The End | ходы игроков | Ep.I - The flight which was delayed

Пуля, вырвавшись из ствола стиснутого в тонких женских пальчиках пистолета, расстроенно просвистела в воздухе, пронёсшись в нескольких футах от цели. Итальянец, скривившись в недовольной мине, смачно выругался на некогда родном языке и ткнул было в сторону Эйры, явно намереваясь покончить с ней прямо сейчас. Второй труп остановил его, положив ладонь ему на плечо.

- Оставь её мне... - довольно ухмыляясь, произнёс рыжий, - За это сможешь забрать любого из них.

Итальянец взглянул на напарника, затем бросил взгляд на женщину, а потом вернулся к трупу. На остатках рта мертвеца появилась нехорошая ухмылка. Он качнул головой в знак согласия. Рыжий, не теряя времени, зло осклабился и направился в сторону Эйры, на ходу расстёгивая пряжку ремня.

- Сколько у тебя их осталось, красотка? - злорадно улыбаясь, бросил рыжий, вытаскивая ремень и борясь с пуговицей штанов, - Кончай дурить и я буду с тобой по нежнее... может быть.

Наполовину обезглавленный труп тем временем уставился на распластавшихся на земле мужчин, дико вращая единственным глазом. Он водил стволом пистолета, нацеливаясь то на Сергея, то на Джона, словно не решаясь с кого начать.

- Кто вы? - недовольно буркнул он, страшно шамкая и глотая звуки, - Что умеете?

Мертвец на несколько мгновений замер, ожидая ответа, а потом, плюнув под ноги куском оторвавшегося от жилки осколка черепа, направился к лежащему на раскалённом асфальте доктору.

- Ладно, ну его к чертям... Зачем мне полоумный. - бросил он булькая от заливавшей гортань крови и слизи, отмахнувшись от Сергея, - Сейчас мы с тобой поиграем. Не дёргайся, будет не больно... Хотя, я вру. Будет просто адски больно. - мертвец хохотнул, - Клянусь, ты будешь реветь как девчонка...

Джон нарочито медленно поднимался с земли, проклиная себя за проявлению трусость - опасность оказалась куда меньшей, чем он предполагал. После нескольких выстрелов Эйры, так и не достигших своей цели, наступило относительное затишье - по крайней мере, стрелять в ответ копы не стали. Бентон тряхнул руками в попытке избавиться от сотен маленьких песчинок, впившихся в мягкую плоть ладоней, а затем повернулся к мучителям.

Намерения последних были вполне ясны, чему не мало способствовал тот факт, что они любезно комментировали практически каждое своё действие. Джон вдруг с удивлением осознал, что он абсолютно спокоен - от нервной дрожи и стремительно нарастающей паники не осталось и следа, на смену им пришли раздражение и неимоверная усталость.

Рыжий полицейский направлялся к Эйре, прямо на ходу расстёгивая штаны - похоже пулевое отверстие в теле вовсе не мешало осуществлению его чрезмерно похотливых планов. В который раз Бентон задумался о природе этих странных существ, которые определённо не являлись ни призраками, ни классическими зомби, ни кем бы то ни было ещё... Больше всего доктор жалел сейчас о той заминке, произошедшей на этой самой автостоянке - чёртов Сергей с его оказавшимся столь некстати приступом героизма задержал их бегство, бессмысленно растрачивая бесценные мгновения... А сейчас уже слишком поздно - они целиком в их власти. Слова? Слова не имеют значения. А действия не имеют смысла - даже смерть не смогла остановить этих тварей, что уж говорить о горстке перепуганных людей.

Джон понимал, что Эйра не подчинится, будет сопротивляться до конца, который, кстати говоря, может оказаться чертовски близко. Времени было крайне мало, а вариантов разрешения проблемы - и того меньше.

- Кто вы? Что умеете? - похоже, человек у которого отсутствовала большая часть головы делал попытки завести конструктивную беседу.
И на кой чёрт ему это знать? Всё происходящее казалось крайне нелогичным, и, проанализировав предшествующую данной ситуации беседу копов, Джон смог вывести только одно разумное предположение, если, конечно, опустить тот факт, что это попросту невозможно, - эта тварь выбирает, в кого из них вселиться будет сподручнее.

- Я врач. - тихо и неуверенно ответил Джон, с тревогой наблюдая за рыжим, приближавшимся к девушке.
- Сейчас мы с тобой поиграем. Не дёргайся, будет не больно... Хотя, я вру. Будет просто адски больно. Клянусь, ты будешь реветь как девчонка... - это высказывание сопровождалось хохотом, не менее гнусным, чем выражение развороченного лица итальянца.
Они хотят запугать нас, заставить трепетать от ужаса и на коленях молить о пощаде, - для каких-то своих, неведомых целей, или просто ради садистского удовольствия? Не столь важно - от него эти создания не дождутся ничего подобного. Восприятие реальности подёрнулось туманной дымкой, позволявшей отгородиться от происходящего и проникнуться безразличием к собственной участи. Впрочем, обещанная адская боль наверняка быстро приведёт его в чувство.

Пристально глядя в единственный нормальный глаз итальянца, Джон шагнул навстречу со словами:
- Что тебе от меня нужно? - голос почти срывался на крик. А затем прыгнул, уповая на внезапность своего манёвра и занятость напарника его цели.

Эйра побежала. Плевать, что пуля могла догнать ее спину в какие-то пять секунд. Плевать, что не видела того оставшегося позади, а следовательно не могла предугадать его действий. Плевать, что она по сути бросала новоиспеченных знакомых. Бежать так долго и так сильно, сколько получиться выжать из организма. Хорошо, что она не ленилась посвящать бегу час своей жизни ежесуточно - может, как раз сегодня эти часы, из которых сложились уже месяцы, послужат ее жизни в буквальном смысле.
Побежала Эйра чуть петляя - необходимо было всего лишь перевести дух в магазине, а там решение придет, обязательно придет...
Сердце стучало бешено и, казалось, она вот-вот упадет от его остановки, ужаса и невыносимого желания выжить.
В голове вновь застучали строчки из молитвы - хоть когда-то она должна подействовать!

Джон

Мёртвый полицейский хотел было бросить что-то в ответ на слова Джона. Судя по искривившемуся изуродованному рту в мерзкой ухмылке, он подготовил для доктора что-то весьма дерзкое. Он не успел. Джон увидел, как с развороченного лица мертвеца в один миг слетела ухмылка, а остатки губ исказились от ярости. Итальянец попытался отскочить, но было слишком поздно. Явно привыкшая к подчинению тварь просто не ожидала такого хода от человека.

Мертвец рухнул под натиском Джона, орошая землю выплеснувшимися из дыры в голове ошмётками мозгов. В ноздри доктора ударил смрад свежей крови, развороченных внутренностей и разложения, вылетевший из раскрытой пасти твари вместе с выбитым из груди воздухом. Итальянец пришёл в себя почти сразу. Уже через пару мгновений он активно пытался скинуть с себя мужчину, впрочем не особенно достигая успеха.

- Gospod, Gospod, pomagaj nam, Gospod ... - долетало до слуха с трудом удерживающего труп на земле Джона

- Сука! Заткнись, безмозглая тварь! - тут же злобно завопил в ответ итальянец, схватив Джона за грудки, - Заткнись, или я заставлю тебя сожрать твой поганый язык!

Лежащая на земле Нежа не слышала мертвеца. Скованная охватившим её ужасом, девушка раз за разом повторяла непонятную фразу, постепенно вгоняя себя в транс.

Эйра
Песок мерзко скрипел под ногами женщины, ехидно посмеиваясь над её жалкой попыткой скрыться. Чёрная полоса асфальта нестерпимо обжигала, стоило только женщине ступить на неё. Идущий от подошв жар мигом прогнал начинавшее было подкрадываться желание остановиться и сдаться. Здание полуразрушенного магазина, покачиваясь, постепенно приближалось. Медленно. Слишком медленно. Она уже слышала позади дыхание нагонявшего мужчины. Чувствовала его холодные руки у себя на плече. Ещё мгновение, и он схватит её, повалит на землю, стянет с неё узкие рваные джинсы и, злобно гогоча, возьмёт её. И нет никого, кто мог бы вступиться за неё. Нет никого, кто бросится ей на помощь. Никого. Все умерли... Спасительное здание покачивалось в такт движениям Эйры. Постепенно приближалось. Медленно. Слишком медленно.

Женщина не видела, как запутавшийся в спущенных штанах рыжеволосый мертвец пытался её преследовать, неловко переминаясь с ноги на ногу. Она не видела, как, не справившись со сползшей штаниной, труп рухнул наземь, поливая Эйру и всех её родственников помоями отборной брани.

Женщина впорхнула под свод разрушенного здания заправки. Никто так её и не остановил.

Эйра прерывисто дышала, с каждым шагом уговаривая себя протянуть еще чуть-чуть и не терять сознание от накатившего вдруг ужаса. Жуткое ощущение преследования сводило ее с ума. Она уже почти ничего не чувствовала, кроме страха, а перед глазами не осталось более других видений, кроме темнеющего входа в полуразвалившееся здание. Временное укрытие, источник оружия, место где она рассчитывала перевести дух.

Ввалившись внутрь, Эйра, наконец, позволила себе сдавленный крик. Затем судорожно зашарила на полках, по большему счету просто сваливая все в кучу в поисках требуемого.
Пара балончиков с бензином, предназначенных для зажигалок, спички, набор водительских ножей, какой-то перекус и пара бутылок с водой, одну из которых она тут же прикончила, после чего разум потихоньку стал проясняться.
Усевшись со всем своим добром за одним из стеллажей, Эйра провела подсчет патронов - сдаваться она пока не собиралась, а минутную слабость называла не иначе как помутнением рассудка.
Патронов оказалось достаточно, чтобы еще повоевать, да и про себя не забыть, если дело примет трагичный оборот.

Несколько ошеломлённый собственным, совершенно внезапным для него самого, успехом, Джон на мгновение растерялся, не зная, что делать дальше. Повалить то повалил, но вот как сражаться с противником, которого, похоже, не слишком заботит отсутствие большей части своей головы, доктор попросту не представлял. От всей души надеясь, что напарник поверженного им полицейского слишком занят удовлетворением собственных извращённых прихотей и погоней, без которой это удовлетворение в сложившейся ситуации не представлялось возможным, Бентон, сосредоточился на борьбе. Коп уже пришёл в себя и начал брыкаться, стараясь, судя по всему, перехватить инициативу в свои руки.

Джон услышал знакомый голос, монотонно повторяющий некую формулу на незнакомом ему певучем языке, слова которой, похоже, приводили монстра в ещё большее бешенство. Медлить больше было нельзя. Моральные нормы и принципы, привитые с детства и всегда служившие сдерживающим фактором, позволявшим человеку свободно и естественно существовать в обременённом многочисленными правилами социуме разом отступили на второй план под давлением неумолимых обстоятельств, передавая управление древним инстинктам, которые люди стараются подавить в себе изо всех сил. Но в критически моменты, такие как этот, не логика или рациональное мышление спасают жизнь, а те самые, столь презираемые цивилизацией вульгарные инстинкты, важнейший из которых - воля к жизни.

Бентон атаковал в самое уязвимое место противника, а именно - голову. Буквально просунув руку куда-то туда, в царящее внутри черепной коробки полицейского месиво, он начал бесцеремонно орудовать там в надежде наткнуться на что-нибудь, что могло бы породить боль или нанести удар по каким-нибудь основополагающим системам мертвеца...

Мягко говоря, ощущение было не из приятных.

Джон
В уши Джона ударил резкий хохот с бульканьем вырывавшийся из глотки мертвеца. Он что было сил саданул мужчину в лицо. Коротко. Без замаха. Тяжёлый кулак с силой врезался в скулу Джона, высекая перед глазами мужчины тысячи искр. Гулкий истеричный хохот вмиг сменился воплем ужаса. Пробирающий до самого нутра крик поглотил все остальные звуки, грозя вот-вот разорвать голову Джона на части. А после. После позади хлопнула крыльями огромная хищная птица. Порыв ветра сорвал мужчину и отбросил на несколько ярдов. И вновь уши Джона заложило от истошного вопля, полного боли и ужаса.

Повернув голову, он увидел фигуру в чёрном изодранном балахоне, держащего на вытянутой руке болтающего в воздухе ногами мертвеца. Вопль, стиснутый стальной хваткой бледных пальцев, превратился в хрип. Ещё мгновение и мертвец вспыхнул ярким пламенем, на глазах превращаясь в обугленный труп. Когда же языки огня потухли, так и не довершив своё дело, незнакомец в балахоне отшвырнул обгоревший труп в сторону, словно ненужную куклу, и взглянул в сторону мужчины. Из-под глубокого капюшона на Джона смотрела сама Тьма.

Он шагнул в сторону застывшего Сергея, потеряв всякий интерес к Джону. Он медленно двигался в сторону склонившегося над девушкой мужчины. Сергей, при виде создания, поднялся, заслоняя собой Нежу. Он лишь вскинул руку, указав на поднявшегося человека. Через мгновение всё вокруг того места, где ещё только что стоял русский, осыпало кровавыми ошмётками и кусками разорванных внутренностей. Лицо Нежи белело даже через слой стекающей к подбородку крови. Девушка лишь открыла глаза, но не смогла закричать - страх сковал не только её тело, но и лишил её голоса.

За Его спиной складки балахона внезапно взлетели вверх, расправляясь огромными израненными чёрными крыльями. Они резко ударили о воздух и, подняв тучу пыли, подбросили тело незнакомца в воздух. Он, набрав высоту по широкой дуге, бросился вниз, хищной птицей устремляясь в сторону разрушенного здания магазинчика.

Эйра
Первым, что она услышала, был звон бляшки ремня, которую мертвец теребил в руке, видимо не решаясь, стоит ли ему застегнуть штаны, чтобы сподручнее было догонять жертву, или же оставить как есть, чтобы, настигнув беглянку, скорее приступить к делу. Мертвец остановился в дверях, вглядываясь в разрушенное помещение. Входить внутрь он не торопился.

- Кис-кис-кис... - раздался нахальный голос, - Выходи, папочка угостит тебя вкусненьким...

Не дожидаясь ответа, мертвец перешагнул порог. Сквозь щель между журналов, она видела нахальную улыбку, игравшую на его побледневших губах. Ворвавшийся в развороченные проёмы вопль сорвал эту ухмылочку. Он обернулся и застыл, вглядываясь в сторону, где ещё недавно стоял Ричард.

Она уже была готова вдавить крючок, когда из бреши в стене послышался тихий свист рассекаемого крыльями хищной птицы воздуха. Мертвец не успел ничего сделать - клуб тьмы, ворвавшись в помещение, свалил его с ног, откинул к дальней стене. Мертвец врезался в обрубок крыла самолёта и повис на пронзивших его грудь металлических прутьях. Он не мог пошевелиться от ужаса, читавшегося в его широко раскрытых глазах. Он смотрел на оставшуюся в проёме фигуру в чёрном истлевшем балахоне. Фигура беззвучно двинулась вперёд, ступая по битому стеклу, даже не пытавшемуся отозваться хрустом под его ступнями. Незнакомец подошёл к подвешенному мертвецу и Эйра увидела, как того забила крупная дрожь. Создание в балахоне подняло руку и коснулось лба трупа. Слух женщины резануло ужасающим визгом, усиливавшимся с каждым мгновением. Череп трупа стал странным образом деформироваться, словно комочек глины в руках неумелого скульптора. Части костяных пластин то сильно выпирали наружу, грозя прорвать натянувшуюся кожу, то ныряли в голову мертвеца, раздирая острыми краями мозг.

Визг сменился жутким треском ломающихся костей. В один миг голову мертвеца смяло так, словно она была из бумаги. Создание в балахоне, отступив назад, хотело было покинуть разрушенное здание, но обернулось и посмотрело из тьмы глубокого капюшона в сторону стеллажа, за которым скрылась Эйра.

- Гниль... - услышала женщина леденящий душу голос, - Твоя душа гниёт... Она не нужна Ему.

Создание шагнуло за порог. Через миг Эйра услышала хлопки мощных крыльев удаляющейся огромной птицы.

- Не очень-то и хотелось, - фыркнула Эйра вслед удаляющемуся спасителю и разрыдалась - страх за свою жизнь, даже ужас, усталость, изнуряющая жара сделали свое дело.
Она позволила себе даже кричать - наверняка, она осталась совсем одна и ее крик никто не услышит, а скомканной страхом душе нужен был выдох. Размазывая по щекам слезы и просто физически ощущая облегчение, она машинально перебирала в руках мятные конфетки, стянутые с полки так же спонтанно, затем кинула их в пакет к прочим трофеям и с трудом, словно после битвы, поднялась на ноги.
Стараясь не смотреть в сторону помятого существа - больше из страха, что он снова очнется, нежели внешнего его вида - Эйра с осторожностью покинула магазин и огляделась.
Джон и девчонка с переломанными ногами, заведомо не жилец в таких обстоятельствах, были, однако, на месте. Неожиданно для себя Эйра обрадовалась и поспешила обратно в магазин, прихватить еще пару бутылок воды.

- Что это было? - наконец преодолев пронзенное жарой расстояние, и заранее зная, что вразумительного ответа ей никто не даст, все же спросила она. Разговор, так бесцеремонно прерванный в прошлый раз, нужно было с чего-то начинать.

Начиналось всё очень даже неплохо – мертвец, успешно сбитый с ног и погребённый под весом доктора служил тому вполне очевидным свидетельством. Однако, на этом успехи Джона завершились, так и не успев толком начаться – чёртов коп, даже не обратив внимания на присутствие инородного тела, а именно руки, внутри своей черепной коробки, вновь залился отвратительным мерзким хохотом и нанёс один единственный сокрушительный удар. Хотя сознание и не оставило Бентона, он почти сразу же понял, что бой проигран и дальнейшее сопротивление совершенно бесполезно. А значит и бессмысленно. Понимание того, что противник его, по сути, неуязвим – по крайней мере для Джона, лишенного чего бы то ни было хотя бы отдалённо похожего на оружие, отбирало последние силы, окончательно деморализуя и без того угнетённого мужчину.

Пострадавшая скула нестерпимо саднила, словно умоляя поскорее приложить к себе что-нибудь успокаивающе холодное, но такой возможности, сейчас, к несчастью, не было.
- Чтоб ты сдох, ублюдок… - прошептал он, тщетно стараясь восстановить дыхание и сделал попытку подняться, когда резкий порыв ветра, сопровождаемый характерным звуковом, буквально поднял мужчину в воздух и бесцеремонно отбросил в сторону. Возвращение на земную твердь сопровождалось ещё одним ударом, отнюдь не менее болезненным, вновь выбившим воздух из лёгких доктора. С неимоверным трудом ему всё же удалось повернуть голову и обеспечить себе, тем самым, превосходный угол обзора на последний акт этой драмы…

Он вновь не был уверен, стоит ли верить своим глазам – слишком диким и неправдоподобным было увиденное. Фигура в изодранном чёрном балахоне…
Вспыхнувший подобно куче старой ветоши, щедро приправленной бензином недополицейский…
Капюшон, который держался на пустоте – под ним не было ничего, кроме поразительно непроницаемого мрака… Мрака, при одном взгляде на который почему-то бежали мурашки по коже, и создавалось ощущение что кто-то, а может быть и что-то, пристально изучает тебя безразличным холодным взглядом…

Библейские легенды, прочитанные некогда давно и успешно забытые в скором времени после этого, поднимались из глубин памяти, которая не выдерживала бескомпромиссного напора невозможной реальности.
Четыре Всадника апокалипсиса – Война, Голод, Чума… И Смерть. Гравюра, виденная им лишь однажды, вновь предстала перед глазами – чёткая и яркая, как будто это было не далее, как вчера.

Четыре Всадника на обычной просёлочной дороге, изображались на фоне заката – кроваво-красное солнце неторопливо приближалось к линии горизонта, озаряя всё вокруг своим странным, пугающе кровавым светом. Тёмный лес стенами поднимался по обе стороны дороги, разительно контрастируя с покрытым рваными перистыми облаками небосводом. Сами Всадники выглядели как-то блекло и смазано – все, кроме одного. Джон не мог поручиться, что именно так это и было на первоисточнике, но в его воображении именно Смерть была на первом плане этой картины, даруя остальным сомнительную честь служить лишь декорациями, безликими и нечёткими. На могучем чёрном коне, в старом потрёпанном балахоне, с косой, небрежно закинутой на плечо – образ, почти идентичный тому, что он видел перед собой прямо сейчас.

Испытав неимоверное облегчение, когда тварь отвернулась, Джон, приподнявшись на локте, проводил взглядом странное создание… Которое почему-то его пощадило. Смерть Сергея, бессмысленная и внезапная, несмотря на серьёзность происходящего, напомнила Бентону кадры из дешёвых фильмов ужасов – там тоже всегда было неестественно много крови. «Бедная девушка», - подумалось ему, когда взгляд скользнул по лицу Нежи, слишком испуганной даже для того, чтобы кричать или плакать.

Был человек – нет человека. Существо, взмывшее в воздух на появившихся невесть откуда чёрных израненных крыльях, в буквальном смысле убило Сергея движением пальца…

Всему этому есть только одно рациональное объяснение. Он не выбрался оттуда – из горящего здание аэропорта. Так и остался лежать там, погребённый падающими перекрытиями и задыхающийся от беспрерывно поступавшего в лёгкие едкого дыма. Всё вокруг – лишь иллюзия, плод его воспалённого воображения, возможно вызванная недостатком кислорода и неминуемостью скорой кончины. Или – загробный мир, о котором так часто трубят верующие на каждом углу. Но реальностью это быть не могло.

Он сел, подавленно опустив голову и чрезмерно пристально изучая многочисленные песчинки, хаотично разбросанные по потрескавшемуся асфальту. Теория иллюзорности окружающего пространства приобретала всё новые и новые доводы и аргументы, опровергнуть которые было практически невозможно, но… Всегда есть одно «но», разом перекрывающее всё, что ему предшествовало. Песчинки. Боль от многочисленных ссадин и ран. Палящие лучи безжалостного солнца. Эйра и Нежа, слишком сложные и многогранные для того, чтобы считать их порождениями его собственного разума. Всё было слишком гладко, продуманно, невероятно реалистично. Слишком реалистично, чтобы поверить, что его догадка верна.

- Что это было? – голос, до боли знакомый. А он и не заметил, когда она успела вернуться. Оторвавшись наконец от изучения асфальта, Джон посмотрел на Эйру, задумчиво и несколько подавленно.
- Чёрт его знает… - почти безразлично ответил он, ковыряясь веточкой, обнаруженной неподалёку в едва заметной трещинке в покрытии автостоянки.

По застывшему восковой маской лицу девушки медленно стекали крупные алые капли. Искрясь в лучах заходящего солнца, они сталкивались, рассыпаясь тонкими ручейками, разбегавшимися в разные стороны, окутывая паутиной кровавых нитей щёки девушки, вновь собиравшихся на остром девичьем подбородке огромными рубинами, срывавшимися и ударявшимися о пресытившуюся кровью землю. Словно статуя, памятник животному, нечеловеческому ужасу, вышедший из-под руки гениального скульптора, она стояла недвижно упершись выпрямленными руками в окрашенную тёмно-алым траву. Накапливавшаяся в уголках глаз солёная влага смешивалась с просачивающимися меж густых слипшихся ресниц каплями чужой крови, скользящими прямо по остекленевшим глазам.

Внезапно напряжённые до предела мышцы девушки дрогнули. Спазм мелкой рябью рассыпался по всему её телу, заставляя вибрировать каждую струну напряжённых жил. Дрожь пробивала тело девушки всё сильнее и сильнее, набирая темп с ужасающей скоростью, словно что-то живое пыталось выбраться из восковой фигуры. наконец, девушка рухнула прямо в кровавую жижу, сотрясаемая жестоким эпилептическим припадком. Из раскрытого, обезображенного гримасой боли от отчаяния, рта вырвался нечеловеческий, полный ужаса безумный крик. Девушка, не переставая реветь и биться в конвульсиях, цеплялась трясущимися окровавленными руками в ошмётки плоти и внутренностей, судорожно подгребая их к себе, словно надеясь вернуть человека, вытащившего её из полыхающего Ада, словно надеясь собрать воедино из окровавленных кусков того, кто защищал её до последнего вздоха.

Солнце окрасило на западе тонкую полосу облаков кроваво-красным. Последние лучи упали на верхушку шпиля уцелевшего куска стены и алый холм, вспыхнув напоследок, исчез в виднеющейся черте морской глади. Ночь вступала в свои права. Мгновенно потемневший небосвод засиял россыпями звёзд, обрамлявших бледный диск луны. Ночное светило взирало на развернувшуюся трагедию холодно и безучастно. Серебряные лучи мёртвого солнца, упав на землю, очертили картину побоища, примешав к алым краскам больше серых тонов полумрака, выделив всё отвратное на полотне трагедии новыми красками, сделавшими вид ещё более жутким и зловещим.

Тишина замершего, отключённого от приборов жизнеобоспечения, умирающего мира нарушалась лишь тихим,постепенно сходящим на нет нечленораздельным воем обезумевшей девушки, яростно вцепившейся в груду подтянутого к груди окровавленного месива. Только вой, чавканье внутренностей под то разжимающимися, то снова стискиваемыми судорогой тонкими пальцами, и тихий стук сердец... сердец, возможно, двоих последних людей, оставшихся в агонизирующем, обречённом на смерть мире.

Казавшаяся кошмаром явь была настолько реальна, насколько это было возможно. Теперь, когда разгонявший кровь и затуманивавший разум адреналин перестал нещадно хлестать бешено колотившееся сердце, они чувствовали каждую ссадину, каждую царапину, каждую вопящую от боли клеточку. Боль была реальностью. Она пропитала застывший всё ещё тяжёлый воздух, затаилась в каждом уголке нового мира. Реального до безумия мира.

Спустя вечность, небо разразилось раскатами хлопков мощных крыльев. Чёрная тень упала на освещённую мёртвыми лучами землю. Фигура в чёрном истлевшем балахоне коснулась асфальта и застыла, расправив огромные изорванные, исполосованные в тысячах далёких сражений, крылья. Он опустился ровно около распластавшегося на всё ещё парящем от жара асфальте тела Ричарда. Опутанная чёрными бинтами раскрытая ладонь повисла над застреленным мужчиной, его веки дрогнули и раскрылись. Ричард устало, словно после тяжёлого пробуждения, поднялся, выпрямив дрожащие руки, удивлённо осмотрелся, наткнулся взглядом на скрывавшуюся под глубоким капюшоном тьму и замер. Внезапное понимание вспыхнуло в его глазах, сменилось страхом, а затем пониманием и принятием. Он поднялся, воспользовавшись протянутой рукой. Взглянул на Эйру. Улыбнулся. Тихо. Печально. Затем коротко отсалютовал ей, коснувшись двумя пальцами правой брови, и обратился к небу. Откинув руки назад, он стал медленно возноситься. На светлом лике мужчины сияла счастливая улыбка...

Создание в балахоне медленно обернулось, шелестя изодранными полами, и не спеша двинулось в сторону тихо скулящей, охваченной волнами мелкой дрожи, девушки. Он остановился около неё. Сложил огромные, устрашающего вида крылья, словно не желая испугать несчастную. Протянул обтянутую бинтами руку и легонько коснулся её плеча. Девушка подняла на него глаза, полные безумного ужаса. Создание протянуло ей свою руку, словно желая помочь подняться.

- Милое дитя... - тихо прозвучал из-под капюшона лишённый эмоций голос, - Столько боли... Позволь мне...

Нежа некоторое время с ужасом смотрела на руку создания, вжавшись в землю, словно загнанный зверёк. Вздрогнула. На обмотанную бинтами ладонь легла рука. Раскрытая ладонь мужчины. Она подняла взгляд. Рядом с фигурой в истлевшем балахоне стоял Сергей. Мужчина устало улыбался, тепло глядя прямо в глаза Нежи. Девушка вздрогнула. Закрыла глаза. Поспешно, словно боясь, что наваждение исчезнет, открыла их. Он по прежнему стоял, протягивая ей свою руку. Он не был видением. Рыдая, она бросилась к нему на руки и мужчина подхватил её, прижал к груди, а горячие слёзы счастья текли по её лицу. Чистому, нежному, прекрасному девичьему лицу. Грубые повязки упали на землю, а шины с тихим гулом рухнули на асфальт. Теперь они были не нужны. Она не отрываясь смотрела на Сергея, а он улыбался ей. Тихо. Спокойно. Счастливо. Они, продолжая глядеть друг другу в глаза, стали возноситься. Рука об руку. Вместе.

Фигура в балахоне некоторое время следила за удаляющейся парой, а потом, отвернувшись, шагнула за покосившуюся стену разрушенного аэропорта. Через некоторое время, один за одним стали показываться фигуры. Незнакомые люди, воздев лицо к небу, выплывали из-за выщербленного камня и медленно поднимались ввысь, туда, где больше не было боли и горя. Их лики светились от счастья и ощущения непостижимой смертным, огромной, всепоглощающей любви.

Когда последний вознёсшийся скрылся в полумраке ночного купола, над развалинами взмыла фигура в чёрном балахоне. Раскинув могучие крылья, она тенью скользнула над землёй, словно ещё раз осмотревшись, и, мощным рывком взмыла вверх.

Через несколько мгновений раскаты хлопков крыльев потонули в тишине, опустившейся на погружённый во мрак мир...