The End | ходы игроков | Ep.I.I - Empty walls.

Жара донимала мужчину с самого утра. Едва только макушка алого шара показалась из-за крыши соседнего домика, бросив первые раскалённые лучи в окно крохотной комнатушки Родиона, как в спальне, бывшей по совместительству гостиной, в которой мужчина, к слову, ещё ни разу не принимал, так как и приём-то устраивать было толком не для кого, и кухней, где он готовил обеды, а иногда и ужины, моментально раскалило ещё мгновение назад бывший прохладным воздух. Он проснулся от мерзкого ощущения прилипшей к телу простыни, мокрой насквозь от его же собственного пота. Постельное, и без того не блиставшее свежестью, теперь и вовсе не было пригодным, а перестелить лежавший в углу старый матрац было особенно нечем.

Так, с неприятного момента, начался обычный день полной невзгод и лишений жизни беженца. Мужчина, позавтракав ароматами консерв, которые употребил ещё вчера на обед, не теряя времени, отправился на работу. Впереди предстояло несколько, чаще всего, весьма не приятных дел, среди которых была прочистка канализации у мистера Портер, уборка в доме четы МакОуэнов, а так же, весьма не пыльная стрижка газона у дома мисс Жак. Работа, на которую мог рассчитывать нелегальный эмигрант, была, мягко говоря, не престижной и за неё платили гроши, которых едва хватало чтобы снимать комнату и питаться хотя бы раз в день, лишь изредка, по воскресеньям, балуя себя ужином. Всё же, не смотря на те крохи, что перепадали Родиону, он умудрялся, по необъяснимой русской традиции, откладывать кое-что про запас.

Довольно быстро справившись с напрочь забившейся канализацией, мужчина получил причитающиеся гроши, а так же благодарность хозяина в виде недопитой на одну треть бутылки скотча, которую тот, судя по всему, всё равно собирался выбросить. Уборка в доме уехавшей на пикник четы должна была занять довольно много времени, потому мужчина решил оставить её на потом. тем более, что семейство должно было вернуться поздним вечером, а значит, насколько бы быстро Радион не справился, денег раньше положенного времени он не получил бы. Потому, уже около половины девятого он не спеша прогуливался под изнуряюще пекущим солнцем, толкая впереди себя тарахтящую газонокосилку. Старуха Жак, будучи удивительной скрягой, прохлаждалась в тени террасы, внимательно следя за тем, чтобы "этот русский" не пропустил ни единого дюйма на её "самом зелёном в Балласалла" газоне. В один прекрасный момент, когда Родион уже проходил прямоугольник зелёного ковра на второй раз, газонокосилка внезапно заглохла и уже не откликалась на старания крутящегося над ней русского. Старуха, не заставив себя ждать, тут же подняла вой, привлёкший внимание всех соседей и прохожих. С поразительной лёгкостью взвившись на ноги, она методично работая клюкой доковыляла до Родиона и, потрясая палкой, принялась обвинять его в том, что он сломал её "новенькую" газонокосилку, которая стоит "бешеных" денег. Брызжа слюной, старуха угрожала вызвать полицию, ели Родион сей же час не возместит ей весь ущерб...


Паук, лениво перебирая лапками, полз к всё ещё пытавшейся вырваться из сети жирной мухе. Хищник не торопился - то ли был слишком уверен в прочности расставленной ловушки, то ли изнывал от жары куда больше, чем от голода. Добравшись до замершей жертвы, он неспешно набросил на неё ещё пару нитей. Для пущей уверенности. Зафиксировав тельце, он пропорол мохнатую шкурку и принялся вливать в трепетавшее в агонии тело крылатой твари едкий желудочный сок. Занятый обыденной скучной процедурой, хозяин юго-восточного угла, от нечего делать, уставился на лежащего в ЕГО углу двуногого. Тот, разместившись на ворохе мокрых простыней, безучастно глядел в потолок, видимо, пересчитывая трещины в штукатурке. Паука не слишком заботило такое соседство - двуногий, как правило, пропадал где-то целыми днями и появлялся только к вечеру, да забегал ненадолго в полдень, чтобы поспешно поглотить отвратно пахнущую пищу и тут же поспешно ретироваться. Незнакомец не лез в его охотничьи угодья и не пытался сам устроить на него охоту. Паука это вполне устраивало, а потому он и сам не беспокоил двуногого.

Но сегодня всё было иначе. Двуногий пришёл куда раньше обычного, с грохотом, спугнув крутящуюся около сети небольшую бабочку, влетел в комнату и, покопавшись под матрацем, достал оттуда бутылку и носок. В носке том сосед паука хранил разноцветные бумажки и железные кругляшки, по мнению самого хозяина угла, не представлявших никакой ценности. Однако, именно над ними-то двуногий и трясся больше всего. Сегодня он дрожащими руками достал всё и тут же, быстро покрутив бумажки и кругляшки в руках, убежал прочь.

Во второй раз сосед вернулся чуть позже. Все его движения были какими-то заторможенными. Увидев его, паук сразу же подумал, что, должно быть, дело было в ужасающей жаре, начавшейся с самого утра. Он и сам чувствовал себя не особенно хорошо, фильтруя скудный на кислород воздух, что уж было говорить о бедняге, вынужденном жить в таком уродливом громоздком теле. Только стоило пауку пожалеть несчастного двуногого, над которым природа так ужасно подшутила, как тот свалился на своё лежбище и обнял бутылку, с которой валялся вот уже несколько часов к ряду...

Густое полотно сигаретного дыма медленно играло своими замысловатыми складками, заставляя воспаленное подсознание Родиона узнавать в этой игре коктейля из смолы, никотина, нитрозамина, канцерогенов, угарного газа, свободных радикалов и еще нескольких тысяч других вредных элементов картинки последнего дня.

Как ни странно чаще всего картинка складывалась в сизую маску гребаного мистера Поттера. Хотя по логике в перекрестье его ненависти сейчас должна была скакать брюзгливая карга Жак. Но нет. Поттер, этот мудак поиздевался над ним, подсовывая жалкую подачку. Словно собаке. Выдохшийся скотч на дне замацаной бутылки и ведь он нашел в себе силы отказаться. Он - Родион, заявил обрюзгшему снобу, что с этим покончено, что он изменился.. А тот рассмеялся ему в лицо. Паскудненько так рассмеялся, мол кого ты лечишь, русский..все вы пьяницы... бери, что дают и не тявкай.. Х..ло.

Надо было хлопнуть дверью, да так чтобы обвалилась штукатурка в фамильном гнезде зажравшейся буржуазии. Правда он почти так и сделал, только зачем будтылку взял. Ничтожество.

Фокус зрения непроизвольно изменился, проникая сквозь дымку табачной завесы вырывая из темного угла граненую бутылку. Родион вспомнил что уже битый час баюкает в руках еще один пузырь более привычного родного напитка. Водка русская... уже нагрелась, а дряхлый холодильник в углу последнее время никуда не годится, тыжится пыжится а охладить нихрена не может.

Руки затряслись в непроизвольном противоречивом желании то ли наконец приложиться к желанной противной жидкости, то ли хуйнуть одной бутылкой о другую чтобы избавить себя разом от обоих соблазнов, но что дальше.. В висках застучало отбивая последние секунды до очередного падения..

Как хорошо все же, что перед глазами стоит гадкая физия Поттера а не брюзгливая харя подслеповатой Жак. Твою ж мать, Родион, это же классика, старик Достоевский сейчас глумится над тобой на том свете... аха, где твой топор Родик, где твой топор...

Родион бешено расхохотался, сотрясаясь всем телом. Так все просто .. всего два варианта.. или сейчас упиться в усмерть, чтобы когда хозяин начнет выпихивать его нах.й на улицу ему Родиону было реально все похуй.. или идти мочить бабку.. третьего не дано!

Смех внезапно оборвался вместе со звоном разбитого стелка.. Его желание осуществилось, на полу лежали осколки бутылки в луже резко пахнущей прозрачной жидкости.. осколки его жизни в растекающемся дерьме его жалкой душонки.

Родион вскочил, переворачивая ветхую кушетку и круша все вокруг. Пальцы обожгла сигарета. В лужу ее к осколкам.. сколько он нажег сегодня евро с этими баснословно дорогими палочками самоубийцы... жаль спирт разбавленный, не загорится.. сейчас бы спалить все к чертям, ничего не оставить.. Полетела Вторая бутылка, к хуям ее.. все к хуям..

Дверь с грохотом, не закрывать.. что тут прятать, ничего не осталось. На улицу к спасительной вечерней прохладе, а там видно будет .. может сразу в Темзу.. в мутный грязный поток и писец...

Вечерний воздух встретил вылетевшего из дверей мужчину нестерпимой жарой. Солнце, уже коснувшееся крыш домов, всё ещё зло опаляло землю, словно желая напоследок наверстать то, что не успело выжечь за день. Обрадовавшись новой жертве, алый шар тут же бросил в неё тысячи раскалённых игл своих лучей, разбившихся о кожу и ткань пропитанной потом одежды. Родион почувствовал, как распалённое тело начинает исторгать влагу из всех пор сразу, пытаясь хоть как-то справиться с жаром. Лёгкие упорно перерабатывали спёртый, почти лишенный кислорода влажный воздух, который, казалось, можно было пить. Перед глазами мужчины на несколько мгновений всё потемнело, но вскоре чёрная пелена рассеялась - организм справился с мощным ударом, обрушенным на темя русского беспощадным небесным светилом.

Улица, обычно многолюдная в этот час, была пустынна. На дороге, хаотично припаркованные, либо попросту брошенные, стояли автомобили, сверкая боками раскалённых кузовов. Город погрузился в нестерпимую, неестественную тишину. Прислушавшись, Родион всё же различил обрывки голосов, изредка доносящихся из распахнутых окон домов. Но больше он не услышал ничего. Не было шуршания поливальных машин, орошающих пожелтевшие за день газоны, пищания огромного грузовика-мусоровоза, сигнализации потревоженного автомобиля, льющейся из окон музыки и шума прокручиваемых по телевизорам телешоу, дребезжания телефонов... Ничего. Привычный слуху шум живого города стих.

Солнце, довольно быстро обрушившись за стены домов, вскоре пропало и наступила долгожданная прохлада. От раскалённой земли ещё поднимались пары, из-за которых мужчина дышал с трудом, почти заставляя себя, но теперь по крайней мере сверху не жарил раскалённый шар солнца. В оконных проёмах стал появляться свет. Он не струился сквозь проёмы привычным холодным потоком, нет, сегодня из всех окон лились тёплые лучи, отбрасываемые пламенем. В домах зажигали припрятанные на крайний случай свечи.

Родион услышал топот и тяжелое дыхание задолго до того, как человек поравнялся с ним. Обернувшись на звук, он увидел облачённого в полицейскую форму мужчину, обливающегося потом, жутко, судя по виду, уставшего, но всё же, не сбавляя темпа, тащившего на руках тело безвольно повисшей женщины. На лбу незнакомки красовалась чёрная, напитавшаяся спереди кровью, повязка, сделанная, судя по всему, из отсутствовавшего теперь правого рукава куртки копа.

- Сэр! - окликнул Родиона светловолосый мужчина, едва выдавливая слова из-за сбившегося дыхания, - Прошу Вас, мне нужно доставить эту женщину в госпиталь. Она ранена. Прошу Вас, помогите, я уже не чувствую рук.

Оказавшись на улице русский на секунду потерял равновесие. Его всегда мучила жара, особенно сейчас, когда он оказался в условиях мягкого морского климата Британских островов и такая экстремальная температура случалась крайне редко и крайне неожиданно. Ноги подкосились, в глазах потемнело.. неужели он все-таки успел накатить.. Родион был убежден, что все это время держался, но состояние было слишком характерным.. Последнее время он с трудом отделял действительность от надуманного.
Не найдя вблизи скамейки пришлось просто прижаться к прохладной стене в тени здания.. осел, приняв классическую позу средней руки алкоголика, но Родиона это не волновало. Накатывали волны обиды и безысходности, жутко хотелось залить этот мутный комок пристальной горечью водки.. залить и забыть. Хотя бы на время...
Его окликнули. Условный рефлекс выработанный на вид форменной одежды британского полицейского, чуть не заставил его броситься наутек.. Нелегал, теперь уж по видимому снова бомж.. Схватят, депортируют, посадят... паника..
Но ноша полицая перекрыла свежий рефлекс, более застарелой картинкой... Грозный.. брезент, четыре пары грязных ободранных рук с побелевшими от напряжения костяшками растягивают грубое полотно... женщина стонет и мечется в агонистическом бреду.. темные как смоль волосы беспорядочно разметались, смуглая кожа бледна.. неумело обмотанная культя кровоточит... выкрики..стоны, мечется.. ухнуло.. автоматчики вскидывают оружие.. один из солдат выронил свой край, взвыл и покатился по земле.. раненная падает, бьется головой, подхватывает крик боли солдата, на секунду мутный взгляд проясняется.. смотрит ему в глаза.. глубоко.. стрекот автоматов.. губы сухие растрескались, ломанный русский, шепчет: "...помогите, я не чувствую руку.."
- .. прошу вас помогите, я не чувствую рук..
Не о чем думать, Родион как сомнабула поднимается и нетвердым шагом движется на призыв... Движения становятся все увереннее, голова перестает работать, а тело избавленное от запутавшегося седока-разума, словно верный боевой конь делает то, чему его учили... К полицаю, перехватить тело руками под мышки, заодно собрать руки жертвы у нее на груди...
- За ноги, сэр.. понесли..

- Ох, спасибо... спасибо, сэр. - выпалил полицейский, передавая Родиону женщину.

Дрожащими, не слушавшимися от напряжения руками, он кое-как обнял ноги незнакомки и двинулся следом за русским. Баринов слышал тяжёлое дыхание мужчины за своей спиной, чувствовал, как утомлённого длительным маршем под пеклом, его водит из стороны в сторону, улавливал, как тот сквозь зубы цедит проклятья.

Полицейский направлял идущего впереди русского короткими фразами, стараясь сохранить дыхание. Родион видел, как их короткую и весьма необычно выглядящую со стороны процессию провожают несколько пар выглянувших из оконных проёмов глаз. Люди, скрывшись в относительной прохладе своих домов, не спешили на помощь ближнему. Женщина, оказавшаяся у него на руках, то и дело начинала метаться в бреду и звать какую-то чёрную невесту, а так же бессвязно то проклинала себя, то начинала пытаться убеждать Баринова в своей невиновности.

Они прошли через опустевший город, который словно только что покинули все жители, пока не столкнулись в переулке с бегущими во весь опор крепкими пожарниками. Мужчины, чьему здоровью можно было только позавидовать, довольно резво бежали в своих огромных костюмах, держа в руках носилки, на которых извивался, пытаясь выбраться из-под фиксировавших его ремней, молодой мужчина в обгоревшей форме. С края носилок сочилась кровь, тонкой нитью ползущая следом за несчастным. Кровь, сочась из мяса культи правой ноги, собиралась в приличных размеров лужицу. Раненный, стиснув зубы, шипел что-то нечленораздельно.

Когда они показались во дворе госпиталя, то их уже встречали медбратья с носилками. Женщину тут же уложили на них, и покатили внутрь. Следом же отправился и полицейский. Оказавшись в нескольких шагах от Родиона, незнакомец обернулся и бросил:

- Спасибо, сэр. Без вас я бы не справился... Пойдёмте внутрь, у Вас может быть тепловой удар... В такую-то жару...

Родион отшатнулся от пожарников, как от чумы. Эти ребята еще больше сгущали картинку, в которой переплетались подернутые дымкой забвения события того памятного года и нынешняя серая, но все же до сегодня достаточно мирная действительность. Отрубленные руки, что происходит.. Родион чуть не выпустил свою ношу, но сцепив зубы постарался по-лучше перехватить начинающую выскальзывать из ослабевающих рук пьяницы, женщину.
Доперли. Родион с облегчением передал свой груз медикам. Не смотря на то, что в последнее время ему часто приходилось подрабатывать то грузчиком, то дворником таскать тяжести Родиноу становилось все труднее. Нерегулярные физические нагрузки разбавленные алкоголем полноценной тренировкой назвать сложно, зато радикулит на сквозняках он себе уже успел заработать, да и возраст давал о себе знать. Алкоголики стареют быстро.
- Нет сэр.. не нужно благодарности. Со мной все в порядке, - взмокший, покрасневший и запыхавшийся, с пляшущими кругами перед глазами он все же твердо понимал, что ему ни в коем случае нельзя здесь оставаться.
Сейчас этот полицейский благодарен, но начнутся расспросы, сначала вежливые.. кто вы, где живете, чем занимаетесь.. Если Родион запнется, а он точно запнется, расспросы станут более настойчивыми. Стоит полицейскому спросить фамилию или место жительства, а Родику как-то неудачно соврать, полицейский тут же проверит по базе и привет семье. Не удачное время ты выбрал, чтобы стать нелегалом, Родик, от всей этой электроники, баз данных и гаджетов в каждом кармане спрятаться, все трудней и трудней.
- Надеюсь с женщиной будет все в порядке.. Я.. я пойду.. - Родик хотел еще прибавить что-то убедительное, что-то вроде ждущей его срочной работы или жены, но понял что это будет не очень то похоже на правду, особенно если учесть в какой позе его застал фараон. Родион устремился к выходу со двора госпиталя.

- Удачи Вам, сэр! - долетело в спину удаляющегося Родиона, - И спасибо ещё раз!

Мужчина медленно шагал от входа в здание госпиталя. Полицейский, вопреки ожиданиям, не спешил нагонять его и выкручивать руки, вдавливая лицом в раскалённый асфальт парковки. Возможно, он уже и позабыл совсем о случайном помощнике, поспешив по своим несомненно неотложным делам.

Мимо мужчины пробежало ещё несколько копов, волочащих на плечах раненного сотрудника. У седовласого мужчины в офицерской форме на груди зияла дыра от пули, обрамлённая расплывающимся тёмным пятном. Мужчина тяжело дышал и шарим перед собой невидящим взглядом, но продолжал пытаться идти, чтобы помочь двоим запыхавшимся братьям по оружию. Копы, не обратив на русского никакого внимания, поспешно скрылись в проёме госпиталя, откуда неестественную тишину тут же разорвал скрип колёс покатившейся тележки.

Родион шёл, а ему на встречу попадались всё новые люди. Перевязанные, измученные, или просто терзаемые неподдельным страхом, они постепенно стекались к госпиталю, надеясь там найти исцеление и утешение.

Тьма уже спустилась на городок, необычайно быстро сменив сумерки, но ни уличные фонари, ни прямоугольники оконных проёмов не спешили загораться тёплым светом. Только взошедшая на небо полная луна освещала путь бредущему в никуда путнику. Наконец, посреди всеобщей тишины и безмолвного страха, повисшего над домами, слух Родиона резанул громкий протяжный женский вой. Оглянувшись, он увидел мечущуюся у низкого строения супермаркета женщину, истошно кричащую и молотящую в толстое витринное стекло, за которым бушевало пламя.

Вокруг что-то происходило. Что-то ужасное. Неужели война? В Британии? Не может быть. Или теракт, это больше похоже на правду. Старые инстинкты беспокойным червяком ерзали где-то внутри. Но не было автомата в руках, не было товарищей под боком, не было командира, чтобы принять решение и отдать приказ. Как часто последнее время Родион думал об армии. О войне. Когда-то ему казалось, что это была самая ужасная страница в его биографии, но последнее время мысли приняли другое направление. Возможно это и был единственный момент в жизни когда он действительно по настоящему жил. Ощущал жизнь на вкус и дорожил каждым мгновением. А все остальное лишь сон, серый, бездумный и малозначимый. Может быть ему стоило тогда остаться, не смотря на ранение, не смотря на страх. Инвалидность могли и не дать, ранение было не таким уж серьезным, тут скорее врачи сжалились над бедным пацаном, демобилизовали. Возможно его предназначением была война а он струсил. А может он просто псих и это белочка пожаловала маня беднягу своим ярким рыжим хвостиком.
Блуждание по безлюдным улицам, чем-то неуловимым напоминающее Грозный вводило в состояние легкого возбуждения. Родион словил себя на том, что впервые за несколько дней не думает о выпивке. Родиона удивляла его реакция. Почему он не боится, не паникует, не ищет как всегда в какую щель забиться. Ему же некуда идти. То есть вообще некуда. И делать нечего. Если сейчас рядом с ним рванет заряд пластида начиненный рубленными гвоздями, он наверное даже этому обрадуется.. Главное чтобы сразу сдохнуть, чтобы наверняка..
Крик вывел Родиона из транса.. Не осознавая что он делает, русский нелегал бросился на помощь к женщине по пути ища глазами любой более менее твердый предмет чтобы разбить витрину.. Пламя, стекло, женщина.. Там за стеклом точно кто-то есть.. человек.. может даже ребенок.. Из-за денег или вещей так истошно не орут..

Адреналин, бушевавший в крови подобно ревущей за толстым стеклом стихии, раскалённым шилом вонзился в мозг Родиона, выжигая все мысли и сомнения. Теперь перед ним была только стена толстого калёного стекла витрины, ласкаемого беснующимся пламенем. И где-то там было нечто... живое, крохотное, испуганное. А он был здесь и молотил трещавшей палкой по вибрирующему стеклу, которое лишь прогибалось под сокрушительными ударами мужчины. Сквозь грохот сотен молотобойцев в ушах прорезался истошный женский вопль. Ребёнок. Девочка. В огне.
Не помня себя, он добрался до припаркованной на пригорке машины. Столкнул её и резво запрыгнул в кабину. Руль, лишенный помощи усилителя, едва ворочался, выкручивая худые руки. Он этого не видел. В его глазах пылал отблеск ревущего пламени. Родион слышал этот рёв. Страшный глас безумного зверя, загнавшего свою жертву. А затем он понял, что рёв этот вылетает из его охрипшей глотки.

Автомобиль врезался, с лёгкостью прорвав осыпавшийся прозрачными иглами стеклянный пузырь и влетел в разверзнувшийся Ад. Пламя пожрало всё.

Он обернулся. Сквозь стену огня Родион увидел её. Женщина истошно хохотала, указывая пальцем в сторону закованного в горящем стальном гробу человека. Пламя победоносно взревело, обрушив всю свою ярость на железный склеп Родиона, пытаясь выковырять его из жестяной раковины. Он заметался, чувствуя как воздух в салоне раскаляется с каждым мгновением всё сильнее. Ноздри резануло смрадом опалённых волос, а сознание стало постепенно тонуть в дымчатой пелене. Кислород был на исходе.

Издалека послышался звук разбившегося стекла. Лицо Родиона обожгло жаром, а затем приятной прохладой. Он почувствовал, что куда-то плывёт. Прорезались приглушенные голоса. Тени. Тени влекли его куда-то. Во тьму. Блаженное забвение.

Родион очнулся от укола в левое предплечье. Открыв глаза он разглядел в полумраке лицо склонившейся над ним женщины. Лицо обрамляли пшеничные струи ниспадавших волос, от которых приятно пахло лавандой. Заметив, что Родион очнулся, женщина улыбнулась.

- Вам повезло, мистер. Бравые ребята из одиннадцатого как раз оказались у супермаркета. - спокойно произнесла она, прилепляя пластырем бабочку капельницы, - Не справились с управлением?

Родион не успел ответить - из-за закрытых дверей донёсся приглушенный возглас, а затем крик, перерастающий в мальчишечий визг. Медсестра испуганно обернулась и, со страхом глядя на створки, неуверенно пробормотала:

- Я сейчас вернусь.

Сказав это, она встала и направилась к двери.