'scaur' | ходы игроков | 'terror'

Ночное небо черно от дыма костров. Я, сидя у огня, протянув к нему жалобно руки, пытаюсь заприметить хотя бы одно созвездие, но всё тщетно - это слепая ночь, и луны я не дождусь.
Холод пробирает до костей. Шальной ветер, кусачий, заставляет часовых чаще заглядывать к лагерным огням и ежиться при каждом его порыве.
Север.
Вискандийская армия расположилась в трех километрах от нас, у Солёной реки - самой четкой из всех существующих границ Скугга, Вингара и, собственно, самого Висканда. Очередной пограничный конфликт в Саамской Империи, от которой осталось одно название. Феодал бьет феодала, брат убивает брата, отец режет сына, в то время как богема вливается заморскими винами и предается плотским утехам в Столице.
А мы сидим и морозим задницы в этой проклятой Долине. И чего Герцогу Скугга дома не сиделось?
Злой вой волков доносится до меня сквозь морозную полуночную тишину.
Доктор говорил, что вискандийцы могут предпринять попытку нападения. Тут Капитан был с ним полностью согласен, хотя последний и не обладал никакими магическими способностями. Видимо, опыт сказывается.
Что называется: "Как в воду глядел"

* * *

Семеро вас. Вереница "секретов" вдоль тыла скуггского лагеря расположилась - небольших, аккуратных замаскированных окопов, из которых вам приходится наблюдать за перемещением войск противника.
Шило, второй по силе отрядный колдун, как обычно, в руках что-то крутит, дрожа безбожно, как осиновый лист. Пекарь, командир отделения, молча следит за обстановкой. Спать, почему-то, никому не хочется. Мандраж? Да нет. Вроде, ничего особого не намечается. Только вот спать в этой обстановке, на мерзлой земле, невозможно - а потому настроение у всех зело скверное.
Ну и, плюс, Пекарь, цыкнув, показывает знаками - "враги". Вроде бы, не очень хорошая новость. Но хоть кровь разогнать.
Минута, другая. Идут, тихонько звякая оружием, солдаты, рядком, не торопясь. А вы, успев передать сигнал в остальные секреты, ждете - ждете, пока пройдут дальше, чтобы можно было нанести подлый и сокрушающий удар в спину вероломной голытьбе, которой не суждено унести ноги из этого мрачного, сокрытого густым туманом леса.

Всю ночь Недомерок пырился в темноту, про себя проклиная Пекаря, совсем обурел старшой, два дежурства подряд в этой лежке это перебор! Так дела не делаются! И самое обидное, был же отличный план нажраться после первого дежурства, а потом загаситься вроде как с похмелья, так этот хитрован набился в собутыльники и выжрал из общих запасов столько, что претворяться пьяным стало попросту неуместно. Крученый тип, мде. Размышляя о печальном, Недомерок терпеливо выжидал, пока очередная партия вороньего корма пройдет мимо, а потом задолбался в корень, ну сколько ж можно сидеть словно мышь в норе? Настал час веселья, щас поглядим, как местные от неожиданности обделаются!

- Смерть! Кровь! Кровь! Смеееее-ерть! - взревел коротышка, и налетев на крайнего вискандийца, принялся яростно пластать того топором. - Чё! Твари! Не! Ждали!?

Ночь - время холода и хаоса. Поэтому ночью убивать проще. И проще сеять панику.

Поэтому Вьюга, предпочитавший начинать тихо, чтобы один или двое врагов были уже мертвы, когда остальные только начнут прочухивать, что их большой секрет уже давно не секрет, без промедления кинулся вслед за Недомерком. Вот так вот броситься вперед черной злой косматой тенью, ударяя по и без того натянутым нервам громкой неожиданным ревом, атакой с тыла да и неясностью угрозы - это тоже было сильным ходом.

Волком завыл, залаял, подбегая к ближайшему, готовя копье для удара. Белые зубы показывая на зачерненном сажей лице.

Шраму было тепло. Не то, чтобы прямо закутанный сидел. Разве что портянки теплые были, да куртка со штанами подбитые нормально войлоком. Просто не сильно он значение придавал морозу, разве что иногда глаза прикрывал и потягивал носом, когда ветерок свежий воздух приносил. Пахло зимой. А ветерок бодрил, не позволяя скользнуть в уютный сон.
Подшлемник на голове держал. Шлем - под собой, хоть какая, но защита от холода. А то потом его не наденешь нормально - обжигающий металл так и норовил к себе приморозить то губы, то язык.
Сидел Шрам на месте, по сторонам глядел. Не думал ни о чем особенно, мысли медленно переваливались, лениво. Дежурство, его пережить надо. Все проходит, все когда-нибудь пройдет.
Пекарь цыкнул. Ясно, враги, значит. Положил на колени арбалет, металлическую стрелку болта в ложе положил, взвел, упершись ногой в стремя и крюком на поясе взводя тетиву. Готов.
- Сука, Недомерок! - сплюнул от себя, когда товарищ с криками побежал как раз на линию выстрела. Хорошо на спуск не нажал. Дальше Вьюга подорвался и Шрам перевел арбалет на самого крайнего в линии врагов с другой стороны - своих бы не зацепить.
- Треньк! - звонко на морозе сказала тетива. Болт бесшумно улетел в темноту. Наемник отложил арбалет - от него в свалке мало толка. Надел шлем, достал с шелестом меч, щит в руку. И вперед.

Нда. Бессонница и скверное настроение.
Череп скривился.
Добавь сюда больные зубы и херово работающий желудок и пряма аж хоть на моем гербе можно как девиз выбить.
Ну, если бы этот герб был конечно.

Голову повернул на цыканье командира.
Хмыкнул про себя:
Ох тыж. Пекарь таки испек нам развлечение на ночь.
Лучше бы шлюх конечно привел.
Ну, да ладно. Так тоже и согреемся и развлечемся.
Приподнялся, скрипнув суставами.
С братвой переглянулся. Щит перехватил поудобнее, выжидая нужного момента.
Как дождался, впред двинул.
Экономно так. Чтоб с одной стороны дыхание не сбить совсем. А с другой стороны чтоб к сшибке не опоздать.
Ну и о корень паскудный конечно не споткнутся какой. В ночном такое случается.

Под вопли Недомерка и завывание Вьюги с оттяжкой рубанул первого клиента:
"Ничего личного, братюнь. Просто бизнес."

Вырвались, выпрыгнули из своих замаскированных окопов, словно черти из адских глубин. Недомерок, не дождавшись прямого приказа, влетел в строй вискандийцев с грохотом и криком, подставив спину своим же стрелкам - к счастью, вовремя смекнули, что к чему, и ни одна стрела под лопаткой у коротыша не засела.
Ударом одним срезал начисто с шеи голову одного солдата, прыгнул на второго, толкнул щитом, рубанул по ноге. Верещит раненный - верещит и Недомерок, злобно, хищно верещит, вселяя ужас в сердца тех, кто еще не успел в себя прийти.
Вьюга, Череп, Шрам, Пекарь. Парни из других "секретов", кое-кто из отряда, кое-кто из армии герцога. Шило, совершая хитрые пассы руками, насылает на отражающих атаку вискандийцев стаю разноцветных летающих змей - тощие ленточки света впиваются в тела своих жертв, вгрызаются в плоть, заставляя бросающих оружие бойцов истошно орать.

Не прошло и минуты, как кончилось всё это. Сколько их было - никто не считал. Пекарь левую руку придерживает, по пальцам толстым кровь течет. У Вьюги шея оцарапана: какой-то хмырь, перед тем как кинжал проглотить, успел полоснуть широким лезвием клинка своего - к счастью, рана совсем пустяковая.
Кое-кто из скуггских бойцов концы отдал. Один из Отрядных новичков, по кличке Соленый, с арбалетным болтом в животе на земле валяется, ногами отчаянно дрыгая и часто-часто дыша. Его бы к Доктору. И Пекарю бы посмотреть на руку не мешало бы.
Но не успели выслать за колдуном. Да и вообще ничего не успели. Засекли только, как огромные огненные шары, небо вспарывая, увеличиваются и быстро так приближаются.
- Это до лагеря нашего артиллерия не добивает, - вдруг смекнул Шило, и лицо его, озаренное отчаяньем, белое как мел, явственно проступило во тьме безлунной ночи.

Оп-па.
Летят.
Чую, тут вот прям щас может жарко стать.
Череп резко оглянулся, прикидывая куда бы скромно спрятатся, от столь пламенного привета.
Потому, что убегать, похоже, уже не успевалось.

Да, навозники, вот так! Кто драки искал? Вы! А кто теперь мертвый валяется?! Обратно вы! А кто молодец и красавчик?! Недомерок! Знай наших!
Коварное появление огненных шаров, заставило коротыша на пару мгновений глупо замереть с открытым ртом. Никто не ждал артиллерию! Но, к его чести надо отметить, очухался воин быстро, порядком заведенный после боя, Недомерок не очень-то соображал, что происходит и как все получше устроить, но зато твердо знал, что делать. Спасать своих, вестимо. Поэтому захлопнув рот, клацнув при этом зубами, коротыш, прикрывая голову щитом, ломанулся к Соленому.

Вот тебе и стычка. Вроде бы сшиблись легко, за нами преимущество, а все равно - Пекарь ранен, Соленый почти отошел. Хрипит что-то. Болт словил в пузо, теперь он там ему кишки царапает, на наконечник наматывая. Плохая смерть. И либо его на месте добивать надо, либо к Доктору тащить надо, причем быстро.
Не успел Шрам подумать об этом - шары показались. Артиллерия, мать ее.
Осмотревшись по сторонам, успел подумать о том, что бежать-то и некуда - лес кругом сплошной. Только если в яму прыгнуть, в которой секрет прятался, да щитом макушку прикрыть, уповая на божественное провидение или еще что-нибудь. Только вот Соленый...
Скрипнув зубами, кинул взгляд на новичка. Всю жизнь только за себя жил, никому не доверяя и ни о ком не заботясь. В Отряде же правила другие, это он давно знал, это ему успели объяснить. И хотя старые привычки трудно избыть, через себя надо перешагивать. Потому что потом никто не то, что руки не подаст. Можно во время боя железо холодное в бок получить, причем не от врага даже.
Недомерок рванул к Соленому. Шрам, в это время, закидывал за спину арбалет. Потом следом подбежал, под руки схватил болезного.
- Давай, тащим вместе! Туда давай! - крикнул, на яму указывая. Теперь все от удачи зависело.

Ну вот, могла бы быть совсем непримечательная стычка, но на память царапину оставили. И еще Соленому перепало. Новичка и пару раненых на целую пачку "косолапых". Нормально? Нормально, хотя стенка на стенку вообще без потерь бы раздавили. Вьюга еще до Отряда был мастак вот так вот в ночи резать, колоть, кромсать, с наскока, внезапно, с куража. А Отряд хоть и все умел, лучше всего бился в сомкнутом строю. Как механизм единый, как многорукое чудище из легенд, жалами стальными ощетинившееся, поглощающее все живое, что набегает с фронта, и оставляя за собой кочками лежащие исколотые, смятые, растоптанные тела. В такой вот войне им достойного врага поискать надо было еще.

Но сделали, как сделали, и Соленый сам должен был смотреть, пузо не подставлять. Щит ведь в руках не для того только, чтобы в карауле спать, на него облокотившись. А вот что пекаря цапнуло - это плохо. Перевязать уже сейчас надо.

Вьюга не успел отхватить ножом уши у пары убитых для своей связки - началось. Вот это самое гнусное. Можно троих уложить, изловчиться, можно ста убежать, можно из осажденной крепости выбраться и, лошадь срезав, свалить на все четыре, а вот когда такое вот чудо шпарит по тебе, землю саму сжигая - тут только найди яму и молись. Ну, Вьюга молиться не умел, а значит - сжимай свой амулет и жди, как там решат, кому жить, а кому хорош.

Подхватили Недомерок со Шрамом Соленого за грудки, потащили в яму. Вьюга - чуть впереди. Бегут бойцы, и Братья, и обычные солдаты. Да только бегать-то недолго осталось некоторым. Огненный шар, один из многих, землю вспарывает, поджигая тела убитых, брызнув огненными кляксами. Череп, труп перепрыгнув, в спину плевок такой горящий получил. Кувыркнулся вперед, прокатился по земле - не тухнет, собака!
Сбросил ламелляр поспешно, пока кругом ад разыгрался, и людей буквально на части разрывало от попадания горящих шариков. Волосы на башке вспыхнувшие пригоршней землицы холодной затушил и нырнул за камень какой-то, словно затравленный дикий зверь.
Грохочет и рвёт. Наверное, минуту всё это происходило. Но никто не считал время - Вьюга держал дергающегося в агонии Солёного, пока Недомерок и Шрам держали над ними щиты, укрывая от всполохов губительных и полыхающих соплей. Если бы снаряд прямо в яму угодил, то, конечно, не спасло бы их уже ничто.
Но не угодил.

Как только обстрел прекратился, быстренько из нор повыползали, забрали своих раненных, а кто успел - тот и по карманам мертвых успел понырять, да обратно к лагерю двинули, потому что где-то там, на севере, видны были передвижения вражеских когорт, и ничего хорошего это не сулило.
Наступление полноценное, видать. Поняли вискандийцы, что по-тихому не получилось. Организовали подъем резервов. Сейчас настоящее месиво начнется, работы будет по горло - сначала со щитом стоять, копьем разя набегающие волны подгоняемых офицерами солдат, стоять под ливнем стрел и копий метательных, потом - сидеть у костра, жевать еду, которая не имеет вкуса, пить воду, которой не получается утолить жажду, спать сном мертвеца пару часов - и снова туда, на передовую.

* * *

У судьбы свои мотивы и планы, в чем я в который раз убеждаюсь.
После отражения неудачной ночной атаки на наш лагерь и организации массированного наступления мы получили весточку "сверху" - оказывается, Герцог Скугга этой ночью, ни с того ни с сего, отравился - или же был отравлен, никаких точных сведений по этому поводу я от Капитана не получил - и скоропостижно скончался, а его заместитель-самовыдвиженец быстренько выслал своих людей с белыми флагами к лагерю вискандийцев.
Кровавые подковерные интриги проникли даже в такое топорное и грубое занятие настоящих мужчин, как ратное дело. Воистину, Империи осталось недолго.
Капитан на внеочередном собрании предъявил полученный документ - новоявленный Герцог отказывался от услуг Отряда, явно не собираясь выплачивать ту сумму, которая была заявлена в изначальном контракте. Братья роптали. Нас не очень много - всего двести с лишним тяжелых бойцов против шести тысяч солдат скугга.
Но даже этого хватило, чтобы привести Герцога в чувства. После недолгих переговоров он представил Капитану заморского дельца, который как раз подыскивал отряд наемников для своей державы. Стоит ли рассчитывать, что смерть старого Герцога от необычного яда, все эти танцы вокруг мирного переговора с Вискандом и появление подозрительного темнокожего мужчины, больше похожего на убийцу, нежели на торгаша, в окружении таких же темнокожих солдат, вооруженных не хуже нашего - совпадения?
Я не знаю. И не хочу знать. Моего мнения никто не спрашивал.
Отряд не сидит на одном месте по долгу, а на Севере мы явно подзадержались.
Этой ночью мы потеряли шестерых Братьев. Их имена навечно останутся в Летописи. Они не будут забыты.

Говорят, в Хамаире за Железным морем, куда мы и направляемся, сейчас жаркий сезон.
Я ненавижу жару.
И песок.