'scaur' | ходы игроков | 'dusk'

Прокол боится. Прокол помнит. Холодная ночь. Седые тучи. Черная земля. И кожа как воск.
Прокол не бьет, уходит. А брат - за ним. Взмах топора, росчерк стали. Свистит она, поёт песнь о погибели. Убегай. Уходи. Сгинь!
Борода, кровью залитый, моргая, обходит. Оборачивается северянин, поднимает свой щит. Не помогло. Разрубил Борода щит, и руку по локтю, и тонкую кожаную броню изящную.
И самого брата Проколова разрубил чуть ли не надвое, от плеча до брюха, как свинью. Кровь и плоть. Рухнул навзничь, рот разинув от удивления.
Он снова умер, - понял Прокол, глядя на тело в луже крови.
Снова из-за тебя.

А Шрам увлекся чуть. Подобрался слишком близко. Воткнула баба рыжая ему пику в живот, прямо сквозь кольчугу. А он ей, щит выронив, схватил за предплечье, не дав выдрать руку, рукоятью прямо в нос, до хруста, врезал. Брызнула кровью девица, зажмурившись. Ослабла её хватка. Разжал пальцы, еще раз всадил перчаткой латной, опять в нос. Снова хруст.
Подкосились коленки, и сурово-испуганное выражение кровью залитого лица сменилось на полубессознательное. Если не вырубилась еще, то вот-вот.
Сучка, прямо в живот!

Подмигнул Проколу весело, над располовиненным окровавленным телом его оппонента возвышаясь.
И спохватился, увидев, что Шрам на пику ушлой девки насадился.
- Ша, бля! - Заорал, всей своей тушей на и так огребшую от Брата девку налетая. Повалил, подмял. Пару оплеух лютых от себя добавил, ногой пнул, окончательно сознание из бабы выбивая.
Поднялся, дыша тяжело. Пожал плечами на Шрамов взгляд в ответ. Спросил участливо:
- Шо? Нормально?
Рану, конечно имея в виду. В живот же, ебана мама. Хуже только по яйцам если, наверное.

- Осади, Борода, убьешь! - отодвинул здорового брата от девки. - Кольчуга нам не для того дана, чтобы подбрюшье подставлять.
Осмотрелся Шрам быстро, увидел, что завалили остальных бойцов братья. Хорошо выступили.
- Давай, руки-ноги ей вяжи и в рот чего-нибудь запихать, только не кляпом - нос ей сломали, задохнется баба, если ртом не дышать. Ремешком перевяжем, кабы себе язык не откусила, хер знает этих идейных.
К Проколу подошел, руку ему на плечо положил. Потрепал из стороны в сторону слегка.
- Эй, ты как в целом? Давай-давай, не раскисай! - видел Шрам, что-то всколыхнула в брате схватка. Только времени на это не было, надо было врагов искать и резать.
- У всех тяжелые времена были, все мы пришли по разным причинам в Отряд. Оставь прошлое в прошлом, понял? - лбом к своему лбу притянул Прокола, руку на затылок положив. Смотрит ему в глаза своим одним буркалом оставшимся. - Жизни твоих братьев сейчас от тебя зависят!
Хлопнул напоследок по плечу его и отпустил.
- Связал ее, Борода? Смотри, чтоб руки-ноги не отсохли у нее раньше срока, а то Доктор не откачает. Давайте-ка по карманам у них пробежимся, авось какая улика у нас будет еще.

- Агась. - Кивнул коротко, состоянием Брата удовлетворенный.
Постоял, нахмурившись. Думает о чем-то. Внезапно додумал - разгладилось чело, на устах заиграла улыбка:
- Не кляпом в рот запихать. Гы-гы-гы! Найдем, чем! А-гы-гы!
Заржал, принявшись бабу ее же ремнями вязать. По карманам заодно полазил. И за сиську помацал. И тряпку нашел, чтоб лоб резаный перетянуть.
В общем, хороший итог хорошей схватки.

Выдохнул Прокол, меч опуская. Да замер, глядя на уже мертвого земляка. Нет, не брата, ведь это не мог быть он. Не мог. Прокол отвлекся на секунду, взглянув как вяжут девку Шрам с Бородой, да вновь повернулся, шагну в сторону мертвеца. Рут утер, ладонь о штаны вытер, все никак не решаясь проверить наконец. Он или не он?
Не может быть он, никаким образом. Мертвые лежат в своих могилах. И некоторое даже не держат зла на живых. Выругавшись на самого себя вполголоса, Прокол седлал последний шаг и присел рядом с мертвым убийцей. Свободной рукой ухватив того за волосы поднял голову ближе к свету - рассмотреть внимательнее. У него ведь никогда не было другого брата?

Поднял за волосы бойца-северянина.
Не он, конечно же. Твой брат в стылой земле лежит, сгнил много зим назад. Похож, быть может, чем-то? Испарину со лба утёр, разглядывая остекленевшие глаза внимательно.
Не он. Не может быть.
Сунул руку в карман, пошарил там и сям. Богат на сталь, а златом беден. Ножи, метательный топорик, моток веревки. Стёр с шеи кровь, увидев символ. Татуировка, узор витиеватый, черный знак на бледной коже. Простой убийца из этой сраной шайки проклятых воров.
Махнуть рукой хотел, но увидал, что голова склонилась чуть набок, а взгляд скрестил со взглядом мертвеца.

Девку избил Борода, прощупал - ни ножей, ничего не оставил. Веревкой туго обвязал, рот затянул ремнем, и сиську плотную и мягкую пощупал, зная, что больше энтой бабе сиськи не сгодятся, коль попадет в лапы Изувера - отрядного мясника. Приятнейший человек, и выпить любит, за милую душу расскажет пару историй, сидя у костра, но коли дошло до дела - вся доброта с него слетает, словно шелуха, как листья рыжие, осенние, с порывом ледяного ветра.
И человек превращается в суровое орудие мести, корпит над извивающимся телом, кричащим, молящим о пощаде, беспрестанно, день и ночь, пока помощник подносит раскаленные инструменты, потеет и судорожно таращит глаза.
Соски он ей отрежет в первую очередь, это как пить дать. Или раскромсает пальцы на ногах. Одно Борода знал - она признается и расскажет всё, что знает, так или иначе.
А потому не преминул потискать податливое, упругое тело, пока еще не слишком поздно.
Ведь "поздно" будет скоро.

В карманах у бабенки не обнаружилось никаких указаний на бумаге, ничего, что могло бы выдать нанимателей. Обошлись словами, видимо. Теперь нужно было спихнуть бабу кому-нибудь на руки и отправиться к своим - на подмогу.

В то же время, Вьюга прислушивался к своим чувствам. Еще там, в Бескрайних землях, он иногда чувствовал присутствие духов. Слышал голоса ветров в своей голове, прислушивался к земле на равнине, и она говорила ему.
Вода шумит и плещется, от тонких песен ручейка до ураганного грохота водопадов. Дерево стонет и кряхтит, оплакивая умершее прошлое. Камень преисполнен острого холода и молчит.
Но не тогда, когда человек его касается.

Вьюга не подал виду. И знака Недомерку подать не успел. Просто отшагнул в сторону, когда тонкий дротик скользнул с потолка, метя ему в темечко, и швырнул наверх кинжал. Тот с глухим стуком врезался в плоть, и тощий, как паук, и черный, как головешка, убийца сверзился вниз, гулко ударился всем телом об каменный пол, издав предсмертный всхрип.
Из темноты тут же двинулись тени - двое, вооруженные изогнутыми ножами, обагренными кровью.
И еще один, безоружный. Темнокожий и лысый, с густой чернявой бородой, в черных одеждах - каменное безразличие на сухом, обветренном лице.
- Вы опоздали, наёмные мечи, - сказал он с южным акцентом, - это не ваша война. Принц пощадит вас и даст вам шанс уйти - с оружием в руках, с гордо поднятой головой. Но если вы ослушаетесь, вас ждёт страшная участь.
Мышь сглотнул, но не отступил. Костяшки пальцев, сжимающие рукоять меча, побелели от напряжения.
- Серебряноликий может быть милостив к тем, кто ценит его щедрость.

Недомерок со счастливым ревом ринулся на врагов, стоило лишь лысому уроду начать что-то там буровить.
Не для того, коротыш так долго бегал, чтобы разговоры разговаривать. Настало время карать!

Добыча оказалась небогатой. Да и чего удивляться этому, если на задание пошли убийцы? Какой же дурак с собой все свое золото и прочие ценности понесет? Судьба - она баба с норовом, вмиг благосклонность потеряешь и все твое нажитое окажется в карманах у кого-то еще. Например у Шрама. Так что тот особо и не расстроился, только кинжал в ножнах в руках взвесил и цокнул языком, разглядывая рукоять. Красиво. Не все ж Недомерку трофеями бряцать!
Так что кинжал отправился за пояс.
Гвардейский шамшир тоже не избежал участи быть взвешенным в руке. Пару раз крутанув, Шрам прислушался к своим ощущениям. Потом разберется, за спину его, чтоб не мешал двигаться в бою.
- Ну что? Собрались? - окинул взглядом свой небольшой отряд. Борода пленницу через плечо перекинул, мацает ее. Прокол что-то возле мертвеца замер. Нахмурился Шрам опять.
- Ладно, пошли, надо сдать пленницу и дальше бежать, чует мое сердце, где-то там Недомерок все золото с убитых соберет! - сказал больше, чтобы настроение поднять. После чего начал двигаться в сторону расположения, где могли остальные братья находиться. Разделяться им нельзя, раз такие ребята шныряют по крепости.

Добыча оказалась небогатой - на кой ляд, если по стенам лазать собрался, с собой все свое добро таскать?
Ну это ничего. Окажется девка у Изувера - мигом расскажет, где все хранит. Мудак, конечно, этот Изувер - но полезный, не поспоришь.
Эх, даже жалко ее немного.
Мимоходом подхватив метательный топорик, бабу на плечо взвалил. Кивнул Шраму, мол, погнали. К Проколу повернулся, который все с мертвецом-северянином странно возился:
- Ты че, Прокол? Не протрезвел еще что ль? Давай, пошли.

Вьюга выдернул нож из мертвого тела.

Недомерок вечно спешит. Как будто на том свете без него начнут. Не начнут, брат, не спешил бы.

Крикнул отчетливо Мыши:
— Левого возьми.
И сам же в этого левого выдернутый нож кинул. Чтоб не расслаблялся. Или как раз чтобы расслабился — раз и навсегда. А чего напрягаться, если блестящая стальная рыбка располосовала тебе горло?

И второй ― в своего. А дальше — чекан в левую, кинжал в правую, а там разберемся.

Поймал взгляд мертвеца. Да сразу и отвернулся к Бороде, выбрасывая лишнее из головы. Фыркнул, поднимаясь.
- С чьих убитых? Гвардейских или этих? - ткнул носком сапога мертвое тело.
Разумеется ответ и так ясен. Земляк то был или нет, место ему уже на том свете.