Очередная история о демиургах | ходы игроков | Эпоха первая. В начале было...

Раздел территорий во Дворце Шута оказался достаточно плодотворным для Аустралиса, так как все боги, до сих пор проявлявшие активность на южном материке, согласились не выходить за определенные границы. Однако по какой-то причине все три божества, заинтересованные в центральных землях на крайнем востоке, упустили из виду небольшой участок у реки на границе с океаном. Моргот, Владыка Металла, вскользь упомянул о своих планах создания различных живых существ чуть севернее. Определенное представление о будущих творениях Мастера* у Влада уже сформировалось, поэтому Хранитель Порядка решил принять некоторые меры превентивно, с расчетом, что они будут выгодны обеим сторонам.

С долей грусти посмотрел Влад на реку, которая больше не могла находиться в этом месте, а затем махнул рукой. Началось сильное землетрясение, которое, впрочем, было довольно необычным - его границы были совсем не велики, а в земле не возникали разломы, а, наоборот, ввысь стали расти горы. В отличие от другой цепи, эти горы стали гораздо выше, многие, возникшее в центральной части земель, даже достигли облаков. В северная части хребта зародились залежи различных металлов, в южной - обычные животные с других горных владений Повелителя Порядка.

Тишь да гладь во владениях Фионы, мир и покой. Будто не для жизни создала она сад сей, а для души своей. Никогда не обрести разум единорогам, ибо нет в их существовании ни бед, ни трудностей. И решила богиня новые земли сотворить, на рай непохожие. Подняла она дно морское, землей его сверху присыпала, и стал океан островом громадным. На острове том Фиона джунгли густые посадила, змей, птиц да насекомых поселила щедро, не жалеючи. Да не просто так поселила, а с умыслом, дабы кормом они стали для ящерок небольших. Ну а ящерки те тоже кормом для больших зубастых хищников стали.
И стала на острове борьба за жизнь непрерывная, и поняла богиня, что это хорошо.

Напоследок потратила она силы, чтобы архипелаг островной свой до края мира продлить, и ушла, довольная, отдыхать.

Богатые минералами воды источников Тепловодья, сбегая разноцветными струями по каменным склонам, в конце концов смешивались в один поток, который тут же разделялся на множество мелких проток и ручейков, змеящихся по впадинам и трещинам равнины. Многие годы не было там ничего, кроме камня и воды, но со временем голые островки между ручьев покрылись одеялами слизи. Толстые и мягкие, они меняли цвет с течением дня, становясь розовыми, и оранжевыми, и бирюзовыми, а ночью мягко светились в темноте, пятнами света между черными змеями русел. А по поверхности слизи, поедая ее, медленно перемещались мягкотелые животные, покрытые ядовитыми иглами.

После недолгих душевных метаний Сарлаан Сэй решил, что пустыня это хорошо, но хорошего понемножку и налил туда дождями столько воды, что почти как во Внутреннем Море, чтобы поганая лоза захлебнулась и сгнила, а мифические пустынные твари совсем пропали.

И туда то и закинул подаренных Нэроэ длинношеев, строго настрого наказав им жить в воде по пояс и питаться всем, что зелёное. А потом и крокодилов с щелкунами туда уворовал, и жаб и лягушек, и ящериц, в том числе и летучих, и змей, и даже летучих змей, и насекомых разных. А где земли поменьше, а воды поболь, и где омут поглубже там и щуки и прочая рыба, много рыб, да не просто рыб, а таких, что и по земле бегают и по деревьям даже лазают и почти летают, когда с деревьев обратно в воду прыгают, и в спячку ложатся на зиму зарываясь глубоко в ил.

Вобщем там теперь раздолье! Папоротники, хвощи, грибы в рост длинношея, а на хвощах всякие слизняки да черви.

И длинношеи, опятьже, хвощи жрут. Вкусно!

После очередного творения во Владе проснулся ученый-экспериментатор, которому стало интересно, что будет, если объединить большую часть экосистем Аэрет на относительно небольшой территории? Правда, в этом случае возникала проблема - некоторые существа настолько велики, что их сложно будет создать в достаточном количестве. Впрочем, решение Хранитель Порядка подобрал быстро - почему бы просто пропорционально не уменьшить все живое и неживое до нужных размеров?
Откладывать интересный эксперимент в долгий ящик было неинтересно, поэтому Влад создал остров на окраине мира, на котором воссоздал творения большинства богов Аэрет, только в значительно уменьшенном масштабе.

Эпоха подходила к концу, но довольный результатами последнего эксперимента Влад все еще ощущал себя достаточно сильным для внесения некоторых завершающих штрихов в свои владения. На этот раз он направился на запад, к реке Край, которая в свете последних событий фактически потеряла право носить это имя, но, тем нее менее, переименовывать ее Хранитель Порядка не стал, решив сохранить как символ прошедших времен.
Ничего уникального в этот раз придумывать смысла не было, поэтому Влад решил совместить свои творения и творения собратьев-богов.

Гибель Торонара.

Долго бились в поднебесье Галнерей, Кальгея и Горун, и никто не мог взять верха над другим. Могуч лучший из буранов, упряма мать гроз, стремителен и неутомим самый быстрый ветер. Так бы им и биться до скончания веков, разя друг друга почем зря, но раздался над горным краем звук рога хозяина, Торонара, что вернулся из своих странствий. Трубил Среблогорм, сзывал свое стадо, хмурился, глядя на обленившиеся тучи да одичавшие ветра, грозил кулаком:
- Уж я вам! - гремело слово тучегонителя над снегами да скалами. Прятались в пещеры медведи да звери йети, сердито вторили из вышины орлы.
Испугались Галнерей с Кальгеей и Горуном, прекратили свою битву. Грозен был Торонар в своем гневе, суров и строг, не давал спуска никому.
- Ох биты будем, - поник Горун.
- Узлом скрутит, силу отберет, - опустил свой меч Галнерей.
Одна Кальгея, набухшая и темная, молча глядела вниз, где трубил в свой рог громовержец. Кипела в ней злоба испокон веков, горда и коварна была мать гроз. Обратилась она к своим соперникам:
- Коль не было его так долго, то и не хозяин он нам более! - так начала свою речь Кальгея. - Ходил Торонар по миру, ноги стирал, силу свою растрачивал. Не володарь то больше гордый, но путник пыльный. Нам ли его бояться? - и роняла тем семена предательства в души бурана Галнерея и ветра Горуна. - Спустимся вместе, нападем на него! Убьем и с гор скинем, дабы видели все: нет над нами хозяина, сами мы себе на уме.
Захохотал Горун, молча кивнул Галнерей, сжимая свой ледяной меч: по душе им пришлись слова Кальгеи. Мысли черные владели ими, забыли хозяина за века вражды, единоличной силы хотели.
Так и спустились они к Торонару, скрытые до поры туманами Кальгеи, с замыслом подлым. Среблогорм же, не ведая того, стоял и пытался прозреть сквозь мглу: кто из его паствы то прибыл? Так и налетел на тучегонителя Галнерей, с мечом своим, что холодней и острей самых стылых льдов. Ударил, ранил Торонара, захохотал.
- Ты ль это, сильнейший и благороднейший из моего воинства? - удивился владыка, зажимая рану.
- Я! Сильнейший! Сильней тебя! Сильней всех! - рокотал-смеялся Галнерей, замахиваясь.
Налетел Горун сзади, тугими жгутами скрутил плечи Среблогорма, зашипел на ухо:
- По что вернулся, бродяга безродный? Зачем в край чужой зашел? - изливал быстрейший из ветров свой яд в уши Торонара.
- Не ты ль то, мой самый верный гонец? Неужто хозяина не признал? - не мог поверить громовержец, пытаясь вырваться.
Тут и Кальгея ударила Торонара его же молниями, краденым оружием, разя владыку былого в грудь, удар за ударом.
- Грознейшая из гроз, неужто и ты в сговоре злодейском? - все не мог уверить Торонар, снося удар за ударом и стеная ужасно.
- То тебе за понукания да нагоняи! - гоготала Кальгея. И сыпала градом острым в иссеченное лицо тучегонителя.
Раз за разом разили былого хозяина Галнерей, Горун и Кальгея. Могуч был Торонар, но и слуги его силы поднабрались за века вражды друг с другом, ярились от злобы своей черной, друг друга подзадоривали. Пал наконец Среблогорм истерзанный на камни, лицом побледнел, глазами в небо воззрился. Склонилась над ним спесивая Кальгея, тенью накрыла. Засвистал Горун, радостно и злобно. Занес свой меч Галнерей, темный от предательства своего.
- Коль суждено мне от вероломства пасть, так внемлите напоследок! - проговорил Торонар, силу свою последнюю собирая. - Обратиться вашей победе в пыль, пожинать вам коварство ваше вирой многократной!
- Ты, Горун, забывший верность хозяину, словно пес бешеный, цепным псом в ущельях прибрежных и станешь, голодным и ненасытным, шелудивым и неприкаянным. Будешь выть ночами, бояться из норы при солнце показаться, кусать всякого без разбора, боязливо и исподтишка, глодать кости льдов во тьме и клясть судьбу свою! - и взвыл Горун, рванув прочь, глаза его острые стали бельмами стылыми, оскалил пасть, умчался от света, скуля, во тьму, что прячется днем в самых глубоких складках меж камнями.
- Ты, Кальгея, обуянная алчным коварством, разум свой злодейский утратишь, набухнешь гнилью да пакостью, будто вечно на сносях, станешь из чрева своего изрыгать лишь мертвые туманы да мглу ядовитую, - и потемнела мать бурь, расползаясь по горам маревом поганым, разум ее дымкой навеки подернулся, в дымке той и заблудился.
- Ты же, лучший из былых друзей, Галнерей, черный от злобы, вороном черным и обернешься, что питается только мертвечиной да падалью, чующий смерть, смертью дышащий, смертью одной и питаемый, - и сверкнул злобно очами Галнерей, взмахнул крылами черными, каркнул-проскрипел, и клекот его над горым царством разнесся.
На том и испустил дух Торонар Среблогорм, ушел из мира, предательски сраженный. Не стало владыки над краем снегов и гор. Никто больше не окинет хозяйским взором охотничьи угодья, не протрубит в рог, не рассмеется весело и громогласно. Будут ветра и тучи без смысла над миром скитаться, томиться неприкаянностью да беспамятством своим, взывать володаря, володаря своего не помня.

Грузный шестиногий ящер, один из тех тысяч, которые милостью Нэроэ наводнили березовые леса на северо-западе Сивэра серьезно потеснив оттуда ранее спустившихся с гор зверей Взгрмзданья, неожиданно оторвался от меланхоличного пережевывания листьев и поднял голову вверх, глядя на заснеженные вершины далеких гор. Не будучи существом тонкой душевной организации, шестиног не особенно осознавал, что он ощущает, но чувство было определенно не из приятных. И в этот момент над головой ящера с мерзким карканьем пролетел тощий, растрепанный черный ворон... и казалось после того, как отвратительная птица сипло каркнула, все звуки словно исчезли, утонув в ставшем тягучем и густым словно патока воздухе.

Ворон летел над огромными деревьями, растущими из тела мертвого гиганта, поверженного силой Нэроэ, Лейнес и Фионы и кроны исполинов на мгновение переставали шуметь на ветру и замирали неподвижно. Летел над плавнями Многоглазого и диковинные иглокожие твари копошащиеся в слизи, замирали на миг, сами не зная отчего. Летел над горами Влада и даже хищные летучие ящеры живущие там не смели тронуть его. Летел над южной оконечностью Двойного моря, где вода теперь билась с пустыней и никто не мог одержать победу. Летел над островами Фионы, каркая особенно громко и пронзительно. Он летел над морем, которое проложил Моргот и даже колоссальный ревущий и рычащий механизм построенный Мастером, ненадолго замолк и замер и напрасно создатель его дергал за рычаги пытаясь заставить машину работать.
Черный ворон предавший отца своего и друга, вестник-Галнерей разносил по миру свою последнюю весть. Весть о смерти Торонара.

Карта

В одну ночь.
Быстрее.
На равнине падальщики не успели доесть упавшего старого длинношея, а там уже горы.
До небес.

От внутреннего моря до долины живых камней царапающий небо белоснежными пиками хребет. Вековые, да-да-да, сразу вековые леса на могучих плечах предгорий.

На уединённых утёсах гнездятся громадные орлы, спорящие с рамфоринхами и прочими летучими ящерами за право хватать горных коз и баранов, что прыгают по скалам цепляясь за камень копытами. В предгорьях же полно и белок и медведей с росомахами и волков и добрых зверей оленей с влажными глазами.

Кроме того, на каменистых осыпях подставляют бока Солу бродячие булыжники и общность брбшк.

А ещё в середине горного хребта глубокое — донырнуть можно до самого Реверса — и чистейшее озеро, полное рыбы, нэроп и нэсей. Вода, собранная озером с окрестных гор, находит выход на востоке, устремляясь ко Внутреннему морю.

И всё за одну ночь. Быстрее даже.

Раздала Нэроэ долги, вернула взятые силы божественные и Лейнес и Владу. Благодарила от души. Песни пела, в щит била, длинношеев в жертву приносила. Вернулась потом к себе домой на равнины. И загрустила. Тоскно стало Остроухой без творения. Скучно. Жизнь не мила. Шестиног не бьётся, длиннозуб не охотится, неся не ловится, даже клыкастые мохнатики не гладятся. Совсем беда. И пошла тогда Охотница по богам.

- Не желает ли кто вместе сотворить что-то хорошее? Не нужна ли кому помощь?

Решила Нэроэ заняться Троновыми горами что ей от Чёрного достались. Затряслись горы от бешшеной деятельности что она развила. Тут вершину снесёт, там ущелье засыплет. Множество удобных долин сотворила охотница, покрыла горы терасами, устроила плоскогорья. Засеяла склоны дикие хвойными деревьями, а совсем на высоте травами, заселила леса длинношеями и медведями, а горные луга карликовыми единорогами с маленькими копытцами что могли пройти по самой узкой тропе над бездной. И заселила те места клыкастыми мохнатиками.

Совсем другое устроила она в долинах и на тёплых плоскогорьях. Развела там рощи из деревьев бананья и ананасья что родят вкусные плоды, а над невысокими теми зарослями возвышались огромные пальмейры чьи вкусные орехи формой и размерами напоминали ягодицы Охотницы. А что бы было кому всё это опылять поселила там богиня лилейных ос. За одно будет кому падаль подъедать.

И поселила в тех зарослях Нэроэ зверей невиданных – изменённых длиннозубов. Одни из них стали есть растения и обзавелись на передних лапах огромными когтями, а другие же хотя и остались хищниками, но питались в основном бананьями и ананасьями. А ещё жили там шлемоголовы что бились о стволы пальмейр сбивая орехи, а затем раскалывали их своими головами. И шлемоголовы не любили длиннокогтов, а длиннокогты шлемоголовов, а те и другие длиннозубов. И были те прекрасные сады полны битв между гигантами.

Воды же что бились о склоны гор наполнила Нэроэ длинными водослями цепляющимися за камни и нэсями их пожирающими.
А в конце сотворил Остроухая мелкого длиннозуба, но дала ему клюв вместо пасти и научила охотится на всяких уродцев. И поселила она этих клюванов на слизистых равнинах созданых Йилдр’чашсулом.

- Живи в этом Слизище и размножайся!

Ну а что бы клюваны не обленились позже Нэроэ туда нормальных длиннозубов напустила.

А когда пропала из Аэрет Лейнес Нэроэ досталась половина её божественных сил. И с их помощью Охотница расширила Восточный Лилиум.

Пуст и безвиден был запад Cивэра. Четкая граница лежала между березовыми лесами на севере и бесплодной пустошью южнее. Пока однажды, по какой-то неведомой надобности, Йилдр'чашсул не взялся за эту границу да не передвинул ее маленько. Странное то было зрелище - взрослые деревья возникали из ниоткуда, вместе с бродящими меж ними зверями, и ручьи с журчанием бежали из пустоты в пустоту, пока петли их русел не появлялись из пространства во всей полноте.

Печально глядела Фиона на земли за горами своими. Ушла Лейнес, остались владения без хозяина. И не с кем за пустые территории спорить, никто на них не претендует. А значит можно своими творениями заполнить их. Вот, к примеру, джунгли островные рядом с болотами ушедшей богини хорошо соседствовать будут.

В этот день во владения справедливого Влада прилетели морской дракон Селен и морской феникс Испер. Долгую негромкую беседу вели божества на берегу океана под шепот прибоя и тихий свист ветра, аватар молча внимал их разговору.

Когда все было решено, божества медленно погрузились в глубину морских вод (16,18), творение не терпит спешки. Морской феникс парил на восходящих воздушных потоках и тянул негромкую песню.



Между тем в глубине океанских вод настал момент творения разумного народа. Влад и Селен создавали морскую жизнь по подобию своему – драконьи черты, напоминают человека и морское создание, гордая осанка – это будут крепкие воины и мудрые наставники младших народов. Селен вложил в своих детей свои кровь и плоть, чтобы они были едины с океаном. Влад вложил в них мудрость, волю и стремление к порядку и справедливости. Спустился Испер в глубины и вместе с Богами наставлял Стражей морей в их первых шагах.



Общество стражей морей с самого начала было высоко организованно и имело кастовую структуру. Высшую ступень в иерархии занимала каста воинов и правителей – стражей порядка, за ними следовала религиозная каста жрецов, а низшей ступенью стала каста обеспечителей (ремесленников, охотников, собирателей, торговцев). Первые поселения стражей появились под водой, и никто не видел, чтобы они выходили на берег. Семьи стражей патриархальны, важное место занимает следование традициям – дети принадлежат к касте родителей, однако, в исключительных случаях переход в более высокую касту или низведение до низшей все же возможно. Даже священники и охотники не забывают, что они принадлежат к народу стражей морей – для защиты порядка в морях все проходят воинское обучение. Особенно глубока воинская традиция у Стражей порядка. Поселения их расположились вдоль рифов и на глубине в скалах и гротах.

И пришел тогда Испер к народу Стражей морей и вместе они стали строить город «Атаир ан Фараги» (Отец морей). На месте крупной подводной скальной гряды, окруженной коралловыми рифами, недалеко от термальных источников обустроили они пещеры и гроты, рассадили питательные водоросли и устроили подводные пастбища для рыб. Пока морской народ был не развит Атаир ан Фараги больше напоминал большую деревню. Но уже сейчас в нем читалось будущее величие.

Увидела Охотница как расширил Многоглазый белые леса, как расплодились в них длинношеи. Прогулялась между сломанных стволов и куч длинношейных экскрементов.

- Слишком привольно вам живётся. И скучно! Пора и развлечься.

И пригнала в те леса Остроухая стаю длиннозубов с самих Великих равнин. Только самые крупные пережили такой долгий путь без пищи, самые стойкие и выносливые. И когда увидели длинношеев то бросились на первого и загрызли хотя это была старая огромная самка. Смеялась Нэроэ глядя как скакали вокруг неё длиннозубы, как впиваются зубами в толстую кожу, как уклоняются от хвоста и огромных лап подобных стволам деревьев. Так в Белолесье кроме величайшие из травоядных стали жить величайшие из хищников.

Парень утер пот и , закрыв от солнца глаза, осмотрелся. Перед глазами был плод многолетнего труда. Самым тщательным образом спланированное и выточенное дно будущего моря. Острова, полуострова, отмели, проливы. Все что нужно, что бы смертные, чей час уже близок, могли потешить себя нескучной морской резней. За спиной была стена. Тонкая плотина, отделяющая тяжелую синь моря.
Парню хотелось повеселиться.

- Молот молот держат руки, разбиваю черепа, - тихонько пел себе под нос Моргот, поднимаясь по пандусу наверх - я уже слегка безумен, потому на все... А черт!
Сердце машины вздрогнуло, тряхнув её до основания, издало пару неприличных звуков и, как ни в чем не бывало, продолжило работать. Нда, всесокрушающий джегернаут за последние сотни лет как то выдохся. Не страшно. Старику осталось сделать всего то пару дел, прежде чем уйти на покой. Подточить вон ту скалу. Пока она не обрушилась, доехать вон до того "острова". И можно из первого ряда наблюдать, как невозможно большой поток воды размывает себе проход в скалах и бушует по дну будущего моря.

"Все будет не так".

Парень заглянул под защитную панель сердца и призадумался. Чисто философский вопрос. Ветры пойманные на севере почему то сдохли. Деревянные панели, почему то, вместо того, что бы давать сердцу жизнь - проросли в него. Машина болела и требовала лечения. Здесь отрезать, это заменить, поставить пару демонов, вместо насосов. Сложно, но выполнимо. Вот если бы не вода.

Вода?

Он взлетел вверх по лестнице как ужаленный.

- Нет... нет, нет-нет-нет-нет-нет!

Из первых рядов Моргот наблюдал, как ме-е-едленно трескаются и рушатся камни. Как прямо на него несется бешеный смерч из воды, камня и грязи. Он прочувствовал каждый островок, каждую неровность дна, пока его тащило и катило по к дыре посреди мира. Наконец он почувствовал сладкий миг невесомости, когда машину смыло вниз.

Конец.

Ищите продолжение увлекательной истории Парня в наших следующих выпусках!

Создание разумной расы сильно ослабило Влада, но все-таки не создавать вообще никаких земель на протяжении пятисот лет Хранитель Порядка считал недопустимым, особенно после появления ощущения, что момент взросления Аэрет уже близок и скоро изменять как сушу, так и море станет гораздо сложнее.

Материковая часть владений Влада уже было достаточно заселенной, и предметом беспокойства осталось преимущественно море, точнее - его восточная часть. Туда бог и направился.

В этот раз придумывать ничего особенно необычного Влад не стал, просто создал остров с заселенным щельфом, куда скопировал одно из самых красивых и интересных мест своей родины, создав несколько десятков гейзеров, горячих источников, озер и водопадов красноватого оттенка. Животные и растения все же претерпели некоторые изменения, но ничего существенного. В конце концов, не так уж и плохо, если в Аэрет будет небольшая частичка одного из далеких миров, до которого вряд ли смогут добраться смертные.

Селен прилетел в тихие воды океана (16,19) рядом с местом рождения Стражей моря. Пока не закончилась вторая эпоха, надо было опекать и поддерживать новый народ.

Он начал творение.
Дракон поднял дно, чтобы глубина не была большой, создал геотермальные источники, чтобы здешние воды были питательны для планктона и водорослей (а значит будет много остальной жизни). Селен застелил дно серебряным песком, устроил лабиринты коралловых рифов.

Потом он привел в эти воды неразумных леннов, чтобы помогали они ему. Бог океанов нагнал в эти воды планктона, рыбешки мелкой, крупной, привел ламантинов (морские коровы) и других крупных морских созданий. Обильно рассадил водоросли питательные, кораллы и другие растения.

В коралловых рифах он заботливо подготовил уютные для обживания места – с гротами и пещерами, в близости к геотермальным источникам, удобные для обороны. Он был уверен, вскоре эти воды будут обжиты.

Вот, после многих невероятно странных столетий, проведённых ею то в общении с другими богами, то высоко в небесах, ближе к родной стихии, Акималиназари вновь спустилась к земле, дабы оставить очередной след в этом мире. Нашла она огромное пустое пространство посреди гор и лесов и начала приглядываться. Задумалась скиталица. Что же она ещё не пробовала и что же подойдёт этому месту? Долго она думала, как же именно оно будет выглядеть, после его снова облетела выбранное место по кругу, дождалась темноты и начала творить. Взмах рукой, и озаривший небеса луч космической энергии начал выжигать в земле замысловатую фигуру, оставляя после себя глубочайшие сверкающие трещины. Готово. Акималиназари облетела место ещё раз, проверяя, нет ли где разрывов. Идеально. Когда она закончила, в ту же секунду из разломов вырвалось синее пламя, стремительно пожиравшее камень внутри начерченного контура. Несколько суток горел сей невероятный костёр, не позволявший ночи даже приблизиться к этому месту. Потухшее пламя оставило на своём месте глубочайший провал. Но всё ещё только начиналось: зависнув над темнотой, скиталица сбросила вниз девять таких же чёрных сфер. Земля содрогнулась. Ровные стены начинали походить на что-то более естественное, дно провала поднималось, между стенами перекидывались ветвящиеся каменные мосты. Следующий шаг. Акималиназари перенеслась совсем в другое место, над бесконечной водной гладью. Коснулась пальцем воды. В одно мгновение там возникла огромная аномалия, стремительно поглощавшая жидкость и переносившая её в то место, которое отвела ей скиталица. Остался последний штрих. Спокойной безоблачной ночью звёздный свет прорезал толщу перенесённой воды, освещая огромное озеро до самого дна так, будто до поверхности не больше десятка метров. Озеро наполнилось жизнью: от вполне обычной до совершенно невообразимой, когда-то увиденной Акималиназари на одном из далёких миров или и вовсе порождённой её фантазией.

Он сидит на вершине Ашхара. Горячий сухой воздух, дыхание вулкана, шепчет ему что-то, путаясь в белых, как пески Дей-Сиа, сединах. Он сидит, обнимая колени, и глядит на восток. Через марево, гарь, облака его взгляд упирается в серую твердь. Я бываю здесь каждый восход, здесь я вижу как гаснет закат и в ночной темноте растворяется небо - он всё так же сидит и молчит, и не двинет ни пальцем, ни веком. Старец ждёт. Как он ждал, пока я появлюсь из под вод.

Я жив тысячи лет и за всё это время он не сделал ни шага без цели. Ни движенья для вида, ни слова для звука. И чем больше я в том убеждался, тем странней мне казалось то, что он так печётся за свой саван - я видел несколько раз, как он его зашивает, бережно собирая воедино лохмотья. Зачем? Я хотел это знать и украл лоскуток, разорвал его ткань и рассеял в себе.

То не саван. На согбенных старых плечах он несёт свою память. В этом странном виденьи я видел его молодым - он ещё не успел поседеть, был всесилен и сказочно дерзок. И сказочно глуп. И под небом иным он искал себе равных, чтобы, их одолев, скоротать свою вечность. Так он брёл через лес, где солнце путалось в кронах, обливая стволы эфемерной рекой изумруда, в поисках той, что звала эти земли своими.

Терпенье его иссякало, и уже он собрался залить лес огнём или дымом и выкурить дичь, как услышал негромкое слово. И ещё. И ещё. И как звенья цепи эти звуки тянули друг-друга, и вплетались в мелодию леса, и на песню как хищник на запах добычи Аши вышел к ручью, где на мягком от мха валуне как на троне сидела лесная хозяйка, дева в платье зелёном.

К тому времени пеньем её наш владыка огня был как опием пьян. Он решил - вот игра для двоих, и прикинулся смертным. Подошёл к ней и обнял её: пылко, страстно и нежно. Аши щедро хвалил тонкий стан, и тугую, зовущую плоть, гордый плеч разворот, и волос чёрный шёлк, и глубокие омуты глаз. С дрожью в голосе хриплом и жарком, с лихорадочным пламенем взгляда, он сказал ей, что сделает всё за её поцелуй.

А лесная хозяйка, слышав всё уже в тысячный раз, свой сыграла обычный гамбит: да, несчастный влюблённый здесь найдёт то, что ищёт. Но цена высока - за один поцелуй он останется здесь навсегда. И с последним лучом заходящего солнца он умрёт у неё на руках, свою жизнь ей отдав словно жертву.

Не промедлив и вздоха, Титан согласился. И сполна насладился наградой.

Время быстро прошло и закат отгорел. И ночная богиня потянулась к нему, чтобы взять его жизнь, словно спелый дурманящий плод. Но в последний момент он её подхватил, будто ветер листок, и унёс прочь из леса, сквозь небо в холодный и чёрный предел - к огнедышащей домне звезды, что собой согревала тот мир. И сказал, что не так уж давно он зажёг это солнце. И последний свой луч молодая звезда изольёт не так скоро - раньше выкипит море и маревом жара покроется небо. Лес, засохнув, сгорит, и песком обратится земля, а от камня, что должен был стать его ложем последним, будет жить только память.

Он смеялся над ней. Она плакала там, в пустоте.

Я сказал, что повеса был глуп? Да! Так вот, слёзы точат и сердце из камня. А тогда Аши был не сегодняшний уголь - кремень. Вот он видит, что шутка его удалась, но ей рад он один. Рядом девушка плачет - бессильна, красива, нежна и несчастна. Сердце делает “щёлк”, разум машет: “пока”, и он дарит звезду как цветок, яркий камень для перстня, чтобы снова она улыбалась.

Очень бережно я собираю лоскут: филамент к филаменту, нить к нити, основу к утку и несу его память обратно. Аши прячет за пазуху, молча.

- Что с ней сталось, старик?

Титан улыбается мыслям.

- Как-то видел её в странном крае из камня, стекла и железа. Ан-Хеттен, или вроде того. Там учила детей как читать по следам на бумаге про дома из еды и оружие в камне. После...

Замолчав, пожимает плечами

- Займись лучше делом. Что за смрад ты несёшь из пустыни? Приберись. Поживей. Они скоро придут.

Утолив любопытство, я тотчас повинуюсь. И мой свист накрывает болото, занося всё песком.

Испер был занят Стражами морей, и лишь время от времени отлучался поохотиться на огненных фениксов. В чем, а в этой маленькой радости он не мог себе отказать.

Тем временем Селен прилетел в воды «Живого моря» и долго плавал в них общаясь с морскими духами-элементалями. Морской дракон всегда вызывал у них бурю восторга, духи пища сплывались к нему и играли с ним, радостно журча. Вот и сейчас из собралось с полсотни. Бог океанов долго играл с ними, вместе качался над волнах под луной, и спорил про нерест карпа и поголовье кракенов. Но это было фоном, не важно… главное – он искал себе ученика и помощника.

Это был тяжелый выбор, ведь все элементали были чудо, как хороши. Морской дракон остановил свой выбор на самом ворчливом и упрямом – на сколько таким может быть по-детски веселый морской дух. Селен подхватил у понес его через весь известный мир – элементаль заливался и бурлил или от негодования, или от страха высоты. Они залетели в самый центр бури Штормовой чаши.

В буре океанский дух перемешался с темными штормовыми водами. Тогда Селен вырвал третье их своих сердец, и небо озарили вспышки молний. Селен отдал свое пульсирующее сердце элементалю и наделил его силой. В мистическом создании пульсировало одно из сердец Бога океана, живая вода перемешалась с темной штормовой водой и божественной кровью. Гром прогремел на все окрестные воды разнося весть о рождении второго аватара Селена – Ан’гут На’афаража, штормового элементаля.
После этого Селен и Ан'гут странствовали по миру. Дракон знакомил аватара с миром, учил его и наставлял.

Обошла Нэроэ Сивэр и Аустралис и всюду била мечом в щит и оглашала.

- Новая эпоха грядёт! Готовьтесь! Готовьтесь! Творите ещё не созданное и создавайте ещё не виданное! Но не замахивайтесь на чужое! ибо кто поднимет руку на сотворённое другими тот будет мне противником*.

Потом занялась Охотница своими делами. Расширила Восточный Лилиум, а потом долго ис ложно создавала духа. Тяжко давалось ей бестелесное. Всё таки привычна была Остроухая к тому что обладает плотью и кровью. Но вот создан был дух и заселён за левое ухо. Пускай живёт, знакомится с нею и её мыслями. Привыкает, жизни учится, опыта набирается.

В конце эпохи Творения Сарлаан Сэй вернулся к берегу моря, почти туда, где начинал. Побродил по берегу, кидая булыжники в тонкий ледок, уже покрытый снегом, пугал прячущихся сов, пил оленью кровь, боролся с белыми медведями.

Потом вообще поймал зверя псц и сказал ему:
— Будешь мной, будешь ходить туда-сюда, вот тебе ещё одна лапа, если не хватает.

Зверь псц, ставший таким образом Большим Пэ, согласно кивнул, поскрёб когтями застывшую грязь и, моргнув, исчез, т.к. открылись ему теперь не только пути смертных, но и иные, божественные.

Селен обучал Ан'гута добрую сотню лет. Морского феникса он наставлял несоизмеримо больше, но сейчас нет столько времени,. Да и в душе Ан'гута кипела буря штормовой чаши - ему хотелось завершить побыстрее обучение и начать заниматься настоящими делами. Главному морской дракон второго сына научил, а дальше его научит жизнь.

Когда морской бог и элементаль прибыли к стражам морей, их встретил Испер. Все время обучения Ан'гута он изучал жизнь и быт первого народа, помогал им и наставлял. Втроем они качались на волнах под луной и обсуждали ближайшие планы.

Исперу Селен поручил создать у стражей морей касту магов воды, чтобы развивали они магический дар первого народа, были учеными и наставниками. Тем более морской Феникс за десятки лет, проведенные среди смертных, нашел среди них наиболее одаренных к арканному искусству.

Ан'гуту повелел Селен создать среди стражей морей касту дрессировщиков и рыбоводов. Чтобы всегда было у народа еды в достатке. Чтобы приручили дрессировщики неразумных леннов и сделали их питомцами домашними и в хозяйстве помощниками.

Так остаток второй эпохи Бог океанов и два его аватара посветили первому народу

Влад достаточно редко являлся народу, созданному им совместно с Селеном. Хранитель Порядка вовсе не решил скинуть обязанности по развитию совместного творения исключительно на Дракона Запада, но, будучи вынужденным лавировать между сушей и морем, до этого момента не мог создать аватара, который станет посредником между богом и смертными. Влад предчувствовал, что вскоре Аэрет перейдет на следующий этап, и подобные творения станут гораздо легче. Изначально бог планировал дождаться этого момента, но после определенных событий, в результате которых он вспомнил свой образ мышления в далеком прошлом, решил отклониться от своих планов. Жизнь по четко выстроенной цепочке событий, которые должны произойти, имеет свои плюсы, но недостатков никак не меньше.

Вышел Влад на площадь перед своим дворцом и вскинул руки вверх. Началась буря, которая сначала сильно разрослась в размерах, а потом постепенно началась сжиматься. Через какое-то время она уменьшилась настолько, что стала сравнима по размеру с крупным животным наподобие мамонтов, но при этом не потеряла свою мощь. Целью Влада было оживить то, что называется “сердцем бури”, и ему удалось. Вскоре откуда-то где-то в центре урагана появилось едва заметное движение, а потом буря развеялась, и остался лишь силуэт необычного существа.
- Приветствую тебя, Киритсу, Дух Порядка, - спокойно произнес Влад. – Я обучу тебя всему, что тебе нужно знать, и ты сможешь выполнить свое предназначение.

Создание аватара отняло много сил, но оставалось лишь внести завершающие штрихи. Заселив море к югу от оплота, Влад отправился на север, где собирался создать свое последнее творение первой эпохи.

Завершив вполне привычное и обыденное действие - поднятие острова из морской пучины, Хранитель Порядка перенес на него животных с другой части своих владений. В какой-то момент бог случайно споткнулся, и из места, на которое ступила его нога, начал бить родник. Влад решил попробовать воду и, впечатленный ее вкусом, создал похожие источники по всему острову. Возможно, когда-да нибудь это место станет отличной базой для уставших моряков.

- Что творится! Что творится! – Шут обеспокоенный, но явно в положительном настроении духа расхаживал по дворцу. Похоже, обители божка передалось его волнение и залы то и дело мерцали, то окрашиваясь в совершенно дикие цвета, а то и вовсе преобразовываясь в нечто совершенно другое. Вокруг сновали и суетились белки, явно готовя дворец к чему-то величественному и торжественному.
- Да, сегодня именно этот день, что я предсказал. – Ответила фигура в белом саване. – Грядет смена эпох.
- О да, это так волнующе, мы должны встретить это событие во всеоружии! Как проходят приготовления?
- Приготовления идут полным ходом…
- Чудесно, великолепно! Да пусть начнется же фиерия! Кстати, слышал уже создали расу каких-то разумных рыб.
- Да…
- Опоздали мы чутка. Кто бы мог подумать, что великий Смех-в-Тишине, архитектор небесной инфраструктуры так сядет в лужу и уже тысячу некому присматривать за душами бедных тритончиков.
- Эээ… Если честно, я сомневаюсь, что создатель этой жизни разрешит кому-то присматривать за его творением. Я успел заметить, у местных богов силен собственнический инстинкт.
- Именно. Как-то раз, еще в прошлой жизни я встретил одного духа и он рассказал мне интересную историю про койота, который ждет смерти путника в пустыне. Точнее, я так и не понял, про кого она именно, но суть была такова, что путник не видел койота.
-Наверное, в этом месте я должен что-то спросить про слепоту…
-Именно, ты знаешь когда нужно поддакивать. Он не был слеп. Он не видел койота, которому хотелось пожрать, потому что он видел свой рок. Бедное животное стало отражением всей трагичности его судьбы и путник совсем забыл, кто перед ним. Тут тоже самое, некоторые товарищи не видят разумных рыбок или белок. Они видят свои планы и затеи. Как там остальные?
- Одна готовит машину к явлению. Второй распоряжается по поводу праздника. Отвечает за меню и развлечения.
- А ты тем временем бездельничаешь здесь… Ай-яй-яй. Впрочем, я не огорчен, ведь грядет великий день.
Шут двинулся из залы на балкон, выходя из неподчиняющегося законам времени и пространства помещения.
- Да пусть же начнется Явление! Событие знаменующее смену эпох! Символ того, что этот мирок крутится волчком! Да начнется же веселье! – С этими словами Шут раскинул руки в стороны и захохотал.

Огненный метеор прочертил небо. Он бы мог казаться самым обыкновенным метеоритом, которые десятками расчерчивают закат, если бы не одно обстоятельство. Внутри сидел мужик и отчаянно матерился. Моргот возвращался из своего долгого путешествия по холодному космосу. Сейчас, внутри неисправной машины он летел домой. Точнее падал. И единственное, что можно было сделать, сидя в мерцающем красными сполохами, раскаленном неуправляемом джегернауте, превышающем размерами средний холм - это надеяться, что упадешь красиво.

Свист, грохот, взрыв. Темнота.

Парень открыл глаза. Кажется он здесь уже давно. Кое-как поднялся, выплюнул забившуюся в рот землю, стал отряхиваться. Огляделся по сторонам. Машины не было. Неудивительно. Одежды то же.
Он стоял на дне глубокой чаши окруженной хаотичным нагромождением скальных зубьев. Смеркалось. Чашу начинал заполнять туман. Нужно было взобраться повыше, чтобы не потеряться в ночной мгле. И быстро. Скользя на влажных камнях Моргот начал свое восхождение. И чем выше он взбирался, тем отчетливее понимал, что же натворил. До самого горизонта совершенно ровную когда то поверхность занимали расположенные в абсолютно произвольном порядке каменные и металлические иглы, торчащие вбок и вверх, бритвенные лезвия, искореженные оплавленные столбы. Злой ветер свистел и ревел, швыряя прямо в лицо едкие ядовитые струи. Лощины и впадины на глазах наливались отравленным туманом, бледно фосфоресцирующим в свете луны.
Бог осклабился, подставив зубы ветру. Сам бы он до такой красоты не додумался.
Из темноты кто-то вылетел и тут же нырнул обратно. Жуткое, искореженное создание. Когда то оно было птицей. Короткий клич, хруст костей и крик боли, приглушенные туманом. Ночь оживала звуками.
Парень улыбнулся еще шире. Он был хреновый охотник. Очень хреновый. Тем сильнее щекотала нервы предстоящая прогулка. Последний раз оглянувшись, он двинул вниз.

Шел долго. Не туда.

Вскоре Моргот оказался в незнакомом ему лесу, на дне лощины. Долгий переход сильно истрепал его. Шрамы плохо заживали, из оружия - только нож и клещи. Одежда, кое как скроенная по пути, выдавала бомжа. Новый опыт опытом, но пора было привести себя в порядок. Нужно держать марку. Парень начал колдовать над своей внешностью, но понял, что привлек чье то внимание. В свете костра блеснули два маленьких глаза. Потом еще два, потом десяток, сотня, тысяча. Множество крошечных существ следили из темноты за неспешными чародейскими ритуалами, однако приближаться не спешили. Спать этой ночью как то не хотелось.
Рассвет не принес облегчения. Когда парень, наконец, разобравшись где находится, двинулся в путь, неизвестные преследователи двинулись следом. Они не показывались и только зловещее шуршание тысяч крошечных лапок издевательски шептало: "Мы здесь".
Так прошел день. За ним ночь. Потом еще день и еще ночь. Неделя. Наконец парню надоело. На седьмой вечер он неожиданно погасил костер и быстро двинулся в лес, освещая себе дорогу лучом самодельного светильника, собранного по дороге. Попался!
Один из "преследователей" замер в траве потерявшийся и ослепленный ярким светом. Это был маленький пушистый зверек с пышным рыжим хвостом и кисточками на ушах.

- Тинки, - испуганно пискнул зверек.

Моргот сразу устыдился бы, если б не видел, как пару дней назад, оголодавшая за время преследования, орава таких созданий за несколько секунд растерзала рысь, немного погодя, волчицу и еще какую то крупную тварь. Он засветил фонарем прямо в глаза несчастному и грозно спросил.

- Ты кто такой,чего идешь за мной?

- Тинки - винки - винки.

Парень опустил фонарь и смягчился.

- И что это значит?

- Ккики - тики, ккики - тики - винки.

Моргот обиделся.

- Миккли - тики виккити - тинки кицти - тинки - винки!

Продолжал зверек.

- Не ори на меня!

- Ттиктити - минки - виккитит тинеи - тинки!

Парень махнул рукой и отправился возиться потухшим костром. Больше на белок он внимания не обращал. Были проблемы поважнее. С каждым днем все больше и больше беспокоил его вопрос... нет, не о собственном здравомыслии, а вопрос о том, что же он пропустил, пока болтался за пределами мира? Что то очень важное. Но что?

Сюрпризы, разумеется, заканчиваться не собирались.

Сначала парень решил, что стал свидетелем очередной шутки богов, когда из раннего лета разом попал, в, казалось, золотую осень. Перед ним раскинулась живописная картинка, годная на полотно любого художника. Зеленоводная река, рощицы, холмики. Прошёлся. Картина изменилась, но хуже не стала. Очевидно, кто то специально выбирал композицию. С любой точки - идиально. Присмотрелся к растениям. Так и есть. Они действительно были из золота. Впереди, на сколько хватало глаз, был отнюдь не живой ландшафт, а самое что ни на есть произведение искусства. Пасторальная картина поздней осени, написанная сплавом живого с неживым.
После такого осознания медный олень, встреченный в роще, уже никакого удивления не вызвал. Как живой. Идеально с эстетической точки зрения. И абсолютно примитивно, с технической. Когда парень изловил конструкта и вскрыл, его глазам предстала допотопная система шестерней пружин и валов. Самое главное, что подобная система сама работать не могла. Что то её поддерживало. С деревьями наверняка та же история. Парень был готов дать руку на отсечение.
Значит под землей у нас нечто, что питает эту волшебную шкатулку, и, вероятно, это же нечто её и создало. Парня передернуло. Под землей, прямо под этим самым местом, был ад. Одна из крупнейших мастерских.
Плюнув на все, Моргот немедленно вызвал одного из своих демонов, и когда тот явился к нему прямо через земную твердь, прыгнул в образовавшийся проход, оставив недоумевающего рогача в компании белок. Стукнулся раз, другой. Затормозил. Тоннель начинался в одном из боковых залов, отделенных от мастерской высокими дверями. Двери, почему то были заперты. "Сим-сим откройся": произнес Моргот кодовое слово, подкрепив его мощным пинком. Дверь слетела с петель. Он был зол. Но то что было там...
Это было оно оно. Изменившееся почти до неузнаваемости, растущее из потолка, наплевав на все законы мироздания, неистребимое Мировое Древо теснило скалы и лаву превращая земную твердь в зеленый мир открытый солнцу и звездам.

Парень не знал что думать. Он был не против дерева, но инструменты и оборудование пропали. Куча работы пошла насмарку. В полу дырка в космос.

Мрачные раздумья прервал радостный писк тысячи маленьких зверьков, спешащих из к своему давно потерянному дому. "Ну хоть кому то весело," - саркастично буркнул Моргот и отправился изучать своего нового соседа. Ствол, корни. Последние, как и предполагалось, уходили вверх, нехитрым образом питая бродящие по поверхности механизмы. Напряг слух. Из кроны доносились звуки. Музыка. И чей то голос.

ссылка

Парень не мог поверить своим ушам. Он начал спускаться. Очень долго петлял среди ветвей. Музыка становилась то громче, возвещая о приближении к цели, то тише поглощаемая листвой. Наконец парень её нашел. Она сидела на краю одного из гигантских листьев и пела, аккомпанируя себе на каком то инструменте из лакированного дерева. "Какого черта женщина!" - что он мог еще ей сказать? Она извинилась и представилась. Попросила пока пожить у него. Он не смог отказаться, парень был рад компании.

Много сотен лет западная граница Сивэра была пуста и уныла, и лишь голые скалы обрывались в море. Но к концу первой эпохи Йилдр'чашсул изменил ее, сделав из отвесных обрывов склоны, перевалы и извилистые долины, а из ровной пустоши - пологие холмы, и поросли они высокой травой и купками деревьев, и пришли в них жить антилопа, и волк, и орел, и укрытый от глаз зверь суслик.

Много времени прошло с того момента, когда боги впервые опустились на бесплодные каменистые равнины Аэриса. Диск планеты многие сотни тысяч раз обернулся вокруг своей оси, на мертвых прежде землях аверса планеты, выросли высокие деревья, меж которыми бродили дикие звери, в безжизненных морях появились рыбы, а в пустом и сером прежде небе - птицы и иные крылатые создания. Мертвый мир стараниями пришедших в него богов ожил, хотя жизнь на нем не всем показалась бы легкой, но наверняка многие нашли бы его прекрасным и удивительным. Чешуйчатые и клыкастые гиганты созданные Охотницей на востоке Сивэра, смертельно опасная для любого, кроме детей Лозы, пустыня отца огня Аши на западе, ледяные пустоши Сарлаан Сея и покинутые своим создателем горы Торонара на севере и непонятные никому кроме своего создателя творения Полагающего Границы. На втором же континенте мертвые земли разрушенные колдовством и проклятые навеки, соседствуют с садами в которых живая плоть и растительность смешалась с металлом, порождая причудливых и странных существ, в лесах покинутых богиней пришедшей сюда извне огромные пауки охотятся на клыкастых хищных монстров, там где великий Мастер сразил своего собственного непокорного сына, теперь огромные вулканы извергают пламя и дым, а на другом конце материка возвышаются заснеженные шпили высочайших гор, за которыми лишь холод и смерть. Огненные птицы кружат над реками горячей лавы, а посреди океана живая вода рождает морских духов. Отгородившись от зла и жестокости остального мира высокими горами, которые охраняют крылатые грифоны и стеклянной пустыней, мирно пасутся в джунглях единороги Прекраснейшей Фионы, а за иными горами, которые охраняют крылатые ящеры, высится твердыня бога порядка, некогда бывшего человеком, а ныне ставшего богом. На острове, далеко на севере, там где пурпурный дурман кружит в воздухе, в горных недрах спрятана странная машина, которую создал бог-насмешник, а обслуживают сотни белок украденных им с огромного дерева, а над водами внутреннего моря возвышается и дворец насмешника, где будущее меняется местами с прошлым, а реальное с иллюзорным ради забавы. Гигантские осы парят над живыми островами лилиумов, странные черные иглы возвышаются над морем, в пучине морской рождаются могучие левиафаны, ядовитое болото соседствует с лесом огромных деревьев, где-то под землей духи сторожат украденное солнце и в небе Аэриса и днем и ночью зияет черная прореха, как раз над тем местом, где Гость пришедший из-за Грани, возжаждав превзойти остальных богов, прорвал ткань реальности, раз и навсегда открыв дыру в иные чуждые миры, где обитают странные создания.

Таков Аэрис. Смертельно опасный и безумно прекрасный, ужасный и удивительный, противоречивый и цельный, в равной мере созданный богами рожденными на нем же и пришельцами извне. И теперь этот мир готов измениться вновь, когда в его водах силой Селена, рожденного богом под луной Аэриса и Влада, бывшего человеком в мире безмерно далеком отсюда, явилась первая разумная раса. Мир уже меняется, заполняя пустоты, на которые у богов не хватило времени или сил, а меж тем волею богов входят в него все новые и новые их слуги и воплощения, ведь на Аэрисе хватит места и иным расам и иным творениям. А не хватит - так придется потеснится. А пока, феерией и безумием, под хохот Шута встречает мир новую эпоху, а в океанских глубинах, Первые Дети боязливо и неуверенно осваиваются в этом новом мире, даже не догадываясь чему они стали причиной.