющего их пространства, со скоростью мысли отчёт Крауца устремился в Гильдию Магов. Ответа не последовало - они никогда не отвечают, пока что-нибудь не потребуется.

Устало откинувшись на спинку кресла, Михаэль выкинул из головы обречённую на мучительную смерть деревню, устремляя свои мысли к светлому будущему...